Под фамилией Георгия Мосейчука он с помощью жены и ее знакомых поступил на службу в советское военное учреждение. Он разыскал Николая Афанасьева и договорился с ним о совместной шпионской работе. Собранные через завербованных агентов шпионские сведения Алексеев в шифрованном виде регулярно переправлял в Польшу через Эдуарда Брейненсена.

В феврале 1922 г. Алексеев, узнав о существовании «Казачьей рады», вошел в контакт с нею. Заговорщики предложили ему работать по совместительству помощником начальника контрразведки при штабе «Казачьей рады». Алексеев принял предложение, помогал этой организации и переправлял через свою шпионскую сеть ее донесения в Польшу. 3 марта 1922 г. чекисты ликвидировали и «унровскую контрразведку».

По указанным трем делам было предано суду 245 человек. Дела рассматривались чрезвычайной сессией Киевского губернского революционного трибунала под председательством известного чекиста Е. Г. Евдокимова, входившего в состав трибунала в качестве представителя ГПУ. 24, 26 августа и 1 сентября 1922 г. трибунал вынес приговоры, согласно которым от наказания были освобождены 53 человека, а остальные осуждены на разные сроки лишения свободы. Участников же бандитских шаек, выступавших с оружием в руках, и шпионов приговорили к расстрелу.

Во время военного разгрома вторгшихся на советскую землю в 1921 году петлюровских отрядов Тютюнника и Палия-Черного некоторым участникам «рейда» удалось вырваться из окружения и рассеяться по селам Волыни и Подолии. Одна из таких групп состояла из военного врача В. А. Грунтенко, его помощника Н. К. Длугопольского, разведчика генерального штаба У HP М. Т. Зубченко и казака М. Чмиля. Они укрылись в селе Карповцы Полонского уезда Волынской губернии у кулака Слубского. Спустя некоторое время они связались с хорунжим А. Т. Маслюком, также бежавшим из окружения и скрывавшимся в соседнем селе Трощи. Маслюк ввел их в уголовную банду Тимофея Мельника (Торгана). Вскоре к банде присоединился еще один петлюровец из отряда Палия-Черного, хорунжий И. Андреевский. Вместе с уголовниками банды Торгана петлюровцы участвовали с ноября 1921 г. по июль 1922 г. в нападениях на советские учреждения. В местечке Краснополье они разгромили милицию и волисполком, уничтожив там все документы и архивы, захватили 12 винтовок и убили председателя волисполкома.

В июле 1922 г. во время одной из перестрелок с милицией бандитский главарь Мельник (Торган) был убит. Руководство бандой перешло к Длугопольскому, Грунтенко и другим петлюровцам, которые попытались придать ее деятельности «политический характер». Они вовлекли в банду несколько сельских интеллигентов, а затем решили связаться с другими петлюровскими подпольными группами и с «унровским руководством» в Польше. Их посланец М. Т. Зубченко нелегально перешел границу, явился к члену «Центрального штаба» полковнику Ступницкому, подробно рассказал ему о деятельности своей организации и просил указаний. Лидеры УНР, деморализованные сокрушительным разгромом «тютюнниковского рейда», рекомендовали приостановить активные действия группы Длугопольского и до особого распоряжения занять выжидательную позицию.

В отряде Тютюнника, вторгшемся на советскую землю, находилась так называемая административная «тройка», на которую петлюровцы возлагали задачу организовать «власть» в занятых ими районах. Главарь этой «тройки» во время разгрома тютюнниковцев погиб, второй член «тройки» бежал за границу, а третий – инженер-путеец Афанасий Петрик – скрылся. Позже он объявился в селе Дидковичи Татарновической волости Коростенского уезда Волынской губернии. С помощью бывшего сельского старосты кулака Лукаша Костюшко он завязал отношения с атаманами уголовных банд, действовавших в районе (С. И. Зубрийчуком и другими головорезами), и начал создавать подпольную антисоветскую группу. Узнав, что в районе сел Карповец – Трощи Полонского уезда оперирует организация Длугопольского, Петрик и Костюшко в январе 1922 г. решили установить с нею связь. Они отправились в село Высокая Печь Житомирского уезда к брату Костюшко, местному священнику, чтобы через него уточнить сведения об этой организации. В то время у священника Костюшко скрывался его родственник, студент Павел Недашковский, бывший офицер войск УНР, который группировал вокруг себя петлюровцев и кулаков. Через священника приехавшие познакомились с Недашковским. Петрик отрекомендовался «полномочным представителем УНР» и предложил Недашковскому влиться в возглавляемую им организацию. Недашковский согласился.

Чтобы запугать крестьян, Петрик распространял слухи, будто в феврале 1922 г. петлюровцы с помощью Антанты начнут поход против Советской власти. В феврале восстания не произошло, и тогда Петрик стал уверять, что оно отложено до мая. Наконец 1 мая 1922 г. Петрик созвал совещание активистов, на котором было решено создать губернскую военную организацию под названием «повстанческая Волынская армия» и начать подготовку антисоветского восстания собственными силами. Петрик объявил себя «командующим повстанческой Волынской армией», «начальником штаба» назначил Лукаша Костюшко, адъютантом – Федора Костюшко, «начальником полевого суда» – Андрея Лазаренко. При «штабе» он основал «курень пометы» («отряд мести») во главе с учителем Иваном Закусило для проведения террора против советских активистов. Заговорщики назначили и связных, которые должны были поддерживать живую связь между частями ПВА и собирать шпионские сведения о передвижениях Красной Армии.

Вскоре «начальник штаба» Костюшко и «старшина особых поручений» Михневич разыскали наконец группу Длугопольского в селе Трощи. Эта группа решила влиться в ПВА. Наконец в ПВА вошла и житомирская городская петлюровская подпольная группа, называвшая себя «Комитетом освобождения родного края».

Объединенная организация вела антисоветскую агитацию, издавала прокламации, призывала население к погромам. Крестьянам грозили «святой народной местью», если они не присоединятся к антисоветскому движению.

«Штаб ПВА» решил начать «восстание» осенью 1922 г., приурочив его к продналоговой кампании и призыву новобранцев в Красную Армию. Сигналом к выступлению должно было послужить уничтожение местечка Базар Овручского уезда. Эту бандитскую диверсию главари ПВА задумали провести под видом акта «народной мести» за погибших в Базаре участников «тютюнниковского рейда». Предполагалось, что 12 специальных поджигателей одновременно в ночь на 8 октября 1922 г. Подожгут в разных местах дома жителей и советские учреждения. В это время «курень пометы», окружив Базар со всех сторон, будет беспощадно убивать убегающих из горящего местечка людей. По этому сигналу «повстанческие дивизии ПВА» должны были начать военные действия, расширяя восстание в сторону Киева и к польской границе.

Однако кровавую авантюру удалось предотвратить. В ночь на 5 октября 1922 г. все активисты ПВА были арестованы. Чекисты давно уже следили за заговорщиками. В ликвидации ПВА приняли участие многие трудящиеся Волыни. В выступлении на заседании Житомирского городского Совета 12 ноября председатель Волынского губернского отдела ГПУ Голышев, докладывая о проведенной операции, подчеркнул, что «заслуги красноармейцев в деле ликвидации движения громадны. Каждый рядовой красноармеец, участвовавший в этой операции, выявил необычайную твердость, сознательность и глубокую преданность Советской власти. Не меньшие заслуги и отдельных членов профессиональных организаций, а также незаможников, оказывавших всевозможное содействие и лично активно участвовавших в этой ответственной операции».

7 – 18 марта 1923 г. чрезвычайная сессия Волынского губернского суда под председательством Е. Г. Евдокимова рассмотрела дело о 285 активных участниках ПВА. Губернский суд устанавливал индивидуальную вину каждого из привлеченных и применял гибкий, классовый подход к решению их судьбы. 45 человек суд оправдал, 58 человек освободил от отбывания назначенного им наказания, 69 человек приговорил к лишению свободы от 3 до 5 лет. Лишь бандитов, кулаков и активных петлюровцев, принимавших участие в кровавых налетах, суд приговорил к 10 годам лишения свободы, а особо опасных – к расстрелу.

В марте 1922 г. в г. Валки Харьковской губернии во время облавы был задержан воспитатель детского дома Захарчук, оказавшийся бывшим петлюровским офицером. Захарчук сознался в том, что в составе группы из 12 человек прислан на Украину из-за кордона для подпольной антисоветской работы. Названный Захарчуком другой участник группы, Бабюк, тоже оказался бывшим офицером австрийской и петлюровской армий, вступившим в Украинскую коммунистическую партию (УКП) (как теперь именовалась украинская партия эсеров-боротьбистов, заявившая в 1920 г. об отказе от вооруженной борьбы с Советской властью).

Прибыв на Украину под видом «друзей» Советской власти, они установили связи с петлюровскими офицерами, бежавшими из лагеря военнопленных и проживавшими под чужими фамилиями.

Познакомившись с учителем Огульчанской волости Валковского уезда Яковом Гаевским, Бабюк узнал от него о существовании «Харьковского губернского повстанческого (петлюровского) комитета», во главе которого стоял бывший петлюровский полковник Котелевец – атаман вооруженного отряда. Бабюк и его группа соединились с этой организацией.

Заговорщики поддерживали связи и с другими бандами, оперировавшими в Харьковской губернии. Однако вскоре эти банды были ликвидированы. Котелевец расстрелян, а петлюровцы из Валковского уезда арестованы Харьковским губернским отделом ГПУ. В сентябре 1922 г. чрезвычайная сессия Всеукраинского верховного революционного трибунала рассмотрела дело о 45 участниках этой организации. 24 подсудимых крестьян трибунал освободил от наказания, как обманутых петлюровцами, 5 главных обвиняемых, в том числе Бабюка, приговорил к расстрелу.

1 сентября 1921 г. в Купянское уездное политбюро Харьковской губернии явился некий В. Кияшко, предъявил документы и отрекомендовался сотрудником Донской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Он заявил, что ему поручено найти спрятанные склады оперировавшей в Купянском уезде банды, и просил выдать ему арестованного бандита Коломийца, знающего об этих складах. В политбюро ответили, что вопрос о Коломийце необходимо согласовать с Харьковской губернской чрезвычайной комиссией, и предложили Кияшко поехать для этого в Харьков с сотрудником политбюро. Кияшко согласился. Он сказал только, что должен отпустить бричку, на которой приехал. С этими словами он вышел к подъезду. За ним последовали сотрудники политбюро. Во дворе Кияшко неожиданно выхватил револьвер, двумя выстрелами ранил одного из сотрудников политбюро, вскочил на бричку и скрылся.

Политбюро выяснил, что Кияшко работал на находившейся в Купянском уезде гидротехнической станции. Вскоре небольшая группа сотрудников политбюро и красноармейцев появилась на станции. При обыске чекисты нашли здесь фальшивые бланки Донской чрезвычайной комиссии, отряда особого назначения по борьбе с бандитизмом, штаба Северо-Кавказского военного округа и инженерного отряда. Несколько человек из «администрации» станции (а на самом деле главарей банды) были арестованы. «Заведующий» станцией Павлюк скрылся. Кияшко нигде не было. Не успели еще чекисты закончить обыск, как на горизонте в боевом строю появился отряд всадников в 250 человек. Это был «трудовой отряд», состоящий при станции, а на самом деле банда. Малочисленная группа сотрудников политбюро вынуждена была покинуть станцию. Вскоре чекисты увидели, что станция горит.

7 сентября 1921 г. Кияшко наконец был пойман в одном из сел уезда. Как оказалось, Кияшко, родившийся в Купянском уезде, был студентом Ростовского (на Дону) политехнического института. Там он вступил в «Кубанскую национально-социалистическую повстанческую организацию», которая вела антисоветскую работу. От этой организации Кияшко получил задание под видом гидротехнической станции организовать в Купянском уезде повстанческую банду для борьбы с Советской властью. В июне – июле 1921 г. Кияшко прибыл в Купянский уезд и, используя заготовленные поддельные бланки ростовских советских учреждений, официально зарегистрировал гидротехническую станцию в Купянске. С помощью петлюровцев он завербовал в так называемый «трудовой отряд» при станции дезертиров и бандитов, на которых даже получал продовольственное снабжение и обмундирование от упродкома и других советских учреждений Купянска. Далее Кияшко и привлеченные им петлюровцы связались с бандами, действовавшими в округе. Кияшко мечтал придать этим уголовным бандам «идейный характер». Он привлек к работе знакомых учителей, служащих, сыновей кулаков, учеников средних учебных заведений. В июле 1921 г. Кияшко созвал совещание главарей банд и убедил их объединиться. Батькой объединенной банды был избран бывший полковник петлюровской армии Журба, скрывавшийся в Волчанском уезде под фамилией Павлюк.

Одновременно Журбу (Павлюка) назначали «заведующим» гидротехнической станцией. Теперь отряд антисоветской организации состоял из 250 человек и, несмотря на решение оставить уголовщину, все же занимался грабежами. Среди сочувствующих и содействующих банде были помещик Мартыненко, владевший до революции 700 десятинами земли, братья Заморцевы, бывшие владельцы 200 десятин земли, помещица Компанеец, в прошлом собственница ссыпного пункта, и прочая «уездная знать».

Эта опасная организация была ликвидирована. В столкновениях с частями Красной Армии и чекистами банды потеряли две трети своего состава. Остатки банд – 43 человека – после долгих скитаний, не имея никакой поддержки от населения, сдались Советской власти. По приговору чрезвычайной сессии Всеукраинского верховного революционного трибунала от 7 сентября 1922 г. 15 подсудимых, привлеченных по этому делу, преимущественно крестьяне, были оправданы, 7 приговорены к лишению свободы на срок от 1 до 3 лет, 4 – на 5 лет, 15 наиболее опасных бандитов – к расстрелу.

В те же 1922—1925 гг. чекисты ликвидировали еще несколько петлюровских подпольных организаций и вооруженных банд в районе Кременчуга, в Николаевской, Киевской, Подольской, Одесской, Полтавской, Харьковской и Черниговской губерниях.

Трудна и опасна была эта работа. Многие сотрудники – уполномоченные органов государственной безопасности – непосредственно проникали в вооруженные банды и повстанкомы и самоотверженно вели опасную работу.

Вот как чекисты захватили группу петлюровских главарей, и среди них «начальника 2-й Холодноярской дивизии» атамана Завгородного, участвовавшего в петлюровском движении с 1919 г.

В начале 1921 г. Завгородный сформировал банду численностью около 220 человек, на вооружении которой имелось 13 пулеметов. Затем он объединил несколько других, более мелких банд и стал орудовать значительными вооруженными силами. Банда совершила более 100 налетов, грабежей и убийств. Особенно жестокими были налеты на станции Знаменская, Каменец, сахарный завод в Грушовке, на село Кохановка. Банда вела бои и с частями Красной Армии (на станциях Цибулево, Знаменская, Фундуклеевская, в Разумовке, под Черкассами).

Чтобы ликвидировать эту опасную банду, киевские. чекисты заслали в нее разведчиков, представившихся «бандитами». Один из сотрудников ГПУ предложил бандитам созвать съезд атаманов для обсуждения планов дальнейшей «деятельности». Сыграв роль завзятого петлюровца, он усыпил бдительность главарей бандитов. Съезд собрался в Звенигородке Киевской губернии. 28 сентября 1922 г. Завгородный с семью главарями банд прибыл на конспиративную квартиру. В разгар «совещания» подготовленная группа сотрудников ГПУ и чекисты, игравшие роль «участников съезда», без единого выстрела обезоружили и захватили живыми всех бандитов. Особенно отличился уполномоченный Смелянского политбюро Иван Васильевич Андреев, награжденный за эту операцию правительственной наградой. Завгородный и другие вожаки бандитов предстали 2 февраля 1923 г. перед судом чрезвычайной сессии Киевского губернского революционного трибунала.

Примерно таким же образом был пойман другой известный бандит – Гаевой (Грисюк), орудовавший со своей бандой в Киевском и Белоцерковском уездах. Начальник секретно-оперативной части Киевского губернского отдела ГПУ Ю. М. Перцов, руководивший этой операцией, впоследствии рассказывал: «Отдел ГПУ задался целью во что бы то ни стало изъять известного бандита Гаевого, главаря банды, виновника крушения продмаршрута для Донбасса и участника многих убийств, грабежей и нападений… Его никак не удавалось поймать на периферии, несмотря на массу затраченных сил и на жертвы. Необходимо было заставить Гаевого приехать в Киев, выудить его из района, где он имел много связей. После шестимесячной разработки плана комбинированным подходом удалось наконец выудить Гаевого, начальника его штаба и двух «пэвных» казаков в Киев… В первых числах октября 1922 г., в 6 часов утра, я получил сведения, что Гаевой со штабом прибыл в одну из квартир по Львовской улице. Нам было также известно, что вечером того же дня они собираются уехать поездом и что у каждого из них имеется много оружия (у Гаевого – 2 револьвера и бутылочная бомба, у остальных – 5 револьверов и 2 бомбы). Необходимо было найти способ изъятия всех живьем, без жертв. Был разработан следующий план: нам было известно, что бандиты собираются отправиться на вокзал. Сначала должны были проследовать Гаевой со спутником, а спустя полтора часа – следующая пара. Принимая во внимание, что путь их следования лежал по Дмитриевской улице, мы решили, что на углу Дмитриевской и Столыпинской первая пара должна быть изъята. Необходимость брать их на улице диктовалась тем, что из квартир, где они остановились, брать их нельзя было без применения оружия. А ведь кроме Гаевого и его штаба изъятию подлежали все его покровители на периферии. Было также известно, из заявления самого Гаевого, что при попытке кого бы то ни было задержать его на улице он патронов не пожалеет и что в его правом кармане всегда имеется бутылочная бомба, в кольце которой он всегда держит указательный палец… Мною было подготовлено 8 человек, которых я разбил на две группы… В 8 часов вечера первая группа уже стояла на Дмитриевской улице, вторая – на бывшей Столыпинской. Расстановка людей была сделана с таким расчетом, чтобы группа по Дмитриевской улице была в тылу у Гаевого и чтобы на углу двух улиц обе группы сошлись, сплюснув с двух сторон Гаевого и его спутника, после чего немедленно приняться за разоружение. Одновременно было привлечено несколько сотрудников, обязанностью которых было следить за Гаевым и сообщать мне своевременно как о времени отъезда Гаевого, так и о возможности следования его по другой дороге. На ближайшем базаре тоже было расставлено несколько человек, которые должны были во всяком случае прийти на помощь или задержать бандитов в случае попытки к бегству… Вся операция была рассчитана на пунктуальность и быстроту выполнения. Малейшее промедление грозило катастрофой. К 8 часам нам донесли, что Гаевой с товарищем направляются к тому месту, где находились группы. Я был тут же… Все было сделано так, как предполагалось. Бандиты очутились в тисках между двумя группами, сошедшимися с двух сторон. Я машинально стал считать в уме количество секунд, оставшихся до взрыва, которого, однако, не последовало… Конечно, спустя несколько минут бандиты были обезоружены, связаны и посажены в автомобиль. Мне при свете уличного фонаря особенно врезались в память лицо и фигура Гаевого в тот момент, когда его стиснули с двух сторон. Он остался без движения, словно каменный. В автомобиле, после первого впечатления, он заметил: «О це работа!» А на вопрос о том, почему он в первую минуту не стрелял, ответил: «Забувся». Спустя полтора часа были задержаны и остальные бандиты».

Особенностью борьбы с петлюровщиной в 1922—1925 гг. явилось активное участие в ней украинских незаможных селян (бедноты), которые образовывали вооруженные отряды (была даже конная бригада незаможников) и преследовали бандитов.

В 1922 г. в дебрях Холодноярского леса скрывалась вооруженная банда Грозного, насчитывавшая около 100 человек. Бандиты бесчинствовали в окрестных селах и местечках. Они разгромили Валявский волисполком, зверски убили всех членов коммунистической ячейки в волостном центре, неоднократно нападали на Балаклеевский и Городищенский сахарные заводы, лавки и предприятия районных обществ потребительской кооперации, грабили их.

12 августа 1922 г. банда Грозного была разгромлена. Уцелевшие бандиты бежали и вскоре, преследуемые чекистским отрядом и незаможниками, оказались в критическом положении. Им предложили сдаться. Переговоры с бандитами вел начальник Черкасского уездного отделения ГПУ С. А. Бергавинов. Этот отважный чекист и коммунист с первых дней Октября находился на передовых позициях борьбы за Советскую власть. С 1919 по 1924 г. С. А. Бергавинов работал в органах государственной безопасности сперва на родине, в местечке Ярцево Смоленской губернии, а затем на Украине. Он вел непрестанную борьбу с контрреволюцией, участвовал в боях против петлюровцев, григорьевцев, деникинцев, белополяков и пять раз был ранен. В Пирятинском и Чигиринском уездах он создавал отряды по борьбе с бандитизмом, безоружным ходил в лесные чащи Холодного Яра для переговоров с отпетыми бандитами и силою коммунистического убеждения не раз склонял их к прекращению борьбы с Советской властью.

На этот раз, в Черкасском уезде, С. А. Бергавинов пришел в самое логово банды Грозного – в хату лесника в глухом лесу – и решительно заявил бандитам, что она должны выдать оружие, награбленное имущество и беспрекословно подчиниться Советской власти. Бандиты не сразу дали ответ. А ночью Бергавинов подслушал, как они совещались в сенях, выполнить ли им предъявленные условия или убить большевика – и делу конец… Наступила ночь. Бергавинов неслышно вылез через окно и скрылся в лесу. В селе Орловец, куда он пришел на следующее утро, 29 августа, открылась ярмарка. Опытный партийный работник, Бергавинов выступил перед 8-тысячным сходом крестьян, съехавшихся на ярмарку, и призвал их к борьбе с бандитами. Тут же на ярмарке крестьяне избрали делегацию в составе 50 человек (среди них был и священник села Орловец), которые пошли в лес к бандитам Грозного и потребовали, чтобы они сдались властям. Уже на следующий день, когда Бергавинов снова появился перед бандитами, они беспрекословно сдались, 3 сентября, как писал корреспондент газеты «Коммунист», «в Черкассах можно было наблюдать своеобразную картину. По запруженным праздной толпой улицам, ведущим к исполкому, направилась группа «лесовиков» со знаменем впереди. На красном полотнище знамени была надпись: «Да здравствует Советская власть на Украине!» 50 сдавшихся бандитов были амнистированы. Спустя некоторое время бежавший Грозный и трое его ближайших сподвижников были обнаружены отрядом селян в одном из сел и во время перестрелки убиты.

Иногда амнистированные участники банд все же возобновляли преступную деятельность. В Нежинском уезде Черниговской губернии длительное время оперировал бандит Панкрат Хижняк, житель села Бранница. Вместе с сообщниками он в 1920 г. убил председателя сельсовета Бондаренко, члена сельсовета С. Полуяна и его сына, терроризировал сельских активистов. В 1921 г., учитывая раскаяние бандитов и их бедняцко-середняцкое происхождение, советские органы амнистировали Хижляка и участников его банды. Но амнистированные не оправдали доверия Советской власти. Участвуя в разоружении уголовной шайки в Козелецком уезде, они присвоили оружие бандитов. В связи с этим в село Бранница прибыли милиционеры. Старший команды милиционеров Гладкий потребовал от Хижняка сдачи оружия, но бандиты убили Гладкого и милиционеров и скрылись. В 1922 г. по ходатайству местного населения Хижняк и его союзники снова были амнистированы и вернулись в село. Спустя некоторое время, летом 1922 г., в Бранницу прибыл из Киева некий Лука Артеменко, представившийся мелким торговцем. Он познакомился с Хижняком и тайно сообщил ему, что имеет связь с членом «Центрального повстанческого (петлюровского) комитета», который поручил распространить несколько прокламаций с призывом создавать в селах повстанческие группы. Хижняк принял прокламации и обещал организовать антисоветскую группу в селе. Собрав «старых друзей» (бывших бандитов) и сочувствующих им (10 человек), Хижняк ознакомил их с прокламацией. Бандиты решили создать в Браннице подпольный повстанческий комитет. Председателем комитета избрали Филиппа Цареня, а во главе повстанческого отряда поставили Хнжняка. В то время неподалеку от Бранницы скрывался прибывший из-за границы петлюровский организатор Иван Назаренко. Хижняк и Артеменко связались с Назаренко, и тот включился в работу повстанческого комитета. Заговорщики добыли пишущую машинку, издавали прокламации, заготовляли оружие. О существовании петлюровской организации в Браннице стало известно чекистам. В апреле 1923 г. в село прибыл отряд ГПУ, которому удалось арестовать членов организации. В октябре 1924 г. бандиты предстали перед Черниговским губернским судом. Хижняк, Артеменко и двое самых активных их сподвижников были приговорены к расстрелу. Но советские власти вновь проявили к ним снисходительность: расстрел был заменен лишением свободы сроком на 10 лет.

Бывали случаи, когда крестьяне самосудом расправлялись с бандитами. В свое время в Елисаветградском уезде свирепствовала банда, совершившая много жестоких преступлений. Вожак банды, бывший подпрапорщик Галка, собственноручно расстрелял в деревне Ивановке 15 крестьян, отказавшихся вступить в его отряд. В 1924 г., когда банда Галки была ликвидирована и ее амнистированные участники возвратились в деревни, местные жители расправились с ними самосудом.

В январе 1925 г. в Киевском губернском суде рассматривалось дело Андрея Чмеля, Генриетты Ган и других, совершивших преступления в Киевском уезде в 1921—1922 гг. Один из главных обвиняемых, двадцатилетний Андрей Чмель, проживавший в селе Боярки Киевского уезда, воспитанный в духе украинского национализма, мечтал об активной политической деятельности и искал связей с петлюровской организацией. Он познакомился с появившимся в селе бывшим петлюровским сотником Косарем (Дранником), прибывшим из-за кордона. Затем он обратился за содействием к учительнице Генриетте Ган, муж которой, петлюровец Винник, в свое время был расстрелян Чрезвычайной комиссией за антисоветскую деятельность. Ган продолжала антисоветскую деятельность покойного мужа. Будучи знакома с уже упоминавшимся членом «унровской контрразведки г. Киева» Николаем Афанасьевым, она решила связать с ним своего бывшего ученика Чмеля, который охотно согласился осведомлять петлюровскую контрразведку о состоянии повстанческого движения на селе.

Чмель явился к Афанасьеву вместе с Косарем. Афанасьев дал им задание – создавать петлюровские ячейки в Киевском уезде. Выполняя это поручение, Чмель собрал в своем селе близких ему молодых людей. Так в Боярском районе появилась петлюровская ячейка. Была избрана руководящая «тройка» во главе с Чмелем. Один из членов ячейки, Проценко, раздобыл типографский шрифт и организовал типографию, в которой можно было печатать прокламации. Ячейка связалась с оперировавшей поблизости бандой Гаевого и оказывала ей содействие, информируя о расположении советских воинских частей и т. п.

Между тем Косарь, получивший вскоре через Афанасьева от петлюровского «Центрального штаба» назначение на пост «начальника повстанческого района», объединявшего повстанцев Киевского и Радомысльского уездов, создавал петлюровские ячейки в других районах.

В октябре 1921 г. в связи с готовившимся «тютюнниковским рейдом» на Украину Косарь поручил учительнице Ган выехать за границу, вручить петлюровскому эмигрантскому руководству доклад о деятельности организации, получить средства для работы и указания. Задание Ган выполнила. Она нелегально перешла границу, пробралась во Львов, передала доклад, получила шифровки, деньги и все это, возвратившись, вручила Косарю.

Вскоре, однако, последовали ликвидация «унровской контрразведки г. Киева», арест Афанасьева, поражение банды Гаевого, провал «тютюнниковского рейда». Деятельность организации замерла. Весной 1922 г. бояркская ячейка вновь ожила: Чмель напечатал прокламацию, призывавшую крестьян не платить продналога, сопротивляться изъятию церковных ценностей в пользу голодающих. Но осенью 1922 г. ячейка окончательно распалась. Андрей Чмель выехал из Боярки и стал скрываться то в Житомире, то в Киеве под фамилией Крыжановского. Генриетта Ган бежала в Уманский уезд, затем на станцию Вапнярка и в конце концов была арестована в июне 1923 г.

Чекисты привлекли по этому делу к судебной ответственности 12 человек. Суд состоялся в январе 1925 г. К этому времени политические настроения большинства участников петлюровской ячейки Боярского района изменились. Андрей Чмель заявил на суде, что давно уже разочаровался в петлюровском движении и в настоящее время является врагом петлюровщины, которая не имеет никаких корней в крестьянстве. Генриетта Ган, оказывавшая раньше вредное влияние на своих бывших учеников, заявила на суде, что готова «признать свои преступления перед народными массами». В таких условиях Киевский губернский суд вынес приговор, по которому 2 подсудимых оправдал, 6 приговорил к условному наказанию. При этом суд ходатайствовал перед ВУЦИК о полном помиловании Чмеля; лишь Генриету Ган и еще 2 обвиняемых суд приговорил к лишению свободы сроком на 5 лет.

В июле 1922 г. Одесскому губернскому отделу ГПУ стало известно, что в Одессу нелегально из Румынии прибыл какой-то видный антисоветский деятель. Чекисты установили за ним наблюдение и вскоре арестовали его. Это был командующий южной группой войск УНР полковник А. А. Гулый-Гуленко.

Гулый-Гуленко заявил на следствии: «Анализ всех событий привел меня к той мысли, что дальнейшая вооруженная борьба с Советами бесполезна и бессмысленна. Слишком уж жалкую роль мы играли во время последнего восстания, нанося непоправимый вред украинскому народу». Так от петлюровщины отошел один из видных ее деятелей.

Наконец потерпел крушение и ближайший сподвижник Симона Петлюры, командующий антисоветским «рейдом» генерал-хорунжий Юрий Тютюнник.