Шлейф от духов Пат уже улетучился, не оставив даже слабого воспоминания. Но его место занял другой запах — приторный, едкий, тошнотворный. В нем было что-то очень знакомое, вот только я никак не мог уловить, что. И лишь когда все поплыло у меня перед глазами, а мой конвоир, вдруг опустив автомат, грузно шмякнулся на пол, я наконец понял — это Пи-Эйч 15 — быстродействующий усыпляющий газ.

Последнее, о чем я успел подумать, было то, 'что в игру вмешался кто-то третий.

…Из статьи Айвэна Приходько, доктора социологии и собственного корреспондента журнала «Ньюсвик» от 18 марта 2138 года…

…Не сократись население планеты в начале века столь стремительно, положение было бы просто катастрофическим, поскольку уже сейчас человечество существует в основном за счет накопленных в конце прошлого тысячелетия ценностей — как духовных, так и материальных. Однако подобная «жизнь взаймы», разумеется, оказывает огромное влияние на сознание людей, формируя целые поколения потребителей. У всех сидящих на шее правительства рано или поздно возникает одна и та же проблема: чем занять очередной день? Именно этому мы и обязаны появлением разветвленной индустрии развлечений — от легальных СТ-студий и публичных домов до запрещенных законодательством наркотиков и разновидностей виртуальной реальности. Тем не менее, такая искусственная стимуляция мозгов уже начинает вступать в противоречие с естественным инстинктом самосохранения, в результате чего появляются отдельные люди или целые общины, которые ищут иной путь. Я говорю о новых «детях природы», которые добровольно отказываются от всех благ, предоставляемых цивилизацией, и уходят жить на гигантские заброшенные территории, занимающие сейчас значительную часть земной поверхности. Невероятные слухи, которые доходят до нас с этих территорий, — о неизвестных науке животных, людях с песьими головами, о зловещих природных аномалиях, приписываемых действию темных сил, — в основе своей, конечно, являются обычными легендами, однако сие вовсе не означает, что слухи эти абсолютно беспочвенны.

21 июня 2138 года. 04 часа утра

Очнулся я от резкого острого запаха. В башке у меня точно разорвалась бомба, да такой убойной силы, что я дернулся и опять вырубился. Второй раз я очнулся уже от того, что кто-то хлопал меня по щекам. Перед глазами расплывались багровые круги, и прошло еще какое-то время, прежде чем я начал различать, что творится вокруг. Черт, почему так темно? Видно, я вконец отупел от всей этой свистопляски, потому как только через пару минут сообразил, что причиной темноты является ночь. Я пошевелился, и это сразу отозвалось острой болью в руке, которую сломал мне проклятый зомби. Во рту стоял мерзкий привкус железа, в голове постепенно рассеивался туман. Невероятным усилием собрав остатки памяти, я прокрутил в ускоренном ритме все события последних часов. В самом конце пленка неожиданно обрывалась… Кто-то вытащил меня из подвала лечебницы и оставил умирать прямо в больничном саду… …Интересно, кто?

— Ну что же, Тэш, похоже, вы уже очнулись. Может, прекратите валять дурака и ответите мне на пару вопросов? — произнес голос, который показался мне отдаленно знакомым. Что ж я так туго соображаю-то… Ну конечно, это же мистер Гилмор. Он же — Мартин, он же, видимо, Джок. — Хватит прикидываться, Тэш, выкладывайте начистоту, зачем я вам понадобился?

Я открыл рот и попытался произнести пару слов, но удалось мне это лишь с третьей попытки.

— Лично мне вы на фиг не нужны, Джок… Вы понадобились Большому Биллу. А вот зачем, ума не приложу.

— Меня как раз и интересует именно это, — сухо констатировал Мартин.

На этот вопрос я, к сожалению, ответа не имел. Я мог только покачать головой.

— Вы носитесь за мной по всему Лондону, как маньяк, — продолжал он, — одолеваете всех расспросами обо мне, привлекаете ненужное внимание к моей скромной персоне. Дай-ка, думаю, выясню, в чем дело. Но вы изо всех сил постарались лишить меня такой возможности, едва не отдав концы в этом осином гнезде. Мне, конечно, сразу стало известно, что вся лечебница придурка Алоизиуса ходуном ходит, а его психи разбежались по городу. Ну, я и напустил усыпляющего газа в вентиляционную систему. Очень, кстати, эффективный способ, в отдельных случаях даже полезен для здоровья. Вот вы, например, сейчас выглядите значительно бодрее, чем когда я вас обнаружил. Надеваю маску, вхожу — и что же я вижу: на полу валяется мистер Тэш Валлейн, а рядом две гориллы с автоматами. Похоже, вас как раз собирались пришить. Ну, не бросать же культурного человека в такой поганой компании. Вот я вас и вытащил.

— Уж если вы так потрудились, сделайте еще одно одолжение — перевяжите мне, пожалуйста, руку.

— А что у вас с ней? — поинтересовался Джок.

— Зомби сломал.

— А, так у них тут, значит, зомби! Много же вы сегодня успели, — одобрительно кивнул головой он. — Ладно, пошли. Из подвалов газ, может, еще и не выветрился, но наверху уж точно чисто.

Мы вошли обратно в помещение клиники. На полу по-прежнему валялся труп зомби.

Джок рассеянно взглянул на тело.

— Здорово же вы его.

— Пришлось… Некуда было деваться. В дежурке все было разгромлено — даже не верится, что это я так постарался? В разбитом ящике я отыскал медикаменты, ввел себе обезболивающее, иммуностимулятор и еще парочку препаратов, ускоряющих заживление тканей.

Когда Джок замотал мою израненную руку гипсовым бинтом и сделал поддерживающую повязку, мне стало гораздо легче.

Джок отступил на шаг и принялся любоваться своими медицинскими достижениями, как художник только что законченной картиной. Потом сказал:

— Ладно, услуга за услугу. Я вытащил тебя из этой заварушки, а теперь жду ответной любезности. Пойдем в подвал, покажешь мне Большого Билла. Насколько я понимаю, он где-то там должен валяться.

Я присвистнул.

— Вот с этим, по-моему, накладка вышла. Он откланялся минуты за три до твоей газовой атаки.

— Черт, — сокрушенно сказал Джок, — должно быть. Большой Билл скрылся в тот момент, когда я газовую шашку в вентиляцию закладывал. Вот я его и проморгал. Как он вошел, я отлично видел. И еще какую-то рыжую стерву с ним.

Он с минуту стоял, задумчиво уставившись в одну точку, потом произнес:

— Все ясно. Надо отсюда сматываться и побыстрее.

Я кивнул.

— Большой Билл никогда не простит того, кто обвел его вокруг пальца. Он и за меньшие грехи от человека мокрого места не оставит.

— Похоже, — говорит Джок, — мне вообще пора уматывать из Лондона. Иначе меня ожидает здесь веселая жизнь! А жаль! Так все хорошо было, тихо, спокойно.

— Вот черт! А ведь я тоже почти что ходячий труп! У меня только и осталось, что кредитная карточка. Мне даже домой зайти нельзя. Там уже наверняка ребята Большого Билла засаду устроили. Может, вместе рванем? — предложил я.

— Я тут ни при чем, — возразил Джок. — Сам натворил дел, сам и выбирайся. Ты меня во всю эту историю впутал. С чего это я теперь должен тебе помогать?

— Из солидарности, например, — предположил я.

— Не на того напал, — грубо отрезал Джок. Он уже раскрыл было рот, чтобы послать меня подальше, и вдруг замер, напряженно вытянув шею. Я тут же заткнулся и прислушался. Но ничего необычного не услышал. Неожиданно Джок схватил меня за плечо и поволок за собой. Мы пулей вылетели из дежурки и спрятались за конторкой в холле. И тут раздался дружный грохот тяжелых ботинок по лестнице. Конечно, это была наша доблестная полиция — она всегда прибывает, когда кругом уже одни трупы. Ну, от бобби* ничего умного ждать не приходится — пронеслись, как стадо носорогов, и даже дежурного у входа не выставили. Мы воспользовались этим обстоятельством и, когда грохот каблуков затих где-то в конце коридора, рванули наружу. Калитка, ясное дело, была нараспашку, однако над сквером завис патрульный мобиль — ну и хрен с ним; но как только мы его миновали и понеслись вниз по Чаринг-кросс, вслед нам шарахнула автоматная очередь. Правда, все досталось огромному платану, стоящему у обочины; в нас полетели лишь щепки и кусочки коры. Тем не менее это заставило нас припустить еще быстрее, и я позволил себе немного расслабиться и обернуться, только когда мы уже заворачивали за угол. Оказалось, что нам на хвост сели двое здоровенных громил. Эти уж точно не полицейские — у них одни только ботинки стоили эдак кредиток по пятьсот, ей-богу; на мизерную зарплату вшивого бобби таких сроду не купишь. Они неслись просто как гончие на охоте, и было ясно, что далеко нам от них не уйти. Оставалось надеяться лишь на чудо — хотя до сих пор мне не очень-то везло, тем не менее пока я еще жив. Поэтому я бодро трусил за Джеком, а уж он наворачивал, словно призер Олимпийских игр на стометровке, успевая оглядываться по сторонам в поисках надежного укрытия. И тут вижу забранный решеткой люк, и даже вроде без замка. До того как эти паскуды должны появиться из-за угла, у нас еще было какое-то время.

*Бобби — прозвище английских полицейских.

— Джок! — заорал я, — поворачиваем вправо! Он продемонстрировал чудеса сообразительности и тут же рванул к люку! Я — за ним. Решетку мы сдвинули за пару секунд, откуда только силы взялись, нырнули в люк и задраили его за собой. Времени соображать, в какую сторону нам дрейфовать дальше, у нас особенно не было, тем более что путь оставался только один — перед нами лежал низкий наклонный коридор, темный, как слепая кишка. Мы сложились вдвое и дернули туда. Пробежав, словно по команде остановились как вкопанные из-за внезапно наступившей темноты. Кто-то закрыл, точно пробкой, выходящее на улицу отверстие, служившее нам источником тусклого света. Наверное, эти вонючки сообразили, что к чему. Я постучал Джока по согнутой спине.

— Давай, поторапливайся!

— Без тебя разберусь, — прошипел он, не оборачиваясь.

Наконец ход, по которому мы двигались, резко оборвался. Мы застыли на краю какой-то трубы, в лицо пахнуло затхлой сыростью, стало трудно дышать. Под нами расползалась непроглядная тьма. От безысходности я уселся на край трубы и свесил ноги вниз.

— Может, посветить зажигалкой? — предложил Джок.

— И сделать из нас отличную мишень, — добавил я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Но сколько ни таращился, ничего, кроме цветных кругов перед глазами, не увидел.

— Джок, — говорю, — похоже, плохо дело. Придется прыгать.

— Туда? — ужаснулся он.

— А что, у тебя есть другие предложения? Либо прыгать, либо идти назад.

Назад его, видимо, совсем не тянуло, и он сиганул вниз. Раздался тихий всплеск. Больше я раздумывать не стал и последовал за ним. Пролетев всего каких-то метра два, я приземлился на четвереньки в мелкую вонючую лужу. Воды здесь было всего по щиколотку. Сделав два шага, я уткнулся в мокрую, скользкую стенку.

— Эй, Джок, — прошептал я.

— Да, — прозвучал совсем рядом приглушенный голос.

— Куда теперь — вправо или влево?

— А ты сам как думаешь?

— Мне кажется, что надо не думать, а сматываться поскорее.

— Тогда побежали влево, — предложил он и для скорости подтолкнул меня так, что я чуть не въехал мордой в стену.

Нам еще не удалось преодолеть и несколько десятков метров, как раздался грохот выстрелов. Вслед за этим кто-то громко выругался, плюхнувшись в лужу.

Наши преследователи отстали ненамного.

Оставалось надеяться на темноту и на неожиданную удачу.

Мы продолжали продвигаться вперед. За спиной по-прежнему слышался едва различимый шум, но я так и не мог понять, приближается он или удаляется. Под ногами путались какие-то провода, а один раз я наступил на что-то омерзительно мягкое и скользкое. Блуждая по этим лабиринтам, мы попали в очередной тоннель. Здесь уже не так воняло — по огромной каменной трубе, напоминавшей пищевод какого-то доисторического гиганта, гулял легкий сквознячок и было почти сухо. Лишь изредка попадались мелкие лужи. Неожиданно я споткнулся о тянувшуюся вдоль нашего маршрута металлическую полосу, оказавшуюся не чем иным, как рельсами. Похоже, мы очутились в тоннеле лондонской подземки.

Давным-давно здесь сновали поезда, покачиваясь ярко-красными, точно игрушечными, вагонами, маня пассажиров обитыми цветочным узорчатым плюшем сиденьями.

Теперь же, много лет спустя, ничего этого нет. Есть только пустота, мрак и тишина…

Ходили, правда, странные слухи о дочиста обглоданных скелетах, на которые изредка натыкались облюбовавшие вестибюли подземки бездомные бродяги, о тихом, надрывном плаче, разносящемся по тоннелям, о зловещих красных или зеленых огоньках чьих-то светящихся в темноте глаз. Чего только ни насочиняют бессовестные журналисты, чтобы поднять интерес к своим занюханным изданиям или сорвать куш побольше, измыслив очередную крутую байку. Сидя дома у электрокамина и грея ноги под пледом, забавно читать всякие леденящие душу истории про зловещие порождения тьмы, которые выползают на свет Божий, чтобы пугать честных обывателей. Зато сейчас мне было совсем не до смеха, эти проклятые акулы пера так ловко заморочили всем головы, что даже я уже не в состоянии был отличить правду от вымысла, тем более что, когда блуждаешь в темноте среди осклизлых стен холодных тоннелей, подобные страсти кажутся очень даже реальными.

В который раз я пожалел, что не позаботился прихватить хоть какое-то оружие, когда мы с Джо-ком вернулись в клинику этой сволочи Алоизиуса. Все-таки когда руку холодит вороненая сталь, что ни говори, а чувствуешь себя намного уверенней.

Наконец где-то далеко впереди замаячило бледное световое пятно. Как по команде мы оба помчались еще быстрее.

— Погоди, кажется, это станция, — прохрипел Джок. — Смотри-ка, светильники до сих пор под напряжением.

— Они могут взять нас на выходе? — спросил я, притормозив.

— Могут, — ответил Джок, — если там открыт вентиляционный люк или разблокирована входная дверь. И если у них посты на всех станциях. .

— На всех — не на всех, но на ближайших — точно, — мрачно проронил я.

— А если бы мы там год не появлялись? Они бы все равно караулили? — возмутился Джок.

— Ладно, — говорю, — чему быть, того не миновать. Все равно нам нужно на станцию, там и сориентируемся.

Свет, по мере того как мы продвигались, становился все ярче, и наконец мы вскарабкались на саму платформу. Надпись на стене гласила: «Пиккадилли— стэйшн».

Я огляделся. Похоже, нас никто не встречал. Станция была грязной и давно заброшенной. На каменный пол капала вода, у стен громоздились кучи мусора.

Я наткнулся на карту-схему и принялся ее изучать. Ветка Пиккадилли вела в аэропорт Хитроу пересекала весь Лондон. Ребята Большого Билла могли достать нас в любой точке — при условии, что они вычислят, в какую сторону мы направляемся.

— Наверняка, они будут ждать нас в Хитроу, — прозвучал у меня за спиной голос Джока. — Нам необходимо затеряться, и уж если выскочить, то в таком месте, чтобы никому не пришло в голову нас там искать. Например, вот здесь, — и он ткнул пальцем в Ныо-Кросс, который находился в самом конце Ист-Лондонской линии.

— Послушай, — сказал я, — а не слишком ли это близко к Брикстону?

— Может, оно и к лучшему, — задумчиво ответил Джок. — Вряд ли они станут ловить нас рядом с резиденцией Большого Билла.

Я кивнул, и, спрыгнув на рельсы, мы опять углубились во тьму тоннеля. Когда половина расстояния, отделявшего нас от станции Грин-парк, осталась позади, где-то вдалеке вдруг послышались крики и треск автоматных очередей. На всякий случай мы припустили еще быстрее. Крики за спиной стихли, но мне почему-то стало ужасно неуютно. Неприятное ощущение, что кто-то за нами наблюдает, возникло само собой и не отпускало ни на секунду. Но разбираться было некогда, оставалось надеяться, что нам удастся ускользнуть.

Изматывающий бег в нечеловеческом темпе по затхлым, плохо освещенным тоннелям мог доконать кого угодно, но все-таки мы уже добрались почти до самого выхода, как вдруг свет погас.

— Что за черт? — раздраженно выругался Джок. Позади нас кто-то чуть слышно двигался. Этот звук прибавился к однообразному плеску капель, и мы, возможно, не обратили бы на него внимания, если бы уже не успели свыкнуться с царящей вокруг абсолютной тишиной.

И тут я заметил огоньки — зеленые, красные… Они располагались парами достаточно высоко от пола — на уровне моей груди.

— Эй, Джок, смотри!

— Да вижу, — уныло отозвался он.

Неведомые существа двигались за нами, неотвратимо приближаясь. Неожиданно послышался тихий, леденящий душу шепот. В нем не было осмысленных фраз и слов. Он таил в себе угрозу и призыв одновременно. Наверное, только души умерших, скитающиеся во мраке, могли бы изъясняться на этом языке. По спине у меня пробежали мурашки, и я поневоле сделал шаг навстречу зовущим голосам. Чья-то твердая рука легла мне на плечо.

— Эй, ты что, с ума сошел? Куда это ты направился? — Джок с удивлением уставился на меня, не отнимая руки.

Я тряхнул головой, отгоняя видение.

— Черт! Ведь я чуть было не пошел туда, к ним.

— Не пошел, потому что я не пустил, — уточнил Джок. — А теперь хватит валять дурака, мотаем отсюда.

За спиной у нас раздался истошный визг — словно сотни обманутых дьяволов рвали себе глотки. Исчадия ада оплакивали внезапное исчезновение жертвы, которую они уже считали своей.

— Черт тебя подери, шевелись! — прикрикнул Джок.

И вдруг перед нами открылся боковой проход, в нем мерцал тусклый свет — похоже, кто-то старательно прикрывал пламя от спички или зажигалки.

— Эй, вы, — раздался хриплый шепот, — идите сюда, скорее.

— Кому это еще мы понадобились? — пробормотал Джок.

— Черт его знает, по крайней мере, это люди, и вряд ли они посланы Большим Биллом, — сделал заключение я.

И мы двинулись навстречу незнакомцу. Окликнувший нас человек подождал, пока мы приблизимся, и знаком велел следовать за собой. В его руке оказалась горящая стеариновая свеча — вот уж не думал, что когда-либо увижу нечто подобное. Одетый в лохмотья и заросший, как пещерный человек, наш спаситель вел нас все дальше и дальше по переходам, в которых запутался бы любой спелеолог. Мимо мелькали какие-то решетки, обрывки проводов, ржавые люки, рельсы. Мы так отчаянно петляли по боковым ответвлениям, что я уже испугался, а не сбился ли наш проводник с пути.

— Интересно, где это мы? — Джок, по-видимому, чувствовал себя так же неуютно, как я.

— Где-то под Морденом, — отозвался наш спутник. Выговор у него был непривычным и совсем не походил ни на один из известных мне.

— Вам надо торопиться, а то они вас нагонят.

— Кто — они? — спросили мы в один голос.

— Сирины. Ночные люди.

— Сирины — сирены… — пробубнил Джок.

— Э… — только и смог выдавить я. Его аналогии мне были пока недоступны.

— Господи, Тэш, вы что, сказок в детстве не читали? — изумился Джок.

— Сирины умеют заговаривать, — мрачно подал голос наш спутник. — Это — создания ночи. На них нельзя смотреть и опасно слушать, повстречавшего их ожидает несчастье. — Похоже, человек со свечой оседлал любимого конька и решил поделиться с нами всей имеющейся у него информацией.

— Сирины очень умные. Они умеют притворяться кем угодно, даже людьми, и подражать разным голосам. Особенно плохо, если они выведают твое имя. Поэтому мы никогда и никому не называем своих настоящих имен. Меня, например, зовут Тот, кто уходит дальше всех. Это хорошее имя. Слишком длинное, чтобы его могли правильно выговорить сирины.

— И давно вы тут живете? — спросил Джок.

— Всегда, — ответил наш спутник.

— А вы выходите на поверхность?

— Только ночью, — отозвался он. — Наши люди не любят яркого света. Там, наверху, над головой ничего нет. И еще эта… луна — очень неприятная штука. Висит себе в небе и не падает. Как это может быть?

— Не волнуйтесь, уважаемый, не упадет, — заверил Джок подземного жителя.

— Вы — самый сильный и умный человек в мире, — почтительно продолжал наш спутник, — до вас никто еще не сумел устоять против зова сиринов.

— А ведь и правда, Джок, как это ты ухитрился?

— Не у тебя одного есть свои секреты, — скромно усмехнулся Джок. — А куда мы все-таки направляемся?

— Бежим от сиринов, — серьезно сказал наш проводник, — и уже почти пришли домой.

Спустя несколько минут мы выбрались на слабо освещенную станцию — тут горело всего несколько довольно тусклых лампочек, но после долгих скитаний в полной темноте они показались невыносимо яркими. Под этими «искусственными солнцами» проживала община нашего нового друга, члены которой расположились на картонных коробках и драных одеялах, брошенных прямо на грязный пол. Выглядели они, мягко говоря, неважно.

Я бы еще долго гадал, чем они тут питаются, если бы какая-то девица вежливо не угостила меня тушкой жареной крысы. После столь аппетитного зрелища мысль о еде не вызывала у меня ничего, кроме судорожных спазмов.

Пока я обменивался любезностями с хлебосольной хозяйкой, Джок увлеченно рылся в сваленных у стены грудах хлама. Никто ему не мешал. Здесь все принадлежало всем.

— Смотри-ка, — радостно пробормотал Джок, разглядывая извлеченный из кучи старомодный пистолет, — чего доброго еще и стреляет.

Он разобрал оружие и принялся увлеченно чистить его какой-то ветошью. Этого барахла тут имелось в избытке. Внезапно я почувствовал, как на мои плечи навалилась страшная усталость. Бурно проведенный день практически истощил внутренние резервы организма. Начинало отрицательно сказываться побочное действие иммуно— и биостимуляторов.

Тем не менее нужно было двигаться дальше.

— Вы хотите идти сейчас? — в ужасе спросил старейшина. — Ведь еще не стемнело!

Джок внезапно прервал свое занятие, посмотрел на меня и утвердительно кивнул.

— Да, — сказал он, — и чем скорей, тем лучше. С этими словами Джок поднял с пола какой-то тяжелый предмет, очевидно, тоже выуженный из груды хлама.

— Что это? — удивился я.

— Канистра с горючим, — ответил он. — Наверняка нам пригодится, ведь сирины боятся огня.

— Да кто тебе сказал, что они нападут снова?

— Тэш, ты можешь смеяться, но я их чувствую. Они собираются там, в проходе, откуда мы только что вышли. Идут по нашим следам.

— Эй, ребята! — заорал я. — Нужно перекрыть проход, похоже, нам всем скоро придется туго.

— Кто тебя за язык тянул? — покачал головой Джок. — Пока они будут тут разбираться, мы бы успели уйти.

— Иди, если хочешь, — нахмурился я. — Они же нас спасли. Нельзя быть неблагодарной свиньей.

— Тэш, ты неисправимый идеалист, — вздохнул он и, обернувшись к перепуганным насмерть подземным жителям, добавил:

— Вы что, не поняли? Сюда идут сирины. А ну, тащите все барахло к выходу из тоннеля. Живо!

Уж не знаю, почему, но они нас послушали. И вскоре все, что могло гореть, было свалено в одну огромную кучу. Джок облил ее горючим из найденной канистры, и тут свет погас. Люди в ужасе завизжали, и в ответ им из тьмы раздался душераздирающий вой. В следующую секунду Джок щелкнул зажигалкой, и яркое пламя взметнулось до потолка.

Вой стал более грозным, но через огненную стену сирины пока перешагнуть не решались. Подземные жители начали отходить в противоположный тоннель, но тут раздался голос Джока:

— Эй, стойте! Факелы! Возьмите факелы! Он подскочил к костру и выхватил оттуда какие-то пылающие деревяшки. Несколько человек последовали его примеру. Пока сирины не прорвали огненный заслон, в нашем распоряжении оставалось около получаса. За это время необходимо было добраться до намеченной цели. Когда, выломав хлипкие проржавевшие прутья решетки вентиляционного люка, мы выбрались на поверхность, снаружи уже смеркалось. Задумываться о дальнейшей судьбе подземных жителей не хотелось. Конечно же, мы с Джеком спровоцировали нападение сиринов, но раньше или позже это все равно бы произошло. Посовещавшись, мы решили двигаться в сторону порта, где можно было раздобыть какую-нибудь лодку.

Некогда знаменитый порт Гринвича в наши дни находился в запустении, но несколько утлых суденышек все же покачивались возле обветшалого причала.

Мы решили поспать до рассвета, а потом вплотную заняться решением наших проблем.

На случайно подвернувшейся деревянной террасе я свалился на пол и заснул как убитый.

Посреди ночи меня разбудил странный звук, чей-то глухой голос призывно твердил:

— Тэш-ш.-.Тэш…

Я вздрогнул и приподнялся на локте.

— Иди сюда, — донеслось до меня. Не знаю, кому принадлежал этот голос, но он умел вкрадываться в сознание и подчинять чужую волю.

Я уже сделал шаг, как вдруг ночную мглу разорвала яркая вспышка и раздался грохот выстрела. Черная тень исчезла в кустах. Рядом со мной стоял Джок с дымящимся пистолетом в руке.

— Беда мне с вами, Тэш! Вы все время норовите совершить непростительную глупость.

— Что это было? — пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом. Он пожал плечами.

— Сирин, конечно. Ни за что не хотел с вами расставаться. Наверняка он пришел не один. Чтобы больше не тратить патроны, лучше зажечь костер. К огню они подойти не рискнут.

По-прежнему держа пистолет наготове, Джок начал выламывать ограждающие террасу доски. Затем, собрав валявшиеся поблизости сухие ветки и обрывки бумаги, развел солидный костер.

— Странные твари, — сказал он задумчиво. — Вы что-нибудь про них раньше слышали, Тэш?

— Года два назад в газетах стали появляться дурацкие заметки про каких-то странных тварей. Потом стали пропадать люди. И никто не мог понять, почему. Теперь-то я знаю, чьих это рук дело.

— И у вас нет никаких предположений, откуда они взялись?

— Газетчики печатали всякую чушь, вроде того, что они сами по себе вывелись из плесени на стенах. Я лично считаю, что это мутанты.

— В тяжелые времена всегда появляется что-нибудь странное, — с усмешкой проронил Джок. — Тут же находятся очевидцы самых удивительных вещей, с упоением толкующие о космических кораблях, которые якобы зависали над местами жесточайших сражений, о кровавых дождях, о призраках и чудовищах. Теперь, почерпнув из прессы и СТ-новостей довольно поверхностью сведения, все на редкость убедительно говорят о мутантах, об энергетических полях, о парадоксах нашего сознания. А вы никогда не задумывались, что за всем этим кроется на самом деле? Почему, как только человечество попадает в очередной кризисный период, в существующем миропорядке образуется брешь, и из нее прут всякие чудеса, которых по законам природы и быть-то не должно?

Я пожал плечами.

— Шут его знает. Я слышал, что есть такое понятие как коллективный психоз. Эта болезнь очень заразна, и ей трудно противостоять.

— Но вы-то совсем не похожи на ненормального, Тэш, тем не менее сами только что едва не стали жертвой такого психоза.

— Джок, нас чуть не сожрали, а ты мне какую-то туфту гонишь. Лучше давай прикинем, как нам скорее выбраться из города.

— Примитивный ты человек, Тэш Валлейн. Ничем тебя не проймешь.

— Может, именно поэтому я еще жив, — предположил я.

Он хмуро возразил:

— Ты жив благодаря тому, что последние двадцать четыре часа я только тем и занимаюсь, что вытаскиваю тебя из дерьма.

В его словах имелась большая доля правды, и не в моих правилах было не признавать очевидных вещей.

— Вечный твой должник. Можешь рассчитывать на мою искреннюю признательность. Он пожал плечами.

— Я сказал тебе это вовсе не для того, чтобы снискать какое-то особое расположение, Тэш. Ладно… у нас осталось несколько часов до рассвета, можешь спать спокойно. Я не думаю, что на нас опять нападут. По крайней мере, эти твари.

— А потом?

— Прихватим подходящую лодку и рванем вверх по течению. Я знаю там одно укромное местечко.

— Очень сомнительно, — вздохнул я, — чтобы где-нибудь в Англии нашлось для нас теперь достаточно укромное местечко.

— Меня поражает твоя проницательность, Тэш, — ядовито заметил Джок. — Но сейчас как раз тот самый случай, когда у тебя не должно быть оснований для беспокойства.

Его странные умозаключения заставили меня насторожиться.

— На что это ты намекаешь?

— Хватит об этом, — уклонился от ответа Джок. — Если ты еще не расхотел спать, сейчас наилучший момент, чтобы приступить к этому занятию. По крайней мере, я буду точно уверен, что за это время тебе не удастся выкинуть никаких глупостей.

Я тут же охотно последовал его совету. Мне снились приближающиеся темные расплывчатые фигуры со светящимися красными глазами, с вкрадчивыми голосами, тихим злорадным смехом. Но когда я уже полоснул одну из этих тварей лучевиком, то увидел вдруг, что это Пат. Она смотрела на меня, вся объятая пламенем, а рот ее кривился в зловещей ухмылке.

Из статьи в «Нейчер», № 5 от 213 8 года

…Дикие леса Французской Канады издавна считались проклятым местом. По преданиям индейцев, именно в этих лесах обитает в облике гигантского зверя злой дух Венд иго, который подражает человеческому голосу и передвигается так стремительно, что до сих пор никому не удавалось рассмотреть его как следует. По непроверенным данным, после Катастрофы места эти наполнились всякой нечистью, настолько расплодившейся в Озерном краю, что почти столетие никто не рисковал туда заглядывать. И даже в последние годы, когда многие устремились прочь из городов, эти зловещие места привлекли всего лишь несколько наиболее отчаянных семей, о которых больше никто не слышал.

И вот совсем недавно в центральный госпиталь города Онтарио был в тяжелом состоянии доставлен человек, утверждавший, что он побывал в проклятых лесах и лишь чудом уцелел. Рассказываемые им невероятные вещи следовало бы классифицировать как плод воспаленного воображения, если бы не ряд реальных фактов, непонятно как попавших в его повествование. Так, например, упомянутое безумцем странное свечение атмосферы действительно было зарегистрировано в той области как раз в описываемое им время…

22 июня 2138 года. 05 часов утра

…Я проснулся оттого, что Джок тряс меня за плечо.

— Прекрати орать. Весь Гринвич перебудишь. Было прохладно, но меня трясло совсем по другой причине. Рассветало. С реки валил густой туман, и низкий купол обсерватории едва просматривался.