32

ДЖЕННИФЕР СПЕНСЕР

В те вечера, когда Бирд был выходным, после того как отключали свет, Мовита с Дженнифер приходили в камеру к Терезе и там работали на компьютере. Дженни приносила свои деловые заметки, подготовленные тексты писем для обычной и электронной почты, а Мовита, которая печатала со скоростью больше ста знаков в минуту, вбивала их в память компьютера.

Брюс и Тайлер вели переговоры с Таррингтоном по поводу его доли акций и их возможной покупки. Тем временем Ленни Бенсон организовал не один, а целых два значительных кредита для ограниченной в средствах фирмы. Как только кредиты были положены на счет, Брюс и Тайлер стали членами правления «ДРУ Интернэшнл».

Оба процесса прошли быстро и легко. «Не так уж трудно, — объяснила Дженнифер Мовите, — убедить людей получить деньги, которые сами плывут им в руки». Следующая часть плана была намного сложней. В обычной ситуации им не потребовалось бы приобретать контрольный пакет акций «ДРУ Интернэшнл», чтобы получить контроль над фирмой, но здесь больше сорока процентов принадлежали Таррингтону, который не хотел выпускать из рук руководство.

«Нам не хотелось бы покупать оставшиеся шестьдесят два процента акций. Кстати, у тебя потрясающие глаза», — писал ей Брюс по электронной почте.

Мовита прочла сообщение, но промолчала.

«Мы вошли в правление и, используя ту информацию, которую вы с Бенсоном накопали, может, и сместим Таррингтона. Но это не значит, что мы должны потратить больше денег, чем имеем, чтобы справиться с этим придурком. Есть идеи?»

— О чем, к дьяволу, он толкует? — не поняла Мовита.

— Это очень просто, — объяснила Дженнифер. — Иногда можно управлять большой фирмой, имея небольшой процент акций, если другие крупные держатели акций голосуют заодно с тобой. Но в данном случае имеется множество мелких акционеров, которых Таррингтон может заставить голосовать, как он.

— Так, это ясно, — кивнула Мовита.

Они сидели на корточках в углу около умывальника, на который Тереза положила коробку от паззла, и он превратился в компьютерный столик. День был удачный, потому что до полуночи дежурила Маубри. Грузная и ленивая, она редко делала обход. Но все же время от времени Тереза подавала сигнал, и они с Мовитой прыгали на койки, а Дженнифер пряталась под койку Терезы, стараясь закатиться как можно ближе к стене.

Когда после очередного обхода они снова устроились на корточках у компьютера, Мовита спросила:

— И что дальше?

— Осталось только одно: купить побольше акций. Или поджечь фирму.

— А зачем ее поджигать? — спросила Тереза. — Чтобы получить деньги по страховке?

— Я просто пошутила, — шепотом объяснила Дженнифер. — Нам необходим контрольный пакет. В конце концов, я могу продать свою квартиру, — добавила она. — Ленни сказал, что ее стоимость поднялась до полумиллиона, и это после выплаты брокеру и закладной.

— Как? Твоя квартира стоит полмиллиона долларов?

Дженни только вздохнула — ей больше не хотелось сегодня читать лекции по экономике.

— Ты должна сохранить свой дом, — строго сказала Тереза. — Ты скоро отсюда выйдешь, и тебе понадобится крыша над головой.

— Должен быть какой-то другой способ, — поддержала ее Мовита.

— Но где он? — снова вздохнула Дженнифер. — Он нам нужен, как воздух! Ведь полмиллиона тоже не решат проблему.

Мовита покачала головой.

— Эти парни из «ДРУ Интернэшнл» не просто жадные сукины дети, — сказала она. — Это богатые жадные сукины дети.

— Дорогая, вот теперь ты начинаешь понимать Уолл-стрит! — улыбнулась Дженни.

Она ответила на письмо Брюса, не вступая в электронный флирт, послала еще одно сообщение Ленни и крадучись вернулась в свою камеру.

На следующее утро у Дженнифер наконец сложился план действий. Девушка немедленно рассказала о нем Мэгги, но этого ей было недостаточно. Дженни решила рискнуть. Она набрала телефон Хардинг, и ей повезло — подошла Мовита, а не мисс Ринглинг.

— Я придумала, как их достать, — сказала Дженнифер.

— Я знала, что у тебя получится, — спокойно ответила Мовита и громко добавила: — Миссис Хардинг сейчас на совещании. Оставьте для нее сообщение.

— Мы уговорим их организовать публичное размещение акций!

— Каким же образом? — вопросительно протянула Мовита.

— Мы их соблазним! Первоначальная продажа акций жутко выгодна, они получат кучу денег, — объяснила Дженнифер.

— И что тогда?..

— Мы получим контроль над фирмой! — Дженнифер засмеялась от радости.

— У вас, белых, странное чувство юмора, — тихо сказала Мовита и громко добавила официальным тоном: — Я передам это миссис Хардинг, как только она вернется после совещания.

Дженни повесила трубку и еще раз обсудила план с Мэгги, затем позвонила Ленни и рассказала все ему.

— Как ты считаешь, мы сможем найти приличных посредников, которые займутся размещением акций «ДРУ Интернэшнл»? — спросила девушка.

— Конечно, — ответил Ленни. — Если у тебя в камере найдется свободная койка для меня.

Дженни улыбнулась.

— Я думаю, тебя отправят в Алленрод, — поддразнила она.

— Ах да! Уж это точно будет загородный клуб.

Она засмеялась так громко, что Мэгги подняла брови и предостерегающе помахала ей рукой. Им следовало вести себя как можно тише: дверь библиотеки полагалось держать открытой, а пост располагался всего в нескольких метрах от нее. Дженни приходилось звонить, стоя в углу рядом с окном — здесь связь была лучше, но зато ее было видно из коридора. Поэтому Мэгги не сводила глаз с двери, чтобы вовремя предупредить о подходе охраны. Однако гораздо опаснее было работать на ноутбуке, тут уж Мэгги просто стояла в дверях, притворяясь, что у нее здесь какие-то дела.

— Это мне наказание, — говорила она. — Всю жизнь в классах боялись, что я войду не вовремя. Как ты думаешь, это до сих пор называется «стоять на стреме»?

— По-моему, уже нет, — сказала Дженнифер.

Мэгги вздохнула:

— Мне кажется, что нарушать дисциплину намного интереснее, чем ее поддерживать.

Стоя спиной к двери, Дженни продолжала убеждать Ленни.

— Послушай, — говорила она, — нам не придется больше вкладывать деньги. Главное — заставить их выпустить дополнительные акции и выкинуть их на рынок в свободную продажу. Тюрьмы сейчас в моде, они сами себя продают. Это растущая отрасль при нестабильном состоянии экономики.

— Отличная пропаганда американского образа жизни, — заметил Ленни с иронией.

Дженнифер нахмурилась:

— Пойми, мне сейчас не до шуток. Скажи лучше, ты сможешь найти фирму, которая займется этим?

— Ты же знаешь, что да.

И они добавили одновременно:

— И за реальную цену.

— Хочешь, чтобы я поручил это дело «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс»? — спросил Бенсон.

Дженнифер вспомнила, насколько Ленни недооценивают у них на фирме. В силу своей предубежденности они у него не примут план самой выгодной сделки. Кроме того, ей не хотелось, чтобы эти сукины дети знали, чем она занимается.

— Нет, — наконец сказала она. — Думаю, мы найдем выход получше. Как насчет этих ребят, Рафферти?

— Эти пираты? Да, пожалуй, они поднимут бунт, если мы обратимся к кому-то другому. И вообще, если нам удастся толкнуть на это «ДРУ Интернэшнл», нам потребуются все жадные акулы, которых мы сможем подцепить на крючок.

— Слушай, Ленни, у меня идея! Надо использовать «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» как наживку. Мы покажем рынку, что они заинтересованы в акциях «ДРУ Интернэшнл». Сможешь добыть фирменные бланки и все такое?

— А! Старый добрый прием! — похвалил ее Ленни.

— Именно!

— Бирд! — прошипела Мэгги.

Дженнифер быстро нажала кнопку отбоя и сунула аппарат за книги, стоявшие на полке свободного доступа. Затем захлопнула ноутбук и спрятала его среди книг, которые нужно было разложить обратно на полки. Хорошо, что за все эти годы Мэгги ни разу не попалась на контрабанде!

За ужином Мовита передала Дженни записку. Развернув ее, девушка прочла: «Приходите сегодня вечером ко мне в камеру. Мэгги». Дженнифер кивнула, и Мовита кивнула в ответ.

Все это было очень странно. Вся тюрьма знала, что Мэгги никого не приглашает к себе. Она никогда не ела в столовой и не входила ни в какую семью. К ней всегда можно было прийти в библиотеку с любым делом, но существовало неписаное правило — к Мэгги в камеру не заходил никто.

Дженнифер и Мовите предстояло перейти из одного блока в другой. По правилам, их должен был сопровождать охранник, но благодаря связям Мовиты их довели только до металлической двери, разделяющей блоки. Дженнифер чувствовала себя как школьница, которую вызвали в кабинет директора. Собственно, так оно и было. Она как раз шла к бывшей директрисе.

Когда они подошли к камере Мэгги, Дженнифер негромко постучала по железной дверной раме.

— Войдите, — сказала Мэгги.

Насколько Дженни знала, Рафферти была единственной заключенной в Дженнингс, имевшей отдельную камеру. Иногда и другие женщины оставались на некоторое время одни в камерах, когда их соседок выпускали или переводили в другое место, но к Мэгги никогда никого не подселяли.

Осмотревшись, Дженнифер была потрясена. Она никогда в жизни не видела такой чистоты и порядка. Наверное, хозяйка чистила здесь все зубной щеткой. Туалетные принадлежности ровной линией выстроились на высоком подоконнике. Журналы у койки лежали ровной стопкой, по порядку номеров. Одеяло было натянуто, как на солдатской койке. Но самое главное, что было у Мэгги, — это возможность уединения: то, чего Дженнифер не хватало в Дженнингс больше всего на свете.

Мэгги пригласила гостей устраиваться на койке и достала тарелку — тонкую тарелку с узором из цветов и листьев — с крошечными бутербродами. Это показалось Дженни настоящим чудом — ведь она не видела фарфоровой посуды уже несколько месяцев.

Мовита взяла канапе таким жестом, словно это обычное для тюрьмы угощение, и Дженнифер последовала ее примеру. Тем временем Мэгги достала три прекрасных бокала для мартини. Как она сохранила их при регулярных обысках, лучше было не спрашивать.

Мэгги торжественно откашлялась.

— Мовита, Дженнифер, — начала она, — я всегда считала вас обеих блестящими молодыми женщинами, энергичными, волевыми и решительными. Нельзя сказать, чтобы я вас недооценивала. Однако, только работая вместе с вами, я в должной мере осознала всю полноту ваших возможностей.

Мэгги сделала торжественную паузу и, к огромному удивлению своих гостей, достала настоящий шейкер для мартини.

— Чтобы побороть «ДРУ Интернэшнл», потребуется много труда. Мы можем потерпеть неудачу, а если нас поймают, нас ждут большие неприятности. — Она серьезно посмотрела на Мовиту и Дженни. — Сегодня я поняла, как много поставлено на карту, и теперь хочу спросить у вас, готовы ли вы бороться до конца, что бы ни случилось?

— Не думаю, что у нас есть выбор, — спокойно ответила Мовита. — Если мы ничего не предпримем, жизнь здесь станет невыносимой. Но если мы попытаемся и пусть даже проиграем, то мы, по крайней мере, пытались, правда? — улыбнулась она. — Я заговорила совсем как Тереза, да?

Дженнифер покачала головой:

— Я понимаю, что вы имеете в виду, Мэгги. Мне действительно есть что терять. Если нас поймают, мне могут добавить срок. Но для меня тоже многое поставлено на карту. Если все здесь будет продолжаться так, как есть, или, еще хуже, как планирует «ДРУ Интернэшнл», я просто не выдержу. Я сойду с ума или умру. Дженни замолчала.

— Ну что ж, — весело сказала Мэгги, наливая мартини в бокалы. — Кому луковку, кому оливку?

К вящему изумлению Дженнифер, у нее было и то, и другое!

— Луковку, — попросила девушка и получила идеальный мартини.

— Итак, — продолжила Мэгги, — мы это сделаем!

— Точно! — отозвалась Мовита.

— Обязательно, — подтвердила Дженнифер. И они дружно осушили бокалы.

33

ГВЕН ХАРДИНГ

Когда Мовита Уотсон попросила Гвен принять Дженнифер Спенсер, начальница пожала плечами. Уже много недель подряд она жила в атмосфере бесконечных жалоб и неразрешимых проблем. Ей казалось, что она чувствует себя как монашка, которая провела всю жизнь в монастыре и внезапно потеряла свое прибежище. Пустота и бесполезность нового существования пугали ее.

Но Гвен держалась, несмотря ни на что. Она не вернулась к джину. И от этого ей было еще трудней.

Разговор с Дженнифер Спенсер был не хуже и не лучше других дел. Хотя Гвен было любопытно, зачем новенькая хочет ее видеть. Ей казалось, что Спенсер вполне адаптировалась и смирилась со своим положением. Впрочем, не стоит гадать, скоро она и так все узнает.

Хардинг чувствовала, что ее дни сочтены, хотя пока не знала, переведут ли ее в другую тюрьму, предложат досрочно уйти на пенсию или просто уволят. Ей казалось, что если она уйдет, то предаст всех оставшихся здесь женщин, оставит их без помощи и защиты. Но это от нее уже не зависело: бой был проигран.

Гвен заранее принесла в кабинет несколько картонных коробок. Многое пойдет прямо в резалку для бумаг, но это может подождать. Зато свои личные вещи она начала понемногу складывать в коробки. Письма с благодарностями от бывших заключенных, которые успешно начали новую жизнь на свободе. Более грустные письма от женщин, переведенных в другие тюрьмы, которые просили совета или помощи. Ничего не значащие награды, которые она получала от администрации города и штата. Гвен решила, что возьмет и их.

Она старалась, чтобы никто не заметил ее сборов, хотя не сомневалась, что все заключенные в Дженнингс знают, что происходит, — даже если Мовита не сказала никому ни слова.

Послышался стук в дверь, и Хардинг поспешно задвинула свою коробку с реликвиями под стол.

— Войдите, — сказала она, и в кабинет вошла Дженнифер Спенсер.

На этот раз девушка подождала, пока ей предложат сесть. Гвен вспомнила Марлиз Джонстон с ее высокомерным поведением и поморщилась. Спенсер, безусловно, изменилась к лучшему, хотя теперь уже Гвен с трудом понимала, что в этом мире лучше, а что хуже.

— Миссис Хардинг, — сказала Дженнифер, — я должна сообщить вам новости.

Гвен подняла брови. Наверное, она поторопилась, решив, что девушка исправилась. Хардинг молча ждала продолжения.

— Может быть, лучше всего начать с того, что я уже давно знаю о планах «ДРУ Интернэшнл», — продолжала девушка.

Гвен это не удивило. Благодаря своим связям и контактам Дженнифер легко могла получить эту информацию.

— И что же? — спросила Хардинг.

— Недавно в руководстве фирмы произошли изменения, которые, несомненно, отразятся на судьбе Дженнингс.

— Да? — спросила Гвен. — В каком плане?

Может, стоило приказать девушке замолчать и вернуться в библиотеку? Или все-таки выслушать ее? Во всяком случае, если Спенсер хочет продать ей информацию, то ее ждет разочарование.

— Я получаю из «ДРУ Интернэшнл» всю необходимую информацию. Я уверена, если бы произошло что-то важное, мне бы сообщили, — добавила Гвен.

— Да, но в «ДРУ Интернэшнл» об этом еще не знают, — возразила Дженнифер.

Что же это тогда? Слухи, дошедшие с Уолл-стрит?

— Я вас слушаю, Спенсер. Что вы хотели сообщить? У меня много работы.

— Дело в том, что фирма поменяла хозяев.

— Поменяла хозяев? — повторила Хардинг. — Ее приобрела другая фирма?

Господи, того не легче! Маленькую щуку сожрала акула вроде «Уокенхута»!

— Не совсем так, — ответила Спенсер. — Она поменяла руководство.

— Понятно, и когда же это случилось?

— За последние два дня. Многие служащие еще ничего не знают об этом.

Гвен подумала о Марлиз Джонстон. Знает ли она? Хорошо бы, эта перемена не пошла ей на пользу. Но об этом можно только мечтать. Жизнь такова, что Марлиз Джонстон всегда окажется наверху. Наверное, кончится тем, что ее выберут президентом.

— Как же вы об этом узнали? — спросила Гвен.

— Дело в том… — Дженнифер опустила глаза. — Дело в том, что это я приобрела «ДРУ Интернэшнл».

Господи, неужели заключенная номер 71036 сошла с ума? Она ведь тысячу раз говорила, что тюрьме необходим штатный психиатр!

— Что? — только и смогла выговорить Хардинг.

— Ну, не лично я, — спокойно продолжала Спенсер, — а группа инвесторов. Но я — главное лицо.