Его зовут Лемастер Джиллиам, и мы с ним были знакомы уже лет пятнадцать, а то и больше. Джиллиам не уступает в честности Кремеру и Стеббинсу, а вот по части любезности даст Роуклиффу сто очков вперед. В полицию он пробился из самых низов, из бронксовского гетто, причем ухитрился даже закончить колледж. Впервые я познакомился с Джиллиамом, когда он был ещё молодым и энергичным патрульным, а мы с Вулфом расследовали обстоятельства случайной, на первый взгляд, гибели руководителя профсоюза докеров.
      Джиллиам тогда обнаружил его тело в Гудзоне и был единственным во всей нью-йоркской полиции, кто был уверен, что беднягу убили. Вулф, которого нанял сам профсоюз, с интересом выслушал доводы молодого патрульного а затем, изобличив несколько недель спустя убийцу, довел до сведения Кремера, что среди его подчиненных есть хотя бы один башковитый парень.
      Джиллиам до сих пор свято убежден, что именно тот случай и стал началом его карьеры в полиции. Возможно, что это и так, хотя парень с его мозгами вполне мог пробиться и без нашей помощи. С тех пор наши пути не раз пересекались. Однажды Джиллиам с нескрываемой гордостью упомянул, что его дочь, старшеклассница, "божественно играет на скрипке". Я поведал об этом Лону Коэну, а вскоре тот поместил в "Газетт" статью про Шареллу Джиллиам, "блестящее юное дарование с огромным будущим".
      Статья помогла Шарелле поступить в университет, и девушку стали наперебой приглашать крупные симфонические оркестры. Ее отец преисполнился ко мне такой благодарностью, что был готов, по его собственному признанию, выполнить любую мою просьбу. Решив воспользоваться этим обещанием, я пригласил его в очередной четверг сыграть с нами в покер, и Джиллиам с готовностью помог Солу с Лоном существенно облегчить мои карманы.
      Я не собирался так надолго задерживать ваше внимание, однако, приехав в полицейское управление, я отправился именно к Джиллиаму, который возглавлял службу розыска пропавших лиц.
      - Арчи Гудвин! - радостно взревел он, услышав, что я дожидаюсь его в приемной. - Как дела, старый дружище?
      Стиснув мне руку могучей ладонью, он провел меня в свой спартанский кабинет с видом на маленький скверик, разбитый перед входом в здание.
      - Не жалуюсь, - сказал я. - Как дела у Шареллы?
      Джиллиам расплылся до ушей:
      - Она сейчас живет в Чикаго, - прогудел он. - Для музыканта лучше дома не сыскать. Бейсболисты там дохлые, а вот симфонический оркестр - лучший во всем мире. И её в него взяли! В прошлом году. В следующем месяце они приезжают сюда с гастролями, будут выступать в Карнеги-холле. Угадай, чьи гордые как павлины родители будут сидеть в пятом ряду партера и любоваться своей дочуркой? Впрочем, вряд ли ты навестил меня лишь для того, чтоб осведомиться о делах самой талантливой в нашей Галактике юной скрипачки. Итак?
      Я показал ему фото Клариссы и, насколько мог, ввел в суть дела. Джиллиам терпеливо выслушал меня, время от времени цокая языком.
      - Значит, говоришь, пропавшей её не объявляли? Что ж, если она и впрямь живет в Манхэттене, но афишировать себя не желает, тому могут быть две причины.
      - Наркотики или проституция, да?
      Джиллиам кивнул.
      - Скорее даже - и то и другое. Но сначала я проверю, не объясняется ли её исчезновение третьей причиной.
      - Например, не найдется ли похожая на неё женщина в числе неопознанных трупов?
      - Я этого не говорил, Арчи, обрати внимание. - Он прищурился. Кстати, а полиция ею не интересуется?
      Я ухмыльнулся:
      - Нет, но только по той причине, что вы, блюстители порядка, не считаете, что произошло преступление. А вот Ниро Вулф думает иначе.
      Джиллиам ухмыльнулся в ответ:
      - До боли знакомая история, не правда ли? Напоминает наши юные годы.
      - Точно, - кивнул я.
      - Ладно, вернемся к работе. Я тут сейчас проверю кое-что важное, а потом займусь твоей мисс Уингфилд, или как там она сейчас себя называет. Не возражаешь, если я вечерком тебе звякну?
      Мог ли я возразить? Многие ли полицейские извинялись передо мной за то, что не могли все бросить и заняться моими делами? Вот таков наш Лемастер Джиллиам.
      Оставив ему фотографию Клариссы, я остановил такси и, одиннадцать минут спустя, был уже перед домом Чарльза Чайлдресса в Гринвидж-Виллидже. Нажав кнопку с табличкой "Карлуччи - суперинтендант", я почти сразу услышал в ответ сдавленное "Да?"
      - Я по поводу Чарльза Чайлдресса, - сказал я в микрофон, а в ответ услышал поток междометий, которые, при всем желании, привести здесь не в состоянии. Прождав ещё минуту, я уже собрался было повторить манипуляцию с кнопкой, когда дверь распахнулась, и передо мной возник Карлуччи.
      - У меня дел по горло! - прорычал он с места в карьер. Мне показалось, что со времени нашей недавней встречи он не переодевался. - Тут все время всякие шастают... Постойте-ка, вы ведь уже ко мне приходили! Вы, кажется, из страховой компании, да?
      Я уверенно закивал.
      - Извините за беспокойство, но это не займет у вас много времени. Мы сейчас разыскиваем родственников мистера Чайлдресса, которые могли его здесь навещать. Вы не узнаете эту женщину?
      Карлуччи нахмурился, затем, прищурившись, вгляделся в карточку.
      - Вообще-то я не слишком обращаю внимание на всех, кто тут ходит - я говорил вам. У меня вечно работы невпроворот. Но эта дамочка, кажется, мне знакома. Держу пари, что она здесь бывала. Собственно говоря...
      - Да?
      Он поскреб здоровенной ручищей небритый подбородок, затем ещё раз взглянут на фотоснимок.
      - Не могу сказать наверняка, потому что было темно, но несколько недель назад - даже около месяца назад - я тут вечером возился с крыльцом, как вдруг в вестибюле послышался какой-то шум. Я подошел взглянуть, и увидел эту женщину - это была она, хотя волосы были покороче подстрижены, которая, стоя в дверях, кричала на мистера Чайлдресса, вышедшего её проводить.
      - Не помните, что именно она кричала?
      Карлуччи заметно смешался.
      - Вообще-то мне было откровенно неловко. Она вопила как недорезанная коза. Терпеть не могу таких. Причем на меня она ни малейшего внимания не обращала, словно меня и не было. Потом разрыдалась, пробормотала сквозь слезы что-то вроде: "Мне от тебя вовсе не деньги нужны". А затем напустилась на бедного парня, обзывая его отборными выражениями, самое мягкое из которых было "ублюдок поганый". Вот здесь вот она стояла, Карлуччи показал пальцем, - и орала. Во весь голос орала. Ее, наверное, в паре кварталов отсюда было слышно.
      - А что потом?
      Он пожал плечами.
      - Убралась. Слава Богу - потому что мне хотелось сквозь хемлю провалиться. А мистер Чайлдресс только посмотрел на меня, повернулся и пошел к себе, даже не сказав ни слова. Впрочем, что он мог сказать? Мне даже сейчас неловко вспоминать об этом. Мерзкая сцена. Слушайте, а можно мне задать вам один вопрос?
      - Пожалуйста. Я ведь вам уже несколько задал.
      Карлуччи скрестил на груди могучие руки и смущенно прокашлялся. Затем спросил:
      - Вы не думаете, что он из-за этой дамочки мог застрелиться, а?
      - Об этом стоит поразмышлять, - кивнул я. - А больше вам её не приходилось видеть?
      - Точно не помню, - задумчиво произнес Карлуччи. - Мистер Чайлдресс... он водил знакомство со многими женщинами. Не подумайте - я ничего плохого сказать не хочу. Одна женщина, например - он мне про неё рассказывал, приходила работать на его компьютере. Писательница, как и он сам. По фамилии Райс, кажется, или как-то в этом роде. Мистер Чайлдресс предупредил меня, что дал ей ключ от своей квартиры. Потом ещё одна красотка захаживала. Они были вроде как обручены с ней. Настоящая красавица - темные волосы и личико, как у голливудской звезды. Не знаете, может она и вправду какая знаменитость, а?
      - Увы, не знаю. А не помните, не приходила ли хоть одна из них в тот день, когда он застрелился? - спросил я, намеренно повторяя вопрос, который уже задавал ему шесть дней назад.
      - Нет. Видите ли, в тот день я на несколько часов отлучался. В скобяную лавку ходил, а потом к сестре заскочил. Она тяжело заболела, бедняга.
      Что ж, испытание на постоянство в показаниях он выдержал.
      - А за день или два до смерти мистера Чайлдресса к нему никто не заходил?
      Карлуччи снова пожал плечами.
      - Нет, но уже говорил вам, что не слишком обращаю внимание на посетителей. В конце концов, не мое дело следить за тем, кто тут к кому ходит.
      Я сказал, что согласен с ним, и, поблагодарив, отбыл восвояси.
      Глава 15
      Таксист - невероятно болтливый болгарин, хваставший, что свободно изъясняется на шести языках - доставил меня домой без десяти одиннадцать. Я уже достал ключ и нацелился в замочную скважину, когда дверь передо мной распахнулась.
      - Арчи, - затараторил Фриц, пытаясь перекрыть беспорядочный стук молотков и визг электродрели, - как я рад, что ты успел прийти до того, как он спустится из оранжереи. У нас женщина. - Он указал жестом в сторону гостиной. - Она пришла в десять тридцать пять и потребовала встречи с тобой или с мистером Вулфом. Она настоящая пери*, во всяком случае - самая красивая женщина, которая когда-либо переступала порог этого дома. Мисс Роуэн, конечно, не в счет.
      - Льстец, - усмехнулся я, беря себе на заметку посмотреть "пери" в словаре. - А зовут её случайно не Дебра Митчелл?
      Фриц засиял. Его вера в меня укрепилась ещё больше.
      - Мне следовало догадаться, что вы знакомы. Ты притягиваешь красоток, как пламя - мотыльков. Жаль только - с друзьями не делишься.
      - Честно говоря, тебе бы с ней пришлось нелегко, - предупредил я. Красоты ей, и правда, не занимать, но вот характер - не сахар. Кстати о красавцах, - я жестом указал в потолок. - В каком он сегодня настроении?
      - Примерно в том же, что и вчера, - торжественно ответил Фриц. - Не знаю даже, что беспокоит его больше - поломка лифта или этот кошмарный грохот. Он очень раздражителен, от малейшего пустяка вспыхивает.
      - Да, и женщина в доме вряд ли добавит ему настроения, - заметил я. Что ж, пойду пообщаюсь с пери.
      Открыв дверь гостиной, я сразу увидел Дебру Митчелл, которая, сидя на софе, листала "Нью-Йоркер". Одета она была в плиссированную юбку цвета слоновой кости и красный свитер. При моем появлении, она подняла голову, но улыбаться не стала.
      - Простите, что заставил вас ждать, - любезно произнес я, вдыхая аромат её духов, напомнивший мне любимые духи Лили. - К сожалению, меня не известили о вашем приходе.
      - Я и сама об этом не знала, - холодно ответила она. - Решилась внезапно, в один миг. Конечно, мне следовало позвонить, но я предпочитаю видеть лица своих собеседников. Так вот, мне хотелось бы знать, как далеко вы с Ниро Вулфом продвинулись в своем расследовании убийства Чарльза.
      Последнюю фразу она произнесла тоном человека, привыкшего к беспрекословному повиновению. Что ж, в напористости отказать ей было нельзя, а вот по части такта она вполне могла поучиться... скажем, у Джиллиама.
      - Формально ни я, ни мистер Вулф не должны отвечать на ваш вопрос, сказал я, - поскольку вы не наша клиентка. Однако мы стараемся по мере возможности избегать формальностей. Если позволите, я узнаю, освободился ли уже мистер Вулф.
      - Надеюсь, вы не собираетесь снова заставить меня ждать в одиночестве? - резко спросила она. - Как этот француз, который впустил меня в дом.
      - Вообще-то он не француз, а швейцарец, - в тон ей ответил я. - И вдобавок, без сомнения, лучший повар на свете. Вулф не раз говорил, что "гость это драгоценный камень на подушке гостеприимства"**, однако этот конкретный драгоценный камень, несмотря на весь свой блеск, имел столь существенные изъяны, что мне не улыбалась роль не то что подушки, но даже дверного коврика.
      _________
      *В персидской мифологии - добрая фея в образе прекрасной крылатой женщины.
      **Рекс Стаут "Смерть хлыща".
      - Я отлучусь не больше, чем на пару минут, - пообещал я. - Можете засечь время на своих прекрасных часиках.
      С этими словами, я раскрыл дверь в прихожую и был таков. Узнай Фриц, что она обозвала его французом, между ними все будет кончено. Я принял обет молчания.
      Проделав восемь шагов по прихожей, я вошел в кабинет. Вулф как раз усаживался за свой письменный стол.
      - Доброе утро, Арчи, - пророкотал он, звоня, чтобы Фриц принес пиво. Ты хорошо спал?
      Я с удовольствием отметил, что даже в минуту кризиса он сохранил привычную учтивость.
      - Спал я сном младенца, - заверил я. - Однако сейчас, несмотря на очевидную важность, это не главное. В гостиной сидит посетитель, который, возможно, является ключевой фигурой в нашем расследовании. На мой взгляд, крайне важно, чтобы вы его приняли.
      Вулф нахохлился.
      - Кто она? - прорычал он.
      - Не помню, чтобы я употребил такое местоимение, - произнес я, прикидываясь обиженным.
      - Арчи, ты прозрачен, как хрусталь в чехословацкой люстре. Повторяю свой вопрос.
      - Дебра Митчелл, - вздохнул я. - Чистит свои прехорошенькие перышки. Ей не терпится знать, как далеко мы с Ниро Вулфом - с вами, то есть, продвинулись в своем расследовании убийства её бывшего нареченного.
      Вулф насупился.
      - Она не наша клиентка, - пробурчал он. - Поговори с ней сам. Скажи, что мы не обязаны перед ней отчитываться.
      - Извините, но я не согласен. Мы не можем упустить столь ценный источник информации. Как говоритя, "кто деньгам не знает цены, тому не миновать сумы".
      - "Нужды", - поправил Вулф.
      - Хорошо, пусть так, - согласился я. - Так привести сюда мисс Митчелл?
      - Гр-рр! - рыкнул Вулф, но ничего не добавил, что я счел признаком молчаливого согласия. Толкнув звуконепроницаемую дверь, связывающую кабинет с гостиной, я провозгласил:
      - Мисс Митчелл, мистер Вулф ждет вас.
      Дополнительное ожидание ничуть не улучшило её настроения. Глаза вошедшей Дебры Митчелл метали молнии. Я представил их с Вулфом друг другу, жестом указал ей на красное кожаное кресло и лишь потом уселся сам, предвкушая захватывающее зрелище.
      Не тратя времени на любезности, она сразу взяла быка за рога.
      - Мистер Вулф, в прошлый четверг - шесть дней назад - мистер Гудвин приходил ко мне. Он сказал, что вы занялись расследованием обстоятельств гибели Чарльза. Я хочу знать, удалось ли вам куда-то продвинуться.
      Она старалась говорить спокойно, но чувствовалось, что она здорово взвинчена.
      Вулф разглядывал её сквозь полуприспущенные веки.
      - Выглядите вы умнее, - промолвил он.
      - Что вы имеете в виду?
      - Что я не позволю разговаривать с собой в таком тоне. У меня есть клиент и обо всех моих достижениях узнает он, и только он.
      - Я знаю, кто ваш клиент, - выпалила в ответ Дебра Митчелл. - Хорэс Винсон. А знаю я это, потому что он сам мне сказал.
      Поверьте, я не меньше его заинтересована, чтобы убийцу Чарльза схватили.
      - Возможно. Но я не должен перед вами отчитываться.
      - Мне сказали, что вы упрямы, но это сходит вам с рук, поскольку вы гений. Что ж, если вы и в самом деле гениальны, то почему до сих пор не поняли очевидного?
      - Что вы хотите сказать? - рявкнул Вулф.
      - Что убийца - Патрисия Ройс, - прошипела Дебра Митчелл. - Не нужно быть гением, чтобы догадаться - это и слепому видно. Нет, - мстительно добавила она, - боюсь, что Хорэс выбросил свои денежки на ветер.
      Вулф устремил на неё скучающий взгляд.
      - Что-то вы по-другому заговорили со времени прошлой встречи с мистером Гудвином, - произнес он. - Тогда вы только намекали на причастность мисс Ройс к убийству. Помнили, должно быть, об ответственности за клевету.
      Красавица откинулась на спинку кресла и скрестила на груди руки.
      - Это было неделю назад, но вы, судя по всему, ни на дюйм за это время не продвинулись, поэтому я готова рискнуть. Да и что такое клевета, когда речь идет о хладнокровной убийце? Лично я на этот счет не волнуюсь.
      - Я знаю, на чем основаны ваши подозрения по отношению к Патрисии Ройс, - сказал Вулф. - Мистер Гудвин рассказал мне. Буду, однако, признателен, если вы повторите свои доводы мне лично.
      - Что ж, будь по-вашему, - произнесла Дебра Митчелл, - хотя я и считаю, что лишь понапрасну потрачу время. Так вот, Патрисия была влюблена в Чарльза - это было видно невооруженным глазом, хотя я встречала её всего раза три или четыре. С Чарльзом они были знакомы давно, ещё до того, как на сцене появилась я, так что по праву первенства он принадлежал ей. Я же разрушила все её планы, хотя и не нарочно. Представляете, как, после этого, она ко мне относилась? Думаю, что она попробовала в последний раз отговорить Чарльза от женитьбы на мне, а потом, когда он отказался, застрелила его в припадке ярости. Она наверняка знала, что у него есть пистолет. Даже я знала об этом, а она бывала в его квартире куда чаще, чем я. Под предлогом поломки своего дурацкого компьютера.
      - Понятно. А не упоминал ли вам мистер Чайлдресс, что мисс Ройс пыталась отговорить его от вашего брака?
      Дебра Митчелл отработанным жестом вздернула голову:
      - Нет, но это было бы совершенно не в его характере. Чарльз был очень словоохотлив, когда речь заходила о его работе, но всегда держал рот на замке, когда дело касалось его личных проблем. Он никогда не рассказывал мне о своих прежних увлечениях и даже о своей семье не распространялся.
      Вулф устремил обвиняющий взгляд на опустевший стакан.
      - А вы сами никогда не расспрашивали его о взаимоотношениях с мисс Ройс?
      - Только один раз. Как я рассказывала мистеру Гудвину, однажды я спросила Чарльза, знает ли он, что Патрисия в него влюблена. Но он только посмеялся, ответив, что они с Патрисией просто друзья. Коллеги. Больше я эту тему не поднимала. В конце концов, жениться он собирался на мне, а не на этой тихоне. Которой она так усердно прикидывается!
      Голос Дебры Митчелл с каждым словом повышался, и к концу фразы она почти кричала. Затем, словно сама удивившись своей вспышке, покачала головой и, откинувшись на спинку кресла, замолчала.
      - А вы поверили мистеру Чайлдрессу, когда он сказал, что они с мисс Ройс просто друзья? - спросил Вулф.
      - Я поверила, что он сам в это верит, - пылко ответила Дебра. Поразительно, но многие мужчины словно слепы и глухи к совершенно очевидным сигналам, которые посылают им женщины. - Слова эти прозвучали с убедительностью, основанной, должно быть, на изрядном опыте.
      - Мисс Ройс когда-нибудь угрожала вам?
      - Нет, но угрозы - это не её стиль. Она действует исподтишка.
      - Не кажется ли вам, - произнес Вулф, - что будь мисс Ройс и в самом деле так влюблена в мистера Чайлдресса, как вы говорите, то она скорее расправилась бы с разлучницей, то есть с вами, а не со своим возлюбленным?
      - Ха! В вас говорит логика, тогда как влюбленными движет нечто совсем иное, - торжествующе заявила Дебра Митчелл. - Они не подвластны голосу разума. Уж я-то знаю, я не раз с этим сталкивалась.
      - И в такие минуты вам тоже изменял разум? - полюбопытствовал Вулф.
      Дебра хотела было улыбнуться, но в последний миг спохватилась.
      - Да, но не до такой степени, чтобы во мне взыграла жажда убийства, сказала она. - Что же касается Патрисии Ройс, то я нисколько не сомневаюсь, что она застрелила Чарльза.
      - Не буду оспаривать вашей уверенности, но, на мой взгляд, она зиждется на пустом месте, - промолвил Вулф. - Мистер Чайлдресс никогда не упоминал - ни вам, ни кому-либо еще, - о том, что мисс Ройс питает к нему более чем дружеские чувства. И отверг ваше предположение, когда вы заявили ему об этом. И мисс Ройс никому не признавалась в любви к мистеру Чайлдрессу. Можете ли вы представить хоть одного свидетеля их отношений?
      Дебра Митчелл покачала головой из стороны в сторону.
      - Нет, - еле слышно прошептала она. - Я ведь говорила вам, что Чарльз никогда не распространялся на личные темы. Это была не его стихия. Боюсь, что он никому не поверял своих сердечных тайн. Даже в разговорах с Хорэсом имя Патрисии всплывало всего раз или два, да и то мельком. Я это знаю - я спрашивала Хорэса об этом после того, как Чарльза убили.
      Вулф потер нос кончиком указательного пальца.
      - Значит, за исключением ваших слов, у нас нет никаких доказательств, подтверждающих существование романтической связи между мистером Чайлдрессом и мисс Ройс, - констатировал он.
      - Хорошо - пусть их нет! - процедила сквозь зубы Дебра Митчелл. - Но ведь вы гений! Поговорите с ней. Расспросите её. Кому, как не вам, по плечу извлечь из неё правду?
      - А к каким методам я должен, по-вашему, прибегнуть? К угрозам? Обличению? Запугиванию?
      Дебра воздела руки с холеными, накрашенными ногтями.
      - Господи, ведь вы всю жизнь допрашивали разных людей - вам и карты в руки. Здесь, по-моему, все методы хороши. Сколько вам платит Хорэс?
      Я с трудом сдержал улыбку, увидев, как брови Вулфа поползли на лоб.
      - Надеюсь, вы сами понимаете, мадам, что ваш вопрос неуместен, отчеканил он. Эта женщина, определенно, испытывала его терпение.
      - А мне он вовсе не кажется неуместным, - возразила она, запрокидывая голову. - Денег у меня предостаточно. Я уже говорила мистеру Гудвину, что покойный дядюшка завещал мне весьма крупное состояние. Я это к тому говорю, что готова предложить вам куда большую сумму, нежели Хорэс. Подумайте - а договориться со мной легко.
      - Вы, должно быть, и сами осознаете всю бессмысленность своего предложения, - сухо произнес Вулф. - Коней на переправе не меняют, а вздумай я менять клиентов по ходу расследования, слухи об этом распространились бы с молниеносной быстротой, и очень скоро я оказался бы парией сыскного дела. Отщепенцем. Кроме того, вас на самом деле интересует лишь один исход дела - тот, при котором виновной в смерти мистера Чайлдресса оказалась бы мисс Патрисия Ройс. Я никогда не берусь за дела, исход которых предопределен клиентом заранее. А теперь прошу меня извинить, но у меня дела.
      Вулф встал и, неуловимо кивнув посетительнице, затопал к дверям.
      - Господи, ну и упрямец, - вздохнула Дебра Митчелл, проводив его взглядом. Затем посмотрела на меня. - Скажите, вы ведь беседовали с Патрисией, не так ли?
      - Да, вскоре после того, как мы с вами расстались.
      Она снова скрестила руки на груди.
      - И какое впечатление она на вас произвела?
      - Она показалась мне вполне искренней, - ответил я. - И отрицала всякую романтику в отношениях с Чайлдрессом.
      - Еще бы! - не удержалась Дебра. - Держу пари, что она всячески поддерживала версию самоубийства. Это так?
      - Да, - признался я.
      - И вы ей поверили?
      - Сложный вопрос, - произнес я. - За свою жизнь я наслушался всякого вранья и, должен признаться, немногим удалось меня провести. Так вот, взвешивая все "за" и "против", я сказал бы, что она, скорее всего, говорила правду.
      Дебра запрокинула голову назад и наградила меня понимающей улыбкой.
      - Значит, она все-таки вас обставила. Интересно, а что она про меня наговорила?
      Я ответил ей собственной понимающей улыбкой:
      - Не уверен, что эти слова пришлись бы вам по вкусу.
      - Однако вопрос я вам задала.
      - Что ж, будь по-вашему. Она сказала, что Чарльз собирался разорвать вашу помолвку.
      Темные глаза засверкали.
      - Вот мерзкая лгунья! Впрочем, я ничуть не удивлена. - Дебра с трудом пыталась побороть гнев. - Так вот, хотите верьте, хотите - нет, но это неправда!
      Я снова улыбнулся.
      - На этот раз я придержу свое мнение. Что-нибудь еще?
      - Я воспринимаю это как намек на то, что аудиенция окончена, - сказала она. - Что ж, я уйду тихо. Только заклинаю вс и вашего босса: займитесь Патрисией Ройс всерьез!
      С этими словами Дебра Митчелл встала, изящно развернулась и устремилась в прихожую. Давно посетитель не выходил из этого кабинета с таким изяществом. Мне оставалось только пожалеть, что Вулф лишился этого зрелища.
      Глава 16
      Приход Дебры Митчелл в среду был, пожалуй, единственным достойным упоминания событием вплоть до следующего утра, когда один из рабочих бригады по ремонту лифта упал, выбираясь из грузовичка, и больно ушиб руку. Впрочем, травма оказалась не слишком серьезной, поскольку, выпив кофе и проглотив пару пирожков с яблоками, которыми угостил его Фриц, он уже через полчаса приступил к работе.
      Однако затем события развивались уже быстрее. Сначала позвонил Лемастер Джиллиам.
      - Извини, Арчи, - сказал он, - я не сумел с тобой вчера связаться пришлось улаживать пару срочных дел, и домой я добрался почти к полуночи. Так вот, ни Кларисса Уингфилд, ни Кларисса Эвери в списке разыскиваемых лиц не числятся, а в числе неопознанных личностей - как живых, так и мертвых ни одной женщины, мало-мальски напоминающей особу на твоей карточке не обнаружено.
      - Что ж, и то хорошо, - сказал я и, поблагодарив Джиллиама, сел пораскинуть мозгами. Похоже, я оказался в тупике. Вулф, раздавленный свалившимся на него несчастьем, постепенно впадал в апатию. Пообедав, он изменил многолетней привычке и, даже не заглянув в кабинет, поднялся к себе. Фриц, дважды относивший ему пиво, с придыханием сообщил, что пациент возлежит в постели, читая книгу, и, похоже, вознамерился пропустить дневное свидание с орхидеями. Вскоре после чего в кабинет влетел взъерошенный Теодор Хорстман, категорически потребовавший, чтобы я любой ценой ускорил работы по установке лифта.
      - Мне очень жаль, - ответствовал я, - но ты зря стараешься. Обращайся к мастерам. Однако на твоем месте я бы держался подальше от парня со шрамом на левой щеке. Улыбаться он перестал, по-моему, с того самого дня, как узнал правду про Санта-Клауса, а сегодняшнее падение с грузовичка жизнелюбия ему не добавило.
      Теодор мою шутку не оценил, что меня не слишком огорчило - смешить его не входило в число моих главных задач. Он отправился в оранжерею, бормоча под нос проклятия, а я вернулся к разработке верной стратегии.
      Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я взял трубку и произнес привычную фразу:
      - Контора Ниро Вулф. Говорит Арчи Гудвин.
      - Ах, да, мне сказали, что к телефону подходите вы, - проскрипел мужской голос. - Меня зовут Клод Пембертон и я представляю организацию, которая сокращенно называется
      КСПОБ. Это расшифровывается как...
      - "Клуб страстных поклонников Орвилла Барнстейбла", - вставил я.
      - О! Я рад, что вы о нас слышали, хотя, наверное, это не должно меня удивлять. В конце концов, нас ведь больше тысячи, да и... Хорэс Винсон сказал мне, что Ниро Вулф взялся за расследование смерти Чарльза Чайлдресса, так что вы, без сомнения, должны знать о нашем существовании.
      - Вы правы, мистер Пембертон. Чем мы можем быть вам полезны?
      Клод Пембертон прокашлялся:
      - Собственно говоря, речь идет как раз об обратном - чем мы можем пригодиться вам. Я бы хотел посетить мистера Вулфа вместе с двумя другими членами КСПОБ.
      - С какой целью?
      - Я предпочел бы, если не возражаете, рассказать об этом непосредственно мистеру Вулфу.
      - Когда вы могли бы приехать?
      - Мои коллеги сейчас со мной - мы все нью-йоркцы. Я всегда предпочитаю ковать железо, пока горячо - скажем, сегодня днем вас устроит?
      Я попросил Пембертона подождать и позвонил Вулфу по внутреннему телефону.
      - Я, - сказал я, когда он снял трубку. - Звонит один малый из КСПОБ, это клуб почитателей Барнстейбла. Он вместе с двумя приятелями рвется к вам. Причину сообщить отказался. Попытать его?
      Вулф шумно выдохнул:
      - Нет. Пусть приходят в четыре.
      - Так вы и в самом деле решили не подниматься к орхидеям? - не удержался я.
      Ответом мне послужил сигнал отбоя. Я взял другую трубку и передал приглашение Вулфа Пембертону, который даже не стал скрывать своего удовлетворения.
      Не успел я попрощаться с ним, как телефон зазвонил снова.
      - Дебра Митчелл рассказала мне про вчерашнюю встречу с вами и Вулфом, - прогудел мне в ухо несколько раздраженный баритон Хорэса Винсона. Во-первых, я хочу, чтобы вы знали: она не поставила меня в известность, что отправляется к вам. Во-вторых, я озабочен, что вы не держите меня в курсе расследования. Наконец, в-третьих, меня тревожит, что, по словам Дебры, вы не продвинулись ни на шаг.
      - Пункт первый принят к сведению, - ответил я, - а что касается двух остальных, то вы ответили сами: мы не держим вас в курсе расследования именно по той причине, что не продвинулись ни на шаг.
      - А каковы перспективы? - озабоченно спросил он.
      - Сдвиги намечаются, мистер Винсон, - полусоврал я. - я передам мистеру Вулфу, что вы звонили.
      - Да, пожалуйста, - сухо произнес он и распрощался. Что ж, его можно было понять.
      Когда несчастный и брюзжащий Вулф без четверти четыре вошел в кабинет, я изложил ему содержание беседы с Винсоном, но Вулф только отмахнулся и занялся корреспонденцией, которую я подготовил ему для прочтения и подписи. Однако я не оставил его в покое.
      - Я понимаю, что вы сгораете от нетерпения по поводу успехов Сола, сказал я. - Увы, пока он ничего не добился, а расспросить его подробно я не сумею, поскольку сегодня четверг, а на деловые беседы за нашим карточным столом наложено такое же табу, как и за вашим обеденным. Впрочем, вы это и сами знаете.
      - А это, в свою очередь, означает, что тебе вовсе ни к чему было заводить об этом разговор, - недовольно проворчал Вулф, даже не удосуживаясь поднять голову. Так он давал мне знать, что мне не удалось его пронять.
      Ровно в четыре в дверь позвонили. Я отправился в прихожую и рассмотрел прибывших сквозь прозрачную лишь изнутри стеклянную панель. Довольно пестрая компания: долговязый худой мужчина с вытянутой физиономией и седеющими волосами, невысокая миловидная шатенка неопределенного возраста и довольно молодой - лет двадцати восьми - и простодушный на вид парень в розовом свитере.