- Нет. Но, судя по сообщениям в газетах и по телевидению, это и в самом деле было самоубийство. Из квартиры ничего не пропало.
      - Вероятно. А не говорил вам Чарльз, что с кем-нибудь поссорился? Ему никто не угрожал?
      - Нет. Впрочем, нет: он упоминал, что поссорился с каким-то критиком. - Кларисса сосредоточенно нахмурилась. - Да, и ещё что-то про своего агента рассказывал. Когда я пришла, он как раз говорил с ним по телефону. Отт, кажется, его фамилия. Чарльз был просто в бешенстве. Обзывал его всеми бранными словами и пообещал, что уволит его и вообще поквитается.
      - А как он собирался с ним поквитаться?
      - Он не сказал. Мне показалось, что это просто пустые угрозы. Характер ведь у Чарльза был не сахар - он часто на кого-то нападал.
      - Вы знали, что он держит у себя пистолет?
      - Нет, но меня это не удивило. Он рассказывал, что у них ен раз случались вооруженные ограбления.
      - Мисс Уингфилд, вы можете вспомнить, где вы были в день смерти Чайлдресса? С утра до трех часов дня.
      Лицо Клариссы окаменело. Ни слова ни говоря, она встала. Затем сухо процедила:
      - Больше я вам ничего не скажу, мистер Гудвин. И предупреждаю: если вы последуете за мной в галерею, я вызову полицию.
      Дрожащей рукой она схватила с стола сумочку и устремилась к выходу. Я даже не попытался её остановить.
      Глава 18
      Домой я вернулся без четверти пять, когда облаченная в хаки ремонтная команда как раз заканчивала дневную работу.
      - Ну, как дела? - поинтересовался я у Карла - высоченного и плешивого детины, который первым приходил к нам осматривать поломку.
      - Все путем, - жизнерадостно откликнулся Карл. - Действуем по плану. К четвергу, надеюсь, закончим. - Остальные, включая уголовника со шрамом на щеке, дружно закивали. - Одна тут только закавыка вышла, - ухмыльнулся Карл. - Полчаса назад мы малость с вашим боссом повздорили. Мы трудились на самом верху шахты, возле вашей оранжереи, а ему, видно, надоел весь этот грохот, так он всунул к нам голову и такое заявил, что мы до сих пор вспоминаем.
      Вся банда опять дружно закивала.
      - Что именно? - спросил я, приподнимая одну бровь.
      Карл задумчиво поскреб затылок.
      - Попробую изобразить. Ага, примерно так. "Господа, не прекратите ли вы это адское громыхание? Вы уже добились своего, подняв всех мертвецов из вечного сна."
      - А вы - что?
      Он гоготнул.
      - Честно говоря не помню - он ведь весь из себя такой знаменитый и прочее. Ну и клиент к тому же. Словом, я сказал, что мы все понимаем и очень сожалеем, но совсем не шуметь никак не в состоянии, и постараемся закончить как можно быстрее.
      - Вполне резонно. Не беспокойтесь, я поговорю с ним. Бедняга не привык, когда вокруг барабанят.
      - Да мы и сами понимаем, черт побери, - кивнул Карл. - Обычно-то мы стараемся проводить такие работы в частных домах, когда хозяин в отпуске. Во Флориде или, скажем, на Гавайях.
      - С этим хозяином такие номера не проходят, - сказал я. - Мистер Вулф никогда, повторяю - никогда, не покидает своего пристанища. Так что придется с этим мириться.
      Карл заулыбался, и все трое заторопилась к выходу, довольные, что отделались от Вулфа хотя бы до понедельника. В три минуты седьмого, когда я сидел за своим столом в кабинете и выписывал чеки на покрытие полученных счетов, появился Вулф.
      - Я встречался с Клариссой Уингфилд, - с места в карьер заявил я. Доложить?
      Вулф мрачно кивнул и выслушал мой обстоятельный рассказ, закрыв глаза и переплетя пальцы на экваторе внушительного пуза. Вошедший Фриц тихонько поставил перед ним две бутылочки пива и так же молча удалился. Когда я закончил, Вулф пригнулся вперед и приступил к серьезной процедуре наполнения стакана пенным напитком.
      - Твои впечатления? - прогромыхал он. Задавая этот вопрос - а поступает Вулф так нечасто, разве что речь идет о женщине, - он на самом деле спрашивает, способна ли она, на мой взгляд, совершить убийство.
      - Трудно сказать, - честно признался я. - Мне представляется, что Кларисса несколько растеряна. С одной стороны, она хотела бы жить в крупном городе, забыв о своем индианском прошлом; с другой - она явно напугана своим неопределенным будущим. Домой возвращаться не хочет ни за какие коврижки, и я её охотно понимаю - приему, который ждет её там, не позавидуешь. - Чуть помолчав, я продолжил: - Что касается Чайлдресса, то она либо и в самом деле любила его, либо просто не хотела быть матерью-одиночкой. Убила ли она Чайлдресса, осознав, что он не собирается на ней жениться? Категорически отвергать это предположение я бы не стал, хотя, по правде говоря, не могу представить её в роли убийцы. Если вас интересует вероятность, то - пять против двух на то, что Кларисса его не убивала.
      Вулф нахмурился.
      - Значит, ты полагаешь, что убийцу следует искать в другом месте?
      - Да, хотя голову на плаху я бы класть не стал. Впрочем, если хотите выслушать...
      - Нет! - рявкнул Вулф. - Пока эти люди, - он воинственно мотнул головой в сторону лифта, - не покинут мой дом, я не в состоянии размышлять.
      - Успокойтесь, до понедельника они больше не появятся, - заверил я. Потом небрежно добавил: - Я слышал, у вас тут небольшое недоразуменьице вышло? - А про себя подумал: "Ай-да Арчи, мастер недомолвок! Может, прав был Отт, и я в самом деле интеллигент среди сыщиков?"
      - Проклятый грохот доканал меня, - прорычал Вулф. - Это невыносимо.
      - Да, сэр, но в противном случае вам пришлось бы навек отказаться от вертикального способа передвижения. Они и так вкалывают, не покладая рук. Вам осталось продержаться только несколько дней...
      Это был уже глас вопиющего в пустыне - Вулф скрылся за переплетом очередной книги. Мельком бросив на неё взгляд, я не поверил своим глазам, и был вынужден посмотреть ещё раз. Да, такую же книгу я уже видел в квартире Чайлдресса. На суперобложке был изображен какой-то парень в комбинезоне, распростершийся посреди поля, поросшего чем-то вроде пшеницы. Из спины несчастного торчал окровавленный нож для разделки туш. Название было выведено броскими фиолетовыми буквами - "Смерть на пойменном лугу". Ниже, более мелким шрифтом шла надпись: "Детектив про Орвилла Барнстейбла, написанный Чарльзом Чайлдрессом".
      - Интересно? - полюбопытствовал я.
      - Пф! Нише Толстого в пантеоне никто не угрожает.
      - Слава Богу! А где вы его раздобыли?
      - Вчера доставили из книжного магазина. Эта книжонка не стоит и десятой доли того, что я на неё потратил.
      - Вам ли судить? Если верить вашим словам, то вы никогда не читаете беллетристику. Или - почти никогда.
      Вулф откинулся на спинку своего кресла, способного выдержать приличных размеров динозавра.
      - Раньше, когда я ещё не настолько ценил свое время, я мог позволить себе почитать что-нибудь художественное - порой даже детектив. Я вовсе не оправдываюсь и не сожалею, хотя отдаю себе отчет, что мог лишний раз перечитать Аристотеля или Монтеня. Однако это, - он приподнял томик Чайлдресса и потряс им, - чудовищно по любым меркам! Стыдно признаться, но я вынужден полностью согласиться с мнением мистера Хоббса. Описания жалкие и небрежные, стиль напыщенный, сюжетные повороты притянуты за уши, а развязка уже сейчас ясна как день Божий.
      - Вы только не волнуйтесь, - предостерег я.
      - Ба! Я преодолел уже две трети, но ни один персонажей не вызывает у меня ни малейшего интереса. Включая и этого знаменитого сыщика, которого в рекламе на обложке назвали "очаровательным эксцентриком".
      - Вас тоже порой называют эксцентричным, - совершенно некстати брякнул я.
      Вулф буквально взвился на дыбы.
      - Ты ведь прекрасно знаешь, как я отношусь к беззастенчивому надругательству над этим словом. Я бы вообще предпочел наложить на него табу. Или мораторий - если так тебе понятнее. Мистер Винсон сейчас у себя?
      - Не знаю, но могу выяснить, - живо вызвался я, довольный, что легко отделался. - Хотите поговорить с ним?
      - Особым желанием не горю. Он сказал, что в его распоряжении есть дискета с последним романом мистера Чайлдресса. Узнай, распечатали его уже или нет. Если да, то попроси прислать один экземпляр мне, желательно с посыльным.
      - Ваша способность к самобичеванию воистину не знает себе равных, произнес я, набирая личный номер Винсона. Главный редактор ответил с первого же звонка.
      - Говорит Арчи Гудвин. Мистер Вулф хотел бы получить копию последнего романа Чайлдресса, если, конечно, вы уже его распечатали.
      - Да, он распечатан. А что, мистер Вулф нашел какую-то зацепку?
      - Трудно сказать. Скажите, мистер Винсон, а вы могли бы прямо сейчас отправить к нам рукопись с посыльным?
      - Сейчас? Господи, я даже не уверен... Секундочку. Да, вот нашел ещё один экземпляр - второй я отправил на редактуру. Кстати, я сам только что закончил читать этот роман, и полагаю, что среди всего написанного Чарльзом он лучший. И сюжет на удивление прекрасный. Чертовски жаль, что он последний... Хорошо, мистер Гудвин, я отправлю его вам, как только найду с кем.
      - Спасибо.
      - Вообще-то говоря, перед уходом я и сам собирался вам позвонить, добавил Винсон. - Вы слышали о том, какая неприятная история вышла вчера между Фрэнком Оттом и Кейтом Биллингсом?
      - Нет, но готов выслушать, - сказал я, навострив уши.
      - Я сам узнал об этом только час назад. Похоже, они случайно встретились в одном ресторане, что на Пятьдесят четвертой улице, неподалеку от Пятой авеню. Это любимое место литературной братии. Отт сидел с супругой у стойки, выпивая и дожидаясь, пока освободится столик, а тут как раз нелегкая принесла Кейта, который до этого выпивал где-то еще. Во всяком случае, по словам очевидцев, он заметно пошатывался. Заметив его, Отт съязвил что-то по поводу того, что, дескать, у Кейта совесть нечиста, раз он так нализался; явно намекая на Чайлдресса.
      - Любопытно, - заметил я. - А случалось Отту раньше ссориться с Биллингсом?
      - При мне - нет. Так вот, Биллингс рассвирепел и обозвал Отта лизоблюдом и задрипанным агентишкой. Отт в долгу не остался - и началось. Биллингс ведь лет на двадцать моложе Отта, да и фунтов на двадцать потяжелее. Словом, когда он отвесил Фрэнку оплеуху, тому пришлось оказывать помощь.
      - Здорово ему досталось?
      - В основном, пострадала его гордость. Мне рассказал об этом редактор из другого издательства, с которым мы давно знакомы. По его словам, Фрэнк отделался здоровенным синяком, а его жена поливала Биллингса выражениями, которые не под всяким забором услышишь. Бармен и ещё несколько посетителей их разняли, а потом развели по углам.
      - Да, у вас, литераторов, жизнь опасная, - вздохнул я. - Даже странно, что у кого-то ещё хватает времени творить и редактировать.
      - Давайте, подсыпайте соли на мои раны, - беззлобно проворчал Винсон. - Впрочем, ничего другого я и не ожидал.
      - А вы придаете случившемуся какое-то особое значение? - осведомился я.
      - Да, с тех пор как мне позвонили, я все не могу в себя прийти. Честно говоря, я до сих пор не верю, чтобы один из них мог оказаться убийцей. Ни с одним из них я не общался, да и не намерен, однако убежден, что вчерашний инцидент был вызван неумеренными возлияниями в сочетании с напряженным состоянием после гибели Чарльза, с которым оба они были близки. Ведь в нашем мире до сих пор только и разговоров, что о его смерти.
      Я поблагодарил Винсона за уделенное мне время и распрощался. Затем повернулся к Вулфу и сказал:
      - Вчера вечером Кейт Биллингс и Франклин Отт закатили кулачную потасовку в ресторане. Биллингс выиграл чистым нокаутом.
      Вулф оторвался от книги и нахмурился.
      - Арчи, - вздохнул он, - закатить можно пощечину. Или истерику. А потасовку затевают.
      Глава 19
      Уличенный Вулфом в неверном употреблении словосочетаний, я спорить не стал, а изложил ему подробности вчерашней схватки Отта с Биллингсом в пересказе Винсона. Вулф недовольно покривился, после чего велел встретиться с обоими дуэлянтами, пояснив, что именно ждет от этих встреч.
      - Приступить немедленно? - спросил я.
      - Нет. Я знаю, что на сегодняшний вечер ты строил планы. Можно и завтра.
      - Но ведь завтра суббота - значит, мне придется ловить их дома?
      - Да, - кивнул Вулф, возвращаясь к чайлдрессовскому роману. Мои планы, которые упомянул Вулф, сводились к тому, чтобы сводить Лили Роуэн поужинать в "Рустерман", шеф-повар которого уступает разве что Фрицу. В свое время открыл этот ресторан Марко Вукчич, ближайший друг Вулфа, а вот после того, как Марко убили*, Вулф в течение довольно долгого времени присматривал за делами ресторана, иногда ужиная в нем, а порой устравиая внезапные проверки. Видели бы вы, какой разнос он учинял, обнаружив хоть мельчайший недочет на кухне. И сейчас, в тех редчайших случаях, когда Вулф ужинает вне дома, он предпочитает "Рустерман" - и только "Рустерман".
      Лили заказала говяжье филе по-беарнски, а я - голубиные грудки по-московски. Мы воздали должное мастерству Феликса, шеф-повара и нынешнего владельца "Рустермана", дочиста опустошив свои тарелки, прежде чем перейти к восхитительному суфле "Арменонвиль".
      - Что-то ты сегодня излишне задумчив, Эскамильо,** - заметила Лили, глядя на меня поверх чашечки дымящегося кофе-эспрессо. Этой кличкой она наградила меня при нашей первой встрече, когда я сиганул через стену, спасаясь от разьяренного быка.
      - Извини, я отвлекся, - сокрушенно покачал головой я. - Про завтрашнее поручение вдруг вспомнил. Я должен повидать пару ребят, которые вчера вечером затеяли драку в ресторане.
      Лили изумленно приподняла брови.
      _________
      *Рекс Стаут "Черная гора".
      ** Рекс Стаут "Где Цезарь кровью истекал".
      - Тебе, я вижу, скучать не дают.
      - Очень забавно, но примерно то же самое я и сам себе сегодня высказал, - хмыкнул я и рассказал ей, в чем дело.
      - А я вот как думаю, - промурлыкала Лили. - Все они сговорились, что убьют его, а потом кинули жребий, кому спускать курок. Судя по описанию этого Чайлдресса, друзей у него было раз, два и обчелся. Даже Винсон, похоже, его не слишком жаловал.
      - Не думаешь ли ты, что его мог ухлопать сам Винсон?
      - А почему бы и нет? По-моему, Ниро Вулфу случалось брать себе клиентов, у которых рыльце в пушку.
      - Лишь изредка. Нет, Винсон не настолько глуп. К тому же, от смерти Чайлдресса он ничего не выигрывал.
      Лили сверкнула белоснежными зубами - они и вправду у неё белоснежные.
      - Хорошо, его вычеркиваем. Но остальные все равно были в сговоре.
      - Я понял и обязуюсь передать твою гипотезу своему работодателю, пообещал я.
      Так я и поступил, на следующий день. Вулфа это почему-то не убедило.
      Когда, проводив Лили, я вернулся, света в кабинете уже не было; Вулф, как и следовало ожидать, отошел ко сну. Не увидев на столе каких-либо письменных указаний, я уже тоже решил было, что пора на боковую, когда взгляд мой упал на край вулфовского стола, на котором покоился томик "Смерти на пойменном лугу". Что ж, решил я, почему бы мне самому не ознакомиться с произведением покойного Чайлдресса? Я уже слышал оценку, высказанную в его отношении Вулфом, но привык за долгие годы вырабатывать и собственное мнение. Беда лишь в том, что чтение книг не доставляет мне ни малейшего удовольствия; для меня все эти персонажи какие-то неживые. Вот газеты - другое дело!
      Словом, я захватил книжку наверх и преодолел на сон грядущий несколько глав. Отношение к художественной литературе и, в частности, к детективным романам, у меня после прочтения не изменилось ни на йоту. Уж слишком ушлым показался мне сержант Орвилл Барнстейбл, а уж кому об этом судить, как не мне, прожившему столько лет под одной крышей с величайшим в мире эксцентриком - вне зависимости от того, как он расценивает это слово.
      Убийцу я вычислил уже на сорок шестой странице - причем совершенно правильно, как показала надуманная и совершенно невероятная развязка. Признаться честно, догадался я вовсе не потому, что такой умный и проницательный, а потому что чайлдрессовский сюжет был прост, как веник. Когда на следующий день я поведал Вулфу, что тоже попробовал чайлдрессовское чтиво, он только поморщился и принялся разгадывать кроссворд. Совершенно не понимает толстокожий - на какие жертвы ради него идут.
      Однако ещё до разговора с Вулфом в эту субботу я успел посетить Отта и Биллингса. Адреса обоих я отыскал в справочнике Манхэттена, причем жили они в каких-то шести кварталах друг от друга, в верхней части Ист-Сайда; тут уж мне повезло, согласен.
      Начал я с Франклина Отта. Красный кирпичный дом четы Оттов послевоенной постройки находился неподалеку от Первой авеню. Среди окружающих зданий дом выделялся новизной и свежестью краски, а, судя по сверкающему, отделанному черным мрамором вестибюлю, дела у литературного агента шли неплохо. В вестибюле сидел заспанный консьерж, которому я и представился.
      - Мистер Отт ждет вас? - осведомился он, неохотно отрываясь от гороскопа в "Дейли Ньюс".
      - Нет, но мы знакомы, и он должен меня припомнить, - не слишком уверенно произнес я. - В противном случае, скажите, что я из конторы Ниро Вулфа.
      Небритая физиономия консьержа прояснилась.
      - А, вы на этого толстого увальня работаете. Сдыхал, слыхал... Расследуете что-то?
      - Как вам, должно быть, известно, мистер Отт - литературный агент, уклончиво ответил я.
      - Понял, понял, - поспешно закивал консьерж, заговорщически ухмыляясь. - Хотите, значит, чтобы про вас книжку написали? Ну-ну, занятная, небось, выйдет книженция. Хорошо, сэр, я позвоню мистеру Отту. - Он набрал номер и несколько секунд спустя проквакал в трубку: - Мистер Отт? К вам мистер Гудвин из конторы Ниро Вулфа. Что? Да... Гудвин. Да... Хорошо. Спасибо, сэр. - Он положил трубку и посмотрел на меня. - Поднимайтесь. Одиннадцатый этаж, квартира С, направо от лифта. А книжку я куплю.
      Я поблагодарил его за доверие и поднялся в чистеньком сверкающем лифте на одиннадцатый этаж. Дверь квартиры С открыла седенькая, похожая на мышку женщину.
      - Здравствуйте, мистер Гудвин, - пропищала она, чуть кланяясь. - Меня зовут Элинор Отт. Фрэнк рассказывал мне про вашу встречу. Проходите, он у себя в кабинете. - Она чуть приблизилась ко мне, словно поверяя сокровенную тайну. - Не удивляйтесь, когда увидите, что у него лицо забинтовано - он на днях слегка пострадал. Впрочем, вы, наверное, слышали об этом?
      - Да, мне сказали, что Кейт Биллингс его ударил, - осторожно высказался я.
      - Да, вот змееныш! - прошипела Элинор, гневно кривясь. - В тюрьме ему место, мерзавцу такому! Я сказала Фрэнку, что ему следует подать в суд, и... Впрочем, не булу вас утомлять, вам это неинтересно.
      Она вымученно улыбнулась и пригласила меня следовать за ней.
      Проходя мимо гостиной, я почувствовал, как растет во мне уважение к обитателям этой квартиры. Просторная, футов тридцати в длину, гостиная так и напрашивалась на глянцевую обложку журнала "Образцовый дом". Не стану останавливаться на подробном описании, но скажу лишь, что обстановка напомнила мне роскошные парижские хоромы одного из давних приятелей Лили Роуэн, в которых мы с ней побывали несколько лет назад.
      Проведя меня по коридору, увешанному фотографиями писателей, Элинор Отт жестом указала на распахнутую дверь обшитого деревом кабинета. Войдя, я тут же увидел Франклина Отта; облаченный в рубашку с расстегнутым воротничком и желтый кардиган, он сидел за изящным ореховым столом, просматривая какую-то рукопись. Как и в его офисе, стол был завален бумагами.
      - О... Гудвин, входите, входите. Извините за мою наружность, пробормотал он, легонько прикасаясь к повязке, закрывавшей левую часть лица. - Позавчера вот слегка пострадал. Вы, видимо, уже знаете про эту историю?
      Да, потому я и здесь, - сказал я, усаживаясь напротив. - Я хотел бы услышать от вас, как это все приключилось.
      Отт пригнулся вперед, воинственно выставив подбородок.
      - Только не делайте из мухи слона, - предупредил он, погрозив мне пальцем. - То, что произошло между мной и Кейтом Биллингсом, к смерти Чарльза Чайлдресса не имеет ни малейшего отношения. Понятно?
      Голос его угрожающе зазвенел.
      - Хорошо, но я буду признателен, если вы удовлетворите мое любопытство.
      - Понимаю, вы от своего не отступитесь, - вздохнул Отт. - Что ж, будь по-вашему. Не могу сказать, что мне приятно об этом вспоминать, но, раз вы настаиваете, расскажу обо всем без утайки. - Отодвинув рукопись, он оперся обоими локтями на стол.
      - Мы с женой сидели в баре ресторана "Каули" на Пятьдесят четвертой улице - возможно, вы его знаете. Изумительные свиные ребрышки, рыба, но особенно - "кокиль Сен-Жак". Гребешки, иначе говоря. Это чуть ли не единственный ресторан, куда мы ходим с моей супругой. Так вот, сидим мы в баре, ждем, пока освободится столик, как вдруг в бар, пошатываясь, вваливается Кейт Биллингс. Едва на ногах держится. Должен сразу сказать особой любви мы с ним друг к другу не питаем. Не скажу, что именно я приложил руку к тому, чтобы Винсон уволил Биллингса, но и возражать, узнав об этом, я не стал. Биллингс же до сих пор убежден, что его увольнение результат моих интриг. Он упрям, заносчив, а как редактор себя сильно переоценивает. Вдобавок он жуткий наглец. Всякий раз, когда бы мы с ним не встретились, - а это. по счастью, бывает не слишком часто, - он пытается меня поддеть. Ну вот, а на это раз я решил его опередить.
      - И у вас это вышло?
      Отт болезненно поморщился, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.
      - Да. Понимаете, я уже довольно прилично выпил. Хотя и не нализался, как этот чертов Биллингс. Словом, я боронил какую-то фразочку насчет того, что, мол, у него совесть нечиста, раз он так надрался. Ну и проехался еще, что он переживает по поводу своего позорного изгнания из "Монарха". Глупо, конечно, я понимаю. Ну вот, Биллингс тут же подлетел к нам и принялся поливать меня бранью. Обозвал меня в частности лизоблюдом и "задрипанным агентишкой задрипанных авторов" - это в промежутке между непечатными выражениями, разумеется.
      Я сказал, что подобные выражения свидетельствуют о его скудоумии, и лишний раз доказывают его полную профессиональную непригодность. Тогда он выкрикнул: "Вставай, вонючка!".
      - И вы встали?
      - Да. Нельзя же было допустить, чтобы меня так унижали перед моей женой! - гневно добавил Отт. - Однако, не успел я встать, как он меня ударил, и я очутился на полу. Помню только, как Элинор кричала. Не самый приятный эпизод в моей биографии.
      - Согласен, - кивнул я. - Хотя мне показалось, что вы здорово рисковали, провоцируя Биллингса.
      - Mea culрa*, - вздохнул Отт. - Что было, то было. Говорю же вам перебрал я в тот вечер. И все равно - до сих пор не перестаю удивляться, что так вышло.
      - А как вы можете истолковать его действия?
      Отт легонько прикоснулся к забинтованной щеке и неожиданно хихикнул.
      - Вы хотите услышать от меня, что фингал под глазом доказывает виновность Биллингса в смерти Чарльза? Нет, это я не скажу, как бы не омерзителен мне был этот тип. Мерзавец - да, но он не убийца.
      - Это правда, что вы отказались выдвинуть против него обвинение?
      - Да, - кивнул Отт, небрежно отмахиваясь. - Элинор на этом настаивала, но я не считаю, что понес слишком уж существенный урон. К тому же моя вина в случившемся ничуть не меньше его.
      - Вы очень великодушны, - прокомментировал я.
      - Вот уж нет! - усмехнулся Отт. - Тем более, что для меня история закончилась вполне счастливо. Ведь Кейт Биллингс, как и я, был завсегдатаем "Каули", едва ли не каждый день туда захаживал. Ресторан был его вторым домом. Так вот, я ещё валялся на полу, когда Пьер - метрдотель - подскочил к нему и со своей французской обходительностью поставил в известность, что отныне двери ресторана будут для него закрыты. И поделом бузотеру.
      Отт продолжал хихикать и после того, как я, распрощавшись, покинул его кабинет.
      В половине двенадцатого я уже был на Восемьдесят второй улице возле дома Биллингса. Серое монолитное девятиэтажное здание разительно отличалось от изящного дома Отта. Консьержа, как и рассказывал Биллингс, не было. Найдя фамилию редактора на табличке в вестибюле, я нажал кнопку его звонка. Ничего не случилось. Я позвонил ещё раз, не отнимая пальца с кнопки почти полминуты.
      Я уже повернулся было, чтобы уйти, когда в переговорном ______
      *Моя вина (лат.). устройстве что-то затрещало и свирепый голос пролаял:
      - Да?
      - Это Арчи Гудвин, - весело прощебетал я.
      - Тшэваувуы? - прорычал динамик.
      Я истолковал это как "Чего вам" и вежливо произнес:
      - Я бы хотел потолковать с вами минутку-другую.
      В ответ послышался душераздирующий стон, затем - непечатная ругань, и наконец:
      - Ладно, хрен с вами, заваливайте.
      На площадке шестого этажа перегорели две лампочки, придавая и без того серому подъезду совсем мрачный вид. Дверь квартиры Биллингса была приоткрыта и я, осторожно постучав, вошел. Редактор сидел, скрестив на груди руки, на проваленной софе в крохотной гостиной; помятая физиономия выражала крайнее недовольство.
      - Почему бы вам не внять призыву телереклам и не научиться сперва звонить, а уж потом приходить? - проворчал он, не удосужившись даже встать.
      - Виноват, совсем этикет позабыл, - легко согласился я и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в ближайшее кресло. - Вы уж извините.
      Не потеплевшим ни на градус голосом Биллингс проскрипел:
      - Хочу сэкономить ваше время и признаться сразу. Да, позавчера в баре "Каули" я навесил Фрэнку Отту пару тумаков. Нет, о содеянном я не жалею и ничуть не раскаиваюсь. Да, перед этим я выпил и был навеселе. Нет, наша ссора никак не связана со смертью Чайлдресса. Удовлетворены? Теперь можете спрашивать.
      - Спасибо за подмогу. Вам часто приходится дубасить кого-то в общественных местах?
      - О, я вижу, мы сегодня агрессивно настроены, да? Вообще-то, мистер Гудвин, чем я занимаюсь в общественных местах - это мое личное дело. Ясно? Но так и быть, отвечу. Нет, я редко даю волю кулакам. Однако для Фрэнка Отта я готов в любое время сделать исключение.
      - А чем заслужил мистер Отт такой почет?
      На губах редактора появилась мстительная улыбка.
      - Мы уже, кажется, обсуждали эту тему в моем кабинете. Помните? Так вот, повторю ещё разок: Отт убедил Винсона выставить меня из "Монарха" или, по меньшей мере, отстранить от работы над книгами Чайлдресса. Однако это я бы ещё стерпел, но когда, войдя в "Каули", я услышал его оскорбительный возглас, прозвучавший на весь бар, я уже не сдержался. Это паразит заявил, что я пытаюсь утопить в вине свою нечистую совесть. А потом недвусмысленно намекнул, что я убил Чайлдресса в отместку за свой... скажем, вынужденный уход из "Монарха". Я прошагал к нему, потребовал, чтобы он встал, и от души вмазал по его сальной роже, так что шлепнулся на пол как мешок дерьма. Тут его жена принялась вопить как недорезанная свинья, а меня попросили уйти и больше туда не возвращаться. Вот и все, на этом веселье закончилось.
      Биллингс для вящей убедительности хлопнул в ладоши и, откинувшись на подушки, зевнул во всю пасть.
      - Во время нашей прошлой встречи вы, по вашим словам, не верили, что Чайлдресса убили. Вы по-прежнему не изменили своего мнения? - спросил я.
      Его взгляд скользнул по книжным полкам, двухфутовой кипе сложенных в углу газет, телевизору с запыленным экраном и лишь потом остановился на мне.
      - Забавно все-таки, - произнес он, уставившись в потолок. - Не зайди я в четверг вечером в бар "Каули" и не пропусти перед этим несколько стаканчиков водки - я бы до сих пор был убежден, что Чарльз Несноснейший сам вышиб себе мозги.
      - А что заставило вас передумать? Биллингс закатил глаза.
      - Господи, можно подумать, что вы сами не понимаете! Мне всегда казалось, что частные сыщики должны быстрее соображать. Тем более, что вы у самого Ниро Холмса-Вулфа служите. Неужто вы до сих пор не набрели на мало-мальски приличную улику?
      - Возможно.
      - Ну вы даете, - ухмыльнулся Биллингс. - А теперь пораскиньте мозгами: я вхожу в "Каули", а тихоня Отт, который никогда прежде и не здоровался со мной, вдруг ни с того, ни с сего набрасывается на меня, едва ли не в открытую обвиняя в расправе над Чайлдрессом. Абсолютно не похоже на него. Это ни о чем вам не говорит?
      - Объясните, пожалуйста, - ухмыльнулся я в ответ.
      Биллингс расхохотался.
      - Гудвин, вы так же нуждаетесь в моих объяснениях, как саудовский шейх - в песке. Ладно, черт с вами. Чайлдресс в своей статье, которую напечатал "Книжный бизнес", заклеймил Фрэнка Отта позором, причем, на мой взгляд, возвел на него напраслину. Мне там тоже изрядно досталось, хотя я к тому времени уже ушел из "Монарха" и устроился на новую работу. Отту в этом смысле повезло меньше: ему из собственного агентства податься было некуда. Вы со мной согласны?
      - Вы хотите сказать, что он убил Чайлдресса, обставив дело так, будто тот покончил с собой? - спросил я.
      Биллингс поерзал на софе и ответил, назидательно ткнув в мою сторону указательным пальцем:
      - Это вы сказали, а не я. И не скажу. Однако со стороны кажется, что для спасения своего реноме и положения в литературном сообществе Отту ничего другого не оставалось, как попытаться дискредитировать своего обидчика. Самоубийство подходит для этого идеально - кто потом вспомнит и воспримет всерьез нападки психически неуравновешенного человека?
      - Допустим, что вы правы, - произнес я. - Но зачем тогда Отту понадобилось прилюдно нападать на вас и устраивать такую некрасивую сцену?
      - Ага! - торжествующе воскликнул Биллингс. - Вот в том-то и дело. Он, конечно, не был уверен наверняка, что встретит меня в "Каули", хотя я бываю там едва ли не каждый вечер. Так вот, избавившись от Чайлдресса, Фрэнк Отт решил не останавливаться на достигнутом. Для полной победы ему оставалось ещё расправиться со мной. Он ненавидел меня лютой ненавистью за то, что я первый указал на вопиющие недостатки в произведениях Чайлдресса.
      - И поэтому он встал и безропотно получил от вас зуботычину? - фыркнул я.
      Биллингс воздел обе руки с растопыренными в виде буквы "V" пальцами точь-в-точь, как Ричард М.Никсон.