- Э-ээ, наверное, нет, - пожал плечами Холлибертон. - В том смысле, что он ведь её брат и все такое.
      - Ты, разумеется, знаком с мисс Джеймс?
      Он снова пожал плечами.
      - Ну, встречал её где-то пару раз... Когда её Франт приводил.
      - И как она тебе показалась?
      - Что ты имеешь в виду?
      - По-моему, я ясно спросил. Какое мнение у тебя о ней осталось?
      Холлибертон по-прежнему выглядел так, будто налоговая полиция копалась в его бумагах.
      - Милая девушка, - механически пробормотал он. - Очень приятная.
      - Ты ей тоже понравился, - соврал я.
      - Ну да? - его физиономия сразу разгладилась.
      - Так она мне сказала. Ты её куда-нибудь водил?
      - Кто, я? Мы же с Франтом были дружбаны - водой не разольешь! Чтоб я пригласил его девчонку - да я бы себе скорее руку отрубил!
      - А давно вы с Линвиллом знали друг друга?
      - Года три-четыре. На какой-то дискотеке познакомились. Мы тогда только школу закончили.
      - Но не одну школу?
      Холлибертон отмахнулся, как от назойливой мухи.
      - Нет, конечно. Франт учился в каком-то закрытом колледже в Новой Англии. Я же - нью-йоркец до мозга костей.
      - И тем не менее вы подружились?
      Я уже чувствовал, что его терпение иссякало.
      - У нас были общие интересы, - с вызовом сказал он. - По одним и тем же барам шлялись.
      - Ваши забавы были довольно дорогостоящими, - заметил я. - Что касается Линвилла, то он был набит деньгами. А тебе не сложным представлялось держаться с ним на одной ноге?
      - А я, между прочим, тоже парень не промах, - обиделся коротышка. - И у меня деньжата водятся. Хотя Франт никогда на друзей не скупился, это верно.
      - В том смысле, что по вашим счетам платил он?
      Холлибертон буркнул, что да.
      - А по девочкам вы с ним вместе тоже ходили?
      - Да, пару раз, может. Редко, в общем.
      - Ты бывал у него дома?
      - Был раз-другой, а что тут такого? Слушай, ты чего ко мне прицепился? И кто, по-вашему с Вулфом, пришил Франта, если не Джеймс?
      - Я уже заканчиваю, - сказал я, пропуская его вопрос мимо ушей. - Как думаешь, по какой причине Майклу Джеймсу или кому иному понадобилось убивать Линвилла?
      Он в очередной раз пожал плечами.
      - Я себя уже четвертый день это спрашиваю.
      - Брось, - усмехнулся я. - Ты отлично знаешь, что так взбесило Джеймса. Вдобавок в ту ночь у "Морганы" тебя тоже наверняка обуяло любопытство, из-за чего это я вдруг на вас наехал.
      - Черт побери, да я просто принял тебя за очередного репортера! После того, как его оштрафовали за превышение скорости, газетчики его просто осаждали.
      - Однако полиции ты сказал, что узнал меня.
      В квартире коротышки работал кондиционер, однако его узкое чело покрылось капельками пота.
      - Да, - процедил он, - но тем не менее я решил, что и ты к нему прицепился все из-за того же. Его узнавали на улице и буквально прохода не давали.
      - Ага, а ты защищал его, давая им отповедь. Очень отважно с твоей стороны. Ладно, теперь помоги мне немного, и дело с концом - обещаю. Судя по газетным сообщениям, Джеймс разыскивал Линвилла в ночь убийства и не скрывал, что точит на него зуб. Однако причину своего гнева назвать отказался. Как по-твоему, чем мог прогневить его Линвилл?
      Холлибертон тихонько выругался сквозь зубы, словно соображая, как бы от меня отделаться.
      - Я ничего не знаю, - пробурчал он наконец. - Разве что...
      - Продолжай, не стесняйся, - подбодрил я.
      - Думаю, что это как-то связано с Норин, - неохотно добавил он.
      - Логично. А как?
      - Откуда мне знать? Я за Франтом не следил.
      - Попробуем сыграть в угадайку: чем может вызвать гнев брата - причем очень бурный - какой-либо человек, общавшийся с его сестрой?
      Холлибертон развел руками.
      - Это вроде и ежу ясно! - фыркнул он.
      - Что именно? - не отставал я.
      - Слушай, парень, если ты добиваешься, чтобы я опорочил своего покойного друга, то ты не такого напал! - окрысился коротышка. - Его лишь вчера земле предали!
      - Значит по твоим словам, ты не знаешь, насколько далеко зашли отношения Линвилла с Норин Джеймс? Или знаешь, но не говоришь?
      Холлибертон смачно выругался. Я был вынужден признать, что лексикон у него богатый.
      - Не знаю, куда ты клонишь, - сказал он, - но, должно быть, у её братца дела совсем плохи. Значит легавые взяли кого надо. У тебя что-нибудь ещё ко мне, а то у меня дела, знаешь ли...
      - Еще два вопроса, - сказал я, поднимаясь. - Как закадычный дружбан Линвилла ты, конечно, знаешь, были ли у него враги?
      - Нет, - ответил он, также вставая. - Франт был славный парень, душа нараспашку. За друзей он в огонь и в воду лез.
      Комментировать его высказывание я не стал.
      - Очень хорошо, тогда последний вопрос. Что случилось в ту самую ночь после того, как вы с ним вдвоем покинули "Моргану"?
      - В каком смысле?
      - Куда вы поехали? Когда расстались и все такое?
      Холлибертон поджал губы.
      - Я уже сто раз это легавым рассказывал.
      Я вздохнул и закатил глаза, давая ясно понять: не ответив, ему от меня не избавиться.
      - Мы взяли мотор и доехали до "Совы" - это небольшой такой бар на Второй авеню. Посидели немного, пивка тяпнули, а потом, около половины двенадцатого, я взял такси и укатил домой. Франт оставил машину всего в паре кварталов от "Совы" - и предложил подбросить меня, но я отказался. Ему не по пути было бы.
      - А он, значит, остался в баре?
      - Он собирался только допить пиво, а потом уехать. В "Орион" хотел ещё заскочить. Больше я его не видел. Живым, во всяком случае.
      - Вы там видели кого-нибудь из знакомых?
      Холлибертон потряс головой.
      - Нет, мы там редко бывали. Лично я - так вообще один или два раза.
      - Ладно, - холодно произнес я, - будем считать, что этого достаточно. Пока, по крайней мере.
      Я повернулся и зашагал к выходу; Холлибертон затрусил следом. Я сам открыл дверь, смерил его на прощанье строгим взглядом и вышел. Судя по запаху на лестничной клетке, кто-то готовил к обеду говяжью тушенку с капустой. Дверь за мной громко захлопнулась, и голос коротышки отчетливо произнес:
      - Не вздумай больше сюда соваться!
      Отчаянный храбрец!
      Глава 17
      Хотя мне и казалось, что времени прошло не так много, часы мои, когда такси высадило меня перед крыльцом нашего особняка, показывали двадцать минут третьего. Пообщавшись с Тоддом Холлибертоном, я поначалу подумал было прогуляться из Гринвич-Виллидж до дома пешком, что мне не раз уже случалось проделывать, но потом решил, что могу позволить себе потратить немного денег Норин Джеймс на такси. В конце концов, разве не я только что провел целых пятнадцать минут своей жизни в обществе двуногого хорька? Одно это, на мой взгляд, давало мне право хоть слегка пороскошествовать, пусть даже ещё разок на такси прокатиться.
      Взбежав на крыльцо, я позвонил, отлично зная, что в отсутствие Фрица Вулфу придется самолично протащиться из кабинета в прихожую, чтобы впустить меня. За распахнутой дверью меня поджидал его свирепый взгляд.
      - Соскучились по мне? - нежно проворковал я.
      - Двадцать минут назад позвонил инспектор Кремер, - хмуро сказал Вулф. - Похоже, они отыскали оружие, с помощью которого был убит мистер Линвилл.
      - Рассказывайте, - заявил я, проходя в кабинет. - Я весь внимание.
      - Отрадно слышать, - провозгласил Вулф, причем без тени иронии. Между прочим, это и вправду оказалась монтировка, - добавил он, разместив свою слоновую тушу в кресле - подвиг, сравнимый с тем, чтобы ввести в док "Куин Элизабет". - Судя по всему, именно та, которой недостает в куче инструментов на полу гаража. По словам инспектора, её нашли в мусорном контейнере в нескольких кварталах к востоку от дома мистера Линвилла.
      - А Джеймс сказал, что пошел в западном направлении.
      Вулф едва заметно шевельнул головой - в его представлении это был кивок.
      - Мистер Кремер стоит перед выбором. С одной стороны, он арестовал лицо, сознавшееся - фактически добровольно - в убийстве Бартона Линвилла и тем самым спасшее полицию от критики и давления со стороны прессы и разных чинов. С другой стороны, он взял под стражу молодого человека, семью которого сызмальства считал едва ли не своей родней.
      - Никто никогда и не говорил, что это жизнь это сахар, - заметил я, особенно для инспекторов полиции.
      Порой, что бы ни говорили, и я был не прочь немного пофилософствовать.
      - Согласен. Хотя в данном случае лично я склонен немного посочувствовать инспектору.
      - Очень трогательно! - восхитился я.
      - Скорее практично, - сухо поправил Вулф. - Когда мистер Кремер позвонил, я сказал ему, что ты захочешь взглянуть на орудие преступления.
      - А он в ответ бурно расхохотался?
      - Ничего подобного - он согласился без промедления.
      - Да, похоже, бедняге и впрямь несладко, - покачал головой я.
      - Он прекрасно понимает, что арестовал невинового, поэтому готов сейчас уцепиться за любую соломинку.
      - Даже за ту, которую протягивает Ниро Вулф? - язвительно осведомился я.
      - Да. Он сказал, чтобы ты связался с сержантом Стеббинсом, который покажет тебе оружие убийства.
      *
      * *
      Вот как случилось, что вместо того, чтобы понаслаждаться блистательной игрой Дуайта Гудена, едва ли не в одиночку обыгравшего парней из Сент-Луиса, мне пришлось тащиться в полицейское управление к Пэрли Стеббинсу, который, по-моему, как и сам Кремер, никогда не отдыхает. Несколько слов к портрету нашего уважаемого сержанта: Пэрли - достойнейший представитель старой школы. Он и выглядит как типичный полицейский пpошлых лет, по крайней мере - в моем представлении. Могучий, но без единой унции линего жира, примерно на дюйм повыше меня, но гораздо шире в плечах и крепче. Красавцем бы его никто не назвал, однако лицо его из тех, что внушают уважение: крупные уши, волевой подбородок, щетинистые брови и цепкий, все подмечающий, взгляд. Смеется Пэрли редко, но ведь и поводов для смеха у него не так много. Преступников всех мастей и калибров он ненавидит любой ненавистью, однако и к частным сыщикам, включая нас с Вулфом, особой любви не питает. Нет, держится он с нами вежливо - насколько может быть вежлив Пэрли, - но при этом не скрывает неприязни к тем, кто заколачивает деньги на деле, заниматься которым должны, в его представлении, лишь полицейские. Вдобавок - и тут с ним нельзя не согласиться, - по меньшей мере пару раз Вулф выставил его на посмешище.
      Как бы то ни было, Пэрли неукоснительно выполняет любые приказания начальства и по одному слову Кремера готов вцепиться в глотку любому.
      - Вот, пришли, - ворчливо произнес он, введя меня в крохотную бесцветную комнатенку без единого окна, в которой за письменным столом сидел и ковырялся в каких-то бумагах невысокий коренастый человечек в очках и в белом халате.
      - Покажи нам эту штуковину, Дженкс, - попросил его Пэрли.
      Дженкс, на руках у которого были резиновые хирургические перчатки, выдвинул ящик небольшого шкафчика и вытащил из него серебристую монтировку около фута длиной.
      - Только не трогайте, - предупредил он меня, осторожно протягивая её мне.
      - Похоже на запекшуюся кровь, - профессионально указал я на буроватое пятно на головке инструмента.
      - Возможно, - кивнул Дженкс.
      - Да, возможно, - эхом откликнулся Пэрли, устремляя на меян красноречивый взгляд: "ты, мол, все видел, и можешь теперь проваливать на все четыре стороны". Я и в самом деле увидел все, что хотел, но задержался уже из чистого упрямства, чтобы досадить Пэрли.
      Пристально вглядываясь в монтировку, я спросил:
      - Какие-нибудь отпечатки нашли?
      Дженкс вопросительно посмотрел на Стеббинса, но тот - как всегда верный долгу, черт его дери! - помотал головой из стороны в сторону. Никаких поблажек частным ищейкам!
      - Хватит с тебя, - хмуро произнес он. - Пошли отсюда! Спасибо, мистер Дженкс.
      Человечек в халате молча кивнул и проводил нас безучастным взглядом. У выхода я поблагодарил Пэрли за гостеприимство и добавил, что Вулф будет чрезвычайно признателен; это, похоже, его проняло - во всяком случае, он мигнул раз или даже два.
      Вернувшись домой на такси - ещё одна прореха в кошельке Норин Джеймс, - я позвонил, но дверь мне отпер уже вернувшийся откуда-то (спрашивать, откуда именно, я не стал) Фриц. Когда я вошел в кабинет, Вулф сидел в кресле, плотно закрыв глаза.
      - Дрыхните, небось? - игриво осведомился я, плюхаясь на свой вращающийся стул.
      Вулф недовольно хрюкнул и раскрыл глаза, не утруждая себя никакими иными движениями.
      - Докладывай, - велел он.
      - Вас интересует только моя поездка в полицейское управление или все сегодняшние достижения? - уточнил я.
      - Все, - сказал он, звоня, чтобы Фриц принес пиво.
      Я изложил ему все подробности посещения Роджека и Холлибертона, дословно пересказав диалоги, но не утруждая себя комментариями. Это заняло двадцать трп минуты.
      - Какие у тебя остались впечатления от обоих мужчин? - спросил Вулф, когда я закончил.
      - Смешанные; попробую разобраться по очереди. Сначала - Роджек: в целом, малый вполне приличный, хотя больше напоминает большого ребенка. Если обладает чувством юмора, то скрывает его необычайно искусно. Как он относится к Норин Джеймс? Питает к ней довольно глубокое чувство - так он сказал, и я склонен ему верить. Он ли убил Линвилла? Возможно. Поначалу я бы голосовал обеими руками за то, что это невозможно, однако потом решил, что влюбленные способны на все, особенно когда объект их страсти подвергся бесчестью. Вспомните хотя бы тот случай в Джерси, когда занюханный продавец универмага пристрелил профессионального борца, который...
      - Хватит! - рыкнул Вулф, поднимая ладонь. - Я тебя понял. Переходи к мистеру Холлибертону.
      - После нашей первой памятной встречи возле "Морганы" мое мнение о нем не изменилось. Если он и хамил в этот раз меньше, то лишь потому, что мы с ним были один на один, и он явно боялся получить от меня по роже; сказать по правде, меня так и подмывало вмазать ему как следует. На мой взгляд, он мерзавец и людоблиз, а за Линвиллом увивался вовсе не из дружбы, а лишь потому, что Линвилл разъезжал на дорогих автомобилях, окружал себя красивыми девушками и швырял деньги на ветер.
      - Не мог он пристукнуть своего дружка?
      - Кто, Холлибертон? Вряд ли. Хотя он и мерзавец, он также отъявленный трус.
      - Однако тебе показалось, что он тоже был увлечен мисс Джеймс?
      Я кивнул.
      - Держу пари, что он в неё влюблен. Причем явно пытался пускать ей пыль в глаза, поскольку Норин искренне считает его вполне приличным молодым человеком. Однако не могу представить, чтобы он убил кого-либо, а тем более своего приятеля, простой монтировкой.
      - Ты её видел? - спросил Вулф.
      - В присутствии самого Пэрли Стеббинса, - гордо заявил я. - Монтировка как монтировка. Самая обычная, если не считать бурого пятна.
      - Отпечатки пальцев?
      - Занятно, что вы спросили. Я тоже задал этот вопрос Стеббинсу и парню, который надзирает за вещдоками, но они не соизволили ответить.
      Вулф стиснул зубы.
      - Свяжись с инспектором Кремером, - коротко приказал он.
      Я набрал номер - трубку со второго звонка снял Пэрли Стеббинс. Однако когда я сказал, что Вулф хочет пообщаться с его боссом, Пэрли вдруг заартачился.
      - Слушай, они сегодня уже виделись, - напомнил я. - Это все по тому же делу.
      В ответ донеслось невнятное, но многообещающее ворчание. Я кивнул Вулфу, чтобы он снял свою трубку.
      - Да? - голос Кремера звучал слаще патоки.
      - Инспектор, вам наверняка известно, что мистер Гудвин недавно ознакомился с орудием, которое, возможно, послужило причиной смерти мистера Линвилла. Так вот, мистер Гудвин поинтересовался, не найдены ли на этом орудии отпечатки пальцев, но ответа не получил.
      Кремер выругался и прикрыл трубку ладонью, но недостаточно плотно, чтобы я не услышал разноса, который он учинил провинившемуся Пэрли. Смысл его монолога сводился к тому, что Стеббинсу было приказано оказывать Гудвину всяческое содействие, однако Кремер при этом пользовался столь яркими и образными выражениями, что приводить их здесь я не рискую.
      - Отпечатков на монтировке не оказалось, - сообщил мне Кремер, покончив с отповедью. - Похоже, что их стерли намеренно.
      - А как насчет бурого пятна, которое заметил мистер гудвин?
      Чуть помолчав, Кремер ответил:
      - Кровь группы О, той же, что у Линвилла. Правда, черт побери, такая же группа почти у половины населения Соединенных Штатов.
      - Благодарю вас, сэр, - сказал Вулф. - У меня к вам просьба.
      - Как, ещё одна? - не выдержал Кремер.
      - Да. Вы уже сообщили прессе о том, что нашли орудие преступления?
      - Нет - эту чертову штуковину обнаружили только сегодня утром. Даже в конторе окружного прокурора об этом ещё не знают. А в чем дело?
      - Я бы хотел, чтобы вы умолчали об этой находке в течение хотя бы ближайших двадцати четырех часов.
      - Господи, а это ещё зачем?
      - Затем, что подобные действия с вашей стороны, а точнее - их отсутствие, - помогут изобличить истинного убийцу мистера Линвилла, спокойно произнес Вулф.
      - Чушь собачья! - прогремел Кремер. Затем примерно с четверть минуты в трубке слышалось только его тяжелое сопение. - Я подумаю на этот счет, сказал он наконец и швырнул трубку.
      Буквально в ту же секунду в дверь нам позвонили, и я, опередив Фрица, выскочил в прихожую. Одного взгляда в прозрачное с нашей стороны стекло хватило мне, чтобы, круто развернувшись, поспешить назад в кабинет.
      - Снаружи прелюбопытная парочка, - с места в карьер известил я Вулфа, который уже успел погрузиться в книгу. - Миган и Дойл Джеймсы! Что прикажете делать?
      Глава 18
      Вулф метнул на меня испепеляющий взгляд, из того разряда, что предназначаются мне при особо злостном нарушении его распорядка дня. Когда в дверь вновь позвонили, недовольство Вулфа заметно возросло.
      - Ладно, - прорычал он наконец, - впусти их.
      - Какой приятный сюрприз, - заулыбался я бывшим супругам, широко распахивая перед ними дверь. - Чем обязаны такой чести?
      Ответных улыбок я не удостоился.
      - Мы пришли к Вулфу, - сухо бросила Миган, облаченная в серое шелковое платье с плотным шлейфом из духов "Опиум". Вид у неё был мрачный и решительный, да и лицо Дойла за её спиной не светилось радостью. - Нам известно, что он почти никогда не выходит из дома, поэтому не трудитесь объяснять, что его нет, - заявила Миган.
      - Господи, да за кого вы меня принимаете? - обиженно воскликнул я, сопровождая их в кабинет.
      При виде посетителей, Вулф отложил книгу в сторону, а я представил его и бывшую чету друг другу.
      - Мистер Вулф, - сказала Миган, прежде чем я даже успел рассадить их, - мы пришли, чтобы обсудить с вами ход вашего так называемого расследования. Мы...
      - Извините, мадам, - перебил её Вулф, - но я предпочитаю вести разговор, глядя своим собеседникам в глаза. Поскольку вставать я не собираюсь, то предлагаю вам сесть.
      Его слова немного сбили с неё гонор, чего Вулф, безусловно, и добивался, и я предложил ей желтое кресло, тогда как Дойл уселся в почетное красное.
      - Итак, вы пришли, чтобы обсудить мое, как вы изволили выразиться, "так называемое расследование", - вкрадчиво произнес Вулф.
      - Да, - кивнула Миган. - Мы с Дойлом хотим знать, чего вы добились и почему не ставите нас в известность. - Она отчеканивала каждое слово. - Мне кажется, что вы обязаны это объяснить.
      - Вот как? - изумление, отразившеся на лице Вулфа, в очередной раз напомнило мне, что Голливуд, возможно, потерял великого актера. - А вот мне представляется, что я вам ровным счетом ничем не обязан. К числу моих клиентов вы не относитесь.
      - Но наша дочь - ваша клиентка! - прошипела Миган; Дойл, пригнувшись вперед, согласно закивал.
      - Ваша дочь - взрослый человек, - напомнил Вулф. - Мои обязательства относятся только к ней, и без её согласия я не собираюсь обсуждать ход дела с кем бы-то ни было.
      - Можно подумать, что вы информируете её о каждом своем шаге, фыркнул Дойл, распрямляя плечи и скрещивая руки на груди. - Так-то вы понимаете свои обязательства!
      - Я не располагаю сведениями, сэр, что ваша дочь недовольна ходом расследования. Во всяком случае, мне она ничего подобного не говорила. Тем не менее я не могу сказать, что ваш неожиданный приход оказался совсем уж некстати. Мистер Гудвин как раз собирался посетить каждого из вас.
      - Неужели? А зачем? - спросил Дойл.
      - Прежде чем мы продолжим, я хотел бы предложить вам что-нибудь выпить. Сам я предпочитаю пиво.
      - А что? Я тоже с удовольствием выпью пивка, - сказал Дойл; экс-супруга метнула на него гневный взгляд. Вулф нажал кнопку несколько раз, давая знать Фрицу, сколько принести пива.
      - Мистер Вулф, мы пришли сюда не для того, чтобы пьянствовать, процедила Миган. - Я - по крайней мере. Мы пришли, чтобы добиться от вас ответа. - Она заметно раскипятилась. Было видно, что ей хочется закурить, но я уже заметил, что она успела обвести глазами кабинет в поисках несуществующей пепельницы. - Навряд ли стоит напоминать вам, что на карту поставлена жизнь нашего сына.
      - Вы совершенно правы, мадам - ваше напоминание совершенно излишне. Давайте перейдем к делу: где вы были вечером в среду, двадцать шестого числа?
      Я получил истинное наслаждение, наблюдая, как Миган тщетно пытается сдержать ярость.
      - Что за дурацкий вопрос? - взвизгнула она. - Или вы пытаетесь отработать свой баснословный гонорар, придумывая новых подозреваемых?
      Вулф посмотрел на неё с недоумением.
      - Мой вопрос вызвал у вас затруднения, мадам?
      - Нет, - снова отчеканила Миган. - В тот вечер я была дома. Я продолжала распаковывать вещи после поездки в Европу.
      - Кто-нибудь ещё с вами был?
      - Майкл заезжал перед ужином навестить Норин. Вы, конечно, знаете, что Норин сейчас живет у меня. Узнав о случившемся, я больше не собиралась оставлять её одну. - Она вызывающе взглянула на Дойла, словно напоминая, что он не уберег дочку в её отсутствие.
      - И в тот вечер вы обе сидели дома? - поинтересовался Вулф.
      - Я - да, а Норин пошла прогуляться, часов в десять, по-моему. Я пыталась её отговорить, но она сказала, что хочет подышать свежим воздухо и подумать.
      - Значит, она ушла, а вы остались в одиночестве?
      - Да, - ответила Миган.
      - А консьерж в вашем доме есть?
      - Конечно.
      - Он подтвердит, что вы никуда не выходили?
      Она метнула на Вулфа взгляд, от которого увял бы даже кактус.
      - Не понимаю, какое вам дело до моих приходов и уходов! - взвилась Миган.
      - Нет, так дело не пойдет, - промолвил Вулф, наливая себе пива - Фриц уже успел потихонечку принести его: две бутылочки Вулфу и одну вместе с охлажденным стаканом - Дойлу. - Вы выражаете озабоченность, что я плохо представляю интересы вашей дочери в деле, от которого зависит судьба вашего сына. Тем не менее, стоит мне только попытаться копнуть, как вы отказываетесь отвечать.
      - Да, Миган, он прав, - заявил Дойл, поворачиваясь к своей бывшей благоверной. - Не тяни кота за хвост, прошу тебя! Если ты куда-то выходила, то лучше признайся сразу - он ведь все равно это выяснит.
      - Иди к дьяволу, Дойл! Мне только твоих дурацких советов тут не хватало. За все годы, что мы прожили вместе, я никогда не слышала от тебя дельного совета. - Она посмотрела на Вулфа. - Хорошо, черт возьми, я вам скажу. Да, я выходила из дома... вскоре после ухода Норин. Я не хотела оставаться одна и пошла навестить друга.
      - Памсетта, конечно, - ехидно заметил Дойл.
      - Памсетта, конечно! - передразнила его Миган. - Он прав: я была у Памсетта. Я должна была выговориться. Он мой старый друг - вы с ним знакомы, мистер Гудвин.
      Я кивнул в подтверждение, что слушаю её со всем вниманием.
      - И сколько времени вы там провели? - спросил Вулф.
      - Понятия не имею, - пожала плечами Миган. - Ушла я около десяти, сразу вслед за Норин. Когда я вернулась, было, кажется... около половины первого. Во всяком случае, дверь в спальню Норин была закрыта, и я была спокойна, что моя дочь вернулась.
      - Хотя вы её не видели?
      - Нет... но, уходя, она всегда оставляет дверь своей комнаты открытой.
      - Вы уезжали и возвращались на такси?
      - Да, но номеров машин и имен водителей не помню. Вы уж извините, съязвила Миган.
      Вулф пропустил колкость мимо ушей и переместил взгляд на Дойла.
      - Мистер Джеймс, вы можете рассказать о том, где были в среду вечером?
      - Могу, - ухмыльнулся тот.
      - Прошу вас.
      - Я живу сразу в двух местах: у меня есть дом в Джерси, под Принстоном, и квартира в Манхэттене - я люблю наезжать в Нью-Йорк.
      - Еще бы, - ядовито процедила Миган. - Ты ещё скажи им, что наезжаешь только ради того, чтобы сходить в театр или в музей!
      Дойл натянуто улыбнулся и поспешил хлебнуть пива.
      - Я прошу у вас прощения за поведение моей бывшей супруги, - обратился он к Вулфу. - Как бы-то ни было, я наведываюсь в Нью-Йорк довольно регулярно, раз или два в неделю, причем порой, как это ни странно, и в самом деле посещаю музеи и театры. Собственно говоря, в среду вечером я как раз и приехал, чтобы посмотреть свежее бродвейское шоу. К сожалению, дама, которую я собирался на него сводить, буквально в последнюю минуту заболела, и мне пришлось сдать билеты.
      - Значит теперь мы знаем, где вы не были в тот вечер, - произнес Вулф. Дедукция, достойная гения, верно?
      - Да, вы правы, - сказал Дойл. - В итоге я просидел вечер в своем любимом французском ресторанчике на Восточной Пятьдесят третьей улице. Метрдотель вам подтвердит - я уверен, что он меня запомнил.
      - В котором часу вы покинули ресторан?
      - Я как раз пытался припомнить, пока мы с вами беседовали. Около десяти, по-моему. Вечер стоял такой тихий и приятный, что я прогулялся до дома пешком. Я живу неподалеку от здания ООН. Вернулся я, должно быть, в половину одиннадцатого; или без двадцати одиннадцать. Это я точно знаю, потому что посмотрел одиннадцатичасовой выпуск новостей по телевизору.
      - Кто-нибудь может подтвердить, что вернулись именно тогда?
      - Сомневаюсь, - покачал головой Дойл. - Консьерж у нас есть, но он не особенно следит за жильцами. Вечно сидит, уткнувшись в книжку.
      - Вообще-то мы пришли к вам для того, чтобы услышать ответ от вас, а не отвечать на ваши вопросы, - проскрипела Миган. - Что вы вообще себе позволяете? Объясните наконец, что происходит! Мы имеем право это знать.
      Вулф взглянул на неё и нахмурился.
      - Мадам, мы уже обсуждали с вами этот вопрос и я не собираюсь к нему возвращаться. Всего доброго!
      Он встал, обогнул стол и, протопав в прихожую, повернул в сторону кухни.
      - Какая наглостъ! - взъярилась Миган, провожая его горящим взглядом. Никаких представлений о приличии!
      - Вообще-то я тоже не припомню, чтобы мистер Вулф назначил вам аудиенцию, - терпеливо произнес я. - А в правилах хорошего тона нежданный приход, кажется, не числится.
      - Это точно, Гудвин! - усмехнулся Дойл, хлопая себя по коленке. - Я говорил Миган, что так она ничего не добъется, но она меня не слушала. Она уверена, что может кого угодно загнать в угол.
      - Тем не менее ты со мной притащился! - рявкнула строптивица.
      - Просто, чтобы защитить тебя от тебя самой, дорогуша, - фыркнул он. Должен же кто-то сказать тебе, что пора и честь знать. Так вот, пора! Попрощайся с мистером Гудвином, моя прелесть.
      Миган Джеймс настолько взбесилась, что лишилась дара речи - за что я был безмерно признателен Дойлу. Она встала и вылетела вон без единого слова, а Дойл, уже в дверях, лукаво подмигнул мне.
      Приятно было видеть, что по меньшей мере он сохранил доброе расположение духа, ведь в такси на обратном пути бывшая половина должна была, как я представлял, перепилить его пополам. Но что-то в его хорошем настроении меня даже смутно тревожило. Разве не его дочь изнасиловали, и не его сыну грозил электрический стул? Нет, я бы на его месте так не веселился. Я рещил, что должен поломать над этим голову.
      Глава 19
      Закрыв дверь за препирающимися Джеймсами, я прошагал на кухню, где застал Вулфа и Фрица, которые с мрачными физиономиями разглядывали кастрюльку.
      - Только не говорите, что опять разошлись во мнениях, как готовить рыбу в белом вине по-ново-орлеански, - шутливо хмурясь, подосадовал я. Скорее израильтяне помирятся с арабами, чем вы тут договоритесь.
      Как будто меня там и не было. Оба продолжали ворчать и спорить, а мне это уже стало надоедать.
      - Я вам больше сегодня не понадоблюсь? - спросил я наконец Вулфа.
      Патрон посмотрел на меня так, будто я завопил благим матом во время спиритического сеанса.
      - Нет, - рассеянно ответил он, снова поворачиваясь к злополучной кастрюльке.
      - Что ж, тогда удачной вам ухи! - пожелал я и отбыл восвояси, подгоняемый двумя недобрыми взглядами. Я, правда, намеренно полез на скандал: назвать в их присутствии ухой рыбу в белом вине по-ново-орлеански - то же самое, что на глазах у гордого собаковладельца назвать его шар-пея перекормленной дворняжкой.
      Вернувшись в кабинет, я взгромоздился на свой стул и набрал номер Лили; она ответила с третьего звонка.
      - Так случилось, что весь день меня преследовали трудности, - сказал я, но теперь, извини за аллюзию, в конце тоннеля показался свет. Давай воспользуемся возможностью, чтобы отужинать вдвоем и поделиться мечтами и помыслами.
      - Эх, твоими бы устами да мед пить, - вздохнула Лили. - Я, конечно, могла бы и покапризничать за столь позднее приглашение, но так и быть - на сей раз это вопиющее нарушение этикета сойдет тебе с рук. При одном условии, разумеется.
      - Ты заговорила прямо как Вулф, - укоризненно покачал головой я. О'кей, что за условие?
      - Что ты поведешь меня в "Рустерман". "Ля Ронде" я оставляю на свой день рождения.
      - Заметано. Тогда я заскочу за тобой на такси минут через двадцать?