Эмма ГОЛДРИК
      ЛЕТНЯЯ БУРЯ
      Анонс
      Казалось бы, нет ничего общего между молодыми людьми, живущими по соседству, они во всем несхожи: разные взгляды на жизнь, разные вкусы. Романтичная молодая скрипачка - и зрелый, в расцвете сил, процветающий бизнесмен, но главное - оба никак не стремятся связать себя узами брака, напротив, поначалу даже мысль об этом кажется обоим невероятной. Ссоры по пустякам, взаимные обвинения - читатель, конечно, вспомнит бессмертное "Укрощение строптивой", тем более что Чарли и Фила ждет тот же финал: любовь, выдержавшая столько испытаний, непременно будет счастливой.
      Глава 1
      Мисс Клодия Сильвия сорок лет проработала секретаршей у президента рыболовной компании "Этмор". Начинала она за шесть лет до рождения теперешнего президента, чей гневный голос доносился сейчас до ее слуха. Клодия опустила голову и пожалела, что соединила его по телефону. Молодой Фил Этмор владел необыкновенно богатой лексикой, по большей части непечатной. Уловив знакомый треск вырываемого из розетки телефонного провода, Клодия спокойно прикрыла чехлом компьютер, засунула папку с входящими документами поглубже в письменный стол и встала, недоумевая, почему после всех скандалов, разразившихся в последние месяцы, она не предложила Шарлотте Макеннали перезвонить в начале следующего века.
      Но по крайней мере одной неприятности удалось избежать - на этот раз он не выкинул телефонный аппарат в окно. С этой мыслью она выбежала из приемной, свернула направо по коридору и юркнула на всякий случай в кладовую уборщицы. И как раз вовремя, так как шеф словно вихрь пронесся по холлу, крича на лифтера.
      - Я прибью эту чертову бабу, - бормотал про себя Фил Этмор, усаживаясь в новый "порше" и с ревом выезжая из гаража, - а может, это слишком жирно для нее. - И он резко повернул руль.
      С полсотни гудков громко сигналили, пока он втискивался в транспортный поток. Дорога была скользкой после раннего дождя, пролившегося на Новую Англию. Из порта неподалеку тянуло запахом сырости и морской воды. Несколько чаек, отдыхавших на пролетах старого моста, с недовольным видом взметнулись в воздух и полетели к морю. Позади Фила раздался сигнал. Он повернулся и посмотрел на следовавшую за ним машину, колеса которой едва не врезались в опору пирса, отчего настроение Фила слегка улучшилось, но только слегка.
      Выруливая вниз к перешейку, он рисовал в воображении изощренные пытки. Может, кипящее масло? Или распятие? Господи, как такой пигалице удалось нарушить всю его жизнь? Два месяца, если не больше, эта скрипачка Шарлотта Макеннали была как бельмо у него на глазу, ущемляла его чувство собственного достоинства. Он снизил скорость у понтонного моста, соединяющего Норманс-Айленд с материком. Мост был временным сооружением, построенным сразу после урагана 1937 года. Доски дрожали и трещали под тяжестью машины. Вот уже пятьдесят лет члены городского управления обещали построить новый, однако на острове Норманс-Айленд площадью всего в тридцать шесть акров, находившемся в ста ярдах от береговой линии города Фэрхейвен, стояли всего только два дома. У города же были более срочные дела.
      Когда Фил подъехал к дому, из-за облаков показалось солнце. Типичные для Кейп-Кода <Залив в штате Массачусетс.> коттеджи стояли едва в ста ярдах друг от друга на вершине небольшого холма. Вокруг домов было открытое, заросшее травой пространство с редкими, чахлыми деревьями. Остальная часть острова представляла собой песчаную дюну, отлого спускавшуюся к заливу. Во время весеннего прилива, в полнолуние, почти весь остров оказывался под водой, обычно же он был одним из лучших пляжей в штате.
      У цепной ограды восьми футов высотой была припаркована полицейская машина. Это в последнее время уже стало привычным. Ограда служила границей между двумя земельными владениями. На крыше автомобиля медленно вращалась красно-синяя мигалка. Шарлотта Макеннали сидела на верхних ступенях своего крыльца.
      - Как же ты сразу ее не узрел? - пробормотал про себя Фил, резко затормозив на узкой грязной дороге. - Еще эти огненно-рыжие волосы пылают на солнце! Хорошо бы повыдергивать их по одной волосинке. - Мысль показалась ему прекрасной. Он снова ударил кулаком по рулю, изо всех сил стараясь сдержать гнев. - В конце концов, я достаточно известный бизнесмен, - сказал он себе под шум затихающего двигателя. - Почему я позволяю этому маленькому чудовищу изводить меня?
      - Вы скучный и напыщенный, - заявила она во время последней стычки. - По вашему костюму я могу определить, в каком вы настроении.
      Он заскрежетал зубами. Допустим, он немного консервативен, но напыщен?.. Выходит, кипящее масло - это слишком легкое для нее наказание. Выпотрошить и четвертовать - вот что надо сделать!
      С этой приятной мыслью, едва ли не улыбаясь, Фил вылез из машины.
      - Ну-с? - спросил он.
      Патрульный полицейский, хоть и был вооружен и весьма внушителен, с осторожностью приблизился к Филу.
      - Она говорит, что это снова ваш проклятый любимец.
      - Она говорит? Мой проклятый любимец?
      - Так она выражается. Ваш любимец и ее скрипка Гварнери.
      - О Боже!
      Фил Этмор поборол свой гнев и вернулся к действительности. Ее концертная скрипка Гварнери? Она почти такая же ценная, как Страдивари. Стоит тысячи, и заменить ее сейчас невозможно. На этот раз каша заварилась нешуточная! Придется быть дипломатичным. От этой мысли его передернуло.
      - Сэм съел скрипку?
      - Я точно не знаю, вам лучше спросить у нее, мистер Этмор. И пожалуйста, поаккуратней. Лейтенант говорит, что, если между вами снова будет потасовка, мне придется вас обоих забрать и посадить в одну камеру.
      - Он садист, ваш лейтенант, - проворчал Фил. - О'кей, я с ней поговорю. Но не понимаю, почему я должен бояться рыжей особы ростом в пять футов и шесть дюймов?
      - Наверное, не должны. - Полицейский был ростом в шесть футов, но на Фила смотрел снизу вверх. - И все же я бы поостерегся: у нее в руках бейсбольная бита.
      - О Господи. И вы не отняли у нее эту штуку?
      - На биту лицензия не нужна, и она на своей территории, мистер Этмор.
      - Как может такая аппетитная женщина быть такой чертовски неудобоваримой? - пожаловался Фил.
      Полицейский пожал плечами и привалился к кузову патрульной машины. Минута потребовалась Филу Этмору, чтобы одернуть рубашку и поправить галстук. Силы небесные, выговаривал он себе с отвращением, всего шесть недель прошло, как он заставил капитулировать федеральную рыболовную службу. Почему же он так боится эту.., ну да ладно - эту пигалицу? Ему очень хотелось оказаться у себя в гостиной и пропустить для храбрости глоток бренди, но времени на это не было. Он распрямил плечи и решительно зашагал вперед, пока не дошел до ограды.
      - Ни шагу дальше! - Она встала и двинулась на него, неловко держа биту в согнутой руке.
      Фил остановился и перевел дух. Ему было видно, как бита описывает большие круги: очевидно, Чарли Макеннали понятия не имела о бейсболе, но, как усвоил Фил со времен службы в морской пехоте, такие как раз и могут уложить вас замертво - ненароком, конечно.
      Он переступил одной ногой границу, разделявшую их участки. Бита нацелилась ему в живот, и тут, несмотря на все свои дипломатические намерения, он взорвался:
      - Вы звонили мне, и я пришел. Черт возьми, что случилось на этот раз?
      - Только не ступайте на мою территорию. - Она нарочито растягивала слова, хриплый, низкий голос дрожал.
      Что это: страсть или злоба? Фил убрал ногу.
      Рыжие вьющиеся волосы нимбом поднимались вокруг ее круглого лица с чистой бледной кожей и полоской веснушек у носа. Легкий голубой свитер облегал восхитительно нежные изгибы фигуры, полосатые брюки плотно обтягивали округлые бедра. "И все пропадает зря у этой скрипачки, - сказал себе Фил. - Кричать хочется от возмущения! Потрясающий получился бы стриптиз!"
      - Ну? - спросила она.
      - Что "ну"?
      - Я все объяснила вам по телефону. Или вы снова бросили трубку?
      Она сделала два шага к нему. Не слишком стесненная свитером маленькая грудь соблазнительно подрагивала, и Фил не мог отвести от нее взгляда. "Вот было бы интересно..." - подумал он, но она прервала его размышления.
      Проследив за его взглядом, она тотчас поняла, куда он направлен. "Ну уж нет, мистер Этмор, это не про вас". Если бы было можно сквозь загар различить краску стыда.., однако Фил Этмор был для этого слишком смугл. "Сама виновата, держится вызывающе, - решительно сказал он себе. - Соберись, Этмор!"
      - Бросил трубку? Это не в моем духе. Не повышай голос, вот так. Но она одарила его холодной, скептической улыбкой, и все его самообладание улетучилось.
      - Эй, послушайте, - прорычал он, - я не бросил трубку, а вырвал этот проклятый телефон вместе с проводом из розетки.
      - О, но это же дорогое удовольствие, - язвительно заметила она.
      - Если вы не собираетесь драться, я поеду по другому вызову, - крикнул полицейский.
      Чарли Макеннали небрежно помахала ему битой. Фил нагнул голову, а полицейский хмыкнул, сел в машину и уехал.
      - А теперь к делу, - сказала она. Фил Этмор сделал три глубоких вдоха. Она уставилась на него как на ненормального.
      - Послушайте, мисс Макеннали...
      - Мои друзья зовут меня Чарли.
      - Послушайте.., мисс Макеннали. - Он замолк и откашлялся, затем сосчитал до десяти и обратно, сделал шесть глубоких вдохов и почувствовал, как самообладание возвращается. Ради Бога, перед ним всего лишь бабенка! Возможно, для вас это несущественно, но я управляю корпорацией с более чем восемьюстами служащими. Наш валовой доход за прошлый год составил почти два миллиона долларов. Мы, вы и я, несомненно, могли бы найти взаимопонимание. Почему бы вам не пойти ко мне: мисс Стэндиш приготовит нам по чашечке кофе и мы все обговорим.
      Чарли ухмыльнулась:
      - Ваша экономка сбежала, мистер Этмор. Около десяти часов утра она выгнала Сэма метлой из дома, вызвала такси и отбыла в неизвестном направлении. Зеленые глаза этой чертовки вонзились в Фила, ища и не находя ответа. - Вам что-то не везет с экономками. Если я правильно считаю, эта - третья за последний месяц!
      Он напряг все силы, чтобы сдержаться и не ответить ей в том же духе. Счет до десяти не помог, тогда он попробовал считать по-немецки. Она вертела биту в руках, а ему вдруг пришла в голову настолько простая мысль, что он даже удивился, как это раньше не додумался: если не обращать больше на нее внимания, она прекратит нести этот бред. Стоит только посмотреть на ее румянец и блеск в глазах! Да она обожает их дикие ссоры! Какая же скучная у нее жизнь, если самое большое удовольствие для нее - изводить соседа! Целых два месяца он служил ей козлом отпущения! Давай-ка, Фил, возьми себя в руки. Но легко сказать...
      - Я, правда, слышала, - добавила Чарли, помолчав, - что и готовила она никудышно. - Чтобы лучше видеть его лицо, она наклонила набок свою хорошенькую головку и вонзила в него еще один кинжал:
      - Хотя, допускаю, она была привлекательной.
      Фил не попался на приманку и промолчал. Чарли перевела дух и побледнела, на лице у нее отчетливо проступили веснушки. Водя ногой по траве, она внимательно следила за выражением его лица.
      - А может, мы ко мне пойдем пить кофе? Сообразуясь с понятием об этикете, стоило пустить этот пробный шар.
      - Почему бы нет? - Он с трудом придал голосу нотки воодушевления. Пора кончать эту междоусобицу! Если ты добиваешься своего у членов городского управления, почему не можешь сладить лишь с одной молодой особой?
      Чарли повернулась и легким шагом направилась по лужайке к боковой двери. Фил последовал за ней, восхищаясь ее бедрами, и лишь у самого крыльца вспомнил:
      - А где же Сэм?
      - Ваш дурачок у меня в сарае, - спокойно отозвалась Чарли.
      - Дурачок?
      - Вы же слышали. Если вы его выпустите - ответите за дальнейший ущерб.
      - Еще бы! - вздохнул Фил.
      Мой глупый, любимый старина Сэм! Кстати, а сколько Сэму лет? Десять? Одиннадцать? Мне исполнился двадцать один год, когда он был молочным поросенком, и это все, что осталось от моей юности. Я купил его в зоомагазине сразу после развода родителей и сразу после того, как Эмилия отказала мне, узнав, что я разорен. Великий Боже, да Сэму более тринадцати лет!
      Фил подергал задвижку на дверце сарая, и Сэм, услышав, начал похрюкивать. Сарай был старый, дверца кособокая, а задвижка ржавая. Помучившись с минуту. Фил пнул нижнюю часть дверцы, она открылась, и Сэм вперевалку вышел на солнышко.
      Бедняга Сэм! Ростом с крупного сенбернара, весь черный, на глаз он весил фунтов восемьдесят, и значительная часть этого веса приходилась на живот. А потому и еще из-за своих коротких ног он с трудом взбирался по лестнице и с трудом бегал. Хвост у Сэма был в виде крошечной закорючки, что придавало ему совершенно нелепый вид. Странно, как такие маленькие ножки могли удерживать столь массивное тело. Ласковое, привязчивое существо, одно из самых умных млекопитающих на земле, он был достаточно велик, чтобы его остерегались, и все же вполне подходил для домашнего содержания. Плоское рыльце Сэма постоянно сопело, словно от насморка.
      - Пойдем, малыш, - позвал Фил.
      Его любимец восторженно хрюкнул и вперевалочку пошел рядом, потом понесся к веранде и попытался прыгнуть на Чарли Макеннали. Это ему не удалось, и тогда он обслюнявил ей туфли. Фил Этмор неодобрительно покачал головой и пошел вслед за Сэмом. "Моя черная неразборчивая хрюшка, - подумал Фил. - Ест все подряд и любит всех подряд". Сэм тщетно пытался вскарабкаться по ступеням веранды к своей "возлюбленной"; нагнувшись, Фил подтолкнул его под тучный зад, тогда он благодарно хрюкнул и стал перебирать ногами. "Мой бессловесный проклятый любимец", - криво усмехнулся Фил и посмотрел на Чарли. Глаза у нее сверкали, на губах играла улыбка. Филу ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.
      - Не знаю, может, он не так глуп, как я думала. Иногда он очень разборчив. - Чарли ласково потрепала свинью по шее, вернее, по тому месту, где ей надлежало быть, и поразилась, какая у Сэма гладкая кожа. Сэм от удовольствия издал звуки, похожие на мурлыканье. - Пожалуйста, входите. - Чарли указала на дверь.
      Фил впервые был в ее доме, Чарли уже побывала у него дважды, и оба раза со скандалом. Его гостиная была обставлена по-спартански, а вот в ее, пожалуй, было слишком много мебели, по углам, заменяя стулья, были разбросаны мягкие подушки, сразу чувствовалось, что здесь обитает женщина. У окон, поближе к свету, стояло миниатюрное пианино марки "Стейнвейн" и массивный пюпитр. На крышке пианино, блестя на солнце, лежала старинная скрипка.
      Увидев скрипку, Фил замер и с облегчением вздохнул. Чарли же обернулась, проследила за его взглядом и строго посмотрела на него.
      - Пострадала не скрипка, а футляр, мистер Этмор. - Она показала на малиновую подушку, где лежали какие-то растерзанные куски. - Чтобы уберечь скрипку, мне сделали его из лучшей кожи, какую можно достать в Европе. Я с этим футляром дважды объездила весь мир, и он оказался на редкость прочным. А ваш любимец уселся на него и начал его есть. Вы что, не кормите животное? И вообще, какой разумный человек станет держать у себя в доме свинью? Можете мне ответить?
      Чтобы вывести Фила из себя, вполне достаточно было столь необдуманного замечания, но сегодня он всячески старался прийти к согласию с этой дамой.
      - Я одинок, - сказал Фил. - Ведь даже промышленный магнат, если он холост, может быть одиноким. А вам, должно быть, незнакомо чувство одиночества.
      - Не будьте так самоуверенны, - огрызнулась Чарли. - Самый одинокий человек - это музыкант во время гастролей. Иногда на неделе я играла в четырех разных городах, и я знаю, что такое одиночество.
      Он недоверчиво посмотрел на нее: что это она так разволновалась? "А грудь у нее не такая уж маленькая", - подумал Фил. Было бы здорово сказать ей, например: "Присядь-ка, я хочу с тобой поговорить". Или еще что-нибудь в этом роде. Но он вовремя прикусил язык.
      - Я был одинок, - повторил он. - У меня жуткая аллергия на кошек и собак, поэтому я и купил поросенка. Их легко приручить, они умнее собак и кошек, они чистоплотны и проживут с вами лет тринадцать, если не больше. Мы с Сэмом пробыли вместе почти четырнадцать лет. Конечно, были и сложности. Требовалось разрешение от Совета по здравоохранению на содержание свиньи в городе. Вот почему я арендовал дом здесь. А теперь насчет футляра.
      Чарли предъявила вещественное доказательство преступления: футляр был окончательно загублен - середина раздавлена, а края обгрызены. Фил это признал.
      - Разумеется, ущерб я возмещу.
      - Хотелось бы знать, как вы его оцениваете, - съязвила Чарли. И когда она назвала сумму, он чуть не поперхнулся, так как был из тех бизнесменов, что верили в совет Бенджамина Франклина <Франклин, Бенджамин (1706 - 1790) американский просветитель, ученый, государственный деятель.>: "Сэкономь цент, и сбережешь два". Новый футляр влетит не в один и не в два цента. Собственный каламбур заставил его поморщиться. На губах у Чарли снова заиграла улыбка. Фил нагнулся к пианино и посмотрел, что за ноты стоят на пюпитре.
      - Концерт для скрипки ре мажор Чайковского, - рассеянно проговорил он.
      - О! Вы знакомы с классикой?
      Его представление о хорошей музыке ограничивалось джазом и кантри, а также Уилли Нелсоном, диксилендом и Долли Партон, к тому же он не был уверен, что правильно произносит фамилию Чайковского. Ведь все его познания были связаны с финансами - или экономикой, как это называлось в Гарварде.
      Поэтому он, боясь, что она перестанет улыбаться, пробормотал:
      - Хорошая вещь.
      - Да, - согласилась Чарли. - Мне необходимо настроиться перед турне, поэтому я договорилась через две недели сыграть концерт с Бостонским симфоническим оркестром. Будем пить кофе на кухне?
      - Я и не представлял, что концертирование - такое дорогое увлечение, заметил он, следуя на кухню за пленительно покачивающимися бедрами. На ходу он быстро огляделся: столовая, рядом с кухней, была превращена в спальню наверное, она не любит подниматься по лестнице.
      Чарли указала ему на стул, а сама пошла к плите.
      - Это не увлечение, это моя жизнь. - На какой-то миг ее лицо изобразило негодование, но она тут же улыбнулась, словно говоря: "Ну откуда ему знать?" Пятнадцать лет рабского труда, чтобы приобрести мастерство, - добавила Чарли. - А вы играете, мистер Этмор?
      - Фил, если можно. Называйте меня Филом.
      "Да, играю, - подумал он, - в покер, в другие карточные игры... Как это я прожил столько лет и не позаботился о своем образовании? Эта особа, пожалуй, привьет мне комплекс неполноценности!"
      Они помолчали. В кофейнике закипела вода. Чарли достала из буфета две кружки, поставила их на стол.
      - Черный?
      - Черный, - согласился Фил. Хорошо бы сказать еще что-нибудь такое, примирительное. - Я слышу у себя, как вы играете... Чарли. Недурно.
      Улыбка сошла с ее лица, она опять уставилась на него.
      Неужели снова не то сказал? Я же ее похвалил!
      - Я, может, неточно выразился, - робко промямлил Фил. - Вы превосходно играете.. Я слышу ваши упражнения, когда завтракаю и обедаю и.., поймите, я вовсе не жалуюсь...
      Сначала она вроде бы улыбнулась, но затем ядовито заметила:
      - Да нет, жалуетесь, мистер Этмор, - и, откинувшись в кресле, запустила пальцы в гриву своих изумительных волос. - Игра требует практики, и я занимаюсь по два часа утром и днем.
      - Семь дней в неделю?
      - Иногда по воскресеньям я делаю перерыв. Особенно в футбольный сезон.
      Вот и общая тема. Быстренько подхвати ее.
      - А вы, оказывается, болеете?
      - Я ненавижу футбол, - ответила Чарли, и улыбка ее окончательно исчезла. Но вы-то его любите. И так громко включаете свой проклятый телевизор, что его слышно на материке, а я себя не слышу. Порой мне хочется сыграть на барабане!
      У Фила сразу пропало желание исправиться, и она получила то, что хотела.
      - Если я не сделаю звук погромче, то ничего не услышу из-за вашего дурацкого пиликанья, - прорычал он.
      Чарли Макеннали медленно поднялась. Она покраснела, у нее задергалось веко. Фил с опаской следил за ней: нельзя предугадать, что эта особа может отмочить, когда недопитая чашка горячего кофе у нее в руках.
      - Пиликанье?! - Голос Чарли от приятного альта поднялся до леденящего слух сопрано. Ну-ка, еще разок!
      - А разве это не так называется? Скрестив руки на груди, Чарли стала перечислять все его прегрешения.
      - Вчера ваш дрянной кабан вырвал мои петунии, - монотонно бубнила она. - А каждый раз, когда я упражняюсь, он бегает под окнами, хрюкает, свистит и подвывает!
      - Уж не знаю - почему. - Самообладание Фила улетучилось вместе с майским ветерком, который шевелил кухонные занавески. - Думаю, он любит вас, поскольку не является тонким ценителем музыки.
      - Черт вас возьми, Филип Этмор! Что вы имеете в виду? - Она медленно огибала стол, приближаясь к Филу, а тот не мог вспомнить, куда она дела бейсбольную биту.
      - Ничего особенного. Одна из причин, почему я арендовал здесь дом, - это мое желание жить в тишине и покое. В прошлом году так оно и было.
      - А теперь появилась я и, конечно, кругом виновата?
      - Вы сами это сказали.
      - Было бы проще, если бы вы держали вашу ужасную свинью на привязи.
      - На привязи? - Фил вознес руки к небу. Чарли взглянула на обожаемую свинью, стоящую за спиной Фила. На животном был красивый ошейник; возможно, когда-то очень давно у Сэма и была шея, но сейчас его голова росла прямо из лопаток!
      - И еще было бы очень мило, если б вы сократили число ваших диких вечеринок, - добавила она. Список его грехов становился все длиннее. - Или вообще прекратили эти жуткие оргии на лужайке!
      - Оргии? Черт возьми, что вы подразумеваете под этим словом?
      - То, что подразумевали в старину! - заорала она в ответ. - Когда две женщины и мужчина совершенно голые катаются по траве - которую вы, мистер Этмор, видимо, никогда не стрижете - и вопят во всю глотку непристойные песни!
      - Никто из моих гостей так себя не ведет. - Однако Фил мысленно пробежал список друзей и кое-кого решил оттуда убрать. - Но и вы, леди, тоже не образцовая соседка. Вы почему-то именно в воскресенье утром приводите рабочих ставить ограду! А я только в воскресенье и могу выспаться.
      - Я не виновата, что единственный подрядчик, которого можно было срочно нанять, работает в уик-энд, - обиженно возразила Чарли. - Да мне и не понадобилась бы ограда, если бы ваша чертова свинья не бродила по моему участку! И если бы вы отослали свою подружку домой в субботу вечером, то не пришлось бы смущаться!
      - Смущаться? Я вам покажу, как я смущаюсь! - крикнул Фил. И вдруг его осенило:
      Боже, она ведь ревнует! Он затрясся от хохота. - Не беспокойтесь, леди, вы не красотка, но с бумажным колпаком на голове вполне сойдете. Как только у вас появится охота поучаствовать в наших вечеринках, заходите, я внесу вас в список.
      - Вы, вы.., отвратительный, наглый воображала, - пробормотала она. - Я бы хотела...
      Но этого никто не узнал, так как Сэм, устав от долгой перебранки, подошел сзади к Филу, встал на задние ноги и толкнул его на Чарли. Чтобы им обоим не врезаться в стену, Фил крепко обхватил девушку руками и пригнул ее голову к своей груди. Руки у нее были прижаты к бокам, а лицо уткнулось ему в рубашку, и Чарли чуть не задохнулась. Он принял удар на себя, они оба отлетели к кухонной раковине. Вот так. Фил, это тебе в награду. Он отскочил от раковины, все еще держа девушку в объятиях. Почему-то не хотелось ее отпускать, хотя спина болела. Чарли пыталась отпихнуть его, но и это было приятно. Как она нежна, как восхитительна, каким ароматом веет от нее! Он зарылся подбородком в гриву соблазнительных кудрей. Его злейший враг, а он целует ее в макушку и наслаждается, и чем сильнее она его отпихивает, тем ему приятней. Посмотрев поверх ее головы, он увидел сердитого Сэма. Фил одумался и, поняв, что и вправду Чарли не на шутку разозлилась, велел себе отпустить ее. Сжав кулаки, Чарли ринулась в атаку, Фил снова приказал себе оттолкнуть девушку, но не так просто было освободиться от этой маленькой злючки, которая буквально захлебывалась от гнева, филу приходилось крепко держать ее за запястья, иначе она исцарапала бы его своими острыми ногтями. Как борцу в брейке, ему удалось наконец оттолкнуть ее на пару шагов, а затем медленно отпустить. Раскрасневшаяся, задыхаясь от ярости, она дрожала всем телом.
      - Простите, - пробормотал Фил, не спуская с нее глаз. - Это Сэм.
      - Прекрасно. Свинья, оказывается, виновата. - Чарли перевела дыхание и разжала кулаки. На ладонях у нее остались отметины от ногтей, на лбу блестели капельки пота. - Да по сравнению с вами, мистер Этмор, Сэм просто джентльмен!
      - Послушайте, я не нарочно, - запротестовал Фил. - Это чистый случай. Сэм подошел сзади и... Нельзя, Сэм!
      Свинья проделала тот же трюк, но на этот раз, обойдя Чарли сзади, она пихнула ее в объятия Фила. В зеленых глазах девушки промелькнул испуг, и Фил понял, что влип в историю, хуже которой мало что бывает, и нужно быть готовым ко всему.
      Чарли замерла и уставилась на него, не в состоянии вымолвить ни слова и нервно облизывая губы. У него было такое чувство, что, будь ее воля, она разорвала бы его в клочья. Укротить ее можно было лишь одним способом. Он нагнулся и приник к ее губам, и сделал это исключительно из соображений безопасности, чтобы она не бросилась на него. В первую секунду Чарли замерла, потом обмякла, рот ее приоткрылся и поцелуй из соображений безопасности превратился, в поцелуй, которого он никак не ожидал. С наслаждением вкушал он сладость ее губ, прижав Чарли к себе так, что она поднялась на носки, а он, освободив одну руку, нежно гладил ее по спине. За всю свою жизнь Фил Этмор перецеловал многих женщин, но впервые чувство, нахлынувшее волной, так захватило его. Если бы не угроза задохнуться, он продолжал бы это занятие до бесконечности. Но дышать так же необходимо, как и целоваться, поэтому он осторожно разжал руки, и она с полузакрытыми глазами опустилась на ступни. Фил отступил на шаг и кашлянул. Чарли открыла глаза, словно очнулась от глубокого сна, и рассеянно огляделась. Затем она, сжав губы, согнула правую руку.
      - Не надо, - предостерег Фил. - Ваши пальцы - это ваше богатство, леди. Не делайте этого!
      - Грязный, мерзкий... - бормотала она. Фил боялся не за себя, а за нее и снова предупредил:
      - Не надо!
      Но Чарли Макеннали уже не слушала доводов разума. В ней взыграл бешеный нрав шотландских предков. Словно завзятый бейсбольный питчер <Питчер подающий в бейсболе.>, она размахнулась и со всей силой, на какую была способна эта хрупкая девушка, ударила его правой рукой в подбородок. Фил отшатнулся, но она все же успела задеть пальцами его твердую, как камень, челюсть. Удар был таким сильным, что Фил покачнулся, а Чарли скорчилась на полу, обхватив левой рукой правую, и зарыдала.
      - Выметайтесь вон, - простонала она.
      - Но вам нужна помощь.
      - Только не ваша. Убирайтесь отсюда. От вас только хуже. Убирайтесь!
      - О'кей! - заорал он. - По-вашему, я чумной?
      - Хуже!
      Фил словно прирос к полу, потом тихо выругался, повернулся и шагнул к двери. Раздираемый двумя привязанностями, Сэм предпочел старую любовь новой и последовал за Филом. Они были уже у двери, когда Чарли застонала, и Фил обернулся.
      Она сидела согнувшись на стуле, прижимая к себе руку, по щекам у нее текли слезы.
      - Так я и знал, черт возьми! Он кинулся к ней и поднял ее словно пушинку.
      - Что вы делаете? - с трудом вымолвила Чарли.
      - Отвезу вас в больницу Святого Луки. Он смотрел на нее сверху вниз. Теперь она молчала, но по ее хорошенькому и уже совсем не воинственному личику текли слезы. Даже пышные рыжие кудри сникли.
      - Я не хочу в больницу, - прошептала она. - Отпустите меня.
      - Хоть раз в жизни можете заткнуться? - спросил Фил. - Вам помогут, а я стану благодетелем.
      Она замерла у него на руках, потом обмякла. Фил вынес ее из дома и направился к машине, Сэм трусил сзади. Очень осторожно он посадил ее на переднее сиденье, застегнул ремни и подложил под раненую руку коврик. Сэм водрузился на заднее сиденье и, внимательно поглядывая то на одного, то на другого, просунул рыльце между ними.
      - Поедем медленно и осторожно, - сказал Фил, в знак согласия Чарли только охнула.
      Они миновали мост со скоростью пять миль в час, на перешейке поехали быстрее. Фил пересек дорогу номер шесть, намереваясь выехать на автостраду. На сто девяносто пятой дороге он выжал из "порше" всю возможную скорость, и под козырек отделения "Скорой помощи" они въехали за четыре минуты до появления нагнавших их двух патрульных машин. Договорившись относительно Чарли, Фил вышел из больницы и с невинным видом попытался отделаться от штрафа.
      - Понятия не имею, чего они прицепились, - заявил он Сэму, когда недовольные патрули уехали. Сэм возлежал на заднем сиденье головой к окну и сердито смотрел на хозяина. - Ну, ты почти всегда сердишься.
      Послушай, Сэм, я не виноват!
      Фил отъехал от входа и припарковал машину в сторонке, но все же в запрещенном для стоянки месте.
      - Я не виноват, Сэм, - снова повторил он, но Сэм недоверчиво посмотрел на него, перевернулся на другой бок и заснул. Он проснулся, когда Чарли, пошатываясь, вышла из больницы с гипсовой повязкой на правой кисти и предплечье. - Чарли? - Голос Фила звучал так, словно он услышал роковой приговор. - Боже мой, Чарли, чем я могу?..
      - Вы уже достаточно для меня сделали, - тихо сказала она. - Отвезите меня домой, пожалуйста.
      - Но что?..
      Она устроилась в уголке на заднем сиденье и вздохнула.
      - Послушайте, вы сломали мне мизинец и расшибли остальные пальцы, у меня растяжение связок на кисти. Вы лишили меня средств к существованию. Разве этого мало для одного дня? Занесите на ваш счет и отвезите меня домой. Мне нужно лечь и заснуть, и, может, проснувшись, я узнаю, что вы переехали на жительство в Восточный Берлин.
      - Надейтесь, - пробурчал Фил. Чарли посмотрела на него с отвращением и закрыла глаза, а Сэм сердито хрюкнул.