Глава 6

Деловой центр Андовера представлял собой колоритное скопление экзотических магазинчиков, огромных супермаркетов и ресторанов. Встречались там и однотипные аптеки, кафе, мороженицы, а улица в целом имела безупречный вид. У тротуаров были припаркованы в основном «мерседесы» и «БМВ», изредка — «вольво». По плиточным тротуарам прогуливались студенты из близлежащего колледжа, а рядом с ними толкали парусиновые коляски с малышами молодые мамаши. Эти вседорожные коляски были последним криком моды.

Майкл стоял перед «Святой Землей», лучшим кафе в городе. Владельцам каким-то образом удавалось поддерживать здесь богемную атмосферу и любовь к экзотическим сортам кофе в сочетании со снобистским духом, присущим почти всем заведениям на этой улице. Сочетание артистического духа и снобизма оказалось настолько удачным, что хозяева кафе могли позволить себе отойти от общепринятых норм.

Проведя час за чертежным столом, Майкл так ни в чем и не преуспел. Рисунок с изображением потерявшейся девочки был спрятан в ящик стола. Все, что ему удалось сделать позже, — лишь грубый карандашный набросок женской фигуры, походившей более на надувной шарик, перекрученный в виде какого-то зверя, нежели на рекламный рисунок.

В конце концов он сдался. Наступило время обеда, и хотя он вовсе не был голоден, но отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха.

Он говорил себе, что нужно провентилировать мозги. Что октябрьская прохлада выветрит это странное настроение, в котором он пребывал все утро. Без сомнения, оказаться на улице было здорово. Майкл оперся на спинку скамьи — садиться ему не хотелось — и отхлебнул из стаканчика двойной капучино. Делая намеренно глубокие вдохи и выдохи, он видел, как изо рта у него вырывается пар.

Из отверстия в пластиковой крышке стаканчика шел сильный аромат кофе. Владельцы банка, расположенного на той стороне улицы, вероятно, стремились воссоздать у себя атмосферу прошедших лет, времени Фрэнка Капра[4], для чего с ранней осени до поздней весны топили в помещении дровяную печь. Запах дыма тоже радовал. Даже выхлопные газы от проходящих машин и автобусов не раздражали.

— Майкл!

Он не сразу понял, что к нему кто-то обращается. Потом заморгал и бросил взгляд через плечо: на него с удивлением взирала Бриттни Херли. Девушка выглядела даже моложе своих девятнадцати лет, но не казалась такой уж тупой, как считали многие. И потом, в конце концов, она спала с сыном босса.

— Ты в порядке?

Улыбнувшись, он постучал пальцем по виску.

— Просто размышляю. Работаю над новым проектом.

Бриттни одарила его ослепительной улыбкой.

— О, круто! Неудивительно, что ты как будто где-то витаешь. А тебе не холодно?

— У меня двойной капучино.

Он поднял стаканчик в знак приветствия и отхлебнул из него, не нарушая правил вежливости, но все-таки втайне желая, чтобы она ушла.

Удивительно, но она так и сделала, проворковав, что увидится с ним в офисе. Ему пришло на ум, что Бриттни идеально сочетает в себе образы нежной возлюбленной и потаскушки — словно специально для рекламной кампании «Ньюберипорт Премиум». Вновь переключая внимание на автомобили, снующие по центру Андовера, Майкл подумал, что использует ее в качестве модели для своих рабочих эскизов. Удачная мысль. Возможно, ее образ вытеснит из его сознания другой.

Образ потерявшейся девочки. Скутер.

Попробуй найди меня.

Эти слова снова к нему вернулись, и он впервые понял, что именно они толкнули его на улицу, в прохладу осеннего воздуха Кофе, прогулка, свежий ветерок — все это в конце концов помогло прояснить голову. Подсознательно или нет, но он был поглощен мыслями о девочке. Майклу хватало ума понять, почему так происходит. Учитывая свое состояние в субботу ночью, смутные воспоминания о доме, а также обстоятельства, при которых ему пришлось оставить там малышку, он чувствовал ответственность за то, что с ней могло случиться.

Выход был только один.

Надо попытаться ее разыскать.

Неожиданный порыв ветра пронесся по улице, обжигая щеки холодом. Майкл поскорей сделал еще один большой глоток кофе, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Скривив верхнюю губу, он с подозрением оглядел стаканчик. Кофе вдруг показался ему горьким. Швырнув недопитый стаканчик в ближайший контейнер для мусора, Майкл пошел в сторону офиса.

Его ждала работа, но он знал, что не сможет на ней сконцентрироваться, пока не выкинет из головы мысли о девочке.

По пути ему попалась троица молодых женщин — все такие разные, но одинаково пышущие здоровьем и молодостью. «Приятельницы, — подумал он. — Вышли на улицу по разным делам и случайно встретились». Они над чем-то хохотали. Их сияющие глаза и разгоряченные лица вызвали у него невольную улыбку, помогая развеять мрачную тень минувших выходных.

Наверху Майкл, не обращая внимания на суету, вошел в свой кабинет и сел к компьютеру. В голове у него мелькали фрагменты головоломки о заблудившемся ребенке, которые он пытался собрать воедино. Все, что он знал о девочке, — как она выглядела и какое прозвище носила. Но он видел ее дом, сам отвез ее туда на машине. Не важно, насколько он был пьян — теперь он не сомневался, что сможет сложить вместе обрывки воспоминаний субботней ночи и узнает, где живет девочка.

Исходная точка — начало того сюрреалистического вечера Маскарад проводился в ресторанчике «Придорожный», что в Северном Андовере. Майкл сделал быстрый сетевой поиск и выяснил, что у этого заведения есть свой веб-сайт. Карты не было, но зато он узнал точный адрес. Зная его, он без труда нашел карту нужного района.

На карте тонкой красной линией, бегущей через Мерримак-Вэлли, была обозначена Старая Двенадцатая дорога Она давно уже была полузаброшена из-за более современных магистралей, но коренные жители этих мест издавна привыкли на нее рассчитывать, в отличие от проезжающих путешественников, которые понятия не имели, куда заведет их этот путь.

«Не поехать ли мне по Сто двадцать пятому шоссе? Или перейти на Четыреста девяносто пятое?» В мысленном споре с самим собой он рассматривал аргументы за и против. Любой из этих вариантов мог оказаться кружным путем, а вовсе не прямым, но, в сущности, более быстрым по времени. Чета Дански предпочитала Старую Двенадцатую дорогу из-за царившего вокруг покоя и живописных пейзажей, особенно осенью. И вдобавок Майкл всегда был склонен выбирать более прямой путь, а при перемещении от «Придорожного» до Уэст-Ньюбери Старая Двенадцатая дорога представлялась самым прямым путем.

Он продолжал перемещать курсор по карте и на мгновение задумавшись, попытался представить себе ту ночь. Воспоминания были смутными и туманными, но вот звук от шуршания шин по асфальту ясно отпечатался в сознании. Сконцентрировавшись на этом звуке, он смог вспомнить, как вел машину по Старой Двенадцатой дороге, а Джиллиан тихонько посапывала на заднем сиденье. Он едва не разбил «вольво» и сумел отвернуть всего в каком-то футе от той заблудившейся девочки.

Где, черт возьми, он находился, когда это произошло? Он кликнул мышью по значку дальнейшего увеличения карты. Еще пара миль по Старой Двенадцатой дороге. Не более того, это точно. В этом месте сама дорога, петляющая на пути через Мерримак-Вэлли, была начерчена совсем неразборчиво.

«Может, я ехал здесь», — думал он, вглядываясь в экран.

Он провел кончиком пальца по изгибам этой красной линии и остановился, постукивая пальцем по экрану. Немного дальше, чем он рассчитывал, но самый нечеткий поворот показался ему очень похожим на то место, где они чуть не сбились с пути. Он еще раз увеличил карту на экране.

«Возможно».

Майкл подвел курсор к северо-восточному углу карты. Изображение сдвинулось в этом направлении, и появился следующий участок Старой Двенадцатой дороги. Где-то на этом участке был прячущийся в лесу проезд, который вряд ли мог привести в другие округи. Первый поворот был направо; он вспомнил это вполне отчетливо.

«Поверни здесь направо».

Потом, проехав чуть вперед, он повернул налево. Там, вверх по протяженному холму, живописно взбегали проулки и дорожки, вдоль которых стояли дома. А на вершине холма возвышался полуразрушенный особняк, в котором жила маленькая девочка.

«Попробуй найди меня».

— Точно! — вслух произнес он.

Смутившись, Майкл обернулся, чтобы убедиться, что в открытых дверях кабинета никто не стоит.

Снова взглянув на экран, он только сейчас заметил всю несуразность карты. Это был крошечный квадратик. Просто смешно пытаться что-то найти, поворачивая этот квадрат так и сяк. Ему нужна карта получше.

Майкл выключил монитор и вышел из кабинета, на секунду задержавшись, чтобы взглянуть на отгороженные закутки, стены которых были украшены картинками в стиле ар-деко. От своей двери ему были видны лишь два из них, но он перебрал в уме большинство коллег, пытаясь сообразить, кто может ему помочь. На двери, ведущей в кабинет Вика Бернбаума, висели выполненные цветными мелками шедевры его детей.

Тут Майкла осенило, и он повернул обратно. В приемной «Краков и Бестер» стоял один-единственный рабочий стол Бриттни, а неподалеку от него — два дивана и журнальный столик для посетителей, ожидающих приема Был там еще стенной шкаф с двойными дверями. По стенам были развешаны картины современных художников, напоминающие найденный на свалке хлам. Рекламная фирма отделялась от главного коридора здания перегородкой из матового стекла.

Когда он вошел в приемную, Бриттни окинула его откровенно оценивающим взглядом.

— Бриттни, — начал он.

— В чем дело?

¦— Ты живешь в Боксфорде, верно? Она дернула плечами.

— Ну, там живут мои родители. Я недавно переехала. Не могу позволить себе жить в Боксфорде. Но я там выросла.

— Не уверен, что это в Боксфорде, — продолжал он без обиняков, — но я проезжал через эту округу в минувшие выходные, свернув со Старой Двенадцатой дороги и особо не запоминая маршрут. Немного заплутал, понимаешь? Как бы то ни было, место показалось мне интересным. Хотелось бы немного там поснимать или сделать зарисовки. Мне показалось, что на вершине холма собираются вместе несколько поселков, переходя из одного в другой, как часто бывает в этих местах. Понимаешь, один построен в двадцатых годах, соседний — в сороковых, следующий — в шестидесятых, потом идут какие-то новые постройки. А на вершине холма стоят всего несколько домов, и все довольно большие. Когда-то там, похоже, жили зажиточные люди, но сейчас этот поселок пришел в упадок.

Бриттни внимательно слушала, и по выражению ее лица было видно, что она старается уразуметь, о чем, собственно, он толкует. Он догадался также, что она совершенно этого не понимает.

— Один дом довольно безобразный, но когда-то был, наверное, красивым. Там есть башенка, вроде викторианской, но вообще это какое-то причудливое смешение архитектурных стилей, так что…

Ее глаза загорелись.

— Знаешь что? Кажется, я видела этот дом, но только довольно давно. В восьмом классе у меня была подружка, Сара, она обычно приглашала меня на день рождения и все такое. Похоже, по пути к ней мы проходили мимо этого дома. Правда, он не в Боксфорде. Может, в Джеймсоне. То есть не исключено, что это не тот дом, о котором ты думаешь, но он может быть в той же округе.

— Ты не могла бы объяснить мне, как туда добраться? Или показать на карте?

Глаза Бриттни широко раскрылись, и она покачала головой.

— О, не знаю. Извини. — Она обиженно надула губы. — Вряд ли смогу объяснить. Но если найдется карта, я могла бы приблизительно показать это место.

Майкл на мгновение прикусил нижнюю губу, а потом кивнул.

— Правда? Это было бы здорово.

— Конечно!

Встав из-за стола, она подошла к стенному шкафу. Открыв дверцы, потянулась к полке над стойкой с одеждой. Там было свалено с полдюжины телефонных книг, старая кофеварка, а также перчатки, шапки и шарфы, позабытые посетителями за несколько лет.

Из кипы телефонных книг Бриттни вытащила тонкую брошюру и подала ему. Это была полная карта Восточного Массачусетса, датированная прошлым годом, с указанием названий всех улиц. Найдя странички с Боксфордом, Бриттни принялась их просматривать. Майкл стоял перед ее столом и, даже рассматривая карту вверх ногами, без труда различил то место, где Старая Двенадцатая дорога проходит через северо-восточный угол города На карте было несколько резких поворотов. Бриттни, наморщив лоб, водила по ним пальцем.

— Думаю, это не в Боксфорде, — сказала она, не поднимая глаз.

— Попробуй в Джеймсоне, — сказал Майкл, не в силах скрыть нетерпение.

Она взглянула на него с улыбкой.

— Похоже, тебе действительно нужно найти это место. Наверняка ищешь какую-нибудь бывшую подружку!

Его пронизала дрожь. Он без улыбки покачал головой.

— По правде, у меня нет никаких бывших подружек. Так, друзья. Мы с Джиллиан вместе с самого колледжа.

— Счастливая, — сказала Бриттни с улыбкой, продолжая внимательно просматривать карту.

Наконец она открыла двойной разворот с картой городка Джеймсона Старая Двенадцатая дорога проходила через его центр, поднимаясь с юго-запада на северо-восток, и затем шла в Джорджтаун.

— Гановер-стрит, — сказала Бриттни, постучав пальцем по карте.

— Это то самое место? — с излишней поспешностью спросил Майкл.

Она нахмурилась.

— Нет. — Она отметила ногтем короткую дорожку, отходящую на север от Старой Двенадцатой дороги в Джеймсоне, как раз на юг от границы Джорджтауна. — Как раз здесь обычно стоял потрясающий киоск с мороженым. «Сладкий уголок» на Гановер-стрит. По дороге домой мама, бывало, приводила меня сюда, но это было чуть дальше дома Сары. Так что…

Бриттни очертила пальцем невидимую линию вокруг части города к югу от Старой Двенадцатой дороги.

— Где-то в этом квадрате. — Она виновато посмотрела на него. — Жаль, но больше ничем не могу помочь.

— Нет, нет, для начала неплохо, — уверил ее Майкл, беря со стола книгу. — Можно я возьму на время?

Она снова пожала плечами.

— Если только потом вернешь.

— Спасибо, Брит.

Она ответила ему вежливой фразой, приглашая заглядывать еще, но он уже толкал дверь, ведущую в кабинеты «Кракова и Бестера». Идя в свой кабинет, он отметил про себя, что брошюра с картами кажется до странности холодной на ощупь. На пути находился кабинет Тедди Полито, но у Майкла не было настроения обсуждать с ним в данный момент рекламную кампанию «Ньюберипорт Премиум», поэтому он пошел в обход, мимо отгороженных закутков других сотрудников.

Пока карта была у него в руках, его не покидало ощущение, будто он что-то совершил. Это только начало. В следующие выходные он поедет в Джеймсон, чтобы осмотреться, попытаться отыскать что-нибудь знакомое. Если он найдет дом девочки и убедится в том, что она в безопасности, то пройдет чувство вины, вызванное его беспечностью по отношению к ней. Все, чего ему хотелось, — это выкинуть ее из головы.

В кабинете Майкл положил брошюру и вернулся к чертежному столу. На нем лежал большой лист ватмана с карандашным наброском женской фигуры. Перед мысленным взором Майкла предстало лицо Бриттни с широко открытыми глазами, и он принялся работать над чертами изображаемой женщины. Таким будет выражение ее лица, когда она посмотрит на растаявшее мороженое, стекающее по ее чуть прикрытым бикини грудям и обнаженному животу.

Карандаш летал по бумаге, тихонько поскрипывая.

Он ощутил глубокое удовлетворение. Да, он найдет девочку. Но в настоящий момент ему нужно именно это. Заняться работой. Погрузиться в свое ремесло.

И тут у него затрепетали ноздри.

Корица. Он почувствовал запах корицы и чего-то еще. Его желудок откликнулся на знакомый аромат голодным урчанием. Испеченный в духовке яблочный пирог с корицей. Но откуда здесь плита? Да и дверь в его кабинет была закрыта.

Кончик карандаша сломался, и Майкл вдруг похолодел. Его обдало волной свежего воздуха, словно нагреватель только что переключился в режим кондиционера. Он поднял взгляд и уголком глаза заметил что-то движущееся.

Струящийся из окна солнечный свет размыл контуры ее фигуры, и прозрачный силуэт словно парил в воздухе. Синие джинсы. Крестьянская блузка с оборками. Солнечный свет пронизал ее насквозь, и она вырисовывалась силуэтом на фоне окна, как тогда в свете фар. На какую-то долю секунды он подумал, что, возможно, все-таки убил ее тогда и теперь она его преследует.

Он судорожно вздохнул и заморгал.

И тут она исчезла.

— О, черт. Да ты надо мной просто насмехаешься, — прошептал Майкл.

У него тряслись руки. Взглянув на свой рисунок, он увидел, что как раз над Бриттни в купальном костюме, держащей рожок мороженого, как раз в том месте, где сломался кончик карандаша, оставив на бумаге темную отметину, он снова вывел эти слова.

«Попробуй найди меня».

Его глаза метнулись к книге с картами.

— Я пытаюсь, — прошептал он. Подняв руки, он пробежал ими по лицу и волосам, потом откинулся в кресле, оглядывая кабинет, вновь принявший свой обычный вид. — Пытаюсь.

В среду ночью, когда с улицы доносился лишь шум ветра, Джиллиан лежала в постели подле мужа, чувствуя себя более одинокой, чем когда бы то ни было. Уже три ночи подряд лежала она вот так, без сна, в неясной тоске. Никогда бы она не подумала, что будет себя чувствовать одинокой в собственной постели, рядом с Майклом. Их ссора была здесь ни при чем. Она не сомневалась в том, что они давно все выяснили.

В чем же тогда дело?

Лицо ее горело от нахлынувших эмоций. Часы показывали 1.07, но сердце билось учащенно. Никак было не заснуть. Все, что ей оставалось, — лежать со скрещенными на груди руками, как покойнице. Рядом с кроватью стояла тумбочка с настольной лампой, а на полу лежала книга. Но было слишком поздно, чтобы начать читать или включить телевизор.

Бессонница была ей знакома — эта сводящая с ума мерзость. В первый раз с ней это произошло накануне свадьбы брата. Как подружка невесты она должна была произнести речь, и, несмотря на то, что обычно свободно чувствовала себя на людях, ожидание наполнило ее таким беспокойством, что сон не приходил. С этого момента всякий раз, поздно ложась спать, она вспоминала, каково это было, и страшилась повторения. Это был ужасный период ее жизни, но она его пережила. В основном.

И вот опять то же самое. Вечер понедельника выдался тяжелым, но она заснула вскоре после полуночи. Вторник был несколько хуже. Теперь, когда возвращался страх постоянной бессонницы и в груди ощущалась пустота от возникшего между ней и Майклом отчуждения, у нее было такое чувство, что она никогда не уснет.

1.11. Она изучала висящую на стене картину с изображением гуляющих по парку чопорных викторианских дам. Ночью оттенки цвета на картине казались темнее, а тени — гуще. Словно эти дамы прогуливались далеко за полночь.

1.26. Майкл лежал рядом с ней так тихо; не слышно было ни храпа, ни даже звука дыхания, и она на мгновение подумала, не умер ли он. Или хуже того — может, он лежит без сна, прислушиваясь к тому, как она шуршит простынями, и не собирается ее успокаивать. Она вполне серьезно задумалась о том, какой вариант хуже.