8

Из дневника Питера – Париж, 23 июня 1990 года.

Субботнее утро, отдых от трудов праведных. Моя комната раскалена до предела. А потому я сел в такси и поехал в сад Тюильри, чтобы подышать свежим воздухом.

Эта неделя была посвящена Сандрине Мандраки. К концу недели я окончательно решил, что эта девушка – не Мадлен. В Сандрине нет той чистоты, без которой просто нельзя представить себе Мадлен. Зато я все больше склоняюсь к мысли, что как раз у нее может быть больше мотивов возжелать крови мадам, чем у Сью-Би. Сандрина необыкновенно хитра. Хитра и способна решиться на убийство. Разлад с матерью, недовольство собой. К тому же теперь, когда она достигла поставленной цели, ее вряд ли может прельщать перспектива, что весь свет узнает: когда-то она была «девушкой по вызову». Более того, нетрудно вообразить, какое раздражение это может вызвать у Гарна, так дорожащего светской репутацией. Так что если не Сандрина, то не исключено, что сам Гарн.

Мадам вздрогнула и выпятила нижнюю губу, когда я сказал, что подозреваю их обоих. Однако она не отрицала, что они бывали на «Ля Фантастик».

Я решил непременно заняться более тщательной проверкой Гарна. Чисто из любопытства к скандальной информации мне было интересно узнать и о матери Сандрины. Тита Мандраки, безусловно, была одной из самых неприятных женщин, которых я когда-либо встречал в Нью-Йорке.

Когда у нее украли бриллиантовое колье, была великая суматоха. Газеты два дня кряду писали об этом «происшествии» на первых страницах как о грандиозном преступлении на Парк-авеню. Она, вероятно, вытрясла кучу денег из страховой компании. Как забавно, что виновата ее дочь.

Я уже убрал свой магнитофон и надел пальто, когда мадам как бы невзначай сказала, что в конце пятидесятых Тита Мандраки работала на нее и вышла замуж за одного из ее лучших клиентов, Отто Мандраки. Когда Сандрина нанималась к ней на работу, Клео вспомнила фамилию, а по внешнему сходству убедилась, что перед ней дочь Титы. Клео ничего не сказала ей о прошлом матери. Как я уже убедился, она умеет держать язык за зубами.

Теперь мы перенесли наши встречи в садик около особняка Клео. Сидеть часами в крохотной комнате без кондиционера стало невыносимо.

Садик весьма приятный, в нем много тенистых деревьев, а против наших плетеных кресел бьет фонтан.

Наведывался Мартин, помощник Клео, – и чтобы послушать самому, и чтобы внести свою малую лепту в повествование о Сандрине.

Мартин весьма странный тип. Жутко пристойный и изысканный аристократ. Интересно, как так вышло, что он связал свою судьбу с мадам Клео.

На следующий день после встречи с Сандриной в «Быке и Медведе» Сью-Би невольно думала только о ней. Впервые после того, как она покинула Техас, Сью-Би разговаривала, пусть и недолго, с человеком, близким ей по возрасту. В этой девушке столько жизненной умудренности, и одета она была в такое красивое платье! Сью-Би понравилась бесцеремонность, с которой Сандрина обращалась с парнем, приведшим ее в ресторан. Казалось, у Сандрины есть твердая опора в жизни и она чувствует себя совершенно независимой от кого бы то ни было, во всяком случае от мужчины.

Сидя на краю постели шейха, занятая обычным для себя делом, она впервые задумалась о своей собственной зависимости от Заки.

Сью-Би чуть передвинулась на кровати. В одной руке она держала бутылочку с глицерином и розовой водой. Другой водила кругами по груди шейха Заки, оставляя на черных волосах следы.

– Может, спустимся сегодня пониже, Сью-Би? – сказал Заки.

Его рот был слетка приоткрыт, глаза затуманены.

– Посмотрим, – нежно произнесла она, не поднимая глаз.

– Мистер Питон скучает по тебе, – скромно сказал он.

– У-гу, – отвечала Сью-Би.

– Мистер Питон хочет выйти наружу и пошалить.

Это была их игра. Каждый раз, когда она делала ему массаж, он заводил разговор о мистере Питоне.

– Перевернитесь, – скомандовала Сью-Би.

Шейх Заки надул губы:

– Но мне придется придавить мистера Питона, а он стремится выйти наружу.

– Ничего не сделается с вашим мистером Питоном, – пожурила она. – Мне нужно помассажировать вам спину, а то у вас опять начнутся эти жуткие пролежни. Так что переворачивайтесь.

Заки неохотно перевернулся в огромной постели.

Старательно массируя Заки, она одновременно думала о Сандрине. Не слишком ли она много рассказала ей о Заки? Во всяком случае, она не рассказала про мистера Питона.

Ее очень расстроило, когда Сандрина сказала, что Сью-Би следует побеспокоиться о деньгах. Что с нею станет, если Заки и его люди возьмут да улетят в Аравию или откуда они там прилетели?

Нужно найти себе работу. Медсестрой ее нигде не примут. У нее нет сертификата. Без работы и жилья она попадет в хорошенький переплет.

Шеф-повар шейха, крупный лысый мужчина с огромными черными усами, владел английским. Однажды, на второй или третий день после их приезда в гостиницу, она шла в кухню за обедом для Заки. Шеф покосился на нее злобными глазками и сказал, что ей следует вернуться в Техас, если она желает себе добра. Что ж, она отлично знала, в чем состоит для нее добро, уж во всяком случае – это не возвращение в Техас.

Размышляя о том положении, в котором она теперь находится, Сью-Би постепенно двигалась вниз к эластичному поясу шелковой пижамы Заки. Закончив массаж поясницы, она широкими плавными движениями вновь поднималась вверх к лопаткам.

Его глаза были закрыты, он жалобно постанывал.

– Мистер Питон тяк одинёк. – Он всегда переходил на детский лепет, когда его охватывало нетерпеливое желание поиграть в эту игру.

– Перевернитесь, – сказала она, слегка, играючи, ударяя его по крестцу.

– А? – сказал Заки, приподнимая голову.

В его широко раскрытых глазах светилась надежда.

– Я сказала – перевернитесь. Я хочу задать вам один деликатный вопрос.

– Хорошо, – возбужденно сказал он.

– А после того как мы поговорим, я подумаю, стоит ли мне посетить мистера Питона.

– Правда?

– Видно будет, – строго сказала она.

С того раза каждую пятницу вечером, покуда Сью-Би пребывала при шейхе Заки в качестве няньки и спутника, секретарь Заки, мистер Хаким, вручал Сью-Би три стодолларовые купюры. Он вынимал их из портфеля, который всегда носил с собой и который Заки называл «кассой для мелких расходов».

На свое первое «жалованье» Сью-Би купила себе четыре новеньких хрустящих медицинских халата. Она дополнила экипировку парой белых модельных кожаных туфель на высоком – десятисантиметровом – каблуке, купленных на распродаже в универмаге «Александерс».

Заки пошел на поправку и теперь часто разъезжал по стране, проводил встречи в разных городах и за границей. Но он всегда возвращался в люкс «Уолдорфа», к Сью-Би. Он имел обыкновение говорить, что неважно себя чувствует и нуждается в массаже, в соляной ванне Эпсома, словно придумывал извинение, как бы улечься на несколько дней в постель и целиком отдать себя под ее безраздельную опеку.

Дважды, когда она говорила ему о своем скучном, безрадостном существовании, о необходимости как-то устроить свою жизнь, он закатывал ей такие сцены, что приходилось вызывать врача. Загнанная в угол, не находя выхода, она примирилась с тем, что все останется как есть на неопределенный срок.

К открытию весенней сессии ООН 1985 года шейх Омар Заки уже работал в представительстве Саудовской Аравии при ООН. Он объявил персоналу, что отныне будет использовать свои гостиничные апартаменты не только как жилище, но и как офис.

В апартаментах забила жизнь – постоянно проводились то переговоры, то приемы, то вечеринки, заканчивавшиеся далеко за полночь.

Ночью все было иначе.

Почти каждый вечер Сью-Би наблюдала с кухни, как гостиная наполняется мужчинами в темных костюмах и длинных до пят балахонах. Они флиртовали и беседовали с женщинами такой поразительной красоты, каких Сью-Би себе и представить не могла.

Однажды поздним вечером Сью-Би лежала в постели у себя в комнате за кухней, смотрела передачу с Джонни Карсоном и мысленно подсчитывала, сколько денег у нее накопилось в коробке из-под туфель, которая хранилась под кроватью. Она старалась уснуть, но музыка, доносившаяся из огромной новой стереосистемы в гостиной, воистину оглушала.

Ей страшно хотелось пить. Им было так весело, что вряд ли кто-нибудь заметит, как она осторожно спустится на кухню и быстро возьмет бутылку-другую пепси.

Проходя босиком в дальний конец коридора, она украдкой заглянула в гостиную. Все мужчины сидели на длинном диване, пили «Джонни Уокер» из горла и в полном молчании смотрели порнофильм по видео с отключенным звуком. Девушки, подобно салонным собачкам, были разбросаны по гостиной, развалившись, кто на кушетках, кто на креслах, кто на стульях, смежив веки и попыхивая сигаретами. Выглядели они потрясающе, но им было скучно.

Схватив пепси из холодильника, Сью-Би поспешила обратно в свою комнату и повесила над дверью свернутое банное полотенце, чтобы приглушить звук; выключив телевизор, заткнула уши ватой и залезла в постель. Прикрыв голову подушкой и натянув сверху одеяло, она смогла заснуть.

Когда Сью-Би проснулась, было почти двенадцать. Она быстро приняла душ и облачилась в медицинский халат. Заки обычно просыпался к полудню и ждал завтрак.

Ожидая, пока вскипит вода, она положила в ряд таблетки: розовую – от давления, крохотную белую – от подагры и слабительное. Когда все было готово, она проверила поднос. Сью-Би знала, что шейх пожелает выкурить сигару. Врач запретил ему курить, но она считала, что от одной он не умрет, а удовольствие наверняка получит. Да и как одна сигара может повредить мужчине, который всю ночь напролет пьет «Джонни Уокер» и хихикает с барышнями?

Коробка в кладовой дворецкого оказалась пустой. Придется взять сигару в гостиной из большой жестяной коробки.

Едва открыв дверь, ведущую из кухни в коридор, она почувствовала такую вонь, что ее чуть не стошнило. В прокуренной комнате стоял запах похмельного утра: пролитого виски, духов и человеческого пота.

– Боже ты мой, – бормотала она с отвращением. – Неужели трудно догадаться окно открыть?

Сью-Би пересекла столовую и через арочный проем прошла в просторную гостиную.

В центре громадного, в виде бумеранга, журнального стола стояла высокая стеклянная штуковина, которой мужчины неизменно пользовались на своих вечеринках. Это была огромная курительная трубка со специальным водяным фильтром. Всякий раз, накурившись, они становились после этого какими-то глупенькими, чем, вероятно, и объяснялось все то хихиканье накануне ночью.

Стеклянный журнальный столик был заставлен грязными бокалами, переполненными пепельницами. На бронзовой статуэтке лошади висели женские трусики и черные подвязки. Из-под дивана торчала туфля-лодочка. На дальнем от Сью-Би конце дивана лежало несколько разбросанных подушек, прикрытых черной шубой.

Кто-то что-то разбил. В мягком белом ковре поблескивало искорками битое стекло. На полу перед громадной стереосистемой валялись магнитофонные кассеты.

Застав эту сцену, Сью-Би медленно покачала головой.

– Варвары! – воскликнула она. – Ничего, вот придут горничные, они вам покажут!

Произнося эти слова, Сью-Би услышала стон с дивана. Шуба зашевелилась, Сью-Би поняла, что под ней вовсе не подушки, там кто-то спит.

– Эй! – окликнула Сью-Би живую шубу, чтобы выяснить, не пошевелится ли она вновь.

«Вот гады, – подумала она. – Одно дело оставить после себя весь этот бардак, другое – еще и тела».

– Извините.

Связываться она, конечно, не станет. Все, что ей нужно, – это взять сигару для Заки и уйти.

Из коробки, стоящей на книжном шкафу, она выбрала тонкую сигару, какие он любил курить за утренним чаем, и опустила ее в карман халата. Направляясь к двери, Сью-Би заметила, что шуба опять зашевелилась.

– Извините, – повторила она, обращаясь к шубе. – Не хотела будить вас.

– Да ладно, – пробурчал хрипловатый голос.

Из-под меха показалась копна темных спутанных волос. Резким движением головы девушка откинула волосы назад, и Сью-Би увидела помятое лицо, разводы туши под глазами, усталыми, потухшими с похмелья.

Девушка уставилась на Сью-Би и подтянула мех к подбородку.

– Где это я, черт побери?

– Вы не знаете?

Девушка пыталась сбросить шубу с плеч и сесть. Она глядела снизу на Сью-Би, сосредоточив внимание на ее халате.

– Ну и дела, – резко произнесла она. – Я в больнице.

Сью-Би хихикнула. Она сдвинула батарею грязных бокалов в сторону и присела на край журнального столика.

– Нет. Ты не в больнице. Ты в «Уолдорфе». Это номер шейха Заки. Я его медсестра. Хотя нет, просто друг, медсестрой была раньше. Теперь просто присматриваю за ним.

– О-о-о, – прохрипела девушка и откинулась на спинку дивана, после чего уставилась в потолок. – Неужели я с кем-то из них спала?

– Может, вам дать чего-нибудь? – спросила Сью-Би.

Ей было жаль девушку. У нее был нездоровый вид.

– Сока или кофе?

Девушка медленно повернула голову и внимательно смотрела на Сью-Би с озадаченным выражением.

– Господи, да я тебя знаю.

– Неужели?

– Ты та самая малышка медсестра из Техаса.

– Это правда, я из Техаса, но я не думаю, что... мы...

– «Бык и Медведь», – напомнила девушка. – Господи, так ты, значит, еще здесь? – Она опять тяжко вздохнула и прикрыла лицо рукавом шубы. – Как ты только выдерживаешь? Одной ночи с этими арабами под завязку хватит.

– Почему же ты пошла с ними, если они тебе не нравятся? – покровительственно спросила Сью-Би.

Девушка закатила глаза и сказала:

– Будь проще!

Сью-Би соскочила с журнального столика и поправила юбку.

– Извини. Мне надо работать.

– Не уходи, – сказала она. – Мне не хочется оставаться одной. Кажется, меня сейчас вырвет.

Теперь, когда девушка сидела на диване, Сью-Би вспомнила ее.

– Ты Сандрина, да? – спросила она взволнованно.

– Ты угадала, – подтвердила Сандрина, поправляя сползшую с плеча бретельку.

– Да... вот здорово... э. Здорово. Как поживаешь? – робко спросила Сью-Би, не зная, что еще сказать.

Сандрина проигнорировала вопрос и обвела взглядом неубранную комнату.

– По-твоему, значит, эти суки сбежали и оставили меня здесь одну? – сердито сказала она. – Я не верю.

– А ты что, была с кем-то еще? – спросила Сью-Би.

– Да... в компании. Нас было четверо. Мы все работаем на... – Она замолчала, как бы вспомнив что-то важное, потом начала нервно искать что-то в карманах шубы. Вывернула сначала один, потом другой. – Вот черт! – прорычала она. – Стянули. Так и знала. Так и знала!

Сандрина встала с дивана и начала сбрасывать диванные подушки на пол, задевая ими бокалы, схватила продолговатую черную подушку и отшвырнула ее в сторону. Сью-Би поймала на краю стола лампу, которая чуть было не упала на пол.

– В чем дело? – обеспокоенно спросила Сью-Би. – Не надо разбрасывать вещи. Ты разбудишь шейха.

– Надеюсь, что разбужу, черт, – вспылила Сандрина. – Суку эту! Твой шеф – первостатейная скотина. Он дал нам всем по тысяче долларов, чтобы мы пошли с ним сюда, а потом взял и отлетел баиньки. Держу пари, что один из этих жирных погонщиков верблюдов прикарманил мои деньги!

– Не думаю, что они погонщики верблюдов, – ровным голосом сказала Сью-Би. – Послушай, Сандрина, – как можно спокойней сказала она, – если хочешь, можешь освежиться, я проведу тебя в мою комнату. Уверена, что мы подыщем тебе что-нибудь из одежды. Не хочешь же ты выйти в таком виде.

Сандрина опустила глаза и увидела, что на блузке у нее разошелся шов.

– Вот, черт, черт, черт, – скороговоркой проговорила она и заплакала.

Сью-Би подняла с пола шубу Сандрины и взяла ее за руку.

– Идем, – сказала она. – Освежишься. – Она вытащила из-под дивана туфлю и подняла ее вверх. – Твоя?

Сандрина смущенно кивнула, взяла туфлю и надела ее на ногу.

– Я потом вернусь и поищу вторую, – обнадежила Сью-Би, ведя прихрамывающую в одной туфле Сандрину по коридору. – Вот только отнесу шейху завтрак. А ты становись под душ.

Сандрина покорно плелась вслед за Сью-Би в спальню.

– Может, тебе понадобится, – сказала Сью-Би, приоткрывая дверь в туалет.

Сандрина села на крышку унитаза и закрыла лицо руками.

– Почему ты плачешь? – спросила Сью-Би. – Из-за денег?

Сандрина кивнула, отвела руки от лица и оторвала себе ленту висевшей сбоку туалетной бумаги, чтобы вытереть слезы.

– Ладно, – сказала Сью-Би, вскидывая голову. – Попробую что-нибудь придумать.

Спускаясь в холл, за подносом для Заки, она слышала, как шумит вода ее душа.

Заки сидел в постели и читал «Файнэнщл тайме», чуть опущенные очки были абсолютно параллельны узкой ниточке его усов.

– Доброе утро! – прощебетала Сью-Би, закрывая дверь пяткой.

Она поставила поднос на соболиную накидку, лежавшую у изножья кровати, и принялась поправлять ему подушки.

– Доброе утро, дорогая, – улыбаясь, сказал он. – Как спалось?

– Благодарю, хорошо, – сказала Сью-Би, глядя на него с легким укором. – Временами.

– Наше скромное застолье не беспокоило тебя? – спросил Заки, свертывая газету и откладывая ее в сторону.

– Объедки, в какой-то мере.

– Объедки? – спросил он, изучающе глядя на поднос, который она поставила ему на колени. – Но это все похоже на свежие продукты.

– Я не имею в виду завтрак. Я имею в виду девушку, спящую под шубой в гостиной.

Заки состроил гримасу:

– Неужели?

– У-гу. – Сью-Би поспешно развернула салфетку и подоткнула ее под воротник черной шелковой пижамы.

– Я велю персоналу впредь ничего не оставлять, – хмыкнул он. – Надеюсь, ты отправила ее восвояси.

Сью-Би скрестила на груди руки и прислонилась к столбу шатровой постели.

– Отправлю. А пока она принимает душ. Она, похоже, несколько расстроена.

Ложка с овсянкой, которую Заки нес ко рту, повисла в воздухе.

– Расстроена? Чем же?

– Деньги. Она утверждает, что вы дали ей тысячу долларов, а теперь их у нее нет. Она считает, что один из ваших людей взял их, пока она спала. Это большие деньги.

– Я не дал, я заплатил. А плату они устанавливают сами.

– Плату? Что значит – плату?

– Это были «девушки по вызову», моя дорогая. Они предоставляют за эту плату свое общество. Хаким вызвал их из службы свиданий.

– Шейх Заки! Я не верю вам! Она очень милая девушка.

– Конечно, – бесстрастно сказал Заки.

Он отпил глоток чаю и попытался спрятать таблетку со слабительным под матерчатой салфеткой. Сью-Би сделала вид, что ничего не заметила.

– Я видела ее однажды с вами. Внизу в ресторане. Я знаю, как ее зовут и все остальное, – не отступала она.

Вообще-то она думала, что тысяча долларов – своего рода подарок от Заки, сделанный им в порыве щедрости. Ей не хотелось верить, что Сандрина проститутка.

– И живет она не где-нибудь, а на Парк-авеню.

Заки запрокинул голову и расхохотался:

– Кое-кто из наиболее процветающих путан действительно живет на Парк-авеню.