54.

ветхозаветный пророк из Третьей и Четвертой книг Царств.

55.

Стефан Баторий (1533—1586) — польский король, в 1581—1582 гг. осаждал Псков.

56.

Из стихотворения Н. М. Языкова «Тригорское» (1826).

57.

Из стихотворения Г. Р. Державина «Мой истукан» (1794).

58.

Из стихотворения Г. Р. Державина «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества» (1812).

59.

Здесь и далее Гоголь, по-видимому, передает слова А. С. Пушкина, сказанные в личной беседе. Приводимое высказывание Пушкина о Соединенных Штатах подтверждается в мемуарах В. И. Анненковой: «Разговор был всеобщим, говорили об Америке. И Пушкин сказал: „Мне мешает восхищаться этой страной, которой теперь принято очаровываться, то, что там слишком забывают, что человек жив не единым хлебом“ (цит. по: Андроников Ираклий. Лермонтов: Исследования и находки. М., 1964. С. 175).

Слова Пушкина о «высшей милости, умягчающей закон», по наблюдению М. Новиковой, прямо перекликаются с финалом первоначальной редакции «Повести о капитане Кочейкине» в «Мертвых душах». Копейкин после разбойничьих похождений бежит в Соединенные Штаты а пишет оттуда государю письмо с объяснением мотивов своих поступков, — царь прощает его и повелевает учредить комитет по обеспечению раненых воинов.

60.

Отрывок от Это внутреннее существо до личность императора Николая — в первом издании был исключен цензурой. (Впервые опубликован П. И. Бартеневым в «Русском архиве» за 1866 г.) К словам «уподобить его» была сделана сноска: «В стихотворении, начинающемся:

61.

Гоголь имеет в виду стихотворение А. С. Пушкина «К Н***» (1832), опубликованное в томе 9 посмертного Собрания сочинений поэта (1841). Современники считали адресатом стихотворения Н. И. Гнедича. Так, В. Г. Белинский в пятой статье пушкинского цикла упоминает его под заглавием «К Гнедичу» (Отечественные записки. 1844. № 2). В советском литературоведении также утвердилось мнение, что это стихотворение обращено к Н. И. Гнедичу, как к переводчику «Илиады» (историю вопроса см.: Мейлах Б. С. «С Гомером долго ты беседовал один.. // Стихотворения Пушкина 1820—1830-х годов. Л., 1974). Однако обращенность данного стихотворения к Гнедичу проблематична. Вопрос требует дальнейшего изучения. Спор по этому поводу был начат С. П. Шевыревым, который писал Гоголю 30 января 1847 г.: „Как мог ты сделать ошибку, нашел в послании Пушкина к Гнедичу совершенно иной смысл, смысл неприличный даже? Не знаю, как Плетнев не поправил тебя Послание адресовано к Гнедичу: как же бы Пушкин мог сказать кому другому „ты проклял нас“?“ (Переписка Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 345). С. П. Шевырев цитирует стихи Пушкина по первой публикации. Ни он, ни Гоголь не видели автографа стихотворения, — а в нем указанная строка читается: „Ты проклял ли, пророк, бессмысленных детей…“ Аргумент .Шевырева, таким образом, оказывается несостоятельным. В ответ Гоголь посылает ему исключенный цензурой отрывок статьи и в приписке сообщает: „Слух о том, что это стихотворение Гнедичу, распустил я. С моих слов повторили это «Отечественные записки“ (Миллер О. <1>. Неизданные письма Гоголя // Русская старина. 1875. № 12.,С. 661).

62.

При первой публикации стихотворения А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» в томе 9 посмертного собрания сочинений поэта — в нем были сделаны (очевидно, В. А. Жуковским) исправления, в частности, выражения «Александрийского столпа» на «Наполеонова столпа».

63.

В первоначальной редакции вместо этих слов было: «Полномощная власть монарха не только не упадет, но возрастет выше по мере того, как возрастет выше образованье всего человечества. Чем более всякое звание и должность станут входить в свои законные пределы и отношения между собою всех станут определяться точней, тем более окажется потребность верховодящей силы, которая, собравши в себе всю силу отдельных единиц, показала бы в себе доблести высшие, приближающие человека прямо к Богу, — те верховные собирательные качества и свойства, которых не могут иметь отдельные единицы. Полюбить весь миллион как одного человека трудней, чем полюбить немногих из этого миллиона; восскорбеть болезнями всех людей в такой силе, как болезнью наиближайшего друга, и мыслить о спасеньи всех до единого как бы о спасеньи своей собственной семьи, может вполне только тот, которому это постановлено в непременный закон и который слышит, что за неисполненье его он подвергнется такому же страшному ответу пред Богом, как и всякая отдельная единица за неисполненье своего долга на своем отдельном поприще. Не будь этой верховодящей силы, обнищает дух человечества. Полномощная власть государя потому теперь оспоривается в Европе что ни государям, ни подданным не объяснилось ее полное значение. Власть государя явленье бессмысленное, если он не почувствует, что должен быть образом Божиим на земле. При всем желаньи блага он спутается в своих действиях, особливо при нынешнем порядке вещей в Европе; но, как только почувствует он, что должен показать в себе людям образ Бога, все станет ему ясно и его отношенья к подданным вдруг объяснятся. В образцы себе он уже не изберет ни Наполеона, ни Фридриха, ни Петра, ни Екатерину, ни Людовиков и ни одного из тех государей, которым придает мир названье Великого и которым определено было, вследствие обстоятельств и времени, сверх должности государя сыграть роль полководца, преобразователя, нововводителя, словом, показать с блеском одну какую-нибудь в себе сторону, вводящую в такие заблуждения подражателей и так соблазняющую многих государей. Но возьмет в образец своих действий действия Самого Бога, которые так слышны в истории всего человечества и которые еще видней в истории того народа, который отделил Бог затем именно, чтобы царствовать в нем Самому и показать царям, как царствовать. И как Он небесно царствовал! Как умел возлюбить Свой народ пуще всех других народов! С какой любовью Отца учил его и с каким долготерпеньем небесным ждал исправленья его! Как неохотно подымал карающий бич Свой! Как даже и тогда, когда вопли нечестия и грехов достигали самих небес, не спешил наказаньем, но умел сказать:

«Дай сойду Сам на землю и рассмотрю, точно ли так велика неправда!» И Кто же это говорит? Всезнающий и Всепровидящий, напоминающий об осмотрительности земным царям! Как и самые казни насылал Он не затем, чтобы уничтожить человека, которого не трудно уничтожить, но затем, чтобы спасти его, потому что трудно спасти человека, чтобы средством потрясающим разбудить его бесчувственную природу и, показавши ему весь ужас того, к чему он в неведеньи стремится, напомнить, что есть еще время спастись ему! Как, зная неподкупность ничем не одолимой правды Своей, употреблял Он все для того, чтобы не подпал под нее бессильный и немощный человек: засылал от Себя пророков, которые, исполнившись любви к своим братьям и нашедши язык им доступный, образумили бы их; и наконец, видя, что все уже тщетно, и ничто не в силах образумить их, и нет средств укрыть людей от Его неотразимой правды, Сам решится Самого Себя принести в жертву за всех, чтобы ценой такой жертвы победить и самую правду Свою, показав людям, что такая любовь есть уже выше всего, что ни есть, и сама по себе есть уже верховнейшее правосудие небесное! Все сказал Бог, как нужно действовать в отношении к людям тому, кто захочет показать им Его образ в себе. А чтобы показать в то же время царю, как он должен действовать относительно Его Самого, Творца всех видимых и невидимых, Он оставил им образцы в помазанных им же царях Давиде и Соломоне, которые пребывали всем существом своим в Боге, как бы в собственном дому своем, и которые в царской власти своей показали мудрое соприкосновение двух властей — и духовной и светской, в таком виде, что не только одна из них не мешает другой, но еще взаимно одна другую утверждает и возвышает. Так в книге Божьей содержится полное и совершенное определенье монарха, этого отделенного от нас существа, которому достался такой трудный жребий на земле: исполнив прежде все, что должен исполнить всякой человек, уподобясь Христу в малейших действиях своей частной жизни, уподобиться сверх того еще Богу-Отцу в верховных действиях, относительно всех людей. В этой книге полное определение монарха, а не где-либо в ином месте. Оно еще не приходило в ум европейским правоведам, но у нас его уже слышали поэты, оттого и звуки их становились библейскими».

64.

Подразумевается Петр I.

65.

Первый русский царь из династии Романовых — Михаил Феодорович (1596—1645), сын Ф. И. Романова (позднее патриарха Филарета), двоюродный племянник царя Феодора Иоанновича, был избран всенародно на Земском Соборе 21 феврали 1613 г. В числе других претендентов на престол были упоминаемые далее Гоголем князь Димитрий Михайлович Пожарский: (1578—1642) и князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой (умер в 1625 г.).

66.

Здесь говорится об Иване Сусанине, крестьянине из костромского села Молвитино, который зимой 1613 г. спас царя тем, что завел отряд поляков в непроходимые места.

67.

Подразумевается Иоанн Грозный.

68.

По-видимому, Гоголь имеет в виду прежде всего письмо В. А. Жуковского к С. Л. Пушкину (отцу поэта) от 15 февраля 1837 т., где говорится о последних днях жизни Пушкина и, в частности, приводятся ею предсмертные слова о государе: «Скажи, что мне жаль умереть; был бы весь его» (Жуковский В. А. Сочинения в стихах и прозе. 10-е изд. Спб., 1901. С. 907).

69.

Гоголь, вероятно, имеет в виду стихотворения А. С. Пушкина «К Н***» («С Гомером долго ты беседовал один…») и «Друзьям» («Нет, я не льстец, когда царю…»). О первом из них см. коммент. к с. 80. История создания второго следующая. После опубликования в 1826 г. «Стансов» («В надежде славы и добра…»), обращенных к императору Николаю I, Пушкина обвинили в заискивании перед царем. С. П. Шевырев, вспоминая о пребывании поэта в Москве в 1826—1827 гг., писал: «Москва неблагородно поступила с ним: после неумеренных похвал, лестных приемов охладели к нему, начали даже клеветать на него, возводить на него обвинения в ласкательстве и наушничестве и шпионстве перед государем» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2. С. 50). В ответ на подобные обвинения Пушкин написал «Друзьям» (1828) и представил стихотворение царю, как своему личному цензору. Тот остался доволен им, но не разрешил печатать. Впервые оно было опубликовано в седьмом томе сочинений Пушкина под редакцией П. В. Анненкова (1857)

70.

Польский поэт Адам Мицкевич (1798—1855) в 1840—1844 гг. занимал кафедру славянских литератур в Коллеж де Франс и прочел здесь четыре курса лекций о польской и русской культурах. В них он с большим уважением отзывался о русских писателях. Среди откликов на эти лекции было стихотворение Ф. И. Тютчева «От русского, по прочтению отрывков из лекций г-на Мицкевича» (см. об этом: Лит. наследство. Федор Иванович Тютчев. Кн. 1. М., 1988. С. 173—175). Гоголь встречался с Мицкевичем неоднократно, в том числе летом 1843 г. в Карлсруэ.

71.

Гоголь Цитирует стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» по первой публикации.

72.

29 сентября 1830 г.

73.

Из стихотворения А. С. Пушкина «Герой» (1830; впервые опубликовано М. П. Погодиным в 1831 г. без имени автора, впоследствии перепечатано и 9-м т. посмертного издания сочинений Пушкина).

74.

Речь идет о стихотворении А. С. Пушкина «Пир Петра Первого» (1835).

75.

Адресат письма не установлен.

76.

Отрывок Все эти споры до поборника новизны в первом издании был исключен цензурой.

77.

Данное письмо адресовано, по всей видимости, Степану Петровичу Шевыреву (1806—1864), поэту, критику, историку литературы, одному из ближайших друзей Гоголя. Ф. В. Чижов в третьем томе Полного собрания сочинений Н. В. Гоголя (М., 1867) утверждает, что под обозначением «Ш.....ву» следует понимать «Шевыреву».

И по смыслу, и по последовательности изложения идей настоящее письмо совпадает с отрывком из первой главы второго тома «Мертвых душ», где Гоголь представляет педагогическую концепцию Александра Петровича — первого наставника Тентетникова. Вначале и в том и в другом тексте речь идет о воздействии на бессознательную сторону человека, а именно о возбуждении «честолюбия». Затем следуют размышления об интеллектуальных ступенях восхождения, причем «уму» и «разуму» письма соответствуют в поэме «простой ум» и «ум высший» — «с которым побеждает человек свои страсти», по выражению Александра Петровича. Недостает лишь у первого учителя Тентетникова самого главного — стремления направить своих воспитанников к овладению «мудростью» — третьей ступенью восхождения, обозначенной в настоящем письме, — а это препятствует видеть в нем, вопреки традиционным представлениям, «идеального» героя.

2 марта н. ст. 1843 г. Гоголь, прочитав опубликованную в «Журнале министерства народного просвещения» статью С. П. Шевырева «Об отношении семейного воспитания к государственному», писал ему: «Ты <…> и не подозреваешь, что в этой статье твоей есть много, много того, к чему стремятся мои мысли, но когда выйдет продолжение „Мертвых душ“, тогда ты узнаешь истину и значение слов этих, и ты увидишь, как мы сошлись, никогда не говоря и не рассуждая друг с другом».

Таким образом, подтверждается свидетельство Ф. В. Чижова о том, что настоящая статья адресована С. П. Шевыреву.

78.

Немецкий философ Иммануил Кант (1724—1804) умер в состоянии старческого слабоумия.

79.

Письмо обращено к Н. М. Языкову. В основе его лежит письмо Гоголя от 5 мая н. ст. 1846 г. Единственное существенное дополнение к нему — слова о талантах (см. коммент. к с. 96).

80.

«Историческое похвальное слово Карамзину, произнесенное, при открытии ему памятника в Симбирске, августа 23, 1845 года, в собрании симбирского дворянства, академиком М. Погодиным» (М., 1845).

81.

Гоголь напоминает здесь притчу Спасителя о талантах (Евангелие от Матфея, гл. 25, ст. 14-30).

82.

Вероятно, отзвук разговоров Гоголя с В. А. Жуковским, который был в молодости учеником Н. М. Карамзина.

83.

Это место письма вызвало возражение С. П. Шевырева, который писал Гоголю 30 января 1847 г.: «Странно еще говоришь ты, что в наше время можно сказать вслух всякую правду, и в доказательство приводишь Карамзина, которого „Записка о древней Руси“ до сих пор не напечатана…» (Переписка Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 345). Следует, однако, иметь в виду, что сочинение «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» Н. М. Карамзин для печати не предназначал.

84.

Адресовано А. П. Толстому.

Древняя христианская Церковь в лице святых отцов и соборов никогда не признавала благотворного нравственного влияния сценических представлений на общество и всегда считала этот вид искусства развлечением предосудительным и недостойным христианина. Отцы и учителя Церкви, каковы Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, обличали христиан, которые посещали зрелища, и угрожали им отлучением от Церкви. В XIX в. Православная Церковь относилась к театру не так строго в отношении мирян, но безусловно воспрещала посещение его лицам духовного звания. Не скрывали своего несочувствия к театру такие авторитетные представители Русской Православной Церкви, как митрополит Московский Филарет и святитель Феофан, Затворник Вышинский, а позднее — святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Гоголь на собственном опыте убедился в ничтожно малом нравственном воздействии сценического искусства на общество. Еще в декабре 1842 г. он писал М. С. Щепкину: «Я не могу и не буду писать ничего для театра».

Настоящая статья вызвала резкое возражение ржевского священника Матвея Константиновскогр, которому Гоголь послал книгу по рекомендации графа А. П. Толстого. «Статью о театре я писал не с тем, чтобы приохотить общество к театру, — отвечал Гоголь 9 мая н. ст. 1846 г. отцу Матвею, — а с тем, чтобы отвадить его от развратной стороны театра <…> нельзя отнять совершенно от общества увеселений их, но надобно так распорядиться с ними, чтобы у человека возрождалось само собою желание после увеселения идти к Богу <…> Вот была основная мысль моей статьи…» И далее Гоголь объясняет причины появления данной главы: «Письмо о театре я писал, имея в виду публику, пристрастившуюся к балетам и операм, пожирающим ныне страшные суммы денег и в то же самое время имел в виду издателя журнала „Маяк“, С. А. Бурачка, который, судя по статьям его, должен быть истинно почтенный и верующий человек, но который, однако ж, слишком горячо и без разбора напал на всех наших писателей, утверждая, что они безбожники и деисты, потому только, что те не брали в предмет христианских сюжетов». Гоголь говорит здесь о статьях С. А. Бурачка, упрекавшего А. С. Пушкина в безверии и безнравственности и утверждавшего, в частности, в статье «Видение в царстве духов»-: «Переберите все восемь томов его (Пушкина. — В. В., И. В.) сочинений: (кроме слабых общих мест, и то очень, очень редко) нет ни одной высокой мысли, о Боге, о вере, о Иисусе Христе Господе Искупителе нашем, о Православной Руси, о героях, прославивших русское имя» (Маяк. 1840. Ч. 10. С. 61). Основные положения этой статьи были развиты в работах о Пушкине А. М. Мартынова и самого С. А. Бурачка, опубликованных в «Маяке» в 1843—1845 гг.

85.

Гоголь имеет в виду обличения театральных зрелищ св. Иоанном Златоустом, архиепископом Константинопольским (ок. 350—407) в его «Толкованиях на Святого Матфея Евангелиста». См., напр., следующее характерное место: «В самом деле, скажи мне, отчего нарушается супружеская верность? Не от театра ли? Отчего оскверняются брачные ложа? Не от этих ли зрелищ? Не по их ли вине жены не терпят мужей? Не от них ли мужья презирают жен твоих? Не отсюда ли множество прелюбодеев? И если кто ниспровергает все и вводит жестокую тиранило, то это тот, кто посещает театр. <…> Вредные для общества люди бывают именно из числа тех, что действуют на театрах. От них происходят возмущения и мятежи» (беседа XXXVII). В письме к Н. М. Языкову от 2 апреля н. ст. 1844 г. из Дармштадта Гоголь просит прислать ему «беседы Златоуста», то есть «Иоанна Златоустого Беседы на Евангелиста Матфея» (М., 1839. Ч. 1—3).

В записной книжке Гоголя 1842—1850 гг. есть запись «О театре»: «Искусство упало. Высокий доблести, величие духа, все, что способно поднять, возвысить человека, являются редко. Все или карикатура, придумываемая, чтобы быть смешной, или выдуманная чудовищная страсть, близкая к опьянению; которой автор старается из всех сил дать право гражданства, составляют содержание нынешних пиэс». Еще раньше, в статье «Петербургские записки 1836 года», Гоголь писал о современном ему театре: «Невольно передвигаются перед глазами те кровавые ристалища, на которые собирался смотреть весь Рим в эпоху величайшего владычества своего и притупленного пресыщения».

86.

Св. Димитрий Ростовский (в мире Даниил Саввич Туптало; 1651—1709) — выдающийся агиограф и проповедник, писал также стихи и пьесы. Будучи митрополитом Ростовским и Ярославским создал в Ростове Школьный театр, на сцене которого ставились пьесы духовного содержания, написанные главным образом им самим («Успенская драма», 1680-е гг., «Рождественская драма», 1702, и др.). Память его совершается 21 сентября.

87.

Жан Франсуа (1655—1709) — французский драматург.

88.

Гоголь разумеет французских философов-материалистов ХVIII в.

89.

Эти слова в целом характеризуют понимание Гоголем роли искусства в жизни человека.

90.

Этой мысли соответствует подготовительная заметка в записной книжке Гоголя 1845—1846 гг.: «50 раз должно ездить на одну и ту же пиэсу. Музыку чем слышишь более, тем глубже входишь в нее. Картина, чем более в нее вглядываешься, тем хочется более глядеть, и с этим никто не спорит, хотя редко понимает. А слово, высшее всего, считается ничтожным».

91.

В соответствии с «основной мыслью» настоящей статьи (см. преамбулу к ней) Гоголь писал летом 1847 г. в своем неотправленном письме к В. Г. Белинскому: «Не мое дело говорить о Боге. Мне следовало говорить не о Боге, а о том, что вокруг нас, что должен изображать писатель, но так, чтобы каждому самому захотелось бы заговорить о Боге…» Ср. слова Гоголя о Пушкине в статье о русской поэзии: «Он заботился только о том, чтобы сказать одним одаренным поэтическим чутьем: „Смотрите, как прекрасно творение Бога!“…»

92.

В защиту А. С. Пушкина от обвинения его в «безнравственности» выступил также в 1845 г. И. В. Киреевский в «Москвитянине».

93.

Возможно, Гоголь узнал об этих предписаниях из опубликованной в третьем томе «Современника» (1836) статьи А. С. Пушкина «Мнение М. А. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной», где, в частности, говорилось: «Вопреки мнению г. Лобанова ценсура не должна проникать все ухищрения пишущих. «Ценсура долженствует обращать особенное внимание на дух рассматриваемой книги, на видимую цель и намерение автора и в суждениях своих принимать всегда за основание явный смысл речи, не дозволяя себе произвольного толкования оной в дурную сторону» (Устав о ценсуре, § 6)». Имеется в виду цензурный устав 1828 г.

94.

Речь идет о стихотворении А. С. Пушкина «В часы забав иль праздной скуки…» (1830).

95.

Известно, что Гоголь высоко ценил ум Пушкина. По свидетельству Е. А. Хитрово, он говорил: «Пушкин был необыкновенно умен. Если он чего и не знал, то у него чутье было на все» (Русский архив. 1902. № 3. С. 554).

96.

В основу настоящей статьи положены письма к Н.М. Языкову от 2 и 26 декабря н. ст. 1844 г.

97.

Стихотворение Н. М. Языкова было опубликовано в «Москвитянине» (1844. № 10). Вошло в сборник «НS [56] стихотворений Н. М. Языкова», вышедший в том же году и посланный Языковым Гоголю за границу с П. А. Вяземским.

98.

2 декабря н. ст. 1844 г. Гоголь писал Н. М. Языкову из Франкфурта: «Жуковский подобно мне был поражен им („Землетрясеньем“. — В. В., И. В.) и признал его решительно лучшим русским стихотворением. Это слишком много, потому что он вообще был строг к тебе и, умея отдавать должное твоим стихам, нападал на главное <…> Он говорил часто (в чем отчасти и я был с ним согласен) у что везде у тебя есть восторг, который никак не идет вперед, но стоит на одном месте, именно потому, что не получил определенного стремленья. <…> И потому ты можешь себе представить, как мне радостно было его восхищение».

99.

Имеется в виду эпизод из библейской Книги пророка Даниила (гл. 5, ст. 1 — 8).

100.

Речь идет об изданной П. М. Строевым книге «Выходы Государей Царей и Великих Князей, Михаила Феодоровича, Алексия Михайловича, Феодора Алексиевича, всея Руси Самодержцев. (С 1632 по 1682 год)» (М., 1844). Из письма Гоголя к Н. М. Языкову от 2 декабря н. ст. 1844 г. следует, что он познакомился с книгой по заметке о ней в «Отечественных записках» (1844. № 5), где были помещены выдержки из нее. Позднее в свою записную книжку Гоголь занес выписки непосредственно из самой книги. Одной из этих выписок он и воспользовался при написании статьи: «Платно по серебряной шитой земле, травы аксамичены золотом, около трав бархачено шелком — червчетым, кружево низано жемчугом по черному бархату с камеяьем. Кафтан становой, по серебряной земле листье зелено, башмаки низаные».

101.

Это единственное упоминание Гоголя, касающееся содержания третьего тома «Мертвых душ». Архимандрит Феодор (Кухарев), беседовавший с Гоголем о его сочинении, в позднейшем примечании к своей книге рассказывает: «Помнится, когда кое-что прочитал я Гоголю из моего разбора „Мертвых душ“, желая только познакомить его с моим способом рассмотрения этой поэмы, то и его прямо спросил, чем именно должна кончиться эта поэма. Он, задумавшись, выразил свое затруднение высказать это с обстоятельностию. Я возразил, что мне только нужно знать, оживет ли как следует Павел Иванович? Гоголь, как будто с радостию, подтвердил, что это непременно будет и оживлению его послужит прямым участием сам Царь, и первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна кончиться поэма. В изъяснении этой развязки он несколько распространился, но, опасаясь за неточность Припоминания подробностей, ничего не говорю об этих его речах. — А прочие спутники Чичикова в „Мертвых душах“? — спросил я Гоголя, — и они тоже воскреснут? — „Если захотят“, — ответил он с улыбкою; и потом стал говорить, как необходимо далее привести ему своих героев в столкновение с истинно хорошими людьми. .» (Три письма к Н. В. Гоголю, писанные в 1848 году. С. 138).

102.

Адресат письма, вероятно, С. П. Шевырев См. коммент. к главе XII. Христианин идет вперед. В записной книжке Гоголя 1841—1846 гг. содержится отрывок, представляющий из себя, по-видимому, набросок к данной статье: «Всегда почти выходит, что тот совет и упрек, который сделаем другим, как раз придется к тебе самому. Так что это вдвойне проясняет <?>. С тех пор я положил себе в урок никому не давать совета без того, чтобы искренне не обратить самому себе, никому не делать упрека без того, чтобы внутренне не обратить его самому себе. Поверь, что советы и тебе нужны, и делай так же, <упрекни> в том себя, в чем упрекнул другого. И если это кажется неправдой, то не потому, чтоб это было неправдой, но потому что плохо видим себя. Я сделал это себе правилом, советую и тебе то же. Не думай, что ты бессилен и не можешь учиться, но учи, учась, действуй обоюдоостро».

103.

Возможно, отклик на опубликованное в третьем томе «Современника» (1836) «Письмо к издателю» А. С. Пушкина, где подверглась критике статья Гоголя «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году», помещенная в первом томе журнала. Свое «Письмо…» Пушкин начинает цитатой из Георгия Конисского: «…учители добрые И нелукавые себе первое учат, нежели других, своему уху, яко ближайшему, наперед проповедую!, нежели чужим». Эта мысль восходит к словам апостола Павла из Послания к Римлянам: «Как же ты, уча другого, не учишь себя самого?» (гл. 2, ст. 21).

104.

Адресовано В. А. Жуковскому.

105.

В. А. Жуковский собирался вернуться в Россию и поселиться в Москве, где жили почти все его родные и друзья.

106.

В середине 1840-х гг. В. А. Жуковский задумал создать книгу для духовного руководства молодых людей под названием «Философия невежды», книгу, удивительно похожую по своему жанру и по тематике на «Выбранные места…». В нее должны были войти и письма к Гоголю. В середине 1850 г. рукопись была приготовлена к печати, но не пропущена духовной цензурой. В последний год своей жизни Жуковский поручил П. А. Плетневу раздать рукописи ненапечатанных статей друзьям, в том числе II. А. Вяземскому и А. О. Смирновой.

107.

Вспоминается евангельское повествование о посещении Спасителем дома Марфы и Марии (Евангелие от Луки, гл. 10, ст. 38—42). Сравнение Западной Церкви с Марфой и Восточной — с Марией Гоголь взял из статьи отца Иоанна Яхонтова «О православии Российской Церкви»: «Тонко, благородно и остроумно сравнивает Стефан Яворский жалобы двух Церквей друг на друга с жалобами Марфы на Марию. Как нельзя сказать, которая из сих жен оставила другую: Марфа ли Марию, или обратно: „тако и между сими двумя сестрами взаимное есть оставление. Восточная оставила Западную в союзе соединения; Западная же оставила Восточную в растлении, в поврежденности и новости Символа“ (см. ответ его Сорбоннской Академии в 3-й части особо собранных его сочинений. Москва, 1805)» (Христианское чтение. 1843. Т. 3. С. 58). См. также коммент. к с. 348.