Глава 20

Чарли размотал повязку на руке Мунго Мартина. С той перестрелки в квартире миновало шесть дней. Кожа Мунго от локтя до плеча имела желтоватый оттенок, кое-где на ней проступали лиловые пятна. Однако опухоль опала, и рана быстро заживала. Признаков инфекции не наблюдалось. Чарли посмотрел на часы. Чуть больше двух минут. Он вынул изо рта Мунго градусник и подошел к окну. Температура практически нормальная. По реке летела небесно-голубая моторка, за ней тянулся бурый пенный след. С поверхности воды взметнулась в небо чайка; она выразила криком свое негодование и устремилась вверх по течению. Египтяне называли чаек «иракскими орлами».

— Он справится сам или роль палача отведена мне? — осведомился Свитс, проводя ладонями по коротко остриженной голове — шедевру гостиничного парикмахера.

Мунго засмеялся так, что кровать заходила ходуном. Ясные глаза, зубы белее простыни… Чарли сунул градусник в пластиковый футляр и наложил на рану Мунго свежую повязку. Мартин неожиданно сел, осторожно отодвинул одеяло и свесил ноги на пол.

— Что ты делаешь?! — воскликнул Чарли. Врач велел Мунго не вставать с постели целую неделю, а Дауни прибавил, что назначает Чарли ответственным за поведение Мартина.

— Уж больно хороший денек. Мне кажется, можно прогуляться. Пройтись до музея, слегка окультуриться.

— Джек сказал, что ты должен оставаться в постели до его возвращения из Лондона.

— Думаешь, он ждет, что я послушаюсь? — Подойдя к платяному шкафу, Мунго распахнул створку, выбрал себе пару ярко-красных брюк и ядовито-зеленую рубашку с красными пуговицами.

— Эй, это мое! — запротестовал Свитс.

— Переживешь. Вот сыграю в ящик, тогда пожалуйста.

— Я иду с тобой, — заявил Чарли.

— Как угодно. — Мунго повернулся к Свитсу. — А ты, Хьюби?

— Развлекайтесь без меня.

От отеля до Египетского музея было меньше квартала, однако на улице стояла жуткая жара, и к тому времени, когда они очутились у цели, Чарли чувствовал себя совершенно обезвоженным. Ему отчаянно хотелось как можно скорее вернуться в кондиционированный воздух «Хилтона». Мунго окинул критическим взглядом толпу туристов у входа и сказал:

— К черту. Пошли лучше перекусим.

Чарли показал на вывеску ресторана, что располагался недалеко от музея. Войдя в зал, Мунго выбрал столик в дальнем углу, сел на стул лицом к двери, положил раненую руку на колено, так аккуратно, словно та представляла собой нечто весьма хрупкое. Мимо как раз проходил официант. Мунго схватил его за манжету и вынудил остановиться.

— Два бифштекса с кровью. «Хайнекен» есть? — Официант кивнул. — Тогда четыре пива, и похолодней.

— Я не голоден, — проговорил Чарли.

— Мясо — то, что нужно, — сообщил Мунго, взмахом руки отпуская официанта. — Помогает отвлекаться.

— От чего?

Мунго воззрился на Чарли с таким видом, словно тот свалился с неба — вот только что пробил потолок и рухнул прямо на стул.

— Говорят, ты из Калифорнии. Откуда именно?

— Из Лос-Анджелеса.

— Джек рассказывал тебе про нас с Хьюби?

Чарли покачал головой.

—  — Не держи на него зла. Он всегда такой таинственный. — Тут возвратился официант с пивом. Мунго начал наливать пиво из бутылки в стакан. Его рука задрожала. — Ты только посмотри, приятель! До чего я докатился, даже пива не могу налить!

Чарли вынул из кармана рубашки пластиковый флакончик, положил на стол и подтолкнул пальцем к Мунго.

— Наркотики?

— Кодеин.

Мунго откупорил флакончик, поднес к губам, легонько потряс, а затем опустил на стол.

— Сколько таблеток ты принял? — спросил Чарли. Мунго высунул язык. На нем белели крошечные пилюли — слишком много, чтобы сосчитать. Мунго подмигнул, взял стакан и одним глотком осушил его до дна. Чарли, который внимательно следил за ним, сказал:

— Эйнштейн говорит, что запивать таблетки пивом вредно для здоровья.

— Какой такой Эйнштейн?

— Парень из посольства. Волосы дыбом, ходит в свитере, носит с собой черную сумку. Джек говорит, что он врач.

— Что-то не припомню, — пробормотал Мунго, одарив Чарли подозрительным взглядом.

— Ты был в отключке.

— А ты вытирал испарину с моего лба? — Чарли промолчал. — Ладно, я не в претензии, только не вздумай в следующий раз вытирать мне задницу. А где был Хьюби?

— Не знаю. Он приходил и уходил.

— Сукин сын! Небось, не терял времени даром, стервец этакий. Впрочем, если бы подстрелили его, а не меня, я бы поступил точно так же. — Мунго пристально посмотрел на Чарли. — Хьюби, видно, усек, что ты горишь желанием поиграть в доктора, и решил воспользоваться ситуацией. Не надо думать, что ему было все равно. — С улицы донесся звон разбитого стекла и лязг металла, потом раздался автомобильный гудок. В ресторане на мгновение стало тихо. — Помню, такое случалось в школе, — произнес Мунго. — Все знай себе болтают, и вдруг ни с того ни с сего — тишина. Слышно, как муха жужжит. Мамаша говорила мне, что это над нами пролетел ангел, но я терпеть не мог такой лжи в третьем классе.

— Где ты учился? — полюбопытствовал Чарли, который внезапно сообразил, что ничего не знает о прошлом Мунго Мартина. А ведь он целую неделю ухаживал за ним, тратил на того душевные силы. Словом, Чарли был не прочь хоть как-то вознаградить себя за труды. — И откуда родом?

— Вроде тебя, из Города ангелов.

— Вы со Свитсом вместе выросли?

— Нет, служили.

— Тебя забрали в армию или ты пошел добровольцем?

— Я что, похож на идиота?

— Ты был во Вьетнаме?

— Был. А ты-то что об этом знаешь? Верно, газетки почитывал? — Мунго отстранение улыбнулся, должно быть вспоминая. — В общем, там было в своем роде неплохо.

— Я знаю, — сказал Чарли. — Я тоже там был.

На залитой лучами солнца улице мелькали белые мундиры полицейских. Те сновали вокруг сцепившихся бамперами крохотного голубого автомобильчика и дряхлого пикапа.

Кто-то в толпе зевак захлопал в ладоши, очевидно подбадривая полисменов. Дверь ресторанной кухни распахнулась, и показался официант; он держал в руках поднос, на котором стояли тарелки с бифштексами и две бутылки пива. Подойдя к столику, он переставил на него заказ и удалился, не проронив ни слова. Бифштекс Мунго оказался надсечен на множество кусочков. Мартин ткнул в один вилкой, сунул в рот и принялся медленно жевать. Чарли по-прежнему не испытывал чувства голода, однако последовал примеру Мунго — так, чтобы хоть чем-то занять себя.

— А чем ты занимался в Лос-Анджелесе? — справился Мунго, промочив горло пивом. Чарли вкратце рассказал о своем бизнесе. Мунго подивился забавному совпадению: пока Чарли в поте лица изготавливал замки, он, будучи еще подростком, грабил квартиры. Он поинтересовался, где именно Чарли жил, потом спросил насчет жены и дочери, полюбопытствовал, как прошла свадьба. — Беверли-Хиллз? Ну, ты даешь! А какая у тебя была машина? Нет, не говори, я догадаюсь сам. Для «порша» ты слишком стар. Значит, «мерседес». Или «ролле»? — Чарли с улыбкой покачал головой. — «кадди»?

— Правильно. Я ездил на «кадиллаке».

— Шик! А какого цвета?

— Белый.

— Небось, с матерчатым тентом? — Чарли кивнул, чувствуя себя круглым дураком. — Господи Боже, ну и дела! У тебя была собственная компания, уйма народу вкалывала изо всех сил, чтобы ты мог построить себе дом на Беверли-Хиллз; тебе все было дозволено — делай что хочешь, езжай куда заблагорассудится. И вдруг ты очутился в Каире и стал работать на Джека. Что стряслось, черт побери? Надеюсь, ты не против просветить меня?

Чарли поведал Мунго о краже со взломом на острове Гезира, упомянул о трех трупах, рассказал о своем приходе в американское посольство, объяснил, что Джимми Абраме и Ричард Фостер поместили его под нечто вроде домашнего ареста, ибо, очевидно, не знали, как поступить. По мнению Чарли, у них было два выхода: либо передать беглеца каирской полиции, либо отправить обратно в Лос-Анджелес, где господина Макфи ждут не дождутся адвокаты его супруги.

А затем в расклад вмешался Дауни. Мунго внимательно слушал. Когда Чарли закончил, они снова принялись за бифштекс; затем официант принес кофе в крохотных чашечках и тарелку сладких пирожных. Мунго перепробовал их все до единого и состроил недовольную гримасу. Чарли, убедившись, что запас вопросов Мартина, по-видимому, иссяк, спросил:

— А как насчет вас? Что вы с Хьюби делаете в Каире?

— Черт его знает. Наверно, нас пригласили провернуть какое-нибудь дельце. — Мунго салфеткой вытер пальцы, на которых остался крем. — Джек не соизволил ввести нас в курс дела, однако рано или поздно язык у него развяжется. — Потом он рассказал Чарли о том, чем занимался в Колумбии: как они с Хьюби затрудняли жизнь индейцам, которые выращивали коку.

— Вы работали на колумбийское правительство?

— Не совсем. — Мунго скатал салфетку в шарик и уронил ее в пустой стакан. — Понимаешь, люди остерегаются связываться с теми, от кого воняет ЦРУ.

— А здесь тоже замешано ЦРУ?

— Скорее всего, раз всем заправляет Джек. — Мунго поймал взгляд официанта, подпиравшего стену у двери в кухню, и помахал рукой, давая понять, что требует счет.

На улице было все так же жарко; вдобавок задул восточный ветер. Они не спеша направились в сторону отеля, пролагая путь сквозь запрудившую тротуар толпу. В холле гостиницы Мунго остановился у вращающейся стойки с почтовыми открытками.

— Смотри-ка, — он указал на открытку с видом Асуанской плотины, которая, как показалось Чарли, не представляла никакого интереса. Мунго произнес вполголоса:

— Парень, которого ты задавил, работал на контору. — Чарли уставился на открытку: белый бетон, голубая вода… — Он принадлежал к числу людей Джека, — продолжал Мартин. — Местный. Вольнонаемный. Из тех, которым платят повременно. Понял? — Он поставил открытку на место, взял другую — с фотоснимком статуи Рамзеса Второго на Рамзес-сквер. Позади громадной золотой статуи, на эскалаторе, расположилась группа японских туристов, которые позировали своему фотографу. Мунго перевернул открытку. У любого, кто наблюдал за его действиями, наверняка сложилось бы впечатление, что он читает Чарли текст на обратной стороне карточки. — Джек хотел проверить, как ты поведешь себя в такой ситуации. Вот почему он нанял того парня и велел ему наставить на тебя пистолет.

— То есть стрелять бы в меня не стали.

— По-моему, Джек предполагал, что ты запаникуешь, и тогда его человек должен был выкинуть тебя из машины и сесть за руль.

— Иными словами, он не ожидал от меня такой прыти?

— Знаешь, когда ты поднял руки, я решил, что он не ошибся. Ловко ты всех нас одурачил, ничего не скажешь. Тот тип настолько поверил тебе, что подошел слишком близко, начал играть на публику. Что ж, каждый когда-нибудь ошибается в последний раз. — Мунго вернул открытку на стойку и наугад ухватил пальцами следующую. — Это была проверка. Ты ее выдержал, а человек Джека провалился. Джек не в обиде, для него главное — дело. Он всегда старается исхитриться так, чтобы убить одним выстрелом двух зайцев. — Мунго исподтишка огляделся. Как будто никто не обращал на них внимания. Карточка, которую он выбрал, изображала танцовщицу, что исполняла танец живота. Мартин опустил открытку в карман и двинулся к лифту. Чарли последовал за ним.

— Выходит, он не отпустит меня домой?

— Спроси у него.

— Мне кажется, он хочет, чтобы я участвовал в той операции, в которой задействованы вы со Свитсом.

Приглушенно загудел электрический двигатель, на световом табло над дверью ближайшего лифта мигнула лампочка, в следующее мгновение створки разошлись, и мужчины вошли в кабину. Мунго нажал на кнопку, и створки почти бесшумно сомкнулись.

— Вообще-то мы должны были прилететь в Каир втроем.

Наш товарищ, Лайам О'Брэди, погиб приблизительно за неделю до того, как нам доставили билеты. Он был специалистом по нейтрализации охранных систем и собаку съел на взрывчатых веществах. Ты имел дело со взрывчаткой?

— На войне.

— Ну да, где же еще? — Мунго ухмыльнулся. — Выше нос, Чарли. Бери пример с нас. Тут важнее всего не продешевить.

— Я не хочу ни в чем участвовать!

— А кто хочет, малыш?

Лифт остановился. Как ни странно, дверь в номер оказалась распахнута настежь. Из дверного проема на ковер, который устилал пол коридора, падал солнечный луч.

— О нашем разговоре ни гу-гу, — предупредил Мунго, стискивая локоть Чарли. Тот кивнул. Они вошли в номер и замерли, словно наткнулись на невидимую преграду.

— Где вас черти носят? — рявкнул Дауни, испепеляя их взглядом. Лицо у него было цвета спелого баклажана, на шее вздулись жилы. — Я же сказал: ни шагу из этого поганого отеля!

— Если тебе требовалось беспрекословное повиновение, чего ты не купил себе дрессированного пуделя? — спросил Мунго. Свитс засмеялся. Дауни свирепо поглядел на него, а затем уставился вслед Мартину, который неторопливо прошел в ванную. Вскоре оттуда донесся плеск воды.

— Где вы были?

— прошипел Дауни.

— В ресторане! — с вызовом заявил Чарли.

— Чья это была идея, твоя или Мунго? — Дауни как будто слегка успокоился.

— Не помню.

Дауни неожиданно усмехнулся. Мунго вышел из ванной, вид у него был несколько озадаченный.

— Кто украл мою зубную щетку?

— Она в машине.

— Почему?

— Мы уезжаем, — сказал Дауни. — Я решил, что она тебе еще пригодится, поэтому упаковал ее вместе с остальными вещами.

Глава 21

Операция, развиваясь по плану, достигла той точки, когда, по мнению, Дауни, им требовалось уединение, вот почему он арендовал дом в западном пригороде Каира, который назывался Маади. Этот дом представлял собой приземистое прямоугольное здание: бетонные стены, крытая выгоревшей на солнце красной черепицей крыша, открытый внутренний дворик, на который выходили двери комнат. Вокруг дома тянулся восьмифутовый забор, усеянный сверху осколками битого стекла. Со стороны фасада имелась посыпанная гравием площадка, а позади находилось нечто вроде лужайки. Там росла желтая трава, над которой возвышались три фиговых дерева, чьи тонкие ветви сгибались под тяжестью переспелых плодов и множества сонных мух.

Дауни выдал себя за работника агентства Рейтер, который ищет помещение для романтического уик-энда. Агент по найму сообщил, что дом принадлежит дальнему родственнику покойного Абделя Нассера, что этот человек уехал из страны и дом пустует вот уже несколько лет. Дауни заплатил наличными за шестимесячную аренду, расписался на квитанции и на следующий же день велел поменять все замки. Сделка состоялась два месяца назад. За прошедшее время Дауни успел битком набить кладовую спиртным, консервами и свежеморожеными продуктами. Впрочем, сам он заглядывал сюда крайне редко.

Взятый напрокат «форд» остановился так, что полностью перегородил дорогу и подъехать к дому стало невозможно.

Дауни вылез из машины, открыл железные ворота, снова сел за руль, въехал во двор и притормозил рядом с двумя новенькими песчаного цвета лендроверами. После чего приказал выметаться и отрядил Свитса запереть ворота. На небе не было ни облачка. Острые камешки под ногами и грязно-серые бетонные стены прямо-таки излучали жар. Дауни распахнул входную дверь и пригласил спутников в дом. Первым вошел Свитс, за ним — Мунго, замыкал цепочку Чарли.

Слева от холла располагалась гостиная — темно-бордовый кафель на полу, мебель, словно выбранная второпях по почтовому каталогу, стеклянная дверь на внутренний дворик.

Справа помещалась крохотная комнатушка без окон, с выбеленными известью стенами. В ней стояло несколько громадных деревянных ящиков, два из которых, узкие и длинные, напоминали формой гробы. Свитс вопросительно поглядел на Дауни, однако тот промолчал. Спальни находились по ту сторону дворика, к ним вел U-образный коридор. Дауни сразу же направился туда.

— Хьюби, вот твоя комната, — сообщил он, распахивая одну из дверей. Обстановку спальни Свитса составляли узкая кровать, бюро, деревянный стол и складной металлический стульчик с ярко-красным матерчатым сиденьем. Свитс нахмурился. Дауни довольно усмехнулся. Следующая спальня досталась Мунго, далее шли комнаты Дауни и Чарли, а последние две пустовали. Дауни показал, где ванная, потом отвел всех на кухню, из которой они вернулись в гостиную, миновав по дороге столовую, причем Чарли успел заметить, что стол там накрыт на пятерых.

Дауни распахнул стеклянные двери во внутренний дворик.

Посреди него виднелась бронзовая статуя: маленький мальчик на постаменте в виде лилии. Судя по бортику вокруг, это был фонтан. Дауни вышел во дворик, нагнулся, повернул кран, который прятался в углублении под ногой мальчика, и в бассейн потекла вода, хлынувшая ржавой струей из бронзового пениса. Какое-то время спустя она очистилась. В дальнем конце дворика стояли огромные глиняные чаны, в которых росли две высокие пальмы, которые отбрасывали достаточно густую тень. Дауни обошел бассейн, встал в тени, опустил руку в воду, затем зачерпнул пригоршню и выплеснул на пол. Вода испарилась почти мгновенно. Он сел в один из шезлонгов, расставленных полукругом под сенью пальм; тот заскрипел под его весом. Жестом подозвав к себе Свитса и Мартина, Дауни ткнул пальцем в Чарли и произнес:

— Пиво в холодильнике. Будь добр, принеси.

Чарли двинулся на кухню. Холодильник, весьма почтенного возраста «Моффат», оказался забит разнообразной снедью в пакетах, а на нижней полке лежала дюжина бутылок «Стеллы». Чарли взял четыре штуки, нашел консервный нож и направился обратно. Выйдя в патио, он застыл как вкопанный и уставился на женщину, которая сидела рядом с Дауни.

— Чарли, — сказал тот, — пора тебе познакомиться со своей новой женой. — Чарли поставил бутылку на пол, швырнул Дауни нож, развернулся и пошел прочь. — Из дома не выходить, — крикнул ему вслед Дауни и посмотрел на Дженнифер. Она сидела, сложив руки на коленях, и глядела на небо, точнее, на тот его кусочек, что проступал сквозь листья пальм. — Это был сюрприз, — объяснил Дауни. — Я и забыл, что на свете есть люди, которые не любят сюрпризов.

Дженнифер промолчала. По стволу одной из пальм ползла крошечная зеленая ящерка. Должно быть, она почувствовала, что за ней наблюдают, — замерла, выпучила глаза, а потом спрыгнула на пол и юркнула в трещину в бортике бассейна.

— Ладно, ребята, отдыхайте, — проговорил Дауни. — Я сейчас вернусь.

Он нашел Чарли в спальне. Тот лежал на кровати. Солнечные лучи образовывали на полу затейливый узор. Дауни приотворил окно ровно настолько, чтобы можно было просунуть руку, и распахнул настежь ставни. Окно выходило на лужайку за домом, на которой увядала под палящим солнцем трава, а листва фиговых деревьев напоминала цветом чеканное серебро. Дауни сел на краешек кровати, вынул из кармана листок папиросной бумаги и помахал им перед носом Чарли.

— Дружок, это твой смертный приговор. Ты наоставлял в том доме на Гезире изрядное количество отпечатков пальцев — на входной двери, на перилах вдоль лестницы, на сейфе, как снаружи, так и внутри, на сумке, на инструментах, в том числе на отмычке, которую воткнул в горло своему сообщнику. Кстати говоря, у того в кулаке оказалась прядь твоих волос. К тому же полицейские располагают клочком материала, из которого была сшита твоя рубашка. — та, в какой ты заявился ко мне. — Дауни скатал бумажку в шарик и стукнул им Чарли по лбу. — Каирская полиция знает, кто ты такой, и отвязаться от них тебе не удастся. Что скажешь, Чарли?

— Я готов попробовать.

— Они устроят показательный процесс, — сообщил Дауни, — и присудят тебя к двадцати годам тюрьмы без права обжалования. — Он посмотрел в окно на фиговые деревья, на ветвях которых расселась стая маленьких птичек с ярко-желтым оперением. Дауни всегда интересовался птицами.

Вот станет совсем старым, выйдет в отставку, сдует пыль со справочников и… Внизу, в тени пальм, Хьюби Свитс разговаривал с Дженнифер Форсайт. О чем они беседовали, было не разобрать. Дауни сказал себе, что надо будет просветить Хьюби относительно роли Дженнифер, чтобы не возникло непредвиденных осложнений. В постель с Чарли — пожалуйста, но с остальными — ни-ни. Он достал из кармана еще один листок, развернул и уронил на кровать. — Это служебная записка Ричарда Фостера. Ты помнишь Дика? — Чарли кивнул. — И он тебя помнит, Чарли, никак не может забыть. — Дауни состроил гримасу, которую лишь при большом желании можно было принять за улыбку. — Сказать по правде, ему отчаянно хочется отдать тебя полиции. Понимаешь, он опасается за свою карьеру, а потому рвет и мечет. Пригрозил мне, что, если я не доставлю тебя в посольство живым и здоровым, о правительственной пенсии можно будет забыть раз и навсегда.

— Ас чего он взял, что ты знаешь, где я нахожусь?

— Да разве ты сумел бы выбраться из посольства без посторонней помощи? Пошевели мозгами, Чарли. Ты же взрослый мужчина, а рассуждаешь, ей-Богу, как десятилетний пацан! — Птицы за окном жадно клевали плоды, слышался лишь шелест крыльев. Дауни поднялся и подошел к окну. Птахи встревоженно защебетали. Да, посмотреть на них, конечно, приятно, но вот шум… Он постучал кулаком по деревянной ставне. Птицы дружно вспорхнули, набрали высоту и скрылись за забором. Дауни пошарил в кармане пиджака, извлек пакетик конфет в разноцветных обертках.

Хруст целлофана напоминал треск электрического разряда. — Разумеется, приятель, у тебя есть выбор. Или дядюшка Джек или копы. Как насчет отеля с решетками на окнах? — Дауни сунул в рот конфету и принялся жевать. — Мунго не рассказывал тебе, сколько им с Хьюби причитается?

— С какой стати?

— Двести пятьдесят тысяч долларов каждому. И ни цента налога. — Кусочек конфеты застрял между передними зубами Дауни. Он выпятил нижнюю губу, пытаясь достать конфету кончиком языка. — Не вижу причины, по которой человек с твоими способностями не мог бы заработать столько же, а может, и чуть больше.

— С какими еще способностями? — пробурчал Чарли.

— Ты обладаешь всеми талантами, какие имелись у моего друга Лайама О'Брэди. Ты воевал, знаешь, как обращаться со взрывчаткой, разбираешься в охранных системах и представляешь, как их отключать. Кроме того, Дженнифер нужен муж, а у тебя самый подходящий для того цвет кожи. — Дауни положил в рот вторую конфету. — Хьюби, естественно, согласится, если я попрошу, но…

— Зачем Дженнифер муж?

— Много будешь знать, скоро состаришься. — Дауни собрал бумаги, которыми пугал Чарли, и запихнул их обратно в карман. Первый листок на деле был копией квитанции на прокат «форда», а на втором были написаны адрес и телефон каирского публичного дома. Дауни развернул третью конфету. Да у него и впрямь некоторые проблемы с едой. Вот ведь привязалась привычка! Впрочем, он жевал конфеты не столько, чтобы утолить голод, сколько для того, чтобы снять нервное напряжение. В итоге за последний месяц он изрядно прибавил в весе, в чем убеждался всякий раз, когда требовалось застегнуть ширинку. — Да, чуть не забыл. Ты задавил египетского гражданина, а потом затеял игру в догонялки с патрульной машиной. Двое полицейских получили серьезные травмы. Мне сообщили, что полиция сняла отпечатки пальцев с руля «ситроена».

— А ты не боишься, что я сейчас соглашусь, а потом заложу тебя?

— Боюсь, — сказал Дауни, пристально глядя на Чарли.

Надо соблюдать осторожность, общение со Свитсом и Мартином, по-видимому, придало Чарли духу. — В принципе тебе никто не в состоянии помешать. Пожалуй, я не могу этого допустить. — Чарли хотел сесть, однако Дауни прижал его к кровати. — Сдается мне, мы сумеем договориться.

— Ты хочешь сказать, что, если я откажусь сотрудничать, ты убьешь меня?

— Вряд ли. Скорее всего, я поручу это Хьюби. Но ты молодец, сразу смекнул что к чему. Видишь ли, иного мне не останется.

— Что я должен делать? — спросил Чарли, понимая, что Дауни вовсе не шутит.

— Хьюби и Мунго предстоит прикончить олуха по имени Муамар аль-Каддафи, который управляет крошечным верблюжьим заповедником под названием Ливия. Вы с Дженнифер обеспечиваете условия, при которых Каддафи окажется в нужное время в нужном месте, то есть всячески облегчаете жизнь своим товарищам.

— Она что, тоже из профессиональных убийц?

— Как тебе не стыдно, Чарли? Впрочем, спроси у нее.

— А зачем убивать Каддафи?

— Затем, что он — террорист. Я никак не пойму, ты что, не читаешь газет? Мы располагаем всеми необходимыми документами. Целая пачка цветных фотографий, взрывы в аэропортах и тому подобное. Советую посмотреть, может, после ты будешь крепче спать. — Кровать скрипнула, словно радуясь, что наконец освободилась от этакой тяжести. Дауни направился к двери, взялся за ручку, помедлил и прибавил: