Глава 8

Богота

Хьюби Свитс сидел в старой чугунной ванне в позе, слегка напоминавшей позу лотоса: голова его покоилась меж девичьих грудей, а колени торчали из воды. Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Увидев ее, Свитс решил, что влюбился с первого взгляда, и доказал свою любовь тем, что заплатил за неделю совместного времяпрепровождения сто пятьдесят американских долларов. Когда он спросил у девушки, как ее зовут, она лишь робко улыбнулась и отвела взгляд; поэтому Свитс окрестил свою подружку Лолитой.

Он позволил Лолите наполнить ванну, ибо эта процедура была для нее в новинку, и она радовалась, как ребенок. Разумеется, девушка слегка перестаралась: стоило кому-нибудь из них пошевельнуться, как на линолеум выплескивалось изрядное количество мыльной воды. Впрочем, пора движений миновала; теперь они отдыхали. Голова Свитса лежала на подушечках, ровню которым по теплу и упругости можно было отыскать разве что на небесах.

Свитс купался в ванне третий раз на дню. Он постепенно начинал ощущать себя чистым, чувствовал, что смывает последние слои грязи и пота джунглей. В свободное от ванны время он либо отъедался на кухне, либо развлекался с Лолитой.

Девушка честно отрабатывала деньги. На табурете возле ванны лежал хромированный «кольт» 45-го калибра; в рукоять пистолета были вделаны перламутровые пластины, а мушку украшал рубин. Среднегодовой показатель насильственных смертей составлял в Колумбии пятнадцать тысяч убийств.

Основной причиной гибели мужчин в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет являлось убийство по заказу, оплаты которого — двадцать пять долларов за человека — едва хватало чтобы покрыть расходы на патроны. В Боготе дело обстояло еще хуже, чем в целом по стране, ибо столица буквально кишела ворами и торговцами наркотиками. Выйди за порог, и тебя пристрелят — так, для практики; останься дома, и к тебе почти наверняка пожалуют незваные гости.

У Свитса заныли мышцы бедер, и он со вздохом выпрямил ноги. Из ванны на пол вновь выплеснулась вода.

Мунго Мартин, который находился в соседней комнате, включил древний радиоприемник. В динамике затрещало, потом послышалась музыка, кто-то запел по-испански. Мунго начал было подпевать, но быстро умолк… Свитс повернул голову, поцеловал сосок, напоминавший размером, цветом, формой и вкусом спелую клубнику. Лолита заерзала по дну ванны, и на пол выплеснулась очередная порция воды… Музыкальная передача сменилась прогнозом погоды. Температура восемьдесят четыре градуса, влажность девяносто процентов, после обеда весьма вероятен дождь с грозой. Различив за вкрадчивым голосом диктора металлический щелчок. Свитс догадался, что Мунго принялся разбирать автомат. Правильно, в этих краях за оружием нужен глаз да глаз, иначе оно моментально заржавеет. Свитс потянулся за мылом.

И тут раздался стук в дверь — громкий, решительный.

Черт! Свитс схватил было «кольт», однако тот выскользнул из его пальцев и упал на пол… Хьюби выругался и вылез из ванны. Неожиданно нога подвернулась, и он шлепнулся на задницу, снова выругался, вытер руки полотенцем, подобрал пистолет и передернул затвор. Между тем входная дверь ходила ходуном. Свитс жестом велел Лолите не высовываться; впрочем, предостережение несколько запоздало — та погрузилась в воду с головой, над поверхностью торчал лишь кончик носа.

— Кто там? — крикнул Мартин, выключая радио.

Ему ответила тишина. Свитс выскочил из ванной, промчался по коротенькому коридорчику и ворвался в гостиную. Мунго стоял на коленях, перед ним на замасленной газете были разложены детали «узи». Он лихорадочно хватал их одну за другой и ставил на место. Свитс неодобрительно покачал головой и вздохнул.

— Пошел к черту! — огрызнулся Мартин. — По крайней мере я хоть одет. — Второпях он перевернул банку с оружейным маслом, на что Свитс, глаза которого были устремлены на дверь, не обратил ни малейшего внимания. — Кто там? Сколько раз спрашивать?!

Внезапно из щели под дверью высунулся белый прямоугольник. Конверт! Свитс с трудом удержался от того, чтобы не выстрелить. Он посмотрел на Мунго; тот пожал плечами и возобновил сборку автомата. Свитс опустился на четвереньки, подполз к двери, прижался мокрой щекой к пыльному ковру и уставился в щель между дверью и полом.

— Видела бы тебя сейчас твоя матушка, — прокомментировал Мунго.

Свитс чувствовал себя не в своей тарелке: стоять на четвереньках с задранной кверху голой задницей было не очень приятно. Дьявол с ней! Нельзя же всю жизнь принимать только приличные позы. В комнате вдруг стало темнее. По спине Свитса побежали мурашки, волосы на всем теле встали дыбом. Последовала ослепительно яркая вспышка, оглушительно громыхнул гром; раскат был столь гулким, что в такт ему завибрировал даже воздух в легких Свитса.

— Похоже, синоптики угадали, — заметил Мунго. Гром прогремел снова, на сей раз тише и на некотором удалении.

Мартин рассмеялся и вытер замасленные пальцы о тряпку.

Свитс посмотрел на конверт. Тот лежал на ковре лицевой стороной кверху; в правом верхнем углу виднелся логотип местного туристического агентства. Ниже большими буквами было напечатано: «Мунго Мартину, Хьюби Свитсу». Хьюби придвинулся на дюйм ближе, испытывая нечто вроде страха, наклонил голову и обнюхал конверт.

— Эй, ты что, спятил?

— Знаешь, как пахнет бомба в письме?

— Нет. Давай я открою.

— Не надо, — возразил Свитс, — я сам. В конце концов мне тоже хочется поизображать из себя героя.

— Молодец, — похвалил Мартин. — Если что, я под кроватью.

Свитс взял конверт, открыл и обнаружил три авиабилета первого класса на самолет компании «Авианка эрлайнз» рейсом из Боготы в Майами.

— Что там, Хьюби?

Свитс протянул конверт Мартину.

— В путь-дорожку собирайся. Рейс 171 из международного аэропорта Эльдорадо.

— С возвратом?

— Нет, в один конец.

— Слава Богу! — воскликнул Мунго. — Когда вылет?

— В среду.

— Во сколько?

— В два часа дня. — Неожиданно Свитс нахмурился. — Черт побери, Мунго, какой сегодня день?

— Среда, Хьюби.

Свитс взглянул на часы на руке Мартина, затем недоуменно воззрился на билеты.

— Все верно, — сказал Мунго. — Давай одевайся. Или полетишь в чем мать родила?

— Мечты, мечты, — пробормотал Свитс, прикидывая в уме, что ему одеть — желтый костюм-тройку или розовую рубашку в сочетании с зелеными брюками и канареечного цвета пиджаком. Выходит, Лолита не прогадала: он заплатил ей за неделю, а прошло всего три дня…

В Майами-Бич все прошло без сучка и задоринки. Пожилой негр в комбинезоне провел Хьюби и Мунго мимо стойки таможенного контроля в комнатку без окон.

— Чего это вы так вырядились? — справился Свитс.

— Подождите здесь.

— Почему?

Вместо ответа негр захлопнул дверь перед носом Хьюби.

— Потому что он так сказал, — объяснил Мартин.

— Ну и рожа у него, однако! Да еще этот комбинезон…

Обстановку комнаты составляли двухтумбовый металлический письменный стол, кушетка и деревянный стул. На столе помещалась консоль в пластмассовом корпусе с двумя рядами красных кнопок и одним зеленых. На стене напротив стола висели пять черно-белых телевизионных экранов, каждый из которых показывал свой участок территории аэропорта.

— Забавно, — проговорил Мунго.

— Не слишком, — отозвался Свитс. — Обычная мура. — На одном из экранов девушка со светлыми волосами — должно быть, блондинка — оформляла документы мужчине в мешковатых шортах и футболке без рукавов. Свитс уселся на угол стола, нажал красную кнопку. Если что-то и произошло, он этого не заметил. Хьюби надавил на следующую кнопку, а затем принялся нажимать на все подряд.

— Ты только что начал третью мировую войну, — сказал Мартин.

— Ничего не попишешь. — Свитс прикоснулся пальцем к зеленой кнопке. Мигнул индикатор, и на экране вместо блондинки появилось изображение бара. — Смотри, что я нашел.

Установленная под потолком бара камера показала им худого лысого мужчину в накрахмаленной белой рубашке с галстуком-бабочкой. Стоя за кассовым аппаратом, он прилежно протирал стакан.

— Очень интересно, — произнес Мунго. — Что называется, эпизод из реальной жизни. — Он улегся на кушетку и попытался устроиться поудобнее. Однако кушетка была настолько жесткой, что вполне можно было вообразить, будто лежишь на сиденье городского автобуса.

— Вот он, — проговорил Свитс, ткнув пальцем в экран.

— Кто?

— Парень, которого мы ждем. Сидит в баре, пьет пиво.

— С чего ты взял?

— Посмотри сам. Сукин сын! Сидит, словно у него под задницей перина и целая куча времени в запасе. Мол, подождут, никуда не денутся.

— Бары для того и предназначены, чтобы люди могли расслабиться.

— Я уверен, он работает на нашу контору. Этот костюм, да и стрижка — так стригут только в конторе.

— Может, он полицейский. Служба безопасности аэропорта.

— Полицейский с такой стрижкой? В Майами? Ставлю пятьдесят баксов, что он из наших.

— Заметано. — Мунго посмотрел на экран. Человек, о котором шла речь, отодвинул от себя пустую кружку и махнул рукой, подзывая к себе бармена. — А почему бы нам не присоединиться к нему? Лично у меня внутри все пересохло.

Свитс достал из кармана нож с перламутровой рукояткой, которым обзавелся в Колумбии, раскрыл лезвие и принялся ковыряться в замке нижнего ящика стола.

— Думаешь, там найдется бутылка?

— Я ее нутром чую.

— Смотри, Хьюби, как бы нам не нарваться на неприятности.

— Привыкать, что ли?

На экране к человеку с короткой стрижкой подсела та самая блондинка — ни дать, ни взять влюбленные голубки.

— Ревнуешь?

— спросил Мунго.

— С какой стати? Сколько я таких перетрахал!..

Мунго засмеялся. Бармен принес блондинке бокал с коктейлем, затем поставил перед мужчиной телефонный аппарат.

Предполагаемый агент конторы набрал трехзначный номер, и телефон под локтем Свитса разразился чередой пронзительных звонков. Мунго ошеломленно воззрился на него. Свитс снял трубку.

— Это Свитс или Мартин? — осведомился голос в трубке.

— Он самый, — ответил Хьюби.

— Извините, что заставляю вас ждать, но у меня возникло неотложное дело. Вы не против потерпеть еще полчасика?

— Разумеется, — весело откликнулся Свитс. — А который час по местному?

— Четверть третьего, — сообщил голос, после того как человек на экране посмотрел на свои часы.

— Спасибо. — Свитс повесил трубку. Мунго молча вынул из бумажника купюру в пятьдесят долларов, скомкал в руке и швырнул приятелю. — Люблю тех, кто умеет проигрывать, — прибавил Хьюби.

— Бабник чертов, — пробурчал Мунго.

— Подождем здесь, — предложил Свитс. — Если мы оттузим его в баре, кто-нибудь может вызвать полицию.

— Ладно, — согласился Мунго. Свитс вернулся к прерванному занятию, а Мартин продолжал наблюдать за происходящим на экране:

— Она отдала ему свою оливку, сунула прямо в рот, а потом облизала пальцы.

Замок щелкнул, и ящик открылся. В нем оказалась картонная коробка с кроссовками «Адидас» одиннадцатого размера, судя по надписи на крышке. Свитс приподнял крышку и обнаружил, что коробка битком набита миниатюрными бутылочками со спиртным.

— Тебе какую?

— «Джонни Уокер» с красной этикеткой, — отозвался Мунго. Свитс принялся рыться в содержимом коробки, а затем просто-напросто вывалил все на стол. Мунго спросил:

— Может, мы умерли и очутились на небесах?

— Не знаю, как ты, а я слишком молод, чтобы умереть.

— Очнись, Хьюби! — воскликнул Мартин. — Или ты забыл, в каком мире мы живем?

— Жалко, что бутылки такие маленькие, — проговорил Свитс, кидая Мунго виски, и открыл сухой джин «Лондон», — а то можно было бы налить в них и положить обратно.

Мунго осушил одну бутылочку, проделал то же самое со второй, приложился к третьей и поглядел на экран. Бармен смахнул локтем со стойки несколько монет. Блондинка и агент исчезли.

— Уволок девчонку, — пробормотал Свитс.

— Недорого она себя ценит. Этот тип потратил от силы восемьдесят пенсов. — Мунго повертел в пальцах пустую бутылочку. — Знаешь, на что она годится?

— Ну?

— Плеснуть туда воды и притвориться, будто налил горючей смеси.

— Или сунуть записку — мол, потерпел кораблекрушение, нахожусь на необитаемом острове, спасите, помогите…

Дверь распахнулась, и в комнату вошел агент. Он широко улыбался, однако сразу посерьезнел, увидев разбросанные по столу бутылки и двух мрачноватой наружности темнокожих парней, высоких и широкоплечих; лицо того, что был повыше ростом, украшал длинный шрам, а второй прятал глаза за темными очками; с многочисленных косичек, в какие были заплетены его волосы, свисали пластмассовые пуговицы и сверкающие металлические побрякушки.

— Привет, ребята. Что тут происходит?

— А ты кто такой? — справился Свитс.

— Агент Нолан.

Свитс поднялся, снял свой канареечного цвета пиджак и аккуратно повесил на спинку стула. Материал тихо зашуршал.

— Что происходит?

— Ты нам должен что-то передать, верно? — Мунго протянул руку.

— Билеты на самолет «Эйр Франс», французские паспорта, визы. Рейс 317, аэропорт Орли, первый класс. — Нолан сунул руку во внутренний карман. — Всю дорогу будут кормить филе-миньоном. — Он заколебался. — По-моему, вас должно быть трое.

— Так и есть, — подтвердил Свитс.

— Не понял.

Мунго показал на телеэкран. Нолан повернул голову, и Свитс нанес ему левой хук в челюсть. Нолан рухнул на стол; телефон слетел на пол, следом посыпались бутылки. Глаза агента были закрыты, рот широко разинут, из рассеченной нижней губы сочилась кровь.

— Можно сосчитать до десяти, — сказал Свитс, — но, сдается мне, формальности излишни.

— Ну вот, не дал и мне поразвлечься.

— Откуда мне было знать, что он вырубится с первого удара? — Свитс резким движением свернул пробку с горлышка очередной бутылки и вылил ее содержимое в глотку Нолана, затем открыл вторую и плеснул агенту в лицо.

— Разумно, — заметил Мартин.

Свитс рассовал несколько бутылок по карманам Нолана.

Тот застонал, приподнял правую руку и пробормотал что-то неразборчивое. Мунго схватил его за галстук и поставил на ноги. Глаза Нолана приоткрылись.

— Играем по-честному? — поинтересовался Мартин. Свитс кивнул. Тогда Мунго дернул агента к себе, навстречу занесенному для удара кулаку. Голова Нолана откинулась назад и глухо стукнулась о столешницу.

— Отлично, — похвалил Свитс. — Приятный звук.

— Да, белые не умеют танцевать, однако музыканты из них неплохие.

Самолет вылетел точно по расписанию, и Свитс, поставивший на это известную сумму, выиграл очередное пари. Как обычно, он занял место у окна. К ним подошла стюардесса.

Высокая, стройная, с кофейного оттенка кожей, прямым носом и тонкими губами, она относилась к тому разряду людей, которых Свитс презрительно именовал «комедийными ниггерами». Таких, как она, было полным-полно в труппе «Косбишоу». Мунго — рост шесть футов три дюйма, вес двести тридцать фунтов — заключил по взгляду девушки, что пришелся ей по вкусу. Стюардесса сообщила, что самолет простоит в Париже до утра, и спросила, не хочет ли он поужинать с ней в каком-нибудь ресторанчике.

— В другой раз, детка, — отозвался Мартин. Он не доверял стюардессам, исходя из того, что они слишком уж доступны.

Свитс не разделял подобных предрассудков, но гордость не позволяла ему подбирать объедки.

Как выяснилось, даже согласись Мунго на предложение стюардессы, у него все равно ничего бы не вышло. В Орли приятелей встретил двойник агента Нолана, который вручил им три билета первого класса до Каира.

— Минутку, — сказал двойник. — Вас ведь должно быть трое.

Свитс изучил свой билет, затем поглядел на часы на стене за спиной агента. До вылета оставалось полтора часа. Египет — страна мусульман, а мусульмане, как известно, заклятые трезвенники.

— Не хочешь заглянуть в бар? — справился он у Мунго.

— Может, лучше поднимемся на Эйфелеву башню?

— Чего?

— Ладно, идем в бар. — Мунго повернулся к агенту. — Тебе ведено не отходить от нас, пока мы не улетим? — Агент кивнул. — Хорошо, но учти: ты платишь за выпивку и не раскрываешь рта, как бы мы над тобой ни потешались. Усвоил?

Агент явно не мог понять, шутит Мунго или говорит всерьез.

— Он не шутит, — сказал Свитс. — Если не веришь, свяжись с агентом Ноланом.

Глава 9

Каир

Дауни беззвучно вошел в комнату. Клиент сидел на деревянном табурете и курил сигарету. Дауни притворил дверь.

Чарли стряхнул пепел в крышку с баночки из-под джема, промахнулся, испуганно огляделся по сторонам, заметил Дауни, который смотрел на него, и торопливо отвернулся. Дауни сунул руки в карманы и прислонился к стене. Чарли в последний раз затянулся сигаретой, огонек которой тлел у самого фильтра, уронил окурок на мраморный пол и раздавил каблуком.

Дауни порадовался за него, но виду не подал.

— Меня зовут Джек Дауни, — представился он. — А вы — Чарли Макфи?

Чарли кивнул. Дауни подошел к столу, цокая каблуками по полу, и уселся на краешек так, что его бедро оказалось на расстоянии какой-нибудь доли дюйма от правой руки Чарли.

— Сколько времени вы пробыли в Египте?

— Два года с хвостиком.

— А в Каире?

— Я торчал здесь почти безвылазно.

— Поконкретней, пожалуйста.

— Послушайте, — проговорил Чарли, ерзая на табурете, одна ножка которого была чуть короче остальных: по всей видимости, это сделали намеренно, чтобы доставить допрашиваемому еще больше неприятностей, — ваш коллега уже выяснил У меня все подробности.

— А, Джимми Абраме. Знаешь, Чарли, пожалуй, я открою тебе маленький секрет. Джимми у нас новичок, ему надо набираться опыта. Понимаешь, он соображает, какие следует задавать вопросы, но пока не умеет правильно истолковывать ответы. Ну да ничего, научится. Кстати, сколько тебе лет?

— Сорок три, — отозвался Чарли после паузы, в течение которой пытался вспомнить свой возраст.

— Да, приятель, выглядишь ты старше. Когда родился?

— В марте.

— А точнее?

— Шестнадцатого марта.

— Черт возьми! — воскликнул Дауни. — Оказывается, у нас с тобой разница в одиннадцать лет и три дня. Мы оба рыбы. Ты знаком с астрологией?

— Нет.

— Рыбы бывают двух разновидностей. Они либо милы до отвращения, либо отъявленные негодяи. Так или этак, третьего не дано. — Дауни положил руку на плечо Чарли и стиснул пальцы чуть сильнее, чем следовало, если то был дружеский жест. — Готов поспорить, ты уже разобрался, кого я тут представляю?

Чарли закурил новую сигарету.

— Осторожно, — предостерег Дауни. — Пожара нам не надо. — Чарли задул спичку и положил ее в крышку. — Из какого ты, говоришь, города?

— Из Лос-Анджелеса.

— И утверждаешь, что являешься американским гражданином?

— Да.

— Сколько пробежек сделал за свою карьеру Малыш Рут?[3].

— Что?

— Да так. — Неожиданно Дауни стукнул кулаком по столу.

Чарли подскочил от испуга. Дауни уставил на него палец и произнес:

— Абраме терпеть не может причинять людям боль, хотя без этого порой просто не обойтись. А он мягок, что твоя устрица.

— Вы хотите сказать, что вам нравится делать другим больно?

— Не пойми меня не правильно. Я вовсе не садист. — Дауни пожал плечами. — Мне приходится всякий раз убеждать себя, что без этого ничего не добиться. Любой мало-мальски приличный специалист по допросам скажет тебе то же самое. Всем нам необходима способность проникать в суть, а цель, как тебе наверняка известно, оправдывает средства. — Он сунул руку в карман пиджака. — Как насчет шоколадки? — Чарли озадаченно моргнул. — Швейцарская. Пальчики оближешь!

— У меня от сладкого зубы болят.

— В глубине души, — заявил Дауни, отказавшись от продолжения поисков, — все люди — мерзавцы, уж такова человеческая природа. Чем ты занимался до приезда в Каир?

— Бизнесом.

— Неужели? И каким именно?

— Я владел компанией, которая изготавливала замки и системы безопасности.

— А сейфы?

— И их тоже.

— Ага! Вот почему тебя похитили и потащили на Гезиру!

Те бандиты решили, что коли ты знаешь, как изготовить сейф, то должен соображать, как его взломать. Однако откуда они узнали, кто ты такой?

— Понятия не имею.

— Может, ты время от времени промышлял грабежом, связался с уголовниками? — Чарли уставился на тлеющий кончик сигареты, от которого поднимался к потолку витиеватый дымок. Дауни улыбнулся. Ему только что пришла в голову любопытная мысль. — Сорок три года… А во Вьетнаме ты, часом, не был?.. — Чарли кивнул. — Интересно. Образованный человек… Звание?