Глава 24

Поутру Дженнифер разбудила бравурная музыка, которая исходила из дешевого портативного приемника вместе с треском статических разрядов. Женщина потянулась, моргнула, когда ей в глаза ударил солнечный свет, проникавший в комнату сквозь окно. Мышцы болели — сказывалась вчерашняя езда по ухабам. Дженнифер помассировала шею. Внезапно радио завопило громче прежнего. Дженнифер подняла голову. Дверь в комнату была открыта, на пороге стоял Свитс; с его плеча свешивался узкий черный ремешок, на концах которого болтался приемник.

— А правда, что англичанки всегда спят одетыми?

— В следующий раз сперва постучись.

— Если ты не подобреешь, — Свитс ухмыльнулся, — следующего раза может и не быть.

— Замечательно.

— Завтрак на столе, крошка. Но если хочешь, могу принести в постель.

— Я хочу остаться одна. И не забудь закрыть дверь.

Когда Дженнифер вышла наружу, она увидела в тени у стены здания несколько деревянных ящиков, которые служили столом и стульями. На переносной горелке закипал кофейник, на одном из ящиков стояли сковорода с яичницей, чашка консервированных фруктов и пакетики с кукурузными хлопьями.

— Остальные утащил Мунго, — сказал Свитс. — Спросить, по какому праву, мне не позволила природная вежливость.

— Где он и где Чарли?

— Сейчас вернутся.

— А Джек?

— Мчится на всех парах в Каир. — Свитс налил себе кофе. — Пока что мы вдвоем. — Он усмехнулся, его глаза заблестели.

Дженнифер открыла пакетик с хлопьями. Пальцы ощутили шероховатость вощеной бумаги. На столе имелась баночка со сливками, но молока не было. Она отправила в рот пригоршню хлопьев, не потому что проголодалась, а чтобы чем-то себя занять.

— Между прочим, Джек оставил меня за старшего, — сообщил Свитс.

— А письменное подтверждение у тебя есть?

Свитс продолжал болтать, однако Дженнифер не обращала на него внимания. Она сосредоточенно прислушивалась к хрусту хлопьев на зубах. Пару минут спустя раздались шаги, и на дороге показались Мунго и Чарли, оба в широкополых фетровых шляпах. За плечами у Чарли висел объемистый вещмешок, Мунго нес сразу два. Они были вооружены автоматами и пистолетами наподобие того, каким владел Дауни.

Мунго передал один рюкзак Дженнифер, а второй швырнул к ногам Свитса.

— Пора в дорогу, — сказал он.

— Куда?

— На прогулку. — Свитс пожал плечами, под темно-зеленой рубашкой заиграли мускулы. — Десять миль туда, десять обратно. Торопиться не будем, а то, неровен час, еще свалитесь. Доедай свой завтрак, детка. Чем раньше выйдем, тем скорее вернемся.

— Я не голодна.

Свитс просунул руки в лямки рюкзака. Мунго вручил ему автомат австрийского производства, марки «Штайр». Дауни считал, что «штайры» надежней «узи», и был совершенно прав. Дженнифер тоже получила оружие: «штайр» и пистолет в кобуре. Она взяла рюкзак. Тот был изготовлен из серовато-коричневого нейлона, имел каркас из полых алюминиевых трубок, мягкие лямки и нечто вроде легкого покрывала, чтобы предотвращать повышение температуры внутри. Он оказался довольно тяжелым, но вес был распределен безупречно.

Мунго дал Дженнифер широкополую шляпу, точь-в-точь ее размера. Интересно, подумалось женщине, а есть что-нибудь такое, о чем Дауни не знает?

— Ну, — произнес Свитс, — пошли.

— Как я выгляжу? — Дженнифер улыбнулась Чарли и надвинула шляпу на глаза.

— Ужасно, — сказал Свитс.

Дженнифер пропустила его высказывание мимо ушей и вопросительно посмотрела на Чарли.

— Действительно ужасно, — ответил тот со вздохом.

— Можешь красть мои мысли, — заявил Свитс, — но не вздумай положить глаз на мою девчонку.

Дженнифер закинула на плечо автомат. Мушка впилась ей в спину; она поправила ремень, чтобы избавиться от неприятного ощущения, затем застегнула на талии пояс с кобурой, заметив, что в том проделано несколько дополнительных отверстий, после чего переместила кобуру на правое бедро. Любопытно, что в мешке? Еда, снаряжение; может быть, парочка шлакоблоков? Свитс двинулся вперед, Чарли последовал за ним. Дженнифер устремилась вдогонку, гадая, что на уме у Дауни, с какой стати он решил, что им необходима подобная тренировка. Надо будет поинтересоваться при встрече.

Они, шагая цепочкой по асфальту, миновали пустой ангар, от металлических стен которого исходил нестерпимый жар, прошли мимо сборных домиков из гофрированного железа, мимо площадки для зенитного орудия: выбеленный солнцем низкий бетонный бортик, мешки с песком, кольцо стальных стержней. Дженнифер обернулась. Мунго глядел им вслед.

Она помахала рукой; Мартин не пошевелился.

Лучи солнца отражались от крыш в тех местах, где облупилась нанесенная для камуфляжа краска. Гонимое ветром, над дорогой пронеслось облачко пыли. Домики остались позади. На протяжении первой мили местность была более-менее ровной, дождь и ветер с далеких плато сгладили попадавшиеся под ноги камни. Ландшафт выглядел до отвращения унылым, в нем доминировал серый цвет, лишь небо над головой было бледно-голубым. Дженнифер не поднимала глаз, смотрела на следы, которые оставляли на песке башмаки Чарли. Некоторое время спустя она осознала, что ее окликает Свитс, вскинула голову и увидела, что отстала на добрую сотню ярдов. Дженнифер захлестнуло отчаяние, которое тут же сменилось раздражением; она ускорила шаг. Маленький отряд взобрался на холм. Свитс протянул Дженнифер цейсовский бинокль, махнул рукой, очевидно предлагая оглядеть окрестности. Дженнифер приставила бинокль к глазам. Куда ни посмотри, всюду песок, исчерченный серыми и черными тенями; над песком нависало знойное марево. Определить на глазок расстояние до какой-нибудь цели представлялось невозможным. Она возвратила бинокль Свитсу.

— Поняла? Больше не отставай. Если заплутаешь, можешь забрести черт-те куда.

Чарли вынул из рюкзака фляжку с водой, отвернул колпачок и жадно прильнул к горлышку. Свитс достал жестяную коробочку, высыпал на ладонь горсть коричневых таблеток и предложил Чарли. Тот с подозрением уставился на пилюли.

— Бери, — проговорил Свитс. — Соляные таблетки. По такой жаре их нужно принимать каждые два часа, по две-три штуки. — Чарли завинтил колпачок фляжки и отрицательно покачал головой. Свитс повернулся к Дженнифер. — Угощайся.

Кстати, что касается воды: пей, сколько влезет, нам хватит.

— Полагаюсь на твои слова, — ответила Дженнифер, встряхивая свою фляжку, — потому что у меня, похоже, пусто.

— Доверься мне. Ладно, пошли. Идем цепочкой, расстояние друг от друга — не больше двадцати ярдов. Если вам покажется, что я иду слишком быстро, кричите. И не забывайте пить. Чтобы сохранить здоровье в пустыне, надо вылакать как минимум пять кварт жидкости. Когда фляги опустеют, скажите мне, и мы их наполним.

— Чем? — удивилась Дженнифер.

— Водой, детка, водой, которая у тебя в рюкзаке. Или ты думала, что там чугунное белье? — Свитс двинулся вниз по склону, загроможденному камнями, между которыми залегли тени.

Утреннее солнце палило нещадно. Лагерь исчез из виду.

Вокруг простиралась пустыня, бескрайнее пространство песка и камня. На горизонте дрожало марево, высоко над головами голубело небо. Около полудня Свитс привел новобранцев в неглубокий уэд, где можно было худо-бедно укрыться от палящего зноя. Этот уэд вкупе со множеством других вади образовал естественную канализационную систему пустыни. Дожди здесь шли крайне редко, иногда в течение нескольких лет не выпадало ни капли, но когда они начинались, на тысячи квадратных миль песка обрушивался настоящий ливень; уровень воды поднимался со скоростью два с лишним дюйма в час, и даже самые глубокие вади оказывались заполненными до краев, причем настолько быстро, что люди, которых дождь застигал в том или ином уэде, порой не успевали спастись.

Дженнифер скинула с плеч вещмешок, села, потом легла на спину. К мокрой от пота шее тут же прилип песок. Она в третий раз за утро осушила флягу, одновременно наблюдая за Свитсом, который разулся, снял шерстяные носки и разложил их для просушки на камне. Те как будто засверкали в лучах солнца. Свитс открыл свой рюкзак, порылся внутри, достал пакетик с питательной смесью, в состав которой входили орехи, зерновые и сушеные фрукты, вытряхнул на ладонь два или три кусочка, сунул в рот и сказал, обращаясь к Чарли:

— Хочешь?

— Я не голоден.

— Ну и что? Силы-то надо поддерживать. — Свитс поглядел на Дженнифер и усмехнулся:

— Они тебе еще пригодятся. — Он бросил в рот очередную порцию смеси, энергично задвигал челюстями, и в тишине, которая царила в пустыне, Дженнифер отчетливо услышала, как хрустят у него на зубах орехи. Свитс выпил воды, затем поставил фляжку в тень. — Через десять минут пойдем дальше. — Он надвинул шляпу на лоб и закрыл глаза.

Дженнифер пошарила в карманах рюкзака, отыскала пакетик такой же смеси, заставила себя проглотить целую горсть, затем прильнула к фляжке. Чарли сидел, скрестив ноги, и смотрел на противоположный склон уэда.

— О чем вы думаете? — спросила Дженнифер. На мгновение ей показалось, что Чарли не расслышал, но он вдруг произнес, так тихо, что она едва разобрала слова:

— Об острове Истмас-Коув.

— Где это, Чарли?

— Близ Санта-Каталины. — Раз в году Чарли нанимал гидросамолет и вместе с двумя-тремя старшими сотрудниками отправлялся на остров, который находился в двадцати шести милях от побережья. Там они пили пиво, забирались на гору Оризаба, охотились на диких кабанов, которыми кишели эвкалиптовые рощи и заросли кустарника. Он представил себе, что сидит на берегу моря, уже под вечер, достает из переносного морозильника лед и бутылку виски… Раскаленный песок источал жар; уэд словно потешался над воспоминаниями Чарли.

— Джек сказал мне, что вы из Лос-Анджелеса. — Чарли кивнул. — А вы знакомы с кем-нибудь из Голливуда?

— Так, кое с кем.

— С актерами?

— С бухгалтерами, — ответил Чарли с улыбкой.

Свитс проснулся с той же легкостью, с какой заснул. Он натянул носки, обулся и направился вниз по уэду. К тому времени, когда Дженнифер и Чарли поднялись на ноги, он успел отойти ярдов на тридцать. Вот Свитс остановился, нагнулся и быстро соорудил из камней нечто вроде маленькой колонны, после чего, скрипя башмаками по гальке, вернулся к своим подопечным, ткнул пальцем в сторону каменной пирамиды и сказал:

— У нас остался примерно половинный запас воды. Скорее всего мы сумеем втиснуть его в один рюкзак, который понесет тот, кто наберет меньше всего очков. Вопросы?

— Я ни разу в жизни не стреляла, — проговорила Дженнифер, — и не имею ни малейшего представления, как обращаться с оружием.

— У всех у нас «штайры-69», — сообщил Свитс, снимая автомат с плеча. — Они сделаны по образцу «узи», однако в них внесены кое-какие улучшения. Вот эта штучка на стволе — предохранитель. Чтобы автомат выстрелил, его нужно отвести назад. Видите? В магазине тридцать два патрона.

Можно стрелять одиночными выстрелами, слегка нажимая на курок, или же вести автоматический огонь со скоростью пятьсот пятьдесят патронов в минуту. При такой стрельбе магазин пустеет за три секунды. — Он указал на Дженнифер:

— Сначала дама.

Дженнифер взяла автомат, сняла оружие с предохранителя, уперла в плечо приклад, прицелилась и тихонько нажала на спусковой крючок. Слева от пирамидки, приблизительно в футе от цели, взметнулось облачко пыли. Отдача чуть было не вырвала автомат из рук, ствол задрался вверх. Дженнифер рефлексивно надавила на курок и выпустила пару-тройку патронов в небо.

— Неплохо, — похвалил Свитс. — Правда-правда.

Дженнифер прицелилась снова, на сей раз аккуратнее, надавила на курок и не отнимала пальца до тех пор, пока в магазине не осталось патронов. Каменная пирамидка исчезла в клубах пыли и щебня, послышался лязг металла о камни, где-то вдалеке свистнула срикошетившая пуля.

— Что ж, Чарли, — заметил Свитс, — похоже, быть тебе водоносом.

Они двинулись в путь в прежнем порядке. Свитс вывел их на широкий скалистый гребень, украшенный базальтовыми колоннами, которые протянулись вдоль склона этакой вереницей подпорок для гигантских ступеней. Дженнифер поправила лямки рюкзака, чтобы тот не так давил на плечи. Они прошли уже что-то около пятнадцати миль, что, разумеется, сказывалось на мышцах ног, на плечах, на спине, по которой елозил проклятый рюкзак. Наверняка без раздражения кожи не обойдется. К тому же Дженнифер начали беспокоить башмаки, тяжеленные и неуклюжие, в которых ногам было совсем не уютно. В глазах не сохранилось ни капли влаги; вдобавок в них постоянно лезла пыль. А тут еще солнце! У нее разболелась голова — должно быть, от усталости. Она ковыляла следом за Чарли, продолжая идти скорее по инерции, нежели сознательно. Полуденное солнце неторопливо перемещалось по безоблачному небу. Дженнифер сбавила шаг, чтобы выпить воды из фляжки. На песок легла причудливая, деформированная тень. Внезапно тень взмахнула руками, съежилась и в мгновение ока исчезла.

Дженнифер упала на спину; рюкзак отлетел в сторону, очки свалились с переносицы, и в глаза ударило солнце. По щекам потекли неизвестно откуда взявшиеся слезы; они почти мгновенно испарялись, кожа на лице стягивалась. Внезапно Дженнифер ощутила прикосновение чьих-то рук. Ее осторожно усадили. Чарли! Она попыталась улыбнуться. На нее внимательно глядел Свитс. Лица Чарли и Свитса вытесняли друг друга из поля зрения Дженнифер. Мужчины закричали один на другого, их крики доносились откуда-то издалека, как будто Дженнифер вдруг очутилась под водой. К ее губам прижалось что-то твердое, пересохшее горло смочила теплая водичка. Дженнифер поперхнулась. Кто-то плеснул водой в лицо. Она зажмурилась, представляя себе, что лежит на берегу моря на острове Истмас-Коув.

— Она поправится? — спросил Чарли.

— Выживет, — отозвался Свитс, взваливая Дженнифер на плечи. С головы женщины упала шляпа, огненно-рыжие волосы засверкали на солнце. На веках Дженнифер проступили едва заметные лиловые пятнышки, зато со щек сползла всякая краска. Губы ее были чуть приоткрыты, дышала она прерывисто. — Красавица, верно?

— Я как-то не задумывался. — Чарли подобрал шляпу Дженнифер.

— Знаешь что, Чарли? — проговорил Свитс и рассмеялся сухим, отрывистым смехом, похожим на карканье ворона. — Я тебе почти верю. — Продолжая смеяться, он направился к скальному выступу, громадному серому камню, до которого было не меньше четверти мили. Несмотря на свою ношу, Свитс передвигался удивительно быстро. Чарли едва ли не бежал за ним следом. Добравшись до скалы, он без сил рухнул на песок. На рубашке выступили соляные разводы, глаза заливал пот. Свитс сбрызнул водой лоскут ткани, встал на колени рядом с Дженнифер и смочил ей лицо. — Придется подождать, пока не зайдет солнце. Даме требуется отдых. Ты тоже, кстати, передохни. Можешь вздремнуть. — Свитс подложил свой рюкзак под голову Дженнифер. Женщина лежала на боку в позе эмбриона, соблазнительно изогнув бедро; груди вздымались и опадали в такт прерывистому дыханию. — Шикарная дамочка. — Свитс протянул руку и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке Дженнифер.

— Эй! — произнес Чарли.

— Ей не помешает слегка остыть. — Хьюби расстегнул вторую пуговицу.

Чарли вскочил, схватил автомат и упер ствол в живот Свитсу. Хьюби заколебался. Он был уверен, что у Чарли не хватит духу нажать на курок, однако ему внезапно вспомнилось, какое у того было лицо — там, на каирской улице…

Сохраняя полнейшее спокойствие, Чарли тогда поднял руки, а затем надавил на газ, и большой черный «ситроен» прыгнул вперед, прямо на Ахмеда Маха… Свитс улыбнулся, повернулся к Чарли спиной и пошел прочь. С некоторыми людьми — с такими, кто мягок как воск и вечно старается поступать по справедливости, — безопаснее всего вести себя именно так. Сам же Хьюби Свитс был из другого теста — одни мышцы, ни намека на сердце. Ладно, он свое еще возьмет, покажет Чарли, где раки зимуют, сделает из вшивого недоноска отбивную, — дайте только срок.

Глава 25

Каир

Войдя в понедельник утром в приемную, Фостер увидел за столом Дороти Джека Дауни, который сидел, закинув ноги на компьютер. Часы показывали десять минут девятого.

Значит, секретарша появится не раньше чем через двадцать минут. Фостер указал на башмаки Дауни.

— Если бы Дороти видела, она переломала бы вам ноги.

— Дик, она и так разбила мне сердце своими взглядами исподтишка. — Дауни, как обычно, жевал шоколад — свой любимый «Бейби Рут». Он сунул в рот остаток батончика, облизал пальцы, швырнул фантик в мусорную корзину и направился следом за Фостером в кабинет.

Фостер подошел к окну и посмотрел вниз, на Нил. По всей видимости, он приехал в такую рань вовсе не случайно: кофейный автомат, согласно заранее установленному таймеру, уже издавал нечто вроде воркования влюбленного голубя.

Дауни сел в кресло. Послышался низкий звук — то ли зарычал автомат, то ли Фостер выпустил газы. Мгновение спустя Фостер отвернулся от окна и спросил:

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

Фостер приблизился к автомату, извлек кувшин, налил две чашки. Капли черного кофе продолжали падать из краника автомата на подогревочную пластину. Казалось, кто-то мочится на костер. Дауни вспомнились юность и дружина бойскаутов. Сколько значков он заработал? Один или два, не больше. Зато узлы… Вот он сидит в палатке со шнурком длиной в четверть дюйма, его пальцы словно наделены собственным разумом… Да, он был мастер завязывать узлы и, надо признать, не утратил ловкости до сих пор. Фостер на цыпочках подошел поближе, протянул Дауни полную чашку. Дауни поставил ту на колено и закурил «Мальборо». Любопытно, подумалось Фостеру. «Мальборо» курила Дороти. Может, Дауни забрался к ней в стол? Фостер уселся в кресло, которое заскрипело под его весом. Дауни надул щеки, затушил спичку, бросил ее на блюдце, попробовал кофе и причмокнул.

— Просто превосходно, Ричард! Какой вкус! «Максвелл»?

— Мой собственный рецепт, — ответил Фостер, не скрывая недовольства. — Смесь французского и колумбийского. — Он пригубил горячий напиток. — Младшая сестра каждую неделю присылает мне с дипломатической почтой по паре фунтов того и другого, а я потом мелю зерна в кофемолке.

Где вас, черт возьми, носило, Джек?

— Везде. Два дня назад я был в Бени-Суэфе. Знаете Файюмский оазис?

— Бывал.

— Чарли тоже туда заглядывал. — Дауни усмехнулся.

— Вы видели его? — Фостер поднес чашку к губам, но пить не стал. — Вам известно, где он находится?

— В общем-то да.

— Не валяйте дурака, Джек, — рассвирепел Фостер. Он опустил чашку на блюдце. — У меня нет доказательств, но я убежден на сто процентов, что он бежал из посольства с вашей помощью!

— Господи, Ричард, — проговорил Дауни, — у меня не было другого выхода. Я не мог обойтись без Чарли. Дом на острове Гезира служил явкой для ливийских агентов. Чарли прихватил оттуда не только наличные, но и конверт со списком террористов, которые действуют на Ближнем Востоке, в Италии, Франции и Западной Германии. Кроме того, там были имена тех, кого называют «блудливыми псами», то есть потенциальных жертв.

— Где этот список?

— Сгорел.

— Как он узнал, что означают имена?

— Ничего он не узнал, Ричард. — Дауни постучал себя по лбу— Ему не хватает моих мозгов.

— Мне нужны эти имена, Джек, все до единого.

— Мы работаем.

— Поторапливайтесь.

— Я вот что хочу сказать. Мне представляется крайне важным, что ливийцы думают, будто список у Чарли.

— Значит, он у вас как наживка? — Фостер кивнул.

— Мне нужна парочка ливийских агентов. По-моему, проще всего заполучить их таким способом: привязать Чарли у куста, и пусть себе блеет, а мы спрячемся и будем ждать.

— Выходит, вы и впрямь его выкрали.

— Вас послушать, — обиженно заявил Дауни, — так я огрел его молотком по голове и вытащил из посольства в чемодане с двойным дном. Понимаете, он готов был на что угодно, лишь бы удрать отсюда.

— Почему?

— По-вашему, он хочет вернуться в Лос-Анджелес? Вот вы бы на его месте вернулись?

— Он сам говорил мне, что думает вернуться и даже копит деньги на билет.

— Вранье.

Фостер каблуками оттолкнулся от стола, встал, подошел к автомату, налил себе еще кофе, добавил в чашку сливок, но Дауни предлагать не стал. Тот продолжал говорить, делая вид, что ничего не заметил.

— Чарли прекрасно знает, что его ждет в Лос-Анджелесе.

Адвокаты жены вцепятся в него, что твои барракуды, разжую ют и выплюнут. Поверьте мне: когда я сказал, что есть возможность бежать, единственное, что он спросил: «Где дверь?»

— Все равно вам следовало предупредить меня.

— Вы бы запретили.

— Скажите, Джек… — Фостер откинулся на спинку кресла, полуприкрыл глаза и увидел мысленным взором, как катится под уклон его карьера. Дауни вопросительно приподнял бровь. — Чарли имеет какое-либо отношение к тому ливийскому полковнику, за которым вы охотитесь?

— Вполне может быть.

— Как там его?..

— Мурад. Полковник Бутрос Мурад.

На глазах у Фостера Дауни затушил сигарету в кофейной гуще на дне чашки. Замечательно! Несмотря на то что кабинет был звукоизолирован — в частности, за счет пуленепробиваемого оконного стекла с тройным напылением, — со двора доносился голос сержанта морской пехоты, который производил смену караула, изъясняясь с ярко выраженным мемфисским акцентом. Сержант был ветераном. Его трижды отправляли во Вьетнам, и он всякий раз возвращался оттуда без единой царапины, по какому поводу, заложив за галстук, неизменно приходил в мрачное расположение духа. Фостер как-то сидел вместе с ним за одним столиком на террасе «Шератона». Сержант быстро опьянел и выложил во всех подробностях историю своей жизни, причем Фостер, который его слушал, поскольку деваться было некуда, испытывал одновременно скуку и нечто вроде страха. Сержант умолк, и тут принесли очередную порцию спиртного. С полчаса над столиком витала тишина; сержант потел на солнце, а Фостер исподволь наблюдал за ним из тени. Сержант отличался богатырским сложением. Лицо его ровным счетом ничего не выражало, а глаза, взгляд которых поражал воинственной безжизненностью, смотрели как бы сразу во все стороны. Волосы были острижены так коротко, что череп казался выбритым. Сержант почти беспрерывно вытирал голову мозолистой ладонью, смахивая накопившийся пот, однако струйки того стекали по шее, заползали под воротник, отчего на последнем возникали мокрые пятна. За то время, что провел за одним столиком с Фостером, сержант выпил три бутылки пива; как минимум две вышли потом у него из пор. Когда он наконец решил уйти, Фостер едва удержался от благодарственного возгласа. Должно быть, сержант, чутье которого наверняка обострили джунгли, почувствовал это, а потому «забыл» расплатиться, возложив сию приятную обязанность на Фостера.

Фостер подумал, что сержант и Дауни стоят друг друга.

Дауни, без сомнения, воспринял бы пьяную болтовню сержанта как должное, расхохотался, хлопнул бы того по плечу, попытался вывести из уныния, возможно, напился бы вместе с ним и отправился бы на охоту за женщинами. От них обоих исходил слабый запах любви к насилию. Интересно, подумалось Фостеру, как долго сможет Дауни просидеть в полной неподвижности, развалившись в обтянутом чехлом кресле, которое доставили сюда из Вашингтона именно потому, что сидеть в нем было чертовски неудобно? Фостер подался вперед, уперся пальцами в полированную столешницу и произнес:

— Расскажите мне поподробнее о полковнике Мураде. Что в нем такого, что вы хотите использовать для его похищения сугубо гражданского человека?

— Мурад сделал первый шаг, — ответил Дауни. — Прислал мне подарок.

— В посольство?

— Нет, на домашний адрес.

— Не рискованно ли? — Дауни снисходительно улыбнулся. — И что же он вам прислал?

— Информацию. В основном по «Великой искусственной реке», — Дауни имел в виду подземный трубопровод, строительство которого уже обошлось Каддафи в миллион долларов и через который вода из расположенных под землей озер должна была поступать в пустыню, орошать каменистые равнины.