Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Этот новый старый трамвай

ModernLib.Net / История / Годес Яков / Этот новый старый трамвай - Чтение (стр. 2)
Автор: Годес Яков
Жанр: История

 

 


Вскоре в петербургских журналах и газетах появилось сообщение: «1880 года 22 августа в 12 часов дня в С.-Петербурге, на Песках, на углу Болотной улицы и Дегтярного переулка, г. Пироцким первый раз в России двинут вагон электрической силою, идущей по рельсам, по которым катятся колеса вагона… Опыты продолжаются до 4 сентября. В присутствии Управления 2-го Общества конно-железных дорог пробное движение вагона электрическим способом назначено на 1 сентября в 11 часов утра».

Изобретатель рассчитывал заинтересовать своим детищем владельцев конно-железных дорог, потому и пригласил их участвовать в эксперименте.

С самого раннего утра у Рождественского коночного парка стояли, переминаясь с ноги на ногу, люди, смотрели по сторонам, ждали. Взоры их были обращены на обычный темно-синий вагон конки с империалом — вагон № 114. Ему было суждено стать первым электрическим трамваем.

Внешне ничто не отличало его от других, но снизу, под кузовом, был подвешен электродвигатель, смонтирована зубчатая передача, которая приводила вагон в движение. Контроллерное управление позволяло регулировать скорость, ехать то вперед, то назад. Энергия в двигатель поступала по рельсам от специально установленного в парке небольшого генератора.

Вначале изобретатель несколько раз проехал туда и обратно в пустом вагоне. Толпа с удивлением смотрела, как вагон конки двигался и без лошади, и без паровоза. Он шел с разной скоростью, останавливался и тут же возобновлял свое движение. Не разворачиваясь, он мог пойти в обратную сторону.

Потом Пироцкий пригласил в вагон сорок человек. Первые пассажиры первого трамвая с некоторой опаской и недоверием разместились в вагоне и на империале. Пироцкий включил двигатель, и чудо повторилось. Вагон легко двинулся вперед, набрал скорость, остановился, поехал обратно. Восхищению свидетелей не было предела.

Эксперименты продолжались, и газеты того времени довольно подробно писали о них: «14 сентября на Песках… на станции конно-железной дороги производились в присутствии многочисленной публики преимущественно из гг. военных инженеров опыты над электрическим двигателем для вагонов конно-железной дороги. Опыт производился с обыкновенным двухъярусным вагоном, который довольно быстро несколько раз прошел расстояние сажен в 40, делая крутой поворот. Особенно странным кажется, когда вагон, двигаемый неведомою скрытою внутри его силой, почти моментально, по желанию машиниста, останавливается и начинает двигаться обратно».

Демонстрация изобретения, продолжавшаяся в течение нескольких дней, завершилась блестяще. Горожане были в восторге от новинки, Пироцкий торжествовал, друзья прочили большое будущее его детищу. Изобретателю пожимали руки, поздравляли… Увы, все это оказалось преждевременным.

Акционеры действительно убедились в громадных преимуществах нового вагона, но применять его категорически отказались.

Владельцы конно-железных дорог затратили большие капиталы на приобретение вагонов, сооружение рельсовых путей и получали от своего предприятия огромные барыши. Теперь им предстояло вложить немалые средства в переоборудование всего хозяйства на электрическую тягу. Дополнительных же выгод для себя они не получали.

Городские власти вмешаться в это дело не могли: существовал контракт с акционерами, предоставлявший им монопольное право перевозки пассажиров в черте города.

Совершенно неожиданно хозяева конки нашли сторонников среди петербургских извозопромышленников, державших в кабале тысячи «ванек». «Вагон без упряжки, — кричали они, — будет пугать лошадей, они понесутся по городу, калеча и убивая людей!»

Обыватели встревожились, по городу поползли слухи. «Антиэлектрические настроения» проникли в печать. Явно не без влияния хозяев конки в газетах «Голос», «Берег», «Новости» и некоторых других появилось невежественное и развязное сообщение, искажающее характер работ Пироцкого и результаты его опытов. И хотя изобретатель публично ответил газетам, дело было сделано: вопреки логике и здравому смыслу изобретение упрятали под сукно.

Горестной была судьба этого изобретения в России. Первый трамвай пошел здесь лишь спустя 12 лет после блестящих опытов Пироцкого, а в Петербурге — и того позже: через 27 лет. На пути нового, прогрессивного вида транспорта стояли частнокапиталистические «порядки» и законы, их охранявшие. Немаловажное значение имела и отсталость экономики царской России, ее общая неподготовленность к широкому использованию электричества.

В других странах новшество поддержали, и электрические трамваи стали появляться в различных городах.

Оскорбленный, не имевший сил бороться с частными предпринимателями, Ф.А. Пироцкий прекратил изобретательскую деятельность. Скончался он в 1898 году, когда изобретенный им электрический вагон начал выходить на улицы российских городов.

На рубеже 80-90-х годов выдающиеся электротехники Д.А. Лачинов, М.О. Доливо-Добровольский и другие разработали схему высоковольтной передачи энергии по воздушному проводу. Это был более прогрессивный метод, чем предложенный Пироцким.

Первый в нашей стране трамвай пошел в 1892 году в Киеве. Затем трамваи появились в Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринославе, Курске, Севастополе, Орле, Витебске и, наконец, в Москве…

Характерно, что во многих российских городах владельцами транспортных предприятий и их строителями были иностранные концессионеры. Это объяснялось тем, что трамвай, так же как и конка, был тогда одним из самых прибыльных коммерческих предприятий.

В новую отрасль городского хозяйства хлынул широкий поток иностранного капитала, прежде всего германского, бельгийского, американского. Из тринадцати акционерных обществ, эксплуатировавших электрический трамвай в России, лишь три были русскими. Иностранные капиталисты шантажом и подкупами вынуждали градоправителей заключать с ними контракты на самых кабальных условиях.

Одна из брошюр о таком трамвайном соглашении, изданная в те годы в Харькове, так и называлась — «Бельгийские кандалы».

Города один за другим вводили у себя трамвай. Лишь в столице Российской империи не помышляли о новинке. По ее улицам гнедые, вороные и буланые клячи с трудом тащили огромные, неуклюжие вагоны.

Не без горькой иронии один из основных докладчиков третьего Всероссийского электротехнического съезда в 1904 году говорил: «Многих из вас, собравшихся сюда со всех концов России, немало, вероятно, удивляет тот факт, что столица нашего обширного государства до сих пор лишена удобных путей сообщения и пользуется таким устаревшим способом сообщения, как конная тяга. В то время как большинство наших крупных провинциальных городов уже давно привыкло пользоваться электрическими дорогами, петербуржцы принуждены с грустью смотреть на одров, медленно передвигающих громоздкие, малопривлекательные вагоны конки».

И в печати, и в думе все громче звучали требования перевести конку на электрическую тягу.

Эксплуатация электровагонов сулила такие выгоды и прибыли, что городские власти решили пренебречь контрактом с владельцами конки. И вот зимой 1895 года, когда ледяной покров накрепко сковал Неву, неожиданно для хозяев конки в Петербурге пошел трамвай.

Между Сенатской площадью (ныне площадь Декабристов) и Васильевским островом по наклонно уложенным рельсам под действием силы тяжести бегали маленькие вагоны. Всего-то 180 сажен, около 380 метров, но каким успехом пользовался у горожан «рельсовый перекат»!

Но уже следующей зимой этот транспорт был заменен настоящим трамваем.

«Высочайше утвержденное Товарищество для эксплуатации электричества М.М. Подобедова и К°» проложило три линии на ледяном панцире реки. Они связали Сенатскую площадь с Васильевским островом, Дворцовую набережную с Мытнинской на Петербургской стороне, Суворовскую площадь с Выборгской стороной. Позднее проложили и четвертую линию — между Суворовской площадью и Петербургской стороной. На льду уложили шпалы, рельсы, вморозили опоры, по которым протянулись контактные провода. Небольшие крытые вагончики, вмещавшие до двадцати пассажиров, неизменно заполнялись: популярность нового вида транспорта была большой.

«Быстрота и удобство сообщения, — писали тогда газеты, — а также дешевизна и новизна подобного рода передвижения привлекают массу пассажиров, и новое предприятие, несомненно, не только удобно для публики, но и небезвыгодно для предпринимателей. Очень жаль, что электрические железные дороги, которые во многих европейских городах заменили устаревшие конки, до сих пор еще не приобрели у нас прав гражданства и широкого распространения. Надо, впрочем, надеяться, что и у нас не только через Неву, но и по улицам будут со временем ходить электрические конки».

Даже такое ограниченное, сезонное применение трамваев на перевозках через Неву не только полностью окупало расходы, но и давало большую прибыль. Иногда за сезон трамваи перевозили до 900 тысяч пассажиров.

Требование пустить трамвай по улицам города звучало все настойчивей. Тормозом осуществления этой идеи по-прежнему служил контракт города с Акционерным обществом конно-железных дорог. До истечения срока владельцы общества не разрешали использовать свои линии и препятствовали прокладке новых.

Правда, через два года после того как город получил право на выкуп всех линий Акционерного общества, его правление само предложило электрифицировать часть трасс. Разумеется, при этом дороги надолго должны были остаться в руках акционеров. Городская дума отвергла это предложение, она решила сама владеть весьма доходным предприятием.

В 1898 году, когда еще действовала необычная ледовая магистраль, в собственность города перешли предприятия первого «Товарищества».

Петербург, как сказано в официальном отчете, получил «безвозмездно 9 верст 414,85 сажен рельсового пути, включая разъезды и подъездные, 50 вагонов, сбрую, платье, инструменты — все согласно описи…». Это была незначительная часть конно-железных дорог, существовавших тогда в городе: Невская линия — «2 версты 339 сажен», Садовая — «2 версты 416 сажен», Василеостровская — «1 верста 485 сажен». Коночный парк, находившийся на Лиговской улице, в доме № 40, в соответствии с договором между городской думой и владельцами первого «Товарищества», не подлежал безвозмездной передаче городу — его пришлось выкупить.

Не ожидая перехода всей сети в собственность города, управа и дума приняли решение о переводе конно-железных дорог на электрическую тягу, по крайней мере этих первых трех линий, которые находились к тому же в весьма запущенном состоянии: «Товарищество» в ожидании передачи этих линий не хотело тратить средства на их содержание и ремонт.

Основные конно-железные дороги продолжали оставаться в руках Акционерного общества. Собрание владельцев дороги, как явствует из протоколов городской управы, «отвергло требование города» о выкупе линии. Представителям управы, явившимся, чтобы проверить имущество, «было оказано противодействие».

Началась беспримерная судебная тяжба между городскими властями и владельцами конки, С февраля 1896 года дело это переходило из одной инстанции в другую, и каждая принимала свое решение, порой противоречащее предыдущему. Стороны наняли лучших адвокатов. Конца процессу все не было видно.

В то время предприняли еще одну попытку устроить в Петербурге электрическую железную дорогу. Вот как описывала это событие газета «Новое время»: «Сегодня, 28 февраля 1899 года, на Невском проспекте началось первое движение вагона с электрическим двигателем… Вагон начал рейсы с 11-ти часов утра и ходил целый день, к большому удивлению публики, которая брала места в вагоне положительно с бою. Новинка эта, очевидно, понравилась, да и не мудрено, так как разница между этим вагоном и вагонами, запряженными лошадьми, слишком резкая… Главное, он не производит того давящего, неприятного впечатления, которое дает рядом идущий неуклюжий вагон, влекомый парой несчастных кляч».

Речь шла об испытаниях электровагона бельгийской конструкции, двигавшегося с помощью аккумуляторов. Городская управа, рассмотрев заключение экспертов и инженеров, разрешила пустить его сначала по Невскому проспекту.

Двигался этот вагон в сопровождении своеобразного эскорта. Городская управа решила на всякий случай застраховаться и распорядилась, чтобы впереди аккумуляторного вагона и позади него ехали обычные конки. Случись что — и можно взять новый вагон на буксир. А во избежание повреждений пути «и прочаго» с владельца вагона взяли залог в 3 тысячи рублей.

На сей раз, казалось, все шло хорошо. Но 20 марта вагон на линию не вышел: наступила оттепель, грунт оттаял, стал мягким, рельсы просели, их «повело», и хозяин вагона, убоявшись испортить пути и потерять свои 3 тысячи, опыты прекратил. Вагон, следовательно, находился в эксплуатации 19 дней.

Но даже столь незначительного срока было достаточно, чтобы продемонстрировать преимущества новинки перед конкой.

Правда, аккумуляторные вагоны нигде не получили сколько-нибудь широкого распространения. Питание двигателей электрической энергией, передаваемой по проводам, оказалось более выгодным как с экономической, так и с технической точки зрения.

Между тем судебная тяжба между Акционерным обществом конно-железных дорог и городской управой продолжалась. Обе стороны не скупились на средства.

Несмотря на крючкотворство нанятых хозяевами конки юристов, суд подтвердил право городских властей выкупить предприятия общества, ведь предусмотренный контрактом 15-летний срок, необходимый для этого, истек.

«Трамвайная битва», длившаяся в течение шести лет, завершилась судебным решением:

«Вся сеть конно-железных дорог… общества со всем подвижным составом, т.е. со всякого рода вагонами, лошадьми, конской сбруей, кучерским и кондукторским платьем… а равно все относящиеся к предприятию земли… с возведенными на них домами, сараями, конюшнями, конно-железными парками и со всей материальной частью» с 3 сентября 1902 года переходит к городу.

Управа получила от акционерного общества 433 вагона, 57 платформ, 2456 лошадей, парки, пути… За это власти должны были в течение 12 лет выплачивать бывшим акционерам почти по 550 тысяч рублей ежегодно до истечения сорокалетнего срока со дня заключения контракта.

Город одержал победу, но до пуска трамвая было еще далеко. Еще почти пять лет понадобилось городской думе для принятия решения о переходе на электрическую тягу, на переговоры с подрядчиками, проектирование и строительство трамвая.

Заведование всеми конно-железными дорогами после их перехода в ведение городской управы возложили на созданную думой подготовительную комиссию, которой было поручено «озаботиться дальнейшим развитием сети и переустройством ее на электрическую тягу до 1 ноября 1907 года». Разместилась комиссия в доме № 38 по Надеждинской улице (ныне улица Маяковского).

Петербургский трамвай проектировался и строился позднее, чем в других городах. Можно было изучить их опыт, из нескольких технических решений отобрать наиболее удачное. Комиссия сумела привлечь к проектированию лучшие научные и инженерно-технические силы того времени. Ее экспертами или членами технического совета были крупнейшие специалисты транспортники и электротехники Я.М. Гаккель, В.И. Ребиков, А.И. Смирнов, М.А. Шателен, П.К. Войвод, В.А. Воскресенский, А.Г. Коган, А.А. Воронов, П.Д. Войнаровский и другие.

Деятельное участие в проектировании, а затем и строительстве петербургского трамвая принял будущий советский академик, крупнейший гидроэнергетик, один из авторов знаменитого плана ГОЭЛРО Генрих Осипович Графтио.

Высокообразованный инженер, закончивший два высших учебных заведения, в том числе и Петербургский институт путей сообщения (ныне Институт инженеров железнодорожного транспорта имени академика В.Н. Образцова), где он блестяще защитил дипломный проект электрификации железной дороги, Графтио отличался огромной эрудицией, смелостью технического мышления, организаторским талантом.

Предложение строить трамвай он принял не только потому, что речь шла о прогрессивном, интересном деле, — уже в то время Графтио думал о строительстве вблизи города гидроэлектростанций. Представлялась возможность осуществить идею — ведь трамваю нужна была дешевая электроэнергия.

Человек исключительной работоспособности, увлекающийся сам и умеющий увлечь других, Генрих Осипович стал вникать в различные аспекты проектирования петербургского трамвая.

«Коллежский секретарь, инженер путей сообщения», как сообщал о нем справочник «Весь Петербург», Графтио жил тогда в доходном доме братьев Ушиных на Забалканском (ныне Московский) проспекте, 22. Здесь, в небольшой, скромно обставленной квартире, долгими вечерами такие же энтузиасты, как сам Графтио, вели нескончаемые разговоры о будущем электрифицированных железных дорог, о трамвае, об электростанциях.

Разрабатывая проект, комиссия встретилась с совершенно новыми теоретическими и практическими проблемами. Сооружение электрического транспорта было немыслимо без переустройства уличного покрытия. Требовалось также реконструировать ряд мостов, построить электрическую станцию, проложить многие километры подземного кабеля, смонтировать сети воздушных проводов. И, конечно, предстояло уложить новые рельсовые пути. Много забот вызвало размещение заказов на постройку трамвайных вагонов, переоборудование парков.

К этому времени Петербург вместе с самыми ближайшими пригородами занимал уже территорию 257 квадратных верст, здесь проживало почти 1,5 миллиона человек. Разросся центр города, расширились и пролетарские окраины столицы. Появились не только новые предприятия, — выросли целые кварталы жилых домов на Выборгской стороне, на Охте, за Невской, Московской и Нарвской заставами. И если в центре города планировка была четкой, просматривались основные магистрали — Невский проспект, Гороховая улица, Вознесенский проспект (ныне проспект Майорова), то в ряде других районов застройка велась не так строго. И это должно было сказаться на будущей схеме маршрутов.

В других городах уже был накоплен некоторый опыт маршрутного движения транспорта. Но применявшиеся там ярко выраженные радиальные или кольцевые маршруты использовать в Петербурге было нельзя: не позволяла планировка улиц. Отказались и от того, чтобы пустить трамвай по тем же маршрутам, по которым курсировала конка, — они не удовлетворили бы нужды населения.

Решили организовать движение трамвая по диаметрально-кольцевой системе. Это было новое слово на транспорте. Разработали схемы двадцати четырех трамвайных маршрутов. Каждая часть города получала по крайней мере одну линию, которая связывала ее с каждым из остальных районов.

Составив основную схему будущей сети, комиссия приступила к решению других проблем. И тут начала действовать обратная связь — трамвай стал диктовать свои условия многим службам городского хозяйства.

Прежде всего необходимо было реконструировать канализационную сеть и магистрали, по которым пройдет трамвай. В то время мостовые многих улиц города были вогнутые, они понижались от тротуаров к середине, где располагалась канализация. В таких условиях трамвай мог оказаться в своеобразном корыте. После появления трамвая мостовые в нашем городе начали делать несколько выпуклыми, а канализацию прокладывать в стороне от трамвайных путей.

По-новому должны были выглядеть улицы и после прокладки на них двухколейной трамвайной линии с установленными между путями столбами. Сейчас трамвайные контактные провода крепятся специальными тросами-оттяжками к стенам домов — столбов посередине улиц в городе мы не видим. Но в начале века дома были частной собственностью, и ни один из домовладельцев не разрешил бы использовать стены своего дома для подвески проводов. Хотя позднее дума приняла об этом специальное постановление.

Решено было прокладывать трамвайную колею шириной 1524 миллиметра, как на железной дороге. Линии конно-железных дорог были гораздо уже и однопутными: считалось нерациональным отрезать от улицы широкую полосу, необходимую для организации одновременного движения рельсового транспорта в обоих направлениях.

Наш город — город мостов, они связывают его в единое целое. И именно мосты вдруг стали чуть ли не самым главным препятствием для строительства трамвая. Они не были рассчитаны на движение такого тяжелого транспорта, как трамвайные вагоны.

Каждый вагон конки весил около 600 пудов (почти 10 тонн) — такой груз мосты еще выдерживали. А выдержат ли они 1000-пудовые вагоны трамвая? Оказалось, что большинство из 65 мостов, по которым должна была пройти линия трамвая, под такой тяжестью могут рухнуть. Кроме того, почти на каждом из них после прокладки двойного пути места для пешеходов и экипажей уже не остается.

Строительство трамвая потребовало реконструкции мостов. Работы развернулись широко. Многие мосты — через Неву, Фонтанку, Мойку, Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова) — были укреплены, расширены, переделаны. Полицейский (ныне Народный) мост на Невском сделали равным по ширине проспекту, старую чугунную арку Поцелуева моста заменили стальной. Значительно усилены были Симеоновскии мост (ныне Белинского), Аларчин, Старо-Калинкин, Аничков, Дворцовый, Николаевский и другие.

К сожалению, реконструкция была не всегда оправдана. Предполагая проложить трамвайную линию, разобрали прекраснейший цепной мост висячей конструкции — Пантелеймоновский через Фонтанку. Вместо него построили другой, тот, что и поныне соединяет берега Фонтанки у Летнего сада (мост Пестеля). Трамвай же здесь так и не пошел — помешал зигзаг улицы, в который его просто невозможно было «вписать».

Очень сложно было решить проблему обеспечения трамвая электрической энергией. По настоянию Г.О. Графтио строители отказались от устройства серии мелких, разбросанных по городу электростанций в пользу создания единой центральной, питающей линии через трансформаторные подстанции.

Трамвайная электростанция была сооружена у реки Монастырки на Атаманской улице (ныне улица Красного электрика). Эта тепловая электростанция, работавшая на привозном сырье, долго была единственным источником питания трамвая. Энергия от нее передавалась на подстанции, а оттуда шла в сеть. Графтио уже тогда был озабочен тем, что развитие трамвая сдерживалось малой мощностью электростанций города. Все чаще и чаще он обращал свои взоры к рекам северо-запада, прежде всего к Вуоксе и Волхову. Это и побудило его заняться разработкой проекта Волховской гидроэлектростанции. Но планы Графтио смогли осуществиться лишь в советское время.

В 1903 году проект петербургского трамвая был практически готов. Он предусматривал прокладку 195 верст новых рельсовых путей — почти вдвое больше, чем было у конки. Работы предполагалось осуществить в четыре очереди, постепенно. Первая очередь — 50 верст пути.

Началу строительства предшествовал международный конкурс подрядчиков. Свои услуги предложили почти все известные электротехнические и строительные фирмы, многие металлургические и рельсопрокатные заводы. Три фирмы — немецкие «Сименс и Гальске», «Всеобщая компания электричества» и американское электротехническое общество «Вестингауз» — взялись выполнить весь объем работ. Причем «Вестингауз» запросил за это меньше, чем другие. С ним и был заключен основной контракт. Правда, позднее различные заказы выполняли и другие подрядчики, на долю фирмы «Вестингауз» пришлось около 60 процентов всех работ, но генеральным подрядчиком строительства петербургского трамвая выступало именно это общество.

И вот тысячи рабочих — поденных и сезонных, крестьян, приехавших в город на заработки, — осенью 1905 года начали рыть вдоль улиц громадные корыта-котлованы. На набережной Невы выше Литейного моста разгружались баржи, привозившие песок и щебень, отсюда их подводами доставляли к будущей линии и ссыпали, устраивая основание под шпалы и рельсы. На Горячем поле — месте бывшей городской свалки — день и ночь грохотали камнедробилки, под жерновами которых валуны превращались в мелкую щебенку. Начались переустройство улиц, перекладка канализации, реконструкция мостов, строительство подстанций и монтаж контактно-кабельной сети. Строился трамвай!

Уже изготовлялись английской фирмой «Бреш» первые 190 моторных вагонов — небольших, около 9 метров длиной и чуть больше 2 метров шириной. С обеих сторон вагонов были полуоткрытые площадки, вдоль стен — скамейки, на которых могли сидеть по двенадцать человек с каждой стороны. Внутри вагон разделялся на две неравные части — два класса.

Одновременно с английскими на русских заводах — Коломенском и Мытищенском — строились первые 193 отечественных моторных двухосных вагонов. И хотя они были несколько длиннее английских и внешне отличались от них, вагоны эти оснащались той же техникой, тем же оборудованием.

Прицепные вагоны, а позднее и моторные строились на Путиловском заводе или переоборудовались из конок. (В 1979 году один из таких моторных вагонов вместе с вагоном конки стал экспонатом Музея истории Ленинграда; новые поколения жителей нашего города могут увидеть, с чего начинался трамвай.) На улицах устанавливались столбы, и на них навешивалась длинная нить медного контактного провода, сматываемая с огромных барабанов; по нити должен побежать ток, который приведет в движение вагоны.

Создавалась и производственная база нового транспорта: существовавшие коночные парки не годились. Пришлось построить три новых парка: Василеостровский (ныне имени Леонова), Московский (имени Коняшина) и Петербургский (имени Блохина). Но только Петербургский возвели на месте старого коночного парка. Московскому отдали часть бывшего коночного парка, примыкающую к Альбуминной улице (ныне улица Красуцкого), и прирезали к ней территорию за счет Горячего поля. Для Василеостровского же парка отвели совершенно новый участок — ближе к Среднему проспекту. К сентябрю 1907 года были завершены работы только в Петербургском парке, в двух других они продолжались и после пуска трамвая.

Рождественский парк, на территории которого проводил Пироцкий свои опыты, а также Нарвский и Выборгский парки пока оставались коночными. Конка как средство передвижения еще долго сохранялась в городе.

Лиговский коночный парк, расположенный в самом центре города, специалисты считали наиболее удобным для переоборудования под трамвайный. Но он находился в таком месте, где земля стоила очень дорого. Коммерческие соображения взяли верх: городские власти, выкупив парк у акционеров, закрыли его, переоборудовать под трамвайное предприятие не стали.

В красивое здание под № 38 по Надеждинской улице со своими столами и сейфами въехали инженеры и конторские служащие — здесь, в этом доме, в течение почти пяти лет находилось Управление петербургскими городскими железными дорогами.

Все шло к тому, чтобы строительство трамвая завершилось к сентябрю 1907 года. Но тут вдруг обнаружилось, что опаздывает поставка рельсов, что из 190 вагонов в срок поступит лишь 111, что далеко не завершено оборудование подстанций, не полностью реконструированы некоторые мосты… Поставщики либо срывали поставку, либо подсовывали негодные материалы, перепродавая втридорога на сторону то, что предназначалось трамваю. В общем, как констатировала ревизионная комиссия городской управы, «действительность не оправдала ожиданий».

И все-таки 11 сентября 1907 года комиссия, руководившая строительством трамвая, докладывала:

«1. Вагоновожатых, вполне пригодных для управления вагонами, имеется в распоряжении управления 16 человек.

2. Моторных вагонов, вполне испробованных и могущих быть пущенными в движение из числа 70 полученных, имеется 12 штук».

Решение думы: «Не встречается препятствий к открытию электрического движения 16 сентября 1907 года от Главного штаба до 8-й линии Васильевского острова».

В тот день утром из Василеостровского парка выехал разукрашенный флагами трамвайный вагон. На Николаевской набережной, на Николаевском мосту, на Конногвардейском бульваре стояли толпы людей. Особенно много народу собралось у Адмиралтейства, где должна была состояться официальная церемония открытия трамвая. Здесь разбили шатер, в котором отслужили молебен, «освятили» новый транспорт.

Прозвучало несколько речей, приглашенные вошли в вагон — те, кто был чином постарше, расселись на скамьях, остальные толпились возле передней площадки, чтобы посмотреть на работу вагоновожатого. Последним в вагон поднялся Графтио. Он подошел к контроллеру, несколько раз позвонил, повернул тяжелую ручку, и вагон под одобрительные возгласы и аплодисменты тронулся. И по мере того как вагоновожатый поворачивал ручку, вагон то убыстрял, то замедлял свой бег.

Вот уже позади бульвар, Благовещенская площадь (ныне площадь Труда)… Вагон легко обгоняет экипажи, сразу взбирается на вершину моста, спускаясь с нее, притормаживает и спокойно въезжает на набережную Васильевского острова. Люди в вагоне и на тротуарах не перестают удивляться. Вот и конечный пункт — на углу 8-й линии и Большого проспекта. Первый рейс сделан. Графтио, довольный, покидает вагон.

В первом вагоне петербургского трамвая ехал и другой будущий выдающийся советский ученый и конструктор — Яков Модестович Гаккель. Он решал проблемы обеспечения трамвая электроэнергией и так же, как многие другие, представлял здесь фирму «Вестингауз». Мало кто из сослуживцев Гаккеля знал, что этот тридцатилетний инженер, удивлявший всех широтой знаний и смелостью мышления, только что вернулся из Сибири, куда был сослан за участие в студенческих революционных организациях.

Горожане с восторгом встретили новый вид транспорта. Тысячи людей спешили проехать в трамвае. Петербуржцы по достоинству оценили его, — он сразу же стал необходим многим. «Преимущества трамвая перед конками», «Трамвай — средство против дефицита», «Петербуржцы довольны» — заголовки газет достаточно красноречивы. А городские власти были завалены требованиями о скорейшем открытии новых линий.

28 октября 1907 года началось движение по Садовой улице от Невского проспекта до Покровской площади, а с 28 декабря и по Невскому — от Николаевского вокзала до Адмиралтейства.

Почему же из десятков действовавших линий конки именно эти три первыми перевели на электрическую тягу? Конечно, сыграли свою роль преемственность, традиционность: здесь начиналось движение конки. Учитывались и другие соображения. Невский проспект и прилегавшие к нему улицы еще в большей степени, чем раньше, стали средоточием банков, страховых обществ, контор, крупнейших магазинов. Садовая улица была крупнейшей торговой магистралью.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9