Глава 19

ПРИКОСНОВЕНИЕ

Все было рассмотрено, разведано, обсуждено, спланировано и утверждено. Команды Дани и Бабая, разбившись на несколько групп, подходили к круглому дому (бывшей Академии Генштаба) по маршрутам, которые с нескольких точек обеспечивали наиболее эффективный обстрел цели. Шли, соблюдая радиомолчание; был разработан график движения: в строго определенный момент ударные группы должны были выйти на огневые точки и вот тогда обменяться краткими сигналами о готовности.

Сергей, Кишка и Гондурас заходили к объекту с северо-запада. У них имелся один импульсный генератор — тот самый, трофейный — у Сергея, а двое других бойцов были «силой поддержки и подавления», как мудрено выразился Даня. Очень это выражение понравилось Бабаю, и он теперь без нужды щеголял им и ему подобными едва ли не через фразу.

С генераторами немного повозилась Тэйки, сделала им магическое усиление. Теперь их и в руки-то опасно стало брать, что-то там таинственно пульсировало внутри... Сергей свое оружие держал осторожно, как сосуд с ядом.

Сила эта была вооружена автоматами. Кишка, похоже, немного надулся на то, что не он старший группы, но выступать не посмел и шел послушный, хотя и хмурый. Гондурасу же все было трын-трава. Сказали: иди — и пошел; сказали бы: стой — стоял бы... Как-то Костя не без яду сказал ему:

— Хорошо тебе живется! Думать не надо.

На что сей деятель без тени юмора ответил:

— Так а чего? На то начальство есть, пусть думает.

— Ну а не будет начальства, тогда что? — не утерпел полюбопытствовать Костя.

Это предположение крайне изумило Гондураса. Подобный поворот событий никогда прежде не приходил ему в голову.

— Как это? — разинул он рот.

— А вот так, — язвил Костя. — Раз — и нету! Но мы знаем, что Гондурас был не дурак, он лишь думал долго. Вот и на сей раз постоял, подумал — и изрек:

— Нет. Его не может не быть!

Услышь эти слова Очкарик, наверняка бы выдал что-нибудь типа: «Твоими бы устами да мед пить»... Но, увы, не мог он сказать так.

Итак, трое рассветным лесом шли на боевое дело. Сергей, прирожденный лесной житель, шагал по едва заметной тропе столь же легко, как любой горожанин идет по асфальтированному тротуару. Он шел первым. Впрочем, соратники его тоже были людьми новой первобытной эры — и они ступали бесшумно, след в след. Три человека двигались сквозь лес, как три призрака.

Тропка действительно была тропкой, в прямом смысле. По ней ходили, гуляли — только вот в последний раз двадцать лет назад. Она заросла, однако опытный глаз Сергея без труда выделял ее в не очень еще густых майских зарослях. Ошибок не было. Кишка, шагавший вторым, сплюнул в кусты и спросил озабоченно:

— Не опаздываем? А то... — и не договорил.

— Нет, — ответил Сергей. — Идем по графику. Легкий рассветный туман еще оседал, клубился кое-где, но вершины деревьев уже ловили восход, как антенны сигнал далекого передатчика. Да Сергей и сам это ощущал — правда, не отдавал себе в том отчета; еще не было солнца, но уже бежал с востока радостный ветерок, уже что-то неуловимо играло в воздухе, подрагивали кроны — верхний край светила уперся в восточный горизонт.

Это чувствовалось. Сергей испытывал странное, счастливое волнение, как бы предвидение чего-то нового, большого. Шагалось легко, дышалось ясно, воздух казался бесплатным целебным составом. Серебряные искорки росы, сбиваемые быстрыми шагами, брызгали в стороны... даже грубые брезентовые штаны, надетые специально, намокали, коробились — но и это не огорчало Сергея.

«Что такое...» — весело подумал он, не находя причин для этакого оптимизма. На ходу бегло глянул вправо, угадал, что лучи солнца вот-вот хлынут в мир, — и чуть не засмеялся от совсем уж детского счастья.

— Не тормозим?.. — пробормотал хрипло Кишка: все ему мерещилось, что они отстают.

— Нормально, — откликнулся Сергей, однако решил, что надо бы малость наддать: ничего худого нет в том, чтоб выйти на точку пораньше. А идти оставалось совсем немного.

Ускорились. Сергей задумался о том, а хорошо ли оно, то, что такая отвязанная бесшабашность колобродит в нем. С чем это связано?.. Задумался, но не додумал до конца — солнце взошло.

Хоть вроде бы и ждали этого, а все равно внезапно. Как чудно, волшебно вдруг изменился мир! Точно вздрогнул, проснувшись. И иначе озарился лес, ожил, заговорил — Сергею показалось так; заговорил, хотя на непонятном языке.

Ну, вот она, развилка. Дорогу меняли много раз: отсюда ходу пять минут, не больше. Сергей оценил темп — при таком шаге и трех хватит.

— В норме, — довольно бормотнул он. — Хорошо идем... Гондурас, ты живой там?

— А чего мне будет? — удивился тот.

Сергей хотел было еще что-то сказать, но вспомнил вовремя, что у Гондураса с юмором совсем туго, и заткнулся.

Да и три минуты пробежали незаметно. Вот лес явно поредел, а вот и опушка. Дальше — поле и полуразрушенное шоссе, кольцевой загиб его вокруг огромного и жутковатого безмолвного здания со слепыми, почти везде выбитыми окнами.

Парни незаметно для себя заговорили шепотом.

— Вот точка! — Кишка, чтоб превратить шепот в пафос, страшно завращал глазами. — Нет, ну ловко придумано, черт! Точно, никакая сволочь не заметит.

Что правда, то правда. Сергей кивнул. Несколько елей, видимо когда-то высаженных для красоты, здесь срослись в очень плотный шатер. Под густые длинные лапы нижнего яруса ветвей, пыхтя, и полезли ребята.

— Аккуратнее! — придушенно воззвал Сергей, скорее к себе, чем к друзьям. — Генератор!..

Генератор, верно, штука капризная: не дай бог, не так заденешь его, и самого тебя сдует к едрене-фене.

Сергей полез под ветви с великими предосторожностями, ерзал, кряхтел, пристраивал генератор... и пристроил наконец.

— Готово, — объявил он.

Кишка и Гондурас возились по его бокам, пристраиваясь. Примостились. Здесь, под покровом еловых лап, почти не было травы, а значит, и росы. Правда, ночной холодок остудил землю, и прохлада ощутимо стала проникать в тела бойцов... Но это можно было пережить.

— Как рация? — спросил Сергей. Связью заведовал Кишка.

— На приеме, — кратко ответил тот. — Порядок!

— Ну, ждем, — согласился Сергей.

Лежали плечо в плечо, и от этого было как-то особенно дружно, по-боевому. Гондурас покопошился где-то на брюхе у себя, вынул сухарь.

— Хотите?

Кишка отказался, Сергей согласился:

— Давай.

И вдвоем они захрумкали осторожно, почти бесшумно. При этом зорко следили за всем происходящим, хотя, вообще-то, следить не за чем: никаких гоблинов не наблюдалось. Вообще, тишина была вокруг — если только применимо слово «тишина» к живому, волнительному, трепетному пробуждению майского дня.

— Хорошо! — брякнул вдруг Гондурас.

Сергей сперва не понял, к чему это, а когда до него дошло, что невосприимчивый к лирике его соратник проникся красотой рассвета, стало немного смешно. И почему-то вспомнился отец — вот уж совсем нежданно. Сергей удивился, перестал жевать. Хотел было...

Но не успел. Пискнула рация, замигала огоньком. Кишка схватился за нее аж двумя руками.

— Третий на связи! — Лицо враз стало бледным, напряженным.

Группы были строго пронумерованы. Хорошо, — тихий голос Дани в динамике. — Сергей?

Кишка двинул рацию вправо.

— Я, — быстро вполголоса ответил старший группы.

— Как у вас?

— Норма! Все тихо.

— Отлично. Тогда готовность номер один.

— Есть, генерал! — серьезно ответил Сергей. План акции был разработан так. Четыре группы, каждая с генератором, окружали здание с четырех точек — между двумя соседними получается угол в девяносто градусов. Быстро связывались друг с другом по рации, уточняли, что они на месте, все в порядке и готово к действию. Наступала «готовность № 1»: ждали либо ракеты, либо команды «отбой».

Но отбоя быть не должно. Сергей беспокойно поерзал. Ракета! Какая она? Никогда прежде Сергей их не видел — в работе, то бишь.

Ракеты были найдены когда-то неугомонным О-о на складе пиротехники; вернее, сам склад был им найден в подвале одного из домов. Сергей, у отца перенявший философский тип мышления, тогда без шуток подумал о том, что если у каждого человека есть какой-то (особый) талант — он же маяк его судьбы, — то у О-о таких талантов сразу два: веселый нрав и легкость находок. Казалось, не он их находит, а они его.

Сергей усмехнулся. Да, так вот ракеты... Костя изучил их и сказал, что они вполне пригодны. Разобрался в принципе действия. Одной хотел пальнуть, но Бабай запретил — демаскировка! Костя сообразил, что погорячился.

— Ну, зато теперь покажу вам, что такое фейерверк! — хвастался он вчера.

— А ты что, сам видел, что ли? — скептически спрашивал Кишка.

— Я представляю, — парировал Костя. — Воображение у меня... Ну, увидите!

Сергей тоже попробовал представить. Вроде бы получилось. Но все же интересно, как на самом деле. Костя поволок с собой целую батарею фейерверков, ящичек такой, к неудовольствию Бабая. Но на сей раз Костя настоял на своем.

— Для страховки, — талдычил он. — Вдруг одна не сработает?

В общем-то тоже резонно...

— Следите! — жарко шепнул Кишка. — Сейчас…

Сейчас! Сергей сглотнул, сжал крепче генератор.

Ощутил, как бьется сердце. Прицел! Главное — не промахнуться. Он приподнял раструб генератора, целясь в верхние этажи. Удар должен быть с четырех сторон одновременный...

Ракета!!!

И — чей-то вскрик.

Или показалось?

Сергей обмер. Поздно?!

Нет! Генератор сработал. И три других тоже. Мир содрогнулся.

Уфимцы сразу вспомнили подрыв резервуара — только это было еще эффектней: огромное здание точно подпрыгнуло. Вернее, подпрыгнули верхние этажи, оторвались и как бы зависли на миг, как бы в испуге, — а затем вдруг все сложились внутрь.

Адский грохот заглушил утро. Замотало туда-сюда верхушки деревьев. И удивительно! — в этом грохоте стали беззвучно взлетать и лопаться разноцветными искрами Костины фейерверки. Зачем — никто не понял.

Кажется, Кишка что-то сказал, но слышно не было. Все еще рушилось, осыпалось, перекатывалось внутри здания. Клубы белой пыли вздымались и оседали над руинами. Обломки стен торчали безобразно. С одной стороны почему-то кусок стены уцелел и теперь нелепо и изломанно высился — как зуб динозавра.

Грохот стихал. Стало слышно, как фейерверки, взлетая, шипят и хлопают. Хлоп! — и целый трескучий дождь сверкающих огней. Хлоп! — и еще...

— ... хрена себе! — расслышал наконец Сергей слова Кишки. Ну, зрелище и вправду эффектно.

Гондурас тоже нечто бормотнул невнятное и расхохотался. Сергей покосился на него — счастье на роже, как у именинника.

Генератор после выстрела как-то усох, что ли. Как боксер после боя. Сергей взглянул с интересом: ему любопытно было это, магические объекты. То ли живые они, то ли нет?.. Да и вообще он отличался любознательностью — ничего не попишешь, философская наследственность.

— Вызов! — Кишка ткнул его локтем. Сергей вздрогнул.

Огонек рации мигал напористо, требовательно.

— Да! — Сергей крикнул погромче: шум еще не затих.

— Все нормально? — голос Бабая.

— Да. У вас как?

— Тоже порядок. Гоблины на вас выскакивали?

— Нет! — Сергей только теперь удивился: точно ведь, из обрушившегося дома никто не выбегал.

— А у нас двое выскочили. Положили.

— Молодцы. А у других?

— Никого. Как у вас?

— Может, их всего двое и было?

— Да ну! Долбануло-то как, видал? Там и слона сплющит... Ладно, подождем еще малость, а потом выйдем.

— Отбой, — согласился Сергей.

Фейерверк смолк. Стало почти тихо, но все равно первоначальное очарование утра пропало безвозвратно. Тревога, ярость и смерть вернулись в этот мир невидимыми силами — и вот накрыли лес и поле. Сергею почудилось, что он слышит, как они мечутся над головами, раскачивают ветви елей. Лес как будто застонал над напором этих сил. Сергей заслушался, но опять же Кишка бесцеремонно ткнул его в бок.

— Эй! Задумался?

— Да нет... — ответ прозвучал как-то виновато. — Это я так...

А что «так» — и сам толком не знал. Пожал плечами и улыбнулся. Кишке не терпелось:

— Ну что там? Нет сигнала?.. — хотя сам прекрасно видел, что нет.

Даже Гондурас удивился:

— Да чего ты? Пять минут подождать не можешь?

Бравый вояка смутился, затих. А Гондурас оказался провидцем: и пяти минут не прошло, как Бабай вышел на связь.

— Ну, вроде все, — сказал он. — Выходим потихоньку. Не геройствовать!

— Да уж знаем, как-никак... — Сергей стал подниматься. — Выходим, пацаны.

Генератор — Сергей взял его двумя руками — был точно как живой. Живой, усталый — и это Сергей ощутил. Честно сказать, это было неприятно. «Промежуточная форма!» — привычно помыслил он философской категорией. То ли живой, то ли нет...

Но вот бойцы Дани и Бабая точно были все живые. Послышался смех. Сергей увидел, как вылезает Костя, чумазый и смущенный.

— ... пиротехник, твою мать! — донесся голос Бабая.

Костя что-то задудел, оправдываясь. Бабай только рукой махнул.

Он тоже выглядел довольно закопченным. Третий в этой тройке, О-о, очумело тряс головой, растерянная улыбка блуждала по его лицу, косо перечеркнутому полосой сажи.

Гондурас вдруг чего-то сообразил, загоготал и пустился бежать по траве, разбрызгивая росу.

— Э-гей! — вопил он диким голосом. — Глянь-ка! Ах-ха-ха!..

— Ну, ума палата... — буркнул Кишка.

А Сергей ничего не сказал. Кричать вслед? Бесполезно.

Видно, и Бабай это понимал. Да и предупреждение «не геройствовать» было скорее для проформы.

Когда собрались вместе, это стало окончательно ясно. В такой Хиросиме, какую парни устроили гоблинам, уцелеть было просто нереально.

— А эти двое как на вас выскочили? — полюбопытствовал Гвоздь.

— Да хрен их знает, — ответил Бабай, — обезумели, видать. Они хоть и нечисть, а чувства какие-то есть, наверно. Ну и когда грохнуло, все повалилось, заметались сдуру. Эти, наверно, где-то возле выхода были, успели наружу, ну а дальше куда шары глядят. Смотрим: мать твою, чешут! Ну, мы их так и положили. Можете глянуть, вон валяются, падаль.

— Да ну их! — сказал Сергей. Но Кишка, Гондурас и Муха поперлись смотреть — интересно.

Даня окинул взглядом развалины.

— Ну и ну... — произнес он как бы про себя. Костя, однако, услыхал.

— Что такое? — сразу спросил он. Даня покачал головой, улыбнулся.

— Сказал бы мне год тому назад, что мы так будем эту мразь громить, — ни за что не поверил бы... Сколько их тут примерно было? — Он повернулся к Немо.

— Я видел семь. Боевики. Других не было.

— Да и не должно быть. — Даня зачем-то всмотрелся внимательнее в одно из окон здания.

— Но может, их и больше было, — добавил Немо.

— Может быть. И тем лучше. — Даня засмеялся. — Теперь мы и этот район если не навсегда очистили, то надолго, по крайней мере.

— Это точно! — радостно воскликнул Костя. Вернулись любознательные.

— Вдрызг! — Кишка был в восторге. — Это вы их из «Зорро»?

— Все вместе, — сказал Бабай. — Там уже не разбирали.

— Да уж... А ничего не слыхать было.

— Это ему спасибо, — Бабай кивнул на Костю. — Вулкан видали? Его работа.

— Система залпового огня! — важно ляпнул Гвоздь.

Тут все заржали, загомонили наперебой, вспоминая Костин фейерверк.

— ... Да я и сам не ожидал, — отбивался тот как мог. — Ну, случайно. Даже и дублировать-то не хотел, так как-то... Ну, и оно как сработает! Я аж обалдел.

— И мы тоже, — усмехнулся Бабай. — Вон, — кивнул он на О-о, — до сих пор отойти не может.

— Да ну, ничего такого, — сердился Костя. — Подумаешь! Ну дым, треск... Кстати, вовсе не из-за этого. Это все рушилось, вот и грохот стоял. А это почти не слышно было...

— Ты на себя глянь — дым, треск, — посоветовал ему Бабай.

— Так ты такой же красавец!

— И я тоже, — согласился командир.

Сергей улыбался этому, а сам озирался кругом. Той дивной рассветной сказки, как полчаса назад, уже и помина не было... Грустно. Сергей тихонько вздрогнул.

И пелена упала с глаз.

Все то, что прежде Сергей видел, знал, хотел понять, о чем мечтал и от чего он уставал — все это враз и по-новому открылось ему. Иной свет хлынул в мир — даже не солнечный, а тот освещает все, не жаркий, а прозрачный, мягкий. «Свет добра!» — вдруг сказал голос изнутри.

Как будто разогнулся горизонт. Свет дальних стран, в которых не был никогда. Их леса и поля, реки, берега морей, облака и острова. Они ждали его, Сергея, и всех его друзей — целый мир, где края нет, где небо неотрывно от земли — где дышишь небом, а не воздухом, где пьяный запах диких трав, цветов, лесной смолы и меда, где нет врагов и смерти нет, а есть одно лишь счастье. Вот и все!