Мысли сами так и копошились, не давали покоя. А вернее, даже не мысли это были, а некое смутное беспокойство, досада и томление... Что-то не так. Или по-другому: что-то не доделано... Ну, это все равно, что-то не так.

Он остановился в простенке меж двумя стандартными многоэтажными корпусами. Постоял, посмотрел. Светало.

«Да, вот и зима...» — такая лирическая мысль плавной волной колыхнулась в сознании. Он зачерпнул горсть мягкого, податливого снега, скатал в шарик, кинул в ближайший ствол липы. Попал. Снежок шмякнулся в самую середину, оставив белую отметину.

Даня остался доволен. Элегия на тему: «Да, вот и зима...» — приобрела более отчетливые формы. Вспомнилось детство — как в такой же день ранней зимы шли куда-то... Резко чернели проталины, жуть навевала темнота речной воды у снежного берега... Тогда, в тот день Даня впервые увидал стены и башни Новодевичьего монастыря.

Они поразили его. Он и понятия не имел, что это некая вольная зона, особенное место на Земле. Но и не зная этого, он детским разумом своим вмиг понял, что столкнулся с чем-то необычным, чем-то таким... ну, тогда у него и слов подобных не было, а сейчас легко сказать: чем-то возвышенным, удивительной силой, против которой бессильна любая магия, всякая нечисть, какая бы сволочная и изощренная она ни была...

Стоп. Даня остолбенел.

Если бы он читал Гоголя, то как пить дать вскрикнул бы: «Эх, я, Аким-простота! Ищу рукавиц, а обе за поясом», — лучше не скажешь.

Но с классикой литературной Даня, увы, не был знаком, потому молвил проще:

— Эх, Данька! Лопух ты лопухом.

В самом деле, ищем мечеть, сооружение, по сути своей близкое к монастырю. Даже если вокруг нее и не образовалась вольная зона, то, во всяком случае, какое-то в переносном смысле свечение... то есть она наверняка продолжает работать как источник духовной радиации. И кому, как не монахам из Новодевичьего, знать об этом!..

На свое счастье, Даня о межконфессиональных различиях ничего не знал. Знал бы — засомневался. А так — никаких сомнений у него не было.

Он ободрился. Налет меланхолии как сдуло. Осмотревшись, он вышагнул из укрытия и, стараясь не следить на снегу, внимательно и бодро пустился домой.

Для Тощего наступили — тоже в переносном смысле — горячие денечки, а для его подчиненных тяжкие — в прямом. Они сразу ощутили разницу между старым начальством и новым.

Жженый, презирая эту сволочь, старался как можно меньше с ней общаться. Тощий, презирая не меньше, решил, что надо из такой швали делать бойцов. И взялся за обучение.

Бег. Силовая подготовка: отжимания от пола, переноска тяжестей. Основы маскировки. Передвижение по-пластунски. Рукопашный бой.

Всем этим Тощий нагрузил команду. Кроме того, для отработки выносливости он заставлял своих оболтусов бегать в боевом снаряжении по лестницам девятиэтажки — снизу вверх.

Бездельникам, привыкшим к праздному идиотизму, небо показалось с овчинку. Правда, Тощий поставил на поток и питание, и сон: он следил за рационом и за тем, чтобы по ночам охламоны не валяли дурака, а спали (за исключением, разумеется, постовых!) — но они сами такой заботе не рады были и про себя крыли ретивого начальника последними словами...

Вслух же, конечно, сказать что-либо подобное и помыслить не могли.

Лишь Капкану, пожалуй, такая жизнь пришлась по душе. Здоровый, агрессивный малый, он упражнял свое мощное тело со звериным, плотоядным удовольствием. Особенно нравился ему рукопашный бой, что неудивительно. Противники летели у него наземь как груши. Пуще всего доставалось бестолковому, неповоротливому Ботве и Бреду. Другой же из новичков, Редька, оказался на редкость хитрым, изворотливым типом. Конечно, с Капканом ему было не сладить, но и лупить себя, как сноп, он не давал. А однажды, удачно нырнув в ноги, обрушил громилу наземь. Тот взбеленился, ринулся было в настоящую драку, однако босс сумел найти пару ласковых слов, чтобы утихомирить его. Потом, правда, когда Тощий не слышал, Капкан прошипел Редьке:

— Ладно! Пойдем на дело, там...

Он зловеще не закончил, но ясно и без того, что имелось в виду.

Редька, впрочем, не испугался, не таков был.

— Там посмотрим! — задорно сказал он и без боязни глянул в прищуренные жестокие глаза.

Стычка эта прошла мимо Тощего. Он, правда, завербовал себе в стукачи Ботву, заметив, что тот больше прочих подавлен так внезапно свалившимся на них распорядком... Но об этом не знал и стукач.

Психологический расчет тут оказался верен. Ботва воспринял должность барабана как некий знак милости, приближения к боссу. И он охотно принялся докладывать о том, что видел, слышал, о провинностях, допущенных тем-то и тем-то. Можно сказать даже, что у него, прежде лишенного каких-либо талантов, Тощий открыл талант сексота: Ботва оказался просто превосходным шпионом, скрытым и наблюдательным, не вызывавшим подозрений... Тощий ведь тоже был неглуп: получая информацию, он потом использовал ее так, что невозможно было догадаться, откуда она пришла, да и вообще есть ли в группе доносчик.

Но один прокол все же допустил. Хотя вряд ли это можно поставить ему в упрек: все учесть не способен никто, и на старуху бывает проруха... Проруха Тощего заключалась в том, что он не знал важного обстоятельства: Ботва был наркоман.

При Жженом он еще как-то держался, хотя запасы дури были припрятаны у него неподалеку, на чердаке соседнего подъезда Известно было, что Жженый ненавидит наркоманов и гомосексуалистов лютой ненавистью — до того лютой, что даже не злится на них, не психует, а просто вынимает нож или пистолет да и отправляет гнилую душу «в область Аида», как у Гомера сказано... К педерастии, скажем истину, Ботва никакого отношения не имел, но вот на дурь был подсажен плотно.

Однако терпел. Страх смерти оказывался сильнее жажды удовольствия. Поэтому, когда в область Аида отошел сам Жженый, он тайно возликовал, а когда Тощий, закрывшись в своей комнате, отправился в странствия по неизведанным мирам, он, дождавшись своей очереди идти на пост, прокрался через крышу в потайное место, да и нанюхался там всласть. Потом он еще раз надышался своей дряни, после чего и не вышел на дежурство. Но за это последовала порка.

Ботва испугался. Почесывая ноющий зад, он решил, что пока опять надо воздержаться. Вдруг Тощий узнает?.. Ну а тут начались интенсивные тренировки, и стало совсем не до того.

Самое интересное, если бы Тощий узнал, он бы действительно отверг Ботву. Он и так относился к нему как существу низшему, а уже зная, что тот нюхает дурь... Интересно здесь то, что свои упражнения розовыми шариками Тощий отнюдь не считал «дурью». Это была благодарная медитация, волшебное соитие с чем-то величественным... по крайней мере, так полагал новоявленный глава шайки.

Что же касается Ботвы, то он, как всякая ничтожная личность, расценил милость начальства как разрешение на пакости. Мол, за его сексотские заслуги босс уж наверняка простит пару-тройку грехов... И он задрожал от вожделения, но добраться до заначки все никак не получалось. Думал повторить номер на посту, однако Тощий завел пренеприятный обычай проверять часовых, а попасться на этом Ботва опасался. Тут, верно считал он, и заслуга не спасут... А задница все еще зудела.

Все же он надеялся, что вот-вот и удастся выловить какое-то послабление... и зря. Больше того, после физподготовки Тощий затеял стрельбы.

Но это, правда, показалось интересным. Стреляли из автоматов с разных позиций и дистанций: лежа, с колена, стоя, в помещении из-за стены... Тощий стремился отработать все. Потом целый вечер чистили оружие, босс лично и дотошно проверял, как это делается. Мыло удостоился тычка в зубы за плохое качество чистки и был отправлен на лишние два часа дежурства ночью.

А наутро выпал снег.

Тощий поднял стаю строго в восемь, на зарядку. Затем — завтрак. Потом у него запланированы были стрельбы, но как раз после жратвы сработал браслет.

Командира вызывали на рандеву.

— Я сейчас... — буркнул он. — Пока физподготовку продолжить. По пять-десять отжиманий и с боевой выкладкой по два раза вниз-верх. Капкан за старшего.

— Есть, босс! — весело откликнулся верзила.

У него если сначала и были какие-то поползновения на лидерство, то потом Тощий однозначно дал ему понять, кто есть кто. Капкан на этом вполне успокоился: он просто занял в бандитской иерархии второе место, и это его полностью устраивало.

А Тощий, как обычно, встретился с магом.

— Акцию необходимо осуществить завтра, — сразу объявил тот.

Небольшая пауза. Потом Тощий ответил:

— Ясно.

Маг счел нужным объяснить:

— Фактор внезапности должен сработать. Снег расслабляюще подействует на объект. Еще лучше было бы приступить сегодня, но уже поздно. Потому завтра.

— Я понял, — сказал Тощий.

— Объект доставите по известному вам адресу. Мы будем ждать вас там. Предварительно свяжитесь с нами.

— Есть.

— Ступайте.

Уже подходя к логову, Тощий вдруг обратил внимание на множественное число, которым именовал нынче себя маг. «Мы», «нами»... что бы это значило?

Правда, и раньше он употреблял такие местоимения, но в том контексте, что «мы» — это раса гоблинских магов вообще. А сейчас-то имелось в виду конкретное место и конкретное время, и термин «мы» в этом случае тоже должен нести совершенно конкретную нагрузку...

А хотя, черт его знает, может, у них так принято, не называть себя «я»?..

Тощий вспомнил почему-то, как он выходил на контакт с магом еще будучи наблюдающим, и помрачнел.

Ему никак не удавалось выяснить, кто же выполняет эти функции при нем.

Ботва ничего не мог сообщить. Разумеется, Тощий не стал раскрывать ему всю суть дела, а просто велел понаблюдать — кто втихаря отлучается куда-то, пропадает; может, у кого-то припрятаны спирт, брага, наркотики... Вот что надо отследить.

Босс постарался проговорить это повнушительнее. Ботва испугался: если кто и отлучался, так он сам! Но надо сказать, что к заданию он отнесся ответственно, изо всех сил следил за собратьями. Но, как ни старался, ничего не выследил.

Ладно! — решил Тощий, уже ступая на крыльцо. Наше от нас не уйдет. А пока, если кто и наблюдает, то на здоровье. Придраться не к чему.

В подъезде его встретили пыхтение, возня, а затем чье-то дикое ржание:

— Га-а!.. — Ну конечно, так мог только Мыло.

Это Капкан проводил кросс по вертикали.

Разбойники были все вспотевшие, загнанные, дышали тяжко. Один Капкан, хоть и раскраснелся, но смотрел бодро, дышал глубоко, но ровно — физически он был подготовлен идеально.

Тощий оглядел подразделение бесстрастным взором.

— Так, — сказал он, и это получилось бессознательным подражанием Жженому. — Сейчас отдыхаем. Двадцать минут. Потом стрельба. Глушители не забыть!

С отработкой меткой стрельбы у бандитов проблем не было. Патронами их обеспечивали, глушители — армейские интерференционно-эжекционные с теплопоглощающим наполнителем — также присутствовали в избытке... Стреляй — не хочу!

Расположились меж двумя параллельными корпусами. В качестве мишеней чего только не использовали! Были тут и мониторы давно погасших компьютеров, и ведра, и бидоны, и ящики... В общем, то, что по объему составляет тридцать-пятьдесят процентов от человеческой фигуры — для выработки навыков практической стрельбы это оптимально.

Выстрелы приглушенно захлопали в заснеженном дворе. Стреляли неплохо. Даже на дикие, огрубевшие души первый снег подействовал как-то особенно, даже они ощутили что-то вроде вдохновения. Сам Тощий почувствовал нечто поэтическое, если можно так сказать.

И уж конечно, им всем и в голову не могло прийти, что именно сейчас, в данный миг, за ними наблюдают...

А в самом деле так и было.

Сказать, что у Немо и Тэйки был план поиска мечетей в городе Москве — значит сказать и «да» и «нет».

Конечно же, они не брели бессистемно, куда глаза глядят. Слово «брести» вообще никаким боком не подходит к манере передвижения как Тэйки, так и Немо. Даня мог иной раз позволить себе побродить. А разведчики — нет.

Они шли, отмечая ориентиры, по которым будут потом возвращаться. Знакомая местность сменилась полузнакомой. Тэйки припомнила, что была здесь когда-то, но мимоходом, выполняя совсем другую задачу.

Разумеется, каждый из них понимал, что задача нынешняя куда как неблагодарна. В сущности, они шли на авось — и это было тем самым «нет», о котором говорилось выше. Но у Немо были все основания надеяться на свой дар предвидения: ведь если цель поставлена, то дар как бы автоматически начинает работать на эту цель. Иначе говоря, если до цели остается, допустим, несколько сот метров (или несколько минут, смотря в каких категориях, пространства или времени, измерять наше мироздание...), то ясновидение Немо должно четко нарисовать ему картину предстоящих минут — и тогда порядок действий представляется совершенно ясно.

У Немо был подобный опыт, и он никогда не подводил. Другое дело, что срабатывает-то он по приближении к цели, а удается ли приблизиться — вопрос еще тот...

К десяти часам разведчики отмахали порядочное расстояние. Зашли в четырнадцатиэтажный дом-башню, поднялись на второй этаж, перекусили там.

Именно в этот момент затрепетал поставленный на бесшумную вибрацию передатчик Немо.

На связи был Даня.

— Слушаю, генерал, — спокойно молвил Немо. — Привет, старина. — Голос у Дани был приподнятый. — Не знаю, обрадую я тебя или нет, но, по-моему, ваша операция отменяется.

— Попробую обрадоваться. — Немо был не лишен своеобразного юмора. — А в чем дело?

— Дело в том, что я, кажется, нашел, где искать!

Слово «кажется» Немо и Тэйки не смутило. Оба они знали Данины мыслительные способности и знали, что Даниному «кажется» можно доверять. Поэтому Немо не стал разводить канитель с вопросами «как» да «почему», а, подумав, сказал:

— Хорошо. Только уж раз мы пошли, то до вечера походим здесь, поисследуем. Чтобы зря время не терять. А потом доложим, что наблюдали.

— Добро, — согласился Даня. — Действуйте. Если что, я на связи, Гвоздь тоже.

Он отключился. Рейнджеры наши, не торопясь, но и не мешкая, завершили свой ланч и тронулись дальше. Время для них потекло быстрей.

Трудно сказать, из-за ясновидения ли, из-за электроники, но слуховые качества у Немо были на порядок выше, чем у обычных людей, даже таких, как Кишка с его ушами-локаторами. Поэтому подозрительные звуки он услыхал на расстоянии, намного превышающем обычный порог слышимости.

— Стой, — сказал он тихо, и Тэйки сразу остановилась. Наметанным взглядом она окинула окрестности, ничего подозрительного не обнаружила, но поняла как дважды два, что это Немо уловил что-то за горизонтом.

— Где? — только и шепнула она одними губами. Немо помолчал и так же молча указал рукой где.

— Выстрелы, — добавил он почти беззвучно, но Тэйки услышала.

Они прибавили шагу, но не убавили осторожности. Почти невидимые, скользнули по дворам и улицам. И вот уже и Тэйки явственно различала легкие хлопки. Одиночные: пух! пух! — и очередями: пух-пух-пух!

Совершенно ясно, что где-то либо идет бой, либо пристрелка оружия.

Немо не надо было голову ломать, чтобы догадаться, что это пристрелка. Ну, посудите сами: кто в бою станет напяливать на ствол глушитель?.. Не до него! Да и пальба станет в бою беспорядочная, лупят, как попало; а тут ясно, что тренируются.

Ребята безошибочно шли на звуки стрельбы. Здесь уже нужна была предосторожность. Судя по звукам, до стрелявших оставалось метров двести.

Тэйки краем левого глаза уловила какое-то движение Немо. Скосилась влево — тот рукой сделал плавный жест: ложись, а затем горизонтальное скользящее движение: дальше по-пластунски. Тэйки кивнула: ясно.

Они натянули на лица светоотражающие маски, входящие в комплект комбинезона, и стали похожи на привидения, как их изображали когда-то в комиксах. Уменьем двигаться пластом оба владели мастерски. Поползли по снегу, умело хоронясь за всевозможные естественные прикрытия.

Можно сказать, что им повезло: на ползучем их пути оказалась хоккейная площадка с пластиковыми бортами, над которыми, как воскликнул бы плохой поэт, время не властно. Чуть подальше стояли гаражи, выкрашенные серебрянкой, а сбоку и от площадки, и от гаражей почва образовывала небольшой косогор. По нему и двинулись разведчики.

Еще когда надевали маски, Тэйки активировала свои обереги. Была ли в том нужда людям, защищенным от ненужных взглядов косогором, бортами, стенами гаражей, право же, сказать нелегко. Но Тэйки свято верила, что — да, нужна.

Так или иначе, они замаскировались и осторожно выглянули из-за укрытия.

Картина, открывшаяся их глазам, была проста и понятна.

Несколько мужиков в боевом снаряжении вели учебную стрельбу из автоматов с глушителями. Они палили поодиночке, стоя, с колена; затем падали в снег, лупили лежа, быстро перезаряжали автоматы, вставляя новые рожки, и продолжали стрельбу... Потом по команде рослого худого типа — видимо, старшего — прекратили огонь и по движению руки этого худого сгрудились вокруг него.

Очевидно, то был «разбор полетов». Немо напряг слух, но даже и он, как ни старался, почти ничего не разобрал из речи главного, кроме отдельных слов: огонь... прицел... навскидку...

Но это и так было понятно.

Тэйки чуть тронула правую руку Немо. Тот, не поворачивая головы, покосился вправо.

— Защитники?.. — едва слышно произнесла девушка.

— Скорее всего, — так же отшепнул ей Немо. Она его прекрасно поняла. Да и самой было ясно: будь это Подземные или еще кто-либо, разве стали бы они так наглеть на гоблинской территории?..

В куче стрелков вдруг раздался грубый хохот. Худой резко скомандовал — прочие припустили бегом, разворачиваясь в цепь.

«Залповый огонь!» — догадался Немо.

И был прав. Шесть человек, не считая главного, застыли наизготовку. Тот махнул рукой. Началось!

Фронтальный огонь. Фронтальный со смещением. Перекрестный в точку. Косоприцельный. Даже огневой вал — с поражением целей от фронта в глубину.

Выглядело это куда как эффектно. Густое хлопанье, дым, маневры стрелков. При перекрестном огне мишень — деревянный ящик — разнесло в щепки, буквально! Там, где он стоял, осталось днище с обломком боковухи.

«Неплохо», — спокойно подумал Немо.

Теперь он тронул Тэйки за рукав. Когда она повернулась к нему, кивком показал: обратно. Она закрыла и открыла глаза: поняла.

Благополучно вернулись. Когда отползли на исходные позиции и сняли отражающие маски, Немо сказал:

— Ну вот и не без пользы наш поход. Обнаружили базу. Будем знать.

Тэйки сгребла чистый снег в маленький комочек, откусила чуть-чуть, оставшимся осторожно вытерла разгоряченное лицо. Сглотнула и сказала:

— Я поняла. Второй подъезд вон того дома... От подъезда натоптано.

Немо одобрительно кивнул: все верно. Сечет девка! Молодец.

— Я всегда думал так, — произнес он. — Искать надо! Не это найдешь, так другое. Главное, без дела не сидеть.

Тэйки была с этим полностью согласна. Она бережно стянула с рук амулеты, спрятала в нагрудный карман.

— Что делать будем? — спросила она. Ясно, что в их группе Немо все же старший.

Он прислушался. Хлопки стихли.

— Отстрелялись, — сказал Немо, посмотрел на солнце, посмотрел вокруг. — Время еще есть, — вывел он. — Пойдем-ка вон туда, южнее, разузнаем, что там делается.