Анна Глазова
      ЭЛЬФРИДА ЕЛИНЕК, или Отто Вайнингер
      Эльфрида Елинек родилась в 1946 г. в самом уютном, кружевном и сливочном уголке Европы -- в Австрии. Среди вальсов, голубых дунаев и высококалорийных тортов выросла тощая нервная девчонка, как будто ещё до рождения оделённая слишком большим и лишённым нежности мозгом. Это дитя с упрямой складкой вместо рта почти с пелёнок начало бренчать на церковном органе. С подачи матушки, конечно. Про последнюю Елинек не очень лицеприятно высказалась, что та "выдрессировала меня в вундеркинда". Матушка очень сильно заботилась, чтобы дочь выросла в интеллектуалку -- вот она и выросла. В двадцать, когда Эльфрида уже почти заканчивала своё высшее музыкальное образование -- а как же в Вене не пропитаться музыкой насквозь! -- вышел первый сборник её стихов, после которого у неё случился нервный срыв. А может, после того, как свихнулся с ума её папа. С тех пор тексты -- проза, пьесы, литературная критика, тексты политического содержания -- уже не прекращались. Попав в юные годы в среду страдающих левизной, как хромотой, коммунистов вокруг Райнера В. Фассбиндера и даже выйдя замуж за одного из этой компании, Елинек нашла направление своему таланту отрицания и энергии сублимированной ненависти. По утверждению критики, а также самой Елинек, пьесы и проза, которые вытекают из-под её пера так же мелодично, как, должно быть, её органные фуги, нацелены на критику австрийского общества, а заодно уж и патриархата. Марксистский феминизм, казалось бы, всё просто, как на ладони, и увольте Елинек от дальнейших расспросов. Однако, будь это так, я б не стала тратить время подобную пропаганду переводить. Не идея, прямая, как палка, и с кототорй Елинек, как быка, не свернуть, делает её романы не только достойными внимания, но и приносит читателю наслаждение, страшно сказать, почти такое же декадентное, как австрийские пирожные -- несмотря на всю простоту стиля и отсутсвие излишеств в сюжете, несмотря на то, что ни одному вменяемому читателю не захочется послужить прототипом для простецких и недалёких персонажей Елинек -- на заднем плане всего этого почти соцреалистического супрематизма лежит тонкое полотно издыхающего прошлого века, со всей его энергией агонизирующей жизни. Если б Шиле когда-нибудь сподобился написать посмертный портрет самоубийцы Вайнингера и если б этот портрет, что-то между арт нуво и экспрессионизмом, вывесили в музее, а Елинек сфотографировали на его фоне -- вышла бы удачная инсталляция, визуальный концепт её произведений. Кажется, моё воображение в данном случае разыгралось не слишком буйно -- Елинек и вправду водит дружбу со студентками с кафедры истории искусства, которых спонсирует при покупке дорогих дизайнерских нарядов, сама при этом употребляя жуткую, как в готическом кошмаре, морковную помаду и нося причёску, которая одним своим существованием бросает вызов общественности, в первую очередь, тем же самым антуражным студенткам. А что касается вайнингерства -- то страстей в наше время не то чтобы поубавилось, просто самоубиваться немодно, да и верить непреложно в правоту одной-единственной идеи тоже. Если Вайнингер боготворил немецкое и презирал собственную принадлежность к евреям, если ненавидел женщин, но не мог примкнуть к мужской половине, потому что любил мужчин, то у Елинек взгляды шире -- она их всех подряд ненавидит, как мужчин, так и женщин, как австрийцев, так и собственную еврейско-славянскую кровь. В текстах. С которыми не будем напрямую смешивать реальность. В конце концов, Елинек замужем. Её муж живёт в Германии, на безопасном от жены расстоянии. Она изредка наведывается его навестить. Так легче поддерживать любовь, наверное. Интересно, он её боится?