Казалось, кузен Эллин успевает везде: встречает вновь прибывших, до самого рассвета ведет переговоры с вождями кланов, следит за порядком в лагере.

Многих радовала готовность Данди выступить в поход с шотландскими горцами и не предпринимать никаких шагов, не посоветовавшись с ними.

Он объединял людей своими зажигательными речами, заверял вождей кланов, что те получат вознаграждение от короля Якова за участие в этой войне, обещал, что все их затраты будут возмещены. Однако от Джеймса не укрылось беспокойство, притаившееся в его глазах.

И в глазах Нейла – тоже. Нейл теперь был постоянно занят. Джеймс видел, как изменился его брат, как он становится лидером – что Нейл им станет, Джеймс знал всегда. Это было приятно, однако в то же время Джеймса томило чувство утраты. Нейл занимался делами, которыми ему никогда не суждено будет заниматься. Он стал вождем клана не только на словах, но и на деле. Вновь, уже во второй раз, жизнь пыталась развести близнецов: первый раз – когда Джеймс познакомился с Эллин. Это совершенно естественно, убеждал себя Джеймс, так и должно быть. И все-таки ему было грустно от того, что нити, связывающие их с братом, начали ослабевать.

Джеймс изменился. Под глазами его залегли тени, чего Нейл никогда не замечал раньше, он стал сдержаннее, чего прежде тоже никогда не было. Джеймс не скрывал своих планов на будущее: после окончания войны он вернется в Нетерби и женится на Эллин, согласится ее мать на это или нет. Нейл спокойно выслушал его, не сказав в ответ ни слова.

Перед его отъездом из Торридона бабушка поведала ему и Дункану еще кое-какие подробности легенды. Прорицатель предсказал, что близнецы отправятся на войну вместе с рыжеволосым родственником, который придет в Торридон вместе со старшим близнецом, потом он отправится бороздить моря и в конце концов вернется в замок вместе с женой-иностранкой. Старший из близнецов будет править в Торридоне один, а второй сын не вернется домой. Нейл встретился глазами с бабушкой и увидел страх в ее глазах.

Она покачала головой:

– Я не знаю, означает ли это, что он женится на Эллин и останется в Нетерби, или... – Не договорив, она замолчала, однако и так все было ясно. – Ты должен узнать, женился он уже или нет. Согласно легенде, он должен жениться на девушке с востока. Если они еще не поженились, по крайней мере, ты можешь быть уверен, что он не погибнет во время войны.

– А как насчет пятидесятилетнего мира? – спросил Нейл.

– Я знаю только то, что уже тебе рассказала. Близнецы женятся на девушках с одинаковыми именами. – Бабушка положила ладонь на руку Нейла. Глаза ее наполнились слезами. – Не спускай глаз с Джейми, Нейл. Привези его домой, докажи, что прорицатель ошибся. Мы не вынесем еще одной потери. Охраняй его.

Нейл кивнул, хотя он и понятия не имел, как защитить брата от силы, способной стереть с лица земли их всех.

28 мая Данди вывел кланы из Лохейбера под звуки волынок и горнов. Клан Маккарри следовал сразу за ним. Джеймс приподнялся в седле, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти тот миг, когда он ждал своей очереди, чтобы влиться в колонну. Ему еще никогда не доводилось видеть такой мощной армии, и он чувствовал, как кровь закипает у него в жилах.

Каждый клан привез собственных волынщиков, и теперь воздух был напоен звуками музыки и раскрашен всеми цветами радуги. Полк Данди, в красной форме, отороченной золотым галуном, возглавлял процессию, за ним следовали многочисленные кланы шотландских горцев, облаченных в яркие пледы. Некоторые вожди предпочли одеть своих людей в пледы одинакового покроя или цвета, чтобы показать, что они союзники.

У большинства представителей кланов на шапках была пришита эмблема с изображением веточек клюквы или остролиста, яркие рубашки были заправлены под ремни, к которым справа цеплялся кинжал, а слева – шпага. Они были вооружены самым разным оружием. Те, что побогаче, – пистолетами и кремневыми мушкетами, а бедняки – старыми фитильными ружьями. Многие несли боевые топоры, метательные копья, почти у всех были маленькие круглые кожаные щиты, зачастую украшенные кельтскими символами.

На голове у Макдональда красовался шлем, а на поясе висела сабля шотландских горцев и огромный двуручный меч, которым сейчас уже почти не пользовались. У Лохила, мужчины уже немолодого, оружие было начищено до блеска, а выражение лица казалось настолько свирепым, что Джеймс даже улыбнулся. Эластер Маккейн, вождь клана Макдональдов из Гленкоу, успел до войны отрастить длиннющую бороду, и теперь, завитая и закрученная, она болталась у него за спиной.

Представители клана Маккарри выглядели не менее живописно. На Джеймсе, Нейле и Дункане были до блеска отполированные нагрудники, которые раньше носил их отец. В центре каждого был выгравирован золотой герб их клана. Шапки были украшены перьями орла и веточками дуба, маленькие круглые щиты пропитаны маслом и обиты железными гвоздями. Все их люди были хорошо вооружены и готовы вступить в бой, каждый, казалось, изнывал от нетерпения.

Армия преодолела горы Гэрвеймор, пересекла реку Спей и дошла до замка Рейтс – древней цитадели Коминсов, где они отпраздновали годовщину возвращения на престол короля Карла II. Данди приказал разжечь костер и, освещенный его пламенем, произнес перед армией тост за здоровье короля Якова и его триумфальное возвращение в Шотландию, заверив своих людей в том, что они разобьют неприятеля наголову, восстановят порядок в стране, после чего вернутся домой. Слова его были встречены такими громкими восторженными криками, что закачались ветви деревьев.

Целых шесть недель Данди и Маккей гонялись друг за другом по всей восточной Шотландии. Все чаще и чаще происходили стычки небольших, а потом и крупных отрядов противников. Миновал июнь, потом большая часть июля, однако вопрос о том, кто станет королем, до сих пор оставался открытым. Данди ждал подкрепления и прибытия из Ирландии короля Якова.

Маккей дожидался, когда к нему прибудут войска из Голландии, а также испанские и гугенотские наемники, большинство из которых не слишком торопились. Люди Маккея открыто выражали свое недовольство, большинство офицеров не делало тайны из того, что при первой же возможности они дезертируют и примкнут к Данди. Маккей настойчиво требовал у сторонников Вильгельма еще денег, оружия, припасов и людей.

И поэтому армии до сих пор так и не встретились на поле боя.

Вся страна ждала, кто победит в войне. Кэтрин часто навещала Эллин, несмотря на весьма прохладный прием, и привозила ей новости из внешнего мира. Как-то теплым солнечным днем она сообщила ей, что Дэвид уехал накануне вечером, чтобы присоединиться к армии Данди.

Рассказывая об этом, Кэтрин всплакнула. Эллин молча слушала ее, вспоминая о том, какое лицо было у Дэвида, как он удрал и бросил ее на произвол судьбы, когда на них напал Фрейзер со своими людьми. Интересно, зачем он отправился на войну?

– Не могу в это поверить! – сокрушалась Кэтрин. – Он ведь совсем не похож на шотландских горцев. Конечно, не все они кровожадные варвары, однако о них ходит дурная слава. А Дэвид... Дэвид – культурный человек.

«Культурный, как же», – презрительно подумала Эллин.

– Кэтрин, – начала она, решив наконец сказать ей все, что думала по этому поводу, – можно знать человека в течение многих лет, а потом обнаружить, что ты ничего про него не знаешь. Я тебе рассказывала о том, что случилось после того, как мы уехали из Данфаллэнди? Ведь Дэвид был вместе с нами, когда мы отправились в Гленгарри...

Кэтрин слушала, побледнев и судорожно сжав руки. Когда она ушла от нее потрясенная, Эллин долго смотрела ей вслед, задаваясь вопросом – спасла ли она подругу от страшной ошибки или разрушила то, чем Кэтрин дорожила? Если это была месть, удовлетворения от нее Эллин не получила.

Джеймс разговаривал с Дунканом и Хью Макдоннеллом, когда увидел Дэвида Гранта. Тот его не заметил, занятый беседой с одним из членов своего клана. Он был вооружен шпагой и пистолетом, а к шее его лошади был приторочен маленький круглый щит. «Наверняка будет пользоваться только щитом, – презрительно подумал Джеймс, – оружие, можно не сомневаться, останется девственно чистым».

– Джейми, на кого это ты, черт подери, смотришь с такой ухмылкой? – Проследив за его взглядом, Дункан процедил: – А, Дэвид Грант объявился.

Он в нескольких словах рассказал о Гранте Хью, и тот тоже повернулся, чтобы на него взглянуть.

– Зачем он сюда приехал, как ты думаешь? – спросил Хью.

Дункан пожал плечами:

– Наверное, хочет доказать самому себе, что все же на что-то способен.

– А может быть, собрать сведения для Маккея? – высказал предположение Джеймс.

Дункан, прищурившись, взглянул на него:

– Ты и сам не веришь в то, что говоришь.

– Он уже один раз сбежал. Так с чего бы такому человеку идти на войну?

– Но он же был в Данфаллэнди!

– Он отправился туда только затем, чтобы отыскать Эллин. Насколько мне известно, здесь ее нет. – Джеймс почувствовал, что к ним направляется его брат. – Нейл к нам идет. Должно быть, военный совет уже закончился.

Дункан расхохотался, увидев, что Хью изумленно оглядывается по сторонам.

– Его пока еще не видно, Макдоннелл. У Джеймса с Нейлом свои способы общения. Подожди минутку.

Через несколько мгновений показались Нейл и Гленгарри, вождь клана Макдоннеллов.

Дункан усмехнулся, взглянув на Хью:

– Я ведь тебе говорил.

– Откуда ты узнал, что Нейл сейчас придет? – потрясенно спросил Хью Джеймса.

Тот пожал плечами:

– Понятия не имею. Наверное, потому, что мы близнецы и очень хорошо чувствуем друг друга.

Хью рассмеялся.

– Какие новости? – спросил Дункан, когда к ним подошли Нейл с Гленгарри.

– Вы помните, мы ездили в замок Блэр уговаривать лорда Марри к нам присоединиться?

– А он даже не стал с нами разговаривать! – добавил Гленгарри.

Остальные кивнули.

– Марри отправился в Эдинбург на встречу с советниками Вильгельма, – продолжал Нейл, – а в его отсутствие управляющий, Патрик Стюарт, захватил замок Блэр и теперь дожидается, когда мы к нему присоединимся.

– Сейчас Марри спешит из Эдинбурга, чтобы захватить собственный замок, – хмыкнул Гленгарри. – Ему придется осаждать свой дом.

– А нам нужно удержать Блэр, – решил Джеймс. – Этот замок – восточные ворота, открывающие путь к Лохейберу. Если Марри удастся его захватить, мы будем отрезаны от соратников. Всем посыльным короля Якова придется ехать к нам кружным путем.

– И нам не смогут присылать боеприпасы и продовольствие, да и новости из дома будут долго до нас доходить, – добавил Дункан.

Нейл кивнул:

– Совершенно верно. Тот, кому достанется Блэр, будет в выигрыше. Вы прекрасно понимаете, что Маккей скоро тоже туда отправится. Он не позволит Марри осаждать собственный замок. Он не хуже нас знает, какое важное значение имеет Блэр для нашей армии.

– Сколько человек у Марри?

– Несколько сот, однако по мере продвижения на север он будет набирать в свою армию тех, кто живет на его земле.

– А у Маккея?

– Я слышал, от трех до пяти тысяч, – ответил Нейл.

– Мы будем ждать, пока король пришлет нам подкрепление? – поинтересовался Хью.

– Кто знает, когда оно прибудет, – проворчал Гленгарри. – На прошлой неделе мы ожидали несколько тысяч человек, а получили всего три сотни.

– Мы не можем ждать, – заявил Нейл. – Мы отправимся в Блэр через три дня.

22 июля армия Данди численностью тысяча восемьсот шотландских горцев выступила в поход. Маккей вышел из Эдинбурга и направился на запад с четырьмя тысячами воинов. Теперь все зависело от того, кто придет к Блэру первым.

24 июля Маккей прибыл в Стирлинг. 25-го он был в Перте.

26 июля армия Данди разбила лагерь в трех милях от замка Блэр.

Джон Грэм достиг Блэра первым. В тот же день Марри отступил к перевалу Килликранки и стал ждать, когда к нему присоединится Маккей. Данди же завел своих людей в замок и затаился в ожидании дальнейших событий.

Джеймс поднял голову и взглянул на изумительной красоты потолок зала в замке Блэр, потом перевел взгляд на Данди, который внимательно выслушивал вождя каждого клана. У всех имелось собственное мнение, и Данди пожелал выслушать каждого.

Джеймс присутствовал на этом военном совете по личной просьбе Джона и теперь сидел рядом с Нейлом всего в нескольких футах от Данди. От решения, которое они сейчас примут, заявил Данди, будет зависеть исход предстоящего сражения, а быть может, и вся война и даже будущее страны.

Армия Маккея превосходила по численности их армию почти в два раза, несмотря на присланное им недавно подкрепление, и неумолимо приближалась к замку. Вскоре к ней присоединится отряд Марри численностью, согласно разведданным, в тысячу человек. Кроме того, из Англии и с континента тоже идет подкрепление, так что через несколько дней армия Маккея вырастет, по прогнозам, до восьми тысяч воинов.

Якобиты устали и проголодались: поход на Блэр оказался слишком утомительным, они двигались без остановок, не тратя времени на отдых и еду. Свежие силы, обещанные королем, пока не прибыли. Ожидалось прибытие еще нескольких кланов, однако не раньше 29 июля – даты, на которую первоначально был назначен сбор в Блэре. Если они сейчас вступят в бой с превосходящими силами Маккея и победят, они удержат замок Блэр, дорогу на Шотландию и в итоге добьются выполнения задачи, ради которой и вступили в войну: водворения на престол короля Якова. Если же будут ждать, сторонники Вильгельма завоюют этот плацдарм с запада.

Александр Кеннон, который привел от короля Якова солидное подкрепление, был настроен решительно: они должны ждать. Шотландские горцы, по его словам, еще не проверены в бою. Данди должен дождаться, когда король пришлет обученные войска.

– Как мы можем ждать? – возмутился Килганнон. – Через два дня Маккей прибудет сюда, отдохнет и подготовится к сражению. Еще через два дня к нему примкнет подкрепление, и нам придется сразиться с превосходящими силами противника. Мы наверняка потеряем Блэр. Нет, ждать смерти подобно.

– Мы должны дождаться остальных, – стоял на своем Кеннон.

Гленгарри покачал головой:

– Нам не нужны дополнительные силы.

– Мы не можем сейчас рисковать, – возразил Кеннон.

Джеймс с презрением взглянул на него. Ожидалось, что этот человек явится к ним вместе с сытыми и хорошо обученными солдатами, чтобы помочь Данди. А вместо этого где-то по пути к Блэру он умудрился потерять провизию, и люди прибыли голодные и усталые, причем это была лишь десятая часть того, что им было обещано.

– Люди Маккея опытные солдаты, отлично вымуштрованные, – продолжал Кеннон. – Мы не можем полагаться только на шотландских горцев.

Среди собравшихся пронесся ропот. «Какой же идиот этот Кеннон! – подумал Джеймс. – Неужели он не понимает, что сейчас не время оскорблять людей, составляющих костяк его армии?» Он обменялся взглядом с Нейлом. Брат был с ним согласен.

– Зачем нам ждать, когда Маккей станет еще сильнее? Ведь каждый день его армия пополняется новыми людьми, – заметил Джеймс. – Мы готовы уже сейчас сразиться с ними.

– Я тоже так считаю, – подхватил Килганнон. – Обойдемся собственными силами.

Данди кивнул и посмотрел на Нейла:

– Ваше мнение, Торридон?

– Мы готовы, – ответил Нейл.

Данди пошел по рядам, интересуясь мнением вождя каждого клана. Почти все шотландские горцы горели желанием драться прямо сейчас, а не ждать неизвестно чего. Данди окинул взглядом собравшихся, и взгляд его остановился на седовласом вожде клана Камеронов, Лохиле, который считался одним из самых влиятельных людей Шотландии. Его слово будет решающим, и все это знали.

Лохил без колебания заявил:

– Мы будем драться! Боевой дух наших людей сейчас очень высок. Они жаждут сразиться с врагом. Заверяю вас, Данди, ни один из них вас не подведет.

Данди кивнул:

– Значит, будем драться. Готовьтесь, джентльмены, к сражению.

Вожди кланов выразили свое одобрение восторженными криками, которые уже через несколько мгновений подхватили дожидавшиеся на площади возле замка войска. Радостная весть о том, что скоро предстоит сразиться с врагом, распространилась быстро. Именно такого решения все и ждали от Данди.

Джеймс с Нейлом были довольны. Вчера вечером они опросили своих людей, и все члены клана Маккарри заявили, что не желают ждать, пока противник наберет силу, и готовы выступить в поход. И сейчас они направились к кузену Эллин, чтобы сообщить ему об этом.

– И еще одно, – донесся до них голос Лохила.

В зале сразу наступила тишина.

– Прошу вас, сэр, – обратился он к Данди, – не вступать в бой самому. От вас, сэр, зависит судьба не только этой армии, но и нашего короля и всей страны в целом.

Несколько человек кивнули, другие поддержали слова Лохила одобрительными возгласами. Нейл был в их числе. Данди оглядел собравшихся и встретился взглядом с Джеймсом. «За то, чтобы удалось обмануть смерть!» – провозгласили они тост в Данфаллэнди, и Джеймс, словно наяву, услышал их голоса, увидел их самих, стоящих с поднятыми стаканами в руках. Интересно, помнит ли Данди ту ночь?

– А вы как думаете, Маккарри? – тихо спросил Данди.

– Останьтесь здесь, сэр, – попросил Джеймс, стараясь говорить так тихо, чтобы только Данди его услышал. – Ради своей семьи, Джон, не принимайте участия в сражении.

– Я не могу, – вздохнул Данди и поднял руки, призывая всех к тишине. Когда воины замолчали, он обратился к ним со словами: – Спасибо за заботу, Лохил. Я прекрасно понимаю, что меня могут убить, но прошу вас, сэр, позвольте мне сразиться за нашего короля вместе с вашими храбрыми шотландскими горцами. Не отказывайте мне в этом. Я не могу просить их рисковать своими жизнями, а самому в это время сидеть в укрытии и наблюдать за боем. Я тоже буду сражаться.

Джеймс вдруг почувствовал, как на него повеяло холодом, а Нейл, стоявший рядом с ним, побледнел. Ему не нужно было встречаться взглядом с братом, чтобы понять, что он испытывает такое же чувство: за Данди по пятам крадется смерть.

Прислонившись к окну и взглянув на раскинувшуюся внизу долину, окутанную сумерками, Эллин тяжело вздохнула. До Нетерби почти не доходили новости, за исключением той, что армия Маккея направляется на запад, намереваясь встретиться с Данди возле Блэра, неподалеку от Килликранки – перевала, который они с Джеймсом одолели по пути из Данфаллэнди.

В тот день они говорили о том, каким перевал будет выглядеть летом. Эллин пыталась представить его себе сейчас – рябины и березы щеголяют пышным зеленым убранством; ветер раскачивает ветви сосен и, взмывая высоко вверх, проносится над долиной, держа путь к северу; внизу, под крутыми склонами гор, с шумом несет свои воды бурная горная река. Килликранки, должно быть, необыкновенно красив в эту пору года.

Эллин провела пальцем по оконной раме, думая о том, какой же была дурой, что сразу не вышла за Джеймса замуж, поддалась на уговоры матери и ее слезы. Правда, сейчас Роуз успокоилась, но пребывала в полной уверенности, что была права, настояв на том, чтобы Эллин с Джеймсом еще какое-то время оставались женихом и невестой, присмотрелись друг к другу, а не женились сразу, хотя Эллин ясно дала понять, что они с Джеймсом поженятся, как только он вернется.

Если он вернется.

Ее постоянно мучили ночные кошмары, ей снились павшие солдаты, снился умирающий мужчина, лежавший на спине, а по земле разметались его длинные темные волосы. И всякий раз она просыпалась в холодном поту и, охваченная ужасом, смотрела в темноту, убеждая себя в том, что это всего лишь сон – отражение ее дневных страхов.

«Джеймс, – мысленно взывала она к любимому, глядя на первую загоревшуюся в небе звезду, – береги себя, любовь моя. Вернись домой, ко мне. Я буду ждать тебя всегда».

И она принялась молиться.

Суббота, 27 июля. Целых две ночи лил дождь, однако утро выдалось ясным и теплым. На небе не было ни облачка. Джеймс потянулся и, взглянул на стену деревьев, окружавших замок Блэр, на сосны и березы, заслонявшие горы. Маккей провел ночь в Дункелде, и сегодня они должны были сразиться с его армией.

В лагере якобитов, несмотря на раннее утро, жизнь била ключом. Слышалось звяканье конских уздечек – кавалерия готовилась к походу, – и возбужденные мужские голоса. То, о чем так говорили, было ему уже известно. Люди лорда Марри разбежались, и он остался в Килликранки с отрядом, насчитывающим триста человек от первоначальной тысячи. Огромное войско Маккея и четыре легкие пушки преодолевали сейчас крутые склоны перевала. Маккей послал и Перт за кавалерией, которая должна прибыть на место, прежде чем он выведет своих людей на открытое пространство.

То, чем закончится сегодняшний день, зависело от выбранной дислокации на местности, и именно этому вопросу был посвящен утренний военный совет. Джеймс на нем не присутствовал, предпочитая остаться с Дунканом и помочь своим людям подготовиться к бою. Он поговорил с Данди вчера вечером, сказал все, что хотел сказать о сегодняшнем сражении, а потом Данди вдруг заговорил с ним о будущем, о своей жене Джин, о том, что хочет иметь еще детей, о радостях семейной жизни, пожелал Джеймсу и Эллин такого же счастья, каким наслаждался он сам. Джеймс взглянул Данди в глаза и пообещал, что будет заботиться об Эллин, а про себя поклялся защищать и ее кузена.

И вот военный совет закончился, и Нейл рассказывал брату о том, кто что на нем говорил. Данди отмел предложение задержать армию Маккея на перевале. Он хотел, чтобы противник преодолевал перевал, прекрасно понимая, что это его измотает. И вот тогда он нападет на него и уничтожит.

Утро сменилось днем, потом наступил вечер. Разведчики вернулись с новым донесением: Маккей преодолел перевал, встретился с маленьким войском Марри и теперь остановился у основания горного хребта, дожидаясь, когда доставят его амуницию. Дополнительные силы пока не поступили.

Отлично, подумал Джеймс. Армия Маккея настолько измучена переходом, что вряд ли у нее хватит сил вновь совершить восхождение на гору. Похоже, Данди это тоже понял, потому что отдал приказ выступать в поход. Шотландские горцы отправились на восток от Блэра, пересекли реку Тилт, потом повернули на юг и наконец остановились у вершины перевала, прямо над противником.

Внизу, под ними, солдаты армии Маккея с трудом поднимались на ноги. Данди занял более выгодную позицию – на высоте. Чтобы привлечь внимание противника, якобиты намеренно подняли страшный шум, волынщики кланов громко заиграли военные марши, барабанщики забили в барабаны так, что можно было оглохнуть, солдаты завопили во все горло.

– Мы заставим их сердца остановиться! – закричал Дункан.

Джеймс расхохотался. Ничего не скажешь: что верно, то верно. Войска Маккея поспешно готовились к обороне. Воины клана Маккарри заняли свое место, справа от войска Данди, рядом с солдатами из клана Макдональдов из Гленкоу. Проезжая мимо Макдоннеллов, Джеймс махнул рукой Хью и, когда тот изобразил войскам Маккея непристойный жест, расхохотался.

Клан Грантов находился между кланом Маккарри и центром линии. Джеймс поискал в их рядах Дэвида и наконец его нашел. Парень был занят своим мушкетом, его худощавое лицо побледнело. Никто с ним не заговаривал, и он стоял один.

– Значит, он решил сражаться, – сказал Дункан Джеймсу.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Единственное, что мне известно, – так это то, что он здесь, – процедил Джеймс, и в этот момент Дэвид Грант поднял голову и увидел его. Выражение лица его сразу изменилось, он нахмурился и застыл на месте. Казалось, на несколько секунд воцарилась гробовая тишина, потом Грант вспыхнул и повернулся к Джеймсу спиной.

– Смотри, чтобы он не оказался у тебя за спиной, Джейми, – произнес Дункан. – Подозреваю, он явился сюда не для того, чтобы с тобой выпить.

– А зачем же еще? – ухмыльнулся Джеймс.

Люди Данди были готовы к бою. Данди должен был находиться в середине кавалерии, а кланы – по обеим сторонам от центра. Армия Маккея в два раза превосходила армию Данди. Линия, в которую выстроились его воины, была намного длиннее линии якобитов. Люди Кенмура стояли напротив одного конца артиллерии Маккея, полк Левина – напротив другого.

Нейл наклонился к Джеймсу и Дункану:

– Мы сейчас спустимся с холма и загоним их прямо в реку. – Он ухмыльнулся, глаза его блеснули. – Тот, кто первым доберется до воды, станет победителем.

Джеймс с Дунканом переглянулись. Мальчишками они часто бегали наперегонки. Забег начинался с зубчатых стен замка Карри, потом они кубарем скатывались по ступенькам, пролетали через зал, стремглав сбегали с холма и мчались к берегу озера, запыхавшись и весело хохоча. Тот, кому первым удавалось добраться до воды, считался победителем и мог требовать все, что хочет.

– В качестве приза я заберу себе твоего гнедого жеребца, – заявил Джеймс Нейлу. – И твой новый корабль, – повернулся он к кузену.

Дункан ухмыльнулся:

– Это мы еще посмотрим!

Они выжидали весь день, в то время как артиллерия Маккея беспрестанно палила, окутывая центр поля предстоящего сражения огромными клубами серого дыма и оглушая окрестности страшным шумом, однако никаких серьезных повреждений так и не причинила. Одна из пушек, ствол которой был покрыт кожей, вскоре не выдержала и распалась на куски, и шотландские горцы освистали солдат Маккея, утащивших обломки с поля.

Обе армии ждали. У Маккея не было другого выхода. Он не мог вести свою армию в гору – после утомительного спуска люди просто физически не смогли бы этого сделать, – да и с поля уводить армию он не отваживался, понимая, что тем самым подставит ее под удар левого фланга Данди. Так что ему ничего не оставалось, как ждать, чтобы якобиты сделали первый шаг.

В шесть часов они поняли, почему Данди выжидал: солнце светило солдатам в глаза. Если бы они сейчас бросились в бой, преимущество было бы на стороне Маккея. В семь часов стало немного лучше – солнце было уже не такое яркое, – и Джеймс, Нейл и Дункан подумали, что Данди решил ждать ночи – в темноте наступление могло бы оказаться успешным.

Было почти восемь часов, когда солнце закатилось за горный хребет, расположенный по другую сторону долины, и начало быстро темнеть. Встав перед армией, настроение которой явно повысилось, Данди поднял руку, и разговоры в рядах шотландских горцев смолкли. Наступила тишина.

– Джентльмены! – крикнул Данди. – Вот и наступил этот день – день, когда вы вступите в бой за самое святое, что только может быть на свете, – за короля и свою страну, против узурпатора и смуты. Покажите себя настоящими шотландцами! Давайте приложим все силы и в этом бою восстановим доброе имя нашей нации, попранное предателями и трусами, которые имеются в наших рядах. И если кто-то из вас падет в бою смертью храбрых, память о нем навсегда сохранится в сердцах его сограждан. Будьте мужественны и до конца исполните свой долг!

Ответом ему были оглушительные крики «ура», и Данди повернулся лицом к неприятелю.