Священник и брат Лэльдо спрыгнули с седла на землю. Священник рубил змей мечом, брат Лэльдо ловко орудовал большим охотничьим ножом. Лэса действовала обеими руками, держа в одной нож с широким лезвием, а в другой — изогнутый кинжал, какие всегда были в ходу на юге. Лорс бешено топтал тварей своими огромными тяжелыми копытами, ловко вбивая их в траву, мгновенно превратившуюся в месиво из сломанных стеблей и скользких раздавленных змеиных тел. Медведь захватывал змей сразу по три-четыре штуки и мгновенно скручивал в узел, а потом с размаху шлепал их об землю. Потом Иеро заметил вдруг в отдалении скрывающуюся в высокой траве гораздо более крупную змею с двумя птичьими головами. Эта змея замерла, свернув в кольцо свое длинное толстое тело и не делая попытки приблизиться к месту схватки, а лишь приподнимая время от времени головы и вглядываясь в происходящее, — как генерал на командном пункте. Священник, хотя и был сосредоточен на том, чтобы не позволить какой-нибудь твари укусить себя, все же попытался уловить ментальную волну двухголового монстра, — и вдруг понял, что именно это чудище посылает на беглецов все новые и новые десятки змеек. Иеро, недолго думая, бросился к затаившейся в траве уродине, и не успела та развернуться, как священник одним ударом снес обе ее черные чешуйчатые головы.

И в ту же секунду маленькие змейки застыли в неподвижности — там, где их застало мгновение смерти двухголового гада. Беглецы изумленно смотрели на десятки неподвижных черных тел, приподнявшихся над травой.

— Вот это да! — сообщил наконец лорс, вытирая копыта об траву там, где не было ни целых, ни раздавленных змей. — Иеро, как это тебе удалось?

— Не знаю, — растерянно ответил священник. — Я почему-то вдруг понял, что та двухголовая ими командует.

— Жаль, что ты не понял этого немного раньше, — передал Горм, энергично встряхиваясь. — Фу, ну и гадость! Чем это от них несет?

От убитых змей почему-то сильно пахло скипидаром и одновременно сырой гнилью. Но сейчас беглецам было не до того, чтобы разгадывать подобные загадки. Они просто приняли случившееся как факт и пошли дальше, внимательно прислушиваясь и присматриваясь ко всему окружающему.

Вой, скрип и лай вдали не утихали, но и не становились громче. Лиловые и синие огни тоже не сдвигались с места, и все так же время от времени взвивались в воздух и снова падали вниз. Лэса теперь шла впереди, исследуя дорогу. Горм и Клуц тоже были предельно сосредоточены. Органы чувств этой троицы отличались от человеческих, и людям никогда не удалось бы учуять или услышать то, что с легкостью чуяли или слышали медведь, лорс и кошка.

Потом вдруг Лэса резко остановилась и сообщила:

— Прямо не пройти.

— Что там? — спросил брат Лэльдо.

— Не знаю, но пахнет большой ямой. Сыро, глубоко, — ответила иир'ова.

— Не только ямой, — уточнил медведь. — Еще и каким-то дерьмом.

— Пойду, посмотрю, — сообщила Лэса.

— Поосторожнее там! — предостерег ее Горм, направляясь следом. — Мне сдается, это не просто дырка в земле.

— А что же тогда? — тихо спросил Иеро, сосредоточенно ища какие-нибудь признаки живых существ там, где Лэса учуяла провал в почве. Но не только чужой мысли, но даже примитивных ощущений священник не уловил. И все же ему казалось, что кто-то там затаился, — из тех, чью мысль не в силах поймать человек.

— Сейчас узнаем, — ответил медведь.

Но это знание едва не обошлось им слишком дорого.

Из-под земли внезапно вырвались шесть тонких длинных щупалец с присосками и мгновенно обвили Лэсу. Иир'ова яростно взвыла и попыталась вырваться, но ее руки оказались плотно прижатыми к телу, и Лэса не могла действовать ножом. Горм уже был рядом и рвал когтями одно из щупалец, а в следующую секунду священник и брат Лэльдо взмахнули ножами… но щупальца оказались покрытыми чрезвычайно толстой и упругой кожей, и острые лезвия отскакивали от нее, как от плотной резины. Лэса рвалась и металась, мужчины снова и снова били ножами, и им приходилось нелегко, потому что они боялись задеть мечущуюся иир'ова, — но их усилия ни к чему не приводили, и видно было, как присоски все плотнее и плотнее прилегали к светлой шелковистой шерстке Лэсы. Клуц тоже топтался рядом, присматриваясь к основаниям щупалец. Те, казалось, росли прямо из земли, как трава. И наконец лорс, оттолкнув могучим плечом брата Лэльдо, изо всех сил ударил огромным острым копытом по нижней части щупальца. Копыто наполовину ушло в мягкую землю, но удар не пропал даром — щупальце словно увяло, присоски отвалились от тела Лэсы. Еще пять ударов — и иир'ова освободилась.

Она опустилась на траву, и видно было, что сил у кошки осталось совсем немного. Брат Лэльдо встал рядом с ней на колени и принялся осматривать ее светлую пятнистую шкурку. Иеро и Горм поспешили зажечь огоньки на ладонях, и Клуц, сначала хорошенько потоптавшись на поверженных щупальцах, добавил освещения, запалив два десятка огоньков на своих рогах. Брат Лэльдо уселся на траву и уложил голову Лэсы к себе на колени, а потом достал из мешка, висевшего у него на поясе, крохотную фаянсовую баночку со светло-желтой, остро пахнущей хвоей мазью, и принялся осторожно смазывать едва заметные припухлости на теле иир'ова — это были места, где в кошку впились присоски. Брат Лэльдо едва касался пальцем мази, а потом, раздвинув короткие шерстинки, втирал лекарство в кожу. Иеро тем временем пытался услышать мысль Лэсы, но иир'ова молчала. Она не потеряла сознания, но была как бы оглушена, в ее ментальном потоке, то и дело вырывавшемся наружу, царила полная сумятица. Священник мысленно позвал ее:

— Лэса… Лэса, малышка, как ты себя чувствуешь?

Кошка вроде бы услышала его, но то, что донеслось до Иеро в ответ, ошеломило священника. Похоже, Лэса бредила…

— Высокие, толстые… идут… большие ноги, большие головы… неуловимы… уходят, ускользают… летят по воздуху… смерть, от них — смерть… пустота и мрак, они незыблемы… они кипят в котлах… они слышат все, знают слова и мысли… беги, беги…

Иеро растерянно посмотрел на брата Лэльдо. Но тот, хотя, конечно же, тоже слышал бред иир'ова, продолжал спокойно и тщательно заниматься своим делом, ни на что больше не обращая внимания. Священник оглянулся на Горма.

— Слушай… похоже, в присосках был какой-то яд.

— Да, — согласился медведь, — я тоже так думаю. И еще я думаю, что надо взять с собой кусочек этой гадости, вдруг пригодится?

— А я думаю, надо взять не кусочек, а как можно больше, — передал Клуц. — Если они ядовитые, мы их кому-нибудь тут скормим. Хотя, конечно, тащить эту дрянь не слишком приятно. Но ведь у нас есть пустой мешок, я точно помню. Посмотри в левой сумке, — попросил он священника. — На самом дне.

Иеро и сам знал, что у них есть даже не один, а несколько пустых мешков, пропитанных соком каучукового дерева. Такие мешки всегда брали с собой путешественники — для хранения собранных образцов.

Покопавшись в седельной сумке, Иеро достал мешок и ножом собрал куски раздробленных лорсом щупалец, запихнул их в мешок и крепко завязал кожаным шнурком. Потом подвесил мешок рядом с седельной сумкой. Эливенер наконец закончил обработку ранок на пушистом теле Лэсы и еще раз осмотрел кошку, желая убедиться, что ничего не пропустил. Потом наконец поднял голову и посмотрел на своих друзей.

— Не знаю, что и делать, — сказал он. — Идти она не сможет еще по крайней мере полчаса.

— Сажай ее в седло, — ответил Иеро. — Не стоять же нам на месте. Пока она очнется, мы хоть сколько-то пройдем. А ты уверен, что она скоро будет в порядке?

— Да, — кивнул эливенер.

Никто не стал задавать брату Лэльдо лишних вопросов. Если он говорит, что с Лэсой ничего страшного не произошло — значит, так оно и есть. Эливенер вскочил в седло, и священник поднял словно бы сонную иир'ова и посадил ее перед братом Лэльдо. Кошка бессильно прислонилась к эливенеру, и он крепко обхватил ее левой рукой. Беглецы снова тронулись в путь, и только теперь заметили, что вокруг снова царит полная тишина. Однако полукруг огней все так же горел в отдалении.

Теперь впереди шел Горм. Он и Клуц удвоили осторожность, внюхиваясь в прохладный ночной воздух, вслушиваясь в едва заметный шелест травы у себя под ногами… но виварий словно вымер, в нем не осталось ни звуков, ни запахов. Даже трава ничем не пахла. И это, само собой, насторожило беглецов. Похоже, для них готовилась новая ловушка.

— Такого не может быть, чтобы все запахи вдруг исчезли, — передал Горм. — Но я не чувствую ничего такого, что мешало бы им распространяться. — Он примял траву лапой, потом выдрал из земли пучок травинок, принюхался еще раз. — Даже землей не пахнет. Не нравится мне это.

Это никому не нравилось, но, поскольку изменить положение дел беглецы не могли, им оставалось только удвоить осторожность.

Прошло уже не меньше двадцати минут, и Лэса начала понемногу подавать признаки жизни, когда Горм резко остановился и передал на общей волне:

— Слева приближается что-то очень горячее. Его не видно, но оно довольно большое. Вроде бы не живое, не пойму.

Иеро и брат Лэльдо принялись мысленно исследовать пространство слева от отряда, но ничего не обнаружили. Однако Клуц тоже предостерег:

— Очень горячее! Не воздух и не тело. Не понимаю, что это такое.

Ни священник, ни эливенер по-прежнему не могли ничего уловить в указанном Клуцем и Гормом отрезке пространства, — ни чьей-то чужой мысли, ни ощущений, ни даже просто какого-либо уплотнения среды.

Но ведь что-то приближалось к ним?

— Оно высоко или низко? — шепотом спросил брат Лэльдо.

Звук его голоса, как он ни был тих, словно спустил курок невидимого оружия.

В воздухе раздался тонкий свист, режущий уши, и на беглецов внезапно обрушились потоки невидимого кипятка. Что-то жгло и бурлило, обдавало влажным жаром и стекало по коже… и тут до священника донесся отчаянный крик брата Лэльдо:

— Стекло! Стекло!

В тот момент, когда беглецы прорывались в виварий, Иеро, воспользовавшись инопланетным аппаратом неведомого назначения, сунул свое стекло в карман куртки, не завернув его снова в изолирующую ткань, а брат Лэльдо тщательно укутал свой аппарат в темный невесомый бинт. Теперь Иеро поспешно сунул руку во внутренний карман, едва не закричав при этом от боли, поскольку его рука была сильно обожжена, — и выхватил стекло, не зная, что с ним, собственно, делать. Он лишь мысленно послал ко Всевышнему короткую горячую молитву, прося о помощи и подсказке. И подсказка пришла. От Бога она явилась, или от самого стекла — Иеро не знал, да и не время было задумываться об этом. Просто священник, сам не слишком хорошо осознавая, что делает, крепко прижал большим пальцем овальный розовый камешек, расположенный в центре темной стеклянной пластинки, — и в то же мгновение очутился внутри… ну, как бы гигантского мыльного пузыря, чья поверхность слабо переливалась радужными бликами. Волны невидимого кипятка отхлынули, не в состоянии прорваться через едва заметную завесу. Через две-три секунды и брат Лэльдо справился с экранирующей тканью и тоже укрылся под радужным пузырем. Но Лэса была еще не в силах действовать, а у Горма и Клуца стекол не было… Тут брат Лэльдо стремительно бросился к лорсу, крикнув медведю:

— Горм, прижмись к Клуцу!

Иеро понял, что он должен делать. Он в два прыжка очутился по другую сторону лорса и, держа стекло на раскрытой ладони, поднял руку вверх. Брат Лэльдо сделал то же самое — и два пузыря слились в один, укрыв всех беглецов.

Невидимые кипящие волны, свистя и шипя, продолжали биться о едва заметную преграду, но обожженные беглецы были уже в безопасности.

Брат Лэльдо передал стекло Горму, сказав: «Держи повыше», и принялся поспешно рыться в своей поясной сумке. Священник не сомневался: у эливенера найдется лекарство от ожогов. Так оно и оказалось. Брат Лэльдо извлек из кожаного мешка довольно большой флакон из темного непрозрачного стекла, закрытый деревянной пробкой. Лорс тем временем зажег огоньки на своих ветвистых рогах, обеспечивая эливенеру освещение.

Едва слышно прочитав короткую молитву, брат Лэльдо вытащил пробку и в первую очередь занялся Гормом. Медведь пострадал меньше других: густая шерсть защитила Горма, и у него были обожжены только нос и подушечки передних лап. Эливенер быстро смазал ожоги душистой жидкостью, и Горм облегченно вздохнул. Потом брат Лэльдо осмотрел Клуца. Шерсть лорса тоже оказалась достаточно плотной, и эливенеру пришлось врачевать лишь нос и уши лорса. Потом брат Лэльдо осторожно обошел лорса, прижимаясь к его лохматым бокам, — радужный пузырь был не слишком просторен, и эливенер, не зная, можно ли касаться прозрачных стенок, старался двигаться как можно сдержаннее. Священник был уверен, что брат Лэльдо хочет заняться Лэсой, висевшей, как тряпичная кукла, поперек седла, однако эливенер начал смазывать ожоги на лице самого Иеро. При каждом прикосновении руки брата Лэльдо жгучая боль отступала, и Иеро наконец вздохнул свободнее. Потом Лэльдо смазал ему шею и левую руку. Но в высоко поднятой правой священник держал защищавшее их стекло. Иеро тихо сказал:

— А Лэса?

— А ты присмотрись к ней, — так же тихо ответил брат Лэльдо.

И только теперь священник заметил, что иир'ова ничуть не пострадала. На ее светлой пятнистой шкурке не было видно ни единого ожога.

— Возьми стекло в левую руку, — сказал эливенер.

— А можно? — усомнился Иеро.

— Можно, можно, — чуть заметно улыбнулся брат Лэльдо.

Священник переложил стекло на ладонь левой руки, а правую руку, истерзанную дергающей болью ожога, протянул эливенеру. Через несколько секунд и эта рука почувствовала себя вполне сносно.

Однако шипящие и свистящие волны все еще продолжали колотиться снаружи о тонкую радужную оболочку неведомого поля, укрывшего беглецов.

— Что будем делать? — спросил Горм.

— Думать, — ответил брат Лэльдо.

— Полезное занятие, — не удержался от шутки Клуц. — Ты только подскажи тему. А то мы что-то совсем одурели от этих приключений.

— То ли еще будет! — пообещал Горм.

— Думать нам надо вот о чем, — спокойно сказал эливенер. — Почему жгучие волны не задели Лэсу? На ней нет ни одного ожога.

— Она без сознания, — тут же откликнулся Иеро. — А значит…

— А значит, этот кипяток реагирует на мысль, — подтвердил его догадку молодой эливенер.

— Но мы ведь не можем перестать думать! — мысленно воскликнул медведь.

— Можем, — твердо сказал брат Лэльдо. — Можем. Точнее, мы можем сделать вид, что у нас нет ни единой мысли.

— Как? — спросил Клуц.

— Сейчас объясню. — Эливенер немного помолчал, сосредотачиваясь и подбирая наиболее точные слова, и негромко начал: — Сначала каждый из вас должен вообразить в воздухе перед собой какой-нибудь простой предмет небольшого размера, — неважно, какой именно. Это может быть лесной орешек, или маленький округлый камешек, или еще что-то в этом роде. Потом вы должны полностью сосредоточить все свое внимание на этом предмете и постараться увидеть его как можно более отчетливо, — его цвет, очертания, объем… Вы все владеете техникой сосредоточения, так что это будет не слишком трудно.

— Глаза должны быть открыты? — спросил Горм.

— Да, обязательно открыты. Потом вы должны увидеть, как из этого предмета начинает истекать бледный золотистый свет. Свет заливает все вокруг, свет растворяет в себе все сущее, и сам предмет тоже растворяется в свете, а потом свет вливается в вас…

Через несколько минут, когда брат Лэльдо закончил объяснения, все приступили к делу. А еще через несколько минут шипящие и свистящие невидимые волны, все это время бившиеся в радужный пузырь, отступили и растаяли в ночи.

Брат Лэльдо осторожно нажал большим пальцем на округлый розовый камешек в центре стеклянной пластинки. Радужный пузырь тут же уменьшился, теперь он прикрывал только Горма, по-прежнему державшего стекло на раскрытой ладони. Эливенер осмотрелся, прислушался. Клуц, также лишенный уже защиты, внюхался в ночной воздух. Иеро настороженно пригляделся к танцующим огням, все так же стоявшим полукругом далеко впереди. Вроде бы ничего особенного. Издали слышались уже знакомые звуки — лай, скрежет… но больше ничего. Горм по знаку брата Лэльдо также выключил защитный пузырь.

— Ну, как? — спросил брат Лэльдо. — Кто-нибудь чует близкую опасность?

Медведь, лорс и священник ответили отрицательно.

— Значит, можно двигаться дальше, — решил эливенер. — А если вы снова почувствуете приближение горячих волн, сразу включаем пузыри.

— А может быть, эти пузыри способны защитить нас не только от волн? — задумчиво сказал Иеро.

— Может быть, — согласился эливенер. — Но ты ведь уже понял — пузыри не задерживают мысль. А это значит, что на нас все равно могут предпринять ментальную атаку. И мы должны быть готовы ко всему.

— Ну, мы всю жизнь ко всему готовы, — передал лорс. — У нас и дома-то, в северных лесах, особо не расслабишься. Просто здесь всякой дряни погуще, вот и вся разница.

— Прорвемся, — фыркнул медведь. — Тем более, что кошка наша уже проснулась.

И в самом деле, Лэса внезапно села в седле и недоуменно оглядела всех огромными зелеными глазами.

— Что случилось? — спросила она. — Что это было?

— Да кто его знает! — весело ответил священник, обрадованный тем, что иир'ова выглядела абсолютно здоровой и невредимой. — И какая нам разница? Справились — и дальше! Но тебе лучше еще немножко прокатиться верхом, Лэса.

— С какой это стати? — возмутилась иир'ова, мягко спрыгивая на землю. — Я что, калека?

Брат Лэльдо, усмехнувшись, протянул руку и схватил кошку за пелеринку.

— Стой, глупая! Дай-ка я сначала посмотрю, как там твои болячки.

— Болячки? — резко повернулась к нему иир'ова. — Какие еще болячки, о чем ты говоришь?

— Эй, ты что же, ничего не помнишь? — ужаснулся Горм.

— Ну почему же, помню, — вдруг утратив уверенность, ответила Лэса. — На меня кто-то напал… кто-то…

— Как он выглядел? — быстро спросил брат Лэльдо.

Лэса задумалась. Клуц и Горм испуганно смотрели на нее, да и священник был здорово озадачен. Не хватало еще, чтобы Лэса в такой момент потеряла память! Иеро с надеждой глянул на брата Лэльдо. Эливенеры умеют лечить всякие болезни, может быть, Лэльдо вылечит кошку и от этого?

Иир'ова тем временем прикрыла зеленые глаза и откинула назад голову, и на ее лице вдруг появилось странное выражение: Лэса как будто наслаждалась воспоминаниями. Тут уж священнику стало окончательно не по себе. Что это такое она видит? Но тут иир'ова встряхнулась, распахнула глазища во всю ширь и сообщила:

— Все вспомнила. Эти драные щупальца из-под земли, присоски… но знаете, что странно? Я сначала пыталась вырваться, а потом мне почему-то расхотелось сопротивляться. Я вдруг ощутила неземное блаженство, мне в какой-то момент стало так хорошо, как никогда в жизни!

— Да, Клуц, вовремя ты их долбанул копытом! — решил медведь. — Еще немного — и Лэса начала бы сражаться на стороне врага! Что бы мы тогда делали?

— Задурили они тебе голову, бедняжка, — посетовал Клуц, печально глянув на кошку. — Ну, ничего, теперь все позади.

— Впереди тоже немало, — напомнил брат Лэльдо. — И теперь мы знаем об еще одной угрозе. Яд здешних существ, как вы уже поняли, может обладать наркотическими свойствами. Не впасть бы всем нам в полный кайф!

Иеро хихикнул, представив, как весь отряд балдеет в объятиях какого-нибудь осьминога. Но вообще-то, конечно, ничего смешного тут не было. Это действительно была еще одна опасность, и нешуточная.

Но как бы то ни было, они должны были двигаться дальше. Брат Лэльдо осмотрел Лэсу и решил, что иир'ова вполне в состоянии продолжать путь. И может по-прежнему идти перед отрядом, как разведчик, но будет лучше, если Горм составит ей компанию. Лэса ничуть не обиделась на эливенера. Дело ведь было не в том, что брат Лэльдо перестал доверять кошке. Просто вдвоем они представляли более мощную силу. А эливенер и священник зашагали рядом с Клуцем, по обе стороны от него, держа наготове оружие.

Они прошли едва ли с полкилометра, когда виварий начал новую атаку на вторгшихся на его территорию беглецов.

Бледные огни, видневшиеся в отдалении, медленно двинулись вправо и влево, смыкая круг за спиной отряда. Вой, скрежет и лай стали громче. Лиловые огни запрыгали вдруг, как сумасшедшие, а синие растеклись в кольца, в центре которых вспыхнули ядовито-зеленые точки.

— Нас берут в захват, — пробормотал Иеро. — Что будем делать?

— Что-нибудь да будем, — откликнулся эливенер. — Пусть подойдут поближе. Может, снова удастся спрятаться в пузырях.

— В каких пузырях? — спросила Лэса, проспавшая последние события.

Ей быстро объяснили, как создать защитный пузырь при помощи инопланетного стекла, и Лэса поспешила достать свою стеклянную пластинку и снять с нее слой изолирующей ткани. Но едва последний слой соскользнул с инопланетного аппарата, как иир'ова вскрикнула:

— Я их вижу!

Иеро и брат Лэльдо мгновенно достали свои стекла — но ничего не произошло.

— Как они выглядят? — спросил Горм.

— У них нет четкой формы, — ответила Лэса, пристально вглядываясь в даль. — Они все время меняются. Огни — рядом с ними, сами по себе. А эти — темные, тяжелые, как будто прилипли к земле. Как будто куски жидкого черного теста… Похоже, что это они лают.

— Не иначе как помесь собаки и амебы, — буркнул Иеро, гадая, можно ли поразить мечом или ножом такую тварь. — Они вроде бы движутся не слишком быстро, а? Может, пойдем им навстречу, попытаемся прорваться?

— Конечно! — поддержал его Горм. — Те, что заходят сзади, не успеют подойти на помощь.

— Ну, тут ничего нельзя сказать наверняка, — напомнил Клуц. — Вдруг у них со злости прибавится прыти?

— И все равно следует рискнуть, — настаивал на своем Иеро, доставая из седельной сумки два небольшие металлические шара, набитых особым взрывчатым веществом, изготовленным в оружейных мастерских Центрального Аббатства Республики Метс. — Лэльдо, ты как считаешь?

— Да ведь хуже-то вряд ли будет, — хмыкнул эливенер, тоже извлекая из своей поясной сумки две гранаты. — Давайте вперед. Рванем во весь опор, вдруг повезет? Лэса, рассказывай по пути, что увидишь.

Священник и брат Лэльдо вскочили на спину лорса, и отряд с бешеной скоростью помчался прямо на цепь огней. Лэса неслась слева от Клуца, Горм — справа. Иир'ова крепко зажала в ладони левой руки инопланетное стекло, а в правой держала свой любимый кривой кинжал.

— Похоже, они видят, что мы приближаемся, — сообщала на бегу Лэса. — Куски теста начали сбиваться в стаю прямо по курсу. Огни вы и сами видите, роятся рядом с тестом.

Действительно, все остальные беглецы видели, как лиловые и синие огни, нервно подпрыгивая, стали собираться в бледное созвездие, преграждавшее путь отряду. Их становилось все больше и больше.

— Лэса, — спросил Иеро на общей волне, — с какой стороне теста меньше — справа или слева? Попробуем обходной маневр.

— Слева, — через секунду ответила иир'ова. — Там всего штук пять, не больше. Но нам придется сделать довольно большую дугу, чтобы обойти центральное скопление. Метров на тридцать взять в сторону.

— Ну и возьмем, — решил Иеро. — Только надо сделать это внезапно, когда будем совсем близко. Ты говоришь, они движутся не слишком быстро?

— Гораздо медленнее, чем мы, — ответила Лэса. — Но это может лишь казаться из-за расстояния… очень трудно определить почему-то, где они.

— Как бы нам в них не врезаться, — передал Горм. — У меня такое ощущение, что они умеют искажать перспективу.

— Тогда надо взять влево прямо сейчас, — предложил брат Лэльдо. — Готовы? Оп!

И отряд резко повернул на северо-восток, промчался еще метров триста и снова изменил направление движения.

С первого взгляда беглецам показалось, что их маневр удался. Бледные огни заметались, прыгая вверх-вниз, вправо-влево, а «тесто», которого до сих пор никто, кроме Лэсы, почему-то не видел, по сообщению иир'ова поползло в их сторону, но очень медленно. Скрип, вой и лай стали громче, к ним добавились какие-то непонятные звуки — словно кто-то шаркал веником по деревянному полу. Но тут Иеро в очередной раз оглянулся, чтобы проверить, как обстоят дела в тылу, и…

— Они рядом! — выкрикнул священник, мгновенно выдергивая чеку из гранаты и изо всех сил швыряя шар назад. Раздался оглушительный взрыв, за ним — яростный визг, и в ту же секунду на беглецов обрушилась черная студенистая масса, накрыв разом весь отряд.

Иеро не только потерял из виду всех остальных, он не мог ни крикнуть, ни сделать шага, он задыхался в густой слизи, залепившей глаза, нос и рот, набившейся в уши… Иеро словно плыл в ней, по-прежнему крепко сжимая в руке меч. Острое лезвие меча проходило сквозь черный полупрозрачный студень, не причиняя тому ни малейшего вреда. В слизистой гуще тут и там вспыхивали крохотные синие и лиловые огоньки, ничего не освещавшие вокруг себя. Священник попытался мысленно позвать друзей, но с ужасом обнаружил, что и мысль вязнет в черном жидком студне, эхом возвращаясь к нему. Иеро готов был уже распрощаться с жизнью и вознес горячую молитву к Небесам, прося простить ему все прошлые грехи и ошибки, ведь он так много совершил их за свои сорок с лишним лет… Но тут его словно ударило изнутри. Он вспомнил о темной стеклянной пластинке, лежавшей во внутреннем кармане его куртки. С огромным трудом Иеро протащил руку сквозь слизистую гадость и просунул ее в карман. Еще больше усилий понадобилось ему для того, чтобы вытащить наружу таинственное стекло. У священника уже совсем не оставалось воздуха в легких, в глазах начало темнеть, голова кружилась, Иеро терял последние силы, — но все же он сумел нащупать овальный камень в центре тяжелой пластинки и нажать на него. Он надеялся, что камень снова создаст вокруг него радужный пузырь, и тогда можно будет выбраться из слизи. Но…

Что-то мягко грохнуло, словно с большой высоты свалился тяжелый куль с зерном, — и черная слизь исчезла, как будто ее и не было вовсе.

Иеро судорожно вздохнул, жадно наполняя легкие прохладным воздухом, потом сделал еще вздох, еще… он никак не мог насытиться. Наконец священник справился с головокружением и осмотрелся.

Черная слизь исчезла, пропали и синие и лиловые огни. Вокруг было совершенно тихо, ни скрипа, ни лая, ни шороха. В невесть откуда сочащемся слабом розоватом свете Иеро увидел распластавшуюся на примятой траве Лэсу — метрах в двадцати от себя, справа. Чуть дальше с трудом поднимался на ноги лорс. Иеро посмотрел в другую сторону — никого. Обернулся назад. Медведя отбросило еще дальше, его огромное черное тело лежало метрах в ста от священника, но Горм уже тяжело ворочался, пытаясь подняться. Не обнаружив в видимом пространстве эливенера, встревоженный священник, едва передвигая ноги, потащился к Лэсе. Но и она уже очнулась, и когда Иеро добрался до нее, села и приложила ладонь ко лбу, громко дыша открытым ртом.

— Брата Лэльдо нет, — прохрипел Иеро. — Куда он подевался?

Но тут откуда-то издали до него донесся мысленный зов:

— Иеро, где вы все? Я вас не вижу!

— Лэльдо! — обрадовался священник. — Мы здесь, все здесь! Горм, ты можешь зажечь огни?

— Попробую, — отозвался лорс, и даже по его мысленному голосу можно было понять, что дышит он пока что с трудом. — Сейчас, еще разок вздохну…

Ему пришлось вздохнуть еще не разок и не два, прежде чем он окончательно пришел в себя, но тем не менее через несколько томительно долгих минут на рогах Клуца загорелась елочная гирлянда огоньков.

— Лэльдо, ты видишь?

— Да! — обрадованно откликнулся эливенер. — Вижу! Ну и далеко же вы! Иду!

Брату Лэльдо понадобилось немало времени, чтобы доковылять до друзей. Но через полчаса весь отряд был наконец в сборе. Никто не понимал, что произошло, хотя священник и рассказал, как он дотянулся до темного стекла и нажал на розовый камень. Оказалось, что примерно в это же время брат Лэльдо тоже пытался воспользоваться инопланетным аппаратом, но едва успел вытащить его из поясной сумки, как что-то хлопнуло — и слизь исчезла. А Лэса даже не вспомнила о загадочной стеклянной пластинке. Похоже, иир'ова еще не до конца опомнилась от предыдущего шока.

— Значит, эта пластиночка может не только строить защитные пузыри, — задумчиво сказал Иеро, держа на ладони стекло и пристально глядя на него. Он давно уже не рассматривал инопланетную вещицу, не до того было, его ум был слишком занят текущими событиями. Но сейчас, когда все сидели на траве, не в силах сделать ни шагу дальше, священник начал всматриваться в темный, непрозрачный прямоугольник, лежавший на его ладони. Толстое, в два сантиметра стекло отливало болотной зеленью. Центральный камешек, похожий на овальный кусочек розового мрамора, был совсем невелик, с ноготь. Окружающие его драгоценные камни были примерно такой же величины, — но для самоцветов их размеры были чудовищно велики. Рубины, сапфиры, изумруды, бриллианты — всех по два, все одинаковой огранки. Само стекло в ширину имело примерно три сантиметра, в длину — около шести, и священник держал его сейчас так, что два бриллианта располагались над розовой кнопкой, рубины — под ней, сапфиры — справа, а изумруды — слева, и каждая пара лежала строго параллельно краю стекла.

Иеро, не замечая того, что брат Лэльдо внимательно наблюдает за ним, осторожно нажал кончиком указательного пальца на один из бриллиантов. Ничего не произошло. Иеро нажал на второй. Тоже ничего. Тогда, осмелев, священник-заклинатель стал нажимать на все самоцветы по очереди, но и и этого ничего не вышло. Иеро коснулся розовой кнопки. Снова ничего. Еще немного подумав, Иеро повернул стекло так, чтобы бриллианты оказались внизу, а рубины — наверху, и повторил всю процедуру, — с тем же успехом. Он еще раз повернул пластинку, и на этот раз бриллианты оказались справа, а наверху были изумруды. Снова безрезультатно. Еще один поворот, еще одна проверка…

Иеро вздохнул и сжал стекло в ладони. Что это такое, как оно работает? Почему розовый камешек перестал откликаться на прикосновение?..

А может быть…

Эта мысль ошеломила священника. Неужели розовый камешек реагирует только тогда, когда чувствует сильную эмоциональную волну, отчаянный зов о помощи? Нет, не может быть, подумал Иеро, это же просто стекло… впрочем, какое же это стекло, если оно умеет строить радужные пузыри, укрывающие от опасности, и уничтожать бесформенных слизистых монстров? Нет, конечно, это только похоже на стекло. Там, внутри зеленоватой непрозрачной толщи, наверняка скрыто нечто такое, о чем и догадаться не могут земляне, по сути давным-давно утратившие знания предков.