Рана уже не так сильно гноилась. Ее уже не тошнило от запаха. Потребовалось семь дней кропотливой работы, но она восстановила большую часть ребер. С последними нитками, которые она использовала, чтобы окончательно зашить рану, закончилось и виски. Оно неоценимо помогло в борьбе с инфекцией.
      Лита сощурилась, скривила рот, и покачала головой, вспоминая, как он первый раз сходил под себя. А как могло быть по-другому? Вспомнив свое потрясение, она засмеялась. Лагерь Гессали не был современной больничной палатой, где для этого применялись катетеры!
      Как она вообще заставила себя ухаживать за ним? Она закрыла глаза и покачала головой, удивляясь тому, что это ей удалось. Все так изменилось. Ее жизнь уже никогда не будет прежней. «О, Джефри, — засмеялась она, — если бы ты видел меня сейчас!» Она провела рукой по трофею, который Железный Глаз заставил ее взять.
      Положив последние ветки хвороста на умирающий костер, она проверила Железный Глаз. Грубая пеленка, которую она приспособила, опять наполнилась. Она могла определить это по запаху. Она расстегнула его штаны и вытянула ткань из-под ягодиц.
      Выстирав ее в низвергающихся водах ручья Гессали, она преодолела скользкий глинистый подъем и вернулась обратно в темноту.
      Высушив материал по мере возможности, она повернулась, чтобы снова подложить пеленку. Железный Глаз смотрел на нее снизу.
      — Проснулся? — спросила она, не очень рассчитывая на ответ.
      — Где я? — он нахмурился. — Звездная женщина? Это ты?
      Она склонилась, подкладывая под него пеленку.
      — Это я, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?
      — Что ты делаешь? — закричал он, вдруг почувствовав ее руки. Он попытался сесть — закричал от внезапной боли — и упал обратно, лицо его побледнело.
      Лита сидела на корточках, рассматривая его.
      — Я подкладываю тряпку под тебя. В бреду человек не контролирует свои телесные функции. Теперь замолчи и не мешай мне, — прикрикнула она на него, торопясь покончить с этим и застегнуть ремень.
      — Неправильно! — запротестовал он. — Это должен делать мужчина из клана — а не посторонний или, что еще хуже, женщина! — он застонал от стыда.
      Лита задумалась. Покачивая головой и горько усмехаясь, она устроилась рядом с ним:
      — Извини. Что, лучше было дать тебе умереть? Может быть, я всего лишь звездная женщина, но я уже не однажды спасла тебе жизнь. Неужели это не дает мне некоторых прав?
      — Наверное, да, — Железный Глаз страдальчески проглотил слюну. — Где мы?
      — Лагерь Гессали. Всю неделю шли непрекращающиеся ливни. В ущелье не попасть и не выбраться — вода слишком поднялась, — она почесала шею, почувствовав при этом, какими грязными и свалявшимися стали опять ее волосы.
      — Где Филип? Мне нужно поговорить с ним, — Железный Глаз взглянул на нее.
      — Я не знаю, — она посмотрела в его вдруг ставшие тревожными глаза. — Они погнались за сантос, когда ты был ранен. Помнишь это?
      Он внимательно посмотрел на нее.
      — Они не вернулись? Звездная женщина и Филип? Они погибли? — спросил он. Она почувствовала, как его пальцы сжали ее.
      — Я не знаю, — повторила она. — Вниз по ущелью стреляли. Ручей разлился так быстро, что, я думаю, они не смогли к нам добраться, даже если пытались.
      Он кивнул.
      — Ты говорить, дожди кончились?
      — Почти, похоже, небо скоро очистится. Я надеюсь на это — у нас почти не осталось еды, и дрова кончились. — Она знала, что ей не удалось скрыть тревогу в голосе.
      — Тогда нужно уходить. Здесь больше не будет еды. Дынные орехи не созреют еще несколько недель. Если бы это произошло, то мы могли бы жить здесь вечно. Кора пробкового кустарника съедобна, но она горькая и вяжет язык, — он погрузился в раздумья, лицо было сосредоточенным. — Мне придется ехать верхом.
      — Ты не сможешь! — она встретилась с его вопросительным взглядом. — Пуля перебила тебе ребра. Им нужно время, чтобы срастись. Если ты попробуешь ехать верхом, ты потеряешь сознание через несколько минут и выпадешь из седла. У меня больше нет виски, чтобы бороться с инфекцией. Ты не можешь ехать верхом, нам придется придумать что-то другое.
      — В мешках есть колесо? — спросил он.
      — Колесо? — она подняла бровь.
      — Для прицепа, который следует за лошадью, — сказал он ей, пытаясь объяснить.
      — Как волокуша? — спросила она. Его глаза были непонимающими. — Не колесо, а волокуша! — вдруг закричала Лита, вскакивая и сверкая глазами.
      — Что это такое, женщина? — он скептически посмотрел на нее.
      — Это из прошлого твоего собственного народа, Джон, — она торжествующе улыбалась. — Я вывезу тебя отсюда! А еще говорят, что антропология бесполезна! — после чего она схватила его нож и побежала к склону.
      Растения, которые на вид были наиболее подходящими, — карликовые деревья — нельзя было назвать деревьями. Они больше походили на половинку морского ежа, древесные отростки торчали во все стороны. Кора была похожа на кожу акулы, гладкая в одном направлении и шершавая, как наждак, — в другом. Естественно, самые длинные отростки были в середине растения. Она яростно набросилась на первое растение тяжелым боевым ножом.
      Ободранная, окровавленная, с содранными пальцами, она, наконец, скинула ветки — одну за другой — вниз к навесу. Она тут же столкнулась с другой проблемой. Эти ветки прогибались, когда на них клали что-то тяжелое; зайдя внутрь, она поделилась своими трудностями с Железным Глазом.
      — Высуши их на огне, — сказал он. — Они две недели были под дождем. Они разбухли от влаги. Высушенные, они как камень.
      Она сожгла мешки сантос, чтобы огонь был сильным. Все равно ничего стоящего в них не осталось. Прутья шинели и источали влагу над дымным костром, а она и Железный Глаз победно улыбались.
      Когда она проснулась на следующее утро, было холодно. Ее дыхание превращалось в пар и явственно клубилось над накидкой: она сильнее прижималась к Джону, не желая вставать.
      Ей никак не удавалось связать вместе прутья, пока Джон не показал ей, как надо завязывать узел. Такое полезное искусство… утраченное в Директорате, где все было на зажимах. Она сделала шаг назад и осмотрела свое творение. Кобыла тоже не проявляла особого энтузиазма, но оно подходило животному по размеру. По предложению Железного Глаза, Лита обернула прутья мягким, чтобы не натереть лошади кожу.
      — Тебе придется помочь мне закинуть тебя на эту штуку, — наконец объявила Лита. Кобыла била копытом, пытаясь встать на задние ноги, но с бременем на плечах ей было трудно это сделать. Лита отметила, что вода в ручье Гессали была не глубже фута.
      — Держи спину прямо, когда будешь сидеть, — прошептала она, опасаясь, что ему придется терпеть сильную боль. — Я помогу тебе встать на ноги. До волокуши всего несколько шагов.
      Он кивнул, резко вздохнул и поморщился, вставая на ноги. Почти все за него сделала Лита. Она видела, как с лица у него стекает пот от испытываемой боли.
      Железный Глаз споткнулся.
      Он вскрикнул, повалившись на нес, а она пыталась не дать ему согнуться и смягчить падение. Из его горла вырывались отрывистые сдавленные звуки, когда он опять попытался встать.
      — С тобой все в порядке? — спросила Лита, едва дыша, ее сердце колотилось от страха за него — она живо чувствовала его боль.
      — Болит, — еле выговорил он. — Прости, я неуклюжий.
      Она выкарабкалась из-под него и погрузила его на волокушу. Он снова покачнулся, усевшись на прутья. Откинувшись на остов, он пытался глубоко дышать, не раздувая грудь. Она видела по лицу, что его пронизала боль. К счастью, он потерял сознание.
      Тяжело дыша, Лита взяла оставшуюся бечевку и как могла, привязана ружья и припасы, которые им могут понадобиться. Она взяла поводья и вывела кобылу наружу. Голова Железного Глаза перекатывалась из стороны в сторону на седле, которое она подложила ему под голову.
      Спуск вниз по склону доставил ей больше всего хлопот, но кобыла — как будто понимая — сдерживала шаг. Добравшись до русла ручья, Лита побежала назад проверить. Пока все нормально. Повесив ружье на плечо, а нож на пояс, она повела кобылу вниз по размытому потоком ущелью.
      Как ни странно, никаких тел нигде не было — не осталось никаких напоминаний о том, что произошло кровавое сражение. И так на всем пути: никаких следов того, что здесь были люди.
      Она сместилась к левой стороне ущелья, держась поближе к скалам. Она рассчитывала, что так их труднее будет заметить, чем на открытом пространстве.
      Что там такое? Она остановила кобылу и прикрыла рукой глаза от яркого света. Человек! Всадник! Филип? Рита? Или сантос? Закричать?
      В нерешительности она оставалась на месте, придерживая кобылу и надеясь, что человек ее не заметит. Следы! Она оставила следы? Нет, волокуша все время тащилась сзади по всему руслу. Только у Гессали оставались следы, вниз по склону. Она могла повернуть в любую сторону.
      Человек преодолел подъем и въехал в ущелье, направляясь вверх по ручью. Лита взяла поводья и тронула кобылу вперед, уходя в сторону от того места, откуда приехал всадник. Она проверила ружье и убедилась, что патрон в затворе. Она осмотрела прицел и подняла тяжелое ружье.
      Лита смотрела на свое ружье с гордостью. Оно было красивым. На дереве были вырезаны изображения драконов, которых романаны называли медведями. На темном металлическом стволе были выгравированы воины, лошади и женщины. Ее ружье! То, которая она взяла у убитого сантос. Она провела пальцами по гладкой металлической и деревянной поверхности. Ее охватила гордость. Не каждый мог добыть оружие в бою. Она завоевала себе эту силу — способность убивать. Сейчас она ощущала чудо и свое сверхъестественное превосходство.
      Оружие подняло ее предков над всем животным миром суши. Оружие давало людям чувство безопасности, позволяло защищать свои семьи, иметь еду на столе и богатства в карманах. Директорат забыл об этой реальности. Ри наверняка это понимал. Как и его воины. Но как насчет чиновников, живущих в безопасности? Ха!
      Лита подняла ружье и прицелилась в направлении дальних холмов, совмещая мушку с тонкой прорезью. Ружье не дрожало как в первый раз, когда ее слабые мускулы пытались совладать с гуляющим стволом. К ней пришла сила.
      Она носила ружье с собой изо дня в день. Все время ожидая, что воины сантос ворвутся в убежище, она привыкла к нему. Она срослась с деревом. Если бы возникла опасность, она смогла бы защитить себя и Джона Смита Железный Глаз. Она могла это сделать. Более того, она бы действительно сделала это!
      В ту ночь звезды танцевали, пока они укрывались в зарослях кустарника на краю ущелья. Кобыла пощипывала с земли низкорослые зеленые растения, пока Лита искала место для привала. Обследовав его, она развела маленький костер. Она всему этому научилась в лагере Гессали.
      Костер дымил из-за влажных веток, которые она подкладывала. Валежник она собрала с помощью ножа. Когда она попыталась делать это руками, острые, как бритва, листья изрезали ее. Она слишком поздно поняла, что это был ножевой кустарник.
      Железный Глаз лежал с открытыми глазами, наблюдая за ней.
      — Поешь? — спросила она, предлагая ему миску с дымящимся мясом.
      Он, не торопясь, поел и отложил пустую миску.
      — Мы выбрались. — Он кивнул. — Твоя волокуша оказалась хорошей, звездная женщина, — он наблюдал за пей со странным огоньком в глазах. — Костер может быть обнаружен.
      — Я проверила, — сказала она ему, пытаясь скрыть гордость в голосе. — Днем проехал всадник. Я не поняла, кто это был, так что я решила не выходить.
      — Они все такие осмотрительные на звездах? — спросил он, его лицо выражало спокойное признание.
      — Нет, — она покачала головой. — Я уже думала об этом сегодня. Они как ваш скот. Они не поднимают голову от травы и довольно жуют. Они там совсем не похожи на хищников, Джон. Они… — она остановилась, глубоко задумавшись. — Они одомашненные, — она подняла глаза, встретившись с его проницательным взглядом.
      — И, тем не менее, они нас уничтожат? — его губы слегка подернулись.
      — Им придется, — она поняла, что это действительно так. Это потрясло ее, заставив сердце заколотиться. — Они не могут понять вас. Романаны свободны, Джон. Директорат не выносит свободы. Такие люди нарушают равновесие и предсказуемость в обществе. Люди больше не осмеливаются бросать вызов самим себе, — по ее спине пробежал холодок. — Или, если они это делают, то психокоманды всегда наготове — ждут их.
      Они оба молчали, погрузившись в раздумья.
      — Куда ты идешь? — наконец спросил он.
      Она без выражения посмотрела на него.
      — Не знаю. Однако нам лучше попасть туда как можно быстрее. Сушеного мяса осталось только на один раз.
      — Куда мы шли сегодня? — он не спускал с нее глаз.
      — Вниз по ущелью, до того места, где оно стало расширяться. Я держалась поближе к склону на северной стороне, потому что я рассчитала, что смогу спрятаться в скалах и стрелять, если кто-нибудь нас обнаружит. Мы шли весь день до захода солнца, а затем мы спрятались здесь. Прямо из этого ущелья поднимается гигантская остроконечная скала. Это тебе о чем-нибудь говорит?
      Он кивнул.
      — «Пуповина» совсем рядом, к югу. Наверное, оттуда приехал всадник. Мы поворачиваем в сторону от поселений. Корабль и мой народ в той стороне, — он показал.
      — Мы попробуем добраться туда. Нужно оказать тебе медицинскую помощь, Джон. Ты еще в опасности. Ты все еще можешь умереть у меня на руках, — она поняла, что держит его за руку. Мысль о его смерти привела ее в глубокое волнение. Любовь? — подумала она.
      — Берегись медведей, — сказал он. — Они часто бывают здесь. Вон там за грядой стада моего народа. Медведи нападают здесь на случайно отбившихся животных. Если увидишь корову, пристрели ее. Это даст нам пищу — то, что мне нужно, — это печень и мозги. Я расскажу тебе, как приготовить их.
      — А если я увижу медведя? Что тогда делать, Джон? Я слышала, как Филип хвастался, что ты убил одного своим ножом. Куда его колоть? — она чувствовала, как улыбнулась, хотя мысли ее были невеселые.
      Он поборол приступ смеха, понимая, что смеяться будет больно.
      — Нацель ружье на то место, где два щупальца с присосками отходят от тела. Единственное место, выстрелив в которое медведя можно убить сразу, — это мозг, — он нарисовал картинку рядом на песке. — Здесь, — показал он. Затем он нарисовал вид сбоку.
      — Вот это он? — спросила она, изучая рисунок.
      Он рассудительно кивнул, взгляд его был сосредоточенным.
      — Кроме того, ты должна быть близко. Ружья потому большие, что пуля должна проникнуть вглубь медведя. Я убил одного ножом только потому, что Паук пожелал этого. Без помощи Бога только ружье может убить медведя.
      — Близко — это как? — спросила она, внимательно слушая его слова.
      — Так близко, как только сможешь подобраться — и не потерять выдержки, — он следил за ее реакцией. — Чем дальше, тем хуже проникает пуля. Возможно безопаснее, но труднее поразить мозг. Чем ты ближе, тем лучше убивать — и быть убитым! Ты понимаешь?
      Она кивнула, запоминая его слова, пытаясь представить ситуацию, воображая, как это будет, видя точку, которую он указал в разрезе прицела.
      — Я был для тебя обузой, — наконец сказал он. — Я подумал о том, как вчера ругал тебя. Я забыл про трофей на твоем поясе. Ты не женщина, ты воин.
      Эти слова вызвали у нее раздражение. Он что, забыл ту ночь, когда она стояла перед костром?
      — У тебя есть мужчина где-то на звездах? — вдруг спросил он.
      Смутившись, она опустила глаза.
      — Нет.
      Он закачал головой.
      — Ты не понимаешь. Ты очень красивая женщина. У тебя есть мужество, сила, и в то же время, ты добрая и ласковая. Ты очень смышленая — схватываешь все на лету. Ты хорошо разговариваешь с мужчинами. Почему тебя никто не схватил и не убежал? В моем народе, мужчина, который не смог бы сделать тебя своей по выбору, украл бы тебя!
      Она засмеялась, думая о Джефри.
      — На звездах все по-другому. Последний мужчина, который у меня был, убил себя из-за того, что я его оставила! — она почувствовала обиду и сарказм в своих словах. У нее вдруг перехватило дыхание, она удивилась, почему она рассказала этому дикому, свирепому человеку о таких интимных вещах. Использует ли он это против нее?
      Он заговорил и его голос был тихим.
      — Я не понимаю. Ты бросила его, и он убил себя?
      И она рассказала ему о Джефри, о том, как он был обработан, чего он от нее хотел и как она о нем заботилась. Она рассказала, как у нее никогда не было времени для мужчин. Так постепенно она выложила ему все, чувствуя попеременно страх и облегчение.
      — Так что не все звездные женщины похожи на вас с Ритой? — казалось, это его немного утешило.
      — Совсем нет! — она рассмеялась. — Мы чудачки, неудачницы. Большинство хотят сидеть дома и рожать детей или продвигаться по службе. Но они совсем не хотят оказаться в каком-нибудь месте, вроде этого. Они слишком слабы; они не будут рисковать, — она покачала головой.
      — Как скот, говоришь? Даже воины вроде Риты? — Он задумался.
      — Только не воины! — наотрез заявила Лита. — Их не следует недооценивать. Они, возможно, самые лучшие бойцы, которые когда либо были у человечества. Они постоянно тренируются. Единственная их проблема — это нехватка войн. Директорат подбирает солдат и самых лучших отправляет в Патруль. Они любят свое дело — как Рита.
      — И что, нет войн? — удивился Железный Глаз. — Это очень большая потеря.
      — Я не понимаю.
      Его глаза зажглись.
      — Мой народ постоянно подвергается испытаниям. Все юноши отправляются сражаться с бандитами. В нашем народе и у бандитов считается большой честью отдать жизнь за свое племя. У звездных людей тоже так?
      — Совсем не так! — она нахмурилась и подбросила в костер еще кустарника носком сапога сантос.
      — Значит, они не рассматривают поражение как конец своего народа, — казалось, его это очень занимало.
      — Я не уверена, что понимаю тебя, — Лита пыталась вычислить, о чем он думает.
      — ШТ расстреляли сантос, так? — его глаза блестели в свете костра. — Это значит, что народ в большой опасности. Этот Ри уничтожит нас. Ты сама сказала, что Директорат не оставит нас. Ты рассказала мне о психокомандах и о том, чем они занимаются. Народ будет уничтожен. Пророк сказал это, и я вижу, как это будет, — он кивал головой. — Мы должны уничтожить звездных людей.
      Лицо Литы исказилось.
      — Как ты можешь с такой наивностью об этом говорить? Ты что, не понимаешь? Они могут разрезать вашу планету пополам этим кораблем. Десантники неуязвимы! Их боевые защитные костюмы спасают даже от бластера! Они даже не почувствуют пулю! Нельзя с лошадью противостоять ШТ! Боже мой, вы даже не сможете втайне собрать армию — их электронные глаза все узнают!
      Железный Глаз кивнул.
      — Да, все так и есть. Кроме…
      — ТАК ЧТО ВАМ КРЫШКА! — закричала она, всплеснув руками. — Цена слишком высока, Джон. Будет убито так много людей, и ради чего? Как те сантос…
      — Ты сама сказала, что народ будет уничтожен, — сказал он все так же спокойно. — Зачем нужна жизнь, когда все, что ты считаешь правильным, разбивается и сокрушается у тебя на глазах? Я не могу стать — как ты говоришь — одомашненным. Мне лучше умереть — чем перестать уважать жизнь. Пойми, даже если война уже закончена, нам нечего терять. Если мы все равно умрем в результате победы звездных людей — почему бы не умереть, защищая себя?
      — Но…
      Он махнул рукой.
      — Нет, никаких но. Многие погибнут, и цена будет ужасной, но если из всех пауков один придет к победе, тогда все жертвы оправданы. Воины предпочтут погибнуть, чем стать такими, как твой Джефри. Пускай они отдадут свои души Пауку с честью и за свое дело. Кроме того, у нас есть то, чем не обладают звездные люди. У звездных…
      — Мужество! — фыркнула Лита. — Очень это вам поможет, когда нас будут поджаривать бластером! Ты что, не помнишь сантос в лагере Гессали?
      Его глаза по-доброму улыбались ей.
      — Да, мужество у нас тоже есть. У звездных людей есть корабли, которые летают, и сила, чтобы сжечь всю эту планету, но у нас есть нечто, чего нет у них. У нас есть пророки!
      Она откинулась назад, озадаченная, вспоминая Честера Армихо Гарсиа. Он, правда, видел будущее? Она вздрогнула, вспомнив, как он предсказал все до мелких подробностей.
      — Бог с вами, — прошептала она. — Вы лунатики, все до единого.
      — Звездные люди не верят, что их можно победить. Это нам на руку. Честер Армихо Гарсиа находится на этом корабле, «Пуле». На месте Ри меня бы это очень испугало. А с другой стороны дикие люди, пауки, которые ничего не знают о бластерах или ШТ, — он хитро улыбнулся ей, — НО МЫ МОЖЕМ НАУЧИТЬСЯ! А с другой стороны есть Директорат, который никогда не знал поражений. Они тоже могут поучиться! А десантники? Им не нужно бояться уничтожения в случае поражения. В этом преимущество пауков! — сопоставлял Железный Глаз.
      — Несмотря ни на что, против вас слишком многое, готовое в любую секунду обрушиться! — Лита ясно представила траектории огня, бьющего с неба. Она представила обугленные трупы в выжженных хижинах, глянцевую окалину на том месте, где жили люди. — Все пауки будут сражаться? — спросила она, рисуя себе женщин и маленьких детей.
      — Да, они будут сражаться, — его голос был тихим и задумчивым. — Паук сказал им. Паук дал пригвоздить себя к деревянному кресту и умер в страданиях, чтобы люди были свободными. Если Бог сделал такое для нас — неужели мы не можем сделать это ради самих себя?
      Лита задумалась. Она вспомнила миф о Пауке, который Гарсиа рассказал Нетте Соларе. Пауки сделают это. Они все погибнут, но не подчинятся.
      — Вам нужна помощь того, кто осознает это изнутри, — каменным голосом сказала она. — Одним вам не удастся, — призрачные очертания гигантской психомашины всплыли у нее в сознании. Она устанавливалась у нее над головой… Она заскрипела зубами и затрясла головой, прогоняя наваждение.
      Что сказал Железный Глаз? Нечего терять? Ее в любом случае ждала психомашина. Ее проницательный ум — ее способность самостоятельно мыслить — уже висели на волоске.
      Он смотрел ей в глаза.
      — Я хотел, чтобы так вышло, — сказал он с надеждой в голосе. — Я многим обязан тебе — но я не могу просить тебя, чтобы ты оставила свой народ.
      Она вздохнула и взяла его за руку.
      — Кто мой народ? — спросила она, устраиваясь рядом с ним. — Я не могу вернуться. Я не хотела в этом признаваться, но это так. Я не могу вернуться, Железный Глаз. Они отнимут у меня мой мозг, — она хмыкнула. — Знаешь, легче принять смерть, чем ужас психообработки.
      Он погладил ее по руке, а она продолжала.
      — Что мне остается делать? Как только кто-нибудь, вроде Чэма, откроет рот, как мне захочется убить его! — она кусала пальцы и смотрела на очертания его лица в свете костра. — Знаешь, психокоманда установит свое оборудование у меня над головой, и через пару дней я стану такой, как была, буду думать, как глупо все было и как ужасно, что я убила того сантос — если я вообще буду думать.
      — Ты очень рискуешь, — напомнил он. — Ты бы могла просто уйти от меня и найти ШТ. Скажи, что ты убежала…
      — Нет, — прошептала она. — Джон, я не хочу возвращаться! Я горжусь собой. Я все сделала сама… одна! Я не дала тебе умереть. Я убила человека, который собирался убить тебя! Я выдержала бурю, построила волокушу, захватила себе ружье, сбросила мертвых сантос в ручей. Я все сделала сама. Ты мне не мог помочь! Проклятый Директорат не мог это за меня сделать. Я сделала это! — она сжала кулак и почувствовала, что переполняется эмоциями.
      — Так ты готова убивать звездных людей? — спросил он тихим голосом. — Ты могла бы это сделать?
      Суровая реальность отрезвила ее.
      — Я-я не знаю, — она не думала об этом, она не задумывалась о будущем. Неужели может дойти до этого? — Наверное… наверное, нет, — прошептала она упавшим голосом.
      — Тогда не делай этого, — он пожал плечами и поморщился. — Ты сказала, что нам нужна помощь изнутри. Ты могла бы это сделать. В то же время, ты знаешь звездных людей, как они реагируют, что могут предпринять. Мы должны сражаться не только ружьями. Нам придется сражаться знанием. Ты можешь руководить такого рода сражением? — она почувствовала, что он повернул голову, чтобы видеть ее.
      — Я могу, — сказала она с внезапной злостью. Это она могла ему обещать.
      — Тогда мы победим! — его голос переполнился радостью.
      Она покачала головой. Они что, не понимают, что имеют дело с колоссом? Пророки, мужество и вдобавок ее помощь — они просто не понимают. Как она могла объяснить катастрофу ребенку? Под сердцем росла пустота.
      — Железный Глаз, — прошептала она, приподнявшись на локтях. — Поцелуй меня. Мне нужна ласка.
      Его рука притянула ее, и его губы коснулись ее лба. Это было не совсем то, чего она хотела.
      Когда солнце стало ослепительно розовым над Медвежьими горами, Лита заставила себя идти легким шагом впереди лошади.
       Она хотела его!Ее тело изнывалопо нему! Ее сны были удивительно эротическими всю ночь. Она все еще хотела почувствовать объятия его рук, прикосновение его сильной груди к ее, ощутить его внутри себя.
      Она глубоко вздохнула и перекинула ружье из руки в руку. Паршивая действительность, решила она. Она казалась ему хотя бы привлекательной? Конечно, она была ему небезразлична — пару раз она спасла ему жизнь, — но значило ли это, что она должна ему нравиться? В ту ночь в убежище он хотел ее! Конечно, мужчины могут возбуждаться от зрительных стимулов, если они настроены соответственно. Или это была лихорадка?
      Он все еще любил свою проклятую Дженни! Она злилась, раздражаясь от того, что ей приходится конкурировать с призраком.
      —  Черт!— сплюнула она, злобно замахиваясь тяжелым ружьем на воображаемую женщину.
      Могло быть хуже, решила она. Дженни могла быть живой — и ждать Джона в деревне пауков. Ее губы скривились. Это было несправедливо!
      Разве? Она еще ничего не выиграла и не проиграла. Либо она привлечет его внимание и удержит его — или ничего не получится. Дженни больше не было. Умерла. Похоронена! Кончено… если не считать того, что этот красивый благородный дурак все еще любит Дженни.
      По крайней мере Железный Глаз уважал ее. Это уже кое-что. И черт с ним. Надо играть на этом. Она могла бы… Лошадь фыркнула и остановилась дрожа.
      — Спокойно, девочка! — ласково сказала Лита, натянув поводья, чтобы она не взбрыкнула. Угрюмо удерживая голову кобылы, она взглянула туда, куда смотрело животное. Из-за гряды показалась огромная масса.
      —  Джон!— закричала она. — Там, на востоке! Что это? — но она знала. Только одно существо на Атлантиде было таким большим. Медведь передвигался на своих ногах весьма проворно. Она уже могла разглядеть присоски на двух щупальцах.
      Кобыла взбесилась. В отчаянии Лита ударила стволом ружья ей по носу и привязала ошарашенное животное к одному из кустов. С трудом проглотив слюну, она вытащила три длинных патрона из пояса и побежала навстречу медведю.
      Животное вдруг остановилось, увидев ее стремительное приближение. Необычное поведение? Медведь начал смещаться вправо от нее. Лита скорректировала направление, держась между хищником и лошадью. Если медведь окажется у нее за спиной, то черная кобыла и Джон станут легкой добычей. Она не строила иллюзий — эта тварь могла двигаться невероятно быстро.
      Быстрый взгляд через плечо показал, что Железный Глаз, приподнявшись на волокуше, приготовился к схватке. Он с трудом встал на ноги, когда медведь сдвинулся, отвлекая ее внимание. Она бросилась бегом, чтобы предупредить обходной маневр медведя.
      — Пошел! — закричала она. — Уходи! Я не хочу тебя убивать! — она с угрозой продемонстрировала заряженное ружье, надеясь, что медведь понял, что это такое. Монстр попытался опять проскользнуть с фланга, и она почувствовала, что он загоняет ее, прижимает к лошади. Почему? Чтобы лошадь понеслась и ее можно было настичь!
      Сообразительная тварь, подумала Лита про себя. Ну что ж, придется это сделать. Она быстро опустилась на колено и прицелилась в медведя. Она видела, как один стебельковый глаз наблюдает за ней, когда ружье изрыгнуло пламя и ударило ее в плечо.
      Чувствуя, как колотится сердце, она поспешила перезарядиться, видя, что внимание медведя переключилось на нее. Она убила его? Она снова подняла ружье. Ствол гулял, потому что ее руки дрожали от страха.
      Она навела прицел на огромного зверя, когда тот повернулся и бросился к ней. Щупальца были выставлены, вращаясь кругами и спиралями в воздухе. Чтобы отвлечь внимание? Возможно.
      Лита задержала дыхание, стараясь замедлить пульс, пытаясь совладать со своими легкими, нервами и мышцами. Боже! Как же быстро эта тварь движется!
      Она услышала непонятный звук и через полсекунды грохот выстрела. Это стреляет Джон, надеясь как-то помочь ей.
      Ее успокоило, что он помогает, несмотря ни на что. По крайней мере, он сможет защитить себя после того, как медведь убьет ее. Такой будет смерть. Быть убитой и съеденной этим чудовищем? Ей в голову неожиданно пришла здравая мысль — это было наверняка хуже психообработки!
      Ее это вдруг развеселило. Ситуация была абсурдной! Никто во вселенной не ел людей! Она успокоилась. Она думала только о медведе.
      —  Чем ближе, тем лучше!— прошептала она, вспомнив слова Джона. — Иди, получи, гадина! — заскрежетала она, чувствуя подбородком приклад ружья.
      Щупальца широко раздвинулись, и она выстрелила. Ружье отбросило ее назад, она потеряла равновесие, упала на бок и вырвала затвор, чтобы вставить последний патрон. Когда она захлопнула затвор и попыталась подняться, что-то ударило ее в бок, и она покатилась.
      Она каким-то образом сумела удержать ружье в руках. Сидя на земле, она собралась и повернулась, чтобы оказаться лицом к медведю. Он топтался перед нею, раскачиваясь из стороны в сторону. Присоска опять летела в ее сторону. Она отчаянно поднырнула под нее, почувствовав, как огромный диск просвистел мимо.
      Она вскинула ружье и резко вдохнула. Она целилась наверняка, хотя знала, что другая присоска уже направлена на нес. Мушка твердо зафиксировалась на цели. Она потянула курок, не желая промахиваться на этот раз. Она почти не слышала, как ружье разрядилось, сосредоточившись на том, чтобы удержать его. Медведь неистово содрогнулся, и присоска прошла мимо нее, вдруг дернувшись в сторону. Она побежала, только бы оказаться вне досягаемости! Через плечо она увидела, что медведь все еще стоял на месте, однако уже не преследовал ее.