Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Зарубежная фантастика - Реквием по завоевателю (Грозные границы - I)

ModernLib.Net / Научная фантастика / Гир Майкл / Реквием по завоевателю (Грозные границы - I) - Чтение (стр. 15)
Автор: Гир Майкл
Жанр: Научная фантастика
Серия: Зарубежная фантастика

 

 


      Кайрос стал уже раздеваться, но не успел он и глазом моргнуть, как на несчастную уже взгромоздился Бледный.
      - Я следующий, - тут же предупредил Кайроса Шил.
      Наконец, наступила и его очередь. Последним. Все было как во сне. От прикосновения этого прекрасного тела к его жалкому Кайрос вздрагивал. Он чувствовал, как ее полные груди давят ему на грудную клетку, и от этого ощущения едва не терял сознание. Он кончил через несколько секунд после начала полового акта. Пришлось слезать с женщины под хохот Ксикса и остальных. Капрал столкнул замешкавшегося рядового прямо на пол, горя нетерпением вновь получить удовольствие. Кайрос не смотрел на своих товарищей и старался не слышать их соленых шуточек по поводу его преждевременной эякуляции.
      Он посмотрел на нее и содрогнулся: ее пронзительные глаза были устремлены на него! Янтарные озера страсти, они пробудили внутри него тревогу, напомнили о неумолимом роке...
      - Может, подержим ее у нас пару недель, а уж потом продадим работорговцам, а? - предложил Шил.
      В комнате подвала было прохладно, и раздетый Кайрос не смог сдержать дрожи. Он тихо стоял в сторонке и уже не порывался приближаться к койке, когда подходила его очередь. Просто стоял и ждал. Наконец, после трех-четырех "кругов" капрал Ксикс и солдаты насытились и отползли к своим постелям. Выждав, пока они заснут, Кайрос вновь влез на женщину. Он взглянул на нее и почувствовал, как душа его тонет в темной глубине необыкновенных янтарных глаз.
      Он шумно дышал ей в ухо и пытался вставить свой напрягшийся пенис в ее щель. Однако в этот раз ему не повезло еще больше: он кончил, еще даже не войдя в нее. Его тело сразу обмякло и он без сил повалился на нее, презирая себя за свою беспомощность. Сзади доносился громкий храп его товарищей, которые проявили себя настоящими мужчинами и получили максимум удовольствия.
      - Как тебя зовут, красавица? - робко спросил Кайрос.
      "О, боже! Что за глаза у нее!"
      - Мм-м... - промычала она в ответ и неопределенно повела плечами.
      Ее взгляд продолжал беспрепятственно проникать ему в самую душу, словно раскаленный стержень проходил сквозь масло.
      - Ты ведь не станешь кричать, если я вытащу кляп? Обещаешь? Из всех женщин, которые у нас были здесь, я ни с одной не смог поговорить, потому что они все были сумасшедшие и начинали страшно визжать. Так что мне приходилось снова затыкать им рты. Ты будешь визжать?
      Она отрицательно замотала головой.
      Более не раздумывая, он вытащил у нее изо рта тряпку. Она судорожно и шумно вдохнула, пытаясь вернуть подвижность занемевшему языку. Он держал влажный от слюны кляп наготове, чтобы в любой момент снова сунуть его ей в рот, если она вздумает не выполнить своего обещания сохранять спокойствие и тишину.
      Женщина никак не могла надышаться, а он лежал на ней и любовался ее красотой. Интересно, она могла бы полюбить его? Каково было бы обладать подобной женщиной? Сладостная дрожь пробежала у него вниз по позвоночнику. Никто не стал бы смеяться над мужчиной, который обладал бы такой женщиной!
      Он вздрогнул от неожиданности, когда она вдруг совершенно спокойно, шепотом проговорила:
      - Так-то вы тут обращаетесь с этарианскими жрицами?
      В уголках ее губ появилась обнадеживающая и многообещающая улыбка.
      - Э-этарианские жрицы?! - задохнулся Кайрос, разинув рот и широко раскрыв изумленные глаза. Неужели эта удивительная... Так вот почему она такая красивая!..
      - Да. Я одна из тех, кого учат в Храме доставлять мужчинам удовольствие... Я была хорошей ученицей. Мужчине только нужно объяснить и показать, как ему следует вести себя, чтобы получить радость. Вот, например, ты, а? - Брови ее игриво приподнялись, и она, улыбаясь, задвигалась под ним.
      Испарина выступила на его лице.
      - Как тебя зовут, мальчик?
      - К-Кайрос...
      - Ты когда-нибудь испытывал то, что мы называем Блаженной Вечностью? спросила она небрежно.
      Он заглянул ей прямо в глаза и увидел бушевавшую там страсть, яркий огонь.
      - Я... Я разбужу капрала. Это слишком...
      - Шш! - прошептала она. - Ты будешь всю жизнь влачить жалкое существование, если всегда станешь отдавать лучшее другим. У них еще будет возможность. Но ты первый решил поговорить со жрицей и должен получить за это награду.
      Он упивался надеждой и обещанием, которые она ему предлагала.
      - Ну... Я.., я... - Он судорожно сглотнул, чувствуя, как бешено колотилось сердце. - Я сейчас... Я уже...
      - Ты полагаешь, этарианская жрица не в состоянии привести тебя в норму? Нам известны секреты, которые позволяют любого мужчину часами держать на взводе! Часами! Все очень просто. Дай я научу тебя. И запомни: после меня ты никогда больше не разочаруешь ни одну женщину. Твоя мужская удаль станет не просто известной - о ней будут слагать песни.
      "Он станет настоящим мужчиной!"
      Кайрос трепетал. От выступившего пота тело стало скользким, и ему уже было трудно удерживаться на ней, он все время съезжал в сторону.
      - Ты научишь меня?!
      Его сердце колотилось в ребра так сильно, что ему казалось, что даже она не может этого не слышать.
      - Мне нужны руки, Кайрос. На твоем теле есть особые точки, к которым я должна легко прикоснуться. Если делать это по специальной методике, то возбуждение мужчины вознесет его к богу! А потом он познает верх блаженства и счастья. Ты хочешь, чтобы мои сильные руки открыли твоему телу свои маленькие секреты?
      Он украдкой глянул в сторону кровати, на которой ворочался и храпел капрал Ксикс.
      - Не могу.
      - Жаль. Что ж, придется осчастливить моим искусством и любовными тайнами того толстяка, который пожелает купить меня на рынке рабов. - Она вздохнула. Мне очень жаль, Кайрос, что у нас ничего не получится. Нас учили уважать чувства мужчин. И если мы упустим шанс погрузить мужчину в чашу блаженства, мы очень переживаем. Но что я могу сделать?
      В его душе происходила в те секунды отчаянная борьба. И он ее проиграл, потому что вспомнил хриплые крики своих товарищей, которыми те оглашали подвальное помещение в мгновения оргазмов.
      - Но если я тебя развяжу сейчас, ты потом никому об этом не скажешь?
      - Жрицы дают клятву неразглашения. Я не стану ее нарушать.
      Этого ему показалось вполне достаточно, и он тут же стал возиться с узлами веревок, которыми ее руки были привязаны к кровати. Она удовлетворенно вздохнула. Вот освободилась одна рука, а затем и вторая. Он выпрямился, стоя над ней на коленях, и взглянул ей в лицо.
      - Ну? - спросил он, весь дрожа от предвкушения наслаждений, то и дело облизывая губы.
      - Ложись вот сюда, а я... Подожди. Я не могу повернуться из-за того, что у меня связаны ноги.
      Ее руки заскользили по его обнаженному торсу вверх и вниз. Его тело отозвалось трепетным возбуждением на изощренную ласку ее умелых пальцев. В ушах поднялся шум, в висках стучала кровь.
      Не думая уже ни о чем, он безропотно освободил от пут ее ноги.
      - Все, - выдохнул он.
      Кайрос весь мелко дрожал и презирал себя за это.
      - Ложись, Кайрос.
      Она села рядом с ним на колени, лаская его трепетное тело смелыми руками. Он, выпучив глаза, глядел на ее совершенное тело и скрипел зубами от невыносимого желания. Улыбнувшись ему, она села на него сверху. Кайрос чуть не застонал от прилива бурных ощущений.
      Она поцелуем закрыла ему глаза и стала массировать голову кончиками пальцев, спускаясь все ниже и ниже, к шее. Он почувствовал на своем горле ее длинные холодные пальцы.
      Нежным голосом она скомандовала:
      - Выдохни весь воздух из легких, Кайрос. Вот так. Выдыхай. Выдыхай. Теперь задержи дыхание и крепись так долго, как только сможешь. Я хочу, чтобы ты выпустил из себя весь воздух. Вот так, правильно. Покажи мне свою силу, Кайрос. Посмотрим, как долго тебе удастся сдерживать дыхание и не дышать. Я подожду.
      Он почувствовал внутри грудной клетки все нараставшее напряжение. Выдыхать уже было нечего. Легкие стали давить на горло. Весь дрожа, он коротко кивнул, давая понять, что воздуха в нем больше нет ни капли.
      Его глаза широко раскрылись, когда она вдруг обернула вокруг его шеи одну из тонких веревок, которыми еще минуту назад была привязана к кровати, и затянула ее. Ее левая нога, согнутая в колене, была между ног солдата. Стянув веревку на его шее, она одновременно изо всех сил ударила коленом ему в пах. Он забился в агонии. Глаза бедняги вылезли из орбит. Рот его был раскрыт, легкие горели и невыносимо давили снизу на горло. Он попытался достать до нее кулаком, но у него ничего не вышло. В ответ на свою попытку он получил еще один зверский удар в пах, затем еще один и еще. Она наносила свои страшные удары через каждые две-три секунды. Волны дикой боли одна за другой стали накатываться на его мозг. Он попытался схватить веревку руками и оттянуть ее, но безуспешно: она была слишком тонкой и слишком глубоко впилась в его шею, ее уже невозможно было зацепить.
      В его мозгу носились ужас и боль. В глазах окончательно все померкло... Еще минута, и все было кончено. В глазах убитого навсегда застыло отражение обнаженной бестии с желтым ненавидящим взглядом...
      Арта Фера не шевелилась до тех пор, пока не убедилась в том, что жизнь покинула тело бедняги Кайроса. Эта смерть возбудила ее, наполнила радостным трепетом. Теперь она поняла, откуда происходит человеческая ненависть. Теперь она знала, в какую почву необходимо сажать семена, чтобы из них произросло самое сильное чувство в мире после любви. А, может, и сильнее ее. Не зря в ее подсознание усиленно внедрялись уроки, которыми руководил Магистр Браен.
      Она поднялась с обмякшего тела и отвела свой взгляд от остекленевших мертвых глаз. "Какая отвратительная смерть... Буду избегать такой вид убийства в будущем, насколько это будет возможно", - решила она.
      Арта на пару секунд прикрыла глаза и полностью отдалась удивительному ощущению власти над жизнью и смертью. Это ощущение вознесло ее на грань экстаза.
      Чтобы успокоиться, пришлось немного помассировать виски. Она подошла к столу, склонилась над портупеей капрала и извлекла оттуда вибронож. В тусклом свете, заливавшем комнату, она внимательно осмотрела оружие. Великолепно! В любом случае ничего лучшего она бы не нашла. Лезвие ножа с обеих сторон было заточено, как острая бритва. А когда включалась энергия, оно начинало вибрировать с такой дикой частотой, что крошило кости в порошок.
      Держа нож в руке, она повернулась лицом к спящим. В глазах ее сверкал какой-то нечеловеческий блеск.
      ***
      Язык Стаффы походил на кусок грубого наждака. Он еле ворочался во рту и при каждом движении доставлял неприятные ощущения, а то и боль. Знойный воздух опалял его легкие с каждым новым вдохом, которые становились к середине дня все натужнее и натужнее. Он попытался сглотнуть, но едва ни задохнулся в результате своей попытки.
      Вокруг него, насколько охватывал взгляд, раскинулись ослепительные песчаные насыпи. Белое сияние немилосердно резало глаза, а беспощадное солнце измывалось над обезвоженным организмом. Отчаянно щурясь, Стаффа оглядывал бесконечные пески. Они танцевали в его глазах, вводили в заблуждение диковинными миражами. Дюна надвигалась на дюну, походившая чем-то на морскую, тянулась до самого горизонта на все четыре стороны. Зрелище невыносимо угнетало своей мрачностью и однообразием. Песок... Целый мир горячего, обжигающего ступни ног песка... Бесконечен, как и физическая боль, он распространялся во все стороны. К нему невозможно привыкнуть, как невозможно было привыкнуть к физической боли. Казалось, никому и ничему не суждено выжить долго в кристально-белом водовороте...
      Он поднял ярмо на свое окровавленное плечо и кивнул бронзовому от загара мужчине, который тянул точно такое же ярмо с противоположной стороны трубы. Оба поднатужились и рванули изо всех сил вперед, до потемнения в глазах пытаясь пересилить тяжесть трубы.
      - Хо! - раздался совсем рядом хриплый крик Кайллы, которая подставила свое крепкое стройное тело под натяжение буксирного троса. Она тянула рывками. Темные волосы разлетались в разные стороны. Трос впивался ей в тело так же, как ярмо впивалось в плечо Стаффы.
      Мужчины взревели и сделали еще несколько мучительных шагов вперед на ватных, негнущихся ногах.
      Они упорно продолжали тянуть вперед гигантскую трубу, используя где можно неровности барханов. Подъемы давались особенно трудно, но ведь бывали и спуски. Главное - не потерять трубу, которая опасно переворачивалась на подпорках при каждом рывке. Ноги глубоко погружались в горячий ослепительно белый песок, что еще больше мучило. Порой кто-то поскальзывался. По обе стороны от трубы то и дело раздавались приглушенные, а то и открытые ругательства.
      - О! - хрипло закричал бронзовый человек, когда они уже почти подтащили трубу к нужному месту.
      На несколько секунд они остановились, и Кайлла стала выверять положение груза. Потом, по ее сигналу, они пронесли свою ношу последние метры и свалили так, чтобы другим рабочим было удобно сварить ее с общей конструкцией.
      По утрам солнце досаждало больше всего. Все знали, что этот зной губительно действует на человеческий организм. Стаффа настолько сильно страдал от жажды, что все чаще и чаще думал, что лучше быстрая смерть от ошейника, чем избавление неизвестно когда.
      Но они снова и снова принимались за работу. И каждый раз перед ним была спина Кайллы, изогнутая под напряжением буксирного троса. Глаза невыносимо резало, и образ этой женщины часто расплывался, терял четкие очертания и скорее напоминал мираж, видение.
      Он спрашивал себя: как ей удается терпеть такие тяготы и страдания? Что ее заставляет подниматься на работу каждое утро? Он вспомнил их первый день работы с трубами. Когда она взялась за буксирный трос и поставила его недалеко от себя, чтобы всегда иметь возможность подсказывать ему, как нужно работать, прикладывая минимум необходимых усилий, и чтобы всегда иметь возможность подбодрить его. Зной был адским, воздух плавился и Стаффе приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть Кайллу, которая была всего в двух метрах впереди него. И порой... Временами она прямо на глазах превращалась.., в Скайлу.
      Скайла! Почему в Скайлу? Почему не в Крислу? Почему не Крисла теперь занимала все его мысли?
      "Потому что я погубил ее..."
      Когда к нему приходила такая мысль, он до боли стискивал зубы, опускал голову и с остервенением принимался за работу.
      На вторую ночь этого кошмара, чувствуя раздавленость всех мышц, дикую, ноющую головную боль, предельное физическое изнеможение и тошноту от палящего солнца, он без сил повалился на свой матрац. Кайлла опустилась рядом с ним с миской еды и большим графином тепловатой воды.
      Находясь на грани бреда, он спросил ее:
      - Это ты мне принесла, Скайла? Благодарю тебя, дорогая...
      Она села на песок, положив руки на согнутые в коленях ноги, а на них опустила голову.
      - Ты сказал: "Скайла"? Тафф? Ты перегрелся на солнце. Меня зовут Кайлла.
      Он часто-часто заморгал, чтобы ее смутный образ приобрел четкость. Лазоревые глаза Скайлы сразу же потемнели до карих, классическое лицо чуть огрубело, нижняя челюсть потяжелела, и он увидел, что перед ним действительно не Скайла.
      - Да, прости... Я думал о своей... О другой женщине.
      - Твоя возлюбленная? - спросила Кайлла, жадно набрасываясь на куски мяса, лежавшие в ее миске.
      - Нет.
      Кайлла глотнула воды, затем снова набила рот едой и кивнула.
      - Ты произнес ее имя таким голосом, Тафф. Мне очень понравилось. Такая нежность...
      - Однажды я любил женщину, - тупо проговорил Стаффа. - Давно. Очень давно. Забудем. - Он помолчал, потом вдруг грустно посмотрел на нее и спросил:
      - Полюбить однажды в жизни - вполне достаточно, а?
      Она с горечью усмехнулась. У Стаффы защемило сердце.
      - Для таких людей, как мы с тобой, одна любовь - вполне достаточно. - Ее голос стал мягче. - Мы с мужем счастливо прожили тридцать лет. О, какая это была удивительная и крепкая любовь! - она подняла усталые глаза на звезды. Когда любишь, всегда кажется, что жизнь и счастье вечны. Мир становится нереальным, когда с тобой рядом находится человек, которому ты хочешь отдать всю себя... Но в результате, оказывается, что это только самообман.
      Он ничего на это не ответил, а только вспомнил того мужчину, который принял смерть так достойно...
      - О, черт возьми, я тогда была наверху блаженства! - прошептала страстно Кайлла. - Родила ему пятерых очаровательных детишек. Мы.., мы жили в своем маленьком раю.
      Он отвернулся, чтобы она не увидела того выражения, которое появилось на его лице.
      - Сочувствую... - глухо проговорил он. - Мне очень жаль, что у тебя все закончилось.
      - Мне тоже.
      Внезапно он изо всех сил ударил кулаком по песку.
      - Если бы я мог все сделать заново, я бы поступил иначе, клянусь! Если бы это было в моей власти, я бы вытащил тебя отсюда! Клянусь своей честью!
      - Ты добрый человек, Тафф.
      - Правда? - не глядя на нее, переспросил он, чувствуя невыносимую душевную боль.
      - Черт, Тафф... Вон идет мой мучитель.
      В ее голосе послышались ненависть и отвращение.
      Стаффа поднял глаза и посмотрел в ту сторону, куда был обращен ее ненавидящий взор.
      К ним приближался Англо. На подходе он поднял руку и сделал неприличное движение.
      Кайлла поднялась с песка. Плечи ее обреченно опустились, во всей позе была смертельная покорность и усталое смирение. Опущенные ресницы вздрагивали при каждом шаге Англо.
      Стаффа закрыл голову руками. Кайлла с отвращением смотрела на своего насильника, но Стаффе казалось, что ее взгляд адресован и ему. И он жег ему сердце.
      - Она здесь из-за меня, - бормотал он неслышно. - Я ее сюда засадил...
      Дни сменяли один другим и Стаффа постепенно закалялся. Под лучами этарианского солнца его кожа огрубела и потемнела. Каждый раз, когда он видел Кайллу, он уже не хотел провалиться сквозь землю. Просто ее образ напоминал ему о тех днях, когда он был покорителем и завоевателем.
      Сколько раз он вскакивал во сне? Сколько раз его тело пробивал холодный пот, к которому тут же налипал слой песка?
      Кайлла в те дни, когда ей удавалось избежать Англо, оказывала ему поддержку, держала его за руку. Это его несказанно успокаивало. Он ощущал близость дружелюбно настроенного человека, и ужасы отступали. В те же ночи, когда она вынуждена была удовлетворять ненасытную похоть подонка Англо, Стаффа безмерно страдал от кошмаров, которые не отпускали его, даже когда он в ужасе пробуждался. Перед его мысленным взором проносились одно за другим яркие видения... Ландшафты сокрушенных им планет. Все битвы, которые ему доводилось вести, проигрывались еще раз. Заново переживались и упоения победами. Сквозь шум в ушах доносился его смех, которым он сопровождал каждое свое злодеяние, приговаривая к смерти сотни и сотни ни в чем неповинных людей, продавая их в рабство, обрекая на те самые муки, которые теперь полной чашей пил сам... Перед его мысленным взором вставали самые отвратительные сцены и во всех деталях. Изнасилования, убийства, пытки... Он видел себя как бы со стороны: вот так хорошо знакомый надменный взгляд, устремленный сверху вниз на измученное лицо невинного страдальца.
      "Кто ты, Стаффа? Что ты натворил в своей жизни? Ты на веки проклят в сознании людей! Проклят, проклят, проклят!.."
      Впрочем, сознание каждого человека обладает известной гибкостью, которая в критические минуты предотвращает разрушение. Стаффа кар Терма уже много дней подряд жил на волоске от гибельного срыва. Но он понимал, что надо держаться. Его вдохновлял пример: Кайлла. По ночам, когда на него плотным туманом опускались кошмары и в ушах раздавался душераздирающий вой неуспокоенных душ погибших, когда он чувствовал, как они раскрывают ему веки и скорбно заглядывают прямо в глаза, он в ужасе, холодном поту вскакивал с матраца. И тогда к нему приходили мысли о смерти, как о самом легком способе покончить со страданиями. Чтобы отогнать эти мысли, ему стоило только взглянуть на спящую рядом Кайллу или представить себе ее, стонущую от боли и горечи под потным телом Англо, когда надзиратель насиловал ее. Кайлла... Его проклятие и спасение... Она не ломалась. Стаффа кар Терма не мог позволить себе быть слабее женщины, которую он сам же и обрек на муки.
      Он был загнан в угол, подведен к краю пропасти, за которым зияла черная погибель, но он заставлял себя жить, страдать, тянуть ярмо и держаться!
      Временами чувство вины оставляло его и тогда на иссушенный мозг накатывала радостная, весенняя волна фантазии. На его глазах фигура Кайллы, которая впереди него тянула буксирный трос, трансформировалась в Скайлу. Это было трепетное видение, полуобнаженное создание с загадочными темными волосами, подстриженными до плеч... Оно было всего в двух шагах от него... Можно было дотянуться рукой.
      Впрочем, стоило приглядеться внимательнее, как фантом Скайлы исчезал и вновь проступали строгие черты его товарища по несчастью - Кайллы. Чувство вины возвращалось снова.
      В короткие вечерние часы отдыха он жаждал заглянуть в голубые, подобно сапфиру, глаза Скайлы, дотянуться до нее рукой, ощутить всю прелесть прикосновения к ее нежному телу... Испытать чувства, похожие на те, которые он испытывал в тот день, когда она лежала в больнице и он был рядом.
      В конце концов она вызволит его. Своим вмешательством она вдохнет в него человеческую жизнь и освободит от этого жалкого, омерзительного и тяжкого существования.
      "Да, Стаффа. Засни и пусть тебе приснится Скайла, высаживающаяся с небес во главе дерзких Компаньонов. А иначе, какая сила освободит тебя из ада?"
      - Перерыв на воду! - разнесся по песчаным дюнам зычный крик.
      Они как раз вытаскивали тросы из-под трубы. Нагнувшись, моргая каждую секунду обезвоженными полуослепшими от жары глазами, он освободил толстый канат и, пошатываясь, направился к месту короткого отдыха через овраг, который всеми своими характеристиками здорово напоминал гигантскую духовку.
      - Тафф! - услышал он за спиной слабый окрик.
      Он остановился и обернулся, увидев Пибала, который, привалившись телом к горячей трубе, жадно хватал широко раскрытым ртом знойный воздух и судорожно сглатывал его. Худосочный, тонконогий коротышка Пибал... Когда-то он, наверное, был ремесленником... Здесь ему выпала другая работа... Стаффа оглянулся на палатку. Пусть Пибал сам добирается. Перерыв короткий. Нечего с ним тут возиться. Он сделал шаг вперед и почувствовал, как возликовали злобные демоны, витающие у него над головой.
      Он остановился, крепко выругался и вернулся к Пибалу.
      - Вставай, Пибал, - приказал он, протянув ему руку.
      - Не могу, - тупо пробормотал одуревший от жажды коротышка. Его распухший язык уже не умещался во рту и вылезал наружу. - У меня в кармане... Возьми... - тяжело дыша, просил он. По лицу пробегали судороги. Он то и дело морщился от боли.
      Стаффа быстро отыскал в одном из карманов золотой медальон удивительно тонкой работы.
      - Чье это?
      - Мое. Моя лучшая работа. Хотел... - голос Пибала сорвался на сухой, трескучий кашель. - Отдай это... Отдай Кайлле. Она была.., добра ко мне. - Он совсем уже повалился на трубу. Она наверняка жгла ему тело, но у него уже не было сил подняться с нее. - Я сам сделал. Был когда-то.., хорошим.., ювелиром. - Он снова закашлялся, потом добавил:
      - Хотел оставить у себя что-нибудь, что напоминало бы о красоте в.., страшном месте.
      Все его тело содрогнулось, голова дернулась и в следующую минуту его вырвало на песок кровью!
      - Пойдем, - сказал потрясенный Стаффа, взяв его за бессильно повисшую руку.
      - Нет, - прошептал еле слышно Пибал, снова поморщившись. Его кожа от солнца стала тонкой и походила на пергамент. - Я.., умираю. Умираю, Тафф-Стаффа нагнулся и подхватил Пибала на руки. Невесомость тела коротышки до глубины души потрясла Стаффу.
      Закипавшая в его сердце ярость перемешалась со скорбью. Нагретый солнцем медальон жег кожу. Ему казалось, что в этом есть своя символика: клеймо проклятия на теле предателя людей!
      К тому времени когда Стаффа дошел до палатки с водой, Пибала стошнило еще раз. Кровь полилась по руке Стаффы. Она была теплой, но окружающая температура была еще выше, поэтому Стаффа ощутил приятность прохлады.
      Остальные рабы смотрели на Пибала равнодушно и устало. И только Кайлла, скорбно сомкнув губы, подошла к умирающему.
      - Что случилось?
      - Видимо, открылась язва, - проворчал Стаффа. Кайлла помогла опустить хрупкое тело Пибала на песок.
      К ним подошел Англо. Он смерил умирающего пустым взглядом злых глаз с тяжело нависшими веками.
      - Сдается мне, уже не жилец, - проговорил он спокойно. - Пей, Тафф. Ты истратил на него почти все время, предназначенное для отдыха.
      Прежде чем отойти, Англо ущипнул Кайллу за шею, плотоядно улыбаясь ей в затылок.
      - Надо было ему шею свернуть, - процедил сквозь зубы Стаффа.
      - Его поганая жизнь не стоит твоей. Его грязная сперма выливается, но и засыхает. Это всего лишь временное телесное унижение. - Затем, видно, чтобы придать себе же уверенности:
      - Я его не воспринимаю. Ему не удастся влезть мне в душу.
      - Зачем? - слабо прошептал Пибал, про которого почти забыли. Стаффа опустился на корточки и поднес к его сухим губам кружку с водой. - Зачем тратить свое время на мертвеца?
      Слабая улыбка, больше похожая на гримасу боли, тронула его потрескавшиеся, окровавленные губы.
      - Потому что ты показал нам красоту в этом диком мире. Пусть на одну минуту, но ты осветил наше существование чистым светом.
      Пибал мотнул головой, и в следующее мгновение его в третий раз вырвало кровью.
      - Тафф, пей! - прошипел вновь оказавшийся поблизости Англо. - Залей в себя немного воды или ты будешь следующим после этого коротышки!
      Кайлла кивнула.
      - Пей, Тафф.
      - Идите, - прохрипел Пибал.
      Стаффа поднялся на ноги и отправился к чану с водой. Он успел сделать три больших глотка, прежде чем за его спиной раздался голос Англо:
      - За работу! Тафф и Кайлла, задержитесь!
      Пока Англо подходил к ним, Стаффа, закрыв глаза, наслаждался ощущением прилива сил от воды, впитанной его иссушенным на солнце организмом.
      Надзиратель остановился над Пибалом и напряженно уставился на него. В его свинячьих глазках застыло выражение нетерпеливого ожидания.
      Стаффа потрясено смотрел на то, как тело умирающего начинает мелко содрогаться, руки тянутся к ошейнику, охватившему гибельным обручем худую шею, глаза закатываются, голова елозит по песку... Мучения длились недолго, около минуты. Затем испуганное лицо Пибала навечно застыло и засыпанные песчаной крошкой зрачки глаз остановились.
      - Вот так, - удовлетворенно промычал Англо. - Работник из него уже был никакой. А зачем напрасно страдать?
      Не обращая внимания на потрясенного Стаффу, он повернулся к Кайлле и запустил свои загребущие руки ей под одежду. Некоторое время он, тихо постанывая от наслаждения, лапал ее. Потом впился в полураскрытые равнодушные губы жарким поцелуем и проговорил:
      - До вечера, крошка.
      Не в силах скрыть стыд, Стаффа отвернулся и посмотрел невидящим взором на труп ювелира. Мелкие черты лица Пибала застыли в выражении предельного, смертного ужаса. Все же остальные избитые, окровавленные и уставшие части тела наконец-то получили покой и расслабились. Только на лице была неестественная, искаженная маска страдания.
      Англо снял с пояса бластер. С натренированной ловкостью он быстро отделил лучом голову Пибала от тела и снял ошейник. Глянув на замершего в оцепенении Стаффу, Англо скомандовал:
      - Ты принес сюда эту развалину, ты и унесешь его обратно. Во рву есть рытвина. Можешь швырнуть его туда. Мы не будем устраивать званый ужин для местных шакалов, но если они потрудятся раскопать его, - их дело. - С этими словами Англо молча развернулся и ушел в свою палатку с воздушным кондиционером.
      - Я убью его, - пообещал Стаффа, перекинув изуродованное тело Пибала через плечо и подняв его голову за волосы. - Я у него у живого вырву глаза, отрежу член и заставлю сожрать его. Он у меня подавится им!
      - Нет, - возразила устало Кайлла, когда они шли по барханам хоронить ювелира. - Он умрет, и все мы покинем это место. Не только ты.
      Он присвистнул - этот звук дался ему с большим трудом. И спросил с грустной усмешкой:
      - Каким же образом, милая Скайла, ты это всем нам обеспечишь?
      - Опять воспоминания замучили, Тафф? Ты снова видишь во мне свою Скайлу.
      Он покачал головой и невесело рассмеялся, отчего тело бедняги Пибала едва не упало.
      - Да, она помогает мне выжить. С ее помощью я еще и держусь, - сказал он, а про себя добавил: "И с твоей".
      Она кивнула.
      - Поэтому-то ты до сих пор не давал себе воли?
      Он искоса глянул на нее.
      - В каком смысле?
      - Я несколько раз замечала желание в твоих взглядах. Оно было по моему адресу? Или по адресу твоей Скайлы? Впрочем, неважно. Я все думаю, когда же ты возьмешь меня?
      - Зачем?!
      Она пожала плечами.
      - Сейчас такое поганое время. Все противно. От всего тошнит. Мужчины погибают в жестоких войнах и драках. А женщины? Женщины становятся чьей-то собственностью. В них видят только привлекательную оболочку и не замечают души, чувств и переживаний. Их можно без конца насиловать, бить, унижать. Я к этому не привыкла. Ты никогда не пробовал поставить себя на наше место? По-моему, женщинам приходится в нынешние времена куда хуже, чем мужчинам.
      Она покачала головой.
      - Я единственная женщина, у которой хватило силы воли внешней и внутренней, чтобы выдержать. Другие рано или поздно срывались и предпочитали смерть от ошейника, избавляющую от невыносимых длительных страданий среди песчаных дюн. Их насиловали каждую ночь. Никто не выдержал, кроме меня. - Она сплюнула себе под ноги. - Мужчины желают меня. Даже ты. Но ты не лез еще ни разу ко мне. Почему?
      Из его горла вырвался раздраженный смешок.
      - Может, честь не позволяет.
      - Да, понимаю... Держись и дальше в том же духе. Не передумай. Мне сейчас все мужчины противны.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46