— Ладно, инженер. Сворачивайтесь, скорости нам хватит, этот раунд закончен. — Ри почувствовал, как внутри защемило. Не успел он подумать об этом, как увидел искавший их разряд бластера.
      — Паук, — пробормотал он еле слышно, чувствуя отвратительное жжение в животе, — если ты Бог, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ЭТА ТОРПЕДА СРАБОТАЛА!
 
 
      — Ускорение! — приказал Нген Ван Чжоу. — У них серьезные повреждения. Его орудия вышли из строя! Щитов нет. Он снизил энергию практически до нуля. МНЕ НУЖЕН ЭТОТ КОРАБЛЬ!
      — Запрос от «Хелка» и «Дастара», сэр. Они хотят знать, нужно ли им сопровождать вас. Со своей стороны добавлю, что «Хелк» получил повреждения, — Джиорж поднял голову от системы.
      — Кому-то нужно остаться. Я приказываю им сосредоточиться на противодействии наступлению Патруля на земле, — Нген нахмурился, наблюдая, как остальные корабли Патруля стремительно уходят из-под обстрела. Тактика сработала. Он остановил «Пулю», батареи Джиоржа покалечили ее.
      «Хирам Лазар» рванулся на двадцать гравитаций. Они должны настичь корабль Патруля через час десять.
      — А что если это ловушка? — спросил Джиорж.
      — В таком случае она блестяще сработала! — фыркнул Нген. — Этот корабль сражался с нами дольше всего во время первого боя. И куда они в этот раз поместили его? В середину, Джиорж. Они хотели, чтобы он был под защитой, явно надеясь нанести нам достаточный урон и при этом сохранить последний корабль.
      Понятно, ведь они могут объединить огневую мощь, но не силу щитов. Это тактическая реальность войны в космосе, — Нген был чрезвычайно собой доволен. Тем более сейчас, когда у него была возможность завладеть подбитым боевым кораблем Патруля. «Братство» оказалось выпотрошенным, когда он до него добрался. Этот корабль можно будет восстановить, и все секреты Братства будут на месте.
      Нген в ожидании принялся расхаживать по мостику, пока патрульный корабль медленно приближался.
      — Вот теперь время остерегаться подвохов.
      — Сигнал с патрульного кора… — слепящая вспышка света и излучения возникла у них за спиной.
      — Что это было? — спросил Нген, увидев, как фильтры на мониторах дернулись, пытаясь компенсировать взрыв.
      Джиорж прокручивал на своем экране запись взрыва, изучая показания компьютеров.
      — Реакция вещества/антивещества, Первый гражданин, — он поднял ничего не выражавшее лицо. — «Дастара» больше нет на орбите.
      Нген смотрел на мониторы, пока мимо проходил основной поток радиации. Действительно, остался только «Хелк», который оказался под защитой атмосферы. При попытке связаться с «Хелком» слышался только треск.
      — Слишком много всякого мусора летает после взрыва. Пока твердые обломки будут унесены прочь, пройдет немало времени, — констатировал Джиорж.
      Нген закрыл глаза и глубоко вздохнул. Они сократили его флот на треть — взорвали устройство с антивеществом, приближения которого он не заметил! Злость переросла в подавленность. Он опустился в командное кресло и задумчиво уставился на монитор, показывавший расстояние до поврежденного корабля Патруля.
      — Они взяли один у меня, — пробормотал он про себя, — я беру один у них взамен!
      Минуты текли медленно, раздражая его. Корабль Патруля на экране увеличивался в размерах очень медленно. Шагая, Нген наблюдал за маячившей на мониторе массой. Вдоль опаленного борта боевого корабля можно было прочитать полустертые буквы: ПУЛЯ П—8. «Пуля» была старым кораблем. Она служила Патрулю многие годы. Неудивительно, что на ней обнаружились секреты Братства.
      Теперь, приблизившись, Нген мог различить прожженные дыры там, где его бластеры вонзились в корабль. Когда-то он был белоснежно-белым, а теперь выглядел потрепанным, с обугленными разводами на бортах из-за декомпрессии во время ускорения.
      Так же, как и в случае с «Братством», он заметил, что корабль получил повреждения еще до прибытия на Сириус. Этот корабль, значит, тоже участвовал в сражении над Атлантидой. Так что не один из них, а два были ослаблены еще до своего прибытия. Как мог Нген Ван Чжоу обратить это себе на пользу?
      — Полковник Дэймен Ри, — прошептал Нген, — герой Атлантиды. Джиорж, открой канал связи с полковником.
      Визуальная связь установилась, экран заполнился изображением, и Нген обнаружил перед собой знакомое угловатое лицо полковника, которое он видел в трансляциях Добра.
      — Приветствую вас, полковник, — Нген улыбнулся. — Я могу с честью принимать вашу капитуляцию?
      — Нет, не можете, — четко выговорил Ри.
      — Так неприятно было бы уничтожать ваш корабль и всю вашу команду, полковник. Вы же наверняка знаете, что защиты у вас нет. Неужели ваша показная честь стоит всех этих жизней? — Нген изобразил умоляющее лицо.
      — Мы думаем, что да, — Ри вызывающе усмехнулся. — Мы не сдаемся, Нген. Мы поняли, что жить можно только на своих собственных условиях, а не на чьих-то чужих.
      — Ладно, — Нген отвернулся от монитора, — Джиорж, я думаю, у нас достаточно мощи, чтобы отбуксировать их. Намагнить этот корпус и потащи его.
      Полковник, — Нген поклонился. — У меня нет времени играть в игры. В настоящий момент вы мне больше нужны в качестве живых заложников, чем мертвых героев. Мы позаботимся о том, чтобы достать вас из вашей скорлупы, когда у нас будет больше времени. — Он отключил систему и посмотрел на Джиоржа. — Что они могли бы нам сделать, инженер?
      Невозмутимые глаза Джиоржа смотрели твердо.
      — Они могли бы собрать достаточно антивещества для реакции. Сыграть тот же трюк, который они опробовали над Атлантидой, чтобы спасти романанов.
      — Этому можно помешать?
      — Конечно. Если только этот корабль построен по той же схеме, что и «Братство». Мне понадобятся услуги двух бластеров. Это должно занять не более пяти минут.
      — Добро, — Нген вернулся и устроился в своем кресле. Операция Джиоржа заняла менее трех минут. Из отверстий, которые он прожег в корпусе «Пули», вырвалась атмосфера. Боевой корабль замер.
      — Они лишились энергетических кабелей. Реактор, конечно, все еще в рабочем состоянии, но им понадобится дополнительный материал, чтобы воспользоваться им, — говорил Джиорж, изучая показатели в своей системе. — В корпус питание подается, — он поднял глаза и пробежался ими по мониторам. — Малый вперед, ноль и две десятых, Мистер Рулевой.
      Нген удовлетворенно кивнул, и они начали обсуждать кратчайший путь обратно на Сириус. Его мысли были поглощены экраном, и он кусал губу, испытывая волнение от близости боевого корабля, который мог нести в себе смерть. Но даже если так, то Ри не будет рисковать жизнью своей команды, находясь на расстоянии стрельбы в упор от полноценного корабля, так ведь?
      Три остальных корабля Патруля забрались обратно на высокую орбиту, далеко за предел видимости и стрельбы. Половина их флота была уничтожена, в то время как Нген Ван Чжоу потерял лишь треть своего и захватил еще один боевой корабль. Война в космосе шла превосходно.
      Дэймен Ри сидел в тусклом свете аварийных ламп и думал так, как никогда не думал раньше. Сириане одолели его. Более того, кто-то на этой чертовой переделанной барже хорошо знал корабли Патруля. Очевидно, какой-нибудь достаточно компетентный инженер перешел на их сторону после захвата «Братства».
      — Связь с Майей, сэр, — сообщил Нил.
      — Положение, Дэймен?
      — Поддерживаем жизнь. Ублюдок уничтожил большую часть энергетических узлов — со знанием дела. Будьте осторожны. Реактор заглушен почти до мертвой точки. Если не считать всего этого, то мы в порядке. Команда сидит в боевых костюмах, некоторые в разгерметизированных отсеках, и ждет, что будет. Нил при помощи компьютеров определил, что нас притянет на орбиту через шесть часов. Магнетизация корпуса тоже не приносит нам особой пользы, так как это потихоньку сводит с ума компьютеры.
      — И что вы собираетесь делать?
      — Спасать СВОЙ корабль, — рявкнул Ри. — Нген получит его, только если разнесет на отдельные атомы. Пока же этого не произошло, мы будем сражаться до победы или до смерти, или мы можем раскочегарить реактор и прихватить этого ублюдка с собой.
      — Дэймен, просто чтобы вы знали… — связь затрещала, — …вы единственный чертовски… и мне будет не хватать вашей проклятой физиономии. Мы будем… — линия оборвалась.
      — Если вы еще слышите меня, Майя, большое спасибо. Я всегда считал, что вы лучшая в своем роде. На тот случай, если больше не свидимся, спасибо за все. Позаботьтесь о человечестве вместо меня, — он сидел, тупо уставившись на погасший монитор. — Да, все-таки она действительно была ничего.
      — Хороший командир, — согласился Нил, который выглядел устало при слабом красном освещении.
      — Да, но у нас есть одна вещь, которой нет у него, — наконец решил Ри.
      — Не терпится услышать, — Нил поднял глаза.
      — Я не думаю, что он сможет взять нас на абордаж. У нас превосходство в рукопашном бою в невесомости. У нас есть личное оружие, и мы знаем этот корабль как свои пять пальцев. Нил, принимайтесь за работу. Объединитесь с Гликом. Просчитайте, где они скорее всего могут проникнуть, и поставьте мины, ловушки или защищайте каждый дюйм. Пускай сунутся — на свою голову!
      Мрачная улыбка Нила сказала ему все, что он хотел знать. Команда поддержит его. Они не предадут «Пулю». Судьба старушки была в надежных руках. Мало того, она уничтожила одного из сириан. Ри взглянул на паука над головой и, не найдя ничего лучше, взял маркировальный карандаш и начал рисовать такого же у себя на боевом костюме.
      — Слушайте все, — произнес он по системе. — Говорит полковник. В самое ближайшее время мы должны быть готовы к десанту противника. Когда это случится, вспомните романанов. Они научили нас ценить свободу и сражаться за нее. Давайте окажемся на высоте.
      С палуб, на которых еще была атмосфера, донеслись восторженные крики. Воины и инженеры Патруля проверяли бластеры, баррикадировали коридоры, закладывали взрывчатку, укрепляли стены, одним словом — готовились.
      На седьмой палубе, возле наполовину расплавленного шлюза, в темноте сидел Вилли Красный Ястреб Конокрад и дрожал. В его закутке совсем не осталось тепла. Каждый раз, когда ему становилось так холодно, что он начинал ощущать переохлаждение, шлюз снова разворачивался к солнцу, и температура поднималась до невыносимой отметки, заливая его потом. Затем все начиналось снова.
      Сколько еще? Пару часов? Планета внизу уже явно становилась больше, ярче, красивее. Конокрад проверил кислород. Осталась еще половина емкости. Хорошо, еще часов десять, если он до этого не замерзнет. Он знал, что периоды холода вытягивали из него силы, с каждым разом все больше.
      Спустя вечность, дрожа от холода, Вилли заметил, что один из шлюзов корабля сириан открылся. Небольшой вооруженный аппарат выдвинулся и отделился от «Хирам Лазара». Вилли собрался с духом и прыгнул. Время пришло, сейчас или никогда. Надо молиться Пауку, чтобы они выслушали, прежде чем стрелять. В конце концов, чем Вилли Красный Ястреб Конокрад был обязан человеку, который называл его бунтовщиком, который пренебрегал старыми порядками да еще засадил его в медчасть так надолго?
      Он найдет способ снять трофей с этого звездного полковника. Короткие волосы Дэймена Ри будут болтаться у него на поясе. Затем — после победы сириан — к ним добавятся волосы Пятницы Гарсиа Желтая Нога и этой несчастной Сюзан тоже — хотя ее он оставит в живых, чтобы блестящий череп напоминал ей, кто ее господин и повелитель.
      Выбравшись через брешь в корпусе, он начал падать. В панике, сходя с ума от страха, он дрыгал ногами в невесомости. Он-то думал, что это будет как прыжок; но в ту секунду, когда он миновал гравитационную пластину, его желудок вывернулся наизнанку, а чувство верха и низа исчезло. Он беспомощно крутился и извивался.
      Когда его желудок опорожнился на забрало шлема, Вилли Красный Ястреб Конокрад закричал, давясь водянистой рвотой, разъедавшей глаза и нос. Он судорожно схватил глоток воздуха, крича, отплевываясь и глотая содержимое своего желудка.
      Десять минут спустя он уже не почувствовал захвата на ногах и того, что его втягивали в маленький аппарат. Вилли Красный Ястреб Конокрад задохнулся от своих собственных выделений.
 
 
      Майя сглотнула, пытаясь побороть неприятное чувство в желудке. На одном экране кипело сражение вокруг «Пули», на другом были ее коллеги-командиры. Слава Богу, у Нгена не было ШТ. Ри уже держался целый день. При большом увеличении можно было видеть тела, безжизненно плывшие в пространстве вокруг «Пули». Катера Нгена продолжали сновать между «Хирам Лазаром» и «Пулей». Через какое время Нген решит, что цена слишком высока, и превратит старый боевой корабль в окалину?
      — Я, с одной стороны, чувствую облегчение, — донесся по системе голос Тоби.
      — Неужели? — сухо спросила Майя, переводя взгляд на системный монитор. — У нас остается три корабля. Или вас это не волнует? Мало того, наши товарищи там сражаются и погибают, в то время как мы сидим здесь, бессильные что-либо сделать, кроме как потерять свои корабли. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной…
      — ТОВАРИЩИ? — насмешливо фыркнула Тоби. — У меня был приказ, Майя. В случае захвата Сириуса мы с Яйшей должны были завладеть «Пулей» и отправить за борт романанов. Директорат слишком хрупок для таких…
      — ЧТО У ВАС БЫЛО? — Майя вскочила на ноги. — Вы хотите сказать, что этот головастый урод нарушил свое слово? Я сама слышала! Он честью поклялся, что…
      Яйша оцепенела.
      — КАК вы назвали Директора?
      — Как слышали, — прошипела Майя. — Он солгал! Я была при этом! Я все слышала! Он дал слово…
      — ПИРАТУ! — выпалила Яйша. — Ри выступил против Директората. Он нарушил свою присягу, свое слово быть верным традициям Патруля! Вы же не можете думать, что он…
      — Прекрасно могу, черт возьми, — холодно сказала Майя, пожирая взглядом их обоих. — О, во что мы превратились! Заурядный сирианский хулиган уничтожил половину нашего флота. Варвары могут захватить планету, с которой не может справиться Патруль. Дэймен единственный набрал очки против сирианского флота, и теперь он бьется за свою жизнь, в то время как директор — вкупе с его собственными коллегами — планирует его гибель в случае победы! — она плюнула на палубу себе под ноги. — Это в адрес директора, полковники.
      Держа спину прямо, она направилась к выходу с мостика, остановившись на мгновение только перед изображением паука, которое кто-то нарисовал на люке.
 
 
      — Как нам сдаваться? — спросил по системе толстый сирианин. — Мы не можем больше воевать против ваших пророков. Сопротивление бесполезно. Если вы знаете будущее, то какие шансы остаются нам? — он развел руками. — Что нам делать? Как нам не попасть в руки этих диких романанов?
      Железный Глаз, закинув ногу на пульт, поглаживал подбородок.
      — Если бы вы сдались… присоединились к нам… нарисовали паука на своем доме. Под символом Бога вас не тронут.
      Человек кивнул, встряхнув свои подбородки. Он заломил пухлые руки.
      — А, может быть, когда мы сдадимся, вы расскажете нам о чуде вашего Бога? Могли бы… могли бы мы поговорить с вашим пророком, который видит будущее?
      — Может быть — после войны, — Железный Глаз вскинул голову. — Но сейчас я могу сказать тебе, что Паук — никакое не чудо. Паук — это просто Бог, Творец, создатель Вселенной. Ты часть Бога. Твоя душа — это всего лишь оружие, с помощью которого Паук может получать опыт, учиться. Ты часть Его паутины.
      Человек захлопал глазами.
      — Мы часть Бога? Но Директорат всегда говорил нам, что Бог был мифом — опиумом для невежественных масс. Бог — это распри, страдания и война.
      Железный Глаз повел плечом.
      — И что? Если я разведу под тобой костер, ты сдвинешься с места. Ты изменишь свою жизнь и станешь более совершенным. Если я разведу костер во второй раз, ты разъяришься и прогонишь меня. И все же ты изменишь свой мир и, тем самым, самого себя. Ты получишь урок, — он нахмурился. — Нет, я не могу понять пользы вашего Директората. Где стимул к познанию нового? Если ты будешь валяться и загнивать, становиться толстым и ленивым и не делать ничего нового и значительного, что толку Пауку в твоей душе?
      — Но я…
      — У жизни есть цель! — Железный Глаз демонстративно хлопнул кулаком по мозолистой ладони. — Встряхнись! Иди и познай самого себя и свой мир! Что сможет вернуть Пауку твоя душа после смерти? Ты что, встанешь перед Богом и скажешь: «Моя жизнь была бесплодной, но зато приятной. Я только ел и спал, испражнялся и размножался», — а Бог спросит: «Но что ты узнал о реальности? О себе, а значит и обо мне?» Что ты тогда скажешь, сирианин?
      Человек озадаченно нахмурился. Он шевелил губами и облизывал их, уставившись на руки.
      — Ну… я… я не знаю. Я никогда об этом не думал. Никогда.
      Железный Глаз тепло улыбнулся.
      — Ты еще не совсем погиб, мой друг. Нарисуй паука на стене своего дома и подумай. Снаружи не происходит ничего, кроме войны и смерти. Возможно, ты упустишь кое-что из этого, чтобы посвятить себя размышлениям о своей собственной жизни и душе и о том, что бы ты мог послать Богу, если бы имел такую возможность. Неужели нельзя пожертвовать ради этого частичкой войны?
      Человек кивнул, его мясистое лицо выражало готовность.
      — Да. Да, я могу об этом подумать. Ты… ты Железный Глаз? Военный вождь романанов?
      — Это я.
      — Я, хм, записал это. Ты… ты не возражаешь, если я, ну, покажу это своим друзьям? — он закусил губу и слегка ссутулился. — Я хочу сказать, понимаешь, может, это прояснит, кто вы такие — романаны. Почему вы… как бы это сказать… такие свирепые?
      Железный Глаз засмеялся, вдруг развеселившись.
      — Мне все равно, что ты сделаешь с моими словами. Показывай их кому хочешь. Важно то, что происходит между тобой и Пауком. В жизни ничего нет важнее того, как ты питаешь и лелеешь свою душу. Важнее того, что ты узнаешь для Бога.
      Человек почти дрожал.
      — Спасибо, военный вождь. Огромное спасибо, — Железный Глаз оборвал связь, уронил голову на грудь и глубоко задумался, в то время как его пальцы перебирали трофеи.
      — Еще один? — спросила Рита, посмотрев на него со своего места управления ШТ.
      — Да, — он скептически сощурился в монитор, который показывал склад вокруг ШТ—22. — Эти люди всю жизнь прозябают! — он зашагал взад и вперед. — У них нет вызова, ничего, что бы могло улучшить их жизнь, что бы позволило им испытать себя и развить свои души! Ничего удивительного в том, что они овцы! Их НАУЧИЛИ быть овцами! Кто отвратительнее? Нген Ван Чжоу или Скор Робинсон?
      Рита сняла с головы устройство связи, потерла глаза и откинулась на биоморфное сидение командирского кресла.
      — Я не знаю. А ты думал, почему мы с Литой перешли на вашу сторону? Мы тоже не могли этого понять, — она серьезно посмотрела на него. — Джон, что ты собираешься делать, когда война закончится и они потребуют обещанного пророка?
      — Я никогда не говорил им, что здесь у нас есть пророк, — он простодушно развел руками. — Если они во что-то верят, это их дело.
      — Когда ты пытаешься сказать им, что у нас НЕТ пророка, твои слова звучат не очень убедительно, — одна рыжая бровь приподнялась.
      Он невинно улыбнулся.
      — Ну и что? Им не вредно во что-то верить. Смотри, как убывает сопротивление. Большая часть Экрании уже в наших руках. Эта история перекидывается как пожар на остальные укрепленные позиции сириан. Все больше и больше гражданских лидеров — вроде этого толстого человека — смотрят с надеждой на нас и на наше волшебство. Кто я такой, чтобы разочаровывать их?
      Рита улыбнулась.
      — Ну может, ты и не можешь дать им пророка, но, знаешь, они все хотят поговорить с тобой. Я начинаю чувствовать себя оператором Gi-сети или твоим личным секретарем! Возможно, тебе следует посадить рядового на прием вызовов, вместо того чтобы держать майора в своем клубе поклонников.
      — Поклонников?
      — Вроде того толстого человека — и всех остальных, наперебой стремящихся оказаться поближе к твоей покрытой шрамами шкуре. Тех, кто начинает видеть в тебе какого-то сверхчеловеческого спасителя.
      Железный Глаз засмеялся и глубоко вздохнул.
      — Некоторые из пленных требовали, чтобы я разрешил им присоединиться к силам романанов. Они говорят, что хотят взять трофей и встать плечом к плечу с воинами, — он покачал головой. — Я этого не понимаю.
      Она вертела головное устройство в руках, рассеянно глядя на монитор.
      — Знаешь, это еще цветочки. Любопытная психологическая реакция, свойственная людям, потерявшим все. Твои собственные предки сделали то же самое на Земле, когда американцы завоевали их. Они все бросились усваивать порядки белых людей, рассчитывая получить часть власти. Очевидно, если они потерпели такое сокрушительное поражение, то что-то не то было с их системой, а система победителей должна была быть удивительно правильной. Скоро на улицах будут выкрикивать твое имя.
      Железный Глаз пожал плечами.
      — Может быть. А пока, вероятно, нам лучше сосредоточить свои мысли на подавлении Англы и остальной части континента?
      — Снова хочешь работать, а? — язвительно спросила Рита. — Я этого боялась. Надо было оставить тебя на Мире воровать лошадей. У меня тогда было больше свободного времени.
 
 
      Пятница Гарсиа Желтая Нога бросил подозрительный взгляд на Джона Смита Железный Глаз, заходя в огромную комнату. Затем он застыл как вкопанный, пялясь на голографические образы на стенах. Перед ним расстилался пейзаж Мира: Медвежьи горы, розовый гранит которых был таким реальным, что, казалось, он мог прикоснуться к камню, если бы не вонь сирианского воздуха.
      Железный Глаз улыбнулся.
      — Частица дома.
      Пятница кивнул.
      — Хм, ты прислал за мной ШТ. В чем дело?
      — Когда мы здесь все закончим, то пошлем тебя обратно, — объяснил Железный Глаз. — Мы занимаемся тем, что называется пропаганда. Мы заготавливаем то, что называется рекламой. Ну — это вроде историй, помогающих продавать вещи. В данный момент мы сбываем романанов и сбиваем спрос на Нген Ван Чжоу.
      Пятница вскинул голову.
      — Ты не хочешь просто объяснить, что имеется в виду? — он бросал беспокойные взгляды на голопроекторы и на инженеров с блестевшими глазами.
      Железный Глаз скрестил руки с самодовольным лицом.
      — Новые пути. Если попробовать перевести это на язык романанов, то мы пытаемся уговорить сириан отдать лошадей без боя. Хм, склонить их сложить оружие, потому что Нген для них хуже, чем мы.
      Пятница провел носком сапога по искусственной земле, увидев зеленого хавестера и медведя, расположившихся на далеких вершинах. Он захлопал глазами.
      — Эй, — сказал он, — эти животные не…
      — Это искусство!
      — Ну и что? Ты вырвал меня из пекла сражения. Зачем тебе понадобился я?
      Железный Глаз подошел и похлопал Пятницу по плечу.
      — Чтобы продавать Паука. Вот, взгляни на меня, я грубый и неотесанный, большой, злобный и коварный. А теперь скажи мне, Пятница, кто самый скромный человек на Мире? Кто лучше всех в поселении рассказывает истории? У кого лучше всего подвешен язык? Кто может уговорить кого угодно? У кого величайший…
      Пятница закатил глаза.
      — Хм, я ничего не знаю о…
      — Все ты знаешь! — вскричал Железный Глаз. — Это просто. Я уже подобрал весь военный материал и показал, как каждый раз после того, как мы захватывали район города, Нген сметал его с лица земли. У нас уже есть документы, свидетельствующие об уничтожении Нгеном своего собственного народа. Он использовал тот фиолетовый огонь против него. Мне пришлось нелегко, но…
      Он вдруг смутился.
      — Видишь ли, меня вызывают через каждые пять минут. Какой-нибудь местный лидер хочет выслушать лекцию про Паука. У меня больше не остается времени вести войну, потому что мне приходится говорить с ними о душе, Пауке и обычаях романанов. Этот толстый малый вызвал меня, и у меня возникла идея…
      — Я уверен, что ты с этим прекрасно справляешься, — бросил Пятница через плечо, направляясь к двери. Тяжелая рука опустилась ему на плечо, развернула его, и он оказался перед злобным взглядом Железного Глаза.
      — Ты будешь еще лучше.
      Пятница проглотил комок в горле.
      Из сумки появились его личные кожаные одежды. Его лицо перекосилось, а губы скривились, когда он сбросил обугленный защитный костюм и облачился в мягкую кожу. Во рту пересохло, и он откашлялся, когда голографические записывающие устройства нацелились на него. Железный Глаз излучал оптимизм, когда инженеры Патруля поместили Пятницу на фоне Медвежьих гор.
      — Я… — выдохнул он, увидев, что включилось освещение. — Я… — невидимые пальцы сомкнулись на его горле. — Я…
      — Подождите, — подошел Железный Глаз, оптимизм которого сменился мрачной гримасой. — Говори что-нибудь! Ну представь, что рассказываешь детям про Паука!
      Пятница покачал головой.
      — Я не…
      Железный Глаз прищурился.
      — Разве ты не говорил мне, что твое исцеление состоит в том, чтобы прославлять Паука среди звезд?
      — Ну, я…
      — Разве ты не говорил, что Паук наделил тебя этой властью? Что ты боялся думать о том, какой может быть цена за это? Что ты обещал Пауку?
      Мысли Пятницы обратились к тому далекому дню на вершине горы, похожей на ту, что была сейчас за его спиной. Его пальцы непроизвольно нащупали изображение паука на боевой рубашке.
      — ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ? — голос эхом отзывался в его сознании. — КТО ЭТО СДЕЛАЕТ?
      Пятница посмотрел на Джона Смита Железный Глаз и кивнул, попросив его отойти. Он бесстрашно посмотрел на записывающие устройства. Его голос зазвучал свободно.
      — Я Пятница Гарсиа Желтая Нога. Я бы хотел, чтобы народы Директората узнали имя Паука. Я был призван сюда с моей родины, Мира, — он доброжелательно и мудро улыбнулся, обращаясь к невидимым массам, пытаясь затронуть душу каждого человека.
      — Позвольте мне рассказать вам о Пауке. Позвольте рассказать о том, чему мы, романаны, научились. Мы не враги вам. Наоборот, мы несем вам новую религию… новую жизнь. Мы не посланцы смерти. Мы открываем путь к лучшему будущему. Послушайте теперь о том, что я вам расскажу о Пауке и о жертве, которую он принес, чтобы люди были свободными…
      Железный Глаз наблюдал со стороны, ощущая притягательную силу, излучаемую Пятницей, внезапно задетый словами маленького человека.
      — Как успехи? — спросила Рита с порога.
      — Если через неделю по всему Сириусу не возникнут культы Паука, я сделаю старика Уотти военным вождем!

21