— Полковник? Сарса говорит. Обеспечьте эту линию как можно лучше. Моя любимая протеже обладает кое-какой информацией, которую я посылаю.
      Рита знаком показала, что Сюзан должна подключиться.
      — Связь неустойчивая, детка, но я думаю, нам удастся пробиться.
      Сюзан вызвала свои файлы при помощи слова-шифра.
      — Передаем, полковник, — повторила Рита. После того, как информация Сюзан кончилась, она добавила: — Получили?
      Рита подняла голову и подмигнула.
      — Вот и все, детка. Иди ко мне в каюту, отдохни немного. На тебе лица нет.
      Ганс сошел вслед за ней с мостика, тоже уставший и вымотанный. Сюзан взглянула на него, сладко зевая.
      — Где Пятница?
      — В патруле с Железным Глазом. Этот маниакальный пилот врезался в большой склад, забитый экзотическими продуктами. Похоже, мне здесь понравится.
      — О Паук, как я устала, — чтобы кивнуть головой, ей пришлось приложить все свои усилия.
      — Пошли, у меня для тебя есть специальная койка, — он провел ее по коридору до маленькой каюты Риты. — Можешь ею распоряжаться двадцать часов, — Ганс открыл люк.
      — Но где будет Рита…
      — На мостике. Ей есть чем заняться. Пошли, — он втащил ее в дверной проем.
      Сюзан застонала, прислонившись к стене. Ганс начал расстегивать ее боевой костюм, бросая его исполосованные, испачканные, забрызганные кровью части на пол. Его локти в тесноте ударялись о стены.
      Сюзан взглянула на хронометр.
      — Я не ложилась почти два дня.
      — Я успел отоспаться.
      — Должно быть, я выгляжу ужасно.
      — Ты красива как никогда, — прошептал Ганс, стягивая щиток со спины Сюзан.
      — Я воняю, — сказала она со смешком, — лошади, по сравнению со мной, не пахнут вообще. Мне нужно в душ.
      Ганс даже не покраснел, когда она разделась перед ним и вошла в маленькую кабинку. Почувствовав себя, наконец, хоть чуть-чуть живой, она обсушилась и вышла. Устало упав на койку, она установила регуляторы.
      Ганс устроился в единственном маленьком кресле. Она посмотрела на него с интересом, соображая с трудом.
      — Почему ты это сделал?
      — Что?
      — С Пятницей. Со мной. Ты же знал, что тебя должны были там убить десять раз.
      — Паук был со мной, — Ганс скривил губы. — Вероятно, ему нравятся дураки, — он посерьезнел. — Кроме того, они бы смели их всех. Ты же видела атаку с флангов. Для Пятницы это была бы верная смерть. Я не мог не думать о том… что это причинило бы тебе ужасные страдания, — он опустил взгляд, уставившись на руки, потирая их, как будто вспоминая ощущение потной кожи Пятницы.
      — Знаешь, я люблю тебя, — прошептала она. — Тебя и Пятницу. Я не знаю, как можно жить без кого-либо из вас.
      Он не шевелился, смотря все в ту же бесконечно далекую точку за переборкой. Наконец, он хрипло прошептал:
      — Засыпай, Сюзан. Ты устала. Это путает твои мысли.
      Она покачала головой, видя, как он борется со своими собственными представлениями о благородстве. В ее памяти всплыло выражение его глаз, когда он спасал ее и Пятницу. Она видела силу, характер, непоколебимость.
      Забыв о своих болячках, она встала и подняла его на ноги. Он дрожал, пока она расстегивала его боевой костюм неожиданно ловкими, несмотря на усталость, пальцами.
      — Сюзан? — спросил он, когда она стянула с него нижнее белье. — Ты… уверена? Я имею в виду… насчет Пятницы…
      — Я не могу спать, Ганс. Я слишком заведена. Кроме того, ты мне сейчас нужен. Я давно хочу тебя. Я просто этого по-настоящему не осознавала. Ты самый…
      — Но что это значит? — спросил он, отзываясь на прикосновение пальцев к его груди.
      — Это значит, что сегодня я тебя чуть не потеряла. Мы все еще можем потерять друг друга, понимаешь. Нельзя, чтобы кто-то из нас умер, а мы бы не… не разделили этого. Наши жизни в таком случае стоили бы меньше, — она потянула его на койку вслед за собой.
      — Я никогда раньше не был с женщиной, — тихо сказал он. — Я… у меня может ничего не получиться.
      — У нас есть двадцать часов на то, чтобы это выяснить, — прошептала она, слегка покусывая его ухо.
 
 
      — Первый гражданин! — голос Джиоржа задел краешек сознания Нгена. В его сне молодая романанская девушка извивалась перед ним, связанная по рукам и ногам. Электрическим кнутом он терзал ее крепкое тело, наблюдая, как она стонет от образов, внедряемых в ее сознание психомашиной.
      — Первый гражданин? Пожалуйста, ответьте.
      — Да, — сон испарился, оставив его разгоряченным и возбужденным.
      — Мы перехватили передачу Патруля, Первый гражданин. Я думаю, вы должны об этом знать, — сообщил монотонный голос Джиоржа. — Я только что вернулся с захваченного корабля. Я воспользовался его системой для контроля за их коммуникацией. Я думаю, вы должны знать, что нечто было отправлено на «Пулю». Мне не удалось получить саму информацию, но я понял, что там речь шла о наличии в системе «Пули» каких-то сведений по Братству. «Пуля», как и Граница, многое хранит в своих глубинных банках данных. Очевидно, это сохранялось там веками.
      — Что? — Нген вскочил на ноги, прогоняя сон. Тело Леоны лежало рядом с ним, еще теплое и потное от усилий, которых он от нее потребовал.
      — Я не уверен, Первый гражданин. Но достаточно сказать, что, по мнению майора Сарса, это поможет им сдвинуться с мертвой точки, — глаза Джиоржа загорелись и он потер руки. — Какие секреты могут скрываться… — он покачал головой. — Если бы я только мог попасть на этот корабль!
      — Джиорж! — выпалил Нген. — Насколько это серьезно?
      Бледный инженер пожал плечами.
      — Мы не можем представить. К сожалению, я только приступил к изучению их системы. Техническая информация не могла быть затребована, и я тогда еще не понимал записывающих команд. Я дал вам общее представление об их разговоре. В то же время с планеты была еще одна передача. Я думаю, вы должны посмотреть ее.
      Появилось голографическое изображение рыжеволосой женщины. Вполне привлекательной. Затем внимание Нгена привлекла суровость в этих зеленых глазах. Он увидел во взгляде вызов. На вызов он реагировал немедленно. Он приказал сделать копию голографии.
      — Граждане Сириуса, — грудное контральто задело струну внутри Нгена, — военным распоряжением Директората каждое лицо или лица, добровольно не признавшие власть Директората на этой планете по истечении десяти часов, будут считаться настроенными враждебно.
      Те районы, которые останутся верными Директорату, будут находиться под охраной десантников Патруля. Те районы, которые будут продолжать поддерживать политику преступной Партии независимости, будут переданы народу романанов на порабощение. Более того, районы, отданные романанам, не вернутся под юрисдикцию Патруля после подчинения планеты. Всем должно быть ясно, что романаны являются самостоятельной политической единицей и не связаны законами, конвенциями или соглашениями, действующими в пределах контролируемого Директоратом космоса. Они политические союзники только формально. Районы, переданные им, останутся за ними навсегда.
      У романанов, хочется подчеркнуть, есть своя система экономики и распределения ресурсов. Часть из вас будет транспортирована на другую планету для занятия скотоводством, изготовлением ружей, ножей, обработкой земли и чисткой конюшен. Некоторые из женщин будут взяты для приготовления пищи, работы по дому и ухода за детьми. Те, кто принадлежит к богатым семьям, будут взяты в жены. Это не должно вас пугать, дамы. Бремя труда будет ограниченным, так как воины вернутся богатыми. Вы будете делить свои супружеские обязанности с не меньше чем еще семью другими женами.
      Подобным же образом промышленность в романанском секторе останется под их контролем. Романаны будут определять заработки, прибыль и налоги на всю продукцию. Патруль полагает, что те, кто будет депортирован на романанский мир, убедятся в том, что производство отвечает их потребностям. Вероятно, вы могли бы назвать этих лиц заложниками… если бы романаны не были такими добрыми и гуманными по своей природе.
      В тех районах, которые попросят защиты Патруля, будут восстановлены нормальные условия в самое короткое время. Мы понимаем, что политические махинации приучили вас верить в то, что при возобновлении контроля Директората вашей участью будут смерть и разрушение. Тем не менее, промышленность вернется в норму, и экспортные операции будут продолжаться по-прежнему. Для разрешения наших трудностей грузовые корабли GCI готовы к скачку с Рейнджа, Сиона, Земли и других мест, где накапливается избыток продовольствия. Им, в свою очередь, понадобятся генераторы, металл и оборудование, производимые здесь. Патруль не наложит никаких санкций в том случае, если нам будут переданы лидеры Партии независимости.
      Граждане, у вас есть десять часов. По истечении этого времени — в зависимости от высказанной поддержки — вы либо получите защиту, либо будете отданы силам романанов. Решение за вами, — изображение исчезло.
      Нген нахмурился. Достаточно стремительные действия со стороны Патруля. Он начал кусать губу и морщить лоб. Все пошло не так, как предполагалось. Он надеялся выбить Патруль с неба. Затем народные гвардейцы уничтожили бы романанов и десантников в упорном наземном бою, чтобы привести в нужное состояние их представления о революции.
      Патруль выстоял. Планета оказалась вовлеченной в яростную наземную схватку; но его силы мало-помалу распылялись, почти ничего не добившись. А теперь еще это! Как отреагирует народ?
      Нген встал, оделся и устроился перед системой.
      — Джиорж, приготовься передать это. Трансляция на всю планету.
      Нген заставил свое лицо принять серьезное выражение.
      — Дорогие сограждане! Увы нам, если человеческий ум оказался способным на такое вероломство, направленное на разложение нашего возрожденного общества. То, чего Патруль не может сделать силой оружия… он хочет добиться лживыми словами и обманом!
      Помните любимую всеми нами Леону Магилл? Она стала жертвой вероломства и погибла, чтобы вы могли жить, — он сделал паузу, сверкнув глазами, — и позволю себе заметить, от рук той самой рыжеволосой ведьмы из Патруля. Кто-нибудь из вас знает ее, граждане? Если да, то подобные сведения сообщайте прямо мне.
      Наши агенты опознали ее много месяцев назад. Мы предпринимали энергичные меры по розыску, чтобы привлечь ее к ответственности за совершенные преступления! Тщетно наши силы безопасности гонялись за ней, только для того, чтобы теперь вы могли созерцать Директорат в его самом черном обличье! — он ударил кулаком по ладони, его глаза горели фанатичной убежденностью.
      — Разве это не АБСОЛЮТНОЕ БЕССТЫДСТВО! То, что именно ЕЕ эти скоты из Директората послали загонять вас обратно в их стойло! Что это говорит о самом Директорате? О Патруле, который хочет, чтобы вы вверили себя этой адской ведьме? Ей, которая взрывала ваши заводы и убила нашего славного лидера, Леону Магилл? Кто за ней последует? Кто будет ее слушать?
      Только не я, братья мои, — он постарался как бы испепелить глазами систему. Затем уже мягче: — Нет… только не я. Мы слишком многим пожертвовали, чтобы забыть о тех, кто был жестоко убит Директоратом. Если мы сейчас сдадимся, что нам тогда сказать душам тех, кто погиб ради того, чтобы мечта стала реальностью? — он призывно вытянул руки. — Неужели вы можете сказать кому-либо из этих святых мучеников, что мы ОСКВЕРНИЛИ ИХ МОГИЛЫ?
      Нген дал им пятнадцать секунд на то, чтобы обдумать это.
      — Теперь они угрожают нам варварами! Они обещают продать наши семьи в рабство! Что будет дальше? Неужели мы хотим, чтобы наших дочерей принудили быть шлюхами у этих тварей, которые носят на поясе волосы своих жертв? Неужели мы хотим, чтобы их немытые, вонючие тела прижимались к чистой невинной коже молодых сирианских женщин?
      Нген довел себя до исступления.
      — Посмотрите на своих детей! — страстно воскликнул он. — Смотрите, как ваших дочерей уводят и насилуют многократно в массовых оргиях! Смотрите, как их юные тела вздуваются дьявольским отродьем, которое оскверняет само имя человека! Смотрите, как ваших сыновей вырывают из ваших рук и учат порочным диким страстям! Смотрите, как они учатся пить горячую кровь своих жертв! Смотрите, как они танцуют, размахивая над головой волосами, сорванными с цивилизованных людей! Смотрите, что вы хотите с ними сделать!
      Нген позволил себе опуститься обратно в кресло, изобразив на лице судорогу, говорившую о том, как трудно ему было вернуть самообладание.
      — Граждане, варвары — это люди. Убивайте их на наших улицах. Убивайте их в небе. Убивайте их в домах и на заводах. Они умирают один раз. Если мы поддадимся, то умрем тысячу раз. Я не уйду. Я одной с вами крови, одной плоти. Это сражение за наше будущее — и пока я жив, я буду бороться.
      Если среди вас окажутся предатели, вылавливайте их и поступайте с ними так, как они заслуживают. В жизни ничего не дается легко. Леона заплатила самую высокую цену, чтобы мы могли быть свободными. Она никогда не увидит плодов того, что мы задумывали. Я могу не увидеть этого справедливого вознаграждения, как и многие из вас, дорогие сограждане. Но вправе ли мы — те кто не выживет — предавать мечты других?
      Запомните это! Также запомните, что, если вам удастся обнаружить эту рыжеволосую женщину, я дам миллион тому, кто доставит ее ко мне целой и невредимой. Мы все станем свидетелями суда над ней. Она послужит для всей галактики примером того, что на Сириусе по крайней мере существует правосудие!
      Он закончил трансляцию и вызвал Джиоржа.
      — Я думаю, это должно обезвредить их глупое заявление, — Нген довольно улыбнулся. — Хорошо было сработано?
      — Выше всяких похвал, Первый гражданин, — Джиорж поклонился, но в его глазах читалась какая-то нерешительность.
      — Да, Джиорж? — спросил Нген.
      — Ничего особенного, Первый гражданин. Просто романаны наступают в направлении дома моей матери в Англе.
      — С ней все будет в порядке, Джиорж, — заверил его Нген с искренностью, в которой сам сомневался. Если романаны захватят… да, кто знает, как отреагирует Джиорж. — Если дела пойдут совсем плохо, я обещаю, что лично пошлю команду для ее эвакуации.
      — Спасибо, Первый гражданин, — кивнул Джиорж.
      — Да, кстати, — добавил Нген, как будто только что вспомнив, — все районы города, которые перейдут на сторону Патруля, подлежат сожжению. Это будет нелишним напоминанием правоверным, что преданность Партии превыше всего; официальной причиной будет то, что мы уничтожаем контрреволюционеров и романанов.
      Джиорж отдал соответствующие распоряжения.
      — Хорошо, Первый гражданин. Я извещу об этом орудийные команды.
      Нген удовлетворенно улыбнулся, проверил положение кораблей Патруля и нахмурился. Ими он скоро займется. Но какое значение могло иметь то, что «Пуля» скрывала секреты Братства? Что именно было схоронено в ее банках данных?
      — Джиорж?
      — Да, первый гражданин.
      — Когда Патруль сделает следующий ход, сосредоточьте огонь на «Пуле». Она нам нужна — вместе с этим секретом Братства. Ты изучил захваченный корабль, знаешь его досконально, и определил слабые места?
      — Да, Первый гражданин.
      — Хорошо, — добавил Нген, прищурив глаза, — захватить героя, Дэймена Ри, спасителя Атлантиды, было бы исключительным успехом, не правда ли? Символом нашей власти.
      — Несомненно, Первый гражданин, — Джиорж поклонился, все еще поблескивая глазами. Почти затаив дыхание, он добавил: — А я смог бы добраться до этой технологии!
      — Да, Джиорж, — покладисто ответил Нген, — «Пуля» будет твоей. И можешь объявить, что тот стрелок, который выведет ее из строя, получит щедрое вознаграждение. С другой стороны, всякий, кто попадет в реактор или уничтожит компьютеры, будет передан романанам до того, как мы их уничтожим.
      — Слушаюсь, Первый гражданин.
      — Это все, Джиорж, — система отключилась.
      Значит, Патруль нанес ответный удар, использовав страх перед романанами против его революции. Нген не мог не вспомнить ужас в глазах Пики Витра, когда тот показывал голографии романанов в действии.
      — Но все-таки я принял контрмеры. Теперь посмотрим.
      Он улыбнулся Леоне, наслаждаясь ужасом, застывшим в ее глазах.
      Но он прошел мимо нее и устроился на соседней кровати со второй женщиной. Та смотрела волком, связанная по рукам и ногам. Довольно улыбаясь, он обвел пальцем выступавшие соски и непринужденно заворковал:
      — Теперь и ты тоже научишься наслаждению, моя долговязая красавица. Да, сломать тебя будет для меня большим удовольствием. В конце концов, вся эта сила, самообладание и уверенность в себе тебе не помогут. Я, Нген Ван Чжоу, сделаю так, что твое собственное тело предаст тебя. Я научу тебя презирать себя, мое сокровище!
      Его глаза возбужденно поблескивали, пока она, с кляпом во рту, пыталась что-то сказать. Да, да, конечно она убьет его. Одного взгляда на эти мускулистые руки и ноги было достаточно, чтобы показать, что она следила за своей спортивной формой. Эта мысль возбудила его.
      — Да, голубка, я вижу ненависть в твоих глазах, — он причмокнул губами. — Но сейчас, душенька, настало время приступить к занятиям. Ты будешь плакать для меня. Ты будешь таять для меня. Вся твоя твердость превратиться в глину в моих руках.
      Он аккуратно опустил головное устройство ей на лоб и дождался, пока ее глаза затуманились. Затем он вытащил кляп изо рта женщины и начал целовать ее в шею, поглаживая пальцами бока. Полковник Ариш Амаханандрас попыталась закричать.
 
 
      ШТ появлялись парами, разрывая небо пронзительным свистом и поражая бластерами сверкающие сирианские аркологии в предместьях Англы, одного из крупнейших промышленных районов Экрании. После них оставалось разбитое стекло и скрученная сталь, в затянутое небо поднимались черные клубы дыма.
      — Этого должно хватить, — решил Ганс.
      — Подтянитесь, — приказала Сюзан. Фигуры перебежками продвигались вперед по заваленной обломками улице, на которой Народная гвардия блокировала их. — Надо благодарить Паука за ШТ.
      — Не спускайте глаз с окон, — напомнил Пятница.
      — ЛОЖИСЬ! — завопил Ганс, — СИРИАНЕ!
      Романаны нырнули за разбитые грузовики, скользнули в дверные проемы и за треснутые, полуразрушенные стены, держа бластеры наготове.
      — Не открывайте огонь! — приказала Сюзан. — У них белый флаг. Они сдаются.
      Непрерывным потоком сломленные гвардейцы высыпали из огромной аркологии, хрустя битым стеклом и высоко подняв руки. Некоторые нетвердо держались на ногах, ошарашенные тем адом, который устроили ШТ. Другие пытались остановить кровь из ран. Некоторые просто тупо смотрели в землю. Однако большинство дрожало от страха, с ужасом всматриваясь в тени.
      — Ладно, — вздохнула Сюзан, выбирая Рэя Смита и Патана Риша. — Вам уже это знакомо; отведите их к нашим позициям.
      У романанов на лицах было написано отвращение, когда они поднялись и с бластерами наизготовку погнали сириан прочь от обломков. Сюзан встала, зная, что ее прикрывают шестьдесят романанских стволов.
      С другой стороны подошел Ганс, когда один из гвардейцев с командирскими знаками вышел вперед.
      — Мы сдаемся! Не трогайте нас! Не калечьте нас!
      Сюзан остановилась перед мужчиной, бросив быстрый и беспокойный взгляд на пасмурное небо.
      — Все будет нормально. Романаны не трогают тех, кто сдается. Нам просто трудно вас уважать.
      Кто-то из пауков усмехнулся из-за перевернутого воздухоплана.
      Сирианин проглотил комок в горле.
      — А чего вы ожидали? — его глаза отчаянно бегали. — Мы видели записи. Те, которые Лита Добра передала с «Пули». Мы знаем о пророках. Все об этом говорят. Как мы можем сражаться с вами, когда вам известно будущее? Как мы можем что-то планировать, когда вы знаете каждый наш шаг? Вам известно наперед о своей победе! Как мы можем что-то этому противопоставить?
      — Пророки? — удивилась Сюзан. — Что, они…
      — ДА! — вскричал сирианский командир. — Те, которые видят будущее! Как же еще вам удается каждый раз побеждать нас? Знать все наши слабые места? Вы бы не напали, если бы не знали, что победите! Мы бессильны против этого.
      Сюзан засмеялась, хлопая себя по коленям.
      — И правда, как же еще? Знай силу Паука, сирианин. Ладно, убирайся к черту. Нам еще нужно захватить всю остальную планету!
      Риш сделал знак сирианам, чтобы они начали двигаться, вытягиваясь длинной цепочкой из разрушенного здания, пока остальные из ее отряда побежали вперед, занимать оставленные сирианами позиции.
      — Высматривайте люки кабелепроводов! — крикнул Пятница, подгоняя всех вперед и с тревогой поглядывая на небо. Атаки с орбиты следовали за победами с обескураживавшей частотой.
      — Ганс? Пятница? — позвала Сюзан, укрывшись во взорванном туннеле. — Что это значит? Все это про пророков?
      Пятница одарил ее озорной улыбкой.
      — Ты бы пошла на войну против человека, который видит будущее?
      Она покачала головой.
      — Нет, но эти люди все-таки ничего не понимают в пророках. Пророк не говорит того, что он видит; он бы сошел с ума! Кроме того, с нами нет пророка.
      Ганс махнул рукой, перебивая их.
      — Но они-то этого не знают. Я думаю, это важно, — он снял с пояса устройство связи. — Мне нужна майор Сарса!

20