— Да, это ваши слова, — цинично заметил магистр. — Но Гражданская служба порядка только получила сообщения, что какой-то сумасшедший бегал голым и убивал людей. Кто ваш хозяин?

— У меня нет хозяина! — проревел Стаффа. Резкая боль пронзила его позвоночник, заставила его скорчиться, искривила лицо, его мозг онемел, пока он пытался удержаться на ногах. Он застонал, когда судебный пристав отошел от него, в руках у него болталась электрическая дубинка.

Магистр вытянул длинный белый палец и спокойно добавил:

— Здесь вершится правосудие. Я не позволю больше никаких возмутительных заявлений, сумасшедший. Ты — раб. Твое тело покрыто шрамами. Предполагаю, ты будешь убеждать нас, что это следы боевых ранений?

Смех и крики отозвались с галерей.

Стаффа заставил себя выпрямиться, откинул назад голову, его черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

— У моего народа шрамы — знаки чести, награда за службу Компаньонам.

Снова смех с галерей. Унижение смешалось с яростью;

Стаффа скрипнул зубами и часто задышал.

— А Компаньоны, видимо, убивают невинных граждан? — Магистр поскреб голову и вздохнул.

— Да, сумасшедший, я знаю репутацию Звездного Мясника. То, что он совершает ужасные преступления во имя империи, однако, не подлежит рассмотрению в нашем суде. Судя по вашей внешности, совершенно очевидно, что вы — беглый раб. Во время медицинского обследования вы сломали руку терапевту и вывели из строя двух врачей-практикантов. Сумасшедший, это квалифицируется как нападение на представителей общественности. С тех пор вы продемонстрировали неконтролируемые вспышки ярости и бреда, что делает вас в глазах суда опасным для граждан империи. Далее, вы сознались в убийстве двоих из граждан империи. Что вы можете сказать?

Стаффу охватила ярость, он сжал кулаки, мускулы бугрились на его руках и плечах.

— Вы все заплатите за это.

Судья продолжал ровным голосом:

— Итак, Стаффа кар Терма, знаете, что этот суд находит вас виновным по всем пунктам обвинения. Суд приговаривает вас либо к смерти, либо к пожизненному рабству.

Стаффа напрягся, страх заполнил все клетки, где прежде гнездилась ярость. Он задрожал, почувствовав, как судебные приставы выступили вперед, держа наготове электрошоковые дубинки.

Магистр сжал пальцы и наклонился вперед.

— Что-то подсказывает мне, что мне следует казнить вас. Однако вы отняли много времени у суда и много ресурсов империи. Мы будем содержать вас в госпитале, пока ваше здоровье не улучшится. Возможно, это слабое утешение. Я думаю, что это справедливо, если люди получают что-нибудь взамен. Следовательно, я приговариваю вас к пожизненному рабству. Вас переведут в городскую больницу и снабдят ошейником. Вы знаете, что такое ошейник?

Губы Стаффы дернулись.

— Вы повторите для протокола, что вы знаете, как действует ошейник.

Проклятые Боги, он знал. Эти чертовы «ошейники» изготавливались в его собственных лабораториях. Магистр сделал отметку в записях и произнес:

— Следующий!

Стаффа воскликнул:

— Неужели здесь нет никакой справедливости? Вы даже не проверили, тот ли я, за кого себя выдаю? Какое же это…

Магистр покачал головой, глядя на потрясенного Стаффу.

— Приставы, уведите его и доставьте в тюрьму. Следующий.

Потом начался кошмар из боли и ярости, когда он раз за разом пытался дотянуться до судебных приставов. Каждый раз они превращали его в дрожащий кусок мяса, пока наконец он не подчинился их воле и не пошел, куда они велели, задыхаясь от усталости. В его мозгу мелькали угрозы, он клялся отомстить этой планете человеческого разложения.

Вспышки боли снова пронзили его, и он потерял сознание. Его тело бессильно растянулось на грязном полу, а голова гулко ударилась о цементный пол. Перед глазами забрезжил свет. Ой не мог сопротивляться, когда холодный металл ошейника сомкнулся у него на шее.

— Встать, — приказ едва пробился в его измученный мозг.

— Я сказал встать! — Удар ногой пришелся по почкам. Скорее гнев, чем уступчивость, заставил его подняться на ноги. Легкие его горели. Двое приставов отступили назад, вне пределов его досягаемости, держа наготове дубинки. Неужели они все еще нуждались в них? Он обнаружил, что его ноги совершенно отказываются поддерживать его. Они могли сбить его с ног ударом руки.

Он, Стаффа кар Терма, которого задабривали Сасса и Рига, стоял совершенно беспомощный. Шок мешал ему продолжать сопротивление, а его нервная система была полностью парализована электрическими дубинками. Голос застрял у него комком в глотке, когда он посмотрел на свои дрожащие руки. Боль раскаленным до бела огнем пронзила его израненный мозг.

— Послушай, сумасшедший, — обратился к нему рослый судебный пристав, — ошейник подключен.

Стаффа кивнул, моргая, пытаясь задействовать свой мозг.

— Хорошо. Если что-нибудь с ним случится, — например, он умрет — передающее устройство замкнется. Если это произойдет, ты умрешь. Понятно, как он действует?

Стаффа снова кивнул. Сколько людей, мужчин, женщин и детей, продал он в рабство? Проклятые Боги, он-то знал, как действует эта система.

Пристав-коротышка произнес спокойным голосом:

— Вот попробуй-ка.

В глазах Стаффы потемнело, и он свалился на пол; он ничего не видел, ничего не слышал и не ощущал даже холодного камня. Его голова казалась отделенной от всего тела, воздух в легких кончился, сердце остановилось.

В одно мгновение его тело все закололо, точно он лежал на иголках. Онемение начало проходить, легкие наполнились воздухом, он проглотил стоявший в горле комок. Нет, больше не было никакой боли, один только страх и беспомощность перед мгновенной смертью и полной недееспособностью.

— Вставай, раб, — крикнул пристав. — Вставай… или снова получишь. Твое наказание приравнено к смертному приговору. Мы не обязаны поддерживать твою жизнь. Вставай.

Стаффа перекатился на бок и кивнул с несчастным видом.

— Погодите… секунду. Дайте мне… собраться с духом.

Он сделал три вздоха и с трудом поднялся на ноги, все тело протестующе заныло. Пристыженный, он протер глаза, пытаясь сморгнуть слезы, удивляясь, куда это подевался здравый смысл в просторах Вселенной.

— Сюда, — указал дорогу рослый пристав, держа пульт управления воротником в руках. Стаффа пошел вниз, по наклонной плоскости, силы стали постепенно возвращаться к нему.

— Швырнул мои собственные слова мне же в лицо, — пробормотал Стаффа еле слышно, вспоминая магистра.

«Что случилось со мной?»

Он провел нервными пальцами по ошейнику. Металл был гладким, безликим. Системы связи и замыкания были встроены в сам металл.

«И теперь мое собственное изобретение сделало меня рабом».

За дверью их уже поджидал ЛС.

— Давай, — буркнул офицер в воздухолете. — Забирайся. Я не собираюсь торчать здесь весь день. — Надзиратель напоминал гнома-переростка. Его лысый череп загорел на солнце, а тело было облачено в форму хаки. — Меня зовут Морлей, я в какой-то мере отвечаю за тебя и за ту команду, в которой ты будешь работать. Моего напарника зовут Англо. Я — хороший парень. Мы направляемся в пустыню, но сначала заглянем в храм.

Стаффа забрался внутрь, заметив гладкую пластиковую вставку за ухом Морлея. Серебристый провод тянулся к маленькой антенне, которая вспыхивала на черепе офицера.

Он едва обращал внимание на город. Его мозг продолжал в муках отыскивать хоть какую-нибудь зацепку. Что это за мир? Какую империю ему удалось построить в результате стольких усилий? Должна же быть справедливость… Ступайте за ней к императору!

Он протер глаза и уставился на свои пальцы. Непостижимо! Они были в грязи! Он посмотрел впервые на свое тело, заметив слои грязи, покрывавшие его с ног до головы. Знакомые шрамы, бороздившие его мускулистую плоть, были скрыты грязным полотенцем, которое ему выдали. Оно пропахло мочой и кислым потом. Его ноги болели в тех местах, где нежная кожа была натерта и изранена от непривычного соприкосновения с камнями и песком.

«Как могло случиться такое! Почему магистр не стал проверять мои заявления? Почему он не поверил мне?»

Стаффа засмеялся, чтобы скрыть боль в груди. Он никогда не позволял распространять свои голографические изображения из соображений безопасности. О, Проклятые Боги! Леденящий холод сковал его мысли, когда он уставился на мускулы, вздувшиеся у него на руках.

«Чертовы Боги! Что если кто-нибудь узнал его? Каким же наивным дураком он был! Он стоял там, перед тем магистром и заявлял на всю империю, что он Стаффа! Человек, за смерть которого готовы были заплатить многие планеты, стоял с голой задницей перед публикой и сам себя предлагал в качестве жертвенной овцы!»

Стаффа, тебе необходимо снова задуматься. Ты не в себе. Последствия воздействия Претора оказывают воздействие на твой рассудок.

В горле у него пересохло, а сердце бешено колотилось. Слава Проклятым Богам, они посчитали его сумасшедшим! Он заерзал на жесткой скамье. Как долго это продлится! Пока кто-нибудь не заметит отсутствия настоящего Командующего?

— Мною правит страх, — прошептал Стаффа. «Я должен убежать! Я должен освободиться!»

Как? Как можно сломать ошейник? Его пальцы исследовали металл, теперь уже теплый, присосавшийся к его коже, словно какой-то паразит.

Воздухолет притормозил возле заднего входа в храм. Стаффа взглянул на огромное сооружение из песчаника и вспомнил грациозные мраморные колонны в прохладный воздух помещения. В прошлый раз он входил как победитель через парадный вход, его команда уже заблокировала все здание и расставила охрану.

Морлей, спрыгнув на землю, потянулся и зевнул. Он, однако, не производил особого впечатления своим мясистым лицом и лысым черепом. Над его брючным ремнем нависал живот, и он посматривал на Стаффу тусклыми глазами.

— Как твое имя, раб? — спросил пилот, выводя Стаффу из воздухолета.

— Ста… — он пожал плечами, нервничая, испугавшись того, что он чуть было не сказал. — Думаю, теперь не важно, как меня звали. А какое имя вы дали бы такому человеку, как я?

Пилот повел его к дверям, разговаривая на ходу:

— Ну, посмотрим. Ты — рослый, сильный, судя по мускулам на твоих плечах. Наверное, часто наказывали, раз на тебе столько шрамов. Ты — крепкий орешек, так?

Стаффа пожал плечами.

— Тебя будут звать Тафф, — Морлей засмеялся откуда-то из недр своего брюха. — Да, мне нравится, Тафф.

Стаффа посмотрел на него своими холодными серыми глазами.

Морлей заметил его взгляд и добавил:

— Слушай, Тафф. Так уж устроена система. Ты здесь не потому, что был хорошим парнем. Я или любой из ребят может убить тебя одной только мыслью. Понял? Большего и не требуется. Просто настойчивая мысль, и ты — мертв. Мне даже пальцем не придется шевелить. Теперь нам предстоит определенная работа. Она совсем не простая и не приятная. — Тусклые карие глазки смотрели нейтрально.

Стаффа что-то буркнул в ответ.

Надзиратель зловеще ухмыльнулся:

— Если с делом не справляются роботы, мы используем вас, ребята. — Затем он сделал протестующий жест. — Послушайте, мы не монстры. Некоторые говорят, что мы такие бесчестные, что можем работать на самого поганого Звездного Мясника, но мы всего лишь выполняем свою работу, за которую нам платят, как за всякую другую. Вы помогаете нам, и мы обращаемся с вами по-хорошему — даже подкидываем бутылочку время от времени. Но помешаешь нам, Тафф, и мы сделаем твою жизнь адом или убьем тебя, не задумываясь.

Стаффа покачал головой, когда они спускались по узенькой, вырубленной в каменной стене лесенке. В сыром подземелье храма, который когда-то был у него в руках, Стаффу привели в слабо освещенную комнату. Вода капала с серых потолочных перекрытий, а в воздухе плохо пахло. Двое грязных мужчин в ошейниках стояли на бортике над беспокойной поверхностью бассейна. Еще один офицер, стоявший со скрещенными руками, медленно покачал головой, вглядываясь в бурные воды. Рядом отдыхал какой-то механизм. Одна из панелей на его боку была открыта, обнажив поломку.

Морлей воскликнул.

— Вот вам новенький, ребята. Познакомьтесь с Таффом. В чем дело, Англо?

У Англо были коротко остриженные темные волосы, а ростом он был чуть ниже Стаффы. Его форма не отличалась от формы Морлея, а на черном кожаном ремне висел патронташ и блестящие инструменты. Англо поднял глаза, напряжение застыло в его взгляде.

— Кайлла внизу. Уже давно. Проклятые Боги, надеюсь, она не застряла там.

Морлей окинул Стаффу оценивающим взглядом.

— Ты выглядишь отдохнувшим, Тафф, посмотри, нельзя ли чем-нибудь помочь Кайлле. Потом, когда вытащишь ее, снова нырни и попытайся устранить утечку.

Стаффа сглотнул, посмотрел на двух грязных рабов и снова на офицеров. Англо нахмурился. «Нет, не выводи их из себя. Попытай счастья с водой».

У него захватило дух, когда он встал на край черного замутненного бассейна, и вдруг догадка пронзила его: сточные воды. Его кожа покрылась мурашками, когда он перешагнул через бортик и ступил в прохладную воду.

Что-то мягкое ткнулось ему в ногу, он поскользнулся и не успел опомниться, как оказался по грудь в нечистотах.

— Поторопись! — заорал Англо. — Кайлла уже три минуты отсутствует! Вода поступает в ванные храма! Иди!

Стаффа окинул офицера долгим взглядом и наполнил легкие воздухом. Грязная вода хлынула ему в уши, когда он нырнул. В темноте его начало сносить течением в сторону. Сколько времени у него в запасе? Как ему вернуться назад?

«Я умру здесь. Мой сын, неужели, и тебя я предал?»

Острые камешки впивались Синклеру Фисту в грудь, в живот и бедра. Синклер осматривал разрушенные горные вершины. Пока что после заката приборы ночного видения выявили лишь скопления горячих точек. Он изучил каждый уголок и каждую трещинку в местной топографии так же хорошо, как когда-то свою узкую койку в школьной спальне на Риге.

— Синк? Я продвигаюсь наверх, — раздался в наушниках голос Гретты.

— Не спеши, любимая. Мне что-то здесь не нравится.

Снова он действует в нарушение устава — «чертовой книжонки» как теперь все они называли ее. Полевые командиры — в основном сержанты — должны были оставаться на защищенных позициях, в укрытиях, чтобы избежать огня неприятеля.

А как можно оставаться в курсе хода сражения или менять тактику боевых действий, отсиживаясь в бункере?

В течение двух недель они обороняли проход, не давая повстанцам пройти за подкреплением к северу или югу. Находившиеся в осаде Третье и Пятое подразделения — теперь усиленные и полностью деморализованные — должны были охранять эти направления. Подразделения дважды пострадали при штурме, и численность их постоянно падала. Лишь бомбардировка с орбиты заставила повстанцев отступить.

Синклер вернулся мыслями к сражению и представил, как Гретта продвигается в темноте. Он почти что видел ее грациозно колышущиеся бедра, ее внимательно вглядывающиеся в ночь глаза. Им нужно было бы оставаться в кровати, а не находиться здесь, под выстрелами.

Благословенные Боги, и как только он мог жить без нее!

«Гретта, пожалуйста, будь осторожнее! Обещаю, нас ждут лучшие дни!»

С огромной осторожностью он поднялся на цыпочки и скользнул вперед, позволяя острым камням прогрызать дырки в его коже. Проклятая броня была гладкой, как шелк, пока ее не разрушило.

Столько изменилось в ту ночь, когда они занимались любовью. Его постель все еще хранила воспоминания о Гретте. Его мысли сосредоточились на ее забавном выражении лица, и он вспомнил ее рассыпавшиеся по плечам темно-каштановые волосы и ее дразнящие голубые глаза, в которых таились секреты. Ему нравилось просто сидеть и смотреть на нее, восхищаясь и наслаждаясь, пока она не исчезла по мановению волшебной палочки.

Что-то пошевелилось в ночной мгле. Он моргнул и вгляделся, пытаясь определить, было ли это на самом деле. Там поднялась чья-то голова и повернулась в сторону, куда направлялась Гретта.

— Группа "А", у вас бандит в тридцати метрах. Внимание!

— Группа "В", если вы можете преодолеть еще двести метров, то повстанцы попадут под ваш перекрестный огонь. Когда Гретта появится перед ними, они упадут прямо вам в руки.

— Отбой, Синк. Мы идем вперед, — послышался напряженный голос Мака.

Еще движение. Он изучал фигуры, словно выпрыгивающие из-под земли. Пещера или тоннель? Как они узнали, горы были покрыты вентиляционными отверстиями, оставшимися от древних процессов вулканизации. Повстанцы принялись ловко устанавливать орудие, разворачивать ствол и подносить ящики со снарядами.

— Мы у подножия большой горы, — негромко произнес Мак.

Синклер проверил расположение.

— Повстанцы впереди, метрах в семидесяти пяти, на хребте. Видишь сосну со срезанной верхушкой?

— Да.

— Они прямо с противоположной стороны. Я насчитал пять повстанцев и орудие. Там у них крысиная нора, так что будь осторожен.

— Прием.

— Гретта, продолжай двигаться вперед. Осторожно. Посмотри, нельзя ли захватить это орудие. Будет здорово, если мы расстреляем их из собственного же оружия. Мы ведь не получаем и половины того, что нам нужно.

— Ясно, Синк. С удовольствием!

Еще движение.

— Погоди! — воскликнул Синклер. — Проклятые Боги!

Их десять, двадцать, нет, пятьдесят, черт, сотня и даже больше!

— Где? — потребовал Мак.

— Взбираются на вершину скалы. Должно быть, они собираются на противоположной стороне. Похоже на маленький отряд. Подожди, там портативный бластер на четверых. Они двигаются вверх. Похоже, они… Да, ладно, они завязаны с орудийным расчетом. Не вижу никакого продвижения. Они, должно быть, думают, что мы все еще прячемся по норам в лагере.

Удивленный, он смотрел на собирающееся войско. «Что им делать? Отойти назад? И как все начало оборачиваться против них. Что это значит? Почему… Главный удар! Тарганцы собираются штурмом отбить проход». Преодолевая неуверенность, Синклер принял решение.

Его голос звучал сухо.

— Держитесь, ребята. Пусть идут вперед. На нашей стороне неожиданность и расположение; они будут четко видны на вершине хребта.

— Ясно, — ответили в унисон Гретта и Мак.

«Вслушивайся в уверенность их голосов. Проклятые души, они верят в меня. Все это доверие… Что если я ошибаюсь? Что если я потеряю их из-за какой-то глупой ошибки… самоуверенного решения?»

За его спиной нарастал грохот канонады, достаточно громкий, чтобы заглушить все сомнения. Синклер — снова нажал на кнопку вызова.

— Эймс, ты меня слушаешь?

— Прием.

— Будь наготове. Думаю, основной удар повстанцев придется по тебе. — Он прикусил нижнюю губу, оценивая степень риска. — Эймс, ты с солдатами продержишься?

Если выдержишь часок, думаю, мы успеем подтянуться и ударим им в тыл. Мы сломаем их.

Последовало долгое молчание, прежде чем снова раздался голос Эймса.

— Синк? Мы обсудили. Мы удержим форт. Думаю, мы сможем продержаться с половиной того состава, что у нас сейчас есть. Хьюз говорит, что организмы, населяющие местную почву, делают солдат злее. Они не соскучатся. Будь на связи.

— Спасибо, Эймс.

Синклер улыбнулся, проверяя продвижение ударных сил повстанцев.

— Мы видим их, — голос Гретты был охрипшим.

— Держитесь, — прошептал Синклер, заметив место, где поджидали люди Гретты. Насколько хороши были приборы ночного видения у повстанцев? Не заметят ли они людей Гретты, прячущихся среди камней?

— Мы засекли их, Синк, — прошептал Мак. — Мы рассредоточиваемся… Подождем, когда Гретта откроет бал, если только на нас раньше не наткнутся.

Сердце Синклера забилось.

«Их слишком много. Это самоубийство!»

Они уже находились менее чем в шестидесяти метрах от его позиции и почти в западне.

«Слишком поздно. Не сможем отойти. Они заметят нас в любое мгновение».

— Бейте их, — сказал он по рации, ненавидя себя.

— Огонь! — услышал он приказ Гретты, резкий и отрывистый. Синклер прицелился в наступающих повстанцев, сердце билось у него уже в горле.

Когда-то неопытные салаги, солдаты Второго подразделения полностью изменились. Неделя боев в грязи закалила их нервы. Огонь бластеров косил наступающих повстанцев, будучи для них полной неожиданностью. Одновременно, ослепленный ярким светом в оптическом прицеле, он заметил трех человек в военной форме, бросившихся к орудийному расчету. Сердце его наполнилось гордостью. Гретта не забыла об орудии.

Повстанцы отбивались без особого успеха, пытаясь компенсировать свое смятение и растерянность в результате сокрушительного огня Гретты. Синклер едва не закричал, когда повстанцы сломались и побежали, — прямо в руки Мака Рудера. С этого момента началась кровавая бойня.

— Эймс? — крикнул Синклер в микрофон, — ты на месте?

Долгое молчание прерывалось лишь звуками сражения у него за спиной.

Его сердце екнуло, когда Эймс наконец отозвался:

— Проклятые Боги, Синк! Их здесь миллион! Даже камни раскалились. На нас обрушился целый шквал огня!

— Вы продержитесь? — Синклер весь обливался потом. — Вы можете продержаться, Эймс?

— Откуда я знаю? Да, черт возьми! Я так думаю. С трудом. Я не знал, что нам придется уничтожить половину Тарги! Давай сюда свою задницу! Пауза. — Сэр, — Синклер засмеялся, очень смешно получилось это совпадение.

— Вперед, на подмогу, — приказал он. — Эймс в большой беде.

— Прием, — вызвала Гретта. — Мы двигаемся вверх по хребту. Осталось немного. Мы стреляем в мертвых, на всякий случай. У этих парней риганские бластеры, поэтому мы собираем оружие по дороге.

— Молодцы. Мак? Как у тебя?

— Мы тоже взбираемся по горе, Синк. Подавляем остатки сопротивления.

Синклер кивнул, страдая от смеси победы и ужаса от того, что его команда погибает у него за спиной.

Ему не следовало беспокоиться. Либо повстанцы меньше знали о войне, чем риганская армия, либо они слишком растерялись и не выработали план сражения. Синклер совершил той ночью невозможное. Ему удалось загнать в ловушку почти тысячу повстанческих солдат между его укрепленными позициями и скалой.

В течение долгих кровавых часов вспышки бластеров разрывали темноту. Воздух визжал и вздрагивал от взрывов. Деревья полыхали желто-оранжевыми факелами, а мужчины и женщины находили свою смерть в огне. Осколки горячих камней и куски грязи летали вокруг. Огонь пожирал раненых, их крики делали ночь чудовищной. Перепуганные солдаты не удивились бы, узнав, что Проклятые Боги покинули ад и обрушились на Вселенную.