- Видите ли, - начал Кравец, - любая резервация существует согласно своим собственным законам. Индивидуальным. Можно называть эти законы правилами, нормами или еще как угодно. Мы, например, привыкли называть их принципами. Не знаю, почему, но так уж повелось. Их пять штук. Первый - принцип четности, Он стал загибать пальцы у себя на руке. - Второй - принцип полупроводимости, третий...
      - Постойте, постойте... - выпалил Сергей. - Я так не запомню. Все сразу...
      - Хорошо, давайте я вам запишу, - произнес Кравец.
      Он взял второй блокнотный листок и стал торопливо на нем писать. Затем он протянул листок Сергею. Там Сергей прочел следующее: " 1. Принцип четности. 2. Принцип полупроводимости. 3. Принцип перпендикулярности. 4. Принцип разумности. 5. Принцип однократности".
      - Гм... - проговорил Сергей.
      - Вы видите, что их пять. Замечу, - Кравец поднял вверх авторучку. - Пять известных нам на сегодняшний день принципов. Не исключено, что их больше, просто мы о них ничего не знаем. Так вот. Принципов пять, но главный один. Он - основа основ нашей жизни. Остальные, как бы, являются вспомогательными... А главный - принцип четности. Суть его, в общих чертах, заключается в том, что резервация сохраняет свою стабильность только при условии, что число людей на ее территории является четным. Это, так сказать, предопределяющий закон. Фундамент своего рода.
      Кравец умолк, словно ожидая вопроса, или специально для того, чтобы Сергей смог осмыслить то, что он сказал.
      - Число людей... четным... - повторил озадаченно Сергей. - В пределах резервации?
      - Да.
      - То есть... Внутри Оболочки?
      - Да, конечно. Оболочка же и определяет границы резервации. Вы, наверное, это уже поняли?
      - Имел честь... - произнес Сергей и задумался. - А зачем?
      - Что? - не понял Кравец.
      - Зачем это нужно, - сказал Сергей, - чтобы число людей в резервации было четным?
      - Я же говорю - стабильность. Это такое условие. Оно должно выполняться для сохранения стабильности.
      - Стабильность... А...
      - Сейчас объясню, - поспешно сказал Кравец. - Вот, допустим, ваш же случай... До вашего появления здесь число человек в резервации было четным, а если точно - тысяча четыреста сорок два человека. С вашим появлением четность нарушилась, и ситуация стала нестабильна. Понимаете?
      - Честно говоря, не очень.
      - Ну, так заложено в основе принципа четности! Если четно, то стабильно. Все хорошо. Все прекрасно, проблем нет. Как только число человек становится нечетным - стабильность исчезает.
      - Почему?
      - Давайте не будем спрашивать, почему так. Или будем считать, что так хочется резервации...
      - Ах, да, - сказал Сергей. - Такое правило игры.
      - Конечно, - кивнул Кравец. - Это просто реальность, с которой мы вынуждены считаться. Нравится нам это или не нравится...
      - Ну, ладно, - сказал Сергей. - Исчезла стабильность... Что из этого следует?
      - Вы ведь уже слышали, наверное, о Проходе? Не могли не слышать.
      - В общем, да... Ваш мил... э-э... полицейский говорил что-то...
      - Появление Прохода как раз и связано со стабильностью. Что означает нестабильность любой системы? - спросил Кравец. - Из физики, вспомните... Что происходит, когда нарушается равновесие? Любая система в этом случае старается вернуться в равновесие, старается вернуть стабильность, понимаете мысль? То есть нестабильность в основе своей не может продолжаться долго. Это временное явление. Вот в чем вся штука.
      - Стало быть, резервация сама вернет состояние четности? - предположил Сергей.
      - Правильно понимаете, молодой человек, - сказал Кравец, вновь подняв вверх авторучку. - В этом все и дело! Резервация сама вернет состояние четности, - подчеркнул он. - И сделает она это довольно быстро. Несколько часов и все.
      - С помощью Прохода, да? - тут же спросил Сергей. - Резервация образует этот самый Проход, чтобы восстановить четность, я правильно понимаю? Она дает возможность кому-нибудь выйти?
      - Не совсем так, - сказал Кравец. - Проход образует не резервация, а тот, кто в нее вошел. Скажем, в случае с вами как получилось? Вот вы вошли и нарушили четность резервации. При этом мы получили два явления. Первое: нестабильное состояние в резервации, а второе: появление Прохода в Оболочке. Но резервация с помощью Прохода только всего-навсего дает нам шанс. Она, к сожалению, не может заставить никого выйти через Проход или каким-либо образом оповестить об этом.
      - Не может?
      - Или не хочет. Кто знает? Это нам неведомо.
      - Значит, стоит только кому-то выйти через Проход, то он исчезает?
      - Именно так.
      - Потому что восстанавливается четность?
      - Конечно. Правильно понимаете. Эти ситуации Оболочка отслеживает мгновенно. Еще ни разу никому не удавалось выйти через один Проход вдвоем.
      Кравец сделал паузу, внимательно наблюдая за Сергеем, который напряженно обдумывал услышанное.
      - Кононов воспользовался вашим Проходом и ушел наружу, - продолжил Кравец. - Четность восстановилась, Проход закрылся, и все вернулось на круги своя. Понимаете?
      - Кое-что... - пробормотал Сергей. - А если бы Кононов не ушел? Ну, не видел бы он меня, что тогда? Вы же говорите, что резервация восстановит четность... Тогда я не пойму - каким образом?
      - Вот мы и подошли к самому тяжелому вопросу, - с вздохом произнес Кравец. - Это самое интересное и есть. Это и является самым худшим вариантом, когда резервация сама восстанавливает четность. Просто кто-нибудь в резервации умирает. Вот в чем дело, молодой человек.
      - Просто умирает?.. - повторил Сергей недоуменно. - Вот так вот просто берет и умирает?!
      - Именно так, - подтвердил Кравец. - Видите ли, принцип четности распространяется только на живых людей. Резервации, видимо, проще восстановить четность путем умерщвления кого-нибудь. Дешево и сердито. Вам, может быть, кажется странным, что я говорю об этом так спокойно? Мы привыкли к такому, это наша реальность. Вам тоже придется привыкнуть, и не только к этому, поверьте... Теперь вам ясно, чем плохо состояние нечетности? - спросил он. Это для нас вопрос жизни и смерти. Для каждого из нас!
      Сергей молчал в полном потрясении.
      - То, что кто-то при этом умирает - это еще не вся беда, - сказал Кравец с грустью. - Страшно то, что резервация сама решает, кому предстоит умереть.
      - Как это - сама?! - ошеломленно сказал Сергей. - Что это значит?..
      - А вот так! - Кравец развел руками. - На свое усмотрение. Как она делает свой выбор, мы не знаем. Тайна сия великая есть...
      - Что, еще одно правило?
      - Скорее - еще одна данность... Это не правило, ибо мы не можем его исполнять. Здесь от нас ничего не зависит. Правило тут другое: не допускать нечетность! Чтоб тем самым не искушать резервацию. Вот и все.
      - Хорошенькое дело... - выдавил Сергей пораженно.
      - Чувствуете мерзость ситуации? - сказал Кравец. - Никто не застрахован от ее выбора. Ни я, ни вы - никто! Лотерея, одним словом...
      - Бред какой-то... - проговорил Сергей.
      - Причем, человек умирает без видимых причин, - продолжил Кравец, снова повернувшись в сторону окна. - Неожиданно и мгновенно. Перестает жить и все. Конечно, при определенной статистике, может быть, и можно было бы вычислить, каким критерием она руководствуется. Или же, наоборот, доказать, что это происходит абсолютно случайно. Но вы понимаете, мы же все-таки стараемся не допустить, чтобы такая статистика накапливалась. Все, что угодно, только не это! В этом и заключается главная задача, - значительным тоном заключил он, в меру сил и возможностей самим контролировать свою четность, не дожидаясь, пока это сделает резервация. Самим, понимаете меня? Я хотел бы, чтобы вы это хорошо уяснили. Потому что вам тоже предстоит жить в этих невеселых условиях.
      Он замолчал, не переставая теребить свою авторучку. Сергей сидел в оцепенении. Вопросы несметным числом рвались из него, лезли друг на друга, мешали друг другу, и это только сбивало с толку. Он даже не мог сообразить, о чем узнать в первую очередь, и только рассеянно хлопал глазами.
      - Поэтому, с одной стороны, - прервал молчание Кравец, - это даже хорошо, что транспортерщик оказался рядом и воспользовался случаем. По отношению к вам он поступил, разумеется, по-свински. Иначе, если бы ни он и ни вы не покинули резервацию, то кто-нибудь из резервистов наверняка не дожил бы до утра. А это было бы значительно хуже, как вы понимаете... Плюс ко всему получился бы серьезный скандал. Подобных случаев не было уже давненько. Все-таки не первый год живем. Вроде, более или менее, научились ситуацию контролировать. Теперь вы понимаете, почему так опасны в резервации всякого рода незапланированные гости?
      - Теперь - да... - произнес Сергей. - Постойте, Владимир э-э... Николаевич, да?.. Вы хотите сказать... в смысле, получается так, что если я... Это чисто теоретически! - поспешно заметил он, - что если я возьму, к примеру, и кого-нибудь убью, да?.. то смогу выйти отсюда?
      - Сможете, - не сразу ответил Кравец и пристально взглянул на Сергея. - Вы это действительно теоретически? - вдруг спросил он.
      - А вы что, думаете, я серьезно?! - удивленно выпалил Сергей. - Разве вы могли такое подумать?
      - А как вы считаете, мог я так подумать или нет, а? - неожиданно сказал Кравец и поглядел на него поверх очков.
      Эта фраза сбила Сергея с толку, и он замялся в растерянности.
      - Понимаете, дорогой мой, - произнес Кравец с оттенком грусти, - В анкете не зря есть вопросы про тяжелые заболевания, склонность к самоубийству, насилие и так далее. Вы должны четко уяснить для себя, что здесь смерть - это нечто большее, чем смерть. Любая смерть - это нарушение четности, нарушение стабильности со всеми вытекающими отсюда последствиями. И поэтому смерть здесь не принадлежит одному человеку - она принадлежит всей резервации. И отношение к смерти здесь уже иное. Вот в чем дело. Если бы у нашей резервации были входные врата, как у ада, и если бы это было в моей власти - я бы высек над ними надпись: "И жизнь твоя и смерть твоя принадлежат обществу".
      - Но это же жутко!.. - сказал Сергей приглушенно. - Жестоко...
      - Что поделаешь, - сказал Кравец и отложил, наконец, авторучку. - Кстати, это спорный вопрос: можно ли применять в данном случае нравственные категории. Мы имеем дело неизвестно с чем.
      - Ну, да... - поморщился Сергей. - Такие правила... Все время забываю.
      - Ничего, привыкнете, - сказал Кравец. - Ну что, голова еще не идет кругом?
      - Начинает, - признался Сергей.
      - Хорошо, - сказал Кравец. - С принципом четности разобрались. Идем далее. Принцип полупроводимости. Его вы уже ощутили на своей, так сказать, шкуре. Суть в следующем. В резервацию зайти можно, обратно - нет. Принципом полупроводимости это явление назвал в свое время, кажется, кто-то из конторских. Видимо, по аналогии с электроникой. С тех пор это название так и прижилось. Называют его еще принципом "ниппеля". Кому как нравится.
      - Я так понимаю, - сказал Сергей, - сюда могло хоть двое, хоть десять человек зайти, да?
      - Хоть сто, - согласился Кравец, - Не имеет значения. Вы правы: войти сюда может хоть сколько человек. Это не существенно. Существенно лишь одно: четно число вошедших или нет. Если четно, стабильность не нарушится. В любом случае в резервации станет на сто несчастливцев больше. Только и всего.
      - Но почему так? - сказал Сергей с вздохом. - Зачем?!
      Кравец слегка недоуменно поднял брови.
      - Вы так говорите, молодой человек, - сказал он, - словно это все я придумал.
      - Извините, это непроизвольно... - проронил сдавленно Сергей.
      - Это же не я согнал сюда ни в чем не повинных людей, - сдержанно продолжал Кравец. - Не я заставил их приспосабливаться к новым условиям жизни. Сам бы все отдал, чтоб узнать, зачем все это надо и кому все это надо.
      Он вздохнул и сцепил пальцы рук в замок.
      - Но не может же быть, чтоб из резервации никак нельзя было выбраться? проговорил Сергей. - Неужели нет способов?
      - Ну, один способ вы уже назвали, - медленно произнес Кравец.
      - Я имею в виду приемлемые способы... Разве все так безнадежно?
      - Стопроцентной безнадежности никогда не бывает, - ответил он. - И надежда, как известно, умирает последней. Ладно, не будем отвлекаться... Что там дальше?
      - "Принцип перпендикулярности", - прочитал Сергей.
      В этот момент неожиданно резко заверещал телефон на столе Кравца.
      - Одну минуту, - сказал Кравец и снял трубку. - Да. Да... - Было слышно, как в трубке клокочет взволнованная и торопливая речь. Лицо Кравца постепенно приобретало все более озабоченный вид. - Хорошо, - сухо произнес он. Разумеется, немедленно.
      Послышались короткие гудки и Кравец бросил трубку.
      - Прошу прощения, молодой человек, - деловым тоном сказал он, - я должен срочно уходить.
      Он выскочил из-за стола, на ходу застегивая пиджак, прошел к шкафу с одеждой и стал надевать плащ. Сергей торопливо, с некоторым замешательством поднялся со стула.
      - Давайте отложим на другой раз, - поспешно сказал Кравец. - Мне, к сожалению, сейчас некогда. И сегодня, вообще, вряд ли получится. Зайдите на днях. Завтра или послезавтра. Если еще будет необходимость... Суть вы уже знаете, а остальное и по ходу поймете. Среди людей ведь будете, они все расскажут. Но тем не менее, если что-то будет неясно, то приходите. Лучше в первой половине дня. Договорились?
      Он стремительно направился к выходу, и Сергей поплелся за ним. Они вышли в коридор, и Кравец закрыл кабинет на ключ. Детей на этот раз нигде не наблюдалось. Вместе они быстро спустились по лестнице и вышли на улицу.
      Недалеко от парадного входа, возле дороги Сергей увидел Кирилла и еще одного грузного пожилого мужчину с одуловатым лицом в такой же серой униформе. На ступенях Кравец торопливо сказал Сергею:
      - Идите сейчас на квартиру, может кто-то есть дома. В общем, устраивайтесь и привыкайте. Желаю удачи.
      Быстро спустившись по лестнице, он крикнул в сторону полицейских:
      - Пойдемте, Алексей Петрович!
      Грузный мужчина сдвинулся с места, они вместе с Кравцом быстро завернули за угол мэрии и исчезли из виду.
      В некоторой растерянности Сергей стоял и держал в руке два листочка: с адресом и с перечнем принципов. Он беспомощно осмотрелся вокруг. Ничего не отличало эти места от любых других в городе. Те же дома, те же улицы и переулки, те же люди, снующие туда-сюда по своим делам... Со стороны перекрестка с транспортером выехал уже знакомый грузовик и свернул куда-то между ближайшими домами. То же солнце светило над головой, те же лужи сверкали отблесками - все было тем же самым. И от всего этого становилось совсем жутко, словно ты с головой окунулся в фантасмагорическое видение, в кошмарный сон, и никак не можешь проснуться... "Боже мой, - почти беззвучно простонал Сергей, за что, а?.." Решимость, возникшая было в нем в те минуты, пока он стоял в туалете, куда-то растворилась, вновь уступив место тупому отчаянию, начинавшему медленно, но верно, нарастать изнутри. Надо было что-то делать, куда-то идти, как-то отвлечься, чтоб не дать этому отчаянию завладеть собой. Сергей глубоко вздохнул, спустился по ступеням и подошел к Кириллу.
      - Что-то ты бледный, - сказал Кирилл, внимательно оглядывая его. Поговорил с Кравцом? Он тебе все растолковал?
      - Вопросов больше, чем ответов, - невесело отозвался Сергей.
      - Ничего, - сказал Кирилл. - Ответы - дело наживное. Разберешься. Это у тебя что? - Он кивнул на листки.
      - Адрес, - ответил Сергей. - Где это только? - Он протянул ему листочек с адресом.
      - А-а, - сказал Кирилл, взглянув в листок. - Галушко... Так вроде на память не приходит. Пойдем, я провожу.
      Он увлек за собой Сергея, и они стали пересекать дорогу.
      - Стой, - вдруг сказал Кирилл, когда они были посередине дороги, и они остановились. - Ты же не знаешь границ резервации. Я тебе покажу, отсюда просто виднее...
      - Показывай, - покорно сказал Сергей.
      - Короче, - деловито сказал Кирилл. - Резервация - это почти квадрат. По идее, прямоугольник, но разница в сторонах небольшая... Да и углы, вообще-то, тоже везде разные. Короче, это четырехугольник, очень похожий на квадрат, и все. Будем считать, что квадрат, для упрощения. Вот смотри, его стороны... Кирилл вытянул шею, озираясь. - Значит, первая сторона - вон она... - Он выбросил руку в сторону перекрестка. - Это улица Магистральная, ну по которой ты ночью шел, понял? Грань идет прямо вдоль этой улицы. Это юг. Южная сторона. Уяснил?
      - Угу, - сказал Сергей.
      - Дальше... Вторая грань идет вон там! - Кирилл махнул рукой в сторону домов, к которым они направлялись. - Параллельно южной. Это, значит, что? Северная сторона. Там у нас железная дорога. Оболочка идет вдоль полотна. Так теперь две другие стороны. За остановкой несколько трехэтажек видишь?
      - Вижу, конечно.
      - Вот сразу за ними, чуть ли не под окнами и идет она, родимая. Видимо, потому что там тоже улица проходит.
      - В смысле? - не понял Сергей. - Кто идет?
      - Да Оболочка же!.. Проходит тоже вдоль улицы.
      - Почему? - спросил Сергей. - Почему обязательно - вдоль улиц?..
      - Слушай, - сказал Кирилл сокрушенно, - ты таких вопросов не задавай. Проходит и все. Хочется ей так! Ты на ус наматывай! Тебе это необходимо знать.
      - Ладно, - проговорил Сергей. - Валяй дальше.
      - Ну, ты понял? Значит, восток у нас находится между Магистральной и железной дорогой, перпендикулярно им... Понял или нет?
      - Да, понял, понял... - вздохнул Сергей. - Сразу за домами.
      - Сразу за домами, - кивнул Кирилл и развернулся. - Теперь запад. Тоже между железной дорогой и улицей Магистральной, но подальше отсюда. Во-он там... - Он указал рукой в ту сторону, куда вела дорога, на которой они стояли. - Там сразу за Оболочкой - пустырь, за пустырем - лог. Вот тебе и вся картина... - Он повернулся к Сергею. - Резервация наша невелика по размерам, особенно не разгуляешься. А центр находится как раз там, где стоит вон то здание.
      Он показал на серое трехэтажное здание метрах в ста от них и вытащил пачку сигарет.
      - Ты, кажется, не куришь? - уточнил он. Сергей кивнул. Кирилл закурил и, глядя на серое здание, со значительностью произнес: - Это наша контора и есть.
      - Какая контора?
      - А тебе Кравец не рассказал?
      - Не успел он... Убежал куда-то срочно.
      - А-а... Ну, узнаешь еще. Пойдем, что ли?
      Они перешли через дорогу и двинулись в сторону виднеющихся вдали домов, за которыми, по словам Кирилла, проходила железная дорога. По пути они обогнули приземистое одноэтажное строение, на стене которого висела выцветшая вывеска "Магазин".
      - Это наш магазинчик, - сказал Кирилл и добавил: - Продуктовый.
      За магазинчиком оказался крохотный переулок. На одной из сторон переулка стояло три дома: прямо - два пятиэтажных, и один, четырнадцатиэтажный, виднелся чуть дальше и левее. Они направились к пятиэтажкам.
      - Здесь не заблудишься, - пояснил Кирилл. - Жилых домов всего семь штук, не считая частного сектора. А частный сектор там, ближе к логу, на западе.
      - А что-за контора, все-таки? - осведомился Сергей.
      - Какое-то конструкторское бюро. Ты думаешь, из-за чего все проблемы-то с этим подселением, расселением? Из-за нее миленькой, из-за конторы! Вот не повезло людям...
      - Что-то я не совсем...
      - Короче, когда образовалась резервация, все это бюро и пролетело. Вместе со своими сотрудниками. Люди же здесь на работе были! Представляешь, такая куча народу без всего осталась? Без семей, без жилья, ну, без всего, по идее... Вот то-то и оно! Пришлось их тогда всех расселять, куда деваться люди ведь. Они же не виноваты. Да им, прикинь, во много раз хуже, чем местным приходится. - Кирилл сделал паузу. - Так что вот такие дела, Сергей. Если подумать, так не окажись здесь конторы, то и половины наших проблем не было бы.
      Они свернули во двор крайней слева пятиэтажки.
      - Вот и пришли, - сказал Кирилл и выстрелил окурком в кусты. - А в этом доме я живу. - Он показал на соседний дом.
      Возле второго подъезда Сергей замялся и попросил Кирилла:
      - Может ты меня, так сказать, официально... Не могу я так сразу. Все-таки, пойми...
      - Никаких проблем! - с готовностью отозвался Кирилл. - Заходи, все сделаем.
      Они вошли в подъезд. Семнадцатая квартира оказалась на первом этаже. Им открыла невысокая, худая женщина в домашнем халатике не первой свежести. Далеко не юный возраст, зачесанные назад волосы с проседью, узкое бледное лицо.
      - Повезло, - констатировал Кирилл. - Квартира Галушко?
      - Да, - Выражение лица женщины имело оттенок какой-то бесконечной усталости и покорности.
      - Позволите войти? - вежливо спросил Кирилл.
      - Пожалуйста, - безразлично произнесла женщина и посторонилась, пропуская их в квартиру.
      Они оказались в крохотной прихожей. Кирилл негромко прокашлялся и спросил ее:
      - Как звать, хозяйка?
      Она лишь на долю мгновения удивленно шевельнула бровями, а затем все так же безразлично и тихо ответила:
      - Кира Семеновна.
      - Очень хорошо, - сказал Кирилл, - Кира Семеновна, принимайте гостя.
      - Вон оно что, - произнесла она, бросив мимолетный взгляд на Сергея. - На жительство?
      - На жительство, - подтвердил Кирилл.
      Хозяйка снова посмотрела на Сергея, и он опустил взгляд. Ему хотелось провалиться сквозь пол.
      - Что ж... - устало вздохнула женщина, - Значит, все-таки...
      - Мы бы, может, вас, Кира Семеновна, не потревожили, - сказал Кирилл, - но случай, понимаешь, неординарный. Человек к нам попал по нелепой случайности.
      - А я думаю: "временщик", что ли? - проговорила она после некоторого молчания. Голос у нее был какой-то бесцветный. - Значит, надолго.
      - Так что, примите человека, хозяйка, - сказал Кирилл и ободряюще подмигнул Сергею. - Любите его и жалуйте. Он человек хороший. Зовут Сергеем.
      - Ну что ж... - снова произнесла женщина с покорностью. - Проходите.
      - Ты проходи, - сказал Кирилл Сергею, - а я побег. Дела, дела... Еще увидимся.
      Когда дверь за ним закрылась, Сергей тяжело вздохнул и поднял на Киру Семеновну глаза.
      - Вы пожалуйста, извините... - выдавил он из себя глухо. - Мне так неудобно перед вами... что вы... из-за меня...
      - Чего уж там, - обронила Кира Семеновна. - Раздевайтесь. Проходите в комнату.
      - Спасибо, - сказал Сергей и стал расстегивать плащ.
      Она прошла в комнату, сильно сутулясь и шаркая ногами. Раздевшись, Сергей робко последовал за ней. Убранство большой комнаты оказалось небогатым. Старенький диван, стенка, телевизор, пара стульев и вытертый в нескольких местах палас на полу. Дверь во вторую комнату была прикрыта.
      - Садитесь, - сказала Кира Семеновна.
      Сергей присел на край дивана и втянул голову в плечи. Он не знал, что сказать этой женщине. Спрашивать ее ни о чем не хотелось. Он стал тупо разглядывать цветастый узор на обоях.
      - Мне сейчас нужно идти в больницу, - заговорила она. - Я вас тут одного оставлю. Потом к мужу на гаражи зайду, предупрежу и вообще... Вечером надо будет комнату освобождать, вещи уберем кое-какие. Раскладушка у нас есть, вы на это уж не тратьтесь, нам она все равно ни к чему. Надо будет только вам со Славкой кровать Сашкину вытащить из комнаты. Да стол еще письменный... Сам-то муж не раньше четырех придет с работы.
      - Мне правда неловко, что так получилось... - начал было Сергей угрюмо.
      - Ох, да не извиняйтесь уж вы! - негромко перебила его Кира Семеновна все тем же бесцветным тоном. - Вы то ведь тоже, небось, не виноваты... Как же вас к нам угораздило?
      - Чистая случайность, - пробормотал он. - Ночью... темно... - Он вздохнул. - Сам до сих пор поверить не могу. По-дурацки все вышло...
      - Я поначалу подумала, что вы по договору...
      - Не понимаю, - сказал Сергей. - Это еще как?
      Она не ответила, помолчала немного, затем, покачав головой, сказала:
      - Я пойду переоденусь, мне в больницу сходить надо. Спина что-то опять разболелась.
      Она стала собираться, снуя туда-сюда по квартире, периодически скрываясь за дверями второй комнаты. Сергей неподвижно сидел на диване. Рассматривать обои надоело, и он стал глядеть сквозь окно в небо. Голова жутко раскалывалась.
      Перед уходом Кира Семеновна разъяснила ему, где находится туалет, ванная, и холодильник. Сказала, что можно, если хотите, включить телевизор, а если куда пойдете, то просто захлопните двери... Он поблагодарил ее и попросил таблетку анальгина.
      Когда она ушла, Сергей подумал о том, что сегодня все, с кем он встречается, почему-то куда-то спешат и исчезают, словно связанные между собой неким тайным сговором. Будто бы все так и норовят оставить его наедине со своими томлениями и терзаниями. Настенные часы показывали пятнадцать минут двенадцатого. Время в это утро тянулось ужасно медленно.
      Он потащился на кухню. Там он нашел в сушилке чашку, налил из чайника воды, поморщившись, разжевал таблетку, запил ее и приблизился к окну. Из него открывался вид на соседний дом, утопающий в зелени деревьев и кустов акации. Двор был пуст и тих. Сергей постоял немного у окна, глядя на шевелящуюся от легкого ветерка листву деревьев, затем побрел обратно в комнату.
      С полчаса он приводил себя в порядок: погладил одежду, умылся. Очень не хватало зубной щетки и бритвы. Когда он уже выходил из ванной, во входной двери завозился ключ, замок клацнул, и кто-то бодро вбежал в квартиру.
      - Ма-ам!.. - раздался высокий голосок.
      Сергей вдруг подумал, что сейчас ребенок войдет и, увидев его, заорет от страха, и придется его успокаивать и объясняться и, может быть, снова извиняться. Но ничего этого не произошло. В комнату зашла худенькая сероглазая девчонка лет тринадцати-четырнадцати в джинсовом костюме. В руках она сжимала несколько тетрадок.
      - А где мама? - спросила она после мимолетного разглядывания Сергея.
      - В больницу ушла, кажется, - проговорил Сергей. - Полчаса часа назад.
      - А-а... - протянула девчонка и положила тетради на стол. - Поня-ятно...
      Она присела на стул возле стола и сложила перед собой руки.
      - Тебя Сашей зовут? - спросил Сергей.
      - Ага, - Она уставилась на него испытывающе. - Вы откуда знаете? Мама сказала?
      - Мама, мама... - сказал он. - Видишь ли, Саша... Меня к вам, как бы это сказать, направили, что ли.
      - Вы жить у нас будете?
      - Ну... В общем, да.
      - Поня-ятно... - снова сказала Саша. - А вы в этой... как ее... в конторе работаете?
      - Нет, я сам по себе.
      Она немного помолчала, хлопая большими черными ресницами, а потом спросила:
      - А вы в моей комнате будете жить, да?
      Сергей заерзал на диване.
      - Наверное... - заставил себя произнести он.
      - Понятно.
      - Так получилось, Саша, - сказал он, чувствуя огромную неловкость.
      Встав с дивана, он опять подошел к окну и снова стал разглядывать двор. Господи боже, думал он тоскливо. Ну, неужели это не сон?
      - А у нас уже жил один, - сказала Саша. - Только это давно было. Еще в самом начале. Потом куда-то делся. Может, вышел - не знаю. Но я его не видела больше. А мама когда придет?
      - Не знаю, - отозвался Сергей. - Она еще куда-то хотела зайти.
      - А нас с математики раньше сегодня отпустили. К Николаю Олеговичу мама приехала. Завтра, наверное, он опять конфет принесет... Она всегда, как приезжает, всяких сладостей ему привозит, а он нас потом угощает.
      - Подожди... - не понял Сергей и повернулся к ней. - Как - приезжает?
      - Очень просто, - сказала Саша. - Как ко всем. К вам разве никто не приезжает?
      - Ну, вообще-то, я тут только первый день...
      - А-а... Ну, потом-то будут ведь приезжать! Вы же не один, наверное? Вас же будут папа с мамой навещать. Или жена... У вас есть жена?
      - Есть, Саша, есть, - торопливо сказал Сергей. - Ты погоди... Объясни-ка, как они сюда попадают?
      - Кто? - не поняла она.
      - Ну те, кто приезжают... Которые навещают.
      - Да они же не попадают... - слегка растерявшись, произнесла Саша. - А зачем им сюда попадать? Вы что?! Они же потом не выйдут!.. - Она даже приоткрыла рот и улыбнулась.
      - Александра, ты уж извини, - сказал Сергей. - Я тут человек новый, и порядков ваших совсем не знаю. Ты не очень удивляйся, если я какую-нибудь глупость вдруг спрошу, ладно?
      Она глядела на него и удивленно хлопала ресницами.
      - Как же они встречаются? - спросил он. - Или я чего-то не понял?
      - Ой, да не поняли, конечно! - воскликнула она. - Вы никогда разве не видели?.. А, вы же первый день - я забыла... Просто стоят и разговаривают! На улице. И плачут еще иногда. Женщины, особенно. Знаете, как жалко?
      - А передачи, стало быть, через транспортер... - себе под нос проговорил Сергей.
      - А? - не расслышала Саша.
      Он не ответил.
      - К нам тоже иногда Женя приходит, - продолжала Саша. - Это мой брат. В городе живет, совсем отсюда недалеко, возле театра. Знаете, такие там зеленые дома? Они там уже лет шесть живут. Мама тоже сначала все плакала, а потом привыкла. А вы зачем к нам попали? - вдруг спросила она. - Специально?
      - Нет, Саша, не специально, - грустно ответил Сергей. - Я по глупости у вас очутился. Знаешь, бывают в жизни глупые-преглупые случаи. Вроде никто не виноват, а выходит такая ерунда... Хоть стой, хоть падай.
      - А-а, знаю, - оживленно откликнулась она. - У нас тоже один глупый-преглупый случай недавно был! Мне Димка из нашего класса рассказывал... Ой! - неожиданно воскликнула Саша, посмотрев на часы. - Мне же в школу надо! Я на физику опоздаю! Я же у мамы только спросить хотела...
      Она сорвалась со стула и упорхнула в коридор. Ну вот, еще одна убегает, подумал невесело Сергей.
      - А скажете маме, что я после уроков к Кате зайду, ладно?! - крикнула Саша и, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.
      В квартире снова наступила тишина. Сергей присел на подоконник и уперся лбом в стекло. Он видел, как вприпрыжку выбежала из подъезда Саша и умчалась по переулку.