Крошечное яркое пятно вдруг появилось на Едгине. Затем оно превратилось в небольшой бриллиант, который, казалось, вращался. Все это напоминало небольшую планету, по поверхности которой двигались объекты, люди, какие-то диковинные животные.
      Алеф приближался так быстро, что у Кирка не было времени изучить его. Но через несколько секунд лейтенант Фосс уж показывал ему в его каюте зеленый холм на планете, похожей на Землю; яркий блеск звезд; красочные паукообразные создания, карабкающиеся по голой скале; ребенка с мороженым; разрушенные и покинутые дома – все это и еще тысячи объектов разместились на Алефе и предстали перед капитаном во всем многообразии и неразберихе.
      Но долго любоваться этой планетой в миниатюре Кирк не мог. Алеф со страшной силой врезался в "Энтерпрайз", звездолет накренило в сторону, как океанское судно, попавшее в волны прилива и потерпевшее катастрофу. Огни задрожали, заревела сигнализация. Потом все стихло. Какая-то невидимая сила отшвырнула звездолет от Едгина – он оказался свободным от удерживающего луча и восстановил прежнее равновесие.
      – Зулу, вперед, на полный импульс! – закричал Кирк.
      – Навигационные датчики вышли из строя. Щиты тоже.
      – О, черт! Придумай что-нибудь! Выведи нас отсюда, Зулу!
      – Я постараюсь.
      Корабль качнуло раз, другой, третий. Наконец "Энтерпрайз" сдвинулся с места, и звезды медленно поползли мимо главного смотрового экрана. "Очевидно, датчики излучения света не повреждены и еще работают, – подумал Кирк. – Это хоть какой-то выход. Щиты и навигационные датчики можно починить. На это потребуется время а сейчас надо уйти от Едгина.
      Кирк облегченно вздохнул – наконец-то он мог поздравить себя и команду с победой. Они сумели оторваться от Едгина, сломать силу его удерживающего луча. Он едва поверил в это.
      – Все в порядке? – спросил он Зулу.
      – Да, всех хорошо тряхнуло, но никто не пострадал.
      Кирк нажал на кнопку связи с инженерным отсеком.
      – Джентльмены, вы сделали это. Поздравляю!
      – Да, но мои бедные щиты уже никогда не будут такими, как прежде, – вздохнул Скотт.
      – Что делать, придется чинить, – сказал Кирк.
      – Это не так уж сложно, – заверил Скотт.
      – Ну что ж, приступайте к ремонту. Зулу, возвращаемся на базу. Искривление пространства шесть.
      – Есть, капитан.
      Но радость была преждевременной. Едва Кирк отдал команду, как услышал голос Чехова:
      – Приближается, капитан.
      Кирк взглянул на экран и вновь увидел на нем яркую точку света. Когда она превратилась в бриллант, сердце у капитана упало. Без щитов "Энтерпрайз" был подобен мишени.
      – Искривление шесть, мистер Зулу.
      Скорость была предельной. Звезды шарахались от них, но Алеф не отставал. Эта чертова штуковина могла преследовать звездолет и в искривленном пространстве! Ну и профессор Омен!
      – Зулу, переходи на полный импульс! Примени тактику уклончивых действий!
      – Понял, сэр.
      Звезды, казалось, исполняли танец сумашествия, "Энтерпрайз" летел как стрела, но Алеф не отставал. И когда он со всей силой обрушился на "Энтерпрайз", Кирк не ощутил никакого удара. Казалось, звездолет поглотила бездна.

* * *

      Стояла тишина. Главный смотровой экран был пуст, однако он изменил цвет. Капитан смотрел на него, как на последнюю надежду. Импульсные двигатели еще работали, но не беззвучно, как прежде, а с пыхтением и шумом, как будто они работали на бензине. Кирк зевнул. Он вдруг почувствовал неимоверную усталость. Он пережил слишком много стрессовых ситуаций за последнее время, но даже это не могло полностью объяснить такую неимоверную, навалившуюся на него столь неожиданно усталость. Казалось, его тело налито свинцом.
      Откуда она?
      – Мистер Чехов, наши дела плохи? Мы потеряли последние датчики?
      Тяжелой походкой мистер Чехов подошел к креслу Спока и взглянул на экран.
      – Нет, сэр. Главный смотровой экран функционирует нормально.
      – Нормально? Вы так считаете? Тогда, где, черт возьми, мы находимся?
      – Не знаю, сэр.
      Все это было весьма странным. Кирк нажал кнопку интеркома на своем пульте управления:
      – Мистер Скотт.
      – Слушаю, капитан.
      – Сколько вам надо времени, чтобы починить датчики и щиты?
      – Сейчас над каждым работает бригада, сэр.
      – И сколько они будут работать?
      – Трудно сказать, капитан. Щитовые генераторы – ну мы их починим через несколько минут. Но большинство сенсорных рецепторов отсутствует, и эта чертовщина сожгла полностью электронные цепи. На это может уйти несколько дней.
      – Сделайте так, чтобы справиться за несколько часов, а не дней. На кон поставлены наши жизни.
      – Я понял вас, капитан. Мы постараемся. Мы будем работать без перерыва.
      Кирк пытался обдумать ситуацию, все взвесить и просчитать, но мозг его, казалось, стал вязким и отказывался делать это. Кирк спросил Ухуру, смогла ли она связаться со Звездной Базой 12.
      – Нет, капитан, не удалось.
      Это означало одно: звездолет будет считаться таинственно исчезнувшим, как и остальные корабли. Они даже не могут позвать на помощь! Кирку не нравилась такая перспектива, но обстоятельства сложились не в их пользу. Надо было действовать, что-то предпринимать, приспосабливаться к новым условиям. Другого выхода не было.
      – Мистер Зулу, разверните корабль на шестьдесят три градуса.
      – Есть, сэр.
      На главном смотровом экране ничего на изменилось, и Кирку пришлось спросить, двигается ли вообще "Энтерпрайз".
      – Инерционные показатели говорят о том, что мы поворачиваемся на один рим, – сказал Чехов. В отсек связи пришел Спок и Чехов, бросив на него благодарный взгляд, вернулся на свое место к навигационному пульту.
      Вдруг на краю экрана показался Алеф.
      – Направление, мистер Спок?
      – Неизвестно, капитан.
      Звездолет продолжал свое непрестанное движение, и Алеф медленно сполз с экрана. Зулу сообщил:
      – Инерционный показатель говорит о том, что мы снова на том же месте, откуда начали...
      – Что это значит, Спок?
      – Без датчиков я не могу ответить наверняка. Можно лишь предполагать.
      – Тогда предполагай.
      – Мы находимся в пространстве, где существует только два тела – "Энтерпрайз" и Алеф. Он и затащил нас сюда.
      – Но Омен пропускал корабли через Алеф несколько месяцев, все они исчезали. Где же они?
      – Возможно, за пределами видимости, – предположила Ухура.
      – Сомневаюсь, лейтенант, – сказал Спок. – Математика говорит о том, что другая сторона любого Алефа будет случайной точкой внутри пространства в пространстве.
      – Ты имеешь в виду, что каждый корабль окажется в другом пространстве?
      – Да. Маловероятно, что два корабля встретятся на другой стороне двух различных Алефов.
      У Кирка не было оснований сомневаться в том, что ему только что сказал Спок, – слишком хорошо он знал способность своего помощника разобраться в самой сложной загадке. А математический склад ума и опыт Спока позволяли верить его словам.
      "Да, дела плохи, – , подумал Кирк, – скорее всего, мы здесь одни. И если нам суждено спастись, то приходится рассчитывать только на себя. Помощи ждать неоткуда".
      – Тогда мы не сможем даже пройти через Алеф еще раз, чтобы вернуться назад?
      – Пожалуй, сможем, капитан, – предположил Спок, – но где гарантия, что мы окажемся в лучшем, чем сейчас, положении.
      – А что, можем оказаться еще и в худшем? – спросил Маккой.
      – Да, можем. Можно предположить и так, и так, но будем рассчитывать на лучшее. Геометрия Алефа оставляет нам небольшую надежду.
      – Что ж, будем надеяться, – сказал Кирк. Ему очень хотелось быть более оптимистичным, но для этого не было никаких оснований. Напрягаясь изо всех сил, Кирк пытался взять под контроль ситуацию, но это становилось все труднее и труднее – мозг отказывался подчиняться ему, а голова казалась пустой, как шар.
      Кирк посмотрел на своих помощников. Все они были тоже не в лучшей форме. Маккой сидел, обколотившись на спинку кресла и выглядел очень усталым. Пейтон следила за экраном, подперев голову руками. Даже Спок выглядел усталым.
      "Если на нас так действует это пространство, – подумал Кирк, – то такую усталость испытывают все, и нечего надеяться, что люди Скотта закончат ремонт за несколько часов. Они ведь тоже чувствуют спад и будут работать медленнее обычного. Скорее всего, главный инженер был прав, когда говорил, что на ремонт уйдет несколько дней".
      – Это похоже на отрицательную энергетическую зону, которая была вокруг той амебы, что мы взорвали, – сравнил Маккой.
      Какой-то момент все обдумывали его слова. Затем Спок сказал:
      – А что, вы, пожалуй, правы, доктор, – он повернулся и вновь уставился па экран.
      Маккой улыбнулся. Кирку было интересно знать, что нового увидел Спок на экране и почему он с таким усердием вновь изучает его. Алеф сжег все сенсоры, но даже если бы они и были, то какой в них смысл, если вокруг пустота? "Возможно, у Спока есть новая догадка, – подумал Кирк, – но он еще долго будет молчать о ней, ведь обитатели Вулкана больше верят фактам, а не домыслам. Пока он не найдет достаточно фактов и аргументов, он ничего не скажет".
      – Если доктор Маккой прав, то где же тогда амебы? – спросил Чехов.
      – Какие амебы? – удивилась Пейтон, абсолютно сбитая с толку.
      – Ах да, вы же ничего не знаете, – сказал Кирк. – В тридцать девятом секторе мы встретили громадное одноклеточное существо, которое даже представить трудно. Так вот, эта амеба создавала вокруг себя отрицательную энергетическую зону, и "Энтерпрайз" попал в нее. Нам ничего не оставалось, как взорвать амебу. Но пока мы это сделали, люди уже начали страдать. Доктор может рассказать вам обо всем подробнее.
      Хэзел посмотрела на Маккоя, но тот как будто не слышал, о чем шла речь. Он, как и другие члены экипажа, был словно не в своей тарелке – слишком вялый, апатичный и заторможенный.
      – Я, должно быть, грежу наяву, – встрепенулся Маккой. – Простите меня. Вы, мисс Пейтон, ничего не знаете, но в прошлый раз нам уже пришлось испытывать на себе воздействие отрицательной энергии этого чудовища. Тогда у меня почти что закончились стимулирующие вещества. Но думаю, что подобный кошмар больше не повторится.
      – Возможно, возможно, – заметил Кирк. – Но в одном ты прав, доктор: случай с амебой и ее воздействие на нас очень похоже на то состояние, в котором мы сейчас находимся. Наверное, тебе опять придется применять стимулирующие вещества.
      – Да, да. Я, пожалуй, покину вас. Пойду к себе, возможно, кому-то нужна помощь, – он пошел к турболифту тяжелой шаркающей походкой, как старик, усталый от жизни. – Но я долго не задержусь. Вдруг вам тоже понадобятся стимулирующие вещества.
      – Так что, теперь ожидать амеб? – спросил Кирк.
      – Точно сказать трудно, капитан, – ответил Спок. – Без сенсоров сложно анализировать ситуацию. Мы не можем с уверенностью сказать, какое пространство вокруг нас и есть ли здесь хоть какие-то признаки жизни. Вероятно, амебы – единственные существа, которые здесь обитают.
      – Мы все умрем, – обреченно сказал Чехов, – жалко, что жизнь так быстро кончается.
      – Прекратите этот разговор, мистер Чехов, – возмутился Кирк. – Пока мы живы, мы должны надеяться, что у нас есть шанс. Мы должны действовать. Спуститесь в инженерный отсек, Спок, узнайте, как идут дела у мистера Скотта, как его сенсоры. С их помощью нам удастся изучить Алеф и, возможно, мы покинем это пространство.
      – Да, да, капитан, я иду, возможно, вы правы, – Спок неспешной походкой пошел к лифту. И хотя он отличался завидным здоровьем и выносливостью, сейчас без труда было видно, что Спок тоже начал сдавать.
      "Ну и попали же мы в мышеловку, с грустью подумал Кирк. – Как только выбраться отсюда?"
      К концу дня энергетический уровень на звездолете упал еще на пятнадцать процентов. Все, в том числе и Кирк, почувствовали себя еще хуже. Слабость и недостаток энергии угнетали Кирка. Капитан был человеком, который всегда заботился о своем здоровье и следил за собой. Он ел только то, что рекомендовали врачи, много занимался спортом, поддерживал себя в нужной форме. Теперь все его усилия, казалось, сведены на нет – силы оставляли его. Его упорный труд, забота о своем здоровье – все перечеркнуто этим бесконечным мертвым пространством. Оно, это пространство, уравняло Кирка с самым ленивым, самым инертным и никчемным человеком, как смерть уравнивает всех. И хотя капитан был достаточно волевым человеком, в этой ситуации он был почти бессилен. Он с трудом справлялся с собой, стараясь изо всех сил бороться с депрессией.
      В медицинском отсеке у Маккоя было настоящее столпотворение. Все жаловались на жуткую усталость. Самые тяжелые случаи доктор лечил стимулирующими веществами. Одни члены экипажа жаловались на ночные кошмары, другие утверждали, что с зеркал на них смотрят незнакомцы, третьим грезилось, что звездолет рушится и все они погибают. Все было похоже на коллективное сумасшествие.
      Кирк старался успокоить и подбодрить людей. Это ему не совсем удавалось, он сам был бесконечно усталым и выведенным из равновесия. В инженерном отсеке он предложил Скотту свою помощь, но тот дипломатично заметил, что талант капитана с большей пользой пригодится Кирку в другом месте.
      Усталой походкой Кирк шел по кораблю, Пейтон следовала за ним, продолжая делать записи. Ее движения становились все более замедленными, не помогал и стимулятор, который ей давал Маккой. Все люди на корабле были похожи на маленьких детей, которые в конце дня бредут в кровать после шумных игр и развлечений.
      На палубе 17 Кирк с ужасом обнаружил в корпусе корабля зияющую дыру. Через нее можно было смотреть прямо в пустоту. Кто-то из экипажа, указывая на дыру пальцем, истерически смеялся. Это было ужасно.
      Кирк не мог вспомнить, когда он был еще таким усталым. Если бы не постоянные усилия над собой, возможно, и с ним сейчас сделалась бы истерика. Приведя в порядок свои мысли, капитан здраво рассудил, что никакой дыры, по идее, в корпусе быть не должно. Это не дыра, а что-то другое. Осторожно протянув руку вперед, он дотронулся до того, что казалось зияющим отверстием, и даже вздрогнул от неожиданности: "дыра" тут же исчезла и вместо нее появилось сердитое лицо клингона. Потом исчез и он, и Кирк увидел, что перегородка корабля абсолютно не повреждена. Что это было, обман зрения, галлюцинация или что-то другое, он сказать не мог.

* * *

      Кирк сидел у себя в каюте. "Это не должно долго продолжаться, люди просто не выдержат, – думал он. – Если Скотт починит сенсоры, то мы как-нибудь выпутаемся, но как скоро он сможет это сделать?"
      Кирк по натуре был оптимистом. Он не позволял себе раскисать в самых сложных и, казалось бы, безвыходных ситуациях. Таким сделала его работа. Кирк не мог позволить себе расслабиться, ведь он отвечал за свой корабль – свое двадцатипалубное королевство. И, как у любого человека, у капитана были свои принципы, свои жизненные правила, от которых он редко отступал. Спок находил эти жизненные правила Кирка скорее причудливыми, чем рациональными. Конечно, они менялись с годами, приходили и уходили, подвергались резкой критике, пересматривались, но в главном он оставался верен себе.
      Это главное было – уверенность в собственных силах, умение преодолевать трудности. Сейчас же это пространство пыталось отнять у Кирка последнее – уверенность в себе.
      Кирк приказал Ухуре выключить экран. Это позволяло сберечь хоть немного энергии и несколько облегчить душевное состояние членов экипажа – экран был пуст, просто пуст, он больше не показывал действующую всем на нервы темноту мертвого пространства. Сложнее было с Алефом. Пока они не могли подействовать на него. Он, казалось, обладал гипнотическими свойствами – наблюдая за этим изобретением профессора Омена, члены экипажа быстро попадали под его влияние и забывали о своей работе. Хотя в отсеке связи было не так уж много работы, капитан любил, чтобы его персонал был все время начеку. Алеф мешал ему управлять экипажем.
      Медицинский отсек представлял собой сборище людей, Маккой уже обследовал и отослал большую часть, а самые тяжелые случаи усталости он лечил стимулирующими веществами. Некоторые члены экипажа возвращались в медицинский отсек, напуганные тем, что видели. Создания из ночных кошмаров выбирались из различных отверстий в палубах, угрожая им, исчезали, едва не дотягиваясь до них своими клыками, клешнями или щупальцами. Другие члены экипажа говорили, что видели, как обваливались палубные перегородки или что из зеркал на них смотрят незнакомцы.
      Спустя несколько часов Кирк созвал совещание на палубе номер 7 в комнате для совещаний. Когда он вошел туда, ему показалось, что стол прогибается с двух концов, как будто он сделан из какого-то гибкого материала. Это напоминало ему одну картину, нарисованную несколько веков назад, картину с часами, сползающими с края стола. Он моргнул и стол снова стал твердым и плоским, как и прежде. Вскоре пришли Спок, Скотт, Маккой и Пейтон. Кирк поблагодарил всех за работу и сказал, что надо обсудить их нынешнее положение.
      – Этот ненормальный добрался до медицинского отсека? – спросил он у Маккоя.
      – Кого вы имеете в виду?
      – Сегодня я принял массу людей, и у всех нарушена психика. – Кирк только тяжело вздохнул.
      – Доложите, мистер Скотт, как идут дела.
      Скотт поднял глаза:
      – Энергетический уровень упал и продолжает падать на два пункта в час.
      – Тогда у нас еще есть время на принятие решения.
      – Да, капитан. У нас есть время, но нам может не хватить сил.
      – Скотт прав, – сказал Маккой. – Силы у нас на исходе.
      – А что стимулирующие вещества? Они действуют недолго?
      – Да. С ними мы тратим остатки своей энергии гораздо быстрее, чем без них. Мы отнимаем у себя будущее, чтобы работать сейчас. Очевидно, мы просто сгорим, как свечи. Мы не принадлежим к этой Вселенной и мы погибнем, если не покинем ее.
      – Так что там с щитами и сенсорами?
      – Сенсорные цепи соединены, скоро будут готовы и щиты.
      – Хорошо, мистер Скотт. Вы обрадовали меня. А что скажешь ты, Спок?
      – Могу обрадовать вас, капитан. Я нашел замену нашим сенсорам.
      – И ты сможешь изучить Алеф?
      – Гарантировать не могу, но попытаюсь.
      – И мы вернемся домой? – спросила Пейтон.
      – Возможно.

      – Что ты придумал, Спок? Расскажи, – попросил Кирк.
      – Сейчас, сейчас, но мне нужна будет помощь мисс Пейтон.
      – Не тяни, говори.
      – Хорошо, хорошо. Я думаю, что изменив ее имплантированный чувствительный сенсор, мы сможем использовать его как простейший.
      Некоторое время все молчали. Затем главный инженер звездолета сказал:
      – Да, это должно сработать. И мы сможем использовать оборудование, которое оставил профессор Омен.
      – Вот здесь-то и пригодятся ваши навыки техника, Скотт, – сказал Спок.
      – Надеюсь, все это займет меньше времени, чем ремонт корабельных сенсоров? – спросил Кирк.
      – Думаю, что да, капитан. Но рисковать не стоит. Пусть инженерная бригада продолжает ремонт корабельных сенсоров, пока мы будем заниматься инплантантом. Соревноваться мы не будем, но кто-то закончит раньше.
      – Хорошо, мистер Спок. Можете приступать. И помните, что мы не только спасаем себя. Мы должны остановить профессора Омена.
      Спок, Пейтон и Скотт ушли.
      – Он сумасшедший, этот Омен? – предположил Маккой.
      – Очевидно.
      – Но ведь он хочет остановить войну. Сама идея не плоха.
      – Да, идея-то хорошая, – задумчиво произнес Кирк, – плох способ, который он выбрал. Нельзя остановить войну, убивая людей.
      – Согласен. Уничтожение кораблей и их экипажей – не лучший способ. Но, быть может, разрушение звездолетов и прекращение войн одно и то же?
      – Нет. Этим он ничего не добьется. Омен не остановит войну. Просто он уничтожит корабли Флота, другие звездолеты, погубит еще тысячи людей. В чем виноваты они?
      Кирк был рад, что с ними сейчас нет Пейтон и она не записывает их дискуссию. Кто знает, как восприняли бы далекие от военной службы люди аргументы Маккоя.
      – Сожалеете, что пошли работать в Звездный Флот, доктор?
      Маккой немного подумал:
      – Нет, капитан, конечно, нет. Просто я сейчас немного устал, вот и лезут в голову разные мысли.
      Доктор медленно встал, придерживаясь руками за стол:
      – Если с вами все в порядке, то я вас покину. Мне надо к себе. А знаете, капитан, это кажется забавным, но иногда человек чувствует себя лучше, когда приходит к врачу, который, скорее всего, не сможет ему помочь, а просто держит его руку в своей и говорит, насколько все плохо и безнадежно...
      – Но здесь нет логики, друг.
      – Нет, но это срабатывает.
      – Ладно, иди, об этом поговорим как-нибудь в другой раз.
      Маккой, пошатываясь, вышел из комнаты. Он был старше многих на корабле и чувствовал себя хуже других. Капитану было жаль доктора, но он ничего не мог сделать для него.
      Неожиданно Кирк понял, что у него появилось свободное время. Вряд ли он теперь будет нужен в отсеке связи. Это пространство оставалось пустым. У "Энтерпрайза" не было связи ни со Звездной Базой 12, ни с Флотом. Кирк хотел было пойти в медицинский отсек и помочь Маккою, но потом решил, что делать это не стоит. Как капитан он должен поддерживать свой авторитет, а это будет трудно, если он попробует себя в роли няни или санитарки. Да и Маккою, пожалуй, его присутствие будет только действовать на нервы.
      Кирк пошел в физическую лабораторию.

* * *

      Помощник капитана и главный инженер закончили работу раньше, чем ремонтная бригада. Спок с энтузиазмом взялся за воплощение своей идеи с имплантантом Пейтон. План его заключался в том, чтобы использовать глаза Хэзел Пейтон как первичные сенсоры. То, на что она будет смотреть – в данном случае на Алеф – будет проходить через оборудование профессора Омена, а затем вся информация будет оцениваться и поступать на оборудование Пейтон, в ее каюту. Таким образом Спок рассчитывал изучить Алеф. Он знал, что работа это сложная и быстрого результата ждать не приходится. В конечном итоге что-то может не получиться, и все их усилия будут сведены на нет. Но другого выхода не было. Это – их единственный шанс.