Пикар взволнованно вскочил и с напряженным ожиданием посмотрел на Ворфа.
      – Я весь внимание, мистер Ворф.
      – Идет передача сигналов с Тантамона-4.
      – Давайте послушаем, – предложил Пикар.
      Сигнал был еле уловим и напоминал писк насекомых, как бы играющих на своих инструментах. Они слышали подобный в районе Омеги Триангулы, шедший с корабля серебряной слезы.
      Пикар слушал его, стараясь что-то разобрать, затем решил поручить это дело компьютеру, но тут же вспомнил, что доверять ему он уже не мог.
      – Хранилище, – вызвал Пикар.
      – Ворд слушает, сэр.
      – Мистер Ворд, пришлите немедленно на вахту капитанов трикодер.
      – Понял, сэр, конец связи.
      Сигнал чужеземцев продолжал звучать, и Пикара это раздражало.
      – До каких пор все это будет продолжаться!
      – Неизвестно, сэр. Сигнал идет не на обычных частотах, на которых мы можем воспринимать звук, а на высоких. Я его обнаружил случайно.
      Райкер удивился, но Пикар знал, что Ворфу трудно было признать это.
      Прибыл лифт, и Ворд, касаясь ногами потолка, напуганно произнес:
      – Сэр?
      Ворф и Райкер помогли ему принять нормальное положение. Такой трюк бугимены, развлекаясь, проделывали уже не однажды, создавая искусственную невесомость в кабине турболифта.
      Капитан передал трикодер Весли и приказал ему отыскать какую-то информацию в сигнале чужеземцев. Взяв образец звука, тот уселся за оперативный пульт и, нажимая на кнопки трикодера, принялся исследовать его.
      Открытие Ворфом чужого сигнала породило множество мыслей в голове Пикара, которые с момента освобождения из плена голопалубы, постепенно утрясаясь, начали выстраиваться в какую-то систему. Краем уха воспринимая возню Весли с трикодером, он продолжал сопоставлять факты, и вдруг с радостью обнаружил, что уже может свести концы с концами.
      Заметив, что Райкер наблюдает за ним, честно признался:
      – Номер один, чувствую, как мысли проясняются в моей голове. Кажется вирус образуется на борту корабля д'Орт'д, хотя профессор мог видоизменить программу по своему усмотрению. Мы получаем сигнал с Тантамона-4, который может поступать с корабля серебряной слезы. Мы летим, не пользуясь своими двигателями, и имеем возможность наблюдать достижения чужестранцев. Все указывает на то, что спящие люди и активность утолщения Мартинезе определяет скорость полета, а это, в свою очередь, означает, что состояние наших людей зависит от д'Орт'д. Как вам это нравится?
      – Выглядит логичным, сэр.
      – Тогда получается, что д'Орт'д – ключ к разгадке всех событий.
      – К несчастью, – заметил Райкер, – ведущий эксперт-исследователь д'Орт'д сам находится в трансовом состоянии в медчасти.
      – Надо попробовать привлечь к этому Шубункина. Он действительно специалист в своей области.
      – Ну что ж, рад слышать справедливые слова. Соберите, пожалуйста, всех, кто занят этой проблемой, через десять минут в конференц-зале.

* * *

      Пикар сидел во главе стола, справа от него занял место Райкер. Ля Форж, Дейта, Шубункин, доктор Крашер расположились на свободных креслах вокруг стола в тревожном и напряженном ожидании...
      Оглядев присутствующих, Пикар пожалел, что с ними сейчас нет Трой, которая, как никто другой могла вернуть им веру в свои силы и человеческое достоинство. Глубже других вникнув в проблему, Пикар понимал, что источник всех бед – планета д'Орт'д. И сейчас им предстояло принять решение, которое либо спасет корабль и его обитателей, либо... Надо было спешить, пока бугимены не овладели всем кораблем.
      – Итак, у нас три проблемы, – начал Пикар. – Первая, возможно, самая серьезная. Вирус еще не проник в сердце нашего корабля, но ему угрожает серьезная опасность, потому что он являет собой сложную комбинацию чужеземной программы и программы, записанной лейтенантом Крашером. Последняя была создана для воспроизведения воинственных чужестранцев с целью обучения на голопалубе, но, как оказалось, вышедшая из-под контроля и существующая вне компьютера голопалубы, представляет определенную опасность для нас.
      Второе. Мы летим назад, к Тантамону-4, и скоро будем там. Наши механизмы не действуют, в то же время мы получаем направляющий сигнал с Тантамона-4, который может исходить только лишь от корабля д'Орт'д.
      Третье. Немалая часть экипажа и пассажиров находится в состоянии сна. Ответственна за это часть головного мозга, называемая утолщением Мартинезе, активность которого у спящих необычно высока, причем прослеживается прямая связь между этой активностью и скоростью полета корабля. Но я должен сказать, что наши спящие – это самая малая из всех проблем. Так, доктор Крашер?
      – Это правда, все спящие вне опасности.
      – Очень хорошо. Мистер Ля Форж? Мистер Дейта?
      Дейта кивнул Ля Форжу. Тот встал.
      – Комбинированная программа бугименов – д'Орт'д – самая необычная, она не похожа на наши программы. Вот объяснения тому, что она все еще присутствует в наших компьютерах и чувствует там себя комфортно.
      – Анализ зараженной программы с вероятностью 85 процентов указывает, что вирус д'Орт'д попал в систему "Энтерпрайза" через терминал экзолаборатории на палубе номер пять, – добавил Дейта.
      – Д'Орт'д настроены погубить нас, – сказал Райкер.
      – Нет, я не согласен с вами, командир, – возразил Шубункин. – Я ознакомился с исследованиями профессора и не нашел доказательств враждебности или воинственности чужестранцев.
      – А не скрывают ли они такие наклонности? – с долей сарказма в голосе спросил Райкер.
      – Возможно, но маловероятно. Мы не наблюдали таких моделей поведения в нашей Галактике.
      Райкер промолчал, но сказанное не убедило его.
      – Значит во всем виноват Болдуэн. – Пикар надеялся услышать опровержение, но его не последовало. Все указывало на то, что другого вывода нет.
      – Но у нас нет сведений о том, занесена инфекция умышленно или нет, – счел нужным добавить Дейта.
      – Я думаю, что это не самый важный вопрос сейчас, – заметил Райкер.
      – Согласен, – сказал Дейта. – Я продолжаю. Мистер Ля Форж провел со мной много времени, пытаясь выяснить, почему я забыл профессора, подключившись к ложному главному компьютеру. Мы пришли к выводу, что это произошло не случайно, а вследствие того, что чужеродный вирус был внедрен с целью уничтожения любого упоминания имени профессора сначала в наших, а затем в компьютерах всей Федерации.
      – Можете ли вы смыть бугимено-д'Орт'д – программу уже сейчас? – спросил Пикар.
      – Нет, сэр, – Ля Форж был расстроен. – Не сейчас.
      – Я верю, что вы приложите максимум усилий.
      – Конечно, сэр.
      – Командир Райкер, сообщите о наших проблемах в Звездный Флот и предупредите всех о большой осторожности при встрече с кораблями д'Орт'д.
      – Боюсь, сэр, что этого не следует делать. Все, что выходит из нашего корабля, содержит вирус. Мы заразим Федерацию.
      Все молчали, потрясенные услышанным.
      – Спасибо, Дейта, – первым нарушил тишину Пикар. – Приказ отменяется. Продолжим разговор.
      Шубункин попросил слова.
      – Особые пробы, которые мы взяли при первой встрече с планетой серебряной слезы, указывают на то, что там фактически присутствуют две расы. Одна очень похожа на людей, другая.., очень необычна и непонятна. У меня есть своя версия, и я бы хотел, чтобы вы не отвергали ее сразу, несмотря на ее странность или фантастичность, а выслушали.
      – Продолжайте, пожалуйста.
      – Мое предположение заключается в том, что гуманоиды, которых мы исследовали, не члены корабля, а его часть.
      – Что вы имеете в виду? – удивленно спросила доктор.
      – Я считаю, что они использовались в качестве своеобразного источника энергии, или "толкачей", которые сообщали кораблю определенную скорость, – Шубункин излагал свою версию в некотором замешательстве, но продолжал:
      – Профессор Болдуэн был прав, когда настаивал на том, что д'Орт'д думают о гуманоидах, как о своих инструментах, механизмах. Вот в чем причина.
      Сказанное не могло понравиться присутствующим. Пикару претила сама мысль о том, что о человеке можно думать, как о гаечном ключе или жидком кристалле. По его мнению, это было даже хуже, чем думать о Дейте как о машине. Но убедительных аргументов, указывающих на ошибочность теории Шубункина, у него не было. Никто больше не произнес ни слова, и Пикар спросил:
      – Доктор, неужели стимуляция утолщения Мартинезе может придать кораблю определенную скорость?
      – Я так не думаю. Но нельзя сбрасывать со счетов и факты: потеря сознания, изменение скорости, повышение активности утолщения Мартинезе – все это соответствует теории Шубункина, но, с другой стороны... Можете ли вы, взглянув на ступню человека, сказать, в каком танцзале он только что был?
      Все рассмеялись, за исключением Шубункина.
      – Если принять, что теория лейтенанта верна, – продолжил Райкер, – тогда появляется объяснение сигнала с Тантамона-4. Может быть, его цель – стимулировать людей с высокоразвитыми телепатическими свойствами, чтобы превратить их в "толкачей" и таким образом управлять кораблем.
      – Хотел бы я знать, – сказал Ля Форж, – почему этот сигнал так высокоэффективен.
      Все посмотрели на доктора Крашер. Она поежилась.
      – У меня есть объяснение, почти такое же невероятное, как у Шубункина.
      – Такой уж, видно, сегодня день, – заметил Ля Форж.
      – Как мы знаем, д'Орт'д используют человекоподобных в своих целях. Возможно, анатомия последних не сильно отличается от нашей, тогда утолщение Мартинезе, толщина которого не больше толщины человеческого волоса, начинает играть роль спускового крючка – все в нем готово для приема сигнала, идущего сейчас от корабля серебряной слезы. Эффект сигнала поначалу небольшой, но с него, как с камешка в горах, начинается обвал.
      – Вы имеете в виду, что сигнал – как толчок к действию?
      Крашер облегченно вздохнула.
      Пикар помолчал, обдумывая услышанное, потом сказал:
      – То, что вы говорите, произведет переворот в умах и поставит на иную ступень развития нашей Федерации.
      – Я всего лишь излагаю факты, – пожала плечами доктор Крашер. – Но была бы рада услышать какую-нибудь из ряда вон выходящую теорию.
      – На борту корабля серебряной слезы нет людей? – повернулся Пикар к Шубункину.
      – Нет, – согласился тот, – но нет и представителей другого вида, если, конечно, профессор прав.
      – Кто же тогда посылает сигнал? – спросил Дейта.
      – Может быть, он посылается автоматически? – предположил Ля Форж. Райкер покачал головой:
      – Но почему именно сейчас?
      – Потому что, – высказал свою мысль Пикар, – сейчас этот корабль нашел новых "толкачей".
      Опять помолчали.
      – Вы думаете, что "Энтерпрайз" поможет подзарядиться кораблю серебряной слезы? – спросила Крашер. – То есть способности наших людей сделали это возможным?
      Взгляды всех устремились на Шубункина, и он, помолчав для пущей важности, подтвердил:
      – Я согласен с доктором. Как говорится, подкрутили винт в голове.
      – Но откуда д'Орт'д узнали, когда нужно посылать сигнал? – недоумевал Райкер.
      – Может быть, Болдуэн выступает у них в роли антенны и влияет на их органы чувств, они ведь наверняка имеют таковые. Поэтому они знают, что наш корабль наводнен потенциальными "толкачами", – развила свою мысль доктор.
      – Еще одна сногсшибательная теория, – съязвил Шубункин.
      – Бред какой-то, – Пикар вскочил с кресла. – Так. Мистер Ля Форж и мистер Дейта, продолжайте работу над вирусом. Можете взять с собой мистера Крашера, если считаете, что он будет полезен вам. Не буду напоминать, что дорога каждая минута. Доктор, Крашер, найдите способ дезактивировать деятельность утолщения Мартинезе, не прибегая к убийству пациентов.
      – О'кей, капитан, – все направились к двери. В этот момент щелкнул комплинг.
      – Вахта вызывает капитана Пикара, – послышался голос Весли.
      – На связи, Крашер.
      – "Энтерпрайз" снизил скорость за сто тысяч импульсов до Тантамона-4. – Снова послышался щелчок.
      – Медчасть вызывает доктора Крашер, – мужской голос был незнаком Пикару.
      Крашер с удивлением взглянула на Пикара и сказала:
      – Продолжай, Бирнберг.
      – Доктор, спящие проснулись.
      – И наверняка требуют завтрак, – добавил Райкер.
      – Да, сэр.
      – Накормите их. Дайте им все, что они хотят, не давайте только уснуть. Я буду через минуту.
      – Капитан, – снова напомнил о себе Весли.
      – Терпение, Крашер. Доктор, все-таки найдите способ нейтрализовать Мартинезе. Не очень приятно выполнять волю д'Орт'д.
      – Постараюсь, сэр.
      – Мистер Крашер, рассчитайте стандартную орбиту Тантамона-4. Может быть, там мы кое-что найдем.
      – Мистер Ворф, – отдал распоряжение Райкер, – поставьте заслоны от всех транспортных и грузовых кораблей.
      – А что делать мне? – спросил Шубункин.
      – Пойдемте со мной, – приказал Пикар и зашагал в медчасть.

      Путь к медчасти не прошел без приключений. Сначала турболифт двигался очень быстро, потом очень медленно. Затем он стал дергаться и раскачиваться из стороны в сторону. Остановившись на палубе номер одиннадцать, голосом бугимена объявил: "Мы победили!"
      – Палуба двенадцать, – поправил Пикар, надеясь все же добраться до цели.
      Двери закрылись, и турболифт дернулся так резко, что возникло ощущение, что оторвался какой-то трос, хотя, конечно, он не имел ничего подобного. Спустя мгновение двери открылись вновь и закрылись так быстро, что Пикар еле успел выйти.
      К тому моменту, когда капитан и Шубункин добрались до медчасти, она почти опустела. Консул Трой и несколько сестер ходили от больного к больному, оказывая посильную помощь.
      Когда Пикар подошел к Трой, она укладывала спать маленькую светловолосую девочку, убаюкивала ее, успокаивала, говоря, что все будет хорошо. Увидев капитана и Шубункина, она сказала:
      – Ты скоро поправишься. Почему бы тебе не полежать здесь немного, пока ты не почувствуешь себя лучше?
      Малышка улыбнулась и согласилась.
      Пикар, Шубункин и Трой остановились у пустых кроватей, там, где никто не мог их услышать.
      – Что с ними? – спросил Пикар внезапно охрипшим голосом.
      – Они здоровы, как определила доктор Крашер. – Но если они видят такие же сны, как и я, то им, конечно, страшно.
      – Расскажите мне о своих снах, – попросил Шубункин.
      Трой нахмурилась. – Что-то чуждое нам и страшное. Какие-то вихревые потоки. Ощущение безнадежности и безысходности в настоящем и будущем. Ожидание чего-то плохого. А вообще-то рассказывать о таком сне, все равно что слепому объяснять, что такое свет, – она улыбнулась и добавила:
      – Помню еще сильную тоску по дому.
      – По дому? – удивился Пикар.
      – Да, мы все ощущали сильное желание вернуться в то место, которое далеко от нас во времени и пространстве, – наш дом.
      – Возможно, это оттого, что скорость корабля вашими усилиями возросла до 8? – предположил капитан.
      – Я думала, что это только слухи, – Трой была сильно огорчена.
      – Нет, к сожалению, это правда. Поэтому нам нужно знать, как это произошло, чтобы избежать повторения в будущем и обезопасить себя от д'Орт'д в настоящем.
      Трой глубоко задумалась, потом покачала головой.
      – К сожалению, капитан, все очень туманно...
      – И все-таки попробуем, – сказал Пикар. Вздохнув, Трой стала припоминать:
      – Изменяются наши взгляды на устройство Вселенной, ощущается необходимость пересмотра каких-то принципов в работе корабля... Нет, не могу...
      – Мы пересмотрим и изменим, – в один голос сказали Пикар и Шубункин. – Ну, что-нибудь еще.
      – К сожалению, – Трой безвольно опустила руки.
      – Возможно, другие... – начал Пикар.
      – Я опросила каждого, кого успела захватить, – неожиданно подошла доктор Крашер. Пикар и Шубункин повернулись к ней. – Больше того, что сказала вам Трой, не скажет никто, потому что многие помнят еще меньше. К счастью тоска по дому исчезает так же быстро, как и необходимость пересмотра каких-то принципов. Хорошо еще, что Трой проверила показания – активность Мартинезе у всех стала нормальной.
      – Вы можете поддержать их в таком состоянии? – поинтересовался Пикар.
      – Мы работаем над этим, – в ее голосе слышалась уверенность.
      – Очень хорошо, доктор. Поторопитесь, пожалуйста, если это возможно. Что вы думаете по этому поводу, лейтенант?
      – Пока ничего. Я такой же новичок в психологии и технологиях д'Орт'д, как и вы. У меня единственная надежда, что инфойвер даст нам некоторые сведения.
      – Ну, что же, можете вернуться к своим делам, лейтенант.
      – Хорошо, сэр, – Шубункин покинул медблок в хорошем настроении.
      – К слову, а где же профессор Болдуэн? – вспомнил Пикар.
      – Он сказал, что придет в вашу учебную комнату.
      Это удивило Пикара, ведь в последнюю встречу с Болдуэном он обвинил его не менее как в организации диверсии против "Энтерпрайза".
      – Он не сказал о цели своего визита?
      – Нет, но он очень хотел видеть вас.
      Пикар дотронулся до кампанеллы:
      – Профессор Болдуэн, это Пикар.
      Из кампанеллы полились звуки, которые лучше бы было не слышать, – Хомуджинский хор в компании с бугименами.
      Сказав: "Делайте все что можете, доктор", Пикар покинул медблок с чувством отвращения.
      Матовые бра в коридорах мигали, то и дело слышался смех бугименов, а сам корабль слегка содрогался. Пикар подбежал к кампанелле, попав в холодное пространство, как в омут. Дыхание его вдруг затуманилось, свилось в кольца и рассеялось, как дым. Было от чего сойти с ума.
      Связь еще работала.
      – Что у вас здесь, внизу, происходит? – спросил он Ля Форжа.
      – Все валится из рук, сэр. Это самая плохая выходка бугименов.
      – Сэр, это Весли. Мне кажется, что ситуация ухудшается. Бугимены со временем становятся все более агрессивными. Такими их запрограммировал Дейта.
      – Есть ли какой-то способ избежать этого?
      – С каждым разом это делать все труднее, так как заражение распространяется, – ответил Ля Форж. – У нас не такой уж большой выбор.
      – Постарайтесь использовать все, что есть. Конец связи.
      У Пикара не было причин злиться на Ля Форжа, Дейту и Весли. Лучше того, что они делали, не сделал бы никто. Ах, если это не было связано с Болдуэном и его проклятым желанием исчезнуть! Значит, профессор ждет его в подготовительной комнате...
      Пикар вновь пошел по коридору. Вдруг пол резко накренился и Пикар упал, откатившись к тому месту, которое только что покинул, и ударившись головой о стену. Кое-как поднявшись, он призвал на помощь все свое самообладание. Рядом с ним кто-то был. Присмотревшись, Пикар узнал младшего лейтенанта Перри, высокую, стройную блондинку с заметно выступающими скулами и короткой стрижкой. Убедившись, что с ней все в порядке, Пикар и девушка стали вновь пробираться к турболифту, перед которым теперь как будто выросла гора.
      – Что же это такое, сэр? – спросила Перри.
      – Бугимены стали намного сильнее, – кратко пояснил капитан. – У нас появилась компьютерная проблема, с которой теперь работают старшие офицеры, – времени на объяснения совсем не осталось.
      – Поняла, сэр, – она старалась улыбнуться и принять слова Пикара на веру, хоть и не совсем поняла его.
      Пикар помогал девушке ползти вверх по тому, что еще недавно было полом, устроенном так, что невесомость при ходьбе по нему совсем не ощущалась. И уж конечно, никому из технологического отдела Звездного Флота и в голову не могло прийти, что по нему придется когда-нибудь карабкаться.
      Они отдыхали, прислонившись к стене напротив медблока и восстанавливая дыхание. А в медчасти вполне нормально передвигалась доктор Крашер. Выглянув за дверь, она увидела Пикара и его спутницу и сказала только одно:
      – Бугимены?
      – Да, – ответил Пикар. – Мы, к сожалению, контролируем не весь корабль, поэтому без крайней нужды не выходите из медблока и молите бога о том, чтобы бугимены не трогали вас.
      – Хорошо, сэр. Не могу ли я помочь лейтенанту Перри?
      Девушка изобразила на лице подобие улыбки:
      – У меня все в порядке.
      – У нас всех все будет в порядке, – сказал Пикар, сам того не ожидая.
      Только они начали свой путь, как вновь тряхнуло, и они оказались отброшенными к турболифту. Двери его открылись, и Пикар с Перри буквально вкатились туда. Они не успели встать на ноги, как двери закрылись, и лифт двинулся.
      – Мы победили, – сказал бугимен.
      – Куда мы едем, сэр?
      – Компьютер, – приказал Пикар. – Вахта капитанов.
      – Вахта наша. Мы выиграли, – не замедлил похвастаться бугимен.
      Глядя в искаженное ужасом лицо Перри, Пикар попытался подбодрить ее улыбкой, но, честно говоря, он тоже чувствовал себя неважно. Если бугименам удастся захватить главное ядро корабля, то для поддержания жизнеспособности потребуется неустанная работа большого количества человек в течение продолжительного времени. И даже Дейте потребуется много часов, чтобы рассчитать курс и скорость полета до ближайшей Звездной Базы.
      В голове Пикара мелькали обрывки аналогичных ситуаций, но они не придавали ему мужества. Пока обстановка на корабле была не столь угрожающей, но.., может быть, скоро будет. И тогда уж бугимены победят всерьез.
      Турболифт остановился, двери открылись, и Пикар увидел вахту капитанов. Подхватив Перри, он быстро выпрыгнул, опасаясь, как бы намерения бугименов не изменились.
      Здесь все было по-старому: Ворф находился у своего пульта, Райкер занимал место капитана, хотя его роль сводилась в основном к роли наблюдателя, или свидетеля всех несчастий, которые росли, как снежный ком. У пульта управления никого не было.
      Пикар усадил Перри в кресло Трой и посоветовал для большей безопасности не выходить. Она с тоской посмотрела на изображение Тантамона-4 на головном экране.
      Сев на свое место, Пикар сказал:
      – Доложите обстановку, мистер Райкер.
      – Незначительное повреждение по всему кораблю. Вероятно, бугимены расширили свое влияние и сейчас контролируют обстановку на корабле.
      – Мы с младшим лейтенантом Перри первыми испытали это на себе. Что-нибудь еще?
      Словно в ответ на вопрос корабль содрогнулся, и на головном экране Пикар увидел фотонную ракету. Спустя мгновение она взорвалась, осветив яркой вспышкой экран, и исчезла.
      – Что за черт? – вскрикнул Пикар.
      – Наши ракеты стреляют наугад, сэр. Цели нет.
      – Ну что ж, будем благодарны за это. Где Болдуэн?
      Выяснилось, что профессор ждет в подготовительной комнате капитана. При этом Райкер значительно посмотрел на Пикара.
      – Хорошо, держите меня в курсе.
      Комната капитана была затемнена, как будто на корабле наступила ночь. Зато звезды за окном казались неестественно яркими, хоть Пикар и отдавал себе отчет в том, что бугимены еще не настолько расширили свое влияние.
      У окна, любуясь звездами, стоял Болдуэн. Не поворачивая головы, он произнес:
      – Я думал, что на твоем корабле буду в безопасности, Жан-Люк. Раньше Монт собирался убить меня, а сейчас сам корабль жаждет сделать это.
      – Тебе кто-нибудь рассказывал о наших проблемах – об изменении скорости без использования скоростных механизмов?
      – Да, но я не поверил этому.
      Болдуэн повернулся, вынужденный отдых не пошел ему на пользу. Даже при слабом освещении в комнате было видно, что он похудел и осунулся.
      – Почему-то у меня такое чувство, что ты думаешь, будто я каким-то образом причастен ко всему этому.
      – Присядь, Эрик.
      Болдуэн улыбнулся своей слегка застенчивой улыбкой, которая, как догадывался Пикар, так притягивала к нему женщин, и, обойдя стол, сел.
      Пикар расположился за своим столом. Он был рад видеть, что рыбка в бассейне напротив в полном порядке. Ему вдруг вспомнились канарейки, которых брали раньше с собой в шахты. Их нежное строение не позволяло вынести даже небольшую концентрацию опасного газа, но именно вследствие этого рабочие успевали при необходимости выбраться на поверхность. Для себя Пикар загадал, что пока с этой рыбкой будет все в порядке, у экипажа "Энтерпрайза" есть шанс благополучно выйти из этой истории.
      – В последний раз, – первым решился Болдуэн, ты обвинил меня в том, что я занес вирус в ваш компьютер.
      – Все обстоятельства указывают на это, Эрик.
      – Неужели? – Болдуэн еще сохранял позу, но голос его дрогнул.
      – И даже не так важно то, что, поступив таким образом, ты нарушил один из законов Федерации, как важно рассказать сейчас все, что ты знаешь, моим ведущим инженерам.
      Болдуэн быстро терял свой лоск. Голос его слегка дрожал, когда он начал говорить:
      – Что конкретно может сделать этот вирус?
      – Каким-то образом твоя вирусная программа соединилась на голопалубе с программой новых агрессивных чужестранцев, в результате чего разрушается мой корабль.
      – Я вижу, – потерянно произнес Болдуэн. Он начал качать головой из стороны в сторону и никак не мог остановиться. Страдание, отразившееся на его лице, говорило о том, что он наконец начал осознавать весь ужас содеянного им.
      Руки его тряслись, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Он встал и резко побледнел:
      – Я виноват во всех твоих несчастиях.
      – Эрик, прошу тебя...
      – Я не собираюсь подвергать опасности кого-либо... – Обаятельный мужчина и неустрашимый исследователь космоса пропал. Вместо него стоял другой Болдуэн. Его всего трясло, он был почти вне себя.
      Пикар спокойно наблюдал за ним, стараясь отогнать от себя чувство вины за этот приступ. Но приступ отчаяния перерос в истерический.
      В надежде на лучшее Пикар дотронулся до знаков различия:
      – Консула Трой в подготовительную комнату капитана.
      – Твой корабль теперь наш, капитан Крашер, – послышалось в ответ.
      – Я хочу исчезнуть! – Болдуэн стиснул лицо руками и зарыдал.
      – Эрик, я... – начал Пикар, судорожно размышляя о том, что бы на его месте сделала бы Трой, будь она здесь.
      Болдуэн, не слушая, бросился вон из комнаты, Пикар – за ним, и почти настиг его у турболифта, но тот успел вскочить внутрь, и двери закрылись, едва не отрезав Пикару руки.
      – Мистер Ворф, тревога! Профессор Болдуэн в опасности, примите меры для его задержания! – передал Пикар.
      Чуть позже Ворф проинформировал:
      – По линии комплинга ответа нет.
      – Номер один, лейтенант Перри, пойдемте со мной. Нам очень важно самим догнать его. Лейтенант Уинстон Смит, примите вахту.
      Двери турболифта, за которыми исчез Болдуэн, не открывались. Ворф предложил раздвинуть их при помощи рук, но Пикар сомневался, что ему удастся совершить такой подвиг.
      – Запасной проход! – вспомнил вдруг Райкер и первым устремился к запасному коридору.
      Окликнув его, Пикар спросил, куда он собрался.
      – Искать Болдуэна, – нахмурился Райкер, потом печально улыбнулся:
      – Он может быть где угодно.
      Компьютер на запрос не отвечал, но и смеха бугименов слышно не было. Ворф, вернувшись на вахту, безуспешно нажимал кнопки тактического дисплея.
      – Капитан, компьютер полностью выведен из строя.
      – Может быть, воспользоваться трикодером? – подумал вслух Пикар. Правда, его диапазон невелик, а Болдуэн может быть где угодно...
      – Пожалуй, это выход, – согласился Ворф.
      – А мы не загрязним трикодер? – засомневался Райкер.
      – Если мы воспользуемся еще и сенсорными приборами, то они будут своего рода антенной для трикодера, и он сможет выполнять все необходимые операции.
      – А где ближайший трикодер? – поинтересовалась Перри.
      – В медчасти, – ответил Райкер.
      – Ведите нас, номер один, – сказал Пикар.
      Мрачно ухмыляясь, Райкер открыл механический замок и толкнул дверь в запасной проход, освещаемый неверным светом фонарей. Пикар предложил взять электрические фонарики на случай, если бугимены оставят их вообще без света. Воздух был прохладен и затхл. Никто не пытался украсить это место. Вдоль коридора тянулись провода линии связи, мигали и потрескивали установленные здесь редкие приборы. Будучи капитаном, Пикар посещал это место лишь во второй раз, а в первый был здесь при ознакомлении со всем кораблем.
      Каждый шаг их по металлическим ступеням многократно дробился и отдавался тяжелым гулом в ушах, тени метались и плясали по стенам, и их легко можно было принять за толпу бугименов...
      Добравшись до двенадцатой палубы, они открыли еще один замок, и толкнули дверь. Мимо плыл портативный мемоэкран, старался не отставать от него молоденький лейтенантик...
      Причалив к одной из декоративных тумб, тянувшихся вдоль всего коридора, он сказал:
      – Кажется, у нас гравитационная пробоина, сэр. Гравитационный градиент сильно уменьшился...
      – Да, да, вижу... Очень живописно... Продолжайте работу.
      Не успев сойти с лестницы, Пикар ощутил потерю веса и тут же следом – приступы тошноты и головокружение, что вызвало нарекания в адрес пищевого блока.