– Короче говоря, это напоминает ночные кошмары, – сделал он вывод из злоключений Пикара. – Не знаешь, проснулся ты или еще дремлешь.
Вывод этот не понравился Пикару, но он улыбнулся:
– Ты выражаешь мысли философски. Прямо как Чуан-джи.
Райкер чувствовал себя не очень уютно, когда Пикар преподавал ему уроки истории.
– Он вулканец? – с надеждой в голосе спросил Райкер.
Пикар отрицательно покачал головой.
– Нужно знать историю, номер один. Чуан-джи – философ древней Земли, живший в четвертом веке до нашей эры в Китае. Это он говорил, что спящий человек похож на бабочку, а дремлющая бабочка напоминает человека.
– А-а-а, – протянул Райкер.
– Да, так и есть.
Пикар приказал Райкеру нести службу, а сам пошел в лабораторию экзобиологии, ворча про себя, что Академия недостаточно внимания уделяет гуманитарным наукам.
Поздоровавшись с секретным агентом службы охраны, он вошел внутрь лаборатории. Шубункин и Болдуэн обсуждали модель корабля с планеты серебряной слезы. Указывая на верхнюю часть корабля прозрачной палочкой, Болдуэн продемонстрировал, как она становится такой же, как палочка, то есть прозрачной, а дотронувшись до какой-то миниатюрной детали корабля, он приподнял ее на несколько дюймов выше всей модели.
– Если поверить выкладкам, – рассказывал Болдуэн, то члены экипажа корабля должны выглядеть примерно как мы, причем с таким же уровнем развития чувств и мышления. Это подтверждается и теми показателями, которые мы смогли сделать при первом контакте. Тридцать два процента за человека. Но нужны дополнительные исследования и более точные приборы, чтобы утверждать, что они обладают телекинезом.
– Даже больше для нас, чем для них, – включился в разговор Пикар. – Я слышал, что они умеют развивать скорость без затрат энергии. Без видимых затрат, – поправил он сам себя.
– Да, да, – почему-то раздраженно сказал Шубункин. – Мы докопались до этого и нашли нужную аппаратуру. – Он взял палочку из рук профессора и указал на артефакт ближе к задней части корабля, который на модели выглядел, как небольшой цилиндр. – Насколько мы поняли, именно данный прибор накапливает этот вид энергии.
– Какой энергии?
Болдуэн хоть и покачал головой, но согласился с Шубункиным. Выглядел он каким-то опустошенным.
– Той самой энергии, которая является продуктом взаимодействия центрального механизма и головного мозга субъекта. Кто знает, к чему это ведет?
Они напряженно всматривались в модель корабля.
Пикар заметил:
– Приборы указывают, что гуманоиды спят, когда корабль находится в полете. Если принять во внимание тот факт, что деятельность мозга каким-то образом влияет на скорость полета, то, возможно, во время сна и происходит подпитка энергетической системы.
Шубункин посмотрел на Болдуэна, желая увидеть, как он отреагирует на предположения капитана. Профессор пожал плечами. Тогда Шубункин сказал:
– Мы пока не можем найти чего-то очень существенного, очень важного в этой головоломке. Непонятно, кто создал этот корабль.
– А как насчет жителей Тантамона-4? – спросил Пикар.
– Согласно дневниковым записям профессора, туземцы не могут быть строителями.
– Тогда, возможно, их предки?
– Дегенерация потомков? – предположил Шубункин.
– Не может быть. Болдуэн не нашел ни одного артефакта повышенной сложности, кроме этого одиночного корабля. Так?
– Верно, ничего не скажешь, – профессор сделал комический жест рукой и закатил глаза.
Шубункин, конечно, проигнорировал это и сказал:
– Наблюдения самого профессора подтверждают тот факт, что жители планеты скорее преуспели в сотрудничестве, чем в соревновании. И не одни они используют этот метод. На планете Земля и на многих других он преобладает. Я же нашел свидетельство соревнования на корабле.
– Ваше свидетельство – голая теория.
– Это закон экзобиологии!
– Подобной теории привержены люди, никогда не работавшие в этой области!
– Джентльмены, прошу вас! – Пикару пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным. Спокойно, с сарказмом Шубункин сказал:
– У профессора своя собственная теория. – Это был вызов.
– Это не моя теория, это видно по инфойверу корабля, – зло возразил профессор. Однако его замечание не возымело действия. Впрочем, он другого и не предполагал.
– Вы не можете разобраться в инфойверах, а я могу. Я не специалист по компьютерам. И даже если вы объявите, что во всем разобрались, это не будет означать, что дело в действительности обстоит так. Нам по-прежнему нужны дополнительные сведения.
– Инфойвер всего лишь инструмент. Но есть же собственная логика. И это я хорошо понимаю. Одно лишь мне остается понять: почему вы становитесь столь воинственным, когда я высказываю предположение, что гуманоиды д'Орт'д не более чем слуги других более развитых существ.
– Слуги, сделавшие подобный корабль, – ехидно заметил Шубункин. – Я говорю, что нам необходимо узнать еще чье-либо мнение.
– Одного из ваших так называемых экзобиологов?
Было понятно, что эти двое провели время не зря, войдя во время дискуссии в такой азарт, что не собирались уступать друг другу ни в чем.
– Может быть, мистер Дейта сможет помочь вам. Он специалист и знаток компьютеров и их составляющих.
– Что же, мне это предложение нравится, – устало сказал Болдуэн.
Шубункин безразлично пожал плечами и сложил руки на груди.
Пикар дотронулся до знаков различия:
– Мистер Дейта!
– Я здесь, капитан.
– Не могли бы вы прийти в лабораторию экзобиологии на палубу номер пять?
– Уже иду, сэр.
Через некоторое время вошел Дейта. Как обычно, лицо его ничего не выражало.
– Ну, может быть, мы теперь доберемся до истины, а, мистер Дейта? – сказал Пикар.
– Разве мы с вами уже встречались, сэр? – Дейта был изумлен.
Пикар похолодел. Он быстро взглянул на Дейту и, тщательно выговаривая слова, сказал:
– Это профессор Болдуэн. Мы забирали его с Тантамона-4. Ты сопровождал его в конференц-зал.
– Я? – не мог опомниться Дейта.
– Ты, – подтвердил Пикар.
Болдуэн и Шубункин недоуменно смотрели на них.
– Что-то не так, капитан? – спросил Шубункин.
– Как вы знаете, Дейта – андроид. Он ничего прежде не забывал.
Глава 8
– Я не способен забывать, сэр. – Заметив тревогу на лице капитана, спросил:
– Разве я что-то забыл?
– Похоже на то.
– Моя забывчивость – это самая потрясающая сенсация, – произнес Дейта. Он оставался таким же безучастным, только на губах появилась слабая улыбка.
Пикар наблюдал за Дейтой. Было в нем что-то очаровательное, что делало его похожим на человека. Однажды Райкер назвал его Буратино, и это прозвище очень ему подходило. Но сейчас Пикар опасался, что, переживая за свой дефект, Дейта будет проявлять к нему повышенное внимание.
– Лейтенант, командир, – произнес с нажимом Пикар.
– Да, сэр, – откликнулся Дейта.
– Частичная потеря памяти может быть обусловлена вашей недавней связью с главным компьютером голопалубы "Энтерпрайза" и может быть симптомом более серьезных неполадок, – уже мягче сказал Пикар.
– Вполне возможно, сэр.
– Я предлагаю вам пройти диагностическую программу немедленно.
– Но, может быть, не стоит доверять моей диагностической программе по той же причине?
"Да, все хуже и хуже", – подумал Пикар. Что мог ждать Дейта от Пикара? Что он распорядится бросить его в бриг? Пикар содрогнулся от самой мысли, что это может стать единственно правильным решением. Надеясь на лучшее, он спросил:
– Что вы предлагаете?
– Невероятно, чтобы главный компьютер был испорчен бугименами, поэтому я предлагаю пройти диагностическую программу с его помощью и при условии наблюдения за ней Ля Форжа.
– Принято. – Пикар дотронулся до знаков различия:
– Ля Форж!
– На связи, командир.
– Немедленно явитесь в компьютерный центр, палуба десять.
– Иду, командир.
Болдуэн и Шубункин не осознали в полной мере проблемы Пикара, но пожелали удачи и по крайней мере отвлеклись от предмета своего спора.
Пикар и Дейта поспешили на палубу номер десять, и Пикар без труда прошел через систему опознавания, которая не пропустила его на голо-"Энтерпрайзе". Как только двери компьютерного центра открылись, появился Ля Форж вместе с Весли. Пикар отметил присутствие последнего, но не стал возражать, надеясь, что он сможет предложить что-либо полезное.
Двери закрылись, и они остались на подходе к главному компьютеру. Перед ними был сложнейший механизм, то, что, если можно так выразиться, составляло "мозг" "Энтерпрайза".
Ля Форж подошел к стене ситуаций, или световой таблице, и некоторое время изучал ее.
– Все нормально, сэр. В чем проблема?
– Мистер Дейта. Он.., забыл профессора Болдуэна.
Ля Форж поднял брови и кивнул в знак понимания.
– Вы хотите иметь его полную диагностику. Идите сюда, Дейта. Для вас это будет неприятно.
– Я не думаю, что это причинит мне боль, – проходя мимо панели электрических вводов, сказал Дейта.
Ля Форж подключал Дейту к компьютеру при помощи зрительного кабеля. Потом сел за один из четырех терминалов и включил пульт. Пикар и Весли отошли несколько назад, как будто собираясь со стороны наблюдать за игрой двух актеров.
– Постарайся стать равнодушным или даже безучастным, – подсказал Ля Форж.
– Готово, – откликнулся Дейта странно расслабленным голосом.
Настроив пульт, Ля Форж сказал:
– У нас в главной системе недостаточно места, чтобы провести полную диагностическую программу Дейты, но мы сделаем ее копию на случай, если еще раз произойдет что-то подобное.
Он обнаружил несколько дефектов, а потом разрешил Дейте немного отдохнуть и вызвал компьютер.
– Слушаю, – Дейта и компьютер отозвались одновременно.
– Примите и прогоните программу "Дейта" по периферии на выход 6-665А.
– Принято к исполнению, – ответили Дейта и компьютер.
Ля Форж сидел со сложенными руками, наблюдая за Дейтой, компьютер попискивал, разговаривая сам с собой. Андроид не двигался. Его лицо ничего не выражало.
– Мистер Ля Форж, не можете ли вы уже что-то сказать о проблеме голопалубы? – не выдержал Пикар.
– Еще нет, сэр. Надо проверить некоторые моменты.
Пикар кивнул. Ему очень хотелось узнать, что же все-таки произошло на самом деле. Конечно, прожить несколько дней или недель, не пользуясь голопалубой, можно, но, как верно заметила консул Трой, она очень была важна для душевного здоровья экипажа.
Компьютер прекратил исследование, и Дейта нахмурился. Он встал, выдернул кабель и задвинул на место металлическую пластинку. Потом потер лоб.
– Дейта?! – воскликнул Ля Форж.
Дейта рухнул на стул. Все столпились вокруг него.
– Я почувствовал что-то необычное, – сказал он.
– Необычное? – переспросил Пикар.
Дейта пошевелил губами, но ничего не сказал. Казалось, он собирался с мыслями. И это тоже было странно, потому что делать это в общепринятом для людей смысле для него не было необходимостью: его позитронный мозг всегда работал как часы.
– Если бы я выглядел, как Дейта, мама положила бы меня в медблок, и я бы не противился этому.
– Дейта, как вы? – с тревогой обратился к нему Пикар.
– Очень необычные ощущения, – опять повторил он. – Мою голову и конечности била противная дрожь. Я почувствовал себя очень больным и усталым.
– Ты заболел, Дейта? – удивился Ля Форж.
– Начинаю заболевать. – Он попробовал сделать обычные для него резкие движения головой, но вдруг остановился. Боль исказила черты его лица. Он дотронулся до виска и произнес:
– Больной, болезнь, нездоровье... Раньше я не смог бы описать мое нынешнее состояние, потому что никогда прежде не чувствовал себя подобным образом. Это моя логическая рабочая гипотеза.
Он улыбнулся, очевидно, испытывая боль. Снова дотронулся до виска:
– Капитан, я могу быть свободен?
– Если бы вы были любым другим членом экипажа, я бы отправил вас в медблок. А что скажете вы, мистер Ля Форж?
– Мне кажется, что это больше инженерная проблема. Я не доктор, но, думаю, что Дейта не сможет заразить своей болезнью других членов экипажа. Давай спустимся в технологическую лабораторию, Дейта.
– Очень хорошо. Это интересно.
– Младший лейтенант Крашер, позаботьтесь о том, чтобы Дейта благополучно добрался до места.
– О'кей, сэр.
Дейте помогли подняться, и он вышел нетвердой походкой вместе с Весли.
Когда дверь за ними закрылась, Пикар сказал:
– Похоже, главный компьютер чем-то заразил его, все признаки указывают на это. Может ли это быть связанным с проблемой голопалубы?
– Будем надеяться, что нет, сэр. Потому что если бугимены присутствуют в нашем главном компьютере, крупные неприятности нам обеспечены.
– Нельзя ли поточнее?
– Пока сказать не могу. Знаю одно: болезнь Дейты – уже удар по нам.
– Каким образом?
– Прежде всего, это две параллельные точки зрения на проблему голопалубы, а не одна. Это даст нам либо ключ к разгадке, либо сразу два ответа.
– Я бы хотел несколько ответов, а лучше вопросов. Один час в конференц-зале.
– Хорошо, сэр, – отвечал Ля Форж, быстро покидая помещение компьютерного центра.
Пикар глубоко задумался. Во всей Федерации за год было зафиксировано три или четыре случая психических заболеваний. И уже многие годы не было зарегистрировано ни одного случая вирусной инфекции компьютера. В данном случае причиной болезни компьютера могла послужить какая-то цифровая аномалия. Пикар сильно сомневался в том, что два параллельных подхода к проблеме мистера Ля Форжа смогут помочь им.
В технологической лаборатории Весли усадил Дейту на стул и стал наблюдать за ним. Было странно видеть его в таком состоянии, ведь он никогда не уставал и работал как машина. Вздрагивая, Дейта прикоснулся ко лбу рукой, при этом цвет лица у него был обычным. И хоть он никогда не потел, Весли догадывался, что у него могла быть температура, не та, которая соответствовала его обычному рабочему состоянию, а другая.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Весли. Дейта с минуту смотрел изумленно, затем ответил:
– У меня есть сенсоры по всему телу. Я сказал что-то смешное, Вес?
Весли покачал головой.
– Я думаю, что ты даже не догадываешься, насколько тебе свойственно чувство юмора.
Дейта ничего не понял, но Весли не стал объяснять, зная, что это бесполезно. Поэтому он просто задал интересующий его вопрос в другой форме:
– Как твое состояние?
– Почти такое же, как и раньше. Расскажи мне, что значит быть больным?
Весли задумался. Многие заболевания, которые были распространены до двадцать третьего века, теперь уже не существовали. Но микробы, вирусы и тому подобная пакость, пребывая в постоянной мутации, все-таки иногда заносились из одной части Федерации в другую. Иногда люди простужались. Рассуждая подобным образом, Весли подозревал, что Дейта все это знает, однако просто хочет проверить реакцию людей на чью-то болезнь. При этом нельзя было забывать о том, что Дейта был великим актером и руководимая им драматическая студия была любима на корабле.
– Однажды я простудился, – все-таки попытался начать Весли.
– Простудился? Холод, прохлада, обморожение, остывание...
– Нет, Дейта. Вирусная инфекция, заставляющая тебя чихать и кашлять, при этом повышается температура. Ничего не повреждено, но ты ослабел от всего этого, и у тебя нет сил для какого-либо дела.
– Сразу видно, что сын доктора. Это как-то сказывается на тебе.
В глубине души Весли был доволен этим замечанием, но возразил:
– Это все знают. Но самое главное – это то, что ты должен лежать в постели все это время, читать свои любимые книги, играть в компьютерные игры, но один и принимать таблетки от кашля.
– Бесполезная суета.
– Когда ты здоров, это, может быть, и покажется суетой, но когда болен – это как раз то, что нужно.
– Понимаю, комфорт – это самое важное.
Весли одобрительно кивнул.
– Полезная информация, – сказал Дейта. – Извини меня, пожалуйста. – Он опустил голову на скрещенные руки.
Весли сидел рядом, чувствуя свою полную беспомощность. Если бы Дейта был человеком, его давно бы отправили в медблок. Если бы он был просто машиной, то Весли готов был поработать гиперключом и всего его осмотреть, но он был саморегулирующимся механизмом. Никто даже и не предполагал, что он может заболеть, сломаться или еще что-то в этом роде.
Наконец появился Ля Форж и спросил:
– Ну, как он?
– Так себе, хоть и пытался шутить.
– Это наш Дейта.
Они наблюдали за ним некоторое время. Он не двигался, но в данном случае это ничего не означало.
– Может быть, он заразился от главного компьютера? – спросил Весли.
– Я хотел бы надеяться, что это не так, но все говорит о том, что это так и есть.
– Неужели это связано с моими бугименами?
– Вообще-то диагностика не обнаружила в нем следов бугименов, однако если они и остались каким-то образом, то программа мачете должна была полностью их уничтожить.
– Все-таки легче.
– Сними с себя этот груз, мой мальчик, – обнимая его за плечи, проговорил Ля Форж. – Но лично я бы предпочел иметь дело с бугименами. Они подошли к Дейте. – Тогда была бы какая-то определенность, и мы бы знали, как с этим бороться, а так... – Он пожал плечами.
Дейта взглянул на них и попытался улыбнуться.
– Можно я еще поработаю с тобой, Дейта? Я хочу проверить свою собственную догадку.
– Конечно, – сказал Дейта. – Как прикажут доктора.
– Как насчет чашки горячего шоколада? – Весли очень хотел сделать что-либо для Дейты.
– Я должен напомнить тебе, друг, что я не ем.
– Я знаю, но иногда я видел, как ты делал жевательные движения, и подумал, что чашка горячего шоколада тебя взбодрит.
– Это тоже для больных?
– Да, если ты, конечно, хочешь, – подтвердил Ля Форж.
– Очень хорошо.
Весли подошел к пищевому блоку и заказал чашку горячего шоколада. Поглядев на Дейту, он усмехнулся.
То, что появилось на подносе, очень мало напоминало чашку с ароматным напитком. Это было красное, с желто-зелеными лапками паукообразное существо, челюсти которого сжимали что-то мягкое красновато-фиолетового цвета.
– Джорди, – прошептал встревоженный Весли.
Подошел Ля Форж.
– Липкий дьявол а ля Телларитэ, – сказал он.
Другая скользкая тварь появилась на подносе, в то время как первая спрыгнула на пол... За ней третья, четвертая...
– Компьютер, – вызвал Ля Форж.
– Слушаю, – отозвался компьютер. Услышав этот голос, Весли в ужасе замер.
– Что за дьявольский голос у этого компьютера? – вслух задумался Ля Форж.
Весли судорожно сглотнул слюну и прошептал:
– Это голос бугимена.
Они молча наблюдали, как на подносе появилась очередная тварь а ля Телларитэ.
Опомнившись, Ля Форж побежал к главному монитору, а Весли стал созывать персонал.
Глава 9
Настроение у собравшихся в конференц-зале было подавленное, и Пикару нечем было ободрить присутствующих. Сидя во главе стола, он в который раз нажимал кнопки своего мемотерминала. Наконец картинка вахтенного журнала исчезла и появились слова: "На связи".
– Доложите состояние всех систем "Энтерпрайза", – приказал Пикар.
Появившиеся слова "Одну минуту, пожалуйста" слегка обнадежили, но далее прочесть было ничего невозможно. Впрочем, это не удивило Пикара. Подобную чушь он получал в девятый раз.
– Отмена приказа, – сказал Пикар.
Экран компьютера вновь стал чистым, а затем появилось изображение голограммы. Пикар молча оглядел своих старших офицеров. Увидев Ля Форжа, спросил о состоянии Дейты.
– Кажется, он страдает от разладки всей своей системы. Ее эффективность упала до 22 процентов, а оперативная температура поднялась до 40 градусов по Цельсию. Позитронный мозг действует неустойчиво. Полагаю, что полезным тренингом в данном случае может быть движение, ну и, конечно, не исключаю помощь со стороны системы корабля. Если бы я смог установить причину, я был бы доктором Сунгом, но, увы...
Ля Форж был прав. Пикар задумчиво покачал головой.
– Но может ли он отрегулировать себя сам?
– Дейта уверен, что он в состоянии это сделать. В нем заложено устройство, действующее, как белые кровяные шарики у людей. Оно распознает врага и уничтожает его, причем основная его программа направлена на борьбу с действующим врагом.
– Есть ли шанс, что врага нет на самом деле?
– Мир, увы, велик...
Пикар пожелал узнать мнение доктора Крашер.
Она пожала плечами и сделала неопределенный жест рукой. Дескать, Дейта – андроид, а не человек, поэтому сфера ее деятельности еще дальше от него, чем та, в которой специализируется Ля Форж, однако она протестировала Дейту там, где это было возможно, и поставила диагноз: флу.
– Флу? – переспросил Райкер.
– Инфлюэнца. Группа очень заразных вирусов, которые существовали на протяжении всей истории жизни человека. Некоторые из вирусов вызывали страшные болезни, даже со смертельным исходом. Первые вирусологи называли инфлюэнцу "плохим вирусным изменением в белке".
– Каким образом проблема компьютера оказалась связанной с проблемами Дейты? – спросил Райкер.
Ля Форж стал объяснять, помогая себе руками, ибо все, о чем он говорил, имело для него свои форму и размер:
– Очевидно, Дейта заразился, когда подключился к главному компьютеру для диагностики, и ухудшение его работоспособности – прямое следствие неполадок в компьютере.
– И если заложенная в Дейте программа способна "излечить" его, то можно было бы использовать этот способ и для очищения компьютера, – развил его мысль дальше Райкер.
– Это должно сработать, – согласился Ля Форж. – Но здесь есть два "но": во-первых, мы должны быть уверены, что позитронный мозг сможет работать вне компьютера корабля, и второе: подключившись к компьютеру, не получит ли Дейта очередную дозу "инфекции"? Поймать вирус легко, как мы убедились, вылечиться – намного сложнее. Следующий раз может окончиться плачевно.
Пикар стукнул кулаком по столу:
– Я надеюсь, что мы не в таком незавидном положении, чтобы на деле проверять теории мистера Ля Форжа. Вот факт, который не известен почти никому: Дейта был заражен дважды.
– Сэр? – удивился Ля Форж.
Пикар знал, что только они с Весли были свидетелями первого подключения Дейты к компьютеру голопалубы, и об этом было рассказано присутствующим.
– Конечно, Дейта забыл профессора до того, как его продиагностировали, – удивленно подтвердил Весли. – Из-за этого его и пришлось проверять на компьютере.
– Мне кажется, что во время диагностирования была получена гораздо более активная форма вируса.
– Ваше предположение, мистер Ля Форж? – Ля Форж трижды подумал, прежде чем с изумлением констатировал, что у него таковых нет. Пикар не сомневался, что он обязательно найдет решение. Может быть, с помощью Весли и Дейты или без их помощи, но решение будет найдено. Только немного позже. Сейчас они сделать это не в состоянии. Он решил придать проблеме несколько иной угол зрения и сказал:
– Я вспоминаю, что подобные трудности мы имели на "Ямато" с радиовещательной программой на научно-исследовательской станции Иконион. Может быть, стоит попробовать начать все сначала, используя защищенные главные программы?
Упоминание о "Ямато" повергло всех в уныние. Она была создана по образу и подобию "Энтерпрайза".
– Я так не думаю, сэр, – Ля Форж поднял руку и для большей убедительности помахал ею из стороны в сторону. – На этот раз, я думаю, заблокировано главное ядро.
– А как оно защищено? – поинтересовался Весли.
– Главное ядро окружено тремя многоуровневыми системами защиты, бездефектные программы, обслуживающие его, настолько засекречены, что Звездный Флот открывает их в случае крайней нужды. Но сейчас эта система разорвана. Компьютеры-помощники, работа которых координировалась главным ядром, сейчас не подчиняются ему и сами ведут корабль. И это уже проблема.
– Ты считаешь, что ситуация на корабле в значительной мере еще не проработана инженерами Звездного Флота? – уточнил Райкер.
– Вполне возможно, – пожал плечами Ля Форж.
В комнате воцарилось молчание.
Весли мучили угрызения совести. Ему было хуже, чем Ля Форжу.
– Бугимены – причина всех бед? – выдавил наконец он из себя.
– Не мучай себя, Вес. Диагностика не обнаружила программы бугименов. Но даже если предположить, что она каким-то образом осталась, то программа мачете должна была уничтожить ее полностью.
Весли согласно кивнул. Казалось, ответ успокоил его.
– Может быть, программа бугименов проникла в какую-нибудь другую программу? – предположил доктор Крашер.
– Доктор, вирусы, о которых мы говорили несколько ранее, беспокоят нас гораздо больше, – сказал Ля Форж.
Пикар напомнил, что вирусы, проникшие в программы компьютеров корабля на станции Иконион, привели к его гибели, и только остановка всех систем "Энтерпрайза" и переналадка программ может спасти корабль.
– Я хотел бы, чтобы вы продолжили, мистер Ля Форж.
Ля Форж встал и попросил включиться экран в конце конференц-зала.
– Работает! – поразился Весли.
– Да. Компьютер, покажите нам, как распространяется вирус.
– Подождите, – ответил компьютер голосом бугимена. Пикар увидел, как вздрогнул Весли.
Экран несколько секунд мерцал, затем появилось изображение.
– Это упрощенная схема плывущей таблицы в главном компьютерном центре. В случае неполадок в каких-то звеньях она отключается автоматически. То, что видите сейчас, не связано с главным компьютером, а указывает, в каком состоянии находятся его помощники: нормально функционирующие системы представлены в золотистом цвете, а пораженные вирусом – в красном.
– Почти половина, – отметил Райкер.
– Сорок семь процентов, – уточнил Ля Форж.
– И это было двадцать минут назад, – подытожил Пикар.
Сорок семь, пятьдесят два, семьдесят три процента... Когда корабль потеряет жизнеспособность? Как долго они смогут продержаться?
– Если поддерживать деятельность лишь основных функций корабля, сколько мы сможем продержаться? – настаивал Пикар.
– Трудно сказать, сэр. Вирус распространяется скачками. Заражение происходит во время запроса, поступившего от "здорового" компьютера в пораженный. Все зависит от того, когда потребуется информация. Могут пройти часы, а могут и дни. Самое большое, на что мы можем рассчитывать, – это неделя. И то, если нам повезет.
– Мы отключили все второстепенные системы корабля, – сказал Райкер.
– Чтобы заразить главные, – иронически заметил Пикар. – Но должен же быть какой-то выход! Номер один, оповестите всех пассажиров и членов экипажа о величайшей осторожности при работе с компьютерами. Относиться к ним, как к естественному источнику, который может иссякнуть. На продолжительное время мы закрываем все развлекательные программы.
– Слушаюсь, капитан.
Они подождали, пока Райкер вызвал вахту капитанов и передал все инструкции капитана. Ворф принял их к сведению.
Когда Райкер закончил, Пикар спросил:
– Каким образом программа бугименов попала в систему?
Ля Форж сел. Казалось, за время обсуждения он потерял много энергии, и силы оставили его. Он вдруг обмяк и устало произнес:
– Моя точка зрения такова: программа бугименов в компьютере голопалубы каким-то образом начала взаимодействовать с вирусом.
– И теперь вирусная программа повсюду тащит за собой бугименов, – продолжил его мысль Райкер.
– По всей видимости, это так, – Ля Форж говорил, почти извиняясь, но как всегда, четко, логично; видимо его версия была верной.
– Теперь моя очередь, – сказал Пикар.
– Да, сэр.
– Наши попытки стереть программу с бугименами оказались неудачными. Она не исчезла, как того бы хотелось нам, а просто куда-то ушла.
Доктор Крашер сделала движение рукой, как будто бы хотела коснуться Пикара, но не сделала этого.
– Вы не знаете, сэр? – сказала она.
– Я не знаю. Мистер Крашер не знает, – он покачал головой и улыбнулся, как будто ирония сказанного только начала доходить до него. – Наверное, самая удачная мысль на данный момент – перезагрузить компьютер.
– И еще нужно ответить на два вопроса, – сказал Райкер. – Первый: откуда взялся вирус и второй: как нам избавиться от вирусо-бугименной комбинации.
Добрый старина Райкер старался отвлечь Пикара от самобичевания за то, что никто сейчас не мог знать.
– У меня есть предположения относительно первого вопроса, – несколько смущенно объявил Ля Форж.
"Да, у него был сегодня трудный день, – подумал Пикар. – Ведь в том, что пошатнулся авторитет капитана, мой авторитет, есть, пусть косвенная, вина Ля Форжа".
– Продолжайте, мистер Ля Форж, – собрав все силы, смог улыбнуться Пикар.
– Давайте примем во внимание тот факт, что Дейта инфицировался от компьютера во время диагностирования и что тип вируса в данном случае один и тот же.
Все согласно кивнули.
– Что необычного появилось после этого в поведении Дейты?
– Он забыл, кто такой профессор Болдуэн, – сказал Весли.
– Нет, – возразила доктор Крашер, – это случилось во время подключения к голокомпьютеру, который контролировали бугимены.
– Пусть так, – подтвердил Ля Форж, – все равно эти два события взаимосвязаны.
– Как? – поинтересовался Пикар.
– О'кей. Представим, что у нас есть две системы, во время подключения Дейты к голокомпьютеру он получил вирус, который и стал причиной того, что Дейта забыл о профессоре Болдуэне.
