Женщины вообще почему-то не любили своих детей, многие бросали их на улицах, в подъездах, в родильных домах... Без материнского молока, без отцовской ласки и любви вырастало озлобленное слабое и хилое поколение. Семьи быстро распадались. Появилось множество бездомных, грязных, оборванных людей, которые жили и ночевали где попадет и которыми никто не интересовался. Среди молодежи многих стран стихийно возник новый лозунг:
      После нас - хоть адаманы!
      Молодежь, сызмальства воспитываемая на культуре ТНК "Адаманис", выросшая на идеалах "Адаманиса", на том образе жизни, который пропагандировал миру "Адаманис", эта молодежь в поисках абсолютной свободы убегала из семей. Еще подростками многие дети оставляли родителей, школы, институты, колледжи и уходили куда глаза глядят... Некоторые, поскитавшись по миру, испробовав голод и холод, одним словом, узнав почем фунт лиха, возвращались домой. Однако большинство опускалось, спивалось, привыкало к наркотикам, не умывались и не брились, оборванные, умирали от различных болезней, погибали под колесами автомобилей, словно бездомные кошки и собаки, которых в городах развелось великое множество благодаря активной деятельности ВОЗЖ.
      Время от времени на улицах больших городов, на центральных площадях появлялись целые толпы оборванных, заросших длинными грязными волосами людей, которые усаживались или укладывались на земле, на асфальте и начинали заниматься кто чем: целовались-миловались, раздевались донага, плевались, курили наркотики, глядя на людей горящим взглядом... В центре толпы обычно находилось знамя или транспарант, на котором было начертано:
      После нас - хоть адаманы!
      Защищая права свободного человека в свободном мире, вокруг толпы плотным кольцом стояли полицейские, никого не подпуская - чтобы никто случайно не обидел свободных - так во всем мире называли молодых людей, которым все было безразлично и которые были объединены лозунгом: "После нас - хоть адаманы!"
      ИЗ ПОСЛЕДНИХ ЗАПИСЕЙ ВАЛЕССКОГО
      "...Зимой отец обычно возвращался домой в сумерках, порой и совсем поздно вечером. Управившись по хозяйству, он, уставший, раздевался. Закоченевший, словно железо, тулуп дышал холодом, от него шел запах снега и еще тот знакомый запах, который принадлежал только отцу. Затем отец присаживался к столу, поближе к лампе, и карандашом записывал в тетрадку то, что делал в колхозе: то ли копал, то ли возил, то ли складывал... Мать в это время стояла у печки, в которой потрескивали дрова, а на лежанке всегда было так тепло и уютно.
      И свет лампы на столе, и хата с белой печкой посередине, и мать с отцом - все это сливалось в моем сознании во что-то одно, единое, от которого, казалось, ничего нельзя было отнять, и все это, со своей болью и своей радостью, находилось в центре Вселенной, в этой тишине, которая начиналась сразу же за порогом хаты в стылом воздухе. И чем дальше от двора, тем больше разрасталась тишина, будто все то далекое и незнакомое опускалось под воду: она укрывала огороды, где начиналось болото, темный непроходимый лес, даже далекое загадочное Березово лежало в тишине, как в вате, и поэтому все казалось нереальным, словно сказочные сны, которые я видел почти каждую ночь. В высокой тишине блестели застывшие от холода дрожащие звезды, которые ежевечерне опускались на наш двор и хату, и это как высшее доказательство того, что центр Вселенной находился не где-то там, за горами и лесами в тридевятом царстве, а здесь, в нашем дворе, в нашей хате, где сидит сейчас за столом уставший отец и загрубевшей рукой пишет кривыми буквами в тетрадке, что делал днем в колхозе; центр Вселенной начинается у белой печки, в которой мать жарит мне и отцу драники; центр Вселенной начинается у полатей с набитым соломой тюфяком - отец обещал завтра заменить в нем солому, и тогда так хорошо и приятно будет его "утаптывать": с радостным смехом бесконечно кататься по огромному разбухшему тюфяку.
      ...Будто по сену, которое отец привез недавно на санях во двор и опрокинул на белый снег огромной, не обойти, копной...
      Где все это?
      ...Я не про отца и мать, здесь уже ничего не вернешь и ничего не исправишь, я о другом: о тишине и успокоенности, которыми когда-то была наполнена душа, о тех запахах, которые сейчас исчезли, запах холодного вечернего воздуха и отливающего синевой стылого хрустящего снега, запах весенней оттаявшей земли, по которой легко, сами собой, безо всякого усилия, несут босые ноги, и здесь же рядом совсем иной запах остывающей осенней земли, из которой люди выбирают картофель...
      Куда исчезла та яркая, что аж в глазах рябит, зелень деревьев и такая же пестрота луга? Куда исчезла глубокая синева бездонного манящего неба, в которое почему-то хочется смотреть и смотреть? Куда исчезла нежная красота девичьего лица, далекая и недоступная, от которой трепетала душа?
      Неужели наши познания, наша технизированно-урбанистическая деятельность сводится лишь к тому, чтобы загубить в себе это чувство красоты и единства мира?
      Я часто вспоминаю озабоченного Олешникова, который, кроме хлопот у сверхнового микроскопа, ничего не успевал увидеть и услышать: ни жены, ни сына, которые жили сами по себе, со своими заботами и хлопотами, как живут многие жены и сыновья ученых; часто думаю о судьбе Лабутьки - полысевшего, так занятого раскопками, что даже не успел заметить, когда и как жена влюбилась в режиссера-гения... Я начинаю догадываться, что, кроме науки и техники, без которых мы не можем обойтись, в нашей жизни должно присутствовать и еще что-то, о чем мы никогда не должны забывать.
      Возможно, мы ошибались, однако, как говорил Олешников, другого случая для поисков у нас и быть не могло... Все было почти так же, как в незнакомом глухом лесу, когда выйдешь на развилку дорог, а впереди ночь и потому единственное спасение - идти по одной дороге, которая хоть куда-нибудь да выведет: к людям, к теплу и жилью - или где-нибудь потеряется, растворится, уткнувшись в гнилое болото, как это часто бывает с лесными дорогами.
      Однако так или иначе, а все же это движение - намного лучше топтания на месте в раздумье посреди дороги или неподвижного сидения под сосной.
      Иного выхода у нас и в самом деле не было, ибо ночь настигала неумолимо...
      Смеркает. Мягкое солнце, висящее над Житивкой, освещает все вокруг мерцающим холодновато-прозрачным светом, от которого все становится словно росой облитое: и трава на лугу, и верхушки сосен в лесу, и близкие кусты ольхи, и далекие крыши житивских хат. И все это сейчас - как и крик чибиса, который мечется в синеве, как и темная лента воды в Житивке, как и прозрачное чистое голубое небо, - все это неожиданно напоминает мне те дни, когда я, счастливый, сидел на этом же берегу с удочкой, которую отец смастерил на скорую руку, и мечтал поймать загадочную огромную рыбину...
      Солнце садится за лес, и поэтому мне пора вставать и идти обратно той же дорогой, что и сюда: мимо кладбища, где есть знакомые холмики земли, мимо будки на берегу, огородами. Только теперь я воспринимаю все это не так: и школа, и речушка, и даже самое Житиво - все это для меня только намек на что-то такое, что мне необходимо то ли найти, то ли понять...
      Так болит голова...
      ...То, что учил день за днем, год за годом, прочно впиталось в меня, и сейчас я не просто знаю, но даже ощущаю, что я - всего лишь восемьдесят процентов воды, пять литров крови, я - вместилище сердца, легких, мышц, клеток... Я ощущаю, что я - скопление различных полей: ядерных, молекулярных, электрических, электромагнитных... Чувствую, что я вместилище просмотренных фильмов и спектаклей, прочитанных книг и журналов, повстречавшихся ранее людей, прослушанных речей, порой одинаковых, а порой и противоположных, однако и те и другие речи меня сейчас не трогают.
      И еще я - вместилище адаманов.
      И неужели это - все, неужели во мне ничего больше нет?..
      И если это так, то куда и зачем мне сейчас идти? Зачем, подскажите, те просмотренные фильмы и спектакли, прочитанные научные книги и журналы?..
      Как ни вглядываюсь в зелень травы, в заречный бор, в далекое Житиво, как ни вслушиваюсь в крик чибиса, я не могу войти в житивскую заторможенность и тишину, в этот покой, в котором, будто за надежной стеной, упрятан тот мир, в котором когда-то я появился и вырос и из которого сам, по своей воле и желанию ушел...
      Родину, как и мать, как и отца, не выбирают...
      Это дается нам наперед во имя того, чтобы мы сохранили в душе своей и передали детям своим. И жестоко отмщается предательство - холодом и отчаянием наполняется душа человека, предающего Родину, дом, отца, мать...
      Кому и что предал я?
      В противоречивом огромном мире, в поисках виновных, стремясь найти оправдание своему предательству, можно доказать все, что угодно: существование адаманов, человеческую слабость, его смертность и даже никчемность. Видимо, это легче всего - обвинить своих малограмотных родителей, которые молча пустили в мир, так и не дав надлежащего образования, так и не научив, как добывать легкий хлеб, можно обвинить во всех бедах глухое Житиво, спрятавшееся посреди болот и лесов вдали от шумных городов, наконец, можно даже обвинить маленькую, рукой на карте закроешь, Беларусь, отвечая, что где-то есть более сильные и более культурные народы, где все краше, вкуснее и веселее...
      Однако же не следует забывать, что можно показать и доказать силу человека, его красоту и величие. Каждому из нас рано или поздно приходится выбирать, за кого он борется, во имя чего появился на этот свет!
      Видимо, трагедия моя, как и Олешникова, как и Лабутьки, что мы захотели остаться в стороне, мы надеялись прожить без выбора. Молчаливые, озабоченные только собой и своими личными проблемами, мы верили, что Ее Величество Наука - выше всего, выше человека.
      Выше человека...
      Человек - не Бог, он может быть слабым, его можно заставить плакать, его можно даже обмануть, доказывая пользу и выгоду существования адаманов, однако я верю, что когда-нибудь он бросит вызов всему грязному и ничтожному, что пристает к нему.
      ...Ибо человек бросает вызов даже самой смерти.
      Выход наш не в том, чтобы еще с детства ощутить и осознать свою ограниченность как во времени, так и в пространстве, может, вся деятельность адаманов как раз и сводится к тому, чтобы люди все время, днем и ночью, боялись этой ограниченности, а в том, чтобы отважиться бросить вызов тому неизбежному, непреодолимому и мрачному, что все время наваливается на человека, начиная с его первого крика".
      Раздел второй
      КРИЗИС
      В известном журнале "Literature and life" выступил Ив Мясцовый. Учитывая, что выступление Мясцового имело большой резонанс среди разных людей, помещаем это выступление.
      Открытое письмо деятелям литературы и искусства
      Реальное существование адаманов, рост их количества - все это заставило нас еще и еще раз задуматься над теми проблемами, над теми вопросами, ответ на которые я хотел бы прежде всего услышать от вас, деятели литературы и искусства.
      В последние годы после открытия адаманов Валесским в мире стало настолько тревожно, что, кажется, эта тревога висит в воздухе, каждый честный человек ощущает ее и задумывается, как от нее избавиться.
      Я не собираюсь обвинять Валесского - не его вина, что адаманы реально существуют и травят наши души, - я хочу лишь сказать, что мы сейчас должны предпринять определенные заходы в борьбе с адаманами.
      Однако мы вместо этого и без адаманов стали сеять среди людей то запутанное, гадкое и темное, что со всех сторон проникает в народное сознание, название чему - адамановщина. Легкость и безразличие в отношениях между людьми, равнодушие как к чужой, так и к своей жизни, вседозволенность и разврат, падение морали, которое дружно оправдывается словами о новом времени, о новом мышлении, о новых отношениях, все это - адамановщина, та нездоровая атмосфера, в которой так легко размножаются адаманы.
      Вы, авторы многочисленных толстых романов-эпопей, бесконечных нудных поэм, авторы повестей и рассказов, стихов и всего того многочисленного, что написано не по зову души, а ради денег и славы, какую конкретную пользу вы приносите моему народу? Помогает ли ваше творчество простому человеку осознать, что сейчас, когда на нас и в нашу жизнь со всех возможных и невозможных щелей полезла адамановщина, поможет ли ваше творчество осознать, что ныне, в это ответственное время, выход наш в единстве людей, в верности здоровым народным традициям, в бережном уважении слова?..
      Не приучаете ли вы многословным словоблудием народ к такому же словоблудию? Не замечаете ли вы, что давно уже научились писать одно, а думать - совсем другое?
      Неужели вы думаете обмануть народ?..
      Вы, юмористы, пародисты, эпиграммисты, которых развелось в последнее время видимо-невидимо, словно мошкары в сырую погоду, не приучаете ли вы мой народ своим пустым дурноватым хихиканьем к легковесности, к оплевыванию всего святого, что сохранялось в народе веками и что свято передавалось из поколения в поколение: честности, верности слову, скромности, справедливости, любви к родителям, к отчизне?..
      На каждой улице как в праздники, так и в будни, утром и поздно вечером, среди бела дня и ночью - всегда и везде слышу я ваше дурноватое "хи-хи", из-за которого людям некогда подумать о себе, о своей судьбе, о той же великой загадке Бытия и Смерти... Почему ни один из вас ни разу так и не вспомнит мудрое народное: смех без причины - признак дурости.
      Вы, критики и литературоведы, что восхваляете друг друга и заодно в молчаливом согласии дружно возносите бездарность, не отучиваете ли вы этим народ от подлинного искусства?
      Вы, композиторы-песенники, ворующие друг у друга мелодии, переделывающие веками проверенные народные мелодии на легковесное бреньканье однотипных мотивов, с шумом и грохотом, до полного одурения развращаете молодежь, доводите до безумия народ из-за денег, из-за славы, из-за всего того мелочного, из-за чего вы не только народные мелодии, но и родителей с отчизной вместе готовы продать...
      Вы, художники, что вы еще умеете создавать, кроме розово-зелено-белой мазни, которую народ ежедневно видит на ваших гениальных выставках? Где живые люди, куда исчезла на ваших выставках красота - то, чему во все века поклонялось настоящее искусство?
      Вы, супергениальные драматурги, кинорежиссеры, сценаристы, что вы еще можете показать моему народу, кроме развращенного интеллигента, стрельбы, убийств, адаманистого хихиканья, что называете вы комедиями из народной жизни, где главный герой - придурковатый малограмотный сельчанин?..
      Почему такое происходит? Почему вы так поступаете? Как мне кажется, здесь два ответа.
      Или вы сами потеряли истину, те идеалы народной жизни, в подлинность которых давно не верите, и поэтому, махнув на все рукой, вы превратили искусство в дойную корову, придуриваясь друг перед дружкой, вовсе не думая и не заботясь о судьбе народной.
      Искусство ради искусства!
      Вот ваш нынешний лозунг, о котором в открытую вы народу пока не говорите...
      А может, самое страшное, вы поступаете так сознательно? Если вам удастся задурить головы людей, вам, как и тем же адаманам, будет легче размножаться в здоровом народном теле...
      И поэтому вас, честные работники искусства, вас, литераторы, призываю я, пока не поздно, помочь своему же народу расправиться с непрошеной заразой - адамановщиной. Я полагаю, что спасенье наше не в науке, не в технике и даже не в новом лекарстве антиадаманине, а в нас же самих. В слове правды, в простой натуральной искренней радости людей, в воспитании молодежи, в здоровых народных традициях, в любви к своей Родине и в бережном уважении тех людей, которые живут за пределами твоей Родины. Только в этом, а не в наркотически грохочущей адаманистой одури наше спасение.
      Ив Мясцовый
      От редакции. Бесспорно, мы не могли да и не имеем права отказать известному писателю Мясцовому в возможности обратиться с открытым письмом к деятелям литературы и искусства.
      Однако мы также не можем да и не имеем права отказать в возможности дать ответ Мясцовому ведущим деятелям литературы и искусства.
      Открытое письмо Мясцовому заслуженных деятелей
      литературы и искусства
      Не впервые, как тот Пилип из конопли, вы, Ив Мясцовый, выскакиваете в мировой печати со своими замшелыми идеями народности. До сих пор мы знали вас как писателя, который хорошо умеет писать о росах, косах и прокосах. Занимались бы вы этим и впредь, были бы тогда у вас и деньги и слава... Однако в последнее время вы пытаетесь выходить на просторы новой тематики, связанной со стремительно меняющейся современной жизнью. Прихватив с собой старосветские дедовские отношения к жизни, вы пытаетесь навести порядок в нашем пафосно современном, космически технократическом мире. Однако с лаптем в космосе, как всем известно, делать нечего. Эти простые мысли понятны всем людям доброй воли, кроме, оказывается, вас, Ив Мясцовый.
      И вот вы, Мясцовый, увидев мир не таким, каким бы вам хотелось видеть, - все мы хорошо помним тех комаров и то болото, куда вы нас призывали в своих прежних статьях, - начинаете охаивать нашу светлую радостную современность, обвинять нас, честных заслуженных деятелей литературы и искусства, в легковесности, безрассудстве и даже, до чего доходит ваше обвинение, в неграмотности, непрофессионализме (парадокс: ведь сами вы, Ив Мясцовый, с горем пополам закончили деревенскую десятилетку, а у каждого из нас, нижеподписавшихся, за плечами высшее образование, а у некоторых даже два...). Вы даже - до чего докатились в своей задубевшей народности! хотите отучить людей от смеха и шуток... Дальше уж, как говорится, нельзя.
      Просто не веришь своим глазам, когда читаешь ваше открытое письмо. Просто страшно слышать подобное в наш просвещенный век! Вы даже и не подумали, что своим письмом вы кладете темное грязное пятно на всю творческую интеллигенцию, которая и днем и ночью занята повышением культурного уровня народа.
      Кстати, мы хотим сказать несколько слов о народе, с понятием которого вы носитесь из статьи в статью как с писаной торбой.
      Когда-то облик нации определял крестьянин. А ныне, когда большинство населения живет в городах и ежевечерне у телевизоров и радиоприемников, у видеомагнитофонов и стереонаушников, через книги и журналы, через наши песни и танцы население интересуется культурой, которую создаем мы, нижеподписавшиеся, скажите же, Ив Мясцовый, кого нынче считать народом, а кого - не народом? Кто, по-вашему, мы, нижеподписавшиеся, представители народа или инопланетян, которых вы почему-то боитесь как черт ладана?
      Поэтому мы, нижеподписавшиеся, от имени всего народа категорически требуем от вас, Мясцовый, не разводить панику среди населения. Бурнотекущую прогрессивную жизнь вспять не повернешь. Людям необходимо каждый день смеяться и радоваться, и поэтому мы, жертвуя своим временем и здоровьем, удовлетворяем их потребности, людям хочется знать тайны загадочных явлений, и мы рассказываем, объясняем эти тайны, приковывая внимание к загадочным адаманам, создавая занимательные фильмы, спектакли, рисуя новые картины, сочиняя новые книги, новые песни, созвучные нашему пафосному и радостному времени. И всем этим мы объединяем население.
      Кстати, несколько слов об адаманах. Откуда исходит тревога и паника среди населения? Не от вас ли, Ив Мясцовый, исходит вселенский визг, тревожащий простых людей? Неужели вы не понимаете, что своими необоснованными, совсем недоказательными и непродуманными криками и призывами вы нарушаете жизнь простых людей? Адаманы и все то, что называете вы адамановщиной, это и есть как раз то новое, что входило, входит и будет входить в жизнь каждого поколения. Так было из века в век, так будет и впредь. Как свидетельствуют историки, еще в первом столетии до новой эры такие же, как и вы, Мясцовый, крикуны и паникеры, орали, что молодежь - не та, что мир вот-вот перевернется. И что же мы видим - живет мир, как и до сих пор жил.
      Бесспорно, что все новое, входящее в нашу жизнь, требует новых человеческих взаимоотношений, нового мышления, новых идейных течений, новых отношений к жизни и смерти вообще...
      Зачем тогда паниковать?.. Откуда у вас, Мясцовый, этот страх перед будущим? Полагаем, что ответ здесь один: вы, Мясцовый, отстали от реальной жизни и, как это всегда ведется, стали искать причины своей необразованной отсталости не в самом себе, а в окружающей среде, обвиняя всех и вся, и нас, безвинных, в том числе, в своих собственных трагедиях, которые, кстати, мало кого интересуют...
      Не вы первый, не вы последний.
      И поэтому мы, честные представители литературы и искусства, хотим в печати открыто высказать свое справедливое законное гражданское возмущение вашей неверной идейной позицией, наносящей большой вред обществу.
      Ив Мясцовый, остановитесь, пока не поздно!
      Э.М.Глоблевый, Б.И.Руколицинский,
      В.Е.Мороходов, В.М.Галилейский,
      В.Г.Шварловский и др.,
      всего 149 подписей.
      А жизнь шла, шла по своим писаным или неписаным - сразу не разберешь законам...
      Мир воочию разделялся на две цивилизации, и в одной из них полновластно хозяйствовала всемогущая ТНК "Адаманис". И даже те страны, которые противостояли мощному разрушительному натиску "Адаманиса" и употребляли антиадаманин, даже эти страны вынуждены были как можно быстрее развивать города, возводить заводы и фабрики, чтобы с помощью науки и техники создавать то грозное и всесокрушающее, что могло хотя бы чуть-чуть остановить натиск "Адаманиса"...
      Города росли, росли как вширь, так и вверх... И все выше поднимались над городами туманные ядовитые тучи, которые назывались смогом и которые не исчезали над городами ни днем ни ночью. Вольный ветер, который, как всем известно, не знает ни государственных границ, ни общественных законов, разносил эти тучи по всей Земле, и все чаще на головы людей, на озера и реки, на поля и леса проливались нудные кислотные дожди, отравляя в земле и в воде все живое... Море все больше затягивалось нефтяной пленкой, все меньше в морях и океанах оставалось рыбы, а та, которая плавала, была полуотравленной... Озонная дыра над Антарктидой становилась все больше и больше. Все меньше оставалось на земле чистых рек и озер, высыхали леса, все чаще посреди лета падал на землю белый холодный снег, а зимой гремел гром, блистала молния и шли дожди.
      На улицах громадных городов появились махонькие будки-автоматы, в которых за большие деньги можно было подышать чистым кислородом - с каждым годом кислород становился все дороже, и люди в последнее время половину дня трудились только ради того, чтобы несколько минут подышать чистым кислородом. Как и всегда, "Адаманис" и на этой беде наживал себе капитал: взял под свой полный контроль выпуск будок-автоматов по производству кислорода...
      Все бледнее становились лица людей, без больницы и без хирургических операций уже ни одна женщина не могла родить ребенка, детей повсеместно кормили искусственным молоком. Слабели люди. Кроме СПИДа появились новые загадочные заболевания, и очень часто на городских улицах или у заводских станков неожиданно умирали внешне здоровые люди...
      В тех странах и в тех городах, где царила всемогущая ТНК "Адаманис", люди и на самом деле преображались, и неизвестно, почему это происходило: то ли адаманы заставляли людей собираться в города, то ли сами люди, собираясь в городах, плодили в себе адаманов, и поэтому так резко изменялась их психика.
      И уже сейчас, так получилось, особо никто людей в города не приглашал - люди сами туда стремились изо всех сил, а если кого-либо насильно вывозили из городов, то эти люди чувствовали себя очень плохо, холодом и одиночеством наполнялись их души, и поэтому люди сразу же стремились назад, к городам, где в вечном шуме, грохоте, суете, во время адаманисовских фильмов и спектаклей, увлеченные игральными автоматами или прослушиванием адаманисовских мелодий в стереонаушниках, люди забывали себя, свою суть, им становилось спокойнее настолько, что даже смерть близкого человека, родственника воспринималась как закономерное явление, которое необходимо отметить очередной выпивкой и казенными словами, которые уже никого не волновали - люди даже не задумывались, кому и зачем они говорили у гроба покойника...
      Вообще, люди старательно хватались за любые законы, открываемые учеными "Адаманиса". Эти законы были для людей как оправдание и успокоение от всего на свете. Еще с детства людей приучали к тому, что в природе есть определенные закономерности, на которые человеку никогда и ни в коем случае не следует покушаться, и поэтому, если что плохое в человеческой жизни и происходило, то люди с этим мирились, не возмущались и не переживали, обычно они говорили: "Это же закон природы, здесь ничего не попишешь". И поэтому жизнь человека, от рождения до неожиданной смерти - все это для людей было настолько закономерным, что никакого удивления, а тем более переживания или слез не вызывало.
      Что-то новое появилось в душах людей, в отношениях между людьми: то ли холод необычный, то ли безразличие... Каждый, над кем с детства властвовал "Адаманис", сейчас думал только о себе, о своей личной радости, которую он мог получить сейчас, сегодня же, и поэтому распадались семьи, и брат шел на брата из-за короткой радости или наслаждения, которые, словно собаке кость, время от времени бросал несчастным "Адаманис": как можно вкуснее поесть, как можно больше увидеть или услышать...
      Однако то, что люди видели и слышали, они уже не осмысливали, им даже времени на это не хватало, и поэтому они легко соглашались с тем, о чем говорили руководители "Адаманиса": сегодня могли ухватиться за одну идею, а завтра - за новую, противоположную...
      Чем больше люди хватались за короткую адаманистую радость, тем меньше они получали.
      Хоть как - лишь бы жить!
      Этот новый лозунг висел на многих городских улицах, передавался из уст в уста, воспитывая в душах людей новую психологию.
      Хотя люди чувствовали, что в их повседневной жизни кроется какая-то иная, никому не видимая жизнь - жизнь тех же загадочных адаманов, в которую еще можно было вмешаться, однако ничего они не делали. Прожигая время в праздных развлечениях, играх, дискуссиях, спорах, в гремуче наркотическом одурении, они считали свою правду, свой взгляд на адаманов самыми главными.
      В последний час, когда набиралась рукопись
      Телеграфное агентство ЮПИ только что сообщило:
      Есть контакт с адаманами!!!
      Как сообщил нашему агентству представитель ВОПИ, установлен прямой контакт с адаманами. Первые расшифрованные сигналы ОАЦ (Околоземный Адаманистый Центр) свидетельствуют, что концентрация адаманов в некоторых городах достигла такого высокого уровня, что дальнейшую ответственность за судьбу всего человечества ОАЦ может взять на себя.
      ОАЦ выражает благодарность "Адаманису", а также другим организациям и гражданам (ВОЗЖ, А-83, ВОПИ, КЗА, Л.Левданскому), которые содействовали размножению адаманов и не использовали против них антиадаманин.
      Полномочным представителем ОАЦ на Земле с этого момента является ВОПИ. Приказы и распоряжения ВОПИ с этого момента для всех народов и наций обязательны. Дальнейшая программа деятельности ВОПИ, как и ОАЦ, направлена на борьбу с теми народами и странами, которые пока что используют против адаманов антиадаманин и тем самым не хотят признавать над собой власти адаманов.
      ВОПИ, как и ОАЦ, объявляет последний крестовый поход за свободную жизнь адаманов.