ДЖЕРРИ: Наверное, не так, как тебе. Ты что, надралась?
      ГИТЕЛЬ (хихикнув): Да, вроде немножко перебрала. Весь вечер меня жгла эта страшная жажда, знаешь, и я не переставала думать, то есть, не подумала перестать.
      ДЖЕРРИ (положив ключ в сумку, швыряет ее на постель, не снимая шляпы, молча идет к окну и прислоняется к подоконнику): Давай покончим с этим сразу: кто был тот борец?
      ГИТЕЛЬ: Какой борец?
      ДЖЕРРИ: Тот, с бычьей шеей, который сейчас привел тебя домой?
      ГИТЕЛЬ: Джюк? (садится на тахте) Он не борец, он художник-абстракционист.
      ДЖЕРРИ: Почему ты его целовала на прощанье? Из любви к абстрактной живописи?
      ГИТЕЛЬ (широко открыв глаза): А ты откуда знаешь?
      ДЖЕРРИ: Я был в двух шагах от вас. Даже меньше.
      ГИТЕЛЬ: Не я его поцеловала, а он меня. Но разве ты не был на вечеринке у Фрэнка Таубмена?.. (пытается встать, но опять садится. Ее знобит) Милый, зажги, пожалуйста, газ. Мне страшно холодно.
      Джерри колеблется, затем достает спички, садится на колени перед газовым камином. Гитель пьет воду из стакана.
      ДЖЕРРИ (поднявшись, хватает ее за руку): Хватит, ты и так пьяна!
      ГИТЕЛЬ: Это вода!
      Джерри отбирает у нее стакан, пробует и отдает обратно.
      (усмехается) В чем дело, ты мне не веришь?
      ДЖЕРРИ: Тебе верить! Ты пробыла у него в подвале на Бликер-стрит целый час.
      ГИТЕЛЬ (изумленно): Откуда ты знаешь?
      ДЖЕРРИ: Что он тебе там показывал? Гениальные картины, гениальные приемы борьбы? Что?
      Гитель не отвечает.
      (дернув за шнурок выключателя, зажигает лампу. Садится на тахту и поворачивает лицо Гитель к свету) Говори же, что?
      Гитель молча смотрит ему в глаза. Джерри вглядывается в ее лицо. Пауза. Гитель готова разрыдаться у него на плече, но вместо того невесело усмехается.
      ГИТЕЛЬ: Ну и что, ты прочел свою судьбу?
      ДЖЕРРИ: Нет, твою. И она не такая, как мне хотелось бы. Я вижу тебя растоптанной - этого ты и добиваешься, да?
      ГИТЕЛЬ (с раздражением): Ах, ты господи, я выпила рюмок шесть. По-твоему, это значит, что я погубила свою жизнь?
      ДЖЕРРИ: Выпить иногда полезно, я не о том. Ты с ним путаешься?
      ГИТЕЛЬ: Ты бы снял шляпу и посидел со мной спокойно. (снимает с него шляпу и гладит пальцами его лоб и щеку) Бедненький мой, ты...
      ДЖЕРРИ (отталкивает ее руку): Ты с ним спуталась.
      ГИТЕЛЬ: Тебе не хочется плакать? Мне хочется.
      ДЖЕРРИ (угрюмо): Подлости не растворяются в слезах, иначе этот город был бы сплошной грязной лужей. Ведь ты с ним спала?
      ГИТЕЛЬ (поворачивается спиной к нему, зарывшись лицом в подушку): Мы же с тобой знаем, что я тупица, так что говори проще, чтобы всякая нормальная тупица тебя поняла.
      ДЖЕРРИ: Еще проще.
      ГИТЕЛЬ: Да.
      ДЖЕРРИ: Хорошо. Он тебя взял?
      Гитель, отвернувшись, лежит молча с открытыми глазами.
      Я спрашиваю - он тебя...
      ГИТЕЛЬ: Ну а если и так, мир перевернулся, что ли? (все-таки встает, чтобы отойти от него, но, пошатнувшись, падает на стул)
      ДЖЕРРИ (сидит неподвижно, прижав пальцы к глазам, ему не сразу удается справиться с собой): Может быть. Мой мир - да. (не в силах подавить злость, он смахивает стакан с ночного столика и, вскочив на ноги в смятении и ярости становится перед ней) Зачем? Зачем?
      ГИТЕЛЬ (устало): Не все ли равно.
      ДЖЕРРИ: Нет, не все равно, потому что я на распутье, и от тебя зависит, куда я поверну свою жизнь! И ты тоже на распутье, но ты спокойно смотришь, как твоя жизнь утекает в море через канализационную трубу. Тебе на это наплевать, да?
      ГИТЕЛЬ: Не знаю, я...
      ДЖЕРРИ: И на меня наплевать?
      ГИТЕЛЬ: О, Джерри, я...
      ДЖЕРРИ: И на себя?
      ГИТЕЛЬ: Знаешь, у меня другие заботы, ...
      ДЖЕРРИ: Зачем ты это сделала?
      ГИТЕЛЬ: Не знаю я, зачем. Да и кто сказал, что я это сделала?
      ДЖЕРРИ (яростно): Ты доведешь меня до того, что и я запью! Было это или нет?
      ГИТЕЛЬ: Ну, он может, и переспал со мной, но я с ним - нет.
      ДЖЕРРИ (пристально глядит на нее и, стараясь не выходить из себя, крепко стискивает губы): Хорошо, начнем сначала. Почему ты оказалась у него?
      ГИТЕЛЬ: Это долго рассказывать. Я встречалась с Джюком года два-три назад...
      ДЖЕРРИ: К черту исторический обзор! Начинай с сегодняшнего вечера.
      ГИТЕЛЬ: А сегодня я выпила лишнее. Должно быть, это был тот случай, когда прошлое оживает...
      ДЖЕРРИ: Оживает?
      ГИТЕЛЬ: Ты это знаешь по себе.
      ДЖЕРРИ: Да, я знаю, я большой знаток таких вещей, особенно с сегодняшнего вечера. Зачем ты пила?
      ГИТЕЛЬ (неохотно): Ты же пошел веселиться к своему Фрэнку Таубмену.
      ДЖЕРРИ: Только поэтому?
      ГИТЕЛЬ: Подумаешь, очень надо было туда идти!
      ДЖЕРРИ: Я бы не пошел, если б не эта канитель со справками из Омахи. И ушел оттуда, как только смог, чтобы зайти за тобой к Софи. И вдруг вижу - ты выходишь с ним и хихикаешь, будто тебя щекочут!..
      ГИТЕЛЬ (с негодованием): Я же тебе говорю - я надралась! Тебе нужно письменное признание?
      ДЖЕРРИ: Ты не надралась, ты спустила нас обоих в унитаз без всяких на то причин и уж не из-за вечеринки у Таубмена. Я хочу только знать...
      Гитель с трудом встает и хочет от него уйти.
      Нет, погоди! Я с тобой говорю!
      ГИТЕЛЬ: Ну говори. На то ты и адвокат!
      ДЖЕРРИ: Когда со мной что-нибудь случается дважды, я хочу знать, почему. Я должен понять, что я сделал на этот раз, чем ты недовольна?
      ГИТЕЛЬ: Я недовольна? Это ты недоволен.
      ДЖЕРРИ: Боже мой, разве ты мне сейчас не дала оснований?
      ГИТЕЛЬ: Не отвлекайся от сути.
      ДЖЕРРИ: Это и есть суть. Я говорю о тебе и о себе.
      ГИТЕЛЬ: А я говорю о твоей жене.
      Молчание. Гитель ходит по комнате, потирая живот.
      ДЖЕРРИ (гораздо более спокойным тоном): Ладно, поговорим и о ней. Она тоже интересуется тобой, я буду чем-то вроде междугородней линии. Так что ты хочешь о ней сказать?
      ГИТЕЛЬ: Я видела счет с междугородней станции за прошлый месяц. Омаха, штат Небраска, 9 долларов 81 цент. Омаха, штат Небраска, 12 долларов 63... Что же ты мне не сказал, что вы с ней чемпионы мира по разговорам?
      ДЖЕРРИ: Мне не хочется бросать ее одну, Гитель, ей сейчас очень трудно.
      ГИТЕЛЬ: А кому легко? У меня болит голова, оставь меня в покое.
      ДЖЕРРИ: Значит, выходит так: я изменяю тебе по телефону со своей женой, мои телефонные счета толкают тебя в постель этого жука, как его там...
      ГИТЕЛЬ: Джюк.
      ДЖЕРРИ: Я и говорю - жук! Ведь в конце концов ты вынудишь меня кинуться на Центральный вокзал и купить билет обратно, в Омаху. Тебе это не приходило в голову? Ты этого и хочешь - развязаться со мной? Чтобы на свободе рыскать за штанами, с которыми ты еще не переспала, если в Нью-Йорке остались такие?..
      Гитель вдруг рухнула ничком поперек тахты и лежит, затихшая.
      (Джерри смотрит на нее, и злость его проходит, он борется с чувством жалости и наконец со вздохом сдается) Ладно. Ладно, отложим до завтра. Доругаемся, когда ты будешь держаться на ногах. (бросив шляпу на стул, он подходит к тахте, становится на колени и снимает с Гитель туфли)
      ГИТЕЛЬ (этот добрый жест вызывает у нее приступ отчаяния, плечи ее затряслись, она горько всхлипывает): Ах, Джерри!..
      ДЖЕРРИ: Ну что, что?
      ГИТЕЛЬ: Я тебе больше не нравлюсь.
      ДЖЕРРИ: Я тебя ненавижу, разве это недостаточно страстное чувство? Повернись.
      Гитель послушно поворачивается. Он начинает расстегивать на ней пальто. Она отбивается, но он не обращает внимания.
      ГИТЕЛЬ: Я могу сама!
      ДЖЕРРИ: Это, конечно, огромная услуга, окажи мне милость и прими ее.
      ГИТЕЛЬ (перестав сопротивляться): Ты меня ненавидишь.
      ДЖЕРРИ: Не сказал бы.
      ГИТЕЛЬ: Ты меня просто жалеешь.
      ДЖЕРРИ: Почему ты думаешь, что ты такая жалкая? Тяни руку.
      ГИТЕЛЬ (высвобождает руку из рукава): Если бы ты видел, как я пытаюсь танцевать на чердаке, ты бы сам убедился, до чего я жалкая. Я столько часов просиживаю там на полу, что у меня, наверное, уже на заду мозоли. Я все жду и жду, что придут какие-то идеи, а они не приходят, и я чувствую себя так, что меня бросили в одиночную камеру... И вот после стольких лет меня осенило. Знаешь, в чем дело?
      ДЖЕРРИ (помолчав, мягко): У тебя нет таланта.
      ГИТЕЛЬ (изумленно глядя на него): И ты все время это знал?
      ДЖЕРРИ: Нет. Не знал. Я думал, что этот чердак поможет тебе, а оказалось, что проколол мыльный пузырь.
      ГИТЕЛЬ: Если я не танцовщица, что же я такое?
      ДЖЕРРИ: Поэтому ты и сходишь с ума? Повернись.
      Гитель переворачивается на живот, он стягивает с нее пальто и начинает стягивать блузку на спине.
      Хочешь кофе? Я сварю.
      ГИТЕЛЬ (вздрагивает): Нет.
      ДЖЕРРИ: Может, примешь рвотного? Надо очистить желудок.
      ГИТЕЛЬ (сбрасывая с себя его руки, с внезапной злобой поворачивается на спину и устремляет на него яростный взгляд): Почему мы вечно говорим о моем желудке? У меня нет никаких других прелестей, да?
      Джерри опять протягивает руку к пуговицам блузки.
      Убирайся! (стягивает с себя наполовину расстегнутую блузку, но застревает в ней головой и беспомощно бьется в ней, как в мешке)
      ДЖЕРРИ (с состраданием): Гитель. (хочет расстегнуть пуговицы, но она, почувствовав его руку, яростно отбивается)
      ГИТЕЛЬ (глухо, сквозь блузку): Не желаю я никаких услуг от тебя! (отбиваясь, нечаянно попадает ему кулаком в живот)
      Джерри убирает руку. Гитель срывает с себя затрещавшую блузку и отшвыривает в сторону, не глядя куда, блузка летит в лицо Джерри. Гитель ложится, натянув на голову пальто.
      ДЖЕРРИ (после паузы): Очень жаль, что не желаешь. Мне потом пригодилось бы. (берет блузку, выворачивает рукава налицо и, повесив на спинку стула, останавливается, глядя на Гитель) Конечно, тебе нужно проспаться, но лучше лечь под одеяло.
      Гитель лежит не шевелясь.
      Гитель!!!
      Она молчит.
      Мне уйти или остаться?
      Ответа нет.
      (выждав, берется за шляпу) Уйти. (взглянув на газовый камин, останавливается) Газ оставить или выключить?
      Из-под пальто ни звука.
      Оставить. Тебе что-нибудь от меня нужно?
      Молчание.
      Нет. Конечно, нет. (потушив лампу, идет к входной двери и открывает ее, но медлит на пороге. Потом со стуком захлопывает дверь, возвращается в комнату и бросает шляпу на стол)
      ГИТЕЛЬ (садится на кровати и видит закрытую дверь. Тоскливый вопль): Джерри! Джерри!
      ДЖЕРРИ (позади нее): Что?
      ГИТЕЛЬ (быстро обернувшись, видит, что он уставился в окно. Возмущенно): Почему ты еще здесь?
      ДЖЕРРИ: Не могу ждать до завтра. (схватив какой-то журнал, свертывает его в трубку и начинает шагать по комнате)
      ГИТЕЛЬ (встав в кровати на колени, следит за ним взглядом): Что с тобой?
      ДЖЕРРИ: Надо поговорить. Сегодня я звонил домой.
      ГИТЕЛЬ: Ну и что она доложила про себя на этот раз?
      ДЖЕРРИ: Я говорил не с ней. (продолжает ходить по комнате) Я не достану необходимых справок из суда, если не попрошу ее отца нажать на кого следует. Я ему позвонил, но у меня язык не повернулся просить. Не хочу возвращаться к прежнему!
      ГИТЕЛЬ: Ура!
      ДЖЕРРИ: Да, ура. Это значит, что меня не примут в нью-йоркскую коллегию адвокатов даже с рекомендацией Фрэнка Таубмена. Но я адвокат и хочу заниматься своим делом! Я должен вырваться из осточертевшего пыльного архива в судебный зал, но передо мной - глухая стенка! И единственный выход сдавать в марте квалификационный экзамен.
      ГИТЕЛЬ: Ну и сдай.
      ДЖЕРРИ: Я боюсь, понимаешь? Всю свою профессиональную жизнь я провел под крылышком Люциана, я не знаю, смогу ли я работать, не держась за его фалды, есть ли что-нибудь в голове у меня вообще. Сдавая экзамен, я делаю ставку на все. Если провалюсь, что тогда?
      ГИТЕЛЬ: Но ведь другого выхода нет?
      ДЖЕРРИ (медленно): Можно жить там, где я имею право на адвокатскую практику.
      ГИТЕЛЬ (пристально смотрит на него, оба неподвижны. Откидывается назад, сев на пятки. Недоверчиво): Ты хочешь вернуться...
      Звонит телефон.
      (нервно оглядывается - она знает, кто это; к Джерри) Ну, дальше?
      ДЖЕРРИ: Возьми же трубку.
      ГИТЕЛЬ: Нет. Продолжай.
      Звонок. Джерри направляется к телефону, держа в руке свернутый в трубку журнал.
      Не подходи! Я все равно не стану разговаривать!
      Джерри, пораженный взволнованной настойчивостью в ее голосе, останавливается, пристально смотрит на нее. Во время последующего разговора телефон звонит несколько раз и умолкает.
      ДЖЕРРИ (резко): Кто звонит так поздно? Он?
      ГИТЕЛЬ: Не знаю. Так ты поедешь туда или нет?
      ДЖЕРРИ (разозлившись): А почему бы и нет? Там я буду зарабатывать втрое больше, чем здесь, там у меня будет работа, по которой я изголодался, и это очень соблазнительно. А что меня может соблазнять здесь? Твой жук? Сдавать экзамен, прошибать головой стенку, а на чем строить свою жизнь? На жуке, на пинке в живот, на зыбучем песке?
      Гитель не отвечает, Джерри отворачивается к окну.
      ГИТЕЛЬ (торопливо роется в сумочке, отыскивая пузырек с пилюлями): А как ты думаешь, в чем я увязаю по уши? Разве не в зыбучем песке? (идет в кухню, зажигает свет и ставит на газ кастрюльку с молоком)
      ДЖЕРРИ (ей вслед): Почему же ты мне не расскажешь об этом? Если у тебя камень на душе, который тебя душит, неужели же проще спутаться с первой попавшейся гориллой? Как ты смеешь обращаться с собой, точно с рваным половиком, о который каждая сволочь может вытереть ноги?
      ГИТЕЛЬ (потрясена его словами, но старается овладеть собой, выходит из кухни, как металл, отвинчивая на ходу крышку у пузырька с пилюлями): Ладно. Когда?
      ДЖЕРРИ: Что - когда?
      ГИТЕЛЬ: Когда ты едешь?
      ДЖЕРРИ (сурово): Слушай! Не пытайся организовать и мне бегство в город Тэлесси, меня не так легко спровадить.
      ГИТЕЛЬ: Надо же мне подумать и о своих планах.
      ДЖЕРРИ: О каких еще планах?
      ГИТЕЛЬ (беззаботно): Может, я опять подцеплю Джюка. Он для женщин сущая находка, - ты понимаешь, что я имею в виду. Рассказать тебе - не поверишь!
      Джерри застывает как статуя. Гитель смотрит на него в упор с искорками злорадства в глазах. Внезапно он поднимает руку и бьет ее по лицу журналом. Гитель отшатывается и падает на кровать, уронив на пол пузырек с пилюлями.
      ДЖЕРРИ (бешено): Тебе еще не так надо бы!.. Сейчас говори всю правду, слышишь?
      Гитель, держась за щеку, смотрит прямо в глаза. Джерри, озираясь, замечает пузырек с пилюлями, поднимает, понимает, в чем дело. Идет в кухню. Наливает в кружку молоко, приносит и протягивает ей. Гитель берет кружку, не отрывая от него глаз.
      ДЖЕРРИ (высыпает на ладонь пилюли): Сколько?
      ГИТЕЛЬ: Две.
      ДЖЕРРИ (дает ей две пилюли, она глотает их, запивая молоком. Остальные высыпает в пузырек): Если у тебя сильно болит живот, отчего ты не пойдешь к врачу?
      ГИТЕЛЬ: Зачем я к нему пойду? Он скажет - избегайте волнений.
      ДЖЕРРИ (привернув крышку, бросает пузырек на постель): Тебе очень плохо?
      ГИТЕЛЬ: Мне вовсе не плохо!
      ДЖЕРРИ: Я больно тебя ударил?
      ГИТЕЛЬ: Конечно, больно. По-твоему, я деревянная, что ли? (пауза) Ты даже не попросил прощения.
      ДЖЕРРИ: Ты же сама на это набивалась, правда?
      ГИТЕЛЬ: Да.
      ДЖЕРРИ: Ну прости.
      ГИТЕЛЬ (пьет молоко, держа кружку обеими руками, как ребенок, потом с улыбкой поднимает на него глаза): Вот видишь? Я говорила, что ты меня поколотишь!
      ДЖЕРРИ: Ты так от этого счастлива, что в виде одолжения я могу колотить тебя через каждый час.
      ГИТЕЛЬ (уныло): Да уж, счастлива! (ощупывает щеку) А здорово ты меня стукнул!.. Ну хорошо, значит, ты не едешь... (весело глядит на него)
      ДЖЕРРИ (отворачивается): Ты не дала мне договорить. (подходит к окну и смотрит вниз, на улицу) После того, как мы подали на развод, Тесс... С ней творится что-то странное. Люциан думает, что она не выйдет замуж.
      ГИТЕЛЬ (это еще хуже, чем удар по лицу; она только смотрит на него и молчит. Затем с усилием): Вот оно что! Значит, у тебя есть шансы?..
      ДЖЕРРИ: Может быть. (но тут же отрицательно мотает головой; на него вдруг нахлынуло отчаяние) Не знаю, что у меня есть и чего нет, на чем поставить крест и чего ждать впереди, пришел я или ушел... Помоги же мне, я... (умолкает)
      ГИТЕЛЬ (съеживается, ее знобит; не сразу находит в себе силы для отчаянной попытки переступить какую-то грань): Ладно, Джерри, я скажу тебе правду. Я... (не знает с чего начать) Ну вот насчет сегодняшнего вечера и Джюка. Я... Мне хотелось пойти с тобой к Фрэнку Таубмену. Только ведь я не гожусь для такой шикарной компании. Не то что она.
      ДЖЕРРИ (оборачивается): Что?..
      ГИТЕЛЬ: Ты думаешь, я не понимаю? (вздрагивает и ежится; откровенность стоит ей больших усилий, но она старается улыбаться) Я такая, как есть, и знаю, какая я. Уолли, например, хотел, чтобы я выправила зубы, но я сказала: нет, как-нибудь переживи это, у меня два зуба растут криво, я и не скрываю подумаешь, какая тайна! Я ему говорю: принимай меня такую, какая я есть, с двумя кривыми зубами, вот и все.
      ДЖЕРРИ: Ты красавица. Разве ты не знаешь?
      ГИТЕЛЬ: Но я не она. А с той минуты, как мы познакомились, ты все время думаешь только о ней.
      ДЖЕРРИ: Нет.
      ГИТЕЛЬ: Нет, да. А Джюк что же, просто грошовый леденец. Когда я была девчонкой, я, бывало, целовалась с мальчишками только в прихожей. Так и сейчас - она внутри тебя, а я только в прихожей. Ты никогда не пускал меня дальше. Ну и ладно, но ты при этом хочешь, чтобы я в тебе нуждалась. Да, ты мне нужен, ты мне страшно нужен. Неужели надо говорить все черным по белому? (встает, глядя ему в глаза, и прижимает ладонь к животу) Но если ты хочешь, чтобы я легла перед тобой и сказала: "Можешь топтать меня ногами," - нет, Джерри. Нет. Потому что я знаю: у тебя в голове всегда одна мысль - что-то доказать ей.
      ДЖЕРРИ: Себе.
      ГИТЕЛЬ: Ей. Что бы ты для меня не делал, все это только ради того, чтобы доказать ей... У тебя даже не хватало терпения дождаться, когда до нее дойдет письмо. И когда ты... просишь, чтобы я... преподнесла тебе себя на тарелке... (до сих пор ей удавалось говорить спокойно, но сейчас у нее вырывается страстный, обвиняющий крик) Для чего? Для чего? Что я получу взамен? Джюк - я плачу пенни и получаю леденец ценой в пенни, но ты - ты большая коробка шоколада, за которую я плачу десять долларов, а получаю только целлофановую обертку! Ты обсчитываешь людей, ты мошенник, Джерри!
      Он принимает это обвинение не шелохнувшись, и только смотрит на нее потрясенным взглядом.
      (вся дрожа, крепко обхватывает себя руками и ждет, пока ей удастся справиться с собой) Это и есть вся правда, Джерри. Вот, что ты сделал на этот раз.
      Молчание. Она ждет напряженно, страстно - так много зависит от его ответа. Он же всем своим существом впитывает горечь ее слов.
      ДЖЕРРИ (после паузы): Ты хочешь сказать, что я требую полной отдачи и ничего не даю взамен.
      ГИТЕЛЬ: Да. Но разве я сказала только это?
      ДЖЕРРИ (закрыв глаза и не слушая ее): Так вот что случилось в этот раз. И в прошлый раз тоже. Потому что я и ее обсчитывал, да?
      ГИТЕЛЬ (отчаянно): Я сейчас говорю не о ней!
      Но Джерри даже не слышит, он отходит к шкафу и стоит спиной к ней. И Гитель сдается, сев на стул, она стукает по нему кулаком, потом опускает голову на руки.
      ДЖЕРРИ: Это правда. Это истинная правда, я наполовину там, в Омахе.
      ГИТЕЛЬ: Потому-то я и кинулась к Джюку.
      ДЖЕРРИ: Понятно.
      ГИТЕЛЬ: Ладно, пусть я рваный половик. Значит, у меня жизнь не удалась.
      ДЖЕРРИ: Не удалась? (задумчиво кивает, Но когда он оборачивается к ней и видит ее грустную, понурую фигуру, глаза его становятся влажными) Нет. У обоих. (подходит к ней и останавливается сзади)
      Она не поднимает головы.
      Все эти месяцы, детеныш, я тебе повторял одно и то же: ты живешь неправильно. Я хотел переделать тебя. Теперь я скажу тебе другое - ты даже не знаешь, как правильно ты живешь. (смотрит на ее волосы, поднимает руку, чтобы погладить их, но удерживается) Ты - дар. Дар с небес. Таких, как ты, на свете очень мало, - бог, изредка сжалившись над множеством несчастных дураков, создает для них одну такую, Гитель. И для меня в том числе. (медленно качает головой) Сколько бы ни было у тебя мужчин - это ровно ничего не значит. Клянусь тебе, ровно ничего. Пусть они пользуются твоей добротой и потом сбегают, все равно они уносят с собой какую-то частицу тебя... Я сказал, что ты прекрасна. Я имел в виду не внешность, внешне ты прелесть. Это видят все. А под этой внешностью - отпетая уличная девчонка. Это видят некоторые. Но если заглянуть еще глубже, там живет чистое и нежное, немножко сумасшедшее существо, робкое, как маленький жеребенок. Никто еще не проникал туда, даже я. А почему ты никого туда не впускаешь я... это не мое дело. (берет шляпу и стоит, не глядя на Гитель) То, что ты мне дала... поможет мне жить дальше. И долго будет помогать. Долго. А что дал тебе я, что? Себя, но этот дар наполовину фальшивый, он толкает тебя в постель ко всем лоботрясам. А тому жеребенку нужна нескудеющая рука, детеныш. Не моя и не Джюка. (идет к двери и открывает ее, но останавливается на пороге, подыскивая прощальные слова. Наконец бросает через плечо) Мне нравится, что у тебя два кривых зуба! (еще секунда - и он уходит)
      Гитель поднимает голову. Джерри уже на лестничной площадке.
      ГИТЕЛЬ (бежит за ним): Джерри! Не уходи!
      Джерри, не оборачиваясь, останавливается.
      Хочешь знать, как я провела время у Джюка? Я потеряла сознание в уборной. Там я обнаружила, что у меня... (голос ее срывается и дрожит) у меня кровоточит язва, Джерри.
      ДЖЕРРИ (круто оборачивается): Что?
      ГИТЕЛЬ: Поэтому у меня была такая жажда, я... мне очень страшно, Джерри. На этот раз я почему-то боюсь кровотечения...
      ДЖЕРРИ: Гитель! (вбежал в комнату, крепко обнимает Гитель)
      ГИТЕЛЬ (бессильно опускает голову ему на плечи): Помоги мне, Джерри!
      ДЖЕРРИ (в смятении): У кого ты лечишься?
      ГИТЕЛЬ: Ничего, может, обойдется, ты просто отвези меня в больницу.
      ДЖЕРРИ: У кого ты лечишься?
      ГИТЕЛЬ: У доктора Сегена. В моей телефонной книжке. Это он звонил, я не хотела, чтобы ты знал...
      ДЖЕРРИ: Сумасшедшая! Ложись в постель. Глупая маленькая чудачка!
      ГИТЕЛЬ (плача): Джерри, не надо ненавидеть мои кишки!
      ДЖЕРРИ: Почему ты мне ничего не сказала?
      ГИТЕЛЬ: Я не хотела, чтобы вышло так, будто я на этом спекулирую.
      ДЖЕРРИ: Что?
      ГИТЕЛЬ: Ненавижу свои проклятые кишки. Мне так стыдно, не бросай меня, Джерри.
      ДЖЕРРИ: О господи, да замолчи ты, сумасшедшая девчонка.
      ГИТЕЛЬ: Не бросай меня, не бросай меня.
      ДЖЕРРИ: Не брошу. (находит нужный номер, опершись на колено, наклоняется к ее лицу) Я здесь, детеныш. Успокойся, ты же видишь, я здесь, с тобой. (целует ее, потом набирает рукой номер, другую руку его Гитель прижимает к своей щеке)
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
      Картина первая.
      Комната Гитель.
      Наступил март; солнечный, теплый полдень. Комната Джерри выглядит нежилой: окно закрыто, штора задернута, на кушетке валяется подушка без наволочки, занавеска на угловой вешалке отдернута, видны пустые плечики на палке. В комнате Гитель открыто окно, в него вливается солнечный свет. Мебель переставлена по-новому. В углу - чемодан Джерри. Нет ни швейной машинки, ни манекена; на их месте стол, на котором юридические справочники, гектографированные лекции, конспекты, тетради, карандаши в стакане, настольная лампа, пишущая машинка Джерри, недопитая чашка кофе, две-три грязные тарелки и полное окурков блюдце. Тумбочка у кровати Гитель превращена в столик для лекарств и уставлена пузырьками и стаканами; один из них - с молоком. На тумбочке стоит так же новый, более дорогой радиоприемник, слышна тихая музыка. Гитель лежит в постели в ночной рубашке, бледная, худая и угрюмая. Она повернула голову и смотрит в окно. Толстая книга, которую она пытается читать, лежит у нее на коленях; она заложила страницу пальцем и слушает радио. но вскоре музыка прекращается, и диктор радостно сообщает, что говорит Ве Ка Икс Эр, радиостанция газеты "Нью-Йорк таймс": "Если хотите быть в курсе всех событий, читайте "Нью-Йорк таймс", и не желаете ли вы, чтобы вам доставляли "Нью-Йорк таймс" каждое утро перед завтраком; вы сможете наслаждаться его широкой осведомленностью за чашкой кофе и таким образом присоединитесь к кругу истинно культурных людей, которые..."
      ГИТЕЛЬ (с отвращением): А, заткнись, что ты понимаешь!..
      Включает другую станцию, раздается музыка, но она не в настроении слушать и выключает радиоприемник совсем. Открывает книгу, и , сдвинув брови, пытается сосредоточиться на чтении. Потом тяжелый вздох - и книга летит вперед, чуть не угодив в еле успевшего отступить Джерри, который открыл дверь ногой - руки у него заняты книгами и пакетами. Пальто его наброшено на плечи, шляпа сдвинута на затылок.
      ДЖЕРРИ: Не стреляй, я безоружен!
      ГИТЕЛЬ (мгновенно просияв): Джерри, милый, я уж думала, ты совсем не придешь!
      ДЖЕРРИ (наклоняется и целует ее, потом сваливает книги, пальто, свертки и большую картонную коробку на стол. В течение всей сцены он беспрерывно что-то делает - прибирает, хозяйничает, не останавливаясь на минуту. Он в каком-то лихорадочно-приподнятом настроении. Указывает на коробку): По дороге домой я сделал крюк, чтобы принести тебе кое-что из Китая; впрочем, магазин пошел мне навстречу.
      ГИТЕЛЬ: Опять подарок? Джерри, ты спятил.
      ДЖЕРРИ: Но это - после завтрака. У меня вышло недоразумение со старым крэгером из-за этого ливеровского контракта. Словом, я должен быть в конторе ровно в час.
      ГИТЕЛЬ (мрачно): То есть две минуты назад.
      ДЖЕРРИ: Да, если потороплюсь, то немножко опоздаю. А утро все-таки у меня было грандиозное: я так припер к стенке этого старого крокодила, что он только разевал рот, как золотая рыбка. Вообще мне кажется, что все эти старые крокодилы последнее время как-то скукожились, от сырости, что ли. А как ты тут прожила утро?
      ГИТЕЛЬ: Так себе.
      ДЖЕРРИ (неодобрительно): Все лежала?
      ГИТЕЛЬ: Я почти поднялась было, чтобы пойти в уборную.
      ДЖЕРРИ: А, значит, близится это великое событие!
      ГИТЕЛЬ: Да. Будет объявлено по всем радиостанциям в последних известиях.
      Джерри в кухне молча зажигает газ, кладет на сковородку вынутый из бумаги бифштекс.
      Я лучше завтра попробую дойти до уборной, а то меня что-то качает.
      ДЖЕРРИ: А ты думаешь, первый раз встав с постели, можно вскарабкаться на гору Эверест?
      ГИТЕЛЬ (после паузы): Разве туда карабкаются за этим? (смотрит в окно)
      Джерри тем временем достает банку с картофельным пюре и перекладывает в кастрюлю, чтобы подогреть.
      Знаешь, где мне сейчас хочется быть?
      ДЖЕРРИ: Конечно, в постели, иначе бы ты встала.
      ГИТЕЛЬ: Нет, в Центральном парке. На траве. Почему я так редко ходила в Центральный парк? Понимаешь, ведь тут весны совсем нет, а весна уже есть...
      ДЖЕРРИ (выходит из кухни и направляется к шкафу, на ходу развязывая галстук): Ответь мне на одни вопрос: сможешь ты в пятницу после двух сползти вниз по лестнице?
      ГИТЕЛЬ (с беспокойством): Зачем?
      ДЖЕРРИ: Я сегодня опять говорил с доктором Сегеном, он советует перемену климата. В пятницу после двух я отвезу тебя в Центральный парк, на такси. Договорились?
      ГИТЕЛЬ: Почему именно в пятницу после двух?
      ДЖЕРРИ: К двум кончится мой экзамен, и я сам буду не прочь брякнуться без чувств на траву. Ты спустишься вниз, а я прямо после экзамена приеду на такси. Договорились?
      ГИТЕЛЬ (уклоняясь от ответа): Скорей бы прошел этот экзамен, может, ты тогда перестанешь бегать взад-вперед и найдешь время сказать мне "здравствуй".
      ДЖЕРРИ (любезно, с улыбкой): А, здравствуй, как поживаешь?.. Значит, договорились?
      ГИТЕЛЬ (хмуро): Когда я спускаю ноги с кровати, у меня такое чувство, будто мой желудок - треснувшее яйцо или что-то в этом роде; сделаешь шаг скорлупа развалится и все потечет.
      ДЖЕРРИ (строго глядя на нее, вешает пиджак на стул и достает из кармана пачку писем): Доктор говорит, что если ты на этой неделе не встанешь с кровати, у тебя заржавеет кровь. Я, конечно, не мог позволить себе этого "здравствуй", у меня уже нет ни секунды времени, а еще надо посмотреть, кто мне пишет. (торопливо проглядывает письма, и одно за другим бросает на тахту) Издательство "Харпер" неизвестно почему хочет, чтобы я приобрел все его издания. Счет из больницы за переливание крови, ох! Сожги после обеда на газовой плите. Секретарь окружного суда города Омахи... (но тут он внезапно останавливается. Берет брошенный на тахту конверт, вскрывает и достает оттуда официальный документ с прокладкой из синей бумаги, легко запоминающийся по виду. Читает, пристально вглядываясь в текст)
      ГИТЕЛЬ: Что-нибудь важное?
      ДЖЕРРИ (после паузы): Нет. Юридическая жвачка. В последние дни все это у меня уже из ушей лезет, я... (ему трудно оторвать взгляд от этого документа, но он делает над собой усилие и, бросив его на стол, снова начинает суетиться) Да, чуть не забыл! (достает из кармана пиджака чек и протягивает Гитель) Я пустил Молли с ее учениками на чердак, она просила передать тебе чек. Ключ она оставит под дверью, я захвачу его по пути в библиотеку.
      ГИТЕЛЬ: Джерри, сколько ты на меня тратишь времени! (берет чек и прижимается щекой к его руке) Ты добрый!
      ДЖЕРРИ: Нет, просто меня прельщает твой капитал, детка.
      ГИТЕЛЬ (весело): Хорошо, черт возьми, быть толстой, пузатой капиталисткой. Лежишь себе, а деньги сами плывут тебе в руки!
      ДЖЕРРИ (нагнувшись, достает из-под кровати подкладное судно и несет на лестницу, где уборная): Ты должна встать сегодня же, иначе будешь валяться вечно.
      ГИТЕЛЬ: Господи, я же потеряла целый литр крови!
      ДЖЕРРИ: А я купил тебе полтора литра новых, прибыль неплохая, Капиталисты, которые считают, что пятьдесят процентов прибыли слишком мало, кончают в ночлежках. (возвращаясь, подбирает по пути брошенную Гитель книгу и выпавшую их нее экзаменационную программу) Зачем тебе экзаменационная программа? Ты что, зубрила за меня?