Глава семнадцатая

Ричард шел по дорожке меж двух рядов горящих свечей, которая вела его через высеченные в скале покои. Последний, Великий зал он узнал: восьмиугольник чугунных колон, гигантская черная дверь, стол, свечи — здесь они пили ангельское вино.

Закованная в цепи д'Верь была распята между двух колонн возле кремниевой с серебром двери. Когда он вошел, она уперлась в него взглядом. В многоцветных, когда-то озорных глазах застыл испуг. Стоявший рядом с ней ангел Ислингтон повернул голову и улыбнулся вошедшему Ричарду. И вот это было самое страшное: кроткое сочувствие, ласковая доброта этой улыбки пугали больше всего на свете.

— Добро пожаловать, Ричард Мейхью. Добро пожаловать, — сказал ангел Ислингтон. — Вот так так! У тебя ужасный вид.

В его голосе слышались искренние сочувствие и забота. Ричард помедлил.

— Прошу, входи же. — Ангел поманил его к себе. — Думается, тут все друг с другом знакомы. Леди д'Верь ты, разумеется, знаешь и моих помощников, господ Крупа и Вандермара, тоже.

Ричард повернулся. Господа Круп и Вандермар стояли по обе стороны от него — да полшага сзади. Мистер Вандермар ему улыбнулся, а мистер Круп нет.

— Я даже надеялся, что ты придешь, — сказал ангел и, чуть склонив голову набок, спросил: — Кстати, а где Охотник?

— Мертва, — ответил Ричард. Д'Верь слабо охнула.

— Вот как? Бедняжка. — Ангел покачал головой, явно сожалея о бессмысленной утрате человеческой жизни, о бренности всех смертных, рожденных, дабы страдать и умирать.

— Тем не менее нельзя приготовить омлет, не убив пару человек, — изобразил светский щебет мистер Круп.

Ричард старался по мере сил не обращать на господ внимания.

— Д'Верь? Ты цела?

— Более или менее, спасибо. — Нижняя губа у нее распухла, на щеке темнел синяк. — Пока.

— Боюсь, — сказал Ислингтон, — мисс д'Верь не проявила склонности к компромиссу. Я как раз размышлял, не попросить ли господ Крупа и Вандермара… — Тут он помедлил. Очевидно, даже произносить такие слова было ему отвратительно.

— Ее пытать, — услужливо предложил мистер Вандермар.

— В конце концов, — добавил мистер Круп, — мы по всему мирозданию славимся своими достижениями в искусстве извлечения информации.

— Наловчились причинять боль, — пояснил мистер Вандермар.

— С другой стороны, — продолжал ангел, глядя на Ричарда в упор с таким видом, будто не слышал ни того, ни другого, — мисс д'Верь, как мне представляется, нелегко заставить изменить свое решение.

— Дайте нам достаточно времени, — сказал мистер Круп, — и мы ее сломаем.

— На много мелких мокрых кусочков, — добавил мистер Вандермар.

Покачав головой, Ислингтон снисходительно улыбнулся этим проявлениям энтузиазма.

— Но времени нет, — сказал он Ричарду. — Нет времени. Впрочем, как мне кажется, она из тех, кто станет действовать, лишь бы положить конец страданиям и боли друга, смертного, такого, как ты, Ричард, например…

Тут мистер Круп ударил Ричарда в живот: короткий апперкот в подвздошье. Ричард согнулся пополам и тут же почувствовал у себя на затылке пальцы мистера Вандермара, чья железная хватка заставила его выпрямиться.

— Но это несправедливо! — воскликнула д'Верь.

Вид у Ислингтона стал задумчивый.

— Несправедливо? — переспросил он, будто пытался вспомнить сам смысл этого понятия.

Подтянув к себе поближе голову Ричарда, мистер Круп наградил его фирменной кладбищенской улыбкой.

— Он ушел так далеко, что переступил границу между «хорошо» и «плохо», даже в ясную ночь не сумел бы разглядеть их в телескоп, — доверительно сообщил он. — А теперь, мистер Вандермар, не будете ли вы так любезны?

Схватив Ричарда за левую руку, мистер Вандермар нащупал мизинец и одним быстрым движением отогнул назад так, что палец сломался. Ричард вскрикнул.

Ангел медленно повернулся. Его, казалось, что-то тревожило или он из-за чего-то недоумевал. Над жемчужно-серыми глазами взметнулись и опустились длинные ресницы.

— Там за дверью кто-то есть. Мистер Круп?

В том месте, где стоял мистер Круп, возникло темное мерцание, мгновение спустя оно исчезло, а с ним и сам мистер Круп.

Маркиз де Карабас распластался по красной гранитной скале, всматриваясь в дубовые двери, ведущие в цитадель Ислингтона.

В голове у него роились планы и замыслы, и каждый план угасал, еще не будучи додуман до конца. Он почему-то считал, что к данному моменту у него уже будет план, но сейчас, к немалому своему отвращению, обнаружил, что понятия не имеет, что теперь делать. Долгов ни с кого не соберешь, надавить больше нечем, и «кнопок» никаких не осталось, чтобы их нажать. Поэтому он разглядывал двери, спрашивая себя, охраняются ли они. Ведь есть же какое-то очевидное решение, которого он просто не видит, надо только его найти. Быть может, что-нибудь придет ему на ум. И несколько повеселел, вспомнив, что хотя бы эффект неожиданности на его стороне.

Но зародившейся надежде пришел конец, когда он почувствовал, как к горлу ему приставили нож, а масляный голос мистера Крупа прошептал ему в ухо:

— Сегодня я один раз вас уже убил. Ну что нужно сделать, чтобы научить кое-кого уму-разуму?

К тому времени, когда мистер Круп вернулся, подталкивая перед собой острием ножа маркиза де Карабаса, Ричард уже был закован в кандалы и растянут между двумя колоннами.

Поглядев сперва на маркиза, потом — разочарованно — на своих подручных, ангел ласково покачал прекрасной головой.

— А вы мне сказали, что он мертв.

— Мертв, — ответил мистер Вандермар.

— Был, — поправил мистер Круп.

— Я не потерплю лжи. — Голос ангела утратил толику мягкости и заботы.

— Мы никогда не лжем, — с глубокой обидой сказал мистер Круп.

— Лжем, — правдиво откликнулся мистер Вандермар. Мистер Круп раздраженно провел грязной пятерней по сальным оранжевым волосам.

— Ну да, лжем. Но не на сей раз.

Боль в руке Ричарда как будто и не собиралась униматься.

— Как вы можете так себя вести? — гневно вопросил он. — Вы же ангел!

— Что я тебе говорил, Ричард? — сухо поинтересовался маркиз де Карабас.

Ричард задумался.

— Ты сказал, что Люцифер был ангелом.

— Люцифер? — презрительно рассмеялся Ислингтон. — Люцифер был идиотом. И добился того, что стал господином и повелителем пустоты.

— А вы добились того, что стали господином и повелителем двух головорезов и пары сотен свечей? — усмехнулся маркиз.

Ангел облизнул губы.

— Мне сказали, это в наказание за Атлантиду. А я им ответил, что ничего большего сделать не мог бы. Все происшествие было… — Он помолчал, подыскивая слово. — Прискорбной неудачей, — с сожалением сказал он наконец.

— Но погибли миллионы людей, — возразила д'Верь. Ислингтон сложил перед грудью ладони, точно позировал для рождественской открытки.

— Такое случается, — рассудительно объяснил он.

— Конечно, случается, — мягко отозвался маркиз; ирония слышалась в его словах, хотя говорил он как будто совершенно искренне. — Города тонут что ни день. И вы тут совершенно ни при чем?

То, что увидел Ричард затем, напугало его больше всего, что случилось с ним за последние несколько страшных дней. Он даже не знал, что способен испытывать такой страх. Точно сняли крышку с чего-то темного и извивающегося, со средоточия психопатии, ярости и бездонной порочности. Безмятежная красота ангела пошла трещинами, пропала, глаза бешено загорелись, и он закричал, безумный, пугающий, потерявший контроль над собой, бесконечно уверенный в собственной непогрешимости.

— Они это заслужили!!!!!!!

На мгновение повисла тишина. А потом ангел опустил голову и вздохнул. А когда он снова ее поднял, то негромко и с глубоким сожалением добавил:

— Такое бывает. — А затем указал на маркиза: — Заковать его в цепи.

Круп и Вандермар защелкнули кандалы на запястьях маркиза и надежно закрепили цепи на колоннах рядом с Ричардом. Ангел тем временем снова сосредоточился на д'Вери. Подойдя к ней, он мягко взял ее за острый подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Твоя семья, — ласково сказал он. — Ты родом из очень необычной семьи. Необычной и удивительной.

— И за это ты велел нас уничтожить?

— Не всех, — сказал ангел. И Ричарду показалось, что он говорит о д'Вери, но Ислингтон добавил: — Всегда оставалась вероятность, что ты не… Поведешь себя иначе, не сыграешь как должно. — Отпустив ее подбородок, он погладил ее лицо длинными белыми пальцами. — Твоя семья умеет открывать двери. Вы способны создавать двери там, где их никогда не было. Вы способны открывать запертые двери. И даже те, которые ни за что нельзя открывать. — Он нежно провел пальцами по ее шее, точно ласкал, затем пальцы сомкнулись на цепочке. — Когда меня приговорили к пребыванию здесь, то в мои покои поставили дверь от моей тюрьмы. И хотя ключ от двери забрали, его тоже поместили внизу, неподалеку от меня. Какая утонченная пытка!

Он мягко потянул за цепочку, высвобождая ее из-под наслоений шелка, хлопка и кружев, извлекая серебряный ключ, потом пробежал пальцами по ключу, точно исследовал его тайны.

И тут Ричард понял.

— Чернецы хранили его, чтобы вы до него не добрались.

Ислингтон отпустил ключ. Возле д'Вери поблескивала дверь из черного кремния и серебра с налетом многовековой патины. Ангел подошел к ней. Положил на нее руку, такую белую на фоне черноты кремния.

— Чтобы я до него не добрался, — согласился Ислингтон. — Ключ. Дверь. Открывающий двери. Все три должны оказаться в одном месте — особо утонченная шутка. Соль была в том, что, когда они сочтут, что я заслужил прощение и свободу, ко мне пошлют открывающего и дадут ему ключ. А я решил взять судьбу в свои руки и ухожу чуть раньше намеченного.

Он снова повернулся к д'Вери. Еще раз любовно погладил ключ. Потом опять сомкнул на нем пальцы, потянул, резко дернул. Цепочка разорвалась. Д'Верь поморщилась от боли.

— Сперва я обратился к твоему отцу, д'Верь, — продолжал ангел. — Он тревожился за Подмирье. Он хотел объединить Под-Лондон, объединить баронства и фьефы — может, даже заключить соглашение с Над-Лондоном. Я пообещал помочь ему, если только он поможет мне. А когда я открыл, в чем заключается необходимая мне помощь, он рассмеялся. — Ангел повторил последние слова, будто все еще не мог в это поверить. — Рассмеялся. Надо мной.

Д'Верь тряхнула головой.

— Ты убил его потому, что он отказался.

— Я его не убивал, — мягко поправил Ислингтон. — Я приказал его убить.

— Но он же сказал, что я могу тебе доверять. Сказал, чтобы я пошла к тебе. Это было в его дневнике.

Тут мистер Круп, не выдержав, хихикнул.

— Нет, не говорил. Ничего подобного он не говорил. Это были мы. Что он на самом деле сказал, мистер Вандермар?

— Не доверяй Ислингтону, — сказал мистер Вандермар голосом лорда Портико. Имитация была совершенно точной. — За всем стоит Ислингтон. Не доверяй Ислингтону, д'Верь… держись от него подальше…

Ислингтон погладил ее по щеке ключом.

— Мне показалось, услышав мою версию, ты придешь сюда чуть быстрее.

— Мы взяли дневник, — сказал мистер Круп. — Поправили и положили на место.

— Куда ведет эта дверь? — почти крикнул, чтобы привлечь к себе внимание, Ричард.

— Домой, — ответил ангел.

— На Небеса?

Но Ислингтон промолчал, только улыбнулся, как кот, сожравший не только сливки и канарейку, но также и курицу, которую приберегали на обед, и крем-брюле, которому полагалось быть десертом.

— И ты решил, что твоего возвращения никто не заметит? — фыркнул маркиз. — «Ой, смотрите, еще один ангел. Хватай скорей арфу и давай пой осанну?»

Серые глаза Ислингтона сияли.

— Не для меня плавные муки поклонения, гимнов, нимбов и своекорыстных молитв, — нараспев произнес он. — У меня… далекоидущие планы.

— Что ж, ключ у тебя есть, — сказала д'Верь.

— И ты тоже в моей власти, — отозвался ангел. — Ты — открывающая двери. Без тебя ключ бесполезен. Открой мне дверь.

— Ты велел убить ее семью, — вмешался Ричард. — По твоему приказу за ней охотились по всему Под-Лондону. А теперь ты хочешь, чтобы она открыла для тебя дверь, дабы ты мог штурмом взять Небеса? А ты, похоже, не слишком хорошо разбираешься в людях. Она ни за что этого не сделает.

Тут ангел перевел на Ричарда глаза, которые были много старше Млечного Пути, а потом пробормотал:

— Да неужели?

Затем он повернулся к прикованному спиной, будто не готов был наблюдать за малоприятными событиями, которые вот-вот произойдут.

— Причините ему еще немного боли, мистер Вандермар, — сказал мистер Круп. — Отрежьте ему ухо.

Мистер Вандермар поднял ладонь — она была пуста. Едва заметно шевельнув рукой, он, как фокусник на детском празднике, показал присутствующим нож.

— Я же обещал вам, что однажды дам вам попробовать вашу печень, — сказал ему он. — Сегодня ваш счастливый день.

Он ласково завел лезвие Ричарду под мочку уха. Боли Ричард не почувствовал. А еще решил, что, наверное, на его долю ее сегодня выпало слишком много или, быть может, нож слишком острый. Зато он ощутил, как на шею ему падают теплые капли. Д'верь смотрела на него не отрываясь: все поле его зрения вдруг заполнило измученное худенькое личико и огромные многоцветные глаза. Он попытался мысленно крикнуть ей: «Не поддавайся! Не дай им тебя принудить! Я выдержу!»

Но тут мистер Вандермар немного усилил давление на нож, и Ричард поперхнулся криком. Он попытался сдержаться, хотя бы не гримасничать от боли, но новое движение ножа вырвало у него и гримасу, и стон.

— Остановите их, — попросила д'Верь. — Я открою вашу дверь.

Отрывистым жестом Ислингтон остановил Вандермара, и, горестно вздохнув, означенный господин убрал нож. По шее Ричарда текла теплая кровь, лужицей собираясь в ямке ключицы.

Подойдя кд'Вери, мистер Вандермар расстегнул кандалы у нее на правой руке. Что-то волшебное почудилось Ричарду в этой картине: хрупкая девушка в обрамлении массивных колон. Она помассировала себе правое запястье, левая рука все еще была прикована, но теперь у д'Вери появилась определенная свобода движений. Она протянула руку за ключом.

— Помни, — сказал Ислингтон. — Твои друзья в моей власти.

Д'Верь поглядела на него с величайшим презрением — до мозга костей старшая дочь лорда Портико.

— Дайте мне ключ.

Ангел отдал ей серебряный ключик.

— Нет, д'Верь! — крикнул Ричард. — Не делай этого! Не выпускай его на волю! Мы значения не имеем!

— Если уж на то пошло, — произнес маркиз. — Я значение имею, и большое. Но вынужден согласиться. Не делай этого, д'Верь.

Она посмотрела сначала на Ричарда, потом на маркиза, ее взгляд задержался на наручных кандалах, на цепях, приковывавших их к чугунным колоннам. Она выглядела такой крохотной и ранимой. Потом она повернулась и, насколько позволяла цепь, сделала несколько шагов, пока не оказалась перед массивной дверью из кремния и почерневшего серебра. Замочной скважины не было. Приложив к поверхности правую ладонь, д'Верь закрыла глаза, давая двери сказать ей, куда она открывается, на что способна, отыскивая в самой себе те же места и свойства. А когда отняла руку, на месте ее оказалась замочная скважина, из которой в залитый свечами сумрак покоя ударил луч белого света.

Девушка вставила серебряный ключик и, минуту помедлив, повернула его в замке. Раздался щелчок, послышался перезвон колокольчиков, и внезапно всю дверь очертил по периметру свет.

— Когда я уйду, — сказал господам Крупу и Вандермару ангел голосом, исполненным обаяния, сочувствия и доброты, — убейте их тем способом, каким только пожелаете.

Он повернулся к двери, которую как раз открывала д'Верь. Дверь отворялась медленно, будто преодолевая огромное сопротивление. Девушка вспотела.

— Итак, ваш наниматель удаляется, — сказал маркиз мистеру Крупу. — Надеюсь, вам обоим заплатили все, что вам причиталось.

Всмотревшись в лицо маркиза, мистер Круп переспросил:

— Что?

— Ну, — подхватил Ричард, недоумевая, что затеял маркиз, но готовый ему подыграть, — вы же не думаете, что когда-нибудь увидитесь с ним снова, правда?

Медленно, точно диафрагма антикварного фотоаппарата, моргнув, мистер Вандермар в свою очередь переспросил: — Что?

Мистер Круп поскреб подбородок.

— Будущие трупы правы, — сказал он мистеру Вандермару и направился к ангелу, который, сложив на груди руки, застыл перед дверью. — Прошу прощения, сэр. Полагаю, было бы разумно уладить все сейчас, прежде чем вы приступите к следующей стадии вашего плана.

Обернувшись, ангел посмотрел на него так, как если бы он значил меньше пятнышка грязи. Потом отвернул лицо. Ричард спросил себя, над чем же он размышляет, какие просторы открываются перед его мысленным взором.

— Сейчас это не имеет значения, — сказал ангел. — Вскоре все награды, о каких только могут помыслить ваши отвратительные умишки, упадут вам в руки. Когда я взойду на мой престол.

— Так, значит, со сладким придется подождать до завтра, а? — не унимался Ричард.

— Не люблю сладкого, — сказал мистер Вандермар. — У меня от него отрыжка.

Мистер Круп погрозил пальцем.

— А ведь он, кажется, собирается от нас улизнуть, — сказал он. — Никто не прощается с мистером Крупом и мистером Вандермаром, не заплатив, братец. Мы свои долги собираем.

Сделав несколько шагов, мистер Вандермар встал рядом с мистером Крупом.

— Целиком и полностью, — сказал он.

— С процентами! — рявкнул мистер Круп.

— И помощью крючьев для разделки мяса, — добавил мистер Вандермар.

— С Небес? — крикнул у них из-за спины Ричард. Мистер Круп и мистер Вандермар подошли к погруженному в раздумья ангелу.

— Эй! — окликнул мистер Круп.

Дверь отошла совсем немного, всего на несколько дюймов, но была открыта. Из щели лился свет. Ангел сделал шаг к ней. Он будто бы видел сон наяву. Свет из щели омывал ему лицо, и ангел упивался им, точно сладчайшим нектаром.

— Не надо бояться, — сказал он. — Ибо когда все беспредельное мироздание будет моим и они соберутся у подножия престола петь осанну во имя мое, я награжу достойных и низвергну тех, кто ненавистен взору моему.

Потом он пробормотал себе под нос что-то еще. Хотя Ричард так и не понял, что именно, впоследствии он утверждал, что расслышал что-то вроде: «Треклятого Гавриила для начала».

Из последних сил д'Верь дернула дверь на себя и наконец открыла ее полностью.

Представшая перед ними картина слепила своей яркостью: истинный водоворот вихрящихся красок и света. Ричард прищурился и попытался отвернуться от сияния, но по внутренней стороне век все равно расходились и вспыхивали болезненно-яркие оранжевые и пурпурные круги. «Неужели Небеса выглядят так? Скорее уж на ад похоже».

И тут он почувствовал ветер.

Пролетев мимо его головы, исчезла в дверном проеме свеча. За ней вторая. А потом по всему залу закружили свечи, которые неслись и кувыркались, направляясь к водовороту за дверью. Будто сам зал засасывало в эту воронку. Но Ричард сразу понял: это больше чем ветер. Запястья у него стали ныть и саднить в тех местах, где их удерживали кандалы, — точно внезапно его вес удвоился. А потом изменилась сама перспектива: все перевернулось вверх ногами. Вовсе не ветер тянул все к двери. Это была еще и гравитация. Ветер — всего лишь воздух в комнате, который засасывает в себя неизвестное нечто по ту сторону порога. Интересно, что там? Может, поверхность звезды, или ровный горизонт черной дыры, или что-то еще, чего он не может себе даже вообразить?

Ислингтон схватился за колонну у двери, вцепился в нее со всей силой отчаяния.

— Это не Небеса! — перекрывая ветер, крикнул ангел. Его жемчужно-серые глаза метали молнии, на изящно очерченных губах пузырилась пена. — Ах ты, сумасшедшая ведьма! Что ты наделала?

Д'Верь сжимала свои цепи так, что побелели костяшки пальцев. Она молчала, но в глазах у нее светился триумф.

Мистер Вандермар уцепился за ножку стола, а мистер Круп, в свою очередь, за него самого.

— Это был не настоящий ключ, — перекрывая рев ветра, победно выкрикнула д'Верь. — Это была всего лишь копия, которую я попросила изготовить на Ярмарке Кузнеца.

— Но он же открыл дверь! — завопил ангел.

— Нет, — отозвалась девушка с опаловыми глазами. — Это я открыла дверь. Так далеко, как только смогла, но я открыла дверь.

В лице ангела больше не было ни доброты, ни сочувствия, одна только ненависть — чистая, честная и холодная ненависть.

— Я убью тебя, — пообещал он.

— Как ты убил мою семью? А по-моему, ты больше уже никого не убьешь.

Длинными белыми пальцами ангел цеплялся за колонну, но его тело лежало на ветру под прямым углом к стене, его уже наполовину утащило за дверь. Выглядело это комично и ужасно одновременно. Ангел облизнул пересохшие губы.

— Останови! — взмолился он. — Закрой дверь! Я расскажу тебе, где твоя сестра… Она еще жива…

Д'Верь передернулась, точно от боли.

А Ислингтона засосало в водоворот, унесло, пока он не превратился в крохотную, кувыркающуюся, как перышко в урагане, фигурку, которая с воплем исчезла в ослепительной бездне.

Тяга становилась сильнее. Ричард без слов молился, чтобы кандалы и цепи выдержали: он чувствовал, как его самого тащит к дверному проему, и краем глаза увидел, как болтается на своих цепях маркиз, точно марионетка, которую затягивает в пылесос.

Пролетевший мимо него стол, за ножку которого цепко держался мистер Вандермар, застрял в дверном проеме. Господа Круп и Вандермар повисли у самой двери. Мистер Круп, буквально прильнувший к фалдам мистера Вандермара, сделал глубокий вздох и медленно, но верно начал карабкаться по спине мистера Вандермара. Стол скрипнул. Посмотрев на д'Верь, мистер Круп улыбнулся, точь-в-точь лис, закинувшийся ЛСД.

— Это я убил твою семью, — оскалился мистер Круп. — Не он, а я. А теперь я… наконец… завершу…

В этот момент ткань черного костюма мистера Вандермара затрещала и порвалась. Мистер Круп с воплем кубарем покатился в пустоту, еще сжимая в кулаке длинную полоску черной ткани. Мистер Вандермар опустил взгляд на размахивающую руками фигуру удаляющегося мистера Крупа. Он тоже посмотрел на д'Верь, но в его взгляде не было и тени угрозы. Пожав плечами — насколько вообще можно пожать плечами, что есть мочи цепляясь за ножку стола, — он мягко сказал:

— Бай-бай.

И отпустил стол.

Без единого звука он полетел в дверной проем, в свет, все уменьшаясь и уменьшаясь, догоняя крохотную фигурку мистера Крупа. Вскоре они слились в единую черную точку в море бурлящего оранжевого, белого и пурпурного света, а потом и она исчезла.

«Пожалуй, логично, — подумал Ричард. — В конце концов, они ведь партнеры».

Дышать становилось все труднее. Кружилась голова, звенело в ушах. Стол в дверном проеме разломился в щепы, и их тоже засосало в свет. Со щелчком разошлись кандалы, и правая рука Ричарда вырвалась на волю. Он вцепился в цепь на левой руке, сжал ее изо всех сил, благодаря небо, что в кандалах осталась рука со сломанным пальцем. И все равно по левой руке просверкивали красно-синие вспышки боли. Собственные крики эхом отдавались у него в голове.

Он не может дышать… В глазницах взрываются белые кляксы света… Он почувствовал, как поддается цепь…

Мир заполнил грохот захлопнувшейся черной двери.

Ричарда с силой ударило о колонну, по которой он сполз на пол. На зал снизошла тишина. Тишина и полнейшая тьма царили в Великом зале под землей. Ричард закрыл глаза: тьма от этого нисколько не изменилась, поэтому он открыл их снова.

— И куда ты их отправила? — нарушил мертвую тишину голос маркиза.

И тогда Ричард услышал шепот девушки. Он знал, что это может быть только д'Верь, но голос звучал так слабо, так юно, как у маленького ребенка под конец долгого и утомительного дня, когда наступает время ложиться спать.

— Не знаю. Далеко. Я… теперь… очень устала… я…

— Д'Верь, — окликнул маркиз. — Сейчас же возьми себя в руки!

«Хорошо, что он это говорит, — подумал Ричард. — Кто-то же должен это сказать». Ведь он, Ричард, кажется, говорить разучился.

В темноте раздался щелчок — это отомкнулись кандалы, за ним последовал звон ударившихся о чугунную колонну цепей. Потом чирканье спички. Зажглась свеча: слабенький язычок неуверенно замерцал в разреженном воздухе.

«Огонь, и стая, и свет свечей», — подумал Ричард и никак не мог вспомнить, откуда это взялось.