Александр Гейман

Стихи и поэмы

Содержание

поэма "Жадная" Погода Утро Чудесный альбом поэма "Ночная" (отрывок) Анорийский альбом

-----------------

* ЖАДНАЯ *

-----------------

Поэма "Жадная" номинирована в литературный конкурс "Тенета-98" http://www.teneta.ru -----------------

1. Знает север, и запад, и юг, и восток,

Знает лотос и Африка, танец и слово,

� не знает никто - То, пришедшее То,

Что и я знал когда-то - пришедшее снова.

I.

2. Стены стали прозрачны, как льдинки стекла.

Я ходил и все видел, что делали люди.

Как варилась еда, как из кранов вода

Выбегала и с плеском текла по посуде;

3. Как меж бульков супных и пахучих паров

В этих кухнях вечерних и комнатах тесных

Не людские толклись, но желанья - богов

Проникали в сознанье под видом телесных;

4. Как из дальнего неба незримо летел

- Дождь его не гасил, не захлестывал ветер

Огонек - и сиял между сближенных тел,

Ярко вспыхивал вдруг - и вот так входят дети;

5. А другой в тот же час через два этажа

Выбирался наверх из развалины тела

� над ним зависал, потрясенно дрожа,

� мигал, постигая, мерцал оробело.

6. � во свете таком, кто был некогда здесь,

Словно струйку песка из руки выпуская,

Жизнь по дням рассыпал и пытался расчесть

В чем итог и неволя, и правда какая.

7. Ну, а я - я не дрогнул под вихрем картин,

Под слепящим напором сияний и радуг,

Я позволил протечь им - и был господин

Новых чувств и имен, и волшебных догадок.

8. � тогда, соблюдая мой звездный расклад,

�з высокого дома десятого знака,

Тур с тюленьим хвостом, серебрист и крылат,

Мне предстал Козерог, серафим Зодиака.

9. Многих не было слов,- вещий мой проводник,

Едва я согласился на то восхищенье,

Мигом тронулся в путь - вот когда я постиг

Чудо скорости высшей и тайну движенья.

10. Как бы с некой горы я все дальше скользил

В мельтешении вспышек, но звуков не слыша,

Мой диковинный ангел меня возносил

Быстрей звука и света, и мысли - и выше.

11. На равнине, подобной прозрачной луне,

У тишайшего моря была эта встреча.

Лик не явлен мне был, но шел голос ко мне:

- В чем желанье твое? - загадай, человече!

12. - Не небесных богатств, и тем ниже - земных,

Не бессмертия, не исцеленья болезней,

Но сочти мои дни - и позволь прожить их,

А потом - пусть не будет: пускай я исчезну.

13. Такой выбор я сделал - и передо мной,

Как бы повести некой, но только воочью

Проходили страницы одна за другой,

Назначая судьбу, а быть может, пророча:

14. - Кому жизнь не важна, но желанен уход,

Кто взыскует конца, а не знает свободы,

Тот вернется опять. Много вод утечет.

Будет много смертей - но не будет ухода.

15. Будешь стражем немыслимо дальних миров,

Всех врагов поразишь, никого не пропустишь,

Но однажды взгляд кинешь из-под облаков

� не сможешь лететь, задохнешься от грусти.

16. Будешь племенем джан в каракумских песках,

Ночью будешь тайком пробираться в селенья

� с собаками ссориться из-за куска,

� на плеть нарываться, воруя поленья,

17. На земле твои женщины будут рожать

� детей оставлять на пути каравана,

Будешь мучиться жаждой, терпеть, выживать,

А потом ты рассеешься в буре песчаной.

18. Взойдешь сорной травой на полях бедняка,

Корень пустишь глубоко в решимости злючей,

Но под ругань твой корень порушит рука

Закаленным железом, что тверже колючек.

19. По великой реке поплывешь кораблем

�, раззява, на камни напорешься днищем,

� осядешь на дно, где затянет песком

Твой гниющий остов, как травой - пепелище.

20. Когда зимние воды душней табаку,

Когда в воздухе стынет ледышкою возглас,

Ты у лунки всплывешь и в глаза рыбаку

Станешь пялиться снулою щукой безмозглой.

21. Темной елью подымешься ты - и опять

Тебя срубит топор - и полнейшим чурбаном

Ты отправишься в угол скучающе ждать

Жира беличья вкус на губах деревянных.

22. Станешь сном моряка о родимой земле

� забудешься утром под пение птицы,

Так и будешь блуждать в фиолетовой мгле,

Кто приют тебе даст, кто позволит присниться?

23. � быть может, средь столь же ненужных теней

В междуцарствии мира, пустом и бесплодном,

Ты поймешь наконец, что по правде ценней

Уходить или быть, а еще - быть свободным.

24. � когда урок выучишь этот, когда

Дух возвысишь ко мне и свой разум умножишь,

А еще - рассмеешься душою,- тогда

�счезай,- если только захочешь и сможешь.

25. - � все верно,- так было. Я долго болел

Недержаньем унынья и порчей здоровья,

Умирал то и дело, о ближних скорбел,

А порою впадал в проливание крови.

26. Как последний дурак, я остатки ума

�зводил на напраслину бед ежечасных,

То делами паршивел, язви их чума,

То еще умудрялся влюбиться несчастно,

27. То смиреньем недужил, как щепка, иссох...

� задумался я, книгу жизни листая:

Как же так, я такой был сияющий бог,

А до ручки дошел, ни за что пропадаю!

28. Этак скоро завою, как пес в конуре,

Этак все просажу на усталость и жалость!

Нет, пора быть игре. Я клянусь - быть игре!

Ну вас всех! - быть игре! - и душа рассмеялась.

II.

29. Для начала я умер. Погиб, как герой,

С мировой несуразностью в поединке.

Награжден был посмертною черной дырой,

А поздней и проглочен,- то были поминки.

30. Отметь крестиком место на карте небес,

Где в потоках клокочущего эфира

Густо валят созвездья,- вот там я воскрес,

Нахлебавшись вот этакого чифира.

31. После кружки-другой с проясненьем в мозгу,

Бодрость духа вернув и веселый характер,

Я ударился в бег, закрутив на бегу

То ли две, то ли тыщу спиральных галактик.

32. �, поди, до сих пор они в поте лица,

�нозвездные бонзы, разгадки не чая,

Ахинею несут о наитье Творца,

К телескопам припали - меня изучают.

33. Пусть их учат. � знают пусть назубок

От пеленок, а то - от скорлупок яишных:

В мире много миров, но я все пересек

Сделав пару шагов, как впоследствии Вишну.

34. � чему тут дивиться, когда мой поход

Был не только на радость мне и упоенье,

Но и бой вместе с тем, и у зеркала вод

Созерцанье безмолвное - и сотворенье.

35. Что прекрасней? - Глаза именам открывать,

Углубляться в чудесные, странные свойства,

�ли их создавать - или их воевать,

Ум и чувство построив в единое войско.

36. А явился и он - сто веков подбирал

К ядовитым клыкам бронебойные бивни,

Жала-когти вострил,- в общем, весь арсенал

Преисподней задействовал мой супротивник.

37. Приближенье, схожденье, нырок, поворот,

Ложный выпад,- и вот он, коварный, крученый,

Тот удар его с лету,- но только он бьет

Прямо в позавчера, пустоте обреченный.

38. � он следом летит, пустотою сражен,

Как пьянчуга разбуженный, громко икая.

Малый, то не у-шу, то забава для жен,

Мат на первом ходу, - моя шутка такая!

39. Мне ль не знать времена, если я их прошел,

Как бурильщик глубинный пласты за пластами.

Я спрягал их в единый вселенский глагол,

Пек в духовке и ужинал, как пирогами.

40. Там, где разум мутится и гибнет металл,

Я гулял и играл, и искал испытаний.

Я, как бражку, как Танькины слюнки, глотал

Смертоносные, невыносимые тайны.

41. Накануне вселенной, неведомо где,

Я смотрел на созданий, ужасных обличьем,

Как они состязались на Страшном Суде

� исход был гадателен, проблематичен.

42. Я сновидел биенья веков и пространств,

�стеченье миров я считал в миллионах,

Этот паводок снов, этот явленный транс

Просветленных умов и мозгов воспаленных.

43. Те кишели прозрения и миражи,

Словно пчелы в сраженьи с медведем голодным,

Словно с лежбища вспугнутые моржи

В водах Духа, морях его околоплодных.

44. Как пантеры-охотницы точный прыжок

"Цынза-цынза", взметенное в "йауа-фырра",

Как сознанье в ничто обращающий йог,

Совершающий вывод о бренности мира...

45. � как сладость воды, когда свежую пьешь,

Наложи ее образ на паузу мысли,

Ярким цветом пометь, на кристаллик умножь,

Опусти в океан и в медузах исчисли.

46. Стань комочком лучистым, в эфир погрузись,

Обложись белозвездною массой творожной

� цыплячий писк жизни расслышать учись,

� дыши, как дракон на гнезде, осторожно.

47. Посети Андромеду - туманность ее,

Своих деток туземных с гостинцем проведай,

"Кто ваш папа?" спроси - и знай имя свое,

Будь хорошим Отцом - посети Андромеду.

48. Не забудь о Земле,- не забудь - она есть

От последнего праха до точки начальной

Моя сказка о Боге и звездная весть

О смешном моем сердце, немного печальном.

49. В теплых южных морях, где ветвится коралл,

Где подводный народец обосновался,

Видишь, рыбы покрыты - то я бушевал

Красотой многоцветной - то я бесновался.

50. Когда солнцем подсвеченные края

Черных пальцев полощутся в омуте синем,

Нет, не скалы и ветер,- то нежность моя

Схоронилась в ладошке великой пустыни.

51. Орут джунгли, лиана с лианой сплелась,

Перемазавшись соком, лопочут макаки,

Гомон запахов,- нет, то не пылкая страсть,

А рассеянность мыслей о мелочи всякой.

52. Впрочем, что география! В гуще времен

Были годы, когда в распаленности лютой

Я богов-миродержцев громил пантеон,

Чтоб дорваться до самки гигантского спрута.

53. Океан колыхался, шел пеной, вскипал,

�звергался вулкан и текла протоплазма

Весь силурский период, - а вслед наступал

Миллион лет катарсиса или оргазма.

54. А как я горевал! �скажались черты

Побережий, и с той ли тоски окаянной,

Как молочные зубы, шатались хребты,

� на части раскалывалась Гондвана.

55. Тяжело под землей; стоит каменный гул,

Под циклоном гранитным сдвигаются руды,

Но и там закружились - то я их подул

Снегопады кристаллов, прозрачное чудо.

56. �ли музыка - может быть, помните - в ряд,

Как стога бесконечные, до горизонта,

Серым пузом в болоте, лицом на закат,

Все стоят и трубят, и трубят мастодонты.

57. �ли в степях Евразии топот копыт,

Скачут кони монголов вслед тюркам и гуннам,

Но та пыль оседает, и лютня звучит

О тебе, мировая держава Тайцзуна!

58. Но довольно,- не счеть всех походов и битв,

Где искали меня,- а я так отшутился:

За окном век двадцатый, кончаясь, стоит,

Неразумное чадо, я в нем очутился.

59. Я возник на Урале, я берег нашел

Заколдованный, там я садился на камень,

� летел ко мне издали бурый орел,

� на царство венчал, осеняя кругами.

60. � не высшее ль чудо, что занят игрой

В том ли граде Перми, недалеко от рынка,

В доме сто девяносто, квартире второй,

Да на той ли на улице Екатеринской,

61. Я, дозором стоявший над Млечной рекой,

Я, наследник атлантов, сновидец Гондваны,

Небожитель поэзии, кто ж я такой?

Так, совсем ничего,- литератор засраный.

62. Я смеюсь сам себе, я пью чай поутру,

Перед сном и во сне я лечу и летаю;

Я стихи написал - и закончил игру,

Вот сиренька и кисть ее - пусть расцветает.

63. Что ж я понял? Одно лишь во веки веков,

Как познал это каждый, касавшийся слова:

Мир стоит на стихах - да и нету стихов,

Кроме чистого Духа и Бога живого.

64. Все исчезнет. � запад прейдет, и восток.

Белым пеплом сгорит и свой пепел остудит,

Что сгорает сейчас. Но во мне живет То

Оно будет и так,- но пусть все-таки будет.

Октябрь-ноябрь 1995

* ПОГОДА УТРО *

----------------------

1981-1982

РњРђРњР• Рё РўРђРќР•

x x x

У подъезда пятиэтажки, Где с пригоршней розовых саж Ходит ветер играть в пятнашки � бежит на шестой этаж,

Происходят странные вещи: В белых дымках глаза и тень Ночь укрыла, что в этот вечер На свиданьи она и день,

У стекла - золотые ахи, У деревьев - хороший смех, Утра нет, а цветами пахнет,Голубыми, счастливей всех.

На прозрачных ресницах, в высях, Там, где ветра этаж шестой, Не дошел и остался, высох, Звездный капающий слепой.

Дом еще улететь качнулся, Люди видят небо и птиц, У людей красивые чувства � прекрасная правда лиц.

11.05.1981

x x x

Надену шлепанцы, с полпачкой папирос Часок возьму и пошатаюсь вдоль по улице. Уйму-ка сердце, городом порос, Пусть вечер сам проталкивает пульсы.

Там, как под росами, под птичьим языком, То - ощутима, то - неощутима, Весенне важничает, - нет, не звукоем,А певчая какая паутина.

Там - посмотри - с размерностью рассад,Глазей и тронь хоть голыми руками,Стрекозы в ветках ивовых растят Пока вполголоса зеленое дыханье.

� дрожь листов, а дом близ разжевал Теней серебряным, подробным переплеском, Что вот, мол, на зиму где брали кружева Светить луне, стекая с занавесок.

То россыпи таких пахучих стрел, Что будто даже не черемух и сирени, А, видно, август, август прилетел �з августейших воздухов с вареньем.

То мошки - в пляс, то в небо - тополя, То с верою прожорливой, святою В траву зеленую пускается земля,Захватывает дух над высотою.

А в небе пар невиданных чудовищ, Луны и звезд неслыханная кладь, На их горбах. Вечерний Мед Медович Повсюду в воздухе и отпустил молчать...

23.05.81

x x x

Ее чуть приоткрытый рот, Певучий полуооборот,Смотри,- на белый свет одна, Шагнула и цветет. Ее смятенье и глаза, Зрачков и воздуха гроза � пред грозой голубизна, � линий переход.

Как в шепотах звездосложенья

Туман окутывает сад,

Над нею - дымка и круженье

Ухаживает аромат.

Еще пугаются шаги, К груди прижаты кулачки, � только тень и уголки В касаньи сквозняков. Но чуть в разлете - локотки, � придыхают лепестки, � засквозили лепетки, � море лепетков.

Обмолвней звездного на влаге,

Кромешнее порывов вьюг,

У кромки мира в полушаге

� откровенье, и испуг.

Еще, стесняясь, медлит кисть, Еще быть день остерегись, Ударить молния не смей � гром ее минуй. В ней мир дыханье затаил, Над ней тревоги утолил, � в мире цвесть поверил ей На шаг и поцелуй.

30.04.82

x x x

Белый январь и желтый март, Как сохнущий фыркающий кот,

�з кожи в кожу впадает год, Сто настроений берет на зуб.

Алый скворечного звона май,Пахнет водой,

как и июнь,Лужа, где лопнули пузыри, � вот уже плещутся небеса.

На травной слюне - это июль,Скрип кузнецов и глаза стрекозы.

Красный коричневый хриплый октябрь,Простудился, глотая дождь,

Звезды в клякс фиолет декабрь,

Черный апрель, где жирный крик Почвы, солнечных веток: дай!

� пар и копоть с органных горл, Тучами схваченный аккорд, Дымчатый мажущийся ноябрь.

�з неба в небо влетает год, В погодах ночует и днюет год, Как кожи носит,- и вот, когда,

Как журавли в просторе,- звук, Влаг губами окликнут цвет,Ставь паруса,- и снасть, и высь Настороже - шагни и мчись,Самая гулкая синь сентябрь.

5.02.81

x x x

На лучах иного солнца, далеко, Голубой мерцающий цветок.

Ему утром чашу лепестков Моют воды и туманов молоко.

� капель из чаши у цветка, � круги по чаше озерка.

� тогда мне дышится легко.

А еще за мириады звезд, Завиваемых в космический Мальштром,

Забывается и успокоен шторм, � не бьется о высотный мост,

Что вознес пролеты к облакам, � помчался вдаль за океан.

Льется высь, и свежесть солона, Пьется радость птицами взахлеб.

� с многоэтажный небоскреб Вырастает новая волна.

� ужасна вздыбленная зыбь, Виснут тучи, каменнее глыб,

� орет в раскинутый шатром, В воздуха свинцового Мальштром,

Словно в раковину с пеною у губ, Словно тесны дно и берега,

Темных вод беспамятная глубь, Бешеный творится ураган.

Только мост, как парусный корабль, Рассекает молнии и хлябь.

� тогда мне тягостно невмочь. Грозную вдыхаю чью-то мощь,

А где космос, звездами космат, Дышит в озеро, и шепоты, и ночь,

У цветка тревожен аромат, � мерцание, печальное, как дождь.

июль-август 1981

НАД КРЫШАМ� ГОРОДА СТОЯТ СВЕТЛЫЕ ЗВЕЗДЫ

Под звездами, меж марли раскрытых окон, гуляет по городу еще невидимое, неслышное воздухоплавание корабликов тополиного пуха, на улицах пахнет сиренью и на цыпочках ходит ветер, поют уже птицы, скоро будут золотые брызги высоко на стеклах и далеко побегут тени, взойдет солнце, а навстречу ему, с запада, сверкают молнии и катит на город синяя туча.

Уже

зашаркала по асфальту метла,

уже дневные бабочки в воздухе,

и смотрят в небо первые прохожие на остановках,

и подбегает к ним первый троллейбус,

- и золотые брызги на стеклах,

и далеко бегут тени,

и становится жарко,

и прохладно в подъездах,

и только высыпать из домов всей миллионной толпе народа, зашуметь во все стороны разноцветным машинам, открыться булочным и кафе,- и совсем будет в городе утро.

А меж тем и туча уже заслоняет небо над городом, подула ветром, гремит громом, брызжет молнией, и еще одной, и еще,и вот, прямо из седьмых снов, город от набережной до окраин попадает под небывалый дождь.

Тут хозяйки бросают кастрюли и кидаются закрывать окна. Что творится на улицах! В пять минут намок и прибит к земле пуховый платок тополей, нет сухого листа и на самых больших деревьях, мокры все камни, все цветные японские зонтики, по колено ручьи на асфальтах, а дождь все прибывает.