Глава 3

Их знакомство длилось совсем недолго, а Джесси успела уже так много выяснить!

– Да, – медленно процедил Майк. – Я был о-го-го. Щеки Джесси стали мертвенно-бледными. До нее только сейчас дошел смысл сказанного. С трудом сдерживая гнев – если он даст себе волю, сгорят оба, – Майк ждал извинений.

Но Джесси не произнесла нужные слова. Она вновь посмотрела на шлем.

– Это была авиакатастрофа?

Майк засунул руки в карманы джинсов.

– Нет.

– Что же случилось?

Проклятие, какое ей до этого дело?!

– Один мальчишка остановился потрепаться позади самолета. Пилот запускал двигатель. Вместо того чтобы дать недотепе поджариться, я оттащил его в сторону.

– И?..

– А что, по-вашему? – Он резко выдернул из кармана руку и вытянул ее вперед. – Моя награда за доброе дело.

Джесси кивнула, затем перевела взгляд на шлем.

– Воин-скиталец. Вам подходит.

Майк стал отступать в коридор. Напряжение внутри его нарастало. Нужно убраться отсюда подальше, прежде чем произойдет взрыв.

– Могло быть и хуже, – заявила Джесси, положив шлем на место и выйдя из комнаты.

– Хуже? – Майк едва не расхохотался.

Стоит ему закрыть глаза, как перед ним возникает его палата в госпитале. Ему не нужно прилагать особых усилий, чтобы вспомнить больничные запахи и звуки. Чтобы вновь пережить операции, боль восстановительного периода, долгие часы физиотерапии. Чтобы увидеть лицо хирурга, когда тот наконец-то признал, что сделал все возможное. Со временем...

Майк чертыхнулся. Он ненавидел эту фразу. Да, со временем работоспособность руки восстановится на семьдесят процентов. А на что ему это? Пока работоспособность восстановилась только на сорок процентов.

Разве может быть хуже? Другие летчики – его сослуживцы – избегали смотреть ему в глаза, когда приходили навестить его в госпитале. Поэтому визиты вскоре прекратились. Никто не хотел напоминать ему о том, что может случиться с каждым. К тому же им просто не о чем было говорить. Любое упоминание о полетах и самолетах вызывало чувство неловкости. У них – потому что они все еще имели возможность летать, у него – потому что он этой возможности не имел. Все, к чему он стремился, ради чего он из кожи вон лез, – все потеряно. Сметено в одно мгновение. Без каких-либо условий. Без права на вторую попытку.

– Нет, – сказал он. – Хуже быть не могло.

– Я имела в виду, что вы могли бы погибнуть.

– Я понял, что вы имели в виду.

Он ушел не оглянувшись. Джесси стояла в коридоре и смотрела ему вслед. Он двигался стремительно и легко, с грацией хищника, в несколько шагов покрывая большое расстояние. И только рука, засунутая в карман джинсов, намекала на его увечье.

Прежде чем закрыть за собой дверь, Джесси в последний раз оглядела вещи, напоминавшие о жизни, которой он лишился. Орденов и униформы не было среди вещей, дорогих сердцу ее мужа. Брендон хранил фотографии зданий, построенных его компанией, и гордился своими наградами. В их квартире в Сан-Франциско есть комната, очень похожая на эту. Скрытые от посторонних глаз памятники прошлого. Они оба воины. Сражались на разных фронтах, получали разные награды, но одинаково стремились стать лучшими.

Возле двери, на полу, Джесси увидела открытую коробку с фотографиями. На двух верхних Майк был изображен с привлекательными женщинами. Под фотографиями лежала пачка открыток, скрепленных клейкой лентой. На одной из них кот из мультфильма желал уверенности в своих силах и успеха в делах. Совершенно ясно, что существуют на свете те, кому Майк небезразличен. Так почему же он утверждает, что его увечье хуже, чем смерть?

Джесси осторожно закрыла дверь. А как бы поступил Брендон? Согласился бы он прожить жизнь без своих драгоценных зданий? Джесси хотелось сказать «да» – да, конечно, он бы приспособился. Ей хотелось верить, что ее самой, их отношений, было бы для него достаточно. Но она давно поняла, что ложь самой себе только ухудшает положение. Работа была для него самым главным в жизни. А она находилась на втором месте. В конце концов эта самая любимая работа и убила его.

Вина тяжелым грузом давила ей на плечи, она уже свыклась с этим грузом, как свыклась с курткой, которую носила. Попытки убедить себя в том, что она ни при чем, ничего не меняли. С тех пор как Брендон умер от инфаркта, прошло полтора года. Полтора года воспоминаний и размышлений; полтора года поиска ответа на вопрос: а могла ли она тогда что-либо изменить? Если бы она настояла на том, чтобы он правильно питался и регулярно показывался врачу? Если бы она заставила его взять отпуск и отдохнуть хотя бы один раз за два года? Если бы она потребовала, чтобы он не работал по выходным?

Джесси прислонилась спиной к стене коридора. Если бы ее самой было для него достаточно! Правда заключалась в том, что ей было не под силу отвлечь его от работы Просьбы, мольбы и черное нижнее белье не могли расшевелить его. О, он клялся, что любит ее больше жизни. Возможно, это было и так. Но он любил ее не сильнее своих зданий.

Джесси затрясла головой, чтобы прогнать воспоминания. Надо работать. Какая ирония: работа стала для нее спасением. Единственным, на что она могла полагаться в этой жизни.

Позади себя Джесси обнаружила еще одну дверь. Открыв ее, она увидела те самые антикварные вещи, о которых говорил Майк. Вдоль одной стены стояли стулья. На двух комодах с зеркалами лежали перевернутые вверх ногами небольшие столики. К подоконнику были прислонены резные спинки кроватей.

Очень интересно, подумала она и, взяв лист бумаги, принялась составлять опись.

«Хочу есть! « – вопил ее желудок.

Джесси, сидевшая на полу в центре главной комнаты здания для гостей, подняла голову. Пятно от солнечных лучей, проникавших в помещение через высокие окна, вытянулось. Значит, близился вечер. Да и желудок говорит, что уже поздно.

На стружках, устилавших пол, лежали эскизы отделки номеров и образцы тканей. Джесси принялась перебирать разноцветные дощечки с нанесенными на них образцами красок. Цвет – яркий, мягкий, теплый, холодный – заполнял ее жизнь. Конечно, разные краски не спасут мир от напастей, но обязательно сделают комнаты уютнее.

Она взяла образец ткани темно-зеленого цвета с желтоватым отливом. Окна одного из угловых полулюксов выходили на рощу. Надо подобрать обои и краску так, чтобы усилить ощущение, будто ты находишься в лесу. Эта ткань подойдет для покрывал и штор. Тот же оттенок, но с более мелким рисунком – для диванчиков и стульев. Номер приобретет очарование сельского домика и в то же время не потеряет своей утонченности. Джесси порылась в папке и вытащила план номера, затем просмотрела список антикварной мебели и отметила резные спинки кроватей.

– Великолепно, – тихо произнесла она и сделала запись в блокноте.

Закончив, Джесси собрала образцы и встала. Ее ноги затекли от долгого сидения на жестком полу. Она потянулась и, наклонившись, взяла свою куртку. К вечеру погода разгулялась, температура поднялась почти до двадцати градусов. Покидая здание, Джесси убеждала себя в том, что глупо надеяться на встречу с Майком Кобурном. Он, без сомнения, будет избегать ее с тем же упорством, с каким человек, не умеющий плавать, избегает глубокой воды. Она яркая женщина, вполне привлекательная, к тому же добившаяся кое-каких успехов в бизнесе. Так почему же она все время несет какую-то чушь? Почему это место, или, вернее, этот мужчина заставляет ее нервничать?

Джесси остановилась на террасе и оглядела ранчо. В загоне молодой парень объезжал пегую кобылу с белой гривой. Большинство наемных рабочих уже разошлись по домам. Прораб и его помощники отправились отдохнуть в свои трейлеры. Как еще днем сообщил Конрад, ее трейлер уже прибыл.

Недалеко от конюшни стоял старый дом. Кажется, часть его – терраса и гостиная – были построены еще в девятнадцатом веке. Остальные помещения пристраивались позже, по мере необходимости. По правде говоря, смешение стилей должно выглядеть уродли-во, но вместо этого дом пленял своеобразием и обещал покой и уют. Джесси посмотрела на покосившуюся террасу, краска на которой отслоилась, потом перевела взгляд на высокие и широкие окна. Кто-то хорошо потрудился, перестроив на современный лад кухню. Возможно, спальни на втором этаже и маленькие, но их наверняка много. Ничто не мешает, заключила Джесси, снести несколько перегородок, чтобы сделать одно большое помещение. Если удастся, она попросит у Майка разрешения осмотреть дом внутри и сделать несколько зарисовок.

Джесси вспомнила выражение его лица перед тем, как он ушел. Вновь в его глазах отразилось человеческое чувство. К сожалению, это была боль, а не радость. Следует немного подождать, прежде чем вносить предложение о реконструкции старого дома.

Джесси пересекла лужайку между загоном и домом. Ее трейлер поставили за дальним концом конюшни. Чтобы никто не мешал, как объяснил ей Конрад. Она отнюдь не против уединения, говорила себе Джесси, шагая по узкой аллее. Она только рада этому.

Сверкающий алюминием трейлер напоминал пустую банку из-под пива, выброшенную на девственно-чистый берег. Вокруг него высились дубы и ели. Джесси заморгала, сообразив, что ради этого чудовища вырубили прекрасные кусты. Она знала, что ради строительства нового очень часто приходится разрушать старое, но не одобряла этого.

Джесси достала из кармана ключ и отперла замок. Из существующих трейлеров этот был не самым уродливым. Его оборудовали специально для нее, и она пользовалась им, когда соглашалась на работу за городом. Почти треть всей площади занимал чертежный стол. На стенах висели книжные полки. Остальные две трети были отведены под крохотную кухоньку, соединенную со столовой, спальню с королевских размеров кроватью и комодом и ванную, оснащенную душем. Телевизор и видеомагнитофон она оставила дома. Дань техническому прогрессу ограничивалась микроволновой печью, портативным проигрывателем для компакт-дисков и ящичком для этих самых дисков.

Переоборудование трейлера заключалось не только в том, что ддя работы было выделено большое пространство. Во всех углах имелись крючки с кашпо и полочки с цветочными горшками. Над миниатюрной раковиной цвели американские фиалки. В ванной и в спальне висели кашпо с бостонским папоротником. В горшке на обеденном столе росли кактусы. Ближайший к двери угол был занят геранью.

Джесси полила папоротник, затем разложила эскизы и образцы тканей. Надо бы поскорее встретиться с Майком и покончить с этим. Он здесь босс, поэтому им придется общаться.

Взяв свою папку, Джесси вышла из трейлера. Ей так и не удалось выбросить Майка из головы. В течение всего дня, работая, она то и дело думала об этом таинственном Майке Кобурне. Как он повредил руку? Он сказал, это не была авиакатастрофа. Оттащил какого-то недотепу от двигателей. Но шрамы не похожи на ожоги. Эти тонкие полоски – результат операций. Но почему его оперировали?

Все дело в том, что он красив, попыталась убедить себя Джесси. Абсолютно естественная реакция. И это совсем ничего не значит. Хотя, возможно, это признак того, что она освобождается от тоски по Брендону. Нет, она не желает близких отношений. Ей уже преподали хороший урок. Чтобы стать партнером мужчины, нужно уметь удовлетворять его чувственные потребности, а она такими способностями не обладает. Брендон дал ей это понять тем, что предпочел ей работу. А все ее мольбы провести время вдвоем оставались гласом вопиющего в пустыне.

От трейлера к дому вела тропинка. Джесси шла, с наслаждением вдыхая запахи приближающейся ночи и прислушиваясь к звукам, которые свидетельствовали о том, что и на деревьях, и под ними бьет ключом жизнь. В траве кузнечики исполняли свою ночную симфонию. Под ногами шуршали прошлогодние листья и хрустели ветки.

Тропинка закончилась возле террасы, на которую падал свет из открытого окна кухни. Джесси поднялась по ступенькам и подошла к двери. Она уже собралась было постучать, когда услышала голоса.

– Это не моя работа, – резко проговорил Грейди.

– Не твоя, черт подери, – подтвердил Майк. Джесси замерла. Что ей делать – ждать, когда они закончат разговор, заявить о своем присутствии или ретироваться?

– Я не могу хозяйничать в доме и помогать тебе на ранчо, – продолжал Грейди, подойдя к окну и встав спиной к Джесси. – Нам нужна экономка.

Майк выругался. Джесси, не привыкшая к грубым выражениям, прикусила губу и попятилась к лестнице.

– Я не желаю видеть здесь любопытных баб, – заявил Майк. – Лезут куда не надо и всегда вертятся под ногами. От нее будет больше неприятностей, чем пользы.

– Ничего подобного, если ты не хочешь помереть с голоду, – возразил Грейди и, подвинув стул, сел.

Майк беспокойно заходил взад-вперед по кухне. Джесси, отступившая к лестнице, увидела, как он появился в проеме окна и в следующую секунду исчез.

– Меня не волнует еда, – сказал он.

– А меня волнует. Кроме того, тебе пора перестать прятаться от людей.

Звук шагов резко оборвался. Джесси, успевшая поставить одну ногу на первую ступеньку, застыла. «Уходи прочь! « – кричал ей внутренний голос. Но она не могла заставить себя. Пока.

– Я не прячусь, – с деланным спокойствием произнес Майк. Джесси отдала бы кучу денег, чтобы хоть одним глазком увидеть его лицо. – Я пытаюсь оправиться от болезни. А это невозможно, когда на тебя глазеют толпы любопытных.

– Со стороны это больше похоже на попытку спрятаться.

– Просто ты такой же, как все. Чего-то хочешь от меня, чего-то требуешь. Ваша рука болит? Могу ли я сделать это за вас? Вы могли бы прийти на встречу со студентами? Что вы чувствовали, когда летали на F-14? Не дадите ли вы автограф? Что вы собираетесь делать теперь, когда вас вышвырнули за борт?

Майк подошел к окну. Обе его руки безвольно висели по бокам. Правой кисти Джесси не видела, а вот левая была сжата в кулак. Чувствовалось, что он еле сдерживается. Его взгляд был устремлен в землю.

– Проклятие, ну почему никто не может оставить меня в покое?

Это все равно что проезжать мимо места аварии, подумала Джесси. Не хочешь смотреть, но ничего не можешь с собой поделать. Наконец здравый смысл одержал в ней верх. Она повернулась, чтобы сбежать вниз по лестнице, но зацепилась каблуком за ступеньку и схватилась за перила, чтобы не упасть. Папка выскользнула из рук и с громким хлопком упала вниз.

«Нет! – запаниковала Джесси, мечтая провалиться сквозь землю или найти норку, чтобы спрятаться. – Только бы они не услышали! «

Но сегодня удача была не на ее стороне. Дверь распахнулась.

– Кто здесь? – окликнул Майк.

Джесси медленно повернулась. Она не осмеливалась поднять на него глаза.

– Всего лишь я. Откомандированная к вам любопытная баба, решившая выяснить ваше мнение по поводу нескольких эскизов. Но я могу и подождать.

Майк не ответил. Между ними повисло молчание. Убеждая себя в том, что заслуживает самого сурового наказания, Джесси через силу подняла голову.

– Я не подслушивала, – произнесла она, виновато глядя на него.

Майк смотрел на нее нахмурившись.

– Я не вас имел в виду, – наконец проговорил он.

– Нет, меня.

– Да, вас.

– Простите, – тихо сказала Джесси. – Что-то я сегодня весь день спотыкаюсь. Если бы я знала почему!

Пальцы его правой руки медленно сжались в кулак.

– Наверное, из-за меня.

С этими словами он развернулся и, пройдя через кухню, исчез в глубине дома.

На террасе появился Грейди:

– Сегодня он не будет смотреть ваши эскизы. Оставьте папку мне, я передам их ему завтра утром.

– Спасибо. – Джесси собрала листки.

– Вы ужинали?

– Нет.

– Хотите спагетти? Они из той же серии, что и оладьи. Джесси подошла к двери и отдала Грейди папку. Он жестом пригласил ее внутрь, и она переступила через порог.

– Я не хочу показаться навязчивой, – сказала она. – Спасибо за приглашение. У меня в трейлере есть все необходимое, там как дома, но за весь день я не смогла выбраться в город, чтобы запастись продуктами.

Грейди просмотрел эскизы и тихо присвистнул:

– Замечательно! Это какой номер?

– На втором этаже, восточный полулюкс. – Джесси заглянула в папку через его плечо. – Его окна выходят на рощу.

– Мне нравится. – Грейди указал на обои: – Хорошо, что без всяких выкрутасов и финтифлюшек.

– Ведь вы строите ранчо-пансионат, – с улыбкой напомнила Джесси. – Сомневаюсь, что для этого подошли бы финтифлюшки.

– Все верно, барышня, – усмехнулся Грейди. Положив папку на рабочий стол, он направился в сторону коридора. – Сейчас принесу пакет со спагетти.

– А разве кладовка не там? – Джесси указала в противоположную сторону.

– Там. Но я припрятал кое-какие продукты в своей комнате. – Он поднял палец руки вверх, к потолку, и орел, вытатуированный на предплечье, заволновался. – Я хотел, чтобы Майк считал, будто мы гораздо ближе к голодной смерти, чем на самом деле.

– И это сработало? Он пожал плечами:

– Вы же слышали его не хуже, чем я. Что вы об этом думаете?

– Не сработало.

– Вот именно. Я исчерпал все свои идеи. Можете поискать в шкафах. Если нам повезет, то мы наткнемся на банку консервированных овощей, затаившуюся в каком-нибудь углу.

К его возвращению Джесси успела обыскать все шкафы, но банку так и не нашла.

– Ничего нет, – объявила она, закрывая дверцу последнего шкафа.

– Тогда будем довольствоваться этим. – Грейди поднял пакет.

Вытащив огромную кастрюлю, Джесси принялась наполнять ее водой.

– Я готова убить кого-нибудь за ложку салата.

– Или вареный початок кукурузы с маслицем. – Грейди с несчастным видом уставился на запыленный пакет.

– Или за свежую клубнику, – простонала Джесси. – Завтра же первым делом съезжу в город.

– Я поеду с вами. Нам нужны продукты, и я собираюсь нанять экономку. – Он с вызовом, словно ожидая возражений, посмотрел на Джесси.

– Я вам не враг, Грейди.

– Знаю. Враг – тот мальчишка, что скрылся там.

– Он не мальчишка.

Грейди сел за стол. Джесси зажгла горелку под кастрюлей и села рядом с ним.

– Возможно, это одна часть проблемы: он слишком большой, чтобы его пороть. А мозги вправить ему просто необходимо. У него было достаточно времени, чтобы прийти в себя после того случая.

– И сколько? – Вопрос вырвался совершенно случайно. Джесси надеялась, что Грейди не сочтет ее слишком любопытной.

– Полгода. Даже больше. Два месяца он мотался по госпиталям: операции и все такое. Нужно сделать еще две операции, но Майк, кажется, уже потерял надежду, что будет летать.

– Я догадалась, что он летчик. Я видела комнату в том здании. Грейди принялся мять в руках пакет со спагетти.

– Только бы он не узнал об этом.

– Поздно. Он был со мной.

Грейди откинулся на спинку стула и сплел пальцы рук за головой. Клетчатая байковая рубашка натянулась на его широкой груди. – Да ну?

– Это была случайность. Он сказал, что антикварная мебель находится в комнате в конце коридора. Я ошиблась дверью.

– Да-а, ваш первый день пошел кувырком, верно?

– Верно. – Джесси оперлась локтями на стол и положила голову на руки. – Полагаю, утром он меня уволит.

Грейди прищурился:

– Тогда почему вы так упорно трудились над эскизами?

– Я полна решимости сделать все возможное, чтобы превратить это место в нечто неповторимое, как оно того и заслуживает.

– Возможно, у Майка хватит ума удержать такого опытного дизайнера, к тому же полного энтузиазма.

– Я не тешу себя надеждой.

– Да и я тоже, – согласился с ней Грейди.

«А Грейди мне нравится», – подумала Джесси, направляясь к плите.

– Вы действительно прослужили на флоте двадцать лет?

– Чуть больше. Я давно собирался уйти в отставку, но мне просто некуда было деться. Майк нашел это ранчо и предложил мне стать его компаньоном.

– А вы хоть что-нибудь знали о лошадях?

– Ни капельки. Но я быстро учился. Не нужно много времени на то, чтобы определить, с какого конца она кусается, а с какого... – он кашлянул, – не кусается.

Джесси подняла крышку. Вода кипела вовсю. Раскрыв пакет, она высыпала его содержимое в кастрюлю. К спагетти прилагался соус в банке, и она вылила его на сковороду.

– Значит, вы оба давно планировали оборудовать ранчо-пансионат?

– Ага. Сначала дело шло медленно: пока купили лошадей для верховой езды, пока наняли хороших конюхов и тренеров. И только после этого мы затеяли строительство дома для гостей.

– Предполагалось, что Майк не будет участвовать в этих делах, да?

– Во всяком случае, не так скоро. – Грейди принялся накрывать на стол. – Он бы летал еще лет пятнадцать. Или больше. Он не из тех пилотов, которые переходят на коммерческие авиалинии и зарабатывают деньги. Его всегда интересовали боевые самолеты.

– Следовательно, дело не в том, что он не имеет права летать на гражданских авиалиниях?

– Да. Он давным-давно получил разрешение на управление пассажирским самолетом. Ему бы немного подлечиться, и он сможет держать в руках штурвал. – Грейди сокрушенно покачал головой. – Лошади – замечательные животные, и он всегда мечтал иметь ранчо, но ни одна лошадь не заменит F-14.

– Я вообще не представляю, что это такое. – Джесси помешала спагетти. – Жизнь имеет обыкновение время от времени устраивать нам сюрпризы.

– Правильно. Вы были замужем за Россом?

– За Брендоном.

Грейди подошел к рабочему столу и скрестил на груди руки.

– Он владел фирмой «Строительство и дизайн Росса»? – Джесси кивнула. – А теперь ею владеете вы?

– Немалое наследство.

– Тогда почему вы оказались здесь и обставляете ранчо?

– Я люблю свою работу.

«Его глазам довелось увидеть больше, чем было дозволено», – пришла к выводу Джесси, почувствовав себя неуютно под пристальным взглядом Грейди. Его кустистые брови, такие же рыжие, как волосы, сошлись на переносице.

– Звучит так, будто у истории есть продолжение.

– Ладно. Работа мне нужна. Она помогает мне забыть о том, что его нет.

– На вашей карточке написано, что вы Джесси Лейтон.

– Моя девичья фамилия.

– Вы стараетесь держать это в тайне?

– То, что Брендон Росс был моим мужем? Не совсем так. Я просто не афиширую этот факт. – Джесси снова помешала спагетти. – Он был значительно старше. Я не вписывалась в его компанию. Я страшно тоскую по нему, но не жалею, что лишилась привычного образа жизни. Для меня проще уйти с головой в работу.

– Плохо, что у Майка нет дела, в которое можно уйти с головой. Или человека...

– О нет! – воскликнула Джесси, отложив ложку и подняв вверх руки. – Даже не думайте об этом.

– О чем? – с невинным видом осведомился Грейди. – Я же не сказал ни слова.

– А в этом не было и надобности. По вашему лицу я сразу поняла, что вы подумали. Ответ – «нет».

– Даже не представляю, о чем вы говорите.

– Хорошо. Оставим это. – Джесси не была готова к тому, чтобы стать чьим-то спасательным кругом. У нее едва хватало сил самой держаться на плаву.

Соус на сковороде тихо забулькал. Джесси взяла дуршлаг и поставила его в раковину.

– Сейчас все будет готово, – предупредила она. Грейди открыл шкаф над ее головой и достал две тарелки.

– А Майк? – удивилась Джесси.

– Он не присоединится к нам.

– Откуда вы знаете?

Грейди неожиданно ссутулился, словно ему на спину упал тяжелый груз, и от этого стал вдруг выглядеть значительно старше своих лет.

– Я уже видел его в таком состоянии. Весь вечер будет прятаться в своей комнате. Не станет есть. К утру он справится с собой. – Он протянул Джесси тарелку. – Надеюсь.

– Но должен же он съесть хоть что-нибудь.

– Хотите его заставить?

В голосе Грейди прозвучал вызов, и это удивило Джесси.

– А почему бы и нет? Разве может случиться что-нибудь ужасное?

«Глупый вопрос, – сказала себе Джесси, поднимаясь по лестнице к комнате Майка. – Все, что угодно». Остановившись на лестничной площадке, она поправила одинокую розу, плававшую в плоской вазочке на подносе. Рядом с тарелкой со спагетти лежали столовые приборы и салфетка. Ни хлеба, ни овощей, ни салатов.

– В магазин. Завтра же, – пробормотала она себе под нос и приблизилась к двери, которая вела в комнату, принадлежавшую, как утверждал Грейди, Майку.

Постучав, Джесси не оставила ему времени на то, чтобы ответить, и открыла дверь.

– Я принесла ужин, – объявила она.

Майк сидел за письменным столом у окна. Когда она вошла, он отложил карандаш, которым пытался писать, сжимая его в левой руке, и перевернул лист бумаги.

– Ой! – Джесси замешкалась. – Я вам помешала. Гнев и стыд заставили Майка вскочить на ноги.

– Что вы здесь делаете?

Джесси, так и стоявшая в дверях, неловко топталась на месте.

– Я принесла ужин, – повторила она. Майк даже не взглянул на поднос.

– Я не голоден. Какое вам дело до того, ем я или нет?

Темные глаза Джесси расширились. Она повернулась и поставила поднос на тумбочку у кровати. Вытерев вспотевшие руки о джинсы, она подняла глаза.

– Никакого. Это вообще не мое дело.

– Чертовски верно.

Она тряхнула головой, чтобы перекинуть густые волосы через плечо.

– Почему вы такой злющий? Потому что Грейди беспокоится о вас? Разве это преступление?

– Вон! – заорал Майк и с силой ударил кулаком по столу. Карандаш покатился по поверхности стола и свалился на пол, как бы напоминая тем самым о своей бесполезности и о неровных каракулях на белом листе бумаге. Терпение Майка лопнуло.

– Сударыня, я сыт вами по горло.

– Замечательно, – проговорила Джесси. Ее полные губы плотно сжались. – Можете попытаться испугать меня до смерти и заставить сбежать с ранчо. Можете даже уволить. – Она смело взглянула на него. – Судя по тому, как складывается обстановка, я могу просто взять и уехать. Но что вы собираетесь делать с Грейди? Он прирос к этому месту. Как долго вы намерены наказывать его за то, что случилось с вами?

Ее слова подействовали на него так же, как болтанка на желудок. Вина и боль – смертельное сочетание. Эта женщина заговорила о том, от чего он старательно отмахивался: он слишком безжалостен к своему другу. В сотый раз он пожалел о том, что не попал в авиакатастрофу. Тогда бы он по крайней мере умер геройской смертью.

Грейди мечтал вместе с компаньоном управлять ранчо. А вместо этого он оказался...

Майк шагнул к Джесси, но та не двинулась с места. Он вынужден был обойти ее, чтобы взять кожаную пилотскую куртку, висевшую на двери.

– Что собираетесь делать? – поинтересовалась Джесси.

– Ухожу прочь.

Неожиданно Майк вдохнул слабый аромат ее духов – и будто получил смертельный удар. Ведь сейчас вечер, за целый день от запаха не должно было остаться и следа! Однако он чувствовал горьковато-терпкий аромат, усиленный теплом ее тела. Он дразнил его и пробуждал желание, осуществить которое было так же невозможно, как дотянуться до звезд.

Майк молча застегнул куртку.

– А как же ужин? – спросила Джесси.

– Съешьте его сами.

– Но вы же и не обедали!

Ее длинные густые волосы, разделенные на прямой пробор, обрамляли нежное лицо. Нет, ему с собой не совладать. Против своей воли Майк протянул руку и заправил прядь ей за ухо.

Мягкие как шелк – именно такими и должны быть женские волосы. В ее карих глазах появилось какое-то странное выражение.

Майку захотелось взять ее волосы в руку. Изрезанные онемелые пальцы отказывались повиноваться. Прежде чем он успел отпрянуть, Джесси подняла свою руку и дотронулась до тыльной стороны его ладони.

– Не прикасайтесь ко мне, – буркнул Майк и, оттолкнув ее, вышел в коридор.

Глава 4

Майк завел двигатель грузовика и дал ему несколько минут поработать вхолостую, а сам тем временем размышлял, куда поехать. Однако в горах выбор дорог ограничен. Вдруг до него дошло, что направление не имеет никакого значения, поэтому он включил передачу и нажал на газ. Из-под колес веером полетели камешки, мимо замелькали деревья. Грузовик дико мотало. Левой рукой Майк повернул руль, машина вошла в колею и пошла ровнее. Съехав с проселка, он вырулил на шоссе и направился к городу.

На протяжении двадцати двух миль Майк встретил лишь одну машину, она ехала ему навстречу. Радио плохо принимало программы, поэтому, покрутив неловкими пальцами ручку настройки, он просто его выключил и остался наедине с басистым урчанием двигателя и собственными мыслями.

Образы прошлого преследовали его, мелькая в сознании с той же скоростью, с какой проносятся огни взлетно-посадочной полосы во время посадки самолета. Сосредоточившись как следует, он мог даже слышать рев реактивного двигателя, чувствовал, как под ногами покачивается палуба авианосца, ощущал соленый привкус морской воды на губах. Он продолжал вспоминать, воспринимая окружающий пейзаж как скопище теней, которые на мгновение высвечивались фарами машины, а потом исчезали в кромешной тьме ночи. Майк сильнее надавил на педаль газа, и грузовик рванулся вперед. Если бы это был самолет, он бы взвился в небеса и добрался до самых звезд. Его руки крепче сжали руль.

Внезапно правую руку пронзила боль. Пальцы – изрезанная хирургами бесчувственная плоть, которая отказывалась сгибаться, – соскользнули с гладкого пластика. Образы прошлого мгновенно испарились из сознания. Майк сразу почувствовал, что ночь холодна, а он один и едет в грузовике неизвестно куда.