Мастерский удар

Айрин Саперштейн произвела большое впечатление на Фрэнси, сразу понявшую, почему та играет столь важную роль в бизнесе мужа. К концу обеда девушка уверилась, что уважение, которое она испытывала к Айрин, было взаимным. Когда они встали из-за стола, миссис Саперштейн отвела Фрэнси в сторону.

— Как приятно видеть молодую женщину, знающую свое дело и ни в чем не уступающую мужчине, — сказала она. — Кстати, не сочтите меня слишком назойливой, но какие духи вы употребляете?

— «Ле Боннер», — улыбнулась Фрэнси. — Купила у вас в «Дискаунт Драге». Дешевле на два с половиной доллара, чем у вашего ближайшего конкурента.

— Два доллара и шестьдесят пять центов, — уточнила Айрин. — Филу Потамкину никогда не взять над нами верх, разве что через мой труп!

Фрэнси согласно кивнула, добавив как бы между прочим, что вообще покупает всю косметику в «Дискаунт Драге»

— Ты им понравилась, — позже констатировал Сэм. — Сол уже был на нашей стороне, но я беспокоился насчет Айрин, пока не увидел, как она на тебя смотрит. Думаю, ты пробудила в ней материнские инстинкты. Дело в шляпе, Фрэнси.

Фрэнси ничего не ответила, подумав про себя: «Время покажет».

Через три дня на «КомпьюТел» обрушился удар. Сэм, поговорив по телефону, огорошил Фрэнси неприятным сообщением:

— Это был Сол Саперштейн. Сказал, что сожалеет, но не может так рисковать. Слишком жестока конкуренция, и если, по несчастью, записи будут стерты, это нанесет им непоправимый удар. Вот уж не знал, что Сол настолько консервативен.

Фрэнси молча кивнула. Она догадывалась об истинной причине. Дело было в Айрин Саперштейн. С первых же минут знакомства интуиция подсказала Фрэнси, что Айрин болезненно ревнива и большая собственница. За материнской сердечностью подозрительно-мелочный характер. Ей не понравилось, что Сол так увлечен проектом, который предлагала молодая привлекательная девушка, и хотя очевидные знания и ум Фрэнси произвели на нее впечатление, беспокойство за мужа перевесило. Возможно, держись Фрэнси в тени, Сэм один смог бы добиться успеха. Но с другой стороны, он, возможно, не сумел бы привлечь внимание Сола, для этого нужны были красота и юность Фрэнси.

Девушка получила важный урок. То самое оружие, благодаря которому она многого добилась в начале битвы, в результате погубило всю сделку. Чтобы заключить контракт с «Дискаунт Драге», проницательный коммерсант должен был учесть все обстоятельства и найти способ, как обойти и Сола, и Айрин. Ей же и Сэму это не удалось.

Но Фрэнси не впала в отчаяние. Практический ум девушки уже был отточен горьким опытом отношений с «Магнус индастриз», и теперь она приготовилась к любым неожиданностям.

— Не расстраивайся, — утешала она Сэма, — все образуется. Я почти уверена.

Сэм полагал, что это ничего не значащие слова, что Фрэнси просто ободряет его, однако менее чем через неделю после звонка Саперштейна она весело впорхнула в офис и положила на стол, за которым сидел хмурый Сэм, какую-то бумагу.

— Сюрприз! — пропела она.

Сэм взглянул на документ. Это был контракт между «КомпьюТел» и «Потамкин Фамесиз» сроком на шесть месяцев, обязывавший «КомпьюТел» создать компьютерную сеть между всеми, филиалами вышеуказанной фармацевтической компании. Контракт был подписан Филипом Потамкиным, президентом «Потамкин Фамесиз», и Фрэнси.

— Поставь свою подпись рядом с моей, — велела она, сунув Сэму ручку.

Тот ошеломленно уставился на девушку.

— Это шутка? — пробормотал он.

— Никаких шуток. Фил Потамкин ждет нас к обеду у «Сарди», чтобы отпраздновать сделку. Очень хочет с тобой познакомиться. Я ему много рассказывала про тебя.

Сэм, чувствуя себя словно во сне, подписал контракт и отправился вместе с Фрэнси в знаменитый ресторан на Западной Сорок четвертой улице, где их уже ждал Филип Потамкин, высокий загорелый мужчина лет шестидесяти.

— Рад познакомиться с вами, Сэм, — сказал он, широко улыбаясь и протягивая руку. — Эта малышка рассказала мне о вас и вашем компьютере «9292». Конечно, я орешек крепкий, но она убедила меня, что вы сможете выполнить неплохую работу для моей сети и помочь достать Сола и Айрин. Вот уже пятнадцать лет я пытаюсь обогнать «Дискаунт Драгс» и собираюсь сравняться с ними, даже если придется пешком взбираться на «Эмпайр стейт билдинг»[8].

Как только дружеский обед закончился и они с Фрэнси остались одни, Сэм задал ей не дававший ему покоя вопрос:

— Как тебе это удалось?

Фрэнси улыбнулась:

— Обычный здравый смысл и деловая хватка. В любом бизнесе сметливый коммерсант желает обойти конкурента. «Дискаунт Драгс» все эти годы не давала покоя Филу. Тут я и сообразила, что, если Сол и Айрин не желают пользоваться нашими услугами, чтобы оставить Потамкина позади, может, Фил ухватится за возможность наконец-то утереть нос «Дискаунт Драгс». Я встретилась с ним на прошлой неделе, показала наши расценки, и вот, считай, нам повезло.

Сэм изумленно покачал головой:

— Я знал, что ума тебе не занимать, но такого не подозревал! Неужели ты уже собиралась сделать это, пока мы ели и пили с Саперштейнами?

Фрэнси весело кивнула.

— Ну что ж, поздравляю, — закончил Сэм, хлопнув ее по плечу. — Из тебя получился бы неплохой игрок в покер.

— Спасибо за комплимент. А знаешь, в чем был мой главный козырь?

Сэм озадаченно нахмурился:

— Сдаюсь! Скажи мне.

— У Фила Потамкина нет жены! Он вдовец.

Сэм поднял брови — вот это называется думать на два хода вперед.

— Лучше уж мне не спускать с тебя глаз, — заявил он. — Ты еще хитрее, чем я думал.

Вместо ответа Фрэнси улыбнулась. В ее глазах светились дружелюбие, озорное торжество и еще что-то, чему Сэм не мог подобрать название. И это что-то наполнило его душу одновременно восхищением и тревогой. Решительно во Френси Боллинджер он нашел женщину, с которой нельзя не считаться.

Глава 26

Нью-Йорк, 10 апреля 1957 года

Джули Магнус смертельно скучала на благотворительном балу в отеле «Уолдорф-Астория», желая только одного — оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. В зале было невыносимо душно; присутствующие, отупев от тоски, делали вид, что слушают, как миссис Чиллингуорт, председатель благотворительного общества и организатор ежегодного бала, распространяется о несчастных бесправных детях и об обязанности богатых людей помогать неимущим.

Джули рассеянно прихлебывала чай, пытаясь придумать, как бы незаметно улизнуть, когда к ней подошел на цыпочках рассыльный отеля.

— Вас ждет мистер Марранте, мисс. Он в вестибюле.

Глаза Джули гневно блеснули.

«Джонни, ублюдок! Какая наглость!» — едва не вырвалось у нее, а вслух посыльному она спокойно сказала:

— Это ошибка. Я не знаю этого человека.

— Хорошо, мисс, я передам, — кивнул он и исчез.

Джули раздраженно тряхнула головой. Она не на шутку встревожилась. До этого ей не приходило в голову, что Джонни может набраться нахальства, чтобы преследовать ее.

Она рассеянно вслушивалась в монотонный голос миссис Чиллингуорт. Похоже, ее речь подходит к концу. Скоро Джули сможет вырваться отсюда.

Посыльный возвратился как раз в тот момент, когда раздались аплодисменты.

— Мистер Марранте настаивает, -доверительно сообщил он. — Может быть, попросить кого-нибудь из администрации отеля поговорить с ним?

Но что-то остановило Джули от этого шага.

— Я сама позабочусь о нем, -сказала она, и, извинившись перед соседями, стала осторожно пробираться к выходу.

При виде Джонни у нее невольно перехватило дыхание. Одетый в спортивную куртку, прекрасно сидевшую на мускулистом теле, но лучше всяких слов говорившую о том, к какому обществу принадлежит ее обладатель. Он стоял посреди устланной ковром прихожей, улыбаясь Джули. Из-под куртки виднелась темная рубашка со светлым галстуком, перед облегающих спортивных брюк бугрился самым непристойным образом. Когда их глаза встретились, он небрежно махнул рукой в знак приветствия. Оглядевшись, Джули заметила, что миссис Лайдекр, миссис Бишоп и другие дамы направляются из зала к выходу. Сейчас все столпятся в вестибюле. Нужно действовать как можно быстрее.

Она поспешила к Джонни:

— Как ты меня нашел?

— Тебя нетрудно найти. Многие знают тебя, Золушка.

Джули снова с тревогой посмотрела по сторонам. Невозможно, чтобы ее видели вместе с таким человеком, как Джонни.

— Пойдем, — прошипела она и потянула его за колонну в конце вестибюля.

Убедившись, что там их никто не увидит, Джули нахмурилась:

— Что ты здесь делаешь?

— Я скучал по тебе. Похоже, Золушка забыла прекрасного принца. Неужели из-за той небольшой размолвки?

Джули почувствовала, как напряглась от его близости каждая клеточка ее тела. Но тут в ней заговорила гордость.

— Немедленно убирайся отсюда! — приказала она. — И впредь не смей беспокоить меня! Я знаю, где тебя найти, когда понадобишься.

Джонни с силой сжал ее руку. Выражение его глаз напугало Джули. В них горело гневное пламя, такое же неукротимое, как желание, которое обычно толкало их в объятия друг друга.

— Интересно, что скажут эти светские дамочки, когда узнают, с кем ты водишь компании по ночам?-процедил он. — Я не из застенчивых, Золушка, и не прочь с ними познакомиться.

Джули побледнела. Он не шутил. Она ни минуты не сомневалась: Джонни вполне способен потащить ее через весь вестибюль и представиться ее друзьям. Джули творила немало безумств, но всегда в обществе молодых людей своего класса. Она и представить не могла, что будет, если Джонни осуществит свою угрозу. Как же уговорить его убраться отсюда?

— Если я пообещаю прийти вечером в «Офелию», ты уйдешь? — умоляюще спросила она.

Джонни пристально поглядел на нее, подозрительно сощурив глаза. Потом медленно разжал пальцы:

— В половине десятого. Не опаздывай, принцесса.

Джули, судорожно сглотнув, кивнула. Он с довольной улыбкой отстранился, легонько прикоснувшись пальцем к ее губам. Джули, против воли, ощутила прилив желания. Он выглядел почти неприлично красивым. Джонни, должно быть, каким-то шестым чувством поняв, о чем она думает, вновь схватил ее за руку и, глядя в сторону, прижал ее тонкие пальцы к напряженному комку, натягивавшему спереди его брюки. Джули покраснела как рак.

— Джонни! — в ужасе прошипела она.

— До встречи в час ведьм, — ухмыльнулся Джонни и отпустил ее.

Чувствуя, как дрожат ноги, Джули повернулась и поспешила к дамам.

— Джули! — воскликнула миссис Бишоп. — Я повсюду вас искала! Где вы скрывались?

— Я… хотела привести себя в порядок, — выдавила Джули, не осмеливаясь оглянуться. Она знала, что он по-прежнему стоит и ухмыляется ей вслед.

Спустя семь часов Джули лежала в объятиях Джонни. Полутемные стены с непристойными картинками на них смыкались вокруг нее, знакомая смесь запахов сигарет, пива, виски, пыли и обнаженных тел окутывал, словно невидимым покрывалом.

Постель была мягкой, прикосновения мускулистых рук околдовывали, нежные горячие губы, прильнувшие к ее соску, вызывали дрожь предвкушения.

— Прости, что так ворвался сегодня, — пробормотал Джонни, лаская языком шелковистую кожу ее груди.

— Забудь об этом, — вздохнула Джули, прижимая его к себе. Только сейчас она осознала, как истосковалось по нему ее тело. Только с Джонни она могла быть сама собой, свободной и раскованной.

— Никогда больше не пытайся скрыться от меня, беби, — прошептал он. — Ты слишком нужна мне.

— Не буду, — пообещала Джули.

Поцелуи Джонни становились все громче; сильные руки гладили ее обнаженные бедра, наслаждение, как всегда, заставляло забыть обо всем на свете.

Сейчас, держа Джули в объятиях, Джонни с трудом выдерживал роль повелителя, снисходительного хозяина, играющего с рабыней.

Волны бурного облегчения прокатывались по его телу от сознания того, что их связь возобновилась. Джонни теперь сам не понимал, как смог вынести такую долгую разлуку. Однако раненая гордость все еще давала о себе знать. Он вспоминал, что чувствовал себя в вестибюле отеля, словно в зоопарке. Вернее, на него все эти безукоризненные дамы и господа смотрели, как на дикого зверя. По доброй воле он бы никогда не появился там. Но Джонни вышел за пределы своего мира ради Джули и сделал это потому, что она снова оказалась сильнее его.

Унижение жгло Джонни. Но как бы то ни было, теперь Джули снова здесь, и он снова намеревался заставить ее так же униженно молить его о наслаждении, которое лишь он один мог дать ей.

— Ну же, принцесса, — пробормотал он, осторожно раздвигая ее ноги. — Что было, то прошло, давай позабавимся.

И, услыхав покорный полувздох, когда его пальцы скользнули во влажную шелковистую пещеру, приподнялся и медленно, очень медленно вошел в нее до конца.

Взглянув на Джули, он увидел, как исказилось ее лицо: внезапный оргазм, словно удар молнии, пронизал тело девушки. Глаза ее были закрыты, руки судорожно вцепились в бедра Джонни. Как не хватало ему всего этого. А она, что чувствует она? Нужен ли он ей? На лице, озаренном экстазом, нельзя было прочесть никакого ответа.

Джонни врезался в нее все глубже, бурными толчками освобождаясь от гнева и раздражения, терзавших его, заставляя Джули стонать. Они сжимали друг друга в объятиях все сильнее и сильнее. Каждый знал, что произошло нечто, изменившее их судьбы. И сознание этого подняло их до не изведанных ранее высот страсти.

Почувствовав приближение оргазма, Джонни сделал последний, самый глубокий толчок, и огненный спазм прошил его тело. Он до боли закусил губы, чтобы не застонать, и темное покрывало окутало его.

Джули выгнула спину, чтобы принять его целиком. Наслаждение, которое она испытывала, казалось, пришло из другого мира. Джули забыла, где находится, кто она. Наконец, буря улеглась и реальный мир снова заявил о себе. Пока любовник гладил ее разгоряченное тело, Джули размышляла о том, что снова втравила себя в авантюру, из которой вряд ли удастся с легкостью выпутаться.

Глава 27

— Удача в одиночку не ходит, — объявила Фрэнси Сэму.

Узнав, что Фрэнси подписала контракт с Филом Потамкиным, Сол и Айрин Саперштейн поняли, что сыграли на руку ненавистному сопернику, и стали следующими клиентами «КомпьюТел» ровно через две недели после своего первоначального отказа.

Так почти одновременно Фрэнси получила заказы двух весьма солидных фармацевтических фирм. Перед ней встала достаточно трудная задача, но она вполне была способна справиться с ней. После неудачи в «Магнус индастриз» Фрэнси старалась не повторять прежних ошибок, на собственном опыте убедившись, каких проблем следует избегать при программировании. В результате программа не дала ни единого сбоя.

Что же касается «9292», самодельного компьютера Сэма, то он функционировал безотказно, причем используя лишь часть своей невероятной памяти.

В течение нескольких недель операция была успешно завершена. Хотя конкуренция между двумя фармацевтическими компаниями становилась все ожесточеннее, теперь, когда накладные расходы заметно сократились, оба владельца не жалея сил, расхваливали прекрасное и недорогое обслуживание, предоставляемое «КомпьюТел».

Именно благодаря их убедительной рекламе у Фрэнси и Сэма появились новые клиенты; вскоре владельцы нескольких обувных магазинов и большой фирмы канцелярских принадлежностей последовали примеру Саперштейнов и Потамкина.

С потенциальными заказчиками приходилось много работать. Со временем и Фрэнси, и Сэм освоили непростое искусство предлагать свои услуги так, чтобы представить их в наиболее выгодном свете, вовремя приводя в пример «Дискаунт Драгс», «Потамкин Фармасиз» и другие фирмы.

Оба партнера прекрасно дополняли друг друга. Там, где не срабатывало сдержанное дружелюбие Сэма, в бой вступали красота Фрэнси и блестящее знание ею своего дела.

Борьба между Саперштейнами и Потамкиным многому научила их, и теперь, когда они встречались с очередным клиентом, то обязательно давали понять, что компьютеризация поможет ему одержать победу над самым опасным конкурентом. Обычно это срабатывало, и они получали заказ: никому не хотелось давать сопернику преимущество.

Постепенно дело пошло. Вскоре в «КомпьюТел» обратился очень крупный заказчик-владелец сети магазинов готовой одежды, за ним — мультимиллионер, оптовый поставщик электронного оборудования.

И наконец, Сэму удалось получить главный приз. Как-то ему случилось объяснять суть деятельности «КомпьюТел» вице-президенту своего банка — Первого федерального. Тот, зная, как быстро растет счет «КомьюТел», ухватился за возможность произвести впечатление на руководство банка и с помощью Сэма составил план компьютеризации банковского финансового учета, позволяющей сэкономить сотни тысяч долларов на жалованье бухгалтеров и счетоводов.

Месяц спустя, после многочисленных консультаций между правлением банка и совладельцами «КомьюТел», контракт был подписан. Фрэнси и Сэму было официально поручено заниматься бухгалтерским учетом Первого федерального и всех его филиалов. До конца недели еще три манхэттенских банка стали клиентами «КомпьюТел». Их бизнес, можно сказать, начал процветать. За короткое время «КомпьюТел» из никому не известной компании превратилась в солидную, авторитетную фирму с весьма впечатляющим кругом не менее известных в деловом мире заказчиков.

Фрэнси теперь подолгу совещалась с Сэмом, как лучше справиться с увеличением объема деятельности. Их клиенты богатели, и работы прибавлялось. Все больше ответственности ложилось на их плечи — приходилось иметь дело с громадными суммами. Партнеры были вынуждены нанять дюжину операторов, чтобы справиться с нарастающим потоком информации.

Но самое главное — они арендовали два компьютера «IBM». Это потребовало расходов, гораздо больших, чем могла представить себе Фрэнси несколько месяцев назад. Но «9292» уже не справлялся, необходимо было дополнительное техническое обеспечение. Пришлось туже затянуть пояса, чтобы оплачивать аренду новых машин, но и Фрэнси, и Сэм понимали, что без этого не обойтись.

По предложению Сэма «КомпьюТел» переходила из убогой лавчонки в современный офис на Сидер-стрит, неподалеку от Уолл-стрит. Фрэнси и Сэм немало потрудились над оформлением и обстановкой. На полах лежали элегантные ковры, стены украшали картины, в маленьких кабинетах разместились служащие, удобный конференц-зал предназначался для деловых встреч и совещаний с клиентами и потенциальными заказчиками.

Теперь «КомпьюТел» больше походила на то, чем и была на самом деле — молодую перспективную компанию с большим будущим. Объем работы все увеличивался и подчас становился непосильным — ведь именно Фрэнси и Сэму приходилось составлять все программы для заказчиков «КомпьюТел», и каждая была уникальной, единственной в своем роде, поскольку программирование считалось все еще делом новым и правила для него еще не были установлены.

Как ни странно, Фрэнси лучше узнала Сэма благодаря его методу программирования. Они часто работали по отдельности над различными разделами программы, а потом сводили результаты в единое целое. Так Фрэнси начала яснее понимать ход мыслей Сэма и его характер. Он обладал острым, логическим, но не агрессивным складом ума. Вместо того чтобы разрубать гордиевы узлы, как это зачастую делала Фрэнси, Сэм терпеливо искал способы развязать их. К каждой проблеме он подходил осторожно, тщательно, не боясь нагромождений цифр и уравнений, чего терпеть не могла Фрэнси. Она атаковала трудности в лоб, расправлялась с ними, как собака с костью, и безжалостно терзала свой мозг до тех пор, пока ее не осеняло.

Спокойствие и поддержка Сэма помогли Фрэнси выносить каждодневное напряжение. Он понимал, что такая тяжелая, изнурительная работа в конце концов доведет ее до полного истощения, и поэтому часто едва ли не силой приводил в конце дня на свой чердак и заставлял там просто сидеть и отдыхать, пока сам возился с компьютером, отлаживал и без того великолепно работавшую машину, заменяя ненадежные электронные лампы печатными платами. «9292» постепенно уменьшался в размерах и становился все более мощным.

Фрэнси охотно подчинялась Сэму, потому что дома, в одиночестве, не находила себе места. Она любила наблюдать, как Сэм в грязной майке с неизменной сигаретой в зубах возится с компьютером. Пока Сэм трудился, из радиоприемника звучала тихая музыка, они подолгу болтали, но не о делах, а о своем детстве, о юности, о родителях. Детство Сэма было счастливым, его любили и баловали. В нем никогда не было такого ненасытного стремления к успеху, как во Фрэнси, естественная жажда приключений сочеталась в нем с желанием иметь дом и семью, место, где можно укрыться от окружающего мира. Для Сэма это значило гораздо больше, чем любая профессиональная удача. Именно поэтому измена жены стала для него таким тяжелым ударом.

Иногда по воскресеньям они выбирались на Лонг-Айленд, Сэм брал напрокат лодку и учил Фрэнси премудростям рыбной ловли. Сэма забавляло, что она не могла долго усидеть на одном месте — у Фрэнси просто не хватало выдержки дождаться, пока рыба наконец надумает схватить наживку.

— Ты именно такой тип человека, который мой отец называл созидателем, — как-то объявил Сэм в один из дней, когда они сидели с удочками на берегу. — Ты способна на многое. Но есть вещи, которых можно добиться, только если научишься ждать, поэтому я считаю своим долгом сделать из тебя рыбака.

И, удовлетворенно вздохнув, добавил:

— Там, откуда я родом, есть маленькое озерцо, Файэфай-Лэйк. Такое крохотное, что его можно обойти за двадцать минут. Клянусь, что лично знаком с половиной рыбы в этом озерце. Она по большей части слишком хитра, чтобы пойматься на удочку, а если это и удается, у вас не хватит совести отправить ее на сковородку, так что под конец приходится бросать ее обратно в озеро. Когда я вернулся с войны, каждый день ходил рыбачить, целый месяц. Просиживал в лодке по семь часов, а потом возвращался домой и слушал с родителями радио. Поверь, я многому научился за этот месяц.

Фрэнси, как ни старалась, была не в силах понять, чему же такому особенному может научить человека молчание лесного озера, но она знала Сэма уже достаточно хорошо, чтобы уважать его мнение и прислушиваться к его словам. Значит, придется подумать обо врем этом на досуге.

— Может, и я когда-нибудь попаду на это озеро? — сказала она.

— Может быть, — кивнул Сэм.

Как бы ни были счастливы Фрэнси и Сэм головокружительными успехами «КомпьюТел», оба отдавали себе отчет в том, что уже не могут своими силами справляться со всевозрастающим грузом работы.

И вот, когда волна новых проблем угрожала захлестнуть их, партнерам снова повезло. Как-то утром, когда Фрэнси, как всегда, сидела за своим столом, погруженная в решение очередной задачи, в кабинет неожиданно вошла Дэна Сэлинджер, ее ближайшая университетская подруга, с которой они долгое время жили в одной комнате. Стройная, спокойная девушка, в огромных очках, увлекавшаяся математикой, Дэна ничуть не переменилась за эти годы. Она зашла повидать Фрэнси, потому что прочла объявление об услугах «КомпьюТел» в газете и, заметив подпись «Фрэнсис Болинджер, президент», решила узнать, уж не старая ли это ее знакомая. Они пообедали в ближайшем ресторанчике и вдоволь наговорились о прежних временах. Фрэнси рассказала, как основала компанию, опустив свои злоключения в «Магнус», Дэна, как обычно, стараясь говорить как можно короче, сообщила, что прошла курс обучения в Пенсильванском университете и теперь работает в консалтинговой фирме в Коннектикуте.

— Консультируем по научно-техническим проблемам, — объяснила она, — в основном в области электроники. Я работаю над применением математических моделей. Не так уж плохо, но знаешь, тоскую по компьютерам. Тебе повезло, что нашла занятие по душе. Фрэнси помнила, что Дэна всегда отдавала предпочтение информатике и они вместе посещали училище Мура, а по вечерам вместе с преподавателями колдовала над составлением программ, весьма сложным по тем временам.

— Так, значит — только работа, Дэна? И никаких поклонников? — спросила Фрэнси, любуясь мягкими каштановыми волосами и молочно-белой кожей подруги.

— Во всяком случае, тех, о ком стоило бы упомянуть, -улыбнулась Дэна.

И в этом она осталась прежней. В университете Фрэнси часто спрашивала себя, боится ли Дэна мужчин или просто не воспринимает их всерьез. Но они никогда не были настолько близки, чтобы Фрэнси осмелилась задать ей подобный вопрос.

— А как насчет тебя, Фрэнси? — в свою очередь поинтересовалась Дэна.-Ты, кажется, счастлива? В твоей жизни кто-то появился?

Это было не в привычках Дэны, но Фрэнси сама напросилась.

— Боюсь, что нет, — ответила она и постаралась переменить тему разговора. — Послушай, Дэна, мы с Сэмом нуждаемся в помощниках — высококвалифицированных, конечно. Мы оба работаем до изнеможения, но два программиста не в состоянии справиться с таким объемом. А ведь надо одновременно еще и руководить компанией. Кроме того, Сэм работает на «9292» и следит за остальными компьютерами. Я знаю, это для тебя неожиданно, но, может, ты подумаешь о том, чтобы оставить свою компанию и присоединиться к нам?

Дэна взглянула на Фрэнси без малейшего удивления, что, впрочем, было для нее весьма типично. Она никогда не выказывала бурных эмоций и даже в самые ответственные моменты была почти неестественно сдержанна. Фрэнси всегда восхищалась этими ее качествами, не говоря уж об обширных знаниях.

Дэна, казалось, колебалась.

— Дай мне подумать несколько дней, — попросила она.

— Конечно, — улыбнулась Фрэнси, не пытаясь ее уговаривать, — Дэна была не из тех людей, на которых это действовало.

Ровно через неделю после встречи Дэна сама позвонила из Коннектикута:

— Если ты не передумала, Фрэнси, я приеду через десять дней. Мне нужно закончить здесь один проект, и я свободна.

— Ура! — завопила Фрэнси в трубку. — Мы будем вместе. Совсем как в старые времена! И ручаюсь, тебе понравится Сэм.

Через две недели Дэна присоединилась к их небольшой команде и тут же погрузилась в составление программ для все растущего числа клиентов «КомпьюТел».

А Фрэнси каждый день, приходя на работу, облегченно вздыхала-наконец-то у нее появилась помощница, которой можно доверять, еще один надежный партнер.

Дэна никогда не капризничала и не пасовала перед трудностями, если возникали проблемы, она советовалась с Фрэнси или с Сэмом, с которым быстро подружилась. Все вместе они почти всегда быстро находили нужное решение.

Впервые за два года Фрэнси ощущала, что окружена друзьями. Более того, она испытывала чувство, которое, как ей казалось, было глубоко похоронено в ее душе.

Фрэнси была счастлива.

Глава 28

27 августа 1957 года

Белинда Магнус не сводила глаз с циферблата часов.

Увы, за последнее время это стало ее обычным занятием.

Уже половина десятого. Джек в офисе, работает. Он всегда трудится до глубокой ночи. Каждый день.

Белинда знала достаточно о «Магнус индастриз», чтобы понимать — Джек отвечает за множество людей и десятки сложных, серьезных проектов. Она сознавала также, что неумолимо приближается тот день, когда на его плечи ляжет бремя управления огромной компанией. Другой бы переложил часть груза на подчиненных, тем более что наследник могущественной империи вовсе не обязан был каждый день доказывать, на что он способен.

Но Джек предпочитал сам работать как вол. Его целеустремленность подчас даже угнетала. Он всегда был на несколько шагов впереди остальных, заводя новые деловые связи, пересматривая старые идеи и создавая новые.

Но Белинда догадывалась, что дело тут не только в работе. Что-то иное, скрытое, невысказанное, заставляло его долгие часы проводить в «Магнус».

Их брак не был счастливым, хотя Джек блестяще притворялся перед родственниками и знакомыми. О да, он казался внимательным мужем. Осыпал Белинду дружескими поцелуями, подарками, выказывал нежность и сочувствие, которым могла бы позавидовать любая жена. Он шутил с Белиндой, читал ей вслух утренние газеты, помогал готовить ужин, когда у кухарки был выходной, брал с собой во все деловые поездки, а когда позволяло время, увозил на уик-энд, покататься на лыжах в Адирондакских горах или понежиться на пляжах Багамских островов.

Но Белинда знала, что это всего лишь видимость, маска. Джек старался не оставаться с ней наедине — их всегда окружали друзья, приятели, просто знакомые. Дома они почти не бывали, исправно посещая бесконечные обеды, ужины, вечера, не отказываясь ни от одного из многочисленных приглашений.

А в тех редких случаях, когда они оставались наедине, Джек ухитрялся разговаривать только на самые общие темы, обходя те, что больше всего волновали Белинду — об их отношениях, о совместной жизни и, самое главное — о будущих детях.

Джек предложил Белинде повременить с детьми, пока он получше не познакомится с делами корпорации, что займет года три. Сначала она согласилась. Если бы она только знала, каким фарсом станет их семейная жизнь, ни за что не пошла бы на это.

Иногда, правда, Белинде казалось, что все обстоит не так уж плохо. Она вела спокойное, размеренное существование богатой светской женщины. Джек был красивым мужчиной, идеальным мужем и великолепным любовником, нежным и заботливым в постели. Он знал, как доставить ей наслаждение. Но когда Белинда оказывалась на вершине блаженства, внутренний голос начинал твердить ей, что именно эта опасность, с которой муж играл с ее телом, свидетельствует о его равнодушии к ней.

Когда он погружал в нее длинный, твердый, как сталь, фаллос, доводя медленными, настойчивыми, глубокими толчками до исступления, Белинда не могла отделаться от ощущения, что даже его возбуждение было притворством. В такие моменты он становился всего лишь разгоряченным самцом, которому все равно, кем обладать. Он не был тем Джеком, которого она любила, кого ждала и о котором мечтала все эти годы. Чужой, незнакомый, опасный человек.

Но Белинда не винила его одного. В конце концов, чего еще она вправе требовать от него?