Пистолет Штефа уже смотрел в голову обернувшегося к нему Драгинского. Штеф хладнокровно встретил его испуганный взгляд и улыбнулся:
      - Герр Драгинский, улыбочку! Сейчас отсюда вылетит...
      В глубине комнаты громко пискнул зуммер электронного таймера. Берлинское время - ноль часов тридцать минут.
      - ... цыпленок!
      Палец Штефа выбирал свободный ход курка.
      - Мать твою, тетя! Ты совсем забыла про своего серого пупса!
      Визгливый противный голос хлестнул Штефа вдоль позвоночника. А в следующее мгновение на руку с пистолетом откуда-то с потолка упала отвратительная тварь с перепончатыми крыльями.
      - Мы сегодня будем ужинать? Твой котенок голоден!
      Летучая мышь! Говорящая! Штеф опешил. Ствол пистолета под тяжестью мыши опустился и смотрел дулом в ноги Драгинского. Стрелять не имело смысла.
      Говорящая тварь больно обхватила его запястье когтистыми лапками и полезла вверх по рукаву. Серая мордочка с мутными бусинками белесых глаз потянулась к лицу. Тварь открыла маленькую пасть и зашипела.
      Нервы Штефа не выдержали. Он изо всей силы тряхнул рукой, выронил пистолет и с омерзением отшвырнул перепончатую прилипалу в сторону. Его трясло.
      Тварь отлетела на дальний край стола, неуклюже поднялась и обиженно тряхнула крыльями. Только сейчас Штеф увидел у нее на груди небольшой выпуклый экранчик с какой-то движущейся картинкой. Экранчик тревожно мигал.
      Тамагочи! Штеф наконец-то сообразил, на десятой секунде после выстрела: робот-тамагочи, всего лишь робот, есть просит! Ну и напридумывал этот еврей, Штефу на голову! Штеф старается, Штеф спешит, Штеф теряет драгоценные секунды, а под ногами у него путается механическая гадость, просит жрать и называет тетей!
      Он быстро перевел взбешенный взгляд на Эдика - тот оцепенело стоял, прижавшись к стене, в проеме между металлическими шкафами. "За это я убью тебя, уже спокойнее подумал Штеф, убью голыми руками, не тратя времени на пистолет..."
      Ему надо было поторапливаться. Занятый дурацкой возней с летучим вампиром, он совсем не заметил, что лаборатория ожила. Он настороженно ощупал взглядом помещение.
      В темных глубоких проемах стеллажей, в черноте распахнутых подсобок, сверху, сбоку, за спиной - отовсюду! - зажигались нечеловеческие живые глаза. Перестуки, всхлипы, стоны, бормотание, агрессивные выкрики заполнили комнату. Где-то взрыкнул мощный мотор. Черный паук на столе ярко засветил экран на брюхе и зашевелил лапами. Его рубиновые сегментированные глаза внимательно уставились на Штефа.
      Штефа передернуло. Заканчивай это дело, не медли! Он сделал два быстрых шага к Драгинскому и обрушил на его голову страшный удар кулаком - Эдик рухнул как подкошенный.
      "Самый быстрый способ, - ухмыляясь, подумал Штеф. - Самый быстрый и безотказный. И, кстати, российский. - Он поддел ногой бесчувственное тело. ? Слышишь, Драгинский? Ваш способ, отечественный... Но это так, для начала..."
      Он огляделся.
      Штеф предпочитал пистолету работу руками, но все-таки лучше всего у него получалось с п р е д м е т о м. Взгляд его упал на бобину гибкого экранированного провода в дальнем углу лаборатории. "То, что надо, ? удовлетворенно оглядел он находку, - это сгодится." И направился в противоположный угол.
      С момента выстрела и нападения перепончатой твари прошло чуть меньше минуты. Штеф Туччи не ведал и не мог знать, что истекали последние секунды пребывания киберов в режиме "вялого запроса". Подавляющее их большинство не задерживалось на добродушной ругани или призывных сигналах с места: не для этого их покупали. Клиенты желали взрослой игры, клиенты ждать не хотели, и Эдик вложил в тамагочи всего лишь одну такую минутку. За это время, если хозяин "игрушки" не хотел никаких осложнений, ему следовало своего тамагочи "накормить" - либо с пульта, либо нажатием большой красной кнопки рядом с экраном. В этом случае киберы впадали в состояние "тихой игры" и последующего "сна".
      Ненакормленный тамагочи переходил в режим "агрессии". Наиболее сложные киберы раскачивались еще тридцать секунд, а потом приступали к активным действиям.
      Штеф обязательно бы поинтересовался на всякий случай, если бы его информировали о таких вещах, - это как? Все зависит от странностей и индивидуального темперамента клиентов, ответили бы ему. Эти твари и уроды вытворяют разные штуки, когда им недодали кусок хлеба... Вот, например, летучая мышь - кстати, неприятное исключение из правил, в нее не вложена страховочная минута! - ведет себя просто безобразно с первых секунд после пробуждения. И такое поведение, надо сказать, характерно для многих тамагочи-киберов. Но не волнуйтесь: все это хлопотно, но довольно безопасно. Тем более, что большинство из них лишены Драгинским возможности свободно передвигаться. Правда, не все... Но для вас это не имеет никакого значения. Главное - инженер!
      Беда Штефа состояла в том, что даже такую уклончивую консультацию сейчас дать ему никто не мог.
      Штеф низко нагнулся над бобиной и стал отыскивать конец провода.
      - Я хочу тебя!!!
      Могучий призывной рык голодного самца перекрыл вскричавший вдруг на разные тона гневный хор голосов вокруг Штефа. Он вздрогнул, как от удара током. Пальцы, нащупавшие было нужный виток, дернулись, на указательном сломался ухоженный ноготь. Штеф побелел от бешенства. Эти тамагочи точно его сегодня достанут своими фокусами! Он настороженно обшарил взглядом горящие глаза в недрах стеллажей и снова склонился над бобиной - где же этот конец?
      Упругий конец резиновой полицейской дубинки больно ткнул его в зад. Штеф замер и стал медленно разгибаться. В животе у него стало холодно.
      - Вставай!
      Грозный окрик властно ударил в спину. Штефа пробил холодный пот. Полиция?!
      - Поднимайся, зараза, я хочу тебя!
      Штеф облегченно стряхнул с себя липкие объятия позорного страха. Холод в животе сменился горячим желанием хорошенько вдарить по яйцам невидимому шутнику. Он обернулся и... опустил изумленный взгляд вниз.
      В его пах упирался гигантских размеров красный резиновый пенис с метр величиной. Начинался он от цинично спущенных штанов чубатого молодца ростом в полчеловека. Блудливая ухмылка застыла на неподвижном поливиниловом лице. Экран на груди тревожно взывал: "Успокой маньяка!"
      Молодец нетерпеливо взрыкнул и дернул руками. Из рукава вылезла механическая пила с пластмассовыми зубьями и, завизжав, угрожающе нацелилась Штефу в лицо. Он попятился, споткнулся о чертову бобину и рухнул на нее задом. Вот это да! Маньяк с пилой! Это покруче перепончатой твари!
      - Я долго буду ждать тебя, засранка?! - подхлестнул озабоченный кибер.
      Штеф взбесился: "Они что, за девочку меня держат здесь, куклы поганые?"
      Почему-то именно это доконало его окончательно. Он вскочил со зверской гримасой на лице и изо всей силы заехал сладострастнику ногой между нижних конечностей. Маньяк с недоуменным бормотанием поднялся в воздух, его напряженный красавец прочертил по потолку прямую линию и вместе с хозяином рухнул на спину перепончатой твари. Штеф крякнул: хорошо получилось! Но праздновать победу было преждевременно.
      Встревоженно кудахтавшая тварь ловко выбралась из-под потерявшего сознание маньяка и с гадким прищуром обличающе уставилась на Штефа.
      - Я вижу, ты и не собираешься накрывать на стол, дрянь! - сообщила она ему и прыжком взгромоздилась на спину паука. - Но ничего, я заставлю тебя!
      Штеф еле успел увернуться - летучая мышь взмахнула крыльями, оттолкнулась от паучьей спины и когтистой тенью пронеслась около его головы. "В прическу целила!" - встревоженно возмутился аккуратист Штеф Туччи, а потом со свирепой гримасой схватил летучую мышь, севшую на бобину, и засунул ее под перевернутое помойное ведро.
      Он разогнулся и зло сдул упавшую на лоб челку. Все, теперь не вылезешь, будь ты проклята! Он развернулся к столу: а тебе не поддать еще, озабоченный?!
      Штеф с изумлением поймал себя на том, что стоит посреди лаборатории и дышит, как загнанная лошадь. Все шло совсем не так, как он себе представлял. Прошла уже уйма времени с тех пор, как он перешагнул порог лаборатории, а он все еще кружил вокруг Эдика и никак не мог сделать такое простое дело ? прикончить, наконец, чернявого дохляка. Ну, ничего, сказал себе Штеф, сейчас мы это дело быстро исправим. Сейчас...
      Он огляделся, быстро подошел к столу и намотал на руку длинный провод лежавшего под пауком паяльника. Паук посмотрел на него строгим взглядом, и одна из длинных лап-манипуляторов легла Штефу на плечо.
      - Ты что, не видишь, что написано у меня на брюхе? - менторским тоном гулко спросил он. Вопрос был издевательский: брюхо паука смотрело в стол. - Ты не видишь? Я прочту тебе, если ты не умеешь читать: "Дай мне муху!"
      Штеф, не обращая внимания на это занудство, сбросил с себя его вонючую лапу и дернул паяльник на себя. Тот не поддался, застряв в переплетении бесчисленных суставчатых лап. Штеф чертыхнулся: не везет, так не везет, умирать тебе сегодня, Эдик, все-таки от пули... Он бросил провод и отыскал глазами на полу брошенный пистолет - тот мирно лежал у безвольно раскинутых ног Эдика. Больше не мешкая, Штеф двинулся было к нему, но холодные металлические лапы паука деликатно придержали его за шею.
      - Ты что, не понял, дружище? Я могу и по-другому с тобой поговорить!
      Внутри паука что-то щелкнуло, на спине открылась створка встроенного люка. Манипуляторы сильнее сжали Штефа, пригибая за шею.
      Штеф не стал ждать продолжения. Он резко упал на колени, высвободился от хватки железных лап и кинулся к пистолету.
      Широкая стальная дверь одного из шкафов, между которыми лежал Эдик Драгинский, со скрежетом распахнулась и закрыла от Штефа и проем между шкафами, и валяющуюся там, недоступную теперь жертву, а вместе с ними и вожделенный пистолет. Из зияющей черноты открывшегося пространства вместе с парализующим звуком сирены ударили два ярких луча маленьких прожекторов. Они безошибочно отыскали стоящего на четвереньках Штефа и скрестились на его лице. Он зажмурился. Сирена внезапно смолкла, и только теперь он услышал бешеные взрыки мощного мотора и самый настоящий лязг гусениц.
      Штеф открыл глаза. Из шкафа сноровисто выезжал, делая одновременно сложный маневр с разворотом на ходу, здоровенный зеленый танк величиной с обеденный стол. "Два прожектора, пушка, пулеметное гнездо и какая-то базука на правом крыле..." - автоматически оценил Штеф оснастку и вооружение и попятился: танк въехал в пространство между Штефом и ширмой двери, еще раз развернулся и опустил пушку на уровень его лба.
      Дорога к Эдику была перекрыта тяжелой военной техникой.
      - Танковый экипаж номер двадцать три-семнадцать второго мотострелкового взвода шестого десантного полка прибыл для прохождения технического осмотра!
      Громовой механический голос раскатистым эхом отозвался в голове Штефа. Глубоко внутри черепной коробки что-то предательски щелкнуло. Звуки пропали.
      Он заглянул в темное жерло орудия. Он очумело пожмурился на прожекторы. Он внимательно осмотрел блестящие траки гусениц. Он подождал, не скажет ли что еще бодрый танкист из нутра. А потом улыбнулся. И, не в силах больше сдержаться, истерически захохотал.
      Штеф Туччи на секунду потерял себя в другой реальности.
      "Здесь и сам шеф бы, наверное, обхихикался! - сказал себе Штеф, немного успокоившись и вытирая навернувшиеся на глаза слезы. - А потом плюнул бы инженеру в рожу - поверх брони - и ушел бы к чертовой матери! И все-таки я сейчас перелезу через эту машинку..."
      Он поднялся с колен и сделал шаг в сторону, собираясь залезть на танк сбоку. Его остановили два одновременных выкрика, спереди и сзади.
      - Стой, стрелять буду! Отказ от ремонта двигателя рассматривается как саботаж! Приступайте к работе немедленно. При попытке побега стреляю без предупреждения!
      Верхняя пластина корпуса за башней танка отошла в сторону и обнажила сложное переплетение внутренностей ходовой части. Пушка чутко отозвалась на движение Штефа и с тягучим стоном задралась на уровень его груди. Пулемет натужно проскрипел и тоже взял Штефа на мушку - ниже пояса.
      В то же самое время паук расправил манипуляторы и встал на столе в полный рост. Очнувшийся сексуальный маньяк мстительно взрыкнул из-под светящегося брюха. Паук приосанился и предостерегающе повел передними лапами:
      - Не вздумай никуда уходить, дружище! Я уже иду к тебе!
      Паук обещающе мигнул экраном и присел. "Для прыжка! - ошалело вскинулся Штеф. - Он присел для прыжка. Он хочет п о - д р у г о м у п о г о в о р и т ь!"
      Теперь уже дурацкие требования танкистов его не интересовали - он испуганно сосредоточился на движениях паука. И увидел: колючий кустарник лап дрогнул, и из отверстия на спине выпрыгнула рука. Штеф попятился - длинная мускулистая рука из пластика и стали, в ее внушительном кулаке была зажата ржавая средневековая секира с обломленным черенком.
      Штеф сморгнул. Ржавая. С зазубринами. Со следами засохшей крови на рваных краях...
      "Краска! Это всего лишь краска, дебил! - закричал Штефу кто-то внутри, кто не потерял еще способности трезво мыслить. - Прыгай через танк, заканчивай дело и уходи!"
      Почти неслышно взвизгнули шарниры у основания кисти, и секира со свистом прокрутилась в воздухе. Капли полузасохшей крови брызнули Штефу в лицо. Передние лапы паука снова протянулись к его плечу. Паук сдвинулся с места.
      Время для Штефа перестало существовать.
      Штеф закричал - так, как не кричал никогда в жизни. Штеф попятился, закрывая лицо руками. Штеф сделал два шага спиной вперед - туда, где светился проем спасительной двери.
      И тогда ему в грудь ударило вспышкой огня орудие танка.
      А потом в унисон рокотанию двигателя деловито забормотал пулемет.
      И черный паук тяжелой громадой завис перед ним, закрыл собой все: он прыгнул.
      Жизнь Штефа Туччи, за которую в эту секунду никто не дал бы и ломаного гроша, висела буквально на волоске - ровно столько, сколько танковый снаряд покрывал расстояние до цели. Его спас выстрел танка. Небольшая полумягкая резиновая болванка больно ударила его в грудь и отбросила к порогу лаборатории, в тамбур. Через мгновение массивное тело паука обрушилось на то место, где только что стоял человек, ржавая секира еще раз со свистом разрезала воздух.
      Оглушенный Штеф неуклюже поднялся с пола, чисто механически общупал ноющую грудь, стряхнул с брючин прилипшие к штанам пулеметные пули. Ноги гудели от множества микротравм. "Ну, это еще ничего, - совершенно равнодушно сказал он себе, как будто успокаивал кого-то другого. - Это ерунда еще, Штеффи, бывает хуже!" Он покачнулся, оперся рукой о стену. "Надо тебе уходить, - так же равнодушно пришла здравая мысль. - Наплюй на Эдика, надо тебе уходить ? спокойно и по-английски, не прощаясь. Жизнь дороже... дружище!"
      Штеф еще несколько долгих мгновений тупо смотрел на надвигающегося на него паука, а потом подпрыгнул на месте и опрометью бросился в коридор.
      И услышал, как средневековая секира обрушилась на металлическую обшивку крепко захлопнувшейся за ним двери.
      Начальник охранной смены Компьютерного Коммерческого Центра Ханс Брегман тяжелой поступью продвигался к правому крылу ККЦ. Он забыл при первом обходе у новичка Карла свой обходной журнал, и ему пришлось возвращаться почти от самой проходной. Ханс недовольно пыхтел. Он уже завершил свой очередной плановый обход зданий. До следующего похода и так оставалось совсем ничего, меньше часа, а ему теперь приходилось тратить время на лишнее посещение.
      Ханс Брегман остановился и тяжело вздохнул. На душе его было неспокойно, а такое с ним случалось не часто. А если случалось, то всегда означало наступление неприятностей по службе. Или ЧП на объекте.
      Он рассеянно посмотрел на единственное горевшее в здании окно инженера. Не спится ему. Молодой еще, резвый, а Ханс бы уже давно ушел на покой, если бы не личная просьба директора да двойная зарплата. Ханс улыбнулся: он знал, за что его ценят, знакомый психолог из Центра ему объяснил.
      Увидеть его бегущим с пистолетом в руке, сказал тот парень, можно было только в тяжелом бреду. И какими путями работа в охране и Брегман друг друга нашли - остается загадкой. Но Ханс был одним из тех редких людей, которые изменяют реальность. Как только он заступал на свой пост, бурные реки различных коллизий вступали в спокойные берега. Как только он опускался в кресло, они превращались в скучнейшие ручейки. Когда же Брегман делал обход, даже крысы в подвале внезапно бросали возню и уходили от дел.
      И еще, добавил психолог, у вас хорошая интуиция, герр Брегман, а это в охране ценят превыше всего. Оказаться в нужном месте и в нужное время дано не каждому!
      Если бы Штеф Туччи слышал эту характеристику, он не колеблясь перенес бы время исполнения заказа в другую смену. Или сначала замочил бы неведающего носителя воли Провидения - старого капрала Ханса Брегмана. И сделал бы это совершенно напрасно: на этот раз Провидение, как всегда, вело старого охранника к горячей точке, но роль ему предлагалась на этот раз совершенно иная...
      Брегман еще раз вздохнул и потянул на себя тяжеленную дубовую дверь. Если и есть у него интуиция, то что он с ней будет делать, коли чего случится. Да и старый он стал, реальность теперь менять - дело других. Сейчас он пожмет руку новичку Карлу, строго взглянет на пульт и - в комнату охраны, к телевизору, до половины второго.
      Способность предвидеть и влиять на окружающий мир в эту минуту тихо покинули Ханса: он сам от них отказался...
      В ярко освещенном вестибюле и за пультом охраны никого не было. Брегман прошаркал к рабочему месту Карла и отыскал на столе свой журнал. Парень обходит здание, скоро вернется - Ханс его подождет. Он тяжело опустился в кресло. Надо будет пожурить новичка за открытую дверь и напрасный расход электричества. Ханс для порядка сделает это и пойдет отдыхать.
      Он прислушался, не звучат ли наверху шаги Карла.
      Тишина.
      Здание спит, вздремнет на минутку и он, старик Ханс. Тот психолог сказал, что превыше всего они ценят его интуицию... Ерунда... Ханс превыше всего ставил покой. Он вздремнет.
      Покой превыше всего...
      Громовой раскат выстрела танкового орудия выбросил Ханса Брегмана из кресла. Крупный кусок потолочной лепнины обрушился ему на голову. Тревожно загудели стекла старинных оконных рам. Ханс вскрикнул, схватился за голову и уставился выпученными глазами на потолок. Быстрый глухой перестук каблуков процокал над головой. Карл! Что он там делает, мать его так?!
      Ответом Брегману была довольно длинная пауза, а потом - страшный треск и последовавший за ним грохот тяжелой упавшей двери. Потолок содрогнулся. Неоновые лампы тревожно мигнули. У Брегмана закружилась голова.
      Нападение! Группа террористов! Захват здания! Кто-то палит из базуки! "Неправильно, - ответил ему спокойный голос вернувшейся на секунду интуиции.? Это не базука..."
      Над головой явственно залязгали траки танковых гусениц.
      Ноги Брегмана подкосились, и он стал медленно оседать на пол.
      - Сволочь! Я все равно доберусь до тебя, сука! - пообещал Хансу приглушенный перекрытием психопатичный голос со второго этажа. Его поддержали бешеные взрыки танкового мотора. Еще один орудийный залп и стрекот станкового пулемета не дали Хансу упасть - он подскочил, как ужаленный.
      Мысли в голове заскакали, как каучуковые мячики. Что делать? Идти туда? Карл и инженер, наверно, уже мертвы. А может быть, их взяли в заложники? Надо вызвать подмогу, объявить тревогу. А вдруг они живы и не в плену, Карл отстреливается там один? Ханс должен им помочь!
      Ханс Брегман не был трусливым человеком. И он, несмотря на долгие годы работы в охране, никогда не был профессионалом своего дела. Сочетание этих двух качеств и определило его опрометчивый, но мужественный шаг.
      Он встряхнулся, снял пистолет с предохранителя и, забыв о сигнале тревоги и вызове полиции, прошел мимо пульта по направлению к лифту. Он не может идти по лестнице, у него дрожат ноги, но он вызовет лифт и подоспеет на помощь Карлу.
      Он нажал кнопку вызова, электронная панель над раздвижными дверями мигнула ? лифт стронулся со второго этажа.
      Зловещий скрип спускавшейся лифтовой кабины заставил Ханса собраться. Пока автоматические двери плавно раздвигались, он уже стоял наготове - широко расставив ноги и вытянув вперед обе руки, сжимавшие пистолет. Мозги у него теперь встали на место, голова работала четко, каждую секунду он знал, что будет делать дальше.
      Если лифт двинулся после вызова, значит, в нем никого не было, но мало ли что... Очевидно, на этаже его уже ждали, но в лифте он ляжет на пол и прикроет свой бросок из кабины беглой стрельбой в расширяющуюся щель между дверями. Главное, не зацепить своих...
      Ханс не очень представлял себе, как он будет делать этот "бросок из кабины", если брюхо его свисало поверх ремня до колен, но решимость его была велика. Он нетерпеливо взрыкнул и крепче сжал пистолет.
      Двери лифта раздвинулись.
      То, что предстало напряженному взору изготовившегося к схватке Ханса, он мог увидеть только в кошмарном сне. "Вот это и есть тот самый тяжелый бред, о котором говорил психолог, - мелькнуло в голове Ханса. - Тяжелый бред... и я ? с пистолетом в руке". Палец на спусковом крючке задрожал, но стрелять он не стал, потому что стрелять - означало признать, что он окончательно спятил.
      Из лифта на Ханса Брегмана выкатывал новенький полированный гроб на колесах. Крышка гроба аккуратно откинулась в сторону - Хансу в лицо неприятно пахнуло трупным душком. Навстречу из бархатной красной глуби вынырнул абсолютно голый мертвец и, протянув к нему бледные руки, уселся в гробу.
      - Похорони меня, брат! Ты обещал и не сделал!
      "Все! - закричал себе Ханс и опустил вниз трясущийся пистолет. - Все, брэк, приятель! Успокойся, иначе ты сейчас сойдешь с ума!" Он кое- что начинал понимать.
      Как только он заглянул в стеклянные глаза ожившего трупа и увидел мерцание светодиодов, он одновременно заметил и экран на груди, в паутине седых волос. Штучки инженера, разрази его гром. Гребаные штучки инженера!
      Стоя у гроба, Ханс Брегман стал суетливо копаться в памяти. Все-таки он являлся сотрудником ККЦ и о работах Эдика Драгинского был немного осведомлен. По Центру и среди охраны ходили разные разговоры о секретах русского инженера ? Ханс особо не прислушивался: главное, с ним не говорили об этом в дирекции, а значит, дела эти были не опасны, к охране объекта отношения не имели. И все-таки он кое-что слышал.
      А голый покойник расставил все по местам.
      Там, на втором этаже, роботы, понял Ханс. Бессмертные тамагочи, он слышал: инженер их делает богачам на заказ. Они не умирают, их можно только выключить... Или исполнить желание - тоже кнопкой. Но где она у них? Ханс не знал. Говорили, что денег компания на них не жалеет, ведут они себя почти натурально, как живые, и оснащены... этими... - голова у Ханса загудела, ? системами теплового, визуального и аккустического наведения, всплыли в памяти чьи-то слова. Они реагируют на объекты с температурой человеческого тела, производящие шумы средней громкости...
      Ханс сам себе удивлялся, откуда он все это помнил. Впрочем, все без задержки тут же вылетело из него, он понял главное: на втором этаже техническое происшествие, а от мертвеца так просто не отвяжешься.
      Он сделал шаг в сторону и встал сбоку от гроба. Мертвец истерически взвизгнул, и гроб развернулся так, что его обитатель опять оказался к Хансу лицом. Беспокойный покойник рассвирипел:
      - Ты слишком долго думал, говнюк! Ну, подожди, теперь я сам закопаю тебя!
      Мертвец, вращая глазами, зашарил руками в гробу. Секунду спустя раздался его торжествующий вопль: штыковая лопата в костлявых руках, вся в комьях земли, зависла у Ханса над головой.
      - Стой! Отставить!
      Рассерженный голос начальника смены Брегмана прогремел на весь вестибюль. Светодиоды покойника недоуменно мигнули, он ошарашенно замер.
      - Сам ты говнюк! - прежде всего вернул оскорбление Ханс. А потом он шагнул к мертвецу, вырвал из его рук лопату и, не теряя времени, быстро заскочил в лифт. Двери кабины захлопнулись перед самым носом опешившего мертвеца.
      "Там, как видно, творится представление похлеще, - думал Ханс, нажав кнопку второго этажа и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. - Карл и инженер, наверно, запарились..." Мысли опять перескочили к работе инженера. "Значит, и танк он им сделал... А чем он стреляет? И, позвольте спросить, в кого? А может быть, в его, Ханса, личный состав - рядового охранника Карла?" Ханс взъярился. Что там у них происходит?
      Двери открылись, он засунул пистолет в кобуру, вышагнул на площадку и замер как вкопанный.
      Широкие стеклянные двери, ведущие с лестницы в полутемный тоннель коридора, были открыты. Но дверной проем сверху донизу перекрывала блестящая металлическая паутина.
      Брегман испуганно замер. Ему опять стало страшно. Как оказалась здесь эта сетка? Он захлопнул открывшийся от изумления рот и прежде всего всмотрелся в преграду. Тонкие серебристые нити сетки обвивали миниатюрные головки шурупов. Те были намертво вкручены в торцы стен.
      Ханс не стал задаваться вопросом, кто это так пошутил - ответ он приблизительно знал. Вот только что это за механизм, который может делать такую работу? Ханс осторожно нажал на преграду - с тем же успехом он мог бы давить и на стену.
      Оттуда, где стоял Ханс, хода в лабораторию Драгинского не было.
      Только теперь, оправившись от легкого шока, он вгляделся сквозь ячейки преграды в полутьму коридора. Изумленному взору его предстало невероятное зрелище.
      Людей в коридоре не было. Разбитая в щепы дверь лаборатории валялась на полу, по ней вяло скакали красные блики аварийного освещения. Глухие, почти человеческие стоны и ругань доносились из комнаты. Но это было не главное...
      В коридоре развернулась своя, особая жизнь. Кричал младенец - он ездил в сидячей коляске вдоль стен и раздраженно размахивал бутылочкой с соской. За коляской тупо ходил мужичок с пилой, без штанов, его клоунский член бодро смотрел в потолок. Еще же там был суставчатый змей, и летучая мышь на окне, и белый скелет бродил в полутьме, и мигал, и кричал, и зеленый утопленник что-то бурчал ему в спину... А в конце коридора, у дальнего лифта стоял и молча все это стерег грозный танк.
      Ханс Брегман прижался лицом к паутине и крикнул:
      - Эй, Карл! Герр Драгинский!
      И сразу же понял, что сделал это напрасно.
      В коридоре вдруг стало светло - два мощных прожектора с танка ударили Хансу в лицо. Слух резанул восторженный хохот утопленника. Ханс на секунду ослеп от яркого света и отвернулся, а когда снова взглянул в коридор...
      Коляска с младенцем уже включила первую скорость и мчалась к нему. Летучая мышь сорвалась с окна и, выставив когти, неслась к паутине. В руках мужичка без штанов завизжала пила. Суставчатый змей зашипел и пополз за коляской.
      - Всем оставаться на местах! Расстрел саботажника производит боевой расчет танка двадцать три-семнадцать! - попыталась сдержать всеобщее оживление строгая команда из танка.
      Ханс вовремя смекнул, к чему дело идет, и отлип наконец от сетки.
      И вовремя.
      Когти летучей мыши вцепились в паутину напротив его лица. С недетской силой брошенная бутылочка с соской разлетелась от удара о стену рядом с головой Ханса. Коляска с воем врезалась в упругую преграду - туго натянутые нити загудели.
      А потом прогрохотал выстрел. Паутина снова прогнулась, и под животом у летучей мыши в сетке застряла резиновая чушка размером со здоровый кулак. Ханс отпрянул: от неминуемого "броска в кабину", спиной вперед, в обнимку с коварным снарядом его спасли частые ячейки загадочной паутины.
      Ханс развернулся и побежал в лифт. С него достаточно: то что нужно, он увидел. Инженера и Ханса здесь нет, сказал он себе на бегу. Ханс мог бы поклясться, он мог поставить на что угодно: инженера и Карла здесь ему не найти.
      Он вскочил в лифт и нажал кнопку третьего этажа. Роботы Драгинского разбили лабораторию и выкурили людей - куда? Если их нет внизу и здесь, значит, они ушли на верхние этажи. Только почему их не слышно? И кто все-таки сделал сетку? Ханс среди коридорных аборигенов таких мастеров не увидел...
      Пока закрывался лифт, он бросил последний взгляд на проем коридорных дверей. Вся паутина со стороны коридора была облеплена тамагочи. Танк медленно продвигался в направлении лифта, пушка его была прощально поднята вверх. Киберы, снова оставшись одни, как сироты из-за калитки приюта, призывно пялились на покидающего их человека. Хансу стало их жалко. Двери захлопнулись.
      Когда лифт прибыл на третий этаж, Ханса встретила молчаливая пустота коридора.
      На четвертом этаже он сразу вышел из лифта. Последний этаж. Если здесь нет людей, он объявит тревогу, а сам начнет тщательный поиск один, пока не прибудет полиция.
      Сначала он опять увидел пустой коридор, а когда повернул голову в сторону лестничного пролета... Он не обнаружил людей, но теперь смотрел на того, кто умеет делать прекрасные сетчатые переплеты на стенах здания. Кибер-паук!..
      Ханс уже в который раз сильно испугался, но виду не подал. Огромный механический монстр молча уставился на него красными плошками сегментированных глаз. Суставчатые лапы дрогнули в ответ на появление Ханса.
      Пауза. Оба помолчали. Ханс открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь приличествующее встрече со столь солидным существом, но не успел.
      - Господин капрал! - раздался тревожный сдавленный шепот над головой. ? Господин капрал, я здесь...
      Ханс Брегман поднял голову. Голос звучал из-за двери узкой подсобки на тупиковой лестничной площадке между наглухо забитым чердаком и лифтом.
      Когда Штеф Туччи выбежал из лаборатории Драгинского и крепко захлопнул за собой дверь, он получил всего несколько секунд передышки. Но этого времени ему с лихвой хватило на то, чтобы прийти в себя. Он отбежал подальше от двери, сотрясаемой ударами пауковой секиры, и на мгновение безвольно припал к стене. Загнанное хриплое дыхание мешало сосредоточиться, болела ушибленная снарядом грудь, ноги гудели, пережитый страх толкал его прочь, прочь от треклятого гнезда бешеных тамагочи.