Флавий Матерниан. Он был, по-видимому, не просто префектом Рима, а исполнял обязанности по руководству войсками в Риме на время отсутствия Каракаллы (Dio., LXXVIII, 4,2).

Дион (LXXVIII, 4,1—2) сообщает, что несколько африканских предсказателей предрекли воцарение Макрина в Африке, и были посланы к Матерниану для допроса. В результате Матерниан написал Каракалле.

Гонцы императорской почтовой службы. Информация об этом письме, по-видимому, просочилась благодаря Юлиану Нестору, который был princeps peregrinorum, и поэтому тесно связан с работой секретной службы, в частности, такой, какой занимался Матерниан но приказу императора. Таким образом, возможно, что в качестве гонца был один из фрументариев (frumentarius со времен Адриана — чин тайной полиции) Нестора, который был послан отвезти специальное послание. Впоследствии, очевидно, за предоставление информации об этом письме Нестор был вознагражден: Макрин сделал его префектом претория (Dio., LXXVIII, 15,1).

Снаряжение возницы было окрашено в цвет команды, которую он представлял. Его одежда состояла из короткой туники с широкими рукавами, {233} на голове был одет шлем. Иногда бывали такие аксессуары, как лук с колчаном, плащ, львиная шкура на спине, специальный пояс, пр.

Согласно Диону (LXXVIII, 4,2, слл.), письмо пришло к Юлии Домне, которая управляла императорской корреспонденцией в Антиохии, и поэтому задержалось. В это время Макрин был предупрежден Ульпием Юлианом из Антиохии.

За несколько дней до описываемых событий ряд сторонников Макрина были лишены своего положения, близкого к Каракалле (Dio., LXXVIII, 5,1). Возможно, именно с этим связана казнь брата Марциалия.

Причиной недовольства Марциалия Дион (Dio., LXXVIII, 5,3) называет его неоправдавшиеся ожидания повышения в звании. Возможно, это было следствием подозрений Каракаллы о связи Марциалия с Макрином.

Каракалла был убит на пути из Эдессы — места зимних квартир его войска — в Карры (SHA, Car., VII, 1; Dio., LXXVIII, 5,4), города в Осроене же, юго-восточнее Эдессы.

Имеется в виду храм Сина (Зуэна, Суина), в аккадской мифологии лунного бога. Был весьма почитаем, поскольку считалось, что тот, кто считает, что Луну нужно называть женским именем, и причисляет ее к женскому полу, тот всегда покоряется женщинам и является их рабом. Тот же, кто верит, что этот бог мужского пола, будет властвовать над женой и не поддастся никаким женским козням (SHA, Car., VII, 3—4). Это мужское божество часто идентифицировали с греческой Селеной, женским божеством.

Состоящий из германцев и скифов (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.; Herod., IV, 13,6) особый отряд (equites extraordinarii) под командованием префекта II Парфянского легиона Элия Трикциана (SHA, Car., VI, 7), а также отряд отборных всадников (equites singulares), присутствие которого объясняет, как к месту событий попали два преторианских трибуна, Немезиан и Аполлинарис, поскольку этим отрядом командовали преторианские трибуны (см. SHA, Car., VI, 7; Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

Каракалла был убит то ли в свой день рождения — 6 апреля (SHA, Car., VI, 6), то ли через 4 дня после него — 10 апреля 217 г. (Dio., LXXVIII, 5,4). В SHA (Car., VI, 6) говорится, что это произошло в праздник Мегалензий (4—10 апреля), что соответствует обеим датам.

Equites extraordinarii (SHA, Car., VI, 7), которых, по-видимому, можно идентифицировать со специальным отрядом телохранителей, состоящим из людей в чине центуриона, германцев и скифов (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

Скифский воин, убивший Марциалия, был сам немедленно убит преторианскими трибунами Немезианом и Аполлинарисом (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

Где Юлия Домна руководила делами империи (Dio. apud Xiph., LXXVII, 18,2—4; LXXVIII, 4,2—3). Тело императора было сожжено на месте, а урна с прахом была послана в сопровождении префекта претория Адвента сначала в Антиохию, а оттуда в Рим, где была захоронена в гробнице Антонинов (SHA, Car., IX, 12; Macr., V, 2; Dio., LXXVIII, 9,1).

Это произошло не сразу после смерти Каракаллы. Сначала она действительно предприняла попытку самоубийства, но затем начала борьбу за власть с помощью интриг, и в конце концов, после получения предписания о ее выдворении из Антиохии, покончила с собой (Dio., LXXVIII, 23,1).

Каракалла прожил 29 лет (в SHA ошибочно сказано, что 43 года — Car., IX, 1). По-видимому, он был обожествлен Макрином (SHA, Car., XI, 5; Macr., VI, 8), хотя Дион (LXXVII1, 17,2) утверждает, что Макрин не решился ни обожествить Каракаллу, ни объявить его врагом отечества.

Дион сообщает, что это произошло на четвертый день (LXXVIII, 11, 6). День провозглашения Макрина императором совпал с днем рождения Севера — 11 апреля (Dio., LXXVIII, 8,1).

Макрину было 53 года.

Преторианские трибуны Немезиан и Аполлинарис.

В SHA упоминаются «приверженцы Макрина» (Diad., I, 1). Там же мы находим примерный список участников заговора: Элий Трикциан, префект II Парфянского легиона и командир equites extraordinarii; Марций Клавдий Агриппа, командующий флотом; преторианские трибуны, братья Аврелий Немезиан и Аврелий Аполлинарис; а также «большинство начальствующих лиц», которых вовлек в заговор Марциалий (Car., VI, 7). Кроме того, среди заговорщиков были представители дворцовой стражи и чиновничества: это Юлиан Нестор, начальник отряда иностранцев, и Ульпий Юлиан из Антиохии; Макрин впоследствии обоих вознаградил за их услуги (Dio., LXXVIII, 13; 15,1; Herod., V, 4,3; SHA, Macr., X, 1—2).

В дальнейшем этот сюжет не рассматривается, что является сильным аргументом в пользу предположения, что труд не окончен и не проверен (ср. подобную ссылку V, 3,9).

Став императором, Макрин тут же провозгласил своего 9-летнего сына Диадумениана соправителем и Августом (Diad., II, 2). Правда, Геродиан считает, что он был только Цезарем (V, 4, 3), т. е. не разделял власть с отцом на равных правах. На монетах Диадумениан имеет титул Цезаря, но на одном серебряном денарии из Антиохии есть и титул Августа (ср. Dio., LXXVIII, 34,2; SHA, Diad., II, 6). Одновременно с этим Диадумениан получил имя Антонин. Говорили, что Макрин, по приказу которого Диадумениан стал именоваться Антонином, желал этим уничтожить подозрения в своей причастности к убийству Антонина Каракаллы (SHA, Macr., III, 8; VII, 5). Другие же считали, что это было сделано вследствие печали, овладевшей легионами из-за того, что во главе государства не стоит больше Антонин, поскольку это имя было очень популярно в войсках и в народе, и императорским не считалось то имя, в котором не было имени Антонина; так что Макрин испугался, что войско может склониться к кандидатуре кого-нибудь из Антонинов — родственников Антонина Пия, которых было много среди командиров (SHA, Macr., III, 9; Diad., 1, 2—3). Однако нельзя отрицать и той возможности, что это было сделано для того, чтобы закрепить императорскую власть за Диадуменианом на случай смерти Макрина (см. Diad., I, 4). До нас дошло описание внешности Диадумениана: он «превосходил всех красотой, отличался очень высоким ростом, у него были русые волосы, черные глаза, орлиный нос, подбородок прекрасной формы, уста, созданные для поцелуев; от природы он был крепким, благодаря упражнениям приобрел лоск. Получив алые и пурпурные одеяния и прочие носимые в лагере знаки императорской власти, он сразу заблистал как небесное светило, своей прелестью привлекая к себе всеобщую любовь» (SHA, Diad., III, 2—3).

Немедленно после провозглашения себя императором Макрин выплатил и легионерам, и преторианцам жалование выше обычного (SHA, Macr., V, 7). Точнее говоря, было выдано «обычное повышение » к жалованию, но в удвоенном размере, и плюс к этому, по 8 золотых (200 денариев) на каждого солдата (SHA, Diad., II, 1).

Парфянская армия состояла почти полностью из всадников: тяжеловооруженные конные латники (clibanarii и cataphractai) и легковооруженные конные лучники; в случае необходимости пехоту предоставляли вассалы.

Макрин прислал в Рим приказ о посвящении Каракалле двух конных статуй, двух пеших в воинской одежде и двух сидящих статуй в гражданской одежде (SHA, Macr., VI, 8). Кроме того, он приказал, чтобы все значки и знамена в лагере были Антониновскими, а также по его приказу были сделаны изображения Каракаллы из золота и серебра, и в продолжение 7 дней совершались моления за имя Антонина (SHA, Diad., III, 1). Но ср. Dio., LXXVIII, 19,2, который сообщает об уничтожении по приказу Макрина статуй Каракаллы .

В Парфянском царстве не было единой государственной религии, разные области чтили своих традиционных богов: греки чтили эллинских богов, арабы из Хатры поклонялись семитским божествам, в Парсе чтили древних зороастрийских божеств. В собственно Парфии и в ряде других областей, которые были основными поставщиками воинов в армию Аршакидов, были распространены культы, восходившие к зороастризму, но претерпевшие очень сильные изменения. Таким образом, скорее всего парфяне поклонялись Ахурамазде — зороастрийскому божеству, богу света. Римлянам этот обычай был хорошо известен, см. Tac., Hist., III, 24: «солдаты третьего легиона по обычаю, усвоенному ими в Сирии, приветствовали восходящее солнце».

Это вспомогательные отряды мавританцев — специальные конные и пехотные части, набранные Каракаллой.

Подобное построение войска было довольно традиционным для римского военного искусства, см. Liv., XXX, 33,1—3 о боевом порядке войск Сципиона в битве при Заме:«Когорты он выстроил… так, чтобы между манипулами оставались широкие промежутки… поместил италийскую конницу на левом фланге, а на правом врагу противостояли Масинисса и нумидийцы. В проходах между манипулами он поставил копейщиков (тогдашних легковооруженных)…».

Геродиан датирует начало этой войны временем вскоре после 11 апреля 217 г. Исходя из описания Дионом войны с Артабаном (LXXVIII, 26, 2, слл.), ее можно датировать зимой 217/218 гг. Сведения Диона подтверждаются нумизматическими данными: vic(toria) Part(hica) не появляется на монетах вплоть до 218 г., что свидетельствует о заключении мира с Артабаном не ранее этого года. Итак, Макрин направляется к Нисибине, главному городу Забдицены — месопотамского княжества северо-восточнее Осроены, где начинаются переговоры с Артабаном (Дион сообщает о борьбе за колодцы с водой, свидетельствующей о том, что две армии ожидали, чем закончатся переговоры). Переговоры провалились, начались военные действия, произошла битва при Нисибине (Dio., LXXVIII, 26,2—4), которая, по-видимому, и описана у Геродиана. В результате Артабан отвел свои войска за Тигр, а Макрин вернулся в Антиохию. Но Артабан угрожал вновь начать войну и захватить Месопотамию. В результате были вновь начаты переговоры, длившиеся вплоть до 218 г. Ср. SHA, Macr., VIII, 3: Макрин, оказавшись слабее Артабана, сначала пытался сопротивляться, но потом отправил послов и просил мира.

Дион сообщает, что Макрин выплатил парфянам 200 млн. сестерциев (50 млн.денариев) контрибуции (LXXVIII, 27, 1), которые, несомненно, рас-{236}сматривались в качестве репараций за разрушенные крепости, города и храмы (Dio., LXXVIII, 26, 3).

Это произошло в начале 218 г., о чем свидетельствуют данные нумизматики (см. прим. 117), — ср. Dio., LXXVIII, 26,8 (консульство Макрина и Адвента — в 218 г.). Эти события объясняют, почему Макрин не вернулся в Рим немедленно после провозглашения себя императором (ср. Herod., V, 4,3; 12).

Согласно Диону (LXXVIII, 27,4), Макрин устранил дипломатическим путем и конфликт с Арменией, возникший при Каракалле. Ко времени появления Каракаллы на Востоке в Армении правил царь Вахарш II (во второй половине 190-х годов, при Септимии Севере, он был царем Армении, — Dio., LXXV, 9, 6). В 216 г. в царской семье возник серьезный конфликт — Вахарш находился в состоянии ссоры со своими сыновьями. Каракалла воспользовался этим и пригласил царя с сыновьями к себе, обещая помирить их, однако, преследуя свои внешнеполитические цели, обошелся с ними так же, как с Абгаром, царем Осроены: арестовал и отправил в Рим, а их царство объявил присоединенным к империи в качестве провинции. При получении этого известия в Армении началось восстание (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 12,1—2). По-видимому, одному из царевичей, Тиридату, удалось бежать, и он был провозглашен армянским царем. Он вместе с Антиохом, философом-стоиком из Киликии, перешедшим на его сторону, отправился к парфянскому царю Вологезу V, очевидно, за помощью. Каракалла потребовал немедленной выдачи их, используя это в качестве долгожданного повода для войны с Парфией (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 19, 1—2). Вологез V, не желая воевать, выдал Тиридата и Антиоха римлянам. Желая закрепить достигнутый успех и окончательно утвердиться в Армении, Каракалла посылает туда армию во главе со своим любимцем Феокритом, однако он терпит поражение от войска армян (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 21, 1). Окончательно урегулировать армянский конфликт удалось лишь Макрину, который, поскольку Вахарш II умер в тюрьме, прислал Тиридату II корону, т. е. признал его царем Армении, но под протекторатом Рима (ср. Мовсес Хоренаци, II, 65: Хосров I, преемник Тиридата II, в знак своего господства в Закавказье «воздвигает каменный столп с греческой надписью, чтобы показать покорность Риму»). Кроме того, Макрин, желая установить прочный мир и укрепить свое влияние в регионе в противовес парфянскому, вернул Тиридату обратно его мать, которая находилась в заключении вместе с покойным Вахаршем II, и добычу, захваченную римлянами в ходе военных действий в Армении. Также велись переговоры по вопросу возвращения Тиридату II территории в Каппадокии, которой владел его отец, и возобновления римлянами ежегодных выплат (Dio., LXXIX, 27, 4). Другой проблемой, которую Макрину удалось решить дипломатическим путем, была проблема взаимоотношений с дакийскими племенами, которые восстали, опустошили часть провинции Дакия, и были готовы продолжать войну: Макрин вернул им заложников (которых у них взял Каракалла под предлогом заключения союза), чем склонил дакийцев к миру (Dio., LXXIX, 27, 5).

Книга V