Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ральф 124С41+

ModernLib.Net / Научная фантастика / Гернсбек Хьюго / Ральф 124С41+ - Чтение (стр. 3)
Автор: Гернсбек Хьюго
Жанр: Научная фантастика

 

 


Аплодисменты, последовавшие за окончанием речи учёного, совершенно затмили в его памяти эти две пары испытующих глаз. Но в его подсознании, этом чудесном механизме, неспособном ничего забывать, их облик запечатлелся неизгладимо, как фотографический снимок. Ральф поклонился и ушёл под долго не смолкавшие овации толпы.

Лифт доставил его прямо в библиотеку, и он попросил принести ему вечернюю газету.

Слуга подал ему на подносе кусочек материала, прозрачного и гибкого, как целлулоид, размером не больше почтовой марки.

– Какой выпуск? – спросил изобретатель.

– Пятичасовой выпуск нью-йоркских новостей, сэр.

Ральф взял «газету» и вставил её в металлический держатель, вправленный в откидную крышку небольшой коробки. Захлопнув крышку, он повернул выключатель на боковой стенке коробки. Тотчас же на противоположной белой стене комнаты спроецировалась страница «Нью-Йорк ньюс» в двенадцать столбцов, и учёный, сидя в кресле и удобно откинувшись на спинку, принялся читать.

В коробку была вставлена микроскопическая копия газетной полосы: увеличенная мощной линзой, она становилась удобочитаемой.

В газете было восемь полос, как это практиковалось и сотни лет назад, но полосы эти были напечатаны буквально одна на другой. Печатание производилось электролитическим способом, исключавшим применение типографской краски пли чернил. Этот способ был изобретён в 1910 году одним англичанином и усовершенствован в 2031 году американцем 64Л 52: благодаря ему стало возможным печатать за один приём восемь разных текстов, накладывая их один на другой.

Эти восемь оттисков становились видимыми лишь под действием облучения разными цветами – каждый цветовой луч выявлял один из текстов «газеты». Использовались все семь цветов радуги, а белый цвет применялся для выявления напечатанных фотографий в их натуральном цвете. Благодаря этому способу можно было напечатать газету, в десять раз превышающую объём любой газеты XXI века, на кусочке плёнки размером в почтовую марку.

Все редакции выпускали газеты через каждые полчаса, и тот, кто не имел собственного проекционного аппарата, мог прочесть газету, вставив плёнку в особый карманный прибор с крупной лупой. Непосредственно под линзой находился вращающийся цветной диск, при помощи спектра можно было прочесть любую из восьми страниц.

Просматривая заголовки газеты, Ральф 124С 41+ увидел, что его последнему подвигу уделено много места. Были напечатаны снимки корреспондента, сумевшего заснять на месте сцену низвергавшегося с горы обвала. Фотографии были посланы телерадиографом тотчас после происшествия в Швейцарии, и «Нью-Йорк ньюс» отпечатала репродукции в красках уже через двадцать минут после того, как Ральф выключил в Нью-Йорке ультраэнергию.

Эти фотографии с коттеджем и альпийским пейзажем привлекли внимание учёного, бегло просматривавшего газету. Цветное изображение горы с низвергающимся грозным обвалом производило потрясающее впечатление.

Учёный повернул экран, включив зелёный свет, предназначенный для чтения технической страницы газеты, представлявшей для него наибольший интерес.

Ральф очень быстро прочитал всё, что его занимало, и, так как до обеда оставался свободный час, начал «писать» лекцию «О продлении органической жизни посредством П-лучей».

Для этого он прикрепил к голове двойную кожаную повязку. На её обоих концах находилось по круглой металлической бляхе, плотно прилегавшей к виску. От обоих дисков отходили изолированные провода к небольшой квадратной коробке – менографу, прибору, записывающему мысли.

Ральф нажал кнопку – послышалось лёгкое жужжание; одновременно две небольшие лампочки засветились мягким зелёным флуоресцентным светом. Он нажал кнопку, соединённую гибким тросиком с менографом, и поудобнее уселся в кресле.

После нескольких минут размышлений он нажал кнопку, и тотчас на узкой, похожей на телеграфную, белой ленте возникла волнистая линия.

Лента быстро двигалась, перемётываясь с одной катушки на другую. Как только учёному хотелось записать свои мысли, он нажимал кнопку, включавшую одновременно механизм и самопишущий прибор.

Менограф был одним из ранних изобретений Ральфа 124С 41+, полностью вытеснившим употребление перьев и карандашей. Чтобы записать мысль, достаточно нажать кнопку; если же не требуется фиксировать приходящие в голову мысли или нужно время, чтобы подумать, кнопку надо отпустить.

Вместо письма посылалась испещрённая знаками лента, а поскольку меноазбука была универсальной и известной всем (дети обучались ей с самого раннего возраста), это изобретение Ральфа считалось одним из величайших достижений человечества: менограф записывал в двадцать раз быстрее, чем при старом способе письма, требовавшем значительного физического усилия. Это изобретение упразднило также пишущие машинки. Отпала надобность и в стенографии, поскольку мысли записывались непосредственно на ленту, которую пересылали точно так же, как столетия назад отправляли письма.

Ральф, как обычно, проработал несколько часов в лаборатории и в полночь отправился спать. Перед сном он привязал к голове кожаную повязку с височными металлическими бляхами, похожую на ту, которой он пользовался для менографа.

Затем учёный позвал слугу и велел ему «поставить» на ночь «Одиссею» Гомера.

Питер – так звали слугу – спустился в библиотеку и взял с полки коробку с этикеткой «"Одиссея" Гомера». Он вынул из коробки большую плоскую катушку с намотанной на него узкой плёнкой. Эта плёнка была чёрного цвета с белой прозрачной волнистой линией посередине ленты.

Возвратившись в спальню Ральфа, Питер вставил катушку в кассету, а конец плёнки заправил в гипнобиоскоп. Этот удивительный прибор, изобретённый Ральфом, передавал импульсы волнистой линии непосредственно в мозг спящего, которому снилась «Одиссея».

Уже издавна известны способы воздействия на мозг спящего человека. Так, человек будет видеть во сне, что у него на груди тяжёлый предмет, если положить ему такой предмет на грудь. Если спящему человеку попеременно прикладывать к руке горячее и холодное, он будет видеть во сне, что ему её жгут или замораживают.

Ральф работал над усовершенствованием гипнобиоскопа, передававшего мысли в мозг спящего, чтобы человек не забыл их утром, после своего пробуждения.

Учёный добился цели – импульсы беспрерывно и непосредственно воздействовали на мозг. Другими словами, им был использован с некоторыми дополнениями принцип обратного менографа.

Поскольку мозг человека в пассивном состоянии гораздо восприимчивее к внешним впечатлениям и поглощает их легко и механически, что-нибудь «прочитанное» при помощи гипнобиоскопа во время сна врезается в память гораздо глубже, чем в состоянии бодрствования.

На протяжении веков человечество непроизводительно тратило половину своей жизни на сон. Изобретение Ральфа произвело коренной переворот в этой области: никто уже не терял зря ни одной ночи, если только позволяли условия. Теперь книги прочитывались во сне. Большинство людей приобретали знания во время сна. Некоторые люди изучали таким образом до десяти языков. Дети, которые днём плохо усваивали уроки, становились успевающими учениками, если повторяли их во время сна.

Утренние выпуски газет передавались подписчикам по сети в пять часов утра. Крупные газетные фирмы располагали сотнями гипнобиоскопов, присоединённых к проводам подписчиков. Каждый из них уведомлял редакцию, какого рода новости его интересуют, и получал желаемую информацию. Таким образом, когда подписчик выходил к завтраку, он уже был в курсе последних известий и мог обсуждать их со своей семьёй, члены которой также пользовались услугами гипнобиоскопов газеты.

Победа над смертью?

Было около часа следующего дня. У входа в лабораторию послышалось осторожное покашливание.

Через несколько минут кашель повторился к великой досаде учёного, который раз навсегда распорядился ни при каких обстоятельствах не беспокоить его во время работы.

При третьем покашливании учёный поднял голову и пристально посмотрел в дверной проём. Самый убеждённый оптимист не прочёл бы в этом взгляде выражения радушного гостеприимства.

Питер, вытягивавший из-за дверного косяка шею, пока один его глаз не встретился с взглядом хозяина, поспешно спрятал голову.

– Что всё это значит, в конце концов? – донёсся резкий, недовольный голос из лаборатории.

Питер, начавший на цыпочках отступать, повернулся и осмелился снова выглянуть одним глазом из-за косяка. По его выражению можно было видеть, что ни за какие блага в мире он не отважится выйти из своего укрытия, Питер с отчаянием выкрикнул:

– Молодая леди из…

– Я занят, ступай вон.

В этот момент Ральф нажал находившуюся у него под рукой кнопку, чем привёл в действие электромагнит; соскользнувшая вниз тяжёлая стеклянная дверь, загородившая проём, едва не задела Питера по носу.

Разговор сам собой мгновенно прекратился.

Обезопасив себя таким образом от возможных вторжений, Ральф вновь обратился к большому стеклянному ящику, которым он был занят и где можно было увидеть сквозь зеленоватые пары собаку, к сердцу которой была прикреплена плоская стеклянная коробка, наполненная металлообразным, веществом.

Этим веществом был радий-К. Радий, известный уже сотни лет, обладает непостижимым свойством в течение тысячелетий излучать тепло, не разрушаясь при этом и, по-видимому, не получая энергии извне.

В 2009 году Анатоль М610 В9, великий французский физик, обнаружил, что радий получает свою энергию из эфира, заполняющего пространство. Он доказал, что этот элемент является одним из редких веществ, родственных эфиру. Учёный установил, что радий сильно притягивает к себе эфир и что тот, циркулируя через него, заряжается электричеством, обнаруживая при этом все свои свойства.

Анатоль М610 В9 сравнивал влияние радия на эфир с воздействием магнита на кусок железа. Свою теорию учёный доказал, исследовав кусок чистого металлического радия в безэфирном пространстве, где он утратил все свои свойства и вёл себя как кусок обыкновенного металла.

Радий-К, использованный Ральфом, представлял собой не чистый металл, а сплав радия с аргоном. Такой сплав обладал всеми обычными свойствами радия и выделял большое количество тепла, но не вызывал ожогов органических тканей. Обращение с ним не требовало особых предосторожностей.

Находящаяся в ящике собака была мертва уже три года. Ровно три года назад Ральф 124С 41+ в присутствии двадцати видных учёных продемонстрировал живую собаку; затем выкачал из неё всю кровь, пока её сердце не перестало биться и она не была признана мёртвой. После этого Ральф наполнил пустые кровеносные сосуды животного слабым раствором бромистого радия-К и зашил большую артерию, через которую тело было наполнено этой жидкостью.

Затем плоская коробка с радием-К была прикреплена к сердцу собаки и животное поместили в большой стеклянный ящик, заранее наполненный пермагатолом – зелёным газом, обладающим свойством бесконечно долго сохранять животные ткани. Стеклянная коробка с радием-К предназначалась для поддержания температуры тела собаки на постоянном уровне.

После того как ящик заполнили газом, его стеклянная крышка была запечатана так, что нельзя было его открыть, не сломав печатей. Учёные условились встретиться через три года при вскрытии ящика.

Внутри его помешалось несколько точных приборов, соединённых проводами с записывающей аппаратурой.

Показания приборов Ральф проверял ежедневно, два раза в сутки. За три года у «мёртвой» собаки не сокращался ни один мускул, температура тела не изменилась ни на одну сотую градуса и дыхательные органы собаки не обнаружили никаких признаков жизни. Собака была мертва.

Приближалось время завершающей фазы эксперимента, который Ральф считал величайшим делом своей жизни. Три года назад, заканчивая первую стадию своего опыта в присутствии своих коллег, учёный ошеломил их, заявив, что собака, которую они все признали мёртвой, будет возвращена им к жизни нисколько не изменённой, не повреждённой, сохранившей свой прежний нрав, привычки и характер, как если бы она ненадолго вздремнула.

В продолжение трёх лет опыт Ральфа 124С 41+ неоднократно поднимался в научной прессе, был предметом обсуждения на страницах множества газет и журналов, и, пожалуй, не было на свете человека, который бы не ждал с нетерпением завершения этого удивительного эксперимента.

В случае удачи открылась бы возможность продления человеческой жизни на сроки, о которых на протяжении всей прежней истории человечества невозможно было и мечтать. Люди были бы избавлены от преждевременной смерти, за исключением несчастных случаев.

Удастся ли учёному его дерзновенный опыт? Иди он пытается добиться невозможного? Не брошен ли им вызов природе только лишь для того, чтобы потерпеть поражение?

Эти мысли невольно приходили в голову Ральфу, пока он занимался подготовкой великого эксперимента, назначенного на вторую половину дня. Он выкачал пермагатол из ящика, и зеленоватый туман в нём исчез бесследно. Затем учёный с величайшими предосторожностями ввёл в ящик небольшое количество кислорода. Измерительные приборы, регистрирующие работу дыхательных органов, показали, что собака стала дышать, едва кислород попал в лёгкие.

Ограничившись этими приготовлениями, Ральф нажал кнопку, поднимавшую стеклянную дверь, затем другую, вызвав Питера.

Слуга не замедлил явиться. На этот раз лицо Питера выражало ещё большее уныние, чем обычно.

– Ну, любезный, – весело заговорил Ральф, – сцена для опыта подготовлена; по поводу него будут спорить и ссориться во всём мире. Однако у тебя невесёлый вид, Питер. Чем ты расстроен?

Питер, очевидно чувствовавший себя обиженным, после того как у него перед носом опустилась дверь, ответил с видом ущемлённого достоинства:

– Прошу прощения, сэр, но та молодая леди всё ещё ждёт внизу.

– Что за леди, Питер? – спросил Ральф.

– Та самая, из Швейцарии, сэр.

– Откуда?..

– Из Швейцарии, сэр. Вот уже полчаса, как она ждёт вместе с отцом.

Взрыв бомбы не мог бы поразить Ральфа сильнее, чем слова Питера.

– Она здесь!.. И ты ничего мне не сказал! Питер, мне иногда хочется вышвырнуть тебя вон.

– Простите, сэр, – твёрдо ответил слуга, – я осмелился заключить, что приезд молодой леди вас заинтересует, и хотел зайти в лабораторию, чтобы вам доложить…

Но хозяин уже не слушал, на ходу сбрасывая с себя халат. Питер, с не покидавшим его чувством собственного достоинства, подошёл к двери в момент, когда кабина лифта уже скользнула вниз и исчезла в колодце.

Сердце у Ральфа сильно билось, он был похож скорее на школьника, чем на почтенного доктора наук. Одной рукой он поправлял галстук, другой нервно приглаживал волосы, то и дело с беспокойством поглядывая на себя в зеркало лифта. Обнаружив пятно на щеке, он остановил лифт между этажами и тщательно вытер лицо носовым платком.

Спустившись до нужного этажа, учёный проворно выскочил из кабины и поспешил в приёмную. У одного из окон сидели Элис 212В 423 и её отец. Они повернулись в его сторону. Девушка поднялась с места и с необыкновенной женственностью протянула к нему руки.

– Мы были обязаны прийти, – сказала она смущённо на безупречном английском языке. – Вчера вы лишили нас возможности поблагодарить вас, а кроме того, нам казалось, что по телефоту нельзя как следует выразить признательность. Вот отец и решил, что нам следует приехать самим… Да и я также думала. Мне очень хотелось вас увидеть… – Тут Элис запнулась, подумав, что её словам можно придать совсем иной смысл, опустила глаза и быстро добавила: – Разумеется, чтобы поблагодарить вас.

– Это очень мило с вашей стороны, – ответил Ральф, продолжая удерживать её руки в своих и даже не замечая, что она осторожно пытается их высвободить. В это мгновение он совершенно забыл об окружающем и не видел ничего, кроме неё, пока голос отца не вернул его к действительности и не заставил вспомнить, что они в комнате не одни.

– Я полагаю, что нам не нужно представляться друг другу, – сказал отец Элис. – Меня зовут Джемс 212В 422, я должен извиниться за то, что мы отнимаем у учёного время, но я чувствовал себя обязанным лично выразить вам признательность за оказанную нам обоим огромную услугу. Она моя единственная дочь, сэр, и я очень её люблю… Очень…

– Я вполне разделяю ваши чувства, – сказал Ральф с жаром, что заставило Элис, к этому времени уже вполне оправившуюся от смущения, вновь вспыхнуть и потупиться.

– Я боюсь, дорогой папа, – сказала она, – что мы слишком долго задерживаем занятого человека. Ваш слуга, – добавила она, повернувшись к Ральфу, – сказал нам, что вы заняты замечательным опытом и не можете от него оторваться.

– Я? Занят? Ничуть, – ответил Ральф не моргнув. – Вас нельзя было заставлять ждать ни минуты, и я негодую на Питера! Ему следовало взломать мою дверь! Он должен был сообразить, что вас нельзя заставлять ждать!

– О, прошу вас, не делайте ему выговора из-за нас, – попросила Элис, в душе довольная вниманием учёного.

– Вчера я не знал, что вы говорите по-английски, – сказал Ральф, – и пользовался аппаратом для перевода, но оказывается, вы отлично им владеете. Это для меня большое облегчение, потому что я неважно говорю по-французски. Но скажите, пожалуйста, каким образом вы так быстро сюда попали? Дневной воздушный лайнер прибывает позднее, а между тем не прошло и двадцати четырёх часов, как вы выехали из Швейцарии.

– Нам выпала честь быть первыми пассажирами вновь открытого туннеля под Атлантикой, – сказал Джемс 212В 422. – Как вы, несомненно, знаете, регулярное пассажирское сообщение откроется лишь на следующей неделе, но мне, одному из инженеров-консультантов нового электромагнитного туннеля, было разрешено совершить вместе с дочерью первое путешествие на Запад. Мы доехали вполне благополучно, хоть и шли на незначительный риск, так как на отдельных участках туннеля ещё есть недоделки.

– Нам хотелось как можно скорее сюда приехать! – вставила Элис, бросив взгляд на учёного.

– Считаю, что вам не следовало подвергать опасности свою жизнь в неопробованном туннеле, – воскликнул Ральф. Но в ту же минуту в нём заговорил учёный. – Расскажите мне про новый туннель. Занятый своей работой, я не мог пристально следить за его постройкой и потому не знаком с подробностями.

– Это была очень интересная работа, – начал Джемс 212В 422. – Мы считаем туннель огромным достижением в области электротехники. Новый туннель идёт по прямому направлению от Бреста во Франции до Нью-Йорка. Если бы мы его прокладывали непосредственно по дну океана, протяжённость туннеля из-за сферической формы земли составила бы от 3600 до 3700 миль. Чтобы сократить его длину, туннель вели в прямом направлении – сквозь земной шар, и его протяжённость – 3470 миль. Наибольшие трудности встретились строителям примерно на середине дистанции.

Это место находится в 450 милях от центра земли, и температура там значительно повысилась. Пришлось установить в ряде точек туннеля мощные установки с жидким воздухом для охлаждения, и теперь, когда вы проезжаете там, жара не чувствуется. В Бресте в двенадцать часов ночи мы сели в просторный цельнометаллический вагон, напоминающий толстую сигару, и высадились на конечной станции в Нью-Йорке сегодня в полдень. В дороге произошла всего одна остановка в нескольких сотнях километров от Бреста из-за замыкания тока на части электромагнитов. Вагон не имеет колёс и приводится в движение силой притяжения магнитов. В туннеле установлены – с промежутками в триста футов – мощные цилиндрические электромагниты длиной около тридцати футов и достаточного диаметра, чтобы вагон мог сквозь них пройти.

Каждый из этих электромагнитов сильно притягивает к себе вагон, являющийся единственным стальным предметом в туннеле. Вагон с огромной скоростью устремляется к электромагниту, расположенному за триста футов, а в момент, когда до него остаётся не более двух футов, ток автоматически выключается, вагон проносится через свободное пространство внутри его катушки и тут же подпадает под действие следующего электромагнита, находящегося на расстоянии трёхсот футов. Инерция, приданная вагону силой притяжения предшествующего магнита, движет его со всё возрастающей скоростью, и после того, как он пройдёт сквозь двадцать пять электромагнитов, она достигает трёхсот миль в час. После этого скорость вагона уже не возрастает до конца пути. Поскольку сила притяжения магнитов поддерживает вагон в подвешенном состоянии, практически нет никакого трения и нет надобности в колёсах или рельсах. Сохранилось только трение о воздух, поэтому, чтобы вагон не нагревался, он имеет двойные стенки, между которыми создан вакуум.

Следовательно, внутри вагона всегда сохраняется надлежащая температура. Мы прекрасно отдохнули в своих купе и спали не хуже, чем дома на пружинных кроватях, нас не беспокоили ни шум, ни толчки, ни укачивание – словом, мы путешествовали со всеми удобствами, и нужно признать новый туннель большим успехом!

– Всё это просто замечательно! – восторженно подхватил Ральф. – Новый туннель произведёт переворот в межконтинентальных сообщениях. Я полагаю, что недалёко время, когда утомительные двадцатичетырехчасовые путешествия отойдут в область предания. Скажите, пожалуйста, – обернулся он к Элис, с интересом слушавшей разговор, – а вам понравилось путешествие по новому туннелю?

– Оно было просто восхитительно! – воскликнула она восторженно. – Так быстро и так спокойно! Я была страшно взволнована… Право, хотелось, чтобы путешествие продлилось дольше.

Пока Элис говорила, Ральф внимательно к ней приглядывался. Вот девушка! В ней его привлекало всё.

Помимо понравившейся ему живости, он чувствовал в ней сильный характер и несомненный ум.

– Я так рада побывать в Нью-Йорке, – продолжала гостья. – Мне давно не приходилось здесь бывать. В последний раз, когда я приезжала сюда, я была так мала, что ничего не запомнила. Отец много раз обещал свозить меня в Нью-Йорк, – добавила она с шутливым упрёком. – по понадобился обвал, чтобы мы наконец собрались.

– Боюсь, что я не был достаточно внимательным отцом эти последние годы, – признался Джемс, – но работа не позволяла мне отлучаться. Я сам рад, что очутился здесь, и сейчас вижу, что наш визит будет вдвойне интересным: насколько я понимаю, вы собираетесь завершить сегодня великий опыт с собакой. Мы в нашей гостинице получим самые свежие новости.

– Я не могу допустить, чтобы вы находились в гостинице, – запротестовал Ральф. – Вы оба будете моими гостями. Да, да, – добавил он, заметив, что ему собираются возразить. – Никакие отказы не принимаются. Я сам покажу вам город, а относительно опыта могу сказать, что мне будет очень приятно, если вы будете на нём присутствовать сегодня в моей лаборатории в четыре часа.

Учёный нажал кнопку.

– Я пошлю кого-нибудь за вашими вещами, а Питер проводит вас в ваши комнаты.

– Вы необычайно любезны, – ответил Джемс. – Для нас это так неожиданно и – не скрою – в высшей степени приятно. Что же касается присутствия на опыте в вашей лаборатории – это большая честь для нас, сэр, и мы очень благодарны за приглашение.

В это время в приёмную вошёл Питер, и Ральф распорядился насчёт размещения гостей и привоза их багажа, а затем проводил отца с дочерью до лифта и вернулся в лабораторию.

Точно в четыре часа Ральф приветствовал многочисленную группу своих коллег – учёных, съехавшихся со всех концов мира, чтобы присутствовать при завершении знаменитого опыта с «мёртво-живой» собакой.

Толпа репортёров разместилась вдоль стен. Элис и её отец сели возле Ральфа.

Несколько учёных из тех двадцати, что присутствовали на опыте три года назад, с сомнением поглядывали на стеклянный ящик, а у одного или двух репортёров, очевидно не испытывавших священного трепета перед собравшимися в лаборатории мужами, семь из которых имели знак +, был такой вид, словно они собирались повеселиться на предстоящем зрелище.

Когда все приготовления были закончены и два ассистента Ральфа встали по бокам стеклянного ящика, учёный обратился к собравшимся:

– Дамы и господа, – сказал Ральф, – вы собрались сюда, чтобы присутствовать при заключительной фазе моего эксперимента с собакой. Первые шаги по его осуществлению вы наблюдали ровно три года назад в этой комнате. Печати, которые вы тогда положили, целы и неприкосновенны, вы можете их увидеть на тех же местах, где они были поставлены. Я высказал тогда предположение, что мёртвое животное может быть оживлено, или – если хотите – в него можно вдохнуть новую жизнь при условии, что его тело не подверглось разложению и ни один внутренний орган не претерпел никаких изменений. Мной было установлено, что редкий газ – пермагатол обладает свойством сохранять животные ткани и органы; если же его применять вместе со слабым раствором бромистого радия-К, смешанного с антисептическими солями, тело животного может сохраняться без каких-либо изменений долгие годы. В дальнейшем удалось выяснить, что мёртвое тело надо хранить при определённой температуре; это возможно сделать при помощи сплава радия-К. Теперь я готов доказать вам свою теорию.

По знаку учёного ассистенты сломали печати и сняли стеклянную крышку с ящика.

Наступила глубокая тишина. Взгляды присутствующих были устремлены на собаку.

Ральф положил животное на операционный стол, неторопливо снял бинты и ремни. Стол был хорошо виден со всех мест.

Ральф и его ассистенты быстро начали действовать.

Сначала у собаки вскрыли большую артерию и выпустили из неё раствор бромистого радия-К. В лабораторию внесли козлёнка, привязали к столу и, вскрыв у него артерию, соединили её с артерией мёртвой собаки. За несколько секунд тело собаки наполнилось свежей и тёплой кровью, и учёный начал приводить животное в чувство. Собаке дали большую дозу кислорода и посредством электрического вибрационного аппарата заставили пульсировать сердце.

Одновременно один из ассистентов Ральфа приложил к темени собаки полую трубку – катод, который направил сноп могущественных лучей Ф-9 в её мозг.

Едва эти лучи, одни из самых радикальных в качестве мозгового стимулятора, оказали своё действие, собака стала подавать слабые признаки жизни. Сначала у неё судорожно дёрнулась задняя нога. Затем слегка поднялась грудь, и животное сделало попытку вздохнуть.

Спустя несколько минут по телу собаки прошла судорога, мышцы начали сокращаться. Затем последовал глубокий вздох, и животное открыло глаза, словно пробуждаясь от длительного сна.

Ещё через несколько минут собака опёрлась на лапы и стала лакать молоко. Ральф снова обратился к своей аудитории.

– Дамы и господа, эксперимент окончен. Состояние животного служит, думается мне, убедительным подтверждением моей теории.

Репортёры наперегонки бросились вон из помещения, торопясь к ближайшим телефотам, чтобы сообщить новость, которой ждал весь мир, тогда как учёные тесно обступили Ральфа, и один из них, седовласый старец, которого считали деканом учёных со знаком плюс, обратился к нему от имени своих коллег.

– Ральф, – сказал он, – ваше открытие – один из величайших даров, которыми наука наградила человечество. Ведь проделанный с собакой опыт вы можете повторить с человеком. Я очень сожалею, что вас не было на свете и вы не произвели своего опыта, когда я был молодым. Я непременно захотел бы обрести бессмертие и наблюдать чередование веков и поколений, как это отныне станет доступно для всех.

Перед каждым из учёных, наблюдавших за опытом своего коллеги, открылись настолько головокружительные горизонты, что они покидали лабораторию, погружённые в думы о будущем, и едва не забывали проститься с хозяином.

Испытанное нервное напряжение утомило Ральфа, он удалился в свою спальню, чтобы отдохнуть несколько часов. Но едва он закрыл глаза, как перед ним возник образ девушки с ласковыми тёмными глазами, светившимися восхищением, доверием и ещё чем-то, что вызвало в душе учёного чувства, ещё никогда им не изведанные.

Фернанд

На следующий день за завтраком Ральф послал Питера узнать у своих гостей, в котором часу они пожелают пойти вместе с ним осматривать город.

Учёный, по привычке всегда встававший очень рано, предполагал увидеть Элис и её отца не раньше полудня и был очень удивлён, когда Джемс вошёл к нему через несколько минут после того, как Питер отправился с его поручением.

– Я вижу, вы, так же как и я, любите вставать с петухами, – сказал Ральф после обмена приветствиями.

– Как и моя дочь, когда она дома. Но путешествие и волнения вчерашнего дня её утомили. Если разрешите, я позавтракаю с вами, а затем уйду – у меня назначена встреча с одним из главных инженеров туннеля.

– Значит, вы не примете участия в прогулке по городу?

– Нет, но это не должно расстраивать ваши планы. Я уверен, что Элис будет с вами в безопасности, – улыбнулся отец, – и, кроме того, мне кажется, что вы, молодёжь, можете прекрасно обходиться без нас, стариков.

– Очень сожалею, – ответил Ральф, но в душе был рад тому, что ему удастся провести целый день наедине с той, которая за несколько часов завладела его воображением. Может быть, эта мысль как-то отразилась на его лице, потому что Джемс 212В 422 улыбнулся про себя.

Когда Питер вернулся, его хозяин сидел за столом со своим гостем. Их разговор перескакивал с одного на другое без особой связи, пока, перед окончанием завтрака, отец Элис, складывая салфетку, не сказал:

– Прежде чем уйти, я должен обратиться к вам с просьбой, которая может показаться вам странной. – Он сделал паузу, словно колебался. – Я уже говорил, что с вами Элис будет в безопасности. У меня есть основание говорить об этом. Признаюсь, у меня появилась причина за неё беспокоиться. Молодой человек, некто Фернанд 600 10, в последнее время ведёт себя очень глупо: он просил её руки уже несколько раз, и Элис ему отказывала. Теперь он буквально не даёт ей прохода – его приставания стали смахивать на преследование. Дня четыре назад он даже дошёл до того, что стал ей угрожать.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11