А бабушка Тася с изумлением вертела в руках обе галоши Сергея Васильевича. Эти галоши она узнала бы среди тысячи!
      Откуда они здесь? И почему их две?
      Но вокруг стоял такой крик и лай, что она решила заняться этой загадкой позже. А галоши, пока они опять не исчезли, сунула в кошёлку.
      А лай и шум стоял потому, что Алиса тискала Шарика и кричала:
      - Черноморы дурацкие! Что, убежали? А потом пристально поглядела на Шарика и похвалила;
      - Молодец, Шарик. Хорошо превратился обратно.
      Когда всё успокоилось и объяснилось, Таисия Петровна с удовольствием узнала, что щенка зовут Шариком, а неизвестное существо из бидона - тритоном полосатым. Но когда выяснилось, что его надо немедленно отнести к писателю Алексею Ивановичу, которому он вместо кошки и собаки, - она ахнула:
      - Вот беда какая! А я его сама отослала к Александру Владимировичу! У него столько мух...
      Лида помертвела. Теперь уже всё... Кончено!
      Но в жизни бывает так: не везёт, не везёт, а потом ка-ак повезёт!
      - Да вот он! - крикнул Женька и понёсся на самокате навстречу Сергею Васильевичу. Он только что показался в конце бульвара - без шляпы и с банкой.
      Подойдя ближе, Сергей Васильевич с сокрушением сказал:
      - Понимаешь, Тасенька, такая незадача! Александр Владимирович отказался. Ему некогда ловить мух. У него сейчас три кошки, ёжик и семеро котят...
      Наконец-то Шершилина держала в руках тритона! И не какого-нибудь, а того, того самого!
      И наконец-то Женька добился своего: раскрыл-таки тайну до конца! Теперь он мог рассмотреть тритона от носа до хвоста!
      - Ну, пошли! - сказала Лида. - Скорее пошли! Скорее, скорее!
      Впереди было самое главное: вернуть тритона Алексею Ивановичу. И самое трудное: умолить его прийти всё-таки в школу...
      Лида вынула из ведра соломенную шляпу, положила на скамейку и бережно опустила в ведро банку с тритоном.
      - Такое большое вам спасибо! - сказала она старикам.
      Таисия Петровна, прощаясь, сказала:
      - Приходите к нам чай пить!
      - С Шариком? - деловито спросила Алиса.
      - А как же! - сказала бабушка Тася.
      На скамейке осталась лежать соломенная шляпа. Таисия Петровна искоса взглянула на неё, потом нахмурилась и строго спросила:
      - А где же это ваша шляпа, позвольте спросить?
      - Тася! На этот раз я не виноват! - воскликнул Сергей Васильевич. Со мной случилась совершенно невероятная история!
      И он сел на свою шляпу, чтобы рассказать, как он её потерял.
      - Я ехал на речном трамвае. Я стоял около борта и думал... впрочем, неважно, о чём я думал.
      - Я знаю, о чём, - сказала Таисия Петровна.
      - Не было ни дуновения ветерка. И вдруг моя шляпа - заметь, без малейшей причины! - дёрнулась... сама, представляешь? И вспорхнула!
      Таисия Петровна всплеснула руками.
      - И, нарушая все законы природы, направилась... куда бы ты думала?
      - Ты меня пугаешь!
      - Поперёк реки к берегу!
      - Боже мой! И где же эта шляпа?
      - Боюсь даже думать, - сказал Сергей Васильевич и встал.
      - А это что? - кротко спросила Таисия Петровна и протянула мужу сплющенную соломенную шляпу.
      Сергей Васильевич недоверчиво взял её - и увидал внутри свою метку!
      - Это чудо! - воскликнул он.
      - В таком случае, что же это? - и она подала ему обе его галоши.
      19
      Нет! Не успеть! Всё равно не успеть. Будь у Лиды сто рук и сто ног - и то она не смогла бы переделать всех дел. А всё надо было разом, сейчас же, немедленно!
      Через час начинается школьный вечер. И никто не подозревает, что вечер провалится. Писателя не будет. А бесчестная Шершилина до сих пор не может пойти в школу и сказать всю правду.
      А через полчаса на стройке загудит рельса, кончится работа. А бесчестная Шершилина, которая всех обманула и скрылась с чужим ведром и квасом, до сих пор не может вернуть ведро и деньги и попросить прощения!
      А через несколько минут вернётся домой Алисина мама и будет рыдать и проклинать того бесчестного человека - а это она, Шершилина! - который украл её ребёнка и её собачку!
      А Алексей Иванович... ну, об этом лучше даже не думать.
      Так, мучаясь, Лида бежала по улице, таща за руку Алису, прижавшую к себе Шарика, а сзади гремел самокатом Женька.
      Вдруг Лида остановилась.
      - Женя! - сказала она. - Женя! Ты можешь меня спасти?
      - Могу! - сказал Женя, и глаза его засверкали.
      - Есть у тебя деньги?
      - Масса! - сказал Женька и вытащил из кармана кулак, полный медяков.
      Лида вынула из ведра тритона, а ведро отдала Женьке. И рассказала брату, как он может спасти свою сестру Лиду от позора.
      И Женя, поставив ведро на самокат, развил самую большую скорость, на какую были способны он и его машина.
      А Лида свернула в Озёрный переулок и тоже развила самую большую скорость, какую только позволили развить Алиса и Шарик.
      Первым в квартиру ворвался Шарик и на радостях облаял всё, что там было. Но этого ему показалось мало. Он вскочил на подоконник и стал облаивать всю улицу.
      - Бедный Шарик, - сказала Алиса. - В нём набралось чересчур много лая, пока он был галошей.
      Но мы-то знаем, что Шарик лаял совсем не поэтому. Он хвалился перед всеми кошками и автобусами, что никто из них не умеет летать над столиками с сосисками, а он, Шарик, умеет.
      - Так и знала! - сказала, открывая входную дверь, Алисина мама. - Эта собака доведёт меня до сумасшествия! А это кто же? - удивилась она, увидев Лиду.
      Алиса начала объяснять, Лида тоже начала объяснять, они говорили обе разом. Но если бы даже говорили по очереди - всё равно ничего бы не было слышно из-за лая.
      Тогда мама заперла Шарика в ванной и потребовала, чтобы ей всё объяснили толком.
      Алиса объявила, что вот она уже наняла себе няню. А няня сказала, что она уже больше не няня. Алиса подняла крик. Тогда мама отвела её в ванную к Шарику, и они с Лидой спокойно поговорили. На прощанье мама сказала:
      - Алиса нанимала тебя в няни, а я нанимаю в гости. Приходи к нам почаще, мы все трое будем тебе рады!
      - Большое спасибо, непременно, не сердитесь на меня! - сказала Лида и убежала, подхватив свою банку с тритоном.
      Женька толкал самокат, придерживая ведро с квасом.
      - Алло! - кричал он встречным. Теперь он никого не объезжал, даже коляски с детьми. А его все обходили, потому что видели: человек едет с делом, а не зря.
      На стройке уже били в рельсу. С лесов спускались рабочие. Где же эта Нюра, чей квас?
      Женька встал посреди двора и крикнул во всё горло:
      - Эй! Кто тут есть Нюра Жучкова?
      - Жучкова! Жучкова! - пошёл крик по стройке.
      - Вот она я! - гаркнула с лесов Нюра и спустилась.
      - Берите ваш квас и ваше ведро, - солидно сказал Женька. - И чтобы не было позора моей сестре Шершилиной Лидии. И ещё две копейки сдачи.
      Вокруг Женьки собралась вся бригада. Ведро с квасом пустили по кругу, и все пили за Шершилину и её брата. И Женька пил тоже.
      А потом пришёл усатый. И его угостили. Жучкова сказала ему, что прислали нового рабочего с современной техникой, и показала на Женьку и его самокат.
      - Вот спасибо! - сказал усатый. - Теперь пятый этаж обеспечен.
      - А я хочу на пятый этаж. Можно? - спросил Женька.
      Его повели на пятый этаж, который ещё не был достроен. И Женька долго стоял и смотрел сверху на реку, улицы и сады, где ещё хранилось для него столько неразгаданных тайн.
      С банкой в руке, с замирающим сердцем стояла Лида Шершилина перед квартирой писателя Мамонтова.
      Наконец, собравшись с духом, она позвонила.
      Дверь открыла величественная тётя Лиза. В руке у неё была почему-то чайная ложечка.
      Лида начала что-то лепетать. Тётя Лиза внимательно слушала и смотрела на неё. Лида сбилась и умолкла.
      - Значит, это Шершилина двадцать семь? - осведомилась тётя Лиза. - И с ней тритон гребешком? Войдите!
      Она привела Лиду в знакомую комнату с бабочками и птицами. Лида поставила банку с тритоном на стул.
      - Очень вас прошу, простите нас! - сказала Лида. - То есть меня, а не Коробкина. То есть потому, что Коробкин ни в чём не виноват. Это всё я...
      - Хорошо, я поняла. - Тётя Лиза царственно кивнула. - Я прощаю тебя, а не Коробкина.
      - А... Алексей Иванович?
      - Думаю, что Алексей Иванович тоже тебя простит. Имея в виду, что ты вернула ему эту его гадость. Но Алексея Ивановича нет дома.
      И опять свет померк перед Шершилиной... Спасти школьный вечер невозможно. Погасла последняя надежда...
      А тётя Лиза милостиво говорила:
      - Пойдём, Шершилина двадцать семь, пить чай с ватрушками. Я только что испекла.
      Лида вспомнила, что она не ела с самого утра, и проглотила слюну. Но времени уже не было. Ни секунды!
      - Большое спасибо! - сказала она и помчалась в школу.
      - Вот так мне и надо! Так мне и надо! - твердила себе Лида, подбегая к школе.
      Внизу в раздевалке она с отвращением посмотрела на себя в зеркало.
      В старом платье, в извёстке, растрёпанная... Да, в хорошем виде является делегатка Шершилина на школьный праздник! "Так мне и надо! - снова мстительно подумала она. - Даже бант завязывать не буду".
      Она, еле дыша, поднялась на второй этаж.
      Поздно! Вечер уже начался. В коридоре никого не было. Она подошла к двери зала. За дверью стоял гул и смех. Вот захлопали в ладоши...
      Лида постояла ещё перед дверью и с отчаянием разом распахнула её.
      По сцене, засунув руки в карманы, ходил Алексей Иванович и что-то весело рассказывал! Все так его слушали, что никто не оглянулся на Лиду.
      Но Алексей Иванович заметил её и заговорщицки подмигнул ей.
      Лида тихо села в последнем ряду и закрыла глаза. Вдруг она так устала и такая тяжесть свалилась с её души, что какое-то время она ничего не слышала. А потом вместе со всеми и с Алексеем Ивановичем путешествовала по Австралии.
      А когда вечер кончился (очень хороший вечер, куда шестому "Б" с его водолазами!), Лида побежала в учительскую и позвонила Мише Коробкину. Но подошёл его отец и сказал, что он просит оставить мальчика в покое.
      - Скажите ему: тритон нашёлся, писатель пришёл, всё хорошо! - крикнула Лида и повесила трубку.
      Она вернулась в зал. Алексей Иванович, оказывается, уже искал её, чтобы сказать спасибо за телеграмму. Он очень обрадовался, узнав, что его дракон ждёт его дома. А потом писатель вёз Лиду домой в своей машине. Но у Лиды было ещё одно, последнее дело. Когда они проехали зоомагазин и ту самую подворотню, Лида попросила его остановиться.
      - Спокойной ночи, Алексей Иванович, спасибо, мне сюда. Извините меня за всё!
      На почтамте было уже пусто и не очень светло. За столом сидел один-единственный человек и обдумывал телеграмму.
      Лида подбежала к знакомому окошечку.
      Там дежурила другая телеграфистка.
      - Знаете что? - сказала Лида. - Я тут днём давала телеграмму. И у меня не хватило одной копейки. Возьмите, пожалуйста!
      И Лида Шершилина пошла домой с лёгким сердцем.