Не кончив спора о Яшине и тигре, они почувствовали, что уже могут встать и действовать. Правда, план действий был ещё неясен. Поэтому они пока пошли куда глаза глядят. Глаза глядели в Сад отдыха. Туда они и отправились.
      По дороге братья решали вопрос: кто выше прыгает - лягушка или блоха? Боря стоял за лягушку, Лёва - за блоху. Оба кричали: "Докажи!" Но ни лягушки ни блохи под руками не было. Они вошли в сад.
      В одном из уголков Сада отдыха был шахматный клуб. Вокруг киоска, где выдавали шахматы и домино, стояли маленькие столики. За ними в глубоком молчании сидели игроки.
      Друг против друга, упёршись кулаками в щёки, сидели Сергей Васильевич и бывший вагоновожатый трампарка номер один. Хотя погода была хорошая, Сергей Васильевич, помня, что вчера их разогнал дождь, был сегодня в галошах.
      Настроение у него было неважное. Только что он "зевнул" слона. Он уже минут двадцать смотрел на доску. И вдруг спросил:
      - Какими я играю?
      - Чёрными, дорогой товарищ, чёрными! - ехидно ответил вагоновожатый и показал на чёрного слона, который стоял уже не на доске, а сбоку на столике.
      Сергей Васильевич беспомощно огляделся. Вокруг сидели, уткнувшись носами в доски, люди в соломенных шляпах. Но никому не было дела до того, что человек пропадает. А главное, не было рядом Таси.
      Нянька Лида вела на прогулку Алису и Шарика. Чёрный Шарик рвался вперёд, натягивая поводок так, что ошейник грозил его задушить. Он хрипел и кашлял, бросаясь в разные стороны. Другой такой любопытной собаки на свете не было. Его интересовало всё: каждая бумажка на тротуаре, спичечный коробок, яблочный огрызок. Но особенно его привлекали зонтики и шнурки на ботинках. Он натягивал поводок поперёк тротуара, и прохожие должны были скакать через верёвочку. Он закатывался под все ворота и скамейки, ошеломлённый вихрем незнакомых запахов.
      Они вошли в сад.
      - Вот посмотришь, как все сейчас прибегут! - гордо сказала Алиса Лиде.
      И правда. Как только они вошли, к ним со всех сторон побежали дети, бросая песочницы и скакалки.
      - Чёрненький пришёл! Шарик, Шарик! Можно, я его поглажу? - кричали они.
      - Нельзя, - важно сказала Алиса. - Он ещё не знает ваши фамилии и может укусить.
      Тогда все наперебой закричали свои фамилии и начали знакомиться с Шариком.
      А Лида стала присматриваться: что делают другие женщины, когда приводят детей в сад? Сидят на скамейках и разговаривают. И она тоже села - на ту самую скамейку, где утром сидела с Мишей.
      Вспомнив это утро, она горько вздохнула. Лида вздохнула бы ещё тяжелее, если бы знала, что к ней приближается новая беда.
      По главной аллее шли братья Боря и Лёва.
      - А я говорю: могут! - это Боря.
      - А я говорю: не могут! - это Лёва.
      - Так что, по-твоему, не бывает говорящих собак?
      - Ну, может, одна или две на весь мир. И то самые гениальные.
      - Так я же не про гениальную! Я про всякую! Что всякая собака может сказать "ку-ку"!
      - Будет тебе собака говорить "ку-ку!". Не такая она дура!
      - А я говорю; будет!
      - А докажи!
      - А вот давай сюда любую собаку, я её в два счёта научу говорить "ку-ку"!
      - Пари?
      Они заключили большое пари. Лёва поставил почти целый топорик, который нашёл в лесу, а Боря - чудный велосипедный насос.
      Теперь дело было за собакой. И через несколько шагов они увидели эту собаку. Конечно, это был Шарик!
      Дети обступили его со всех сторон. Те, чьи фамилии Шарик уже знал, гладили его. А те, которые ещё сами не знали своих фамилий, стояли и завидовали.
      - Эту можешь? - спросил Лёва.
      Боря, прищурившись, внимательно посмотрел на щенка.
      - В два счёта, - ответил он. - Забирай её и идём.
      - Да, забирай! - сказал Лёва. - Она же чья-то. А если не дадут?
      Боря снисходительно поглядел на Лёву. Недаром он был старше на пятнадцать минут.
      - А ты что, спрашивать собрался?
      - Так заревут...
      - Ха! Ещё спасибо скажут! Взяли на часок необразованную собаку, а вернули говорящую! А пока, чтобы детки не плакали...
      Боря обвёл глазами сад, остановился на шахматистах и вдруг фыркнул.
      - Есть план!
      Заговорщики пошептались, похихикали и разошлись.
      Боря пошёл к шахматистам, к столику, где играл Сергей Васильевич. Думая над ходом, Сергей Васильевич машинально покачивал галошу на носке ботинка. Боря стал за его спиной и сделал вид, что следит за партией (хотя он играл шахматами всего один раз, да и то в уголки).
      А Лёва, заложив руки за спину, подошёл к Алисиному кружку.
      - Ах, какая чудная собачка! - сказал он фальшивым голосом. - Чья это собачка?
      - Моя! - гордо сказала Алиса.
      - Её! - хором сказали дети и показали на Алису пальцами.
      Лёва продолжал разведку:
      - Ну и как же зовут эту чудную собачку?
      - Шарик! - сказали все в один голос.
      - Какое чудное имя! - сказал Лёва. Теперь он знал всё, что нужно, и можно было начинать.
      - Слушайте, ребятки, - сказал он. - А знаете вы такую чудную игру: прятки с собачкой?
      Никто не знал этой игры - и все хотели в неё играть. Лёва как можно красочнее объяснил, какая это прекрасная игра: все спрячутся как можно дальше. Алиса с Шариком будут водить. И Шарик сам отыщет всех до одного - вот увидите!
      - Ты до сколька умеешь считать? - спросил он Алису.
      - Десять раз, - сказала Алиса. Лёва прикинул в уме.
      - Будешь считать три раза до десяти, поняла? Чур, не подсматривать! А то ничего не выйдет. Ну, раз, два, три!
      Дети разлетелись, как воробьи. Алиса, не выпуская поводка, прижалась лбом к дереву, закрыла глаза и начала считать.
      И тут всё совершилось в какие-нибудь несколько секунд!
      Лёва свистнул и махнул рукой. Боря тотчас нагнулся, осторожно снял с носка Сергея Васильевича галошу и помчался к Лёве.
      Алиса сосчитала до десяти и спросила:
      - Пора?
      - Не пора! - на бегу ответил Боря.
      А Лёва в это время, присев на корточки, быстро отстёгивал ошейник. А Шарик - Шарик, который лаял часами, когда не надо было, сейчас, когда надо было не только лаять, но и визжать, - Шарик вилял хвостиком! Алиса ещё раз сосчитала до десяти.
      - Пора?
      - Не пора! - крикнул Лёва, убегая с Шариком под мышкой.
      А Боря, давясь от смеха, застёгивал ошейник на галоше Сергея Васильевича.
      Алиса сосчитала до десяти в третий раз.
      - Теперь пора? - спросила она.
      Никто ей не ответил.
      Тогда она сказала сама себе: "Пора" - и открыла глаза.
      - Шарик, нам пора!
      Алиса оглянулась...
      ... Когда Лида примчалась на отчаянный вопль Алисы, она увидела галошу в ошейнике и Алису, которая сидела на земле и с ужасом глядела на эту галошу.
      А вокруг не было ни души. Все дети спрятались и ждали, когда Шарик их найдёт.
      - Где ты, Шарик?
      Бедная, бедная Алиса.
      Несчастная Шершилина!
      13
      Проиграв ещё одну партию, Сергей Васильевич вернулся домой в одной галоше.
      - Понимаешь, Тася, - начал он, - он вышел пешкой от короля. И если бы я...
      Тут он увидел, что жена сурово смотрит на его ноги. Он тоже посмотрел на ноги, не заметил ничего особенного и продолжал:
      - ...пошёл конём...
      - Где вторая галоша?
      - А разве их было две? - удивился Сергей Васильевич. Он ещё мысленно продолжал играть.
      - Ну что ж, - сказала Таисия Петровна. - Одна крышка и одна галоша за день, в конце концов, не так много.
      И пока Сергей Васильевич снимал плащ и свою единственную галошу, Таисия Петровна уже забыла о другой. Она рассказывала мужу, какая прелесть это существо из бидона.
      Они пошли в комнату. На столике стояла старинная супница, расписанная розами. Обычно она красовалась в стеклянной горке и вынималась только в дни рождения стариков, когда к ним съезжались дети и внуки. Сейчас на дне супницы была налита вода и плавали какие-то растения. А посреди скалой стояло пресс-папье из горного хрусталя, всегда украшавшее стол Сергея Васильевича. На скале, растопырив гребень, сидело разноцветное существо и пристально глядело на Сергея Васильевича.
      - Просто не знаю, чем его кормить! - жаловалась Таисия Петровна. - Я ему предлагала гречневую крупу, куриную котлету, рижский хлеб, цветную капусту, а оно нос отворачивает и худеет на глазах!
      Сергей Васильевич задумчиво смотрел на тритона.
      - Видишь ли, Тася... оно похоже с одной стороны на лягушку, а с другой на ящерицу. Я бы сказал, что оно - нечто среднее между ящерицей и лягушкой. Значит, надо посмотреть в энциклопедии на "Я" и на "Л".
      Он достал два тома Большой Советской Энциклопедии и углубился в чтение.
      - Тася! - крикнул он радостно. - Я был прав! Обе они едят одно и то же! Нет ли у нас какого-нибудь жука?
      - В моём доме нет жуков, - сказала Таисия Петровна.
      - Или мухи, - продолжал Сергей Васильевич. Старики начали охотиться за мухами. К сожалению, в квартире была такая чистота, что они нашли только двух мух, а поймали одну, и то при этом Таисия Петровна свалилась со стула, а Сергей Васильевич сбил стенные часы.
      Но всё было забыто в то мгновение, когда тритон проглотил муху!
      Запыхавшись, старики сели на диван.
      - Значит, будем кормить мухами, - весело сказал Сергей Васильевич.
      - А кто этих мух будет ловить и где? - ехидно спросила Таисия Петровна.
      - Ну, Тася! В конце концов можно и бабочек...
      - Только этого мне не хватало - скакать за бабочками!
      Таисия Петровна направилась к стенным часам, подняла их с полу и твердо сказала:
      - Я вижу только один выход. Ты отвезёшь этого страдальца к Александру Владимировичу. Он добрый человек и, конечно, согласится ловить мух.
      Сергей Васильевич, в новой соломенной шляпе, спускался по лестнице. В руках у него была банка из-под маринованных грибов, а в банке сидел тритон.
      А внизу у парадной дежурил Лидин брат Женька.
      Вспомним, что утром, когда Женька налетел на коляску и его схватили за ухо, старик с тайной в бидоне успел от него ускользнуть. Но Женька был не из тех, кто отступает при первой неудаче. Он решил выследить старика во что бы то ни стало.
      Сергей Васильевич и не подозревал, что, когда он мирно шёл в сад играть в шахматы, за ним по пятам катил сыщик на самокате. Женька проводил его до самого сада и подождал, пока началась партия. Тогда он решил, что старик от него не уйдёт и можно скатать домой поесть.
      Между прочим, в саду у него вышла небольшая неприятность: он увидал Лиду, и пришлось прятаться за киоском, чтобы она не заметила.
      Когда Женька вернулся из дому на свой пост, Лиды в саду уже не было, а старик доигрывал партию. Женька дождался конца игры и проводил старика до его дома.
      По дороге Женька заметил странную вещь: на старике была только одна галоша. Женька понял, что это неспроста и что он правильно сделал, когда стал следить за этим загадочным стариком. Он твердо решил не уходить с поста, пока не раскроет всех тайн!
      Внимание! Из парадной выходит загадочный старик! И несёт банку! А в банке что-то шевелится! Конечно, то самое, что прыгнуло с балкона в бидон!
      Женька вился на самокате вокруг Сергея Васильевича, лавируя среди прохожих, подъезжал то справа, то слева и пытался заглянуть в банку. Но видел только этикетку "Маринованные грибы" и лапки с перепонками.
      Вот что: лучше он заедет спереди!
      Женька выехал на мостовую, в три замаха ноги обогнал старика с банкой, потом повернул.
      Старика не было!
      Женька дёрнулся направо, налево...
      Синий плащ и соломенная шляпа мелькнули на переходе. Женька ринулся туда, догнал беглеца и уже не отставал от него.
      Вот наконец удобный момент. Женька объехал старика, круто затормозил, и... какой ужас! Это был не тот старик и не та банка. Та была только шляпа.
      Старик опять от него ускользнул!
      - Проклятие! - сказал Женька.
      Но не думайте, что он отступит. Он только съездит домой, подкрепится и опять вернётся на пост.
      14
      С большим ведром в одной руке и с удочкой в другой председатель отряда Коробкин шагал по берегу реки. Он выбирал самое рыбное место. Его план был прост и разумен: наловить рыбы, продать, разделаться с тритоном, Шершилиной и вылезти из этой дурацкой истории.
      Вот, кажется, нашёл!
      У самой реки стоял деревянный домик. На нём торчала антенна телевизора. Рядом в реку уходили шаткие мостки.
      По всему берегу, как птицы на проводе, сидели рыбаки и торчали удочки.
      Сперва Миша прошёлся туда и обратно и пригляделся. Лучше всего клевало у одного старого рыболова. Он сидел в тени домика. У него было три удочки, и он едва успевал снимать с крючков рыбу и бросать в ведёрко.
      Миша решил, что его место тут. Он подошёл и прежде всего любезно сказал:
      - Здравствуйте!
      Рыболов, не глядя на него, что-то пробурчал. Рыбаки терпеть не могут, когда им мешают.
      Миша был вежливым мальчиком. Он поставил своё большое ведро рядом с рыбаком, сел и пожелал ему хорошего улова. Рыболов просто плюнул от ярости. Нет хуже, как сказать что-нибудь такое, когда человек удит рыбу!
      Миша больше не заговаривал с рыбаком, но искоса посматривал на него и всё делал, как он: немножко размотал леску, нацепил червяка на крючок и забросил в реку.
      Не клевало. У рыболова тоже перестало клевать. И он начал бурчать себе под нос о некоторых, кому не хватает места, кто сам рыбалку не понимает и другим пакостит.
      Миша подумал: "Не твоё дело, где хочу, там и сижу". Но вслух ничего не сказал.
      Они глядели на поплавки. Рыба не клевала. Старого рыбака душила ярость. Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на Коробкина, на его большое ведро.
      - Эй, ты! Тебе ведёрко не маловато? Ты бы лучше ванну!
      Миша молчал. Он злорадно думал, что его удочка вдвое длиннее, чем у этого грубияна. Миша ему сейчас покажет. Вот закинет крючок на самую середину реки...
      Он привязал камень к грузилу, встал, и, взявшись обеими руками за удочку, ка-ак размахнулся!..
      Что это значит? Кто это держит леску за его спиной? Миша оглянулся и увидел, что его крючок зацепился за антенну на домике.
      Между тем в домике три сестрички и кошка сидели перед телевизором. Они смотрели передачу "Для семьи". Родители на экране объясняли своим непослушным детям, как плохо вести себя плохо, и как хорошо вести себя хорошо.
      На этом месте самая маленькая сестричка Люська заснула и свалилась со скамейки. Валя и Галя подняли её за шиворот и усадили на место.
      А Миша Коробкин отчаянно дёргал леску, антенна качалась, но не отпускала крючок.
      Рыбак с наслаждением смотрел на эту сцену.
      - Эй, парень! - сказал он. - Может, научишь: на какую наживку дома клюют?
      Что такое? В телевизоре родители вдруг лихо заплясали! Верхние половины туловищ отделились от нижних, а непослушных детей стало вдвое больше. По экрану побежали весёлые полосы.
      У трёх сестричек загорелись глаза. Они подпрыгивали, визжали, хлопали в ладоши и хохотали. Кошка мяукала, а маленькая Люська от смеха свалилась со скамейки, но её не подняли.
      Мише Коробкину пришлось влезть на крышу и отцепить крючок. А рыбак веселился на берегу. У него опять начало клевать.
      И вдруг на экране всё исчезло и появилось другое: "Ремонт сельскохозяйственного инвентаря".
      Девочки дружно заревели. Прибежала мать и нашлёпала всех подряд, и даже кошку, хотя кошка была не виновата.
      Миша тоже не был виноват ни в чём. Виновата во всём была Шершилина. И рыбак. Больше Миша не сядет рядом с ним. Миша - парень с головой и знает, что делать.
      Он молча забрал своё ведро и пошёл на мостки. Там леске не за что будет зацепиться.
      Пока Миша насаживал червяка, вдали на реке показался речной трамвай.
      На открытой палубе у борта стоял Сергей Васильевич в новой соломенной шляпе. Обеими руками он бережно держал банку, в которой сидел тритон. Сергей Васильевич вёз страдальца к доброму Александру Владимировичу, который так прекрасно ловит мух.
      Миша Коробкин и не подозревал, как близко от него проплывал тритон - тот самый, из-за кого он терпел такие муки!
      Пока Миша возился с червяком, речной трамвай подходил всё ближе.
      Вот он почти поравнялся с мостками.
      Миша опять взялся обеими руками за удочку, размахнулся - и леска с крючком полетела к пароходику.
      Несчастный день!
      Крючок впился в соломенную шляпу Сергея Васильевича. А тот, бедняга, даже не мог схватиться за голову, потому что обе руки были заняты банкой!
      Он только скорбно смотрел, как его новая шляпа птицей неслась к берегу...
      Злой судьбе и этого было мало. Дёрнув удочку, Миша свалился с мостков в воду.
      Рыболов катался по траве от смеха. Но когда Миша, барахтаясь у мостков, заблеял, как ягнёнок, он вытащил его из воды за шиворот.
      Мокрый Миша дрожал на берегу от злости и досады. Рыболов поймал удочку, отцепил шляпу, положил её в ведро и любезно подал Коробкину.
      - С уловом! - поздравил он.
      15
      Придя домой, Боря и Лёва прежде всего посадили Шарика на Борину кровать.
      Лёва требовал, чтобы Боря сразу начал учить Шарика говорить "ку-ку". Но Боря ответил, что прежде всего он хочет видеть тот Левин топорик, который сейчас выиграет. А Лёва сказал, что тогда он хочет видеть тот насос, который скоро возьмёт себе.
      Они ещё раз перевернули комнату, и без того перевёрнутую. Топорик нашли среди банок с крупой.
      Лёва сказал:
      - Теперь можешь учить! Но Боря сказал:
      - Кон на кон!
      Пока насос не будет лежать против топорика, он учить не может.
      Насос нашёлся под вешалкой, в папином сапоге.
      Тут Шарик начал лаять - как всегда, когда не надо. Мальчики испугались: сейчас явится ябеда Серафима Ивановна и прошипит: "Так и знала! Эти бандиты опять притащили какую-то пакость! Имейте в виду: всё доложу отцу!"
      - Тубо! Пиль! Апорт! - кричали Шарику наперебой Лёва и Боря.
      Но щенок не был так образован, как они, и не понимал этих красивых слов.
      - Учи его скорей говорить "ку-ку" вместо лая! - шептал Лёва.
      - Если ты ничего не понимаешь в профилактике (откуда он взял это слово?), то лучше молчи, - сказал Боря. - Как, по-твоему, может голодная собака говорить "ку-ку"?
      - Не может, - честно признал Лёва.
      - Вот то-то и оно! Тогда не спорь, а тащи кусок колбасы!
      Теперь они перевернули кухню. Колбасы не было. Правда, были уксус и винегрет, но они для профилактики не годились.
      Вдруг с улицы донёсся вопль:
      - Борилёва-а-а-а! Боря перегнулся вниз.
      Под окном стояли мальчики с их двора с мячом.
      - Не. Мы заняты, - сказал Лёва.
      - Заняты-ы! - крикнул Боря.
      И вдруг Боря увидел: под ним, на балконе третьего этажа, среди цветов, стоит накрытый столик. А на столике - кофейник, чашка, сахарница, и на тарелочке - две сосиски!
      Внезапная мысль озарила Борю.
      - Ага! - сказал он.
      Таисия Петровна любила иногда выпить кофе на балконе, среди цветов. Там он казался ей вкуснее.
      Выпив чашечку, она вспомнила, что из-за сегодняшних переживаний и ловли мух не успела прочесть газету.
      И Таисия Петровна спустилась вниз, к ящику. Она любила читать газеты. Прежде всего она искала что-нибудь в защиту лесов и рек. Таисия Петровна очень сердилась, когда ломали деревья и лили в реки всякую гадость. И если находила хорошую статью, всегда писала письмо в редакцию, что согласна с автором, обличающим эти безобразия.
      Вернувшись с газетой в комнату, она застыла на пороге: на её балкон откуда-то сверху, медленно вращаясь, опускалась авоська на верёвке. А в авоське вращалась маленькая чёрная собачка. Сверху высовывалась её голова, а хвостик и лапки торчали сквозь петли.
      Таисия Петровна безмолвно смотрела, как авоська с собакой опустилась на столик, опрокинула чашку и взвилась вверх. Потом снова опустилась - прямо на горячий кофейник. Собачка взвизгнула, авоська взлетела и снова начала опускаться...
      - Гм... Чего бы ей летать в авоське? - задумчиво сказала Таисия Петровна.
      На этот раз авоська опустилась прямо на тарелку. Щенок, урча, вцепился в сосиску.
      - Ах, окаянные! - воскликнула Таисия Петровна. Она давно знала своих милых соседей сверху. - Несчастная мученица! Ну, погодите у меня!
      Она сбегала в прихожую и принесла единственную галошу Сергея Васильевича. Потом быстро вытащила Шарика из авоськи и сунула туда галошу.
      - Вот вам сюрприз! - ехидно сказала она.
      А Лёва и Боря сидели на корточках под окном, хихикая и радуясь своей новой выдумке. Боря держал конец верёвки. Когда они точно попали Шариком на сосиску, они на всякий случай спрятались. У них были старые счёты с Таисией Петровной.
      Они спорили о том, сколько времени нужно Шарику, чтобы съесть сосиску, и когда его можно тащить обратно.
      - Я говорю: пора! - сказал Лёва.
      - А я говорю: не пора! - сказал Боря. Они посидели ещё немного.
      - Теперь пора! - сказал Боря и начал тянуть верёвку...
      Они оцепенели... Вместо Шарика в авоське лежала галоша! Та самая галоша, которая осталась в саду вместо собаки!
      ...Как и все события в их жизни, и это кончилось дракой. В результате у Бори появился под глазом такой же синяк, как у Лёвы, и братьев опять нельзя было различить.
      16
      Всё больше и больше хотелось Шершилиной провалиться сквозь землю или превратиться в Шарика.
      Даже о балконе и террариуме она теперь вспоминала, как о чём-то приятном. Тогда, по крайней мере, она ещё не обманула свою бригаду, не утащила чужое ведро, не обидела маленькую девочку, не потеряла чужую собачку...
      Так мучилась Лида, таща за руку безутешную Алису. Голова её гудела: что делать с девочкой? Оставить дома одну без Шарика - невозможно! А её мама вернётся только в пять. А в шесть начнётся школьный вечер - без писателя...
      А в четыре надо быть у подворотни, хотя она охотнее встретилась бы с тигром, чем с Коробкиным.
      Тут Алиса села на асфальт.
      - Не пойду! Отдавай мне Шарика!
      И тогда Шершилина в отчаянии, сама не понимая, что говорит, протянула ей галошу:
      - Вот твой Шарик!
      Алиса открыла рот и перестала плакать. А Шершилина вдохновенно сочиняла:
      - Злой колдун Черномор заколдовал нашего Шарика и превратил его в эту галошу. Понимаешь?
      - Почему? - пролепетала Алиса.
      - А потому что... вот потому что... Шарик загнал на дерево его волшебную кошку.
      - Он не загонял, - сказала Алиса.
      - Загонял, загонял, только ты не видела. Алиса схватила галошу и прижала её к груди.
      - Насовсем? - спросила она, готовясь зареветь.
      - Нет, что ты! - сказала Лида. - Вот мы сейчас придём к Черномору, и я ему скажу такое слово, что он перевернётся!
      - И я ему скажу такое, что он перевернётся!
      - Правильно! - сказала Лида, и они, взявшись за руки, пошли.
      Остался ещё один поворот. Вот уже зоомагазин. Ещё несколько шагов...
      "Наверно, он меня сейчас убьёт, - подумала Шершилина. - Ну и пускай, так мне и надо".
      У подворотни стоял Коробкин.
      - Это Черномор? - спросила Алиса.
      Ничего странного не было в её вопросе. Посмотрели бы вы на Коробкина сами! Перед девочками стоял мокрый, измятый, грязный мальчишка, и за ухом у него почему-то висела водоросль.
      Куда девался чинный председатель отряда? И почему, вместо того чтобы метать громы и молнии в Шершилину, он уныло смотрел вниз, где у ног его натекли две лужицы?
      Лида всплеснула руками.
      Миша поднял глаза и сказал:
      - Чтоб ты пропала, Шершилина.
      И тут в подворотню ворвался тритонщик.
      - Как из пушки! - весело крикнул он. Посмотрел на мокрого Мишу, на растерянную Лиду, на девочку с галошей на руках и добавил: - Полный порядок!
      Наконец Алиса увидела настоящего Черномора! На его чёрном лице сверкали глаза и зубы...
      - Черномор дурацкий! - завизжала она и вцепилась в тритонщика. - Тебе было бы хорошо, если бы тебя превратили в галошу? - Она колотила обалдевшего Черномора галошей и тыкала её ему в нос: - Сейчас же преврати обратно, а то перевернёшься!
      Миша вяло смотрел на всё это. Лида хохотала как сумасшедшая.
      - Уберите от меня эту психованную! - отбивался тритонщик.
      Лида схватила Алису на руки.
      - Это не тот Черномор, это другой Черномор, - сказала она.
      Алиса вздохнула и прижала к себе галошу.
      - Где тритон? - угрюмо спросил Миша. Тритонщик будто ждал этого вопроса.
      - Полный порядок! Был в Малиновке. Восемь штук!
      - Тритонов? - обрадовалась Лида.
      - Ага. Полканов.
      - Собак?!
      - Пеликанов. Берёте?
      Лида закрыла лицо руками. Она умирала от смеха. А Миша Коробкин сел на ведро и заплакал. За ним заревела Алиса.
      Тритонщик снял кепку и мял её в руках. Он смущённо сказал:
      - Брось ты, не расстраивайся. Я же честно говорю: я этих тритонов в жизни не видал, и какие они бывают - не знаю. Бегал как собака... Не евши... Показали бы хоть одного, а?
      Миша зарыдал.
      - Знаешь что, мальчик, ты иди, - сказала Лида тритонщику.
      - Уходи! - сказала Алиса.
      Тритонщик на прощанье сказал:
      - Если кому надо... кролика или что - я тут всегда около магазина. Ты меня знаешь - я как из пушки! И продавец тритонов покинул покупателей. Миша ещё всхлипывал. Лида тронула его за плечо.
      - Иди домой, Мишенька. Я сама пойду в школу, и к Алексею Ивановичу, и на совете скажу: ты не виноват. Я во всём виновата, пусть меня одну исключают!
      Миша встал.
      - Шляпа ещё тут... - начал он, но махнул рукой и ушёл.
      Лида вытащила из ведра соломенную шляпу, озадаченно повертела её и бросила обратно. Потом подняла ведро и взяла Алису за руку.
      - Ну, пойдём, - грустно сказала она.
      - К Черномору? - спросила Алиса.
      - А куда ж ещё!
      17
      Как вы помните, потеряв на улице след Сергея Васильевича, Женька с горя поехал домой подкрепиться.
      Сейчас он возвращался на свой пост. В его кармане по-прежнему гремели монеты. Это ему вчера дала соседка Ольга Павловна - за то, что он целый день не играл на барабане.
      По дороге Женька раздумывал: чего бы себе купить, чтоб веселей было дежурить у парадной? Эскимо или пистоны? Пожалуй, пистоны: их можно щёлкать камнями. Лида! На той стороне, понурив голову, шла с ведром его сестра Лида! И с ней маленькая девочка! А в руках у той девочки галоша! Что это значит?
      - Стоп, - сказал себе Женька. - Это всё неспроста. С этой девчонкой Лида была в саду. Раз! И мой старик был в саду. Два! Старик шёл домой в одной галоше. Три! И они идут с одной галошей. Четыре! Значит - что? Значит, они нашли галошу старика и идут к нему отдавать. Всё!
      Ну, Женька не дурак, чтобы упустить такой случай!
      И он покатил за девочками. Конечно, он не ошибся: они повернули на Садовую, прямо к дому старика...
      Сейчас Лида войдёт - и Женька за ней. "Здравствуйте, я её брат. Покажите, что у вас в банке?"
      Ой, что это? Куда же это они? Почему в тот дом, где тогда с балкона...
      - Лидка! - заорал Женька. - Ты же не туда! Лида обернулась.
      - Старик же не тут живёт! Я знаю, где!
      - Какой старик? - устало спросила Лида.
      - Ну, чья галоша, к кому с балкона прыгнуло это, с лапками...
      - Что?! - крикнула Лида.
      И Женька рассказал всё, что знал и видел.
      18
      Таисия Петровна сидела на бульварчике против своего дома. Чёрный Шарик, вымытый, расчёсанный, на шёлковой ленточке, сидел перед ней и, склонив голову набок, слушал, что она ему говорила.
      - Ты ещё лучше того, с лапками. Для тебя не надо ловить мух и держать тебя в супнице. Шарик смотрел ей прямо в рот.
      - И ты не беспокойся. Я тебя не отдам этим жуликам, мучителям с четвёртого этажа!
      Таисия Петровна неодобрительно посмотрела на окно над своим балконом. Ей показалось, что щенок кивнул головой. Она восхитилась:
      - До чего же ты умница! И я тебе ещё скажу вот что: я тебя не буду учить ходить на задних лапках. Потому что я считаю: умная собака не та, что ходит на задних лапках, а та, которая не желает этого делать. Верно?
      Шарик тявкнул. Таисия Петровна кивнула:
      - Вот я же и говорю.
      А за окном, на четвёртом этаже, Лёва держался за один конец насоса, а Боря за другой, и они тянули его в разные стороны. Лёва кричал, что он выиграл насос, потому что Боря ведь не выучил Шарика говорить "ку-ку", не выучил, верно?
      А Боря кричал, что это нечестно, что он брался учить собаку, а не галошу.
      Тут они услышали с улицы знакомый лай и бросились к окну.
      Внизу на бульваре сидели Шарик и бабушка Тася.
      - Вот вредная! - завопил Боря. - Утащила нашу собственную собаку и нахально с ней гуляет!
      И тут же был готов злодейский план - тот же план похищения, который так блестяще удался им в саду. Тем более, что и галоша имелась под рукой.
      Они схватили её и понеслись по перилам, подбадривая себя воинственными криками.
      По бульвару шагала Лида, весело размахивая галошей. Позади неё Женька учил Алису ездить на самокате. Алиса старалась отталкиваться ногой так же лихо, как Женька. И это ей удавалось, только она каждый раз сваливалась набок вместе с самокатом. Впрочем, Женька её вовремя подхватывал и ставил обратно.
      Они были уже близко от дома Сергея Васильевича. Сейчас тритон будет у Лиды в руках!
      - Смотри, Лида, вон его парадная, - показал Женька. Лида побежала.
      Что она увидела!
      Во-первых, Шарика. Во-вторых, жёлтых мальчишек.
      Тех самых, что преследовали её сегодня весь день. И что они делали, эти мальчишки! Подкравшись из-за кустов к Шарику, которого держала на ленточке какая-то старушка, они воровато отвязывали щенка, держа наготове галошу!
      - Разбойники! - завопила Шершилина не своим голосом и со всей силы запустила в них галошей.
      Галоша заехала Боре между лопаток. Он подпрыгнул и выпустил щенка из рук. Близнецы увидели мчащуюся на них разъярённую Шершилину и бабушку Тасю, которая вскочила со скамейки.
      И, оставив на месте боя свою галошу, они бежали так быстро, как никогда ещё не бегали!