Сегодняшняя приветственная очередь включала в себя не только герцога и герцогиню Донкастер – к счастью, Рочдейл был мало знаком с ними, – но и всех патронесс Благотворительного фонда вдов, которые оплачивали это событие и требовали щедрых пожертвований на благотворительность от каждого гостя.
      Грейс Марлоу, председательствующая в совете попечителей, наверняка будет в числе первых в очереди, но Рочдейл не хотел встречаться с ней в официальной обстановке, когда на нее смотрят все подруги. Он предпочитал более интимную встречу, что означало, что ему придется изучить обстановку, чтобы найти подходящее уединенное местечко.
      Поэтому Рочдейл приехал поздно, но задолго до происходящего в полночь снятия масок, и стал пробираться сквозь толпу, стараясь быть ненавязчивым. Нелегкая задача на маскараде, где все открыто разглядывали всех остальных, надеясь узнать лицо под маской. Рочдейл считал, что большинство присутствующих узнают его довольно легко, поскольку он не слишком старался изменить свою внешность. Он оделся разбойником с большой дороги – напудренный парик, черная маска, длинный черный сюртук и высокие сапоги. Полированные рукоятки двух пистолетов, засунутых за пояс, поблескивали в свете свечей, так же как и большая рубиновая булавка для галстука в белом кружеве на его горле. Честно говоря, Рочдейл действительно чувствовал себя лихим разбойником. Это был идеальный костюм, чтобы похитить его строгую героиню для страстного поцелуя в темноте.
      Донкастер-Хаус был огромен и ярко освещен – в трех невероятных размеров люстрах горели сотни свечей; торшеры, канделябры и бра горели во всех остальных комнатах и коридорах – так что нужно было провести небольшую разведку. В конце концов Рочдейл нашел уединенную приемную, которая подходила для его целей.
      Но он еще не нашел Грейс. Поскольку он понятия не имел, какой костюм искать, он изучал каждую женскую фигуру подходящего роста и возраста. Здесь были благородные дамы в костюмах всех веков: одетые в тоги римские императрицы, прекрасные дамы Средневековья в высоких остроконечных шляпах и платьях с заниженной талией, дамы из шестнадцатого века в фижмах и огромных кружевных воротниках и модницы восемнадцатого столетия в возвышающихся париках и широких кринолинах. Здесь были принцессы из всех стран мира, от Аравии до Китая и России, а одна молодая темноволосая женщина в расшитой бисером оленьей шкуре украсила волосы перьями. Королевы из Франции, Египта и Англии – королев Елизавет было даже несколько. Были еще богини, молочницы и пастушки. Птицы, кошки и одна элегантная тигрица.
      Но никакой вдовы епископа.
      Однако другие вдовы и готовые на многое матроны ловили взгляд Рочдейла и узнавали его. Две откровенно объявили о своей доступности к концу вечера, но Рочдейл отклонил оба приглашения. Сегодня вечером в его голове была только одна женщина. Пока он продолжал искать ее, ему пришло в голову, что поцелуй слишком далек от любовного свидания и что не было причин отказываться от тех двух предложений. Он усмехнулся своей глупости. Когда-то он мог развлекать двух женщин и в то же время искать третью. Должно быть, стареет, раз не может сконцентрироваться больше чем на одной женщине зараз. Причем на той, которая даже не согреет сегодня ночью его постель.
      Где же она? Может быть, струсила и не пришла? Но нет, это её благотворительный бал, и не важно, насколько сильно Грейс хотела избежать поцелуя с ним, она не могла пренебречь своими обязательствами. Точно так же он не мог представить, что она не сдержит свое обещание ему. Рочдейл выиграл их пари законно, без обмана или жульничества, и верил, что внутренний стержень честности не позволит ей нарушить слово. Нет, она где-то здесь, в этом огромном доме, и он найдет ее.
      Он заметил монахиню и улыбнулся, подумав, что Грейс могла посчитать такой костюм подходящим, но когда монахиня повернулась к нему, то оказалось, что это герцогиня Донкастер, хозяйка дома. Его взгляд продолжил обыскивать зал, пока не остановился на женщине в свободном белом одеянии, перевязанном на талии, в длинноволосом рыжем парике и со щитом в руке. Это была Боадицея или, может быть, Афина – он не был уверен. Но не сомневался в ее личности. Это была Вильгельмина, вдовствующая герцогиня Хартфорд. Она улыбалась и разговаривала с арлекином, рыцарем и дамой, стоящей спиной к нему, одетой в бледно-розовое, в светлом парике, ниспадающем ниже талии и украшенном крошечными розовыми цветочками. Два прозрачных розовых крыла украшали ее плечи. Сказочная принцесса, предположил он. Или королева фей.
      Рочдейл решил, что подойдет к герцогине и попытается уговорить ее раскрыть, в каких костюмах пришли ее подруги-патронессы. Если бы он знал, кем нарядилась Грейс Марлоу, это сэкономило бы ему много времени.
      Чем ближе Рочдейл подходил, тем больше его интересовала светловолосая фея. До такой степени, что он на время даже совершенно забыл о Грейс Марлоу. Это была прекрасная фея, по крайней мере сзади. Шелковая розовая ткань ее платья прекрасно облегала изгибы тела. Но больше всего Рочдейла привлекали ее волосы. У него всегда была слабость к длинным волосам, особенно длинным светлым волосам, и хотя волосы феи наверняка были париком, тем не менее они казались соблазнительными: густое золото спускалось тяжелыми волнами, слегка покачиваясь при движении. Возможно, Вильгельмина представит его.
      Но нет. На маскараде, где личность прячется под маской, представления необязательны. Он может просто подойти и пригласить розовую фею на танец. При условии, что она не окажется страхолюдиной, когда обернется.
      Оркестранты настраивали свои инструменты для следующего танца, и танцующие стали выстраиваться в ряды. Даже без музыки воздух заполнял гул сотен разговоров. Но каким-то образом поверх этого шума до него донесся звук, от которого он окаменел на месте. Рочдейл едва не столкнулся с турком в тюрбане и пробормотал извинения. И вот опять он. Этот соблазнительный звук. Звук, который он прекрасно узнал. Богатый, глубокий, невероятно чувственный смех Грейс Марлоу.
      И самое странное, что он, казалось, исходил от розовой феи. Это же не может быть Грейс. Или может?
      Он подошел ближе, он был всего в нескольких футах, когда она вдруг обернулась через плечо, как будто ища кого-то. Их взгляды встретились.
      Грейс Марлоу. Даже несмотря на то что она была в маске, он сразу же узнал ее. Ее глаза расширились за прорезями маски из розовых лепестков, когда она узнала его, но Грейс отметила его присутствие лишь холодным кивком.
      Так-так. Она снова удивила его. Грейс Марлоу, королева фей, являла собой нечто умопомрачительное. Рочдейл вынужден был признать, что, даже если бы не было пари, сегодня она привлекла бы его внимание. Но он был готов поставить еще одну лучшую лошадь, что она ни за что не оделась бы так, если бы не пари. Потому что без этого он никогда бы не поцеловал ее. Нет никаких сомнений, тот поцелуй каким-то образом изменил ее. Костюм был выбран для него. Рочдейл был в этом уверен. И его забавляло, что она так провокационно оделась, только чтобы доказать, что она не так предсказуемо чопорна, как он предположил.
      Ее розовое платье было таким шелковистым и легким, что при движении плыло как облако, приникая к изгибу ее талии, нежно покачиваясь, а потом облегая ее бедро. Тысячи крошечных серебряных звездочек были нашиты на шелк, ловя свет свечей всякий раз, когда ткань двигалась и струилась. Вышитые цветами розовые ленты ниспадали с груди до самого пола.
      И какая это была очаровательная грудь. Платье открывало не так много, как другие, но оно показывало больше прелестей Грейс Марлоу, чем Рочдейл видел когда-либо раньше. Даже вид этих бледных округлых грудей, высоко поднятых корсетом, не мог отвлечь Рочдейла от ее волос. В свете свечей они блестели расплавленным золотом – глянцевые, как старое серебро, густые и прямые – с вплетенными то тут, то там цветочками. Он должен был догадаться, что это не парик. Это волосы Грейс. И они изумительны.
      Его охватило почти неконтролируемое желание ощутить их вес в своих руках и провести по ним пальцами.
      – Могу я пригласить вас на этот танец, королева фей?
      На мгновение в ее глазах промелькнуло опасение, но она кивнула и взяла его протянутую руку. На ней были перчатки из розового шелка, такого тонкого, что они были почти прозрачными, вряд ли имело смысл надевать их, потому что он чувствовал тепло ее кожи, как будто она вообще была без перчаток. Рочдейл поднес шелковистую руку к своим губам и поцеловал ее пальцы. Они слегка дрожали, что заставило его улыбнуться.
      Он взял Грейс под руку и повел на середину зала, где пары уже выстраивались в ряды для следующего танца.
      – Вы знаете, кто я, мадам?
      – Да, конечно. Дик Терпин, не так ли? Или, может быть, Том Кинг?
      Он улыбнулся:
      – Сегодня вечером я просто безымянный разбойник с большой дороги. А вы…
      – Титания.
      – Конечно. Вы выглядите великолепно, моя королева. Вы сделали это для меня? Потому что знали, что должно произойти между нами в этот вечер? Вы оделись так, чтобы соблазнить меня? Если так, то вы преуспели. Честно говоря, мы могли бы пропустить танец и…
      – Они настоящие? – Она показала на пистолеты за его поясом.
      – Да. А они настоящие? – Вопрос дал ему предлог коснуться ее волос, что он и сделал. Мягкие. Шелковистые. Они даже пахли сладко, как будто все те крошечные цветочки были настоящие, а не шелковые. – Боже мой, конечно. Вы решительно бесстыдны сегодня, Титания. Это вам идет.
      Они заняли свои места в конце ряда как раз перед тем, как зазвучала музыка. Двигаясь в танце, они не разговаривали, но Рочдейл использовал каждую возможность коснуться ее, незаметно рисуя круги на ее ладони всякий раз, когда держал ее за руку, и быстро сжимая ее талию, когда кружил. Ему доставляло огромное наслаждение просто смотреть, как она двигается. Ее очень правильно назвали, она танцевала легко и грациозно. Не такая, как все эти бурные и энергичные танцоры, каких было много сегодня вечером, она была само воплощение элегантности, каждое движение гибкое и мягкое, почти чувственное. Когда она двигалась, потрясающее платье плыло и струилось вокруг ее тела самым соблазнительным образом. Он не мог оторвать от нее глаз, все время представляя, как эти стройные белые ноги сплетаются с его, эти длинные распущенные волосы рассыпаются по подушке.
      Кто бы мог подумать, что он будет жаждать, чтобы чопорная, добродетельная, цитирующая проповеди скромница согревала его постель?
      И каким же сплетением противоречий она была! Одетая, чтобы завлекать, она была настороженна и замкнута, почти неприступна. Она позволила костюму открыть тело, и все же оставалась укутанной в свою мантию воинствующей морали. Но костюм стал важным шагом. Может быть, за прошедшую неделю ее тревога из-за предстоящего поцелуя превратилась в предвкушение. Может быть, она в конце концов решила, что ей нравятся его поцелуи, и с нетерпением ждала, когда это произойдет снова. Какова бы ни была причина, Грейс Марлоу изменилась. И возможно, к концу этого вечера изменится еще больше.
      Другие мужчины были не меньше очарованы сказочной королевой. Не один бросал голодные взгляды в ее сторону, хотя она, похоже, этого не замечала. Рочдейл почувствовал укол раздражения, что ее откровенный костюм, явно предназначенный для него одного, позволяет каждому исходящему слюной болвану в зале пожирать ее глазами. Он хотел один любоваться, как эти золотые волосы падают на ее плечи. А теперь каждый мужчина в зале наслаждался их великолепием.
      Через мгновение приступ ревности прошел, и Рочдейл посмеялся над своей глупостью. Он не отрицал своего желания к Грейс Марлоу, но она была предметом спора, а не объектом романтического преследования. Как только он добьется ее и выиграет лошадь Шина, то вернется к страстным уступчивым женщинам, к которым привык.
      Пока же он наслаждался тем, что видел, и не мог дождаться, когда увидит больше. Все эти пялящиеся идиоты могут хоть весь вечер раздевать ее глазами. Это не должно волновать Рочдейла, потому что он будет единственным, кто разденет ее, единственным, кто сможет ощутить вкус каждого дюйма ее фарфоровой кожи, единственным, кто окутает себя ее золотыми волосами. Может быть, не в эту ночь, но скоро.
      Эти мысли, должно быть, были ясно написаны на его лице, потому что, один раз поймав его голодный взгляд, она больше ни разу не подняла на него глаза.
      Когда танец кончился, Рочдейл взял ее за руку и повел прочь из зала.
      – Идемте. Давайте пропустим следующий танец. Я должен кое-что показать вам.
      – Что?
      – Увидите. – Он взял ее под руку, и они прошли сквозь толпу танцующих и в конце концов вышли в главные двери бального зала. Джентльмен в костюме Цезаря отпустил многозначительное замечание и плотоядно посмотрел на Грейс, когда они проходили мимо. Рочдейл остановился, положил руку на рукоять пистолета и злобно взглянул на мерзавца. Цезарь попятился и исчез в толпе.
      Коридоры и другие салоны, включая карточный, были почти так же полны, как бальный зал, гостей в масках, смеющихся, пьющих и ведущих себя гораздо более раскованно, чем будь они одеты в обычные вечерние костюмы. Маскарадные костюмы раскрепощали людей, давая им возможность делать и говорить вещи, которые они при других обстоятельствах никогда бы не сделали. Произведет ли бесплотный костюм Грейс такое же влияние на нее? Бог свидетель, он очень надеялся на это.
      Рочдейл провел ее через несколько залов и наконец добрался до двери, которую искал. Он открыл ее и жестом предложил Грейс войти. Она бросила на него встревоженный взгляд, но вошла. Он последовал за ней и закрыл за собой дверь.
      Это была маленькая приемная с единственным столом, стоящим в центре, и несколькими стульями у стен. В камине горел огонь, а на столе стоял поднос с графином вина и двумя бокалами. Последнее было результатом нескольких монет, переданных услужливому лакею. Но камин был зажжен раньше, комната явно предназначалась для использования гостями. Возможно, именно для такой встречи, как эта.
      – Вы это хотели показать мне? – спросила она.
      – Да. Не слишком много, чтобы приводить вас сюда. Я подумал, что это уединенное место идеально для того, чтобы получить мой выигрыш. Могу я налить вам вина?
      – Пожалуйста, давайте уже покончим с этим.
      – Тсс, Титания. К чему спешить? Давайте наслаждаться друг другом. – Он протянул ей бокал кларета, и она взяла его.
      Рочдейл обогнул стол и посмотрел, как она сделала глоток. А потом еще один. Для храбрости, решил он. Несмотря на свой соблазнительный наряд, она была напряжена, как чистокровка перед скачкой. Рочдейл чертовски надеялся, что она не собирается осушить весь графин. Черт возьми, она же нужна ему в сознании.
      – Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил он.
      – Какой вопрос?
      – Вы надели это платье для меня?
      Грейс осушила бокал и поставила его на стол, но не ответила.
      Рочдейл ослепительно улыбнулся:
      – Значит, вы надели его для меня. Я польщен. И рад, что вы вытолкнули себя из вашей туго зашнурованной претенциозности. Знаете, вы выглядите потрясающе. Вы прекрасны. И невероятно желанны.
      Почти прозрачная шаль, легкая как пух, висела на локтях, и Грейс подтянула ее, чтобы прикрыть декольте.
      – Нет, не прячьте себя, Титания. Не надо сомневаться в своем костюме. Это был правильный выбор. Идеальный выбор.
      – Это не только для вас. Я просто хотела для разнообразия надеть что-то другое.
      – Или, может быть, вы хотели побыть самой собой, настоящей собой – для разнообразия. Может быть, настоящая Грейс Марлоу – это неземное, дерзкое создание, а вдова епископа – это просто маска?
      Она возмущенно замотала головой, а потом с царственным видом подняла подбородок в явной попытке доказать, что она – вдова епископа Марлоу, и никто иная.
      – Какова бы ни была причина, мне нравится эта перемена. – Рочдейл снял маску и, обогнув стол, подошел к Грейс. – Очень нравится. – Он протянул руки и осторожно снял с нее маску. Потом взял обе ее руки в свои, скользнул ладонями по обнаженной коже над ее локтями и притянул ближе. – Действительно очень нравится. Вы выглядите просто восхитительно. Ну же, позвольте мне ощутить ваш вкус.
      Он приблизился к ней и поцеловал.
      Она стояла, неподвижная и окаменелая, совершенно не участвуя в поцелуе. Может быть, наказывает его за дерзость? Или наказывает себя за то, что ответила ему в карете?
      «Ну же, Грейс, старушка. Ты же знаешь, что хочешь этого».
      Он трудился над ее губами, используя весь свой опыт и умение соблазнять, чтобы расслабить ее, увлечь, открыть. Одной рукой он нежно обнял ее за талию, а другая поднялась по ее руке и плечу прямо в золотую массу волос. Он прижал Грейс крепче, потом стал прикусывать ее губу зубами, пока ее рот слегка не приоткрылся. Рочдейл сразу же воспользовался возможностью и проник внутрь.
      Он сразу же понял, что ее сдержанность превратилась в нечто совершенно другое, что-то жаркое и в то же время сладостное. Боже, он почти ощутил, как возбуждение сочится сквозь поры ее восхитительной кожи, когда язык Грейс ответил ему. Он углубил поцелуй. Ее руки теперь обнимали его за шею, прижимая, притягивая к себе. Господь милосердный, она была такая удивительная, забирала столько же, сколько отдавала, воспламеняя его.
      И вдруг она ушла. Грейс отстранилась так быстро, что он не успел среагировать, и теперь она оказалась по другую сторону стола, далеко от его рук.
      – Достаточно, – произнесла она. – Вы получили то, что я была вам должна. Ничего больше, пожалуйста.
      Он улыбнулся ее замешательству. Бог свидетель, он здорово смутил ее. Нет, она сама смутила себя, что даже лучше. Прогресс!
      – Хорошо, – ответил он. – Больше ничего. Пока. Но вы не можете отрицать, что вам это понравилось.
      – Вы опытный соблазнитель, лорд Рочдейл, и прекрасно знаете, как заставить добропорядочную женщину забыть об осторожности. Но вы достаточно позабавились и получили свой выигрыш. Мы в расчете. – Она взяла свою маску и стала завязывать ее.
      – Позвольте мне надеяться, что мы еще не в расчете. Вы прекрасная и обворожительная женщина, Грейс.
      – Я не давала вам позволения называть меня по имени, сэр.
      – Да, не давали. Простите. Я просто подумал, что после такого страстного общения мы могли бы быть менее официальными. Но все будет, как вы пожелаете, миссис Марлоу.
      – Благодарю вас. А теперь я должна вернуться к нашим гостям. И… должна просмотреть пожертвования, чтобы понять, сколько удалось заработать.
      – Может быть, достаточно для нового крыла в Марлоу-Хаусе?
      – Это было бы чудесно. Мы смогли бы помочь еще стольким семьям, но маловероятно, что сегодня удастся собрать такую большую сумму. – Ее голос был напряженным, резким. – Я должна идти.
      Она пошла к двери, но Рочдейл оказался там раньше нее.
      – Позвольте мне сначала убедиться, что поблизости никого нет. Нехорошо, если вас увидят выходящей из закрытой комнаты вместе со мной.
      Она резко вдохнула.
      – Да-да, это ни к чему. Благодарю вас.
      Рочдейл приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Мимо проходили, склонив друг к другу головы, погруженные в разговор монах и цыганка, не замечая ни Рочдейла, ни всего остального вокруг. Когда они скрылись за углом, он открыл дверь.
      – Все в порядке. Теперь вы можете спокойно выйти.
      Грейс поспешила мимо него, но Рочдейл положил руку на ее локоть. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, ее серые глаза были испуганные и смущенные.
      – Могу я снова зайти к вам?
      Она нахмурилась и покачала головой:
      – Нет. Я очень занята. Пожалуйста, извините меня.
      И ушла.
      Рочдейл вернулся и налил себе бокал вина. Он выпил его залпом и поздравил себя с прогрессом, которого достиг сегодня. Этот поцелуй лишил ее присутствия духа – черт, он едва не лишил присутствия духа самого Рочдейла, – она смутилась. Ему нужно было сделать следующий шаг прежде, чем ее голова прояснилась. И он придумал новый план. Он знал ее слабое место, и этот план основывался именно на нем.

Глава 6