6
      8 февраля 1835, Крутицкие казармы.
      У тебя, говорят, мысль идти в монастырь; не жди от меня улыбки при этой мысли, я понимаю ее, но ее надобно взвесить очень и очень. Неужели мысль любви не вол(384)новала твою грудь? Монастырь - отчаяние; теперь нет монастырей для молитвы. Разве ты сомневаешься, что встретишь человека, который тебя будет любить, которого ты будешь любить? Я с радостью сожму его руку и твою. Он будет счастлив. Ежели же этот он не явится - иди в монастырь, это в мильон раз лучше пошлого замужества.
      Я понимаю le ton dexaltation36 твоих записок - ты влюблена! Если ты мне напишешь, что любишь серьезно, я умолкну, - тут оканчивается власть брата. Но слова эти мне надобно, чтоб ты сказала. Знаешь ли ты, что такое обыкновенные люди? они, правда, могут составить счастье, - но твое ли счастье, Наташа? ты слишком мало ценишь себя! Лучше в монастырь, чем в толпу. Помни одно, что я говорю это, потому что я твой брат, потому что я горд за тебя и тобою!
      От Огарева получил еще письмо, вот выписка:
      "Lautre jous done je repassais dans ma memoire toute ma vie. Un bonheur, qui ne ma jamais trahi, cest ton amitie. De toutes rnes passions une seule, qui est restes intacte, cest mon amitie pour toi, car mon amitie est uue passion"37.
      ...В заключение еще слово. Если он тебя любит, что же тут мудреного? что же бы он был, если б не любил, видя тень внимания? Но я умоляю тебя, не говори ему с своей любви - долго, долго.
      Прощай, твой брат Александр.
      7
      (Февраль 1835 г.), Крутицкие казармы.
      Каких чудес на свете не видится, Nataliei Я, прежде чем получил последнюю твою записку, отвечал тебе на все вопросы. Я слышал, ты больна, грустна. Береги себя, пей с твердостью не столько горькую, сколько от(385)вратительную чашу, которую наполняют тебе благодетельные люди.
      И вслед за тем на другом листочке:
      (Март 1835 г.)
      Наташа, друг мой, сестра, ради бога не унывай, презирай этих гнусных эгоистов, ты слишком снисходительна к ним, презирай их всех - они мерзавцы! ужасная была для меня минута, когда я читал твою записку к Emilie. Боже, в каком я положении, ну, что я могу сделать для тебя? Клянусь, что ни один брат не любит более сестру, как я тебя, - но что я могу сделать?
      Я получил твою записку и доволен тобою. Забудь его, коли так, это был опыт, а ежели б любовь в самом деле, то она не так бы выразилась.
      8
      2 апреля (1835 г.). Крутицкие казармы.
      По клочкам изодрано мое сердце, во все время тюрьмы я не был до того задавлен, стеснен, как теперь. Не ссылка этому причиной. Что мне Пермь или Москва, и Москва - Пермь! Слушай все до конца.
      31 марта потребовали нас слушать сентенцию. Торжественный, дивный день. Там соединили двадцать человек, которые должны прямо оттуда быть разбросаны одни по казематам крепостей, другие - по дальним городам - все они провели девять месяцев в неволе. Шумно, весело сидели эти люди в большой зале. Когда я пришел, Соколовский, с усами и бородою, бросился мне на шею, а тут С<атин>; уже долго после меня привезли Огарева, все высыпало встретить его. Со слезами и улыбкой обнялись мы. Все воскресло в моей душе, я жил, я был юноша, я жал всем руку, - словом, это одна из счастливейших минут жизни, ни одной мрачной мысли. Наконец, нам прочли приговор38.
      ...Все было хорошо, но вчерашний день, - да будет он проклят! - сломил меня до последней жилы. Со мною содержится Оболенский. Когда нам прочли сентен(386)цию, я спросил дозволения у Цынского нам видеться, - мне, позволили. Возвратившись, я отправился к нему; между тем об этом дозволении забыли сказать полковнику. На другой день мерзавец офицер С. донес полковнику, и я, таким образом, замешал трех лучших офицеров, которые мне делали бог знает сколько одолжений; все они имели выговор и все наказаны и теперь должны, не сменяясь, дежурить три недели (а тут Святая). Васильева (жандарма) высекли розгами - и все через меня. Я грыз себе пальцы, плакал, бесился, и первая мысль, пришедшая мне в голову, было мщение. Я рассказал про офицера вещи, которые могут погубить его (он заезжал куда-то с арестантом), и вспомнил, что он бедный человек и отец семи детей; но должно ль щадить фискала, разве он щадил других?
      9
      10 апреля 1835, 9 часов.
      За несколько часов до отъезда я еще пишу и пишу к тебе - к тебе будет последний звук отъезжающего. Тяжело чувство разлуки, и разлуки невольной, но такова судьба, которой я отдался; она влечет меня, и я покоряюсь. Когда ж мы увидимся? Где? все это темно, но ярко воспоминание твоей дружбы, изгнанник никогда не забудет свою прелестную сестру.
      Может быть... но окончить нельзя, за мной пришли - итак, прощай надолго, но, ей-богу, не навсегда, я не могу думать сего.
      Все это писано при жандармах.
      На этой записке видны следы слез, и слово "может быть" подчеркнуто два раза ею. Natalie эту записку носила с собой несколько месяцев. (387)
      ПРИЛОЖЕНИЯ
      БРАТЬЯМ ПО РУСИ
      Под сими строками покоится прах сорокалетней жизни, окончившейся прежде смерти.
      Братья, примите память ее с миром!
      Наконец, смятение и тревога, окружавшие меня, вызванные мною, утихают; людей становится меньше около меня, и так как нам не по дороге, я более и более остаюсь один.
      Я не еду из Лондона. Некуда и незачем... Сюда прибило и бросило волнами, так безжалостно ломавшими, крутившими меня и все мне близкое... Здесь и приостановлюсь, чтоб "перевести дух и сколько-нибудь прийти в себя.
      Не знаю, успею ли я, смогу ли воспользоваться этим временем, чтоб рассказать вам страшную историю последних лет моей жизни. Сделаю опыт.
      Каждое слово об этом времени тяжело потрясает душу, снимает ее, как редкие и густые звуки погребального колокола, и между тем я хочу говорить об нем - не для того, чтоб от него отделаться, от моего прошедшего, чтоб покончить с ним, - нет, я им не поступлюсь ни за что на свете: у меня нет ничего, кроме его. Я благословил свои страдания, я примирился с ними; и я торжественно бы вышел из ряда испытаний, и не один, если б смерть не переехала мне дорогу. За пределами былого у меня нет ничего своего, личного. Я живу в нем, я живу, смертью, минувшим, - так иноки, постригаясь, теряли свою личность и жили созерцанием былого, исповедью совершившегося, молитвой об усопших, об их светлом (388) воскресении. Прошедшее живо во мне, я его продолжаю, я не хочу его заключить, а хочу говорить, потому что я один могу свидетельствовать об нем.
      Исповедь моя нужна мне, вам она нужна, она нужна памяти, святой для меня, близкой для вас, она нужна моим детям.
      Мы расстались с вами, любезные друзья, 21 января 1847 года.
      Я был тогда во всей силе развития, моя предшествовавшая жизнь дала мне такие залоги и такие испытания, что я смело шел от вас с опрометчивой самонадеянностью, с надменным доверием к жизни. Я торопился оторваться от маленькой кучки людей, тесно сжившихся, близко подошедших друг к другу, связанных глубокой любовью и общим горем. Меня манила иная жизнь, даль, ширь, открытая борьба и вольная речь. Беспокойный дух мой искал арены, независимости; мне хотелось попробовать свои силы на свободе, порвавши все путы, связывавшие на Руси каждый шаг, каждое движение.
      Я нашел все, чего искал, - да, сверх того, гибель, утрату всех благ и всех упований, удары из-за угла, лукавое предательство, святотатство, не останавливающееся ни перед чем, посягающее на все, и нравственное растление, о котором вы не имеете понятия...
      Пятнадцать лет тому назад, будучи в ссылке, в одну из изящнейших самых поэтических эпох моей жизни, зимой или весной 1838 года, написал я легко, живо, шутя воспоминания из моей первой юности. Два отрывка, искаженные цензурою, были напечатаны. Остальное погибло; я сам долею сжег рукопись перед второю ссылкой, боясь, что она попадет в руки полиции и компрометирует моих друзей.
      Между теми записками и этими строками прошла и совершилась целая жизнь, две жизни, с ужасным богатством счастья и бедствий. Тогда все дышало надеждой, все рвалось вперед, теперь одни воспоминания, один взгляд назад, - взгляд вперед переходит пределы жизни, он обращен на детей. Я иду спиной, как эти дан-товские тени, со свернутой головой, которым
      il veder dinanzi era tolto39. (389)
      Пятнадцать лет было довольно не только чтоб развить силы, чтоб исполнить самые смелые мечты, самые несбыточные надежды, с удивительной роскошью и полнотой, но и для того, чтоб сокрушить их, низвергая все, как карточный дом... частное и общее.
      Продолжать "Записки молодого человека" я не хочу, да если б и хотел, не могу. Улыбка и излишняя развязность не идут к похоронам. Люди невольно понижают голос и становятся задумчивы в комнате, где стоит гроб незнакомого даже им покойника"
      А. Герцен
      2 ноября 1852, Лондон. 2 Barrow Hill Place, Primrose Road.
      I
      К ПЕРВОЙ ЧАСТИ
      <ПРЕДИСЛОВИЕ>
      В октябре месяце нынешнего года Герст и Блякет издали английский перевод моих "Записок". Успех был полнейший; не только все .свободомыслящие журналы и ревю поместили большие отрывки с самыми лестными отзывами (с особенной благодарностью вспоминаю я о статьях "The Athenaeum", "The Critic" и "Weekly Times"), но даже тайнобрачный орган пальмерстоновского и бонапартовского союза "Morning Post" забранил меня и советовал закрыть русскую типографию, если я хочу пользоваться уважением (кого? - их, - нисколько не хочу) "
      Этот успех вместе с разбором немецкого перевода в нью-йоркских и немецких журналах решил мое сомнение - печатать или нет часть, предшествующую "Тюрьме и ссылке". В этой части мне приходилось больше говорить о себе, нежели в напечатанных, и не только о себе, но и о семейных делах. Это вещь трудная, не сама по себе, а потому, что по дороге невольно наталкиваешься на предрассудки, окружающие забором семейный очаг. Я не коснулся грубо ни одного воспоминания, не оскорбил ни одного истинного чувства, но я не хотел пожертвовать интересом, который имеет жизнь, искренно рассказанная, целомудренной лжи и коварному умалчиванию, (390)
      Не знаю, стоит ли говорить о гнусных нападках, которым меня подвергла неосторожная проделка издателей, но чтоб не подумали, что я умолчал о них, скажу несколько слов. Издатели переводов, не имевшие никакого сношения со мной, смело поставили слово "Сибирь" в заглавии, Я протестовал. Это не помешало одному журналу напасть на меня. Я отвечал, рассказав дело. Он продолжал клевету - я не мог нагнуться до ответа. По счастью, я знаю, что в России не только между нашими друзьями, но между нашими врагами не найдется ни один человек, который бы заподозрил меня в намеренном обмане a la Barnum или подумал бы, что ссылка на чернильную работу была для меня добровольной службой.
      И -р.
      КО ВТОРОЙ ЧАСТИ
      ВВЕДЕНИЕ <К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ "ТЮРЬМЫ И ССЫЛКИ">
      В конце 1852 года я жил в одном из лондонских захолустий, близ Примроз-Гилля, отделенный от всего мира далью, туманом и своей волей.
      В Лондоне не было ни одного близкого мне человека. Были люди, которых я уважал, которые уважали меня, но близкого никого. Все подходившие, отходившие, встречавшиеся занимались одними общими интересами, делами всего человечества, по крайней мере делами целого народа, знакомства их были, так сказать, безличные. Месяцы проходили - и ни одного слова о том, о чем хотелось говорить.
      ...А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет и истина.
      Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало - отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, (391) тюрьма и ссылка40 - эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь.
      Я не имел сил отогнать эти тени, - пусть они светлыми сенями, думалось мне, встречают в книге, как было на самом деле.
      И я стал писать с начала; пока я писал две первые части, прошли несколько месяцев поспокойнее...
      Цепкая живучесть человека всего более видна в невероятной силе рассеяния и себяоглушения. Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на собственном кладбище...
      Лондон, 1 мая 1854 г.
      Перевод
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Для того, чтобы написать свои воспоминания, вовсе не нужно быть великим человеком или видавшим виды авантюристом, прославленным художником или государственным деятелем. Вполне достаточно быть просто человеком, у которого есть что рассказать и который может и хочет это сделать.
      Жизнь обыкновенного человека тоже может вызвать интерес - если и не по отношению к личности, то по отношению к стране и эпохе, в которую эта личность жила. Мы любим проникать во внутренний мир другого человека, нам нравится коснуться самой чувствительной струны в чужом сердце и наблюдать его тайные содрогания, мы стремимся познать его сокровенные тайны, чтобы сравнивать, подтверждать, находить оправдание, утешение, доказательство сходства.
      Мемуары, конечно, могут быть скучными, и жизнь, в них рассказанная, бедной и незначительной. Тогда не читать их - и это будет самым страшным приговором для книги. И в данном случае не может существовать (392) никакого специального руководства для писания мемуаров. Мемуары Бенвенуто Челлини интересны не потому, что он был великим художником, а потому, что он затрагивает в них в высшей степени интересные вопросы.
      "Право на те или иные слова" - это устаревшее выражение, относящееся к эпохе деградации интеллектуальной жизни, ко времени поэтов-лауреатов, докторов в шапочках, привилегированных философов, патентованных ученых мужей и других фарисеев академического мира. В те времена писательское искусство считалось таинством, доступным пониманию немногих избранников. "Официозный писатель" не только на бумаге, но и в жизни говорил напыщенным языком, выбирал самые неестественные обороты речи и пользовался наиболее редко употребляемыми словами, - словом, он то и дело проповедовал или воспевал.
      Что касается нас, то мы говорим совершенно понятным языком. Мы понимаем писательское искусство как такое дело,, которым может заняться любой человек. Для этого не надо быть профессионалом, так как это самая обычная работа. Здесь по крайней мере нельзя подвергнуть сомнению "право на труд".
      То, что не всякое произведение может найти читателей, - вопрос другого порядка.
      Год назад, в Лондоне, я опубликовал на русском языке часть своих мемуаров под заглавием "Тюрьма и ссылка". Эта работа появилась тогда, когда война уже началась и когда связь с Россией стала более затруднительной. Потому я и не ожидал большого успеха. Но случилось иначе. В сентябре месяце "Revue des Deux Mondes" поместил пространные выдержки из моей книги с крайне лестным отзывом обо мне самом (хотя я не разделяю мнения рецензента). В январе появились другие выдержки (соответственно переведенные с русского языка), напечатанные в лондонском "Athenaeum". В то же время Гофман и Кампе опубликовали в Гамбурге немецкий перевод этой работы.
      Это побудило меня издать еще один том.
      В другом месте я скажу, какой глубокий интерес для меня лично представляют эти мемуары и с какой целью я начал их писать. Теперь я довольствуюсь лишь констатацией того факта, что в настоящее время нет такой страны, в которой мемуары были бы более полезны, чем (393) в России. Мы - благодаря цензуре очень мало привыкли к гласности.; Она пугает, удивляет и оскорбляет нас. Пора, наконец, имперским комедиантам из петербургской полиции узнать, что рано или поздно, но об их действиях, тайну которых так хорошо хранят тюрьмы, кандалы и могилы, станет всем известно и их позорные деяния будут разоблачены перед всем миром.
      КОВТОРОМУ ИЗДАНИЮ <"ТЮРЬМЫ И ССЫЛКИ">
      Когда Н. Трюбнер просил у меня дозволения сделать второе издание моих сочинений, изданных в Лондоне, я потому исключил "Тюрьму и ссылку", что думал в скором времени начать полное издание моих воспоминаний под заглавием "Былое и думы"*
      Но, несмотря на то, что скоро сказывается сказка, да не скоро делается дело, я увидел, что мой рассказ еще не так близок к полному изданию, как я думал. Между тем требования на "Тюрьму и ссылку" повторяются чаще и чаще. Книжка эта имеет свою относительную целость, свое единство, и я согласился на предложение г. Трюбнера.
      Перечитывая ее, я добавил две-три подробности (мою встречу с Цехановичем и историю владимирского старосты...), но текст оставлен без значительных поправок. Я не разделяю шутя высказанного мнения Гейне, который говорил, что он очень доволен тем, что долго не печатал своих записок, потому что события доставляли ему случай проверить и исправить сказанное.
      И -р.
      21 апреля 1858. Путчей, близ Лондона.
      К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
      <ПРЕДИСЛОВИЕ>
      Отрывок, печатаемый теперь, следует прямо за той частью, которая была особо издана под заглавием "Тюрьма и ссылка"; она была написана тогда же (1853), но я многое прибавил и дополнил.
      Странная судьба моих "Записок": я хотел напечатать одну часть их, вместо того напечатал три и теперь еще печатаю четвертую. (394)
      Один парижский рецензент, разбирая, впрочем, очень благосклонно ("La presse", 13 oct. 1856) третий томик немецкого перевода моих "Записок", изданных Гофманом и Кампе в Гамбурге, в котором я рассказываю о моем детстве, прибавляет шутя, что я повествую свою жизнь, как эпическую поэму: начал in medias res41 и потом возвратился к детству.
      Это эпическое кокетство - совершенная случайность, и если кто-нибудь виноват в нем, то совсем не я, а скорее мои рецензенты и в том числе сам критик "Прессы". Если б они отрывки из моих "Записок" приняли строже, холоднее и, что еще хуже, пропустили бы их без всякого внимания, я долго не решился бы печатать еще и долго обдумывал бы, в каком порядке печатать.
      Прием, сделанный им, увлек меня, и мне стало труднее не печатать, нежели печатать.
      Я знаю, что большая часть успеха их принадлежит не мне, а предмету. Западные люди были рады еще раз заглянуть за кулисы русской жизни. Но, может, в сочувствии к моему рассказу доля принадлежит простой правде его. Эта награда была бы мне очень дорога, ее только я и желал.
      Часть, печатаемая теперь, интимнее прежних; именно потому она имеет меньше интереса, меньше фактов; но мне было гораздо труднее ее писать... К ней я приступил с особенным страхом былого и печатаю ее с внутренним трепетом, не давая себе отчета зачем...
      ...Может быть, кому-нибудь из тех, которым была занимательна внешняя сторона моей жизни, будет занимательна и внутренняя. Ведь мы уже теперь старые знакомые...
      И -р. Лондон, 21 ноября 1856.
      Примечания к частям 1 -3
      Н. П. Огареву
      Впервые опубликовано в т. I "Былого и дум" (Лондон, 1861) на отдельной странице.
      Стр. 25. Одной уже нет. - Имеется в виду Наталья Александровна Герцен.
      <Предисловие>
      Впервые опубликовано в "Полярной звезде" на 1861 г. (кн. VI) стр. 215-219.
      Стр. 28. ...письма, писанные мелким шрифтом. - Имеются в виду письма от Н. А. Захарьиной.
      ...каких-нибудь четырех месяцев. - Период от 2 января (прибытие Герцена во Владимир) до начала мая (9 мая А. И. Герцен и Н. А. Захарьина обвенчались во Владимире) 1838 г.
      Три тетрадки были написаны. - Речь идет о "Записках одного молодого человека".
      ...напечатал две тетрадки в "Отечественных записках" (первую и третью). "Записки одного молодого человека" были опубликованы в "Отечественных записках" за 1840 г. (кн. XII) и 1841 г. (кн. VIII).
      Стр. 29. ...перечитывая... одному из друзей юности. - То есть Н. М. Сатину.
      Стр. 30. ...наше ребячье Грютли на Воробьевых горах. - По преданию, на лугу Грютли, расположенном в швейцарском кантоне Ури, в 1307 г. представители кантонов Ури, Швица и Унтер-вальдена поклялись бороться за освобождение отечества. Союз трех кантонов положил начало существованию самостоятельного швейцарского государства. Герцен сравнивает эту легендарную (399) клятву с клятвой, данной им и Н. П. Огаревым на Воробьевых горах в Москве (см. гл. IV части I "Былого и дум").
      ...было не тридцать три года тому назад, а много - три! - О дате клятвы на Воробьевых горах см. в примеч. к стр. 94.
      Таков остался наш союз... - Цитируются заключительные строки из стихотворения Н. П. Огарева "Искандеру" ("Я ехал по полю пустому").
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Главы I-VII впервые опубликованы в "Полярной звезде" на 1856 г. (кн. II).
      Прибавление "А. Полежаев" впервые опубликовано в книге "Тюрьма и ссылка. Из записок Искандера", Лондон, 1854.
      Г л а в а I
      Стр. 31. Когда мы в памяти своей... - Отрывок из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор".
      Стр. 34. ...передан в истории барона Фен и в истории Михайловского-Данилевского. - Речь идет о книгах "Manuscrit de mil huit cent douze..." par le Baron Fain, t. deuxieme, Bruxelles, 1827, и "Описание Отечественной войны в 1812 году... сочиненное Михайловским-Данилевским", ч. III, СПб. 1839. .
      Стр. 37. ...второе было без французских уланов... я был один., возле меня сидел пьяный жандарм. - Подразумевается отправление Герцена в ссылку в 1835 г. См. гл. XIII (часть II).
      ...один С. С. Шишков приезжал, по приказанию государя. - Вероятно, А. С. Шишков, в описываемый момент находившийся при Александре I в качестве государственного секретаря.
      ...старшего брата - П. А. Яковлева.
      Стр. 38. ...брат моего отца - Л. А. Яковлев.
      Стр. 39. ...участвовал на знаменитом празднике. - Имеется в виду празднество на Марсовом поле в Париже (14 июля 1790 г.)) в первую годовщину взятия Бастилии.
      Стр. 41. ...у моего отца был другой сын - Е. И. Герцен.
      У моего отца был еще брат, старший обоих - А. А. Яковлев.
      Стр. 43. ...старший племянник моего отца - Д. П. Голохвастов.
      Стр. 45. ..."при царе Ереме". - Имеется в виду Жером Бонапарт, брат Наполеона, король Вестфальский. (400)
      Глава II
      Стр. 50. Родственник наш - А. П. Кучин.
      ...Алексею Николаевичу - то есть Бахметеву.
      Стр. 52. ...с высоты трезвого опьянения патера Метью осуждать пьянство. "Трезвым опьянением" Герцен иронически называет деятельность ирландского священника Т. Матью, проповедовавшего трезвость и занимавшегося с 1833 г. организацией обществ трезвости.
      Стр. 56. ...прибегали к гнусному средству "частного дома" - В "частном доме" (полицейском участке) секли крепостных.
      Стр. 62. ...французского "Репертуара". - Имеется в виду "Repertoire du theatre francais", 68 vol., P. 1823-1829.
      ...русского "Феатра". - Подразумевается "Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений", 43 тома, СПб. 1786-1794.
      Стр. 64. ...le recit de Theramene. - Имеется в виду монолог Те-рамена из трагедии Расина "Федра" (акт V, сцена VI).
      Стр. 65. "Je crains Dieu, cher Abner... et rial point dautre crainte". Слова Иодая из трагедии Расина "Гофолия" (акт I, сцена I).
      Стр. 68. Я тогда еще не знал, что каламбур этот принадлежит Беранже. - В стихотворении Беранже "Complainte dune de ces demoiselles a loccasion des affaires du temps" с сатирической целью изменена фамилия Wellington (Веллингтон) на Vilainton (Виллен-тон), что по-французски означает дурной тон (vilain - ton).
      Глава III
      Стр. 71-72. ...с падением министерства Голицына отдал головой Аракчееву своих прежних "братии о Христе и о внутреннем человеке".- Имеется в виду упразднение в 1824 г., благодаря проискам архимандрита Фотия и Аракчеева, министерства духовных дел и народного просвещения (учреждено в 1817 г.), возглавлявшегося князем А. Н. Голицыным, а также преследование партией Фотия сторонников Голицына, членов "Библейского общества", которому Александр I ранее покровительствовал.
      Стр. 73. ...Люсиль Демулен... бродящая возле топора, ожидая свой черед. Жена Камилля Демулена, Люсиль Демулен, протестовала против смертного приговора мужу, вынесенного революционным трибуналом по требованию Робеспьера; была обвинена в соучастии и казнена 13 апреля 1794 г., спустя восемь дней после казни Демулена. (401)
      ...не могу удержаться, чтоб не сказать несколько слов об одной из этих героических историй. - Следующая за этим история декабриста В. П. Ивашева и его семьи передана Герценом не совсем точно. Подробности этой истории см. в книге: О. К. Буланова "Роман декабриста", М. 1925, где использован семейный архив В. П. Ивашева.
      Единственный сын Ивашева. - В. П. Ивашев, сын П. Н. Ивашева.
      ...не было налицо брата Чернова, убившего на дуэли Новосильцева и убитого им. - Герцен имеет в виду дуэль между В. Д. Новосильцевым и К- П. Черновым, вступившимся за честь своей сестры. В результате дуэли, происходившей 10 сентября 1825 г., оба противника были смертельно ранены.
      Отец Ивашева... передал свое имение незаконному сыну. - Подразумевается побочный брат матери В. П. Ивашева - В. А. Ивашевой - А. Е. Головинский, воспитанный ею вместе с ее детьми.
      Стр. 75. ...читая в "Московских ведомостях" страшную новость 14 июля.-Дата казни декабристов-13 июля 1826 г. Правительственные документы о казни декабристов публиковались в "Московских ведомостях" в двадцатых числах июля 1826 г.
      ...смертная казнь de jure не существовала. - Указом Елизаветы Петровны от 30 сентября 1754 г. смертная казнь (в случае присуждения к ней) заменялась другим наказанием (каторжные работы, клеймение и т. п.). Екатерина П указом от 6 апреля 1775 г. подтверждала законность указа 1754 г., однако он истолковывался как не относящийся к общегосударственным (чрезвычайным) преступлениям (казнь Мировича, Пугачева). Вопрос о смертной казни в Россия был поставлен в 1823 г. в Государственном совете в связи с составлением проекта общего уложения. Некоторые члены совета толковали указ 1754 г. как отменивший смертную казнь за все преступления, в том числе и общегосударственные. Большинство же, ссылаясь на то, что в тексте указа 1754 г. речь шла только об общих преступлениях, и опираясь на практику Екатерины II, высказалось за то, что смертная казнь в отношении к общегосударственным преступлениям имеет юридическую силу. Этим воспользовался впоследствии Николай I при вынесении приговора по делу декабристов.
      Стр. 76. Николай ввел смертную казнь... сначала беззаконно, а потом привенчал ее к своему своду. - По своду законов, опубликованному в 1832 г., смертная казнь устанавливалась за политические, карантинные и воинские (во время военных походов) преступления. (402)
      Стр. 76. В Ватикане есть новая галерея. - Речь идет о Braccio Nuovo, построенной папой Пием VII в 1817-1822 гг.
      Стр. 77. До 29 ноября 1830 года. - Дата начала польского восстания 1830-1831 гг.
      Стр. 78. "Ода на свободу". - Ода "Вольность" Пушкина.
      ...я их переписывал тайком.., (а теперь печатаю явно!).-- В "Полярной звезде" на 1856 г., где впервые напечатана первая часть "Былого и дум", были также опубликованы: "Вольность", "Деревня", "Послание в Сибирь", "К Чаадаеву" Пушкина, "Гражданин" Рылеева и некоторые другие стихотворения.
      ..."развратные и плуты" взяли верх. - Имеется в виду контрреволюционный переворот 9 термидора (27 июля 1794 г.), когда к власти пришла контрреволюционная буржуазия.
      Стр. 79. ...внучка старшего брата моего отца. - Т. П. Кучина (Пассек)1.
      "Ахиллеса, Пелеева сына". - Цитата из первой строки "Илиады" в переводе Н. И. Гнедича.
      Стр. 80. Матери. - Имеется в виду Н. П. Кучина.
      Отец - П. И. Кучин.
      Сын - А. П. Кучин.
      Стр. 81. ...воспитаннице Смольного монастыря. - Подразумевается Ё. М. Тушнева (в замужестве Кучина)\
      ..."семинаристов в желтой шали". - Из "Евгения Онегина" А. С. Пушкина (глава третья, строфа XXVIII).
      Стр. 82. ...Сегюрову всеобщую историю. - Речь идет о книге "Abrege de 1Histoire universelle ancienne et moderne, a 1usage de la jeunesse" par M. le comte de Segur, P., 1817 et arm. suiv., 44 vol.
      ...Анахарсисово путешествие. - Имеется в виду роман Бартелеми "Путешествие младшего Анахарсиса по Греции...", СПб. 1804-1809.
      Стр. 83. "Брут или Фабриций". - Герцен цитирует строку из стихотворного памфлета Д. Давыдова "Современная песня".
      Стр. 87. ...богемские леса. - Место действия драмы Ф. Шиллера "Разбойники".
      В 1829 и 30 годах я писал философскую статью о Шиллеровом Валленштейне. Упоминаемая Герценом статья неизвестна.
      Стр. 88. Деревья сада... - Цитата из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор".
      Стр. 89. ...отец продал его. - В 1835 г. имение Васильевское было продано Н. П. Голохвастову.
      ...мы жили в другой подмосковной - в селе Покровском. (403)
      Глава IV
      Стр. 91. ...дальнему родственнику моего отца. - То есть П. Б. Огареву.
      И вот теперь в вечерний час... - Цитата из второй части поэмы Н. П. Огарева "Юмор". Многоточие заменяет пропущенные четыре с половиной строки.
      Стр. 92. От Мёроса. - Греческий герой - тираноборец (по некоторым источникам - Дамон). Легенда о Дамоне и его друге Финтии послужила основой для баллады Ф. Шиллера "Порука". Из нее и приводится строка: "Чтоб город освободить от тирана".
      ...от Вильгельма Телля, поджидавшего на узкой дорожке в Кюснахте Фогта... - Из драмы Ф. Шиллера "Вильгельм Телль" (действ. IV, сцена III).
      Стр. 94. ...присягнули... пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу. - Наиболее вероятная дата клятвы Герцена и Огарева на Воробьевых горах-1827 г.
      Александр был тоже искренен, положивши первый камень храма. - Закладка храма Витберга на Воробьевых горах произошла 12 октября 1817 г.
      ...свихнутая нога Иакова была знамением того, что он боролся ночью с богом. - Имеется в виду библейский рассказ о борьбе Иакова с богом.