Охваченная растерянностью, расстроенная и, прежде всего, объятая страхом за жизнь своего кавалера, Дороти ждала три дня, но от Джесси не было никаких вестей. Он исчез неожиданно, среди ночи, оставив шокирующее письмо, которым лишал Дороти всякой власти, увольнял ее с должности приближенного лица и не указал никого, кто стал бы его поверенным в делах Дома Линкамов. Это была невозможная, немыслимая ситуация. Вся деловая активность была заморожена.
      Тяжелее всего было отвечать на вопросы Барри о том, куда делся отец. Мальчик чувствовал озабоченность и тревогу матери, но не был пока испуган. Джесси не один раз уезжал на прииски… но раньше он всегда предупреждал о своих отлучках.
      Эсмар Туэк, который, наверное, знал все, никакими сведениями с Дороти не делился. Шеф службы безопасности стал еще более замкнутым и настороженным, чем прежде, словно опасался того, что — как он наверняка знал — должно было вскоре произойти. Было заметно, что генерал постоянно поглядывает в бескрайнее небо. Прочитав загадочное письмо Джесси, Туэк стал смотреть на Дороти Мэйпс с еще большим подозрением. Ее тревожила неприязнь в глазах генерала, враждебность, едва заметно проступавшая во всей манере его поведения. Но Туэк хранил тайну за непроницаемой броней своего бесстрастного лица, и Дороти могла читать только по оговоркам в языке жестов.
      Однако Джесси всегда говорил, что безоговорочно доверяет этому человеку. Туэк теперь совмещал в себе три главы Дома Линкамов, и не дело простой наложницы ставить под сомнение отношения кавалера Линкама с его верным — пусть временами и чрезмерно — шефом службы безопасности.
      По какой причине Джесси так неожиданно и без всякого предупреждения покинул Картаг? Почему он не проявил доверия к ней и не объяснил причину столь странного исчезновения? Дело выглядело так, будто он хотел скрыться, спрятаться от всех, в том числе и от нее…
      В довершение всего было объявлено о прибытии какого-то неопознанного корабля.
      Предупрежденная помощником, Дороти выбежала на застекленный непроницаемым плазом балкон дома правителя. С высоты балкона она принялась вглядываться в небо над северным горизонтом пустыни, откуда к Картагу приближалась какая-то искаженная знойным маревом тень, поблескивавшая в лучах полуденного солнца. Она втайне надеялась, что это летит орниджет Джесси или хотя бы транспортное судно с научной базы. Очертания корабля были смазаны рябью восходящих тепловых потоков.
      Приближавшийся корабль развернулся, описывая круг и выбирая наилучшее место для посадки в городе, расположенном на бесчисленных скалистых уступах. Имперский инспекционный корабль продолжал выситься на поле космопорта, где он стоял без движения уже несколько месяцев.
      Услышав сзади шорох, она обернулась и увидела Туэка, тоже вышедшего на балкон. Читает ли он ее мысли… или просто шпионит за ней в своей обычной раздражающей манере? Она сердечно, но с некоторым холодком обратилась к нему:
      — Не Джесси ли возвращается, генерал? Ветеран, застыв в неестественно прямой позе, внимательно разглядывал необычный корабль, приземлившийся на одной из площадок, зарезервированных для посадок личного корабля Джесси. Дороти никогда в жизни не приходилось видеть столь безвкусно разукрашенного судна.
      — Нет, это не кавалер Линкам. — Туэк протянул руку в направлении меньшего из двух космопортов. — Это личная яхта Императора Вуды.
      Дороти покачнулась от внезапного приступа головокружения. Император пожаловал сюда лично! Невзирая даже на испепеляющую жару Арракиса. Дороти ощутила внутри мертвенный холод. Прибытие Императора могло означать только одно — политический заговор, в результате которого Дом Линкамов просто перестанет существовать.
      — Джесси знает об этом?
      Генерал слегка растянул свои испятнанные губы в каком-то подобии улыбки.
      — В мои прерогативы не входит говорить, что кавалер знает и чего он не знает. — Он снова посмотрел на совершившую посадку императорскую яхту. — Теперь начнется самое интересное.

* * *

      Напыщенный и роскошно одетый посланник передал приказ кавалеру Линкаму явиться на борт имперского инспекционного судна для встречи с Великим Императором Вудой. Высокий эмиссар августейшей особы своей эмоциональностью уступал даже роботу. Посланник без всякого выражения произнес приказ и повернулся на каблуках, готовый покинуть дом правителя.
      — Боюсь, что это невозможно, — сказала Дороти, заставив эмиссара резко остановиться. — В настоящее время неизвестно, где находится кавалер Линкам.
      Хотя слова эти были произнесены тихим голосом, они произвели эффект разорвавшейся бомбы. Было такое впечатление, что в механизмах души эмиссара со скрежетом повернулся какой-то рычаг. Человек стал подыскивать новые слова из своего репертуара ответов.
      — Нет такого человека, которого не смог бы найти Великий Император!
      Огромный рост императорского посланника заставил Дороти с особой остротой почувствовать себя очень маленькой, но ей уже приходилось встречаться с людьми такого типа, и она знала, какое ничтожество скрывается за внешним высокомерием и напыщенностью.
      — Кавалер Линкам в настоящее время находится в пустыне и наблюдает за добычей пряности. Мне неизвестно его точное местонахождение и нет никакой возможности с ним связаться.
      — Кавалер Линкам был заранее предупрежден о прибытии Великого Императора и обязан предоставить себя в его распоряжение. Кто является доверенным приближенным лицом, способным принять высочайший эдикт? Формальности должны быть соблюдены.
      — Никто. Я официально отстранена от должности доверенного приближенного лица, и кавалер не назначил преемника.
      Было похоже, что императорский посланник сейчас взорвется. Внезапно на Дороти снизошло прозрение, приятно согревшее ей душу. Кусочки мозаики сложились в ясную картину. Именно ради этого Джесси исчез из поля зрения Императора! Он намеренно отстранил ее от всех официальных должностей, чтобы образовавшимся вакуумом власти связать Императору руки. Если никто не сможет найти аристократа Линкама, то никто не сможет предъявить ему никаких юридических претензий. Никто, кроме того, не сможет ни к чему его обязать.
      Дороти изобразила на лице уверенную улыбку.
      — Добыча пряности — трудное дело, и неожиданные несчастья происходят с удручающей регулярностью.
      Она не лгала… и в то же время не выдала посланнику ни одного полезного факта.
      — Хоть я и не имею никаких прав на официальные решения, я с радостью готова приветствовать Великого Императора. Передайте его величеству, что я буду на борту инспекционного корабля точно в назначенное время.
      Эмиссар не выразил по этому поводу никакого удовольствия, но был вынужден согласиться.

* * *

      Пройдя через живописный сад камней, составленный из обломков разбитых статуй предков Вальдемара Хосканнера, Дороти пересекла поле космопорта, на котором стоял инспекционный имперский корабль. Жаркое желтое солнце убивало своим зноем, но Дороти старалась дышать ровно, чтобы сохранить уверенность и приподнятое настроение.
      Генерал Туэк настоял на том, чтобы сопровождать ее, но продолжал хранить свои секреты столь же упорно, как хранит Дюнный Мир тайну своей пряности. Но как сможет она верно отвечать на вопросы Императора, если не владеет нужной информацией? Почему Джесси не объяснился с ней, прежде чем создать этот правовой и властный вакуум?
      Дороти и старый генерал ступили на пурпурную ковровую дорожку, которую положили для перехода Императора с яхты на борт громадного инспекционного корабля. Пыль и песок уже успели засыпать дорожку, яркая ткань потускнела.
      Императорские гвардейцы, вытянувшись по стойке «смирно», стояли по обе стороны входа в инспекционное судно. Лифт с открытыми дверями уже ожидал визитеров. Дороти и Туэк вошли в кабину, и сканирующее устройство проверило их личности и убедилось в отсутствии спрятанного под одеждой оружия. Они проследовали в кабину лифта, где их ждал Улла Бауэрс, окинувший их высокомерным взглядом.
      — Гм, с каких это пор наложница и старый солдат выступают от лица благородного Дома? Мы ожидали увидеть здесь самого кавалера Линкама лично.
      Дороти была готова ощетиниться, но постаралась ничем не выказать своего раздражения. Она скосила глаза на ветерана и увидела, что его испятнанные красным губы не дрогнули.
      — Тем не менее, — ответил Туэк, — мы очень постараемся оказаться полезными.
      — Ну что ж, гм, посмотрим. Прошу вас, сюда.
      Лифт доставил их на двадцать седьмой уровень глубоко внутри необъятного инспекционного корабля. Дороти стало интересно, зачем Бауэрсу потребовался такой огромный корабль для надзора за добычей пряности. Возможно, советник просто блефовал, чтобы такими размерами судна внушить подданным благоговение перед властью всемогущего Императора. Туэк был уверен, что в звуконепроницаемых отсеках корабля спрятана целая армия, но доказательств у шефа службы безопасности не было.
      Быть может, советник надеялся вооруженной силой отнять у Линкама все запасы добытой пряности, оставив его ни с чем. Если бы советнику удалось доставить Императору большое количество пряности, удержав за собой значительный процент, то Бауэрс мог рассчитывать на награды и повышение.
      Дороти и Туэк шли за разодетым в пух и прах, похожим на хорька человеком по лабиринту коридоров мимо наблюдательных галерей, комнат без определенного назначения, пока, наконец, не попали в обставленный с королевской пышностью салон. Позолоченные стены и потолки были покрыты фресками, превосходившими мастерством исполнения и изяществом все, что Дороти приходилось когда-либо видеть. В дальнем конце салона был установлен один из запасных тронов Императора. Надо думать, что еще один такой трон находился и на борту яхты Императора Интона Вуды.
      Одутловатый, рыхлый и бледный правитель Вселенной сидел на изукрашенном троне; Дороти он показался чрезмерно пышно наряженной куклой. Бауэрс выступил вперед и приблизился к трону семенящей походкой, больше похожей на сложный церемониальный танец. Он поклонился Императору и отступил в сторону. Небрежным жестом Улла Бауэрс приказал двоим прибывшим приблизиться к трону.
      Дороти и Туэк не отрепетированным жестом одновременно отвесили Императору поклон, избегая смотреть в глаза самому могущественному человеку в Известной Вселенной, третьему Вуде в череде правителей, владевших Вселенной после нескольких Тысячелетних Войн. Глаза, почти незаметные за складками жира, перебегали с одного лица на другое. Когда Император заговорил, голос его показался слишком тонким для такого внушительного ожиревшего тела.
      — Что за ничтожная делегация? Я вызывал лично кавалера и аристократа Линкама.
      — Его нет в Картаге, сир, — ответила Дороти, потупя взор. — И он не оставил вместо себя приближенных и доверенных лиц, которые могли бы говорить от его имени.
      — Это наложница кавалера, обычная простолюдинка, — пояснил Бауэрс, презрительно фыркнув, и добавил развязно-шутливым тоном, словно о вещи, которую не стоит принимать всерьез: — Она, гм, управляет всеми делами Дома Линкамов. А этот бывший наркоман, любитель Сафо — это заметно по его красным губам — Эсмар Туэк, начальник их службы безопасности.
      — Странная парочка. — Вуда поморщился и поерзал в кресле, словно собирался вскочить в августейшем негодовании, но потом передумал, решив не тратить на это своих императорских сил. — Что за странное оскорбление? Когда должен вернуться кавалер?
      Ответил Туэк:
      — Мы не можем точно ответить на этот вопрос, сир. Он находится со своими людьми на добыче пряности, стараясь как можно лучше выполнить возложенное на него вашим величеством задание.
      — Если он так прилежно и тяжело работает, то где же меланжа — доказательство его трудов? — вопросил Великий Император. — То, что он выдает, — это насмешка, издевательство, стыд и позор. Все в Империи требуют выдать его на суд и расправу.
      Дороти была уверена, что. Император преувеличивает и сгущает краски.
      — Недавно кавалеру Линкаму удалось увеличить добычу, сир. Так как до истечения срока вызова осталось несколько месяцев, он надеется вскоре поставить вам очень большое количество пряности.
      — Значит, он надеется, не так ли? Ну что ж, я тоже надеюсь. Но то, на что надеюсь я, имеет неоспоримое преимущество!
      Дороти не поняла, какую именно разницу хотел подчеркнуть Император, но лицо его побагровело от гнева.
      — Мы сделаем все, что вы прикажете, сир.
      — Конечно, сделаете! И не говорите ничего до тех пор, пока вам не будет что сказать. — Он фыркнул, с неудовольствием взглянув на диагем кольца, подаренного ей Джесси. — Надо же, наложница — поверенный в делах, да еще этот наркоман!
      Рядом появился Улла Бауэрс.
      — Я провожу их к выходу, сир?
      — Они останутся здесь до тех пор, пока мы не узнаем доподлинно, где именно находится кавалер Линкам, и не увидим, чем он, собственно говоря, занимается. Мы пролетели половину Известной Вселенной, чтобы прибыть сюда. Мы должны позаботиться о том, чтобы добыча пряности достигла прежнего уровня. Жаль, что я не прислушался к тому, что говорил мне кавалер Хосканнер. Весь этот вызов оказался чистым вздором.
      — Мы не знаем, где именно находится наш хозяин, — повторил Туэк. Хотя он, так же как и Дороти, говорил правду, им обоим было ясно, что Джесси отнюдь не желал быть обнаруженным.
      Дороти добавила:
      — Из-за опасности внезапного появления червя места добычи пряности постоянно меняются.
      На лице Великого Императора отразилось неудовольствие, которое он показал чередой гримас.
      — Некомпетентность, в высшей степени некомпетентность! Вы даже не знаете, где находится ваш правитель, а он сам никого не оставил вместо себя. Ничего удивительного, что уровень добычи упал столь катастрофически.
      Бауэрс гнусно ухмыльнулся.
      — Гм, в этом и состоит недостаток — иметь простолюдина на месте управляющего делами.
      Так как Император засмеялся этой шутке, Дороти и Туэку не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе с ним.
      Когда Бауэрс выводил их из салона, Дороти увидела отметину на нижней части его шеи, почти полностью спрятанную в складках пышного черного воротника. Отметина была похожа на фрагмент серой татуировки, но виден был лишь верхний круглый ее край.
      Заметив ее интерес, Бауэрс немедленно отстал и подтолкнул Дороти к двери.
       Он что-то скрывает,подумала Дороти.

 
      Два человека стояли возле коричневых бараков, глядя на темнеющее вечернее небо. Джесси надеялся очень скоро объявить о своей победе, подтвержденной официальным императорским эдиктом. Единственным средством убедить Императора Буду было представить ему потрясающее количество меланжи и тайну новой технологии ее добычи. Джесси должен вернуться в Картаг с таким грузом пряности, по сравнению с которым померкнут всякие взятки и подношения Вальдемара Хосканнера.
      Джесси Линкам перевернет все устоявшиеся представления о торговле и политике Империи.
      Хотя технически доктор Хайнес являлся имперским служащим, он согласился до поры держать в тайне секрет изготовления шоковой канистры. На случай, если Император Вуда решит силой захватить пряность и лишить Дом Линкамов доходов и славы, генерал Туэк имел строжайший приказ уничтожить чертежи и все вспомогательные приспособления. Правда, идея уже витала в воздухе, и кто-нибудь мог снова воплотить ее в жизнь, но это потребовало бы значительного времени, а Императору пряность нужна была именно теперь, и нужна как воздух, а здесь у Джесси была первая рука.
      Несмотря на несколько дней изнуряющего труда, несколько дней добычи, больше похожей на сражение, самое тяжелое из всех, в каких ему довелось участвовать, Гурни Халлек улыбался мальчишеской улыбкой, которая так шла к его круглому озорному лицу. Синяк на лбу давно сменил цвет и превратился в малозаметное желто-пурпурное пятно.
      — Дружок, шпионы Императора могли, конечно, узнать о наших запасах пряности, но они не имеют ни малейшего понятия ни о том, как много меланжи мы добыли, ни о том, как именно мы ее добыли. Цифры отчета и способ поразят в самое сердце даже самого Бауэрса. — Шут улыбнулся еще шире.
      — Сколько у нас уже есть в наличии, Гурни? По последним известным мне данным, мы достигли восьмидесяти процентов желаемого уровня.
      — Сейчас показатель превзошел девяносто процентов. Теперь, когда мы избавились от этого ублюдка Рева и его приятелей, подрывавших моральный дух, наши ребята вкалывают как сумасшедшие. Как говорилось в старину: «Делу время, потехе час… и тогда в кармане большие бонусы!» Я очень горжусь своими людьми. — Заместитель по добыче пряности прищурил глаза. — Они все заслуживают великой награды.
      — После того как мы победим, моя щедрость не будет знать границ, Гурни. Как только Император меня обнаружит, он заставит меня покинуть Дюнный Мир. Не думай, что у него нет закулисного сговора с Вальдемаром Хосканнером. Время истекает, а у нас пока не все идет гладко. — Он вгляделся в горизонт. Новые метеоспутники сообщали о том, что там зарождается буря.
      — Сегодня утром разведчики открыли неподалеку богатую жилу пряности, — доложил Гурни. — Вероятно, это крупнейшая из всех, какие мы до сих пор разрабатывали. Если мы воспользуемся шоковой канистрой и доставим туда все семь комбайнов, то достигнем нужного уровня добычи. Это вопрос нескольких часов.
      — Если удержится погода. Мы соблюдаем радиомолчание, но Великий Император, должно быть, уже прибыл в Картаг. Наверное, он уже требует меня пред свои ясные очи, но мы перемещаемся так быстро, что даже Туэк не сумеет понять, где мы находимся.
      — Да, действительно. Все эти бури, штормы, статические разряды и никуда не годное хосканнеровское оборудование. — Усмешка Гурни стала кривой. — Никто не сможет нас выследить. Очень трудно поддерживать в работоспособном состоянии линии связи… особенно если мы сами этого не хотим.
      — Эсмар думает, что в трюмах имперского инспекционного корабля спрятана целая армия. Если это так, то я могу только надеяться, что они воздержатся от операции по захвату Картага. — Он стиснул зубы. — Никаких правил! Этот урод Вуда не может соблюдать установленные им самим условия, когда выясняется, что состязание может окончиться не так, как ему угодно.
      — Может быть, он и Император, милорд, но он не аристократ. У него нет чести.
      Джесси грустно покачал головой.
      — Ты прав.
      — Люди устали, и уже поздно, но мы все же можем использовать еще один шоковый заряд и продолжить добычу до поздней ночи — до того как буря не заставит нас прекратить работу. — Обветренное лицо Гурни казалось красноватым в странном закатном свете местного солнца. — Или мы можем свернуть работу и дождаться завтрашнего дня.
      — Каждый завтрашний день чреват неопределенностями. Отправляй экипажи, и будем надеяться, погода будет благоприятствовать нам. На этот раз я сам приведу в действие шоковую канистру. Мы должны победить в этой игре, Гурни.

 
      Охваченная тревожным волнением, будучи не в силах уснуть из-за неприкрытых угроз Императора, Дороти провела часть ночи в сухой и пустой оранжерее. Это было тихое и уютное место, хотя и переставшее быть тайным убежищем. Но сейчас, учитывая, что все растения погибли и высохли, как травинки гербария, место это уже никого не интересовало.
      Она сидела, вкушая темноту и одиночество и вдыхая пыльный запах сухого распада, и, закрыв глаза, представила себе эту оранжерею такой, какой она увидела ее впервые войдя сюда: она была зелена, напоена влагой — настоящий оазис посреди бесплодной пустыни… бьющее в глаза свидетельство богатства и могущества Дома Хосканнеров.
      Но правы ли были она и Джесси, погубив этот маленький кусочек земного рая? Растения не принадлежали этому миру высушенных и опаленных солнцем дюн, так же, впрочем, как и она сама, да и как вообще все люди. Грибы, цветы и фруктовые кустарники были напоминанием о более приятных мирах. Действительно ли то была неоправданная и вызывающая пустая трата драгоценной влаги, как решили они с Джесси, или в этой оранжерее надо было разглядеть зарю надежды? Мысли о зелени, влаге и цветущей жизни были так благословенны, так сладостны, что Дороти, положив голову на руки, незаметно погрузилась в сон…
      Внезапно в сон Дороти вторглась какая-то чужеродная тень. Она проснулась и резко выпрямилась на стуле, хотя и не понимала, что вызвало у нее такую необъяснимую и сильную тревогу. Оглядевшись, она не заметила ничего особенного, но чувствовала, что происходит что-то неладное. Выйдя из запертой оранжереи, Дороти сразу же осознала, что в доме стоит подозрительно мертвая тишина.
      Наложница поспешила вниз по центральной лестнице на второй уровень, где на площадке обнаружила двух гвардейцев Туэка, лежавших в неестественных позах, словно отравленные ядом насекомые. Женщина застыла на месте, стараясь уловить хоть малейшее движение, затем наслышно скользнула к неподвижным телам и, склонившись над ними, постаралась прощупать пульс. Оба гвардейца были живы, но пребывали в глубокой коме. Газ? Наверное, что-то невероятно быстродействующее, решила Дороти. Она принюхалась и уловила едва заметный необычный запах сосновой смолы и жженого сахара.
      Она побежала по коридору, обнаруживая все новые и новые неподвижно распростертые тела. Слуги ночной смены падали там, где их настигал неизвестный яд. Замкнутая система вентиляции дома, видимо, была отключена, мощное снотворное оказало свое действие немедленно. Изолированная от остального здания оранжерея Вальдемара Хосканнера имела отдельную систему вентиляции.
      С бьющимся сердцем Дороти вбежала в спальню Барри. Дверь в детскую была открыта, и Дороти едва не споткнулась о лежавшее у порога тело Эсмара Туэка, руки которого сжимали оглушающее ружье. Вероятно, шеф службы безопасности почуял неладное, но не успел ничего предпринять.
      — Барри!
      Она рванулась в комнату и увидела, что постель сына находится в полнейшем беспорядке. Дороти ожидала увидеть сына в таком же бессознательном состоянии, в каком были все остальные. Но мальчика в кровати не было.
       Мой сын исчез!
      Бросившись к окну, Дороти различила три темные фигуры, бежавшие через сад камней, там, где были свалены статуи Хосканнеров. Ей показалось, что это рослые мужчины, несшие сверток, который по размерам походил на запеленатого ребенка. Сверхъестественным усилием Дороти разбила герметичную окантовку рам и открыла окно. В спальню ворвался сухой знойный воздух.
      — Остановитесь!
      Мужчины оглянулись и ускорили шаг. Они были уже слишком далеко, и поймать или догнать их не было никакой надежды. В тишине жаркой ночи повис крик материнской муки. Горло сжали тиски ужаса. В ушах отдавался сумасшедший стук сердца.
      Темные мужские фигуры перешли на бег, а Дороти, преодолев охватившее ее оцепенение, кинулась в спальню и извлекла из бессильных рук Туэка ружье. Снова подбежав к окну, она нажала на гашетку, не зная даже, как далеко стреляет ружье. Но парализующий луч рассеялся в ночном воздухе, не причинив похитителям никакого вреда. Они исчезли из вида вместе с ее ребенком. Дороти швырнула на пустую кровать бесполезное оружие.
      Охваченная одновременно гневом и страхом, Дороти вернулась к двери и попыталась растолкать лежавшего в беспамятстве ветерана. Она принялась изо всех сил трясти его безжизненное тело.
      — Просыпайся, проснись, будь ты проклят! Генерал Туэк, проснись, сделай хоть что-нибудь, ведь это твоя работа!
      Он не двигался. Она стала бить его по лицу, но кома оказалась слишком глубокой. Волна добела раскаленного гнева залила сознание Дороти — этот человек должен был защитить ее сына!
      — Будь ты проклят, будь ты проклят, будь ты проклят! Она изо всех сил ударила его по лицу, и треугольный диагем кольца рассек кожу на щеке генерала. По обветренному лицу потекла кровь, но это не остановило Дороти.
      Барри похитил кто-то, кто знал обстановку в доме как свои пять пальцев. Все было превосходно организовано и точно выполнено. Дороти обуял страх, она физически слышала его покалывающий хруст в ушах, она слышала, как скребутся какие-то невидимые, спрятанные в ночной тьме пальцы. Она слышала, как к ней подкрадываются какие-то тени, вспарывая покой и тишину погруженного в сон дома.
      Резко обернувшись, она увидела доктора Каллингтона Юэха, который медленно крался к ней. Он тоже избежал действия газа. Доброе лицо врача было закрыто защитной маской, в руке он держал церемониальный скальпель, блестевший в тусклом свете.
      Глаза Дороти расширились. Она мгновенно все поняла. Не надо было никаких слов, и она судорожно оглянулась, ища что-нибудь, чем можно было обороняться. Она не смогла дотянуться до стоявшей в комнате маленькой статуэтки.
      — Не знаю, как ты сумела избежать действия газа, Дороти. — Он сорвал с лица маску, которая теперь болталась у него на шее. — О, моя работа стала бы намного проще, если бы ты уснула, как и все остальные. Тогда я… тогда я бы смог…
      Дороти бросило в жар, она едва удержалась оттого, чтобы броситься на Юэха с кулаками.
      — Почему, Каллингтон? Чего ты хотел этим добиться? — Слова ее были пропитаны едкой злобой. — Барри мертв? Что с ним хотят сделать? Говори сейчас же!
      Старый хирург от стыда потупил взор и протянул Дороти церемониальный скальпель рукояткой вперед. Лицо его покрылось крупными каплями пота.
      — Возьми мою жизнь, умоляю тебя, возьми, ибо я должен заплатить за свое предательство.
      Она схватила оружие, но поколебалась, прежде чем пустить его в ход.
      — Что это за хитрость?
      — У меня не было иного выбора, мне пришлось впустить их в дом, но я больше не могу продолжать это. Убей меня. Это положит конец всему. О, я уверен, что моя Ванна все равно уже мертва.
      — Что сделали с Барри? Как мне вернуть его? За что ты так поступил с нами?
      От Юэха исходил тяжелый дух бесчестья, он едва держался на ногах.
      — Во всем виноваты Хосканнеры. Они захватили на Гедипрайм мою жену Ванну. Там ее пытают, но сохраняют ей жизнь. Каждый раз, когда я отказываюсь выполнять приказы Вальдемара Хосканнера, мне присылают кадры с мучениями, которые терпит моя жена.
      — Ты же говорил, что она умерла.
      — Было бы лучше, если бы она действительно умерла. — Юэх покачал головой. — Они заставили меня быть их шпионом и саботажником. Но ни моя жизнь — ни даже ее жизнь — не стоят всего этого.
      Он указал рукой на распростертые вокруг тела, потом упал на колени, его лицо было маской невыразимой душевной муки. Внезапно он выхватил скальпель у Дороти и полоснул себя по руке, но смог лишь нанести себе длинную, но поверхностную рану. Дороти схватила врача за руку, державшую оружие.
      — Каллингтон, прекрати этот вздор! — После короткой борьбы она сумела отнять у Юэха скальпель, вывернув его из потной ладони. В пылу борьбы оба упали на пол.
      Потерпевший поражение Юэх, лежа под Дороти, посмотрел на окровавленное лезвие в ее руке и взмолился:
      — Прошу тебя, воспользуйся ножом! Если я умру, то перестану быть их марионеткой. Ванна сама убила бы меня, если бы знала, что я вынужден творить.
      Дороти кипела от гнева. Туэк подозревал ее, но истинным изменником все это время был Юэх — скрытый источник информации для врагов Дома Линкамов. Стало ясно, что когда Юэх лечил Гурни, он разгадал тайну нового способа добычи пряности.
      Информация была передана смертельным врагам Джесси…
      — Ты не умрешь от моей руки, Каллингтон. Во всяком случае, не сегодня. Мне нужно спасти моего сына, и ты поможешь мне в этом. — Она отбросила скальпель, и он со звоном ударился о плиты коридора. Старик начал, бормоча, молить о прощении, но Дороти схватила его за воротник и приблизила к себе его потное лицо. Кровь с руки текла на пол и исчезала, просачиваясь в щели между словно жаждавшими крови камнями.
      — Ты сделаешь все, что я прикажу тебе. Все, даже если это убьет тебя.
      Сломленный Юэх зарыдал, и слезы градом покатились по его поникшему лицу.
      — От всего сердца, всей душой я предаю себя в твои руки. С этого момента жизнь для меня начнется заново.

 
      Семь добывающих меланжу комбайнов были развернуты одновременно. На работу вышли все, кто был способен двигаться и управлять машинами. Проведя несколько месяцев в вынужденном изгнании, люди почуяли приближение успеха и конца лишений, и финал этот источал запах меланжи.
      Включив канал связи, Джесси обратился к людям. Они уже были охвачены предвкушением, и теперь надо было направить в единое русло их энтузиазм, укрепить их коллективную волю.
      — Завтра, если мы добудем хотя бы половину того количества пряности, на какое я рассчитываю, вы все вернетесь в Картаг. Вы вернетесь в свои дома к своим семьям и будете наслаждаться заслуженным вами отдыхом. — Он улыбнулся, услышав в ответ восторженные крики. — И, наконец, многие из освобожденных смогут покинуть Дюнный Мир. Есть билеты для всех, кто хочет уехать, — и есть высокооплачиваемая работа для всех, кто захочет остаться.