Гарсия смочил губы кончиком языка.

– Они не услышат, как мы погружаемся? – спросил Рэмси.

– Им известен наш предел глубины, – ответил Боннет.

– Это была твоя идея, – заметил Гарсия. – Ты все еще уверен, что мы выйдем сухими из воды?

– У них никуда не годные металлодетекторы, – объяснил Боннет. – Я рассчитываю на то, что они подумают, что нас и так раздавит на глубине, и не станут тратить на нас торпеды.

– Но они же не услышат звуков нашего крушения, – сказал Гарсия.

– И мы будем на это надеяться, – ответил ему Рэмси.

Гарсия побледнел.

Рэмси поглядел на большой циферблат показателя давления. Внешнее давление – 2900 фунтов на квадратный дюйм. Он глянул на Боннета.

– Капитан?

– У нас только один капитан, – ответил тот. – Сейчас он в лазарете.

– Нет, я не там.

Все повернулись. Спарроу стоял в задней двери, опираясь на стенку. Лицо бледное, покрытое бисеринками пота.

– Какая у нас ситуация, Лес?

Боннет объяснил.

Спарроу обратил вопросительный взгляд на Рэмси.

– Это ваша идея?

Рэмси кивнул. «Сколько времени он стоял там?» – подумал он.

– Какие будут приказы? – спросил Боннет.

– Давай, действуй, – ответил Спарроу. – Командуешь ты.

Боннет повернулся к указателю давления.

– Гелий уже не обнаруживается, – сказал он. – Джо, удастся нам просидеть на дне?

– Врачи говорят, что в кислородной атмосфере и при впрыскивании ангидразы, человек может выдержать внутреннее давление в 400 фунтов на квадратный дюйм, – сообщил Рэмси.

– Они все так говорят? – спросил Боннет.

– Нет, только некоторые.

– А сейчас я сам смогу в этом убедиться, – сказал Гарсия. – Увидеть весь комплекс реакций четырех человеческих тел при внутреннем давлении в 400 фунтов в подлодках класса «Хеллс Дайвер» со всевозможными комментариями после вскрытия.

Рэмси поежился и поглядел на красную стрелку прибора внутреннего давления: 297 фунтов на квадратный дюйм, потом поглядел на «вампир» у себя на запястье и сказал:

– Поглощение СО2 сейчас составляет 0,266, а будет – 0,054.

Боннет предложил:

– Давайте для начала я подыму внутреннее давление до 350 фунтов. – Он открутил кран и отрегулировал подачу ангидразы.

– До остановки две минуты, – объявил Рэмси. – Это длинный подводный хребет, вершина которого – параллельный нашему курсу гребень длиной миль в десять.

– Давление держится, – сообщил Боннет. – Сейчас проверим, насколько хорошо построены наши «Хеллс Дайвер».

– А мне интересно знать, насколько хорошо построено мое собственное тело, – заявил Гарсия.

– Могу сказать, что наш добрый Господь сделал великолепную работу. Он подумал обо всех случайностях, – сказал Боннет.

Рэмси подумал: «На него это непохоже. Подобного замечания можно было ожидать скорее уж от Спарроу».

– Господи, мы просим твоей защиты, – сказал Спарроу. – Мы, не имеющие права просить у тебя. Аминь.

– За сколько времени ищейки доберутся до нас? – спросил Боннет.

– Через пятнадцать минут, – ответил Рэмси.

– Уменьшить угол спуска, – приказал первый офицер.

Гарсия отправился выполнять приказ.

– Включи носовые камеры и прожектора.

Главный экран на передней переборке ожил, показывая пятно света в мутно-зеленой воде. Бледные фосфоресцирующие создания бросились в темноту.

Рэмси поглядел на указатель внутреннего давления, 400 фунтов.

– Теперь осторожно сходи вниз, – приказал Боннет.

– Поглощение СО2 в норме, – сообщил Боннет. – У кого-нибудь появились неприятные ощущения?

– Я чувствую, что тупею, – сказал Гарсия.

– Держись!

– Будьте готовы к кислородной интоксикации, – предупредил Спарроу.

Стрелка манометра двигалась дальше: 3600… 3620…

– Выровнять спуск, – приказал Боннет.

Гарсия выполнил.

– Как далеко до дна?

Рэмси через силу оторвался от манометра и глянул на прибор.

– Пятьдесят футов.

– Спускаемся.

Палуба снова накренилась.

Теперь уже все уставились на большой экран.

– Есть! – воскликнул Гарсия.

Это походило на то, как будто они погрузились в зеленый туман. Прожекторы высветили длинный лист бурой водоросли. Подводные заросли были рассечены по диагонали каменной грядой. И никаких признаков морских обитателей.

Гарсия выровнял носовые рули, и «Рэм» осторожно опустился на грунт, всклубив водоросли.

– Отключить двигатели, – скомандовал Боннет.

Рука Гарсии уже лежала на выключателе. Моторы смолкли.

Рэмси прошептал:

– Мы на глубине 8460 футов.

– Новый мировой рекорд, – сказал Гарсия.

Спарроу сделал шаг к главному пульту.

– Благодарю тебя, Господи, – сказал он.

– Это я принял это решение. Я – самый обычный трус. Но ничего в жизни не приходило ко мне так легко.

– Кто-нибудь ощущает болезненные последствия повышения давления? – спросил капитан.

– Я все еще чувствую тупость, – ответил Гарсия.

– Кто-нибудь еще?

Рэмси отрицательно покачал головой, изучая показания локатора.

– Поглощение – 0,214, – отметил Боннет. – СО2 выделяется гораздо быстрее, чем мы успеваем поглощать.

Рэмси воскликнул:

– Великий Боже на небесах!

– А где еще ты надеялся его обнаружить? – спросил его Гарсия.

– Здесь есть холодное течение. Прямо над нашей головой.

– Господь распростер свой покров над нами, – сказал Спарроу.

– Стая проходит над нами по направлениям на юг, – сообщил Рэмси. – В восьми тысячах ярдов.

– И никаких признаков, что нас вынюхали? – спросил Боннет.

– Нет.

– Они и не собираются искать нас там, где не надеются нас найти, – сказал Гарсия. Он улыбнулся. – И в этом нет ничего странного. Я сам в это не совсем верю.

– Я не слышу их за этим холодным течением, – объявил Рэмси.

– И кэп, и Бог – дружбаны, – внезапно заявил Гарсия. – Очень близкие кореша. Они каждый раз держатся друг за друга. – Он покачнулся.

Рэмси схватил Гарсию за руку и поглядел на показания его «вампира».

– Поглощение СО2 в норме. Что бы это могло…

– Люди по-разному реагируют на кислород, – объяснил Боннет.

– Ре-бяата? Чего это с ва-ами?

Голова Гарсии болталась из стороны в сторону. Он глядел на всех невидящими, хоть и широко открытыми глазами.

– Успокойся, Джо, – сказал Спарроу.

– Успокоиться? – покосился тот на Спарроу. – Я тебя знаю, шкип. Ты вновь пришедший царь Давид. И я услышал тебя. – Он вяло опустил голову и поднял правую руку: – «В тесноте моей я призвал Господа, и к Богу моему воззвал, и он услышал из чертога своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его».[11]

– Все в порядке, Джо. Давай лучше пойдем и ляжем. – Спарроу взял Гарсию под локоть и повел к двери.

– Отвали, – сопротивлялся тот. Он стряхнул руку Спарроу, пошатнулся, но устоял, затем повернулся и нарочно уставился на Рэмси. – Я все про тебя знаю, мистер Долговязый Джон Рэмси! Ты суешь свой длиннючий нос в мои дела! Думаешь, чего-то вынюхаешь? А ни фига ты не знаешь! Ни фига!

– А может хватит, мистер Гарсия! – В голосе Спарроу звенели металлические нотки.

– Из-звините, капитан. – Гарсия повернул к двери. – Пош-шли. Я ус-стал.

Спарроу внимательно поглядел на Рэмси, затем повернулся и вывел Гарсию за дверь.

В помещении центрального поста стояла тишина, временами прерываемая лишь тихим урчанием какого-нибудь механизма. Потом Боннет сказал:

– Долговязый Джон? Как вы могли получить подобное прозвище?

Рэмси уставился на свои приборы. «Проклятое прозвище! Так значит, Гарсия знает о моем прошлом – истинном прошлом».

Боннет сказал:

– Я спросил…

Рэмси повернулся к нему.

– Да, я тебя слышал. Так меня окрестил один снабженец. Он говорил, что я пиратствую почище настоящего Долговязого Джона Сильвера.

– Пиратствуешь? Каким образом?

– Протащил кое-какое лишнее оборудование. Самогонный аппарат.

Боннет ухмыльнулся.

– Только не пойму, как это осталось у Джо в голове. Видно, он ревнует к тем, кто оказался лучше его.

А Рэмси напряженно размышлял: «Гарсия все выболтает капитану. Как пить дать».

– Тебе не кажется, что здесь слишком жарко? – спросил Боннет.

Рэмси поглядел на бисеринки пота, выступившие на лице Боннета, потом глянул на приборы «вампира». Температура крови нормальная. Затем поглядел на индикатор термодатчика у себя на пульте и сказал:

– Температура снаружи – 71 o.

– У меня чешется кожа, – признался Боннет.

Усилием воли Рэмси подавил желание и самому почесать руку.

– Я тоже заметил похожее.

Боннет поглядел на раскрытый пульт контроля атмосферы, обследовал показания циферблатов.

– Впуск ангидразы в два раза выше нормы: двадцать кубиков на кубический метр.

– И мы совершенно не знаем, как это отразится на нас, – сказал Рэмси.

– Все должно быть нормально, – возразил Боннет. – Мы пользуемся углеродной ангидразой уже сорок лет.

Рэмси поглядел на показания локатора.

– Что-нибудь слышно?

Рэмси отрицательно покачал головой.

– Интересная эта штука – ангидраза. Мы на длительное время подвергали шимпанзе давлению в четыреста фунтов на квадратный дюйм, прибавляя ее в воздух. Некоторые обезьяны выжили. Некоторые – нет. Кое-кто из шибко умных парней думает, что знает, почему так случилось.

– Ну и?

– Считается, что ангидраза воздействует на ретикулярную область центральной нервной системы, которую называют «метаболическим регулятором». Он удерживает от быстрого окисления при повышенном поступлении кислорода. Эти парни считают, что «регулятор» иногда не срабатывает, и тогда организм идет вразнос, как при возбуждении обратной связи, что приводит к смерти.

– Почему?

– А вот этого они не знают. Может, потому, что «метаболический регулятор» просто устает?

– И какова вероятность того, что кто-то из нас тоже пойдет вразнос?

Рэмси быстро глянул на него, а потом вернулся к локационным приборам.

– Это был глупый вопрос, Лес.

Боннет покраснел. У него даже челюсть слегка отвисла.

– Хочешь, чтобы я тебя успокаивал? Я знаю лишь то, что мы пока еще живы, хотя немного и… Сигнал! – Он нажал на кнопку компьютера на пульте, чтобы расшифровать данные. – В пятистах ярдах. Идут с юго-запада.

– А Господь все еще держит свой покров над нами?

В его голосе Рэмси уловил неожиданную нотку цинизма, которого никогда до сих пор не замечал. Он поглядел на индикатор термодатчика.

– Холодный слой проходит над нами периодически. Сейчас его нет. Мне кажется, эта подводная гора для Арктического течения действует как барьер. Но, скорее всего, здесь много различных факторов. – Он снова поглядел на экран локатора. – «Восточные» снова прочесывают весь район.

– А что, были сомнения, что они не станут этого делать?

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе следует узнать кое-что про нашего капитана, – сказал Боннет. – Джо не шутил. Только вот не совсем умеет…

Внезапно «Рэм» дернулся и накренился влево на пару градусов.

Рэмси схватился за релинг возле пульта.

– Что это…

– Наша баржа, – ответил Боннет. – Течение дергает ее.

– Я и чувствовал, что когда мы спускались, она нас подтолкнула, – признался Рэмси. – Но амортизаторы…

Подлодка накренилась еще на градус влево.

– Теперь надо молиться, чтобы баржа не потащила нас вниз по склону. Лишних пятисот футов мы не выдержим.

– С чего ты взял? – спросил Рэмси, всматриваясь в приборы.

– Я чувствую, что гора у нас под ногами вся в тумане.

Рэмси оторвался от пульта.

– Что ты сказал?

– Я чувствую у себя в мозгах сплошной туман, – говорил Боннет. Он перегнулся через релинг. – Туман скатывается с горы. И я ненавижу туман. – Он с трудом выпрямился. – Мысли путаются. Вступай во владение, мистер Рэмси. Я хе… Я… – Он уселся на пол, хватаясь одной рукой за ограждение.

Рэмси вспомнил, что ему ухе приходилось иметь дело с подобным случаем. Он в последний раз глянул на свой пульт, повернулся и силой заставил себя на спеша пройти к Боннету. Он склонился над ним, проверил его «вампир». Поглощение углекислого газа составляло 0,228, что было выше нормы. Он взял Боннета за запястье, посчитал пульс, а затем подрегулировал выпускной клапан генератора ангидразы.

– Что с Лесом?

В тыльных дверях центрального поста стоял Спарроу и глядел на приборы главного пульта. Когда Рэмси повернулся, он переступил порожек.

– Только не двигайтесь резко, – предупредил его Рэмси.

– Что… – Спарроу запнулся.

Рэмси склонился над Боннетом, вновь проверил его «вампир». Пока никаких изменений. Прошло слишком мало времени. Он сказал:

– Я как раз формулировал теорию Рэмси, почему некоторые шимпанзе умерли, а другие – нет.

Спарроу сделал несколько шагов и наклонился над Боннетом.

– Какие еще шимпанзе?

– Подопытные. При давлении около 400 фунтов я запускал максимальную дозу ангидразы. Мне не хотелось бы давить на вас, действительно, организм возбуждается, нервы не выдерживают…

– Про шимпанзе я знаю, – сказал Спарроу. – Вы думаете… – Он поежился.

– Это похоже на расстройство функций коры головного мозга, – объяснял Рэмси. – Но что еще, кроме эмоционального возбуждения, даже потрясения, может заставить быть физически активным?

Спарроу кивнул, соглашаясь.

Рэмси увидел, что поглощение СО2 вернулось в норму. Он стал массировать левую руку Боннета.

– Лес, с тобой все в порядке. Ты только расслабься. Кризис уже прошел. Все уже нормально… Все нормально…

Боннет непонимающе потряс головой.

– Мы выдержали очень сильное нервное потрясение, – продолжал объяснять Рэмси. – Наши тела здесь, внизу, находятся в очень неустойчивом равновесии.

Спарроу постоял возле них, потом подошел к пульту локатора.

– Я дал Джо успокоительное. Он плакал, бредил. Может, я… – Он замолк.

Боннет открыл глаза.

– Не шевелись, – приказал ему Рэмси. – Лес, ты меня слышишь?

Тот кивнул.

– Не будет ничего страшного, если ты расслабишься.

– Вы не можете приказать ему расслабиться, он не послушается, – заметил Спарроу.

Рэмси схватил голову первого офицера пальцами, нащупал нервный узел сзади на шее и стал его массировать.

– Тебе уже лучше.

Боннет смочил губы языком.

– …порядке. Возвращайся… на пульт.

– Дыши неглубоко и медленно.

Рэмси не уходил.

Боннет сглотнул и проговорил с трудом, насколько ему позволял непослушный язык:

– Это как обморок… Сейчас… уже лучше.

Рэмси повернулся к Спарроу.

– Вот теперь с ним все будет в порядке.

Тот поглядел сверху вниз на Боннета.

– Посиди так. Лес, пока не почувствуешь, что сможешь подняться. – Он обратился к Рэмси. – Я тут поглядел в наши телекамеры. Течение развернуло нашу баржу на сорок пять градусов к нашей оси. Если мы подтянем буксирный трос, можно будет ее выправить, но при резком рывке он может оборваться.

– Лучше оставить все, как есть.

– Как близко к краю подводной горы мы находимся? Камеры этого не показывают.

– Ярдов семьдесят пять. Понятно, для баржи. При посадке мы немного перекосили.

Спарроу поглядел на локаторный пульт.

– Прерывистый сигнал на самом пороге слышимости.

– Это холодное течение овевает нас будто опахалом, – объяснил Рэмси.

Спарроу походил вокруг пультов, затем обратил внимание на Рэмси, причем глядел на него, как на еще один прибор.

– Так чем же занимался «Долговязый Джон»? Джо не смог объяснить толком.

Рэмси повторил ему то, о чем уже рассказывал Боннету.

– А принесут подобные пристрастия пользу «Рэму»?

– Только не в этой операции, капитан.

Спарроу поглядел вверх на ряд контрольных индикаторов реакторного отсека.

– Так может в следующей.

От своего места отозвался Боннет.

– Да, мы еще выйдем в путь. Если только не сломаемся, как несчастный #Хепп.

– Этого мы не хотим, – ответил ему Спарроу.

Боннет с трудом встал на ноги.

– Рад, что Господь обещает нам это.

Спарроу испытующе глянул на него и сказал:

– Беру командование на себя. Лес. Этого требуют обстоятельства. А лишняя доза облучения мне уже не так грозит.

– Конечно, капитан. – В голосе Боннета чувствовалось облегчение.

– Сейчас я схожу и посмотрю, как там Джо. Джонни я оставляю на пульте локатора. Все ясно?

– Все ясно, капитан.

Спарроу медленно повернул свое худощавое тело и вышел.

– Он будто автомат, – сказал Рэмси, адресуя эти слова пустому месту, где только что стоял Спарроу.

– Он находится под еще большим давлением, чем наша подлодка. – Боннет тяжело вздохнул. – Следи лучше за локаторами.

Рэмси нахмурился и вновь вернулся к своим приборам и кнопкам.

Меж ними повисло молчание. Первым его нарушил Боннет:

– Спасибо, Джонни. Возможно, ты спас мне жизнь.

Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.

– Я слышал, о чем ты говорил капитану. Похоже, ты прав. Думаю, что ты спас жизнь всем нам.

– Ну да, чтобы вы торчали здесь, нагоняя тоску, – ответил Рэмси.

– Ты бы, конечно, предпочел трех фигуристых блондиночек. Если подумать, то я с тобой согласен.

– Еще сигнал! – крикнул Рэмси. – Шесть лодок в шахматном порядке. Идут из юго-восточного квадранта.

– Они все ищут там, где никого быть не может, – сказал Боннет. – Не могу ставить им эту в вину. Я сам до сих пор не верю, что нахожусь здесь.

– Он вновь глянул на показатель давления.

– Сейчас нет специальной необходимости торчать здесь вдвоем. – Сказал Рэмси.

– Но капитан приказывал оставаться по двое.

– Глупый приказ.

– Спокойней, дружище, – предупредил Боннет. – Нельзя бороться с Уставом Военно-Морского Флота и нельзя бороться с Богом. – Он поежился. – А когда двое в одной команде…

– Что заставляет тебя верить в эту чушь? – спросил Рэмси.

Боннет ответил холодно:

– Я шучу, парень. Это одно. А что скажешь ты – другое. – Он покачал головой. – Я сорок раз ходил с Сувви Спарроу. Так что не надо говорить мне про чушь. Я знаю то, что сам видел.

«И ты знаешь, что хочешь верить», – подумал Рэмси.

Его внимание привлек тихий плеск: конденсация на трубах. «Рэм» внезапно осознал холодную пустоту вокруг себя, вписался в нее.

«Мы не сможем выполнить нашу задачу, – думал Рэмси. – Тысячи врагов готовы встать на нашем пути. Это безумие – посылать нас. Шаг отчаяния».

Лампочки термомонитора на пульте замигали и стали гаснуть.

«Над нами Господен холодный покров! Наверное, лучше всего поверить в это. Наши жизни направляются имеющимся знанием. Мы едим плод с древа познания и учимся лишь тому, чтобы бояться».

«Рэм» слегка дернулся, когда течение потянуло баржу. Палуба накренилась.

– Если мы всколотили ил, плюхаясь на дно, враги могут заметить это на поверхности, – сказал Боннет. Здесь полно их летунов – берег совсем близко.

– А как они заметят это в тумане? – спросил Рэмси. Он чувствовал удивительную ясность духа.

– Наверху туман? Откуда ты знаешь?

– Шкип договорился с Господом Богом.

– Ты думаешь, это шутки? – Боннет поглядел на Рэмси. – Не так?

Тот включил и настраивал компьютер локационного пульта.

– Человек живет вместе со своей лодкой – становится ее частью, – сказал он, слова звучали возвышенно. Рэмси чувствовал потребность говорить. Он будто вышел из своего тела и со стороны следил за его действиями. – А эта подлодка верит в Бога! – закончил он.