Они ехали знакомой дорогой, и когда снова попали на территорию Цегенвеи, не могли не заглянуть к королю Франку. Тот же самый вахтер так же подозрительно их оглядел, но все равно пропустил. Поднявшись на второй этаж, они сразу встретили Амалию. Принцесса всплеснула руками:
      — Привет! Вот Франк обрадуется!
      Король сидел за «компьютером» и поднялся навстречу вошедшим.
      — Снова в наших краях? Какие-то изменения в плане Битвы? — спросил цегенвеец, пожимая руку Крису и улыбаясь Карине.
      — Нет, — покачал головой эсверец. — Нам пришлось вернуться в Долесонию. У Карины умер муж…
      Девушка прямо чуть на месте не подпрыгнула. Франк удивленно поднял брови.
      — Не знал, что вы были замужем…
      Карину охватило уныние. Ну, вот теперь все будут считать, что она была замужем. Сама-то она считала, что ЗАМУЖЕМ НИКОГДА НЕ БЫЛА.
      — А как ваша семейная жизнь? — безмятежно произнес Кристофер, с роковой точностью попадая в болевые точки находящихся рядом людей.
      Взгляд Франка заметно потускнел.
      — Я не женат.
      — Кримхильда не простила, что вы пропустили день свадьбы? — поинтересовался Крис, словно всю жизнь коллекционировал причины несостоявшихся браков.
      — Да что с вами?! — не выдержала Карина. — Ну-ка, посмотрите мне в глаза!
      Последняя фраза была шуткой. Но если бы королева действительно увидела опрокидывающиеся внутрь зрачки, ей стало бы не до смеха. В серебристых глазах друга она различила боль.
      — Франк, а вы рассказали о том, почему вас не было? Мы можем подтвердить каждое ваше слово…
      Цегенвеец махнул рукой. В комнату впорхнула Кримхильда.
      — Здравствуйте! — звонко приветствовала она путешественников. — Ну, ты, Франчик, даешь! Такие гости приехали, а ты их при себе держишь!
      Она подбежала к королю, поцеловала его в щечку и потрепала за волосы. Карина считывала и анализировала каждую секунду взаимодействия. В голосе Кримхильды она различила легкое пренебреженье, в жесте — снисходительность. Когда ее рука закончила приветствие, король невольно потянулся за ней. Это был не тот Франк, которого они видели в Фандории!
      Карина обернулась к Крису — лицо эсверца было застывшим и напряженным. Она перевела взгляд на Кримхильду — та небрежено собирала бумаги со стола короля. Ее изящная фигурка была лишена признаков беременности.
      — Вы уверены, что правильно поступили, сделав аборт? — у Криса в тот день начисто пропала тактичность.
      Повисла неловкая пауза. Словно перебрав бесчисленное множество вариантов ответа, Кримхильда, наконец, ответила:
      — Да, так было надо…
      Карина не понимала, что творится с Крисом. Но, кажется, понимала Кримхильду. Своим поступком она навсегда привязала к себе совестливого Франка. Трапеза, к которой их пригласили, грозила пройти в ужасной атмосфере. Однако появились Амалия, Доминика, Тристан и даже нашлись поводы посмеяться.

      С возвращением Франка все комнаты в корпусе номер восемь оказались занятыми, и путешественникам предложили расположиться в соседнем здании. Им досталась симпатичная угловая комнатка на четвертом этаже. Крис сразу улегся спать. А Карина достала бланки с измерениями интеллекта у цегенвейцев и принялась чертить сводную таблицу.
      Около половины первого в дверь тихонечко постучали. В полумраке коридора стоял Франк.
      — Извините, что так поздно, — шепотом сказал он. — Но я увидел свет, и подумал — может, прогуляемся?
      Они отправились в парк.
      — Я очень рад, что вы приехали в наше королевство! — сказал Франк.
      — Я тоже! — искренне ответила Карина.
      Потом они надолго замолчали, но, на самом деле, продолжали общаться. Просто о многом им не нужно было говорить: о Кристофере, о Сусанне, о фандорском драконе, о Битве.
      Только когда они возвращались обратно, Франк спросил:
      — А что говорит психология о любви?
      — Импритинг, — невесело сказала Карина. — Плюс проекция…
      — ?
      — Впервые импритинг был обнаружен на новорожденных утятах, — пояснила девушка. — Маленькие утята считают за маму того, кого увидят сразу после рождения. Эволюционно все оправдано — обыкновенно рядом оказывается мать. Но если это будет мячик или собака, механизм все равно запустится.
      — Возможно, с человеком происходит нечто подобное, — продолжала Карина. — Когда мы рождаемся для любви, то выбираем в качестве объекта первого попавшегося. А потом наделяем его в своем воображении самыми ценными для нас качествами. Хотя, возможно, это верно только для первой любви…
      — Значит, вторая более подлинная? — спросил Франк.
      — Может быть… — вздохнула Карина. — Может быть…
      Они вышли к корпусам. Пора было прощаться.
      — Мы завтра, вернее, конечно, уже сегодня уезжаем, — сказала королева Долесонии. — Если не увидимся, то до свидания!
      — Нет-нет, я обязательно провожу вас! — воскликнул правитель Цегенвеи. — Хочу спросить еще вот о чем. Когда вы были у нас в прошлый раз, то проводили какие-то исследования, можно узнать о результатах?
      — К сожалению, данные еще не обработаны. Не было времени… Но я обязательно сообщу!
      — А как вы собираетесь их обсчитывать?
      Карина уверенно назвала математическую процедуру.
      — Вручную будете делать? — последовал вопрос.
      — У меня есть формула…
      — А давайте завтра сделаем все на компьютере! Забьем матрицу и никаких проблем!
      С некоторых пор Карина с опаской относилась к подобного рода агрегатам, но хи-квадрат так утомительно считать!

      Утром они сидели в комнате Франка. Пристально оглядев помещение, Карина пришла к удовлетворившему ее выводу — Кримхильда не ночевала здесь. Отругав себя за такие недостойные мысли, путешественница стала смотреть на короля. Тот ударял по кнопкам «клавиатуры» и изображенные на них знаки отражались на «мониторе». Хорошие руки и темные кудри цегенвейца опять сбили девушку с толку. Она пыталась отвлечься какими-то абстрактными рассуждениями, но вдруг подумала: «А ведь и королевства наши близко находятся…»
      Скоро король сказал:
      — Готово!
      Девушка решила, что закончена «электронная таблица», но нет — из «принтера» поползли листы с распечатанными показателями. Карина прямо обомлела, как все может быть просто! Она судорожно принялась просматривать результаты обсчета.
      Бросалось в глаза, что дети, рожденные после аварии, по сравнению с детьми, рожденными до аварии, демонстрируют лучшие показатели по таким субтестам, как «Арифметический», «Осведомленность» и «Кубики Косса». То есть, можно было говорить о лучшем развитии у них таких специальных интеллектуальных характеристик, как умение оперировать числовым материалом, объем относительно простых знаний и аналитико-синтетические способности. Как объяснить это? Возможно, внезапное воздействие радиации на формирующийся в радиационно неопасной среде организм (ситуация с детьми, рожденными до аварии) более неблагоприятно, чем постоянное фоновое радиационное воздействие (ситуация с детьми, рожденными после аварии). Или после аварии так радикально изменилось образование? Или это проявление фактора кагортных различий? Или все-таки радиация?
      Карина объяснила все, что могла королю цегенвейцев. А когда закончила, даже взгрустнула — теперь точно настала пора прощаться. Франк проводил Карину в ее комнату. Крис давно ждал их.
      Многие цегенвейцы вышли проводить путешественников.
      — Приезжайте к нам еще! — бодро сказал Тристан. — Дорога известна!
      — И вы к нам! — тут же отозвалась Карина. — Когда вся это кончится, я буду жить в Долесонии.
      Карина с Крисом снова отправились в путь. Франк немного прошелся с ними:
      — Передавайте привет Сусанне, если увидите…

      В королевстве Гьергичей они застали и правителей Фандории. Эдуард, Тереза, Изольда и Сусанна гостили у Алика и Нелли в их дворце, к которому, действительно, вела дорога, выложенная красным кирпичом. Все были рады путешественникам. Эсверец первым делом снял гипс с руки Пунечки; померил давление королеве Нелли; переговорил с королевой Терезой.
      Алику Гьергивичу не терпелось сводить гостей на спектакль «До», в котором в главной роли блистал его лучший ученик Алик Манкович. Посещение театра было назначено на вечер. А пока все сидели за столом на открытом балконе. Сусанна, отказавшись от еды, стояла у парапета и смотрела на открывающуюся панораму города.
      Фандорский король рассказывал:
      — От развалин замка дракона ничего не осталось. Но теперь возникают разговоры о реконструкции исторического памятника…
      Сусанна пошла вдоль парапета. Королева с горечью добавила:
      — Оставшиеся осколки стоят неимоверно дорого. Все заняты их поисками!
      Сусанна изучала куст, выросший между гранитных плит.
      — Мы сейчас ставим «Донотею и Арчибальда», — Алик издалека смотрел на юную цегенвейку. — Но никак не можем найти исполнительницу главной роли. Нам нужна совсем юная девочка. Вы позволите пригласить Сусанну на пробы?
      — Переговорите с ней, — предложил король Фандории.
      — Обязательно поговорю!
      Девушка снова пошла вдоль парапета.
      — А как ваше Путешествие? — спросила Нелли. — В каких королевствах вы еще побывали?
      — Из Бодиярии нам пришлось вернуться в Долесонию, — начал эсверец. — Поэтому теперь мы снова проезжаем некоторые государства. На днях были у цегенвейцев.
      «Цегенвея» было единственным словом, которое могла услышать Сусанна. Девочка обернулась и направилась прямиком к столу. Она положила себе в тарелку салата «оливье», салата с кальмарами, селедку под шубой, морковного салата с грецкими орехами, капустного салата с зеленым виноградом, «лобио», взяла два куска курицы, три куска хлеба и целую стопку ветчины — и принялась есть…
      Карину очень беспокоили эти проявления.

      Спектакль «До» был музыкальной постановкой, повествовавшей о днях, предшествующих Расколу.
      Открывал первое действие совет магов — Карина тут же высмотрела Гугнеата в сине-серебряном плаще. То, что им оказался дряхлый старец, ее глубоко задело. А вот маг Эсвер, ослепительный в белом одеянии, был прекрасен как сказка. Кристофер, обернувшись, выразительно поднял брови: вот так.
      Совет магов решал, как обезопасить жизнь Ильвелина, которому угрожала смертельная опасность. Но все, что предлагали Преподобные, Ильвелин отвергал. Его ария «Люди — моя стена» была невероятно пронзительной. Карина даже подумала: «Никто и никогда не был так уверен в нравственных возможностях людей, как молодой Бог».
      Карина ждала, когда же появится легендарный Алик Манкович. И не ошиблась, поняв, что именно он предстал в облике Никсагора во втором действии — зал буквально взорвался аплодисментами.
      — Он играет очень неровно. Но если бы мы упорядочили этот талант, мы бы его убили, — прошептал на ухо король гьергивичей.
      Никсагор пел о своей вере в Бога. Он выражал удивление, что Ильвелин может быть предан. Он обращается к разным людям: вылеченным прокаженным; матерям, чьи дети воскресли; молодым людям, нашедшим выход из отчаяния благодаря Слову. Он спрашивает, кто предаст Бога, и не находит ответа. Тогда Никсагор идет к ворам и бандитам. Но те отвечают, что не крадут у тех, чье богатство им не унести, и не убивают тех, кто будет жить вечно. Заканчивается второе действие тем, что Никсагора арестовывают стражники.
      — Когда спектакль шел премьерные разы, некоторые зрители выбегали на сцену и затевали драку, — тихонечко сказал король. — Сейчас уже приняты меры…
      Третье действие чуть не доконало Карину. Сцена пыток Никсагора и его превращение из одухотворенного юноши в окровавленный кусок мяса, выкрикивающий проклятия Ильвелину, была чудовищна. Когда Манкович начал петь, все зрители подались вперед. Казалось, невозможно расслышать слов умирающего человека. Но припев оглушительным речитативом раздавался в голове каждого:
 
Нас обманули светом, а в мире так много зла,
И я не тот младенец, чья бесценна слеза.
Но если такое возможно в мире, что создал Бог,
То этого Бога нету, а есть обманщик-пророк.
 
      В четвертом действии происходит скорый, похожий на фарс, суд над Ильвелином, которого выдал Никсагор. Приговор выносит любимый шут правителя. Предназначенного не избежать — Бог будет казнен. По замыслу режиссера, Ильвелин идет к месту казни сквозь многократно прокручивающийся в обратном порядке цикл времен года. Зима, осень, лето, весна, зима… Солнце и луна в беспорядке мечутся по небосклону, и когда Ильвелин приходит к кресту, он оказывается младенцем, а его враги и друзья — стариками. Только Никсагор на века останется неизменным.
      Все это время Ильвелин поет, проговаривая события своей жизни от сегодняшнего дня до рождения. Никсагор же заглядывает в будущее и описывает то проклятие, с которым уходит в века. Боль каждого неимоверна. Их голоса сливаются в единый стон, а потом миг — и чернота. На сцене загорается только одно пятно — красное. В нем сидит Никсагор. Не поднимаясь и не смотря в зал, он начинает петь: «Слышу голос из прекрасного далека», и все начинают плакать.
      Раздаются оглушительные раскаты грома. В свете молний, делящих пространство на шестнадцать равных частей, зрители видят испуганные лица друг друга. Это становится частью представления. Так заканчивается «До», и начинается «после».
      — Ну, как? — спросил Алик Гьергивич, когда опустился занавес.
      Карина не могла ничего ответить — король все понял без слов. На сцену стали выходить актеры. Бывшая гугнеатка подумала, что это очень правильный в психологическим смысле ход, который помогает зрителям вернуться к реалиям жизни, осознать, что увиденное было лишь спектаклем.
      — Вы не находите дополнительного смысла в том, что цветы несут Никсагору, а не Ильвелину? — это был уже Крис.
      Карина опять не нашлась, что ответить. Она смотрела только на сцену, чтобы лучше запомнить великого актера Алика Манковича.

      После представления был устроен банкет для актеров и королевских гостей. Карина с восторгом узнавала в мужчинах во фраках и женщинах в вечерних туалетах тех или иных героев «До». Удалось ей познакомиться и с Аликом Манковичем. Это оказался умопомрачительный мужчина, холенный до барства с карими до черноты глазами.
      — Очень приятно! Гугнеатия! — говорил он глубоким баритоном. — Эсверия! А вон и ваш маг!
      Актер указал на проходящего мимо юношу, в котором Карина тут же распознала понравившегося ей исполнителя мага Эсвера. Вблизи молодой человек вызывал сложное чувство очевидной и нездоровой женственности. Крис это тоже заметил, и Карина, перехватив его взгляд, прищелкнула языком: вот так. Крис кивнул: квиты.
      А король гьергивичей уже представлял любимого ученика фандорцам.
      — Эдуард, Тереза знакомьтесь — Алик Манкович. Алик, это правители Фандории.
      Актер пожал руку королю, поцеловал руку королеве.
      — Принцесса Изольда. Алик галантно поклонился.
      — Сусанна Штайн.
      — Родственница? — взгляд Манковича стал заинтригованным.
      — Нет-нет, она не родственница Питера, — засмеялся король. — Сусанна — даже не из Фандории. Она из Цегенвеи. Помнишь, я тебе рассказывал про королевство физиков?
      — Да! Да! Помню! — Алик, не отрываясь, смотрел на худенькую девочку.
      — Завтра хочу попробовать ее на роль Донотеи.
      — Отлично!
      — Но главное, — продолжил король. — Я только что узнал, что у Сусанны сегодня день рождения! Ей исполняется четырнадцать лет!
      — Совсем как Донотее! — потрясенно выдохнул актер.
      Девочка не знала, как реагировать на разворачивающийся вокруг нее диалог, и беспомощно оглянулась, но Алик уже предлагал ей свою руку.
      — Разрешите в качестве подарка устроить вам экскурсию по нашему театру?!
      Алик не отступился до тех пор, пока Сусанна не приняла приглашения. И вот они уже уходят. Смотря им вслед, Карина невольно отметила, что это очень красивая пара: высокий импозантный брюнет и хрупкая маленькая девочка со светлыми локонами. Когда они скрылись из виду, Крис посмотрел на Карину многозначительно и сказал весело:
      — Вот так!

      На следующее утро были запланированы пробы, в которых принимала участие Сусанна. В ее группу поддержки входили представители трех королевств. На сцене меняли декорации вчерашнего спектакля. Сусанна как обычно была немного отстраненна и меланхолична, но когда появился Алик Манкович, на ее губах появилась улыбка. Актер сразу направился к ней:
      — Доброе утро! Как вы отдохнули?
      Алик взял сценарий и выбрал один из последних листов.
      — Будем работать с этим эпизодом!
      Сусанна близоруко склонилась над текстом. Пришел король гьергивичей, что-то долго объяснял девушке. Показывал на сцену, изображал, размахивал руками. Цегенвейка была сосредоточенна и серьезна — ей как физику главное было понять условия задачи.
      — Ну, что? Поехали! — король хлопнул в ладоши. Сусанна поднялась на сцену и села на приготовленный стул. Стремительно в образе кого-то появился Алик Манкович. Он подошел к Сусанне. И встал за девушкой, положив руки на спинку стула.
      — Донотея, — сказал он. — Я должен уехать. Последнее, что я могу сделать, это не оставлять ложных надежд — я не вернусь, я люблю другую.
      Глаза Сусанны заблестели, но она не произнесла ни звука.
      Алик Манкович продолжал:
      — Меня ждет невеста и мой народ.
      Две крупных слезы потекли по щекам девочки.
      — Что это? — в панике спросила Карина.
      — Это пьеса «Донотея и Арчибальд», — не отрывая взора от сцены, сказал король актеров.
      — О тебе скоро забудут, — продолжал Алик. — Твой подвиг никому не нужен. Сама знаешь, в нашей стране другие проблемы.
      Сусанна начала говорить. Было видно, как ей это трудно.
      — Спа…сибо… Ар…чи… Я… знаю… ты… по…мо…гаешь… мне… пе…ре…жить… раз…лу…ку… Спа…сибо.
      Арчи развернул ее к себе:
      — Прекрати! Ты душишь меня своим благородством! Ты всегда приписывала мне слишком много достоинств! Что я должен сделать, чтобы ты поняла — я не стою твоей любви?!
      А Донотея вдруг сказала просто, как будто разговор шел о чем-то постороннем:
      — Слушай, что-то сердце закололо…
      Она неловко дотронулась до левой груди ребром ладони. Но боялась нажать, потереть. Только слегка морщилась.
      Арчи принялся мерить шагами сцену. И раздосадовано твердить:
      — Донотея, ты пытаешься меня удержать! Если ты, действительно, любишь меня, позволь мне уехать, позволь мне быть самим собой и совершать мои ошибки…
      Когда Алик был к ней спиной и далеко, Сусанна, превозмогая очевидную боль, поднялась, чтобы что-то сказать в опровержение. Но это усилие далось ей слишком тяжело. Через секунду она с тихим вздохом упала на пол.
      Все в зале принялись аплодировать, кроме встревоженных путешественников. Алик Манкович подошел к партнерше, чтобы помочь подняться, но обернулся в зал с совершенно белым лицом:
      — Врача, — прохрипел он.
      — Врача!!! — закричал.
      В считанные секунды Крис оказался на сцене. Через некоторое время девушка пришла в себя.
      — Сусанна, голубушка, — обескуражено говорил король гьергивичей. — Я не это имел в виду, когда говорил про веру в предлагаемые обстоятельства…
      На Манковича вообще страшно было смотреть. Он успокоился только тогда, когда ему разрешили взять Сусанну на руки. Не замечая никого вокруг, он заговорил:
      — Сусанна, вы замечательно играли! Уже в первую секунду было ясно, что вы идеально подходите на эту роль! Кстати, каким приемом вы пользовались, чтобы расплакаться?
      — Так, вспоминала всякое, — пробормотала девушка.
      — Что именно? — допытывался Алик Манкович.
      — К четырнадцати годам у каждого найдется, о чем поплакать…
      — Сусанна, я сделаю все, чтобы вы больше никогда не плакали…
      Остальных слов никто не слышал. Но можно было догадаться, о чем они.

      Распрощавшись с гьергивичами и фандорцами, путешественники отправились дальше. Когда они въехали на территорию Полуэктосии, Крис сказал:
      — Теперь нужно быть особенно внимательным к тому, что нам снится.
      В ту же ночь его разбудил истерический хохот Карины.
      — Что такое? — спросил он.
      — Я видела страшный сон! — Карина все еще не могла успокоиться. — Королевств на самом деле семнадцать!!!
      Потом ей снова снилась Москва.
      …Она идет по городу вместе с молодым человеком, похожим на кота. Возле метро «Арбатская» спутник покупает два нарцисса. Карина хочет сказать, что нечетное число не дарят, но молодой человек протягивает ей только один цветок, а другой оставляет себе. В метро они переходят на станцию «Библиотека имени В. И. Ленина». Друг оказывается слишком далеко впереди. Карине никак не удается догнать его — очень много людей идет им навстречу. На платформе она окончательно теряет его из виду. Думает, что им в одну сторону, «вверх по карте» и садится в подошедший поезд. Но через некоторое время ей начинает казаться, что она едет «вниз» и, значит, они уже не встретятся. Однако когда Карина выходит на платформу, то понимает, что попала почти туда, куда собиралась, на север столицы. Перед ней «Улица 1905 года»…
      Еще не окончательно вынырнув из сна, Карина помнит, что недалеко от этой станции располагается «Ваганьковское кладбище».
      …Карина сидит в своей комнате с обоями селадонового цвета и золотистым рисунком. Перед ней компьютер. Ее пальцы быстро стучат по клавишам — на экране появляется заголовок: «Легенда о Шестнадцати Великих Магах». А под ним:
 
Было Шестнадцать магов.
Каждый из Них был Велик.
Мог Любой сотворить Чудо,
Помогая людям и жизни.
Каждый был Могущественен,
Но Могущество было в Единстве…
 
      — Ужинать! — раздался из кухни мамин голос.
      Карина, ускорив темп, набирает еще несколько строк:
 
Но настал Великий Кризис
Когда Зло стало сильнее
И сильнее, не просто сильнее
А во много, много раз…
 
      — Карина!!!
      Девушка закрывает файл под названием «King_ 0» из директории «Text» и идет на кухню. Здесь уже собрались мама, папа и сестра. Мама раскладывает по тарелкам жареную картошку. Посреди стола на тарелках лежит нарезанный хлеб, ветчина и соленые огурцы. На улице темно. Освещенная кухня отражается в окне еще одним помещением.
      — Что ты там пишешь? — спрашивает Даша.
      — Так, всякое… — уклончиво отвечает Карина, и тут же в лоб. — А ты?
      — И я всякое… Махнемся, не глядя? — сестры смеются, вспоминая Довлатова.
      — Хоть бы кто почитать дал… — говорит папа.
      — Вот, мама совершенно не рвется читать, что мы там пишем! — с улыбкой замечает Карина. — Ей хватило наших школьных сочинений!
      Тут уже все смеются, вспоминая проблемы, которые некогда казались неразрешимыми.
      — Школьные сочинения — это особый жанр… — как бы в оправдание замечает Даша.
      — Для меня это также непостижимо, как высокая поэзия, — добавляет Карина.
      — Ха-ха! — не удерживается старшая сестра. — А помнишь, как ты это объединила? Я до сих пор жалею, что мне не довелось прочитать твое сочинение в стихах!!!
      — Но если бы я не согласилась на это предложение учительницы, у меня вышло бы ЧЕТЫРЕ в полугодии по ЛИТЕРАТУРЕ…
      — Да, но сравнительная характеристика Базарова и Рахметова…
      Поужинав, Карина возвращается в свою комнату. Открывает прежний файл, прочитывает написанное еще раз. Потом еще. Нахмурившись, все стирает. Затем достает из секретера три толстые тетради. В них вперемешку записаны эпизоды трех частей ее книги, которую она пишет с четырнадцати лет.
      Карине недавно подарили компьютер, и теперь она будет перепечатывать эпизоды, расставляя их в правильной последовательности и расширяя. Первым эпизодом, записанным в первой тетради, был отрывок, относящийся к Великой Битве. Значит, это конец третьей части. Создав новый файл под названием «King_3», девушка печатает: «В последний момент он расколол ее душу на тысячи мелких кусочков. И перед каждым атомом, крохотным, но способным переживать и страдать с силой полноценной души предстала своя трагедия, разыгравшаяся дни, месяцы, года, века, тысячелетия назад. Вся боль, все горе, весь ужас, пережитые в предыдущих жизнях, обрушились на нее, пытаясь развалить под бременем бессилия и отчаяния. Но именно весь этот пестрый кошмар, багровый от невинно пролитой крови, черный, как бездна мрачных подземелий, оранжевый, как цвет разгорающегося костра, позволил ей собраться для решительного удара. «Нет!»-закричала она, и голос ее эхом прозвучал в каждом сне: «Нет!!! Нет!! Нет!»
      Карина с Крис подскочили в одну и ту же секунду.
      — Кто-то кричал!
      — Мне показалось, что это был ваш голос?
      — Мне крик приснился! — настаивала Карина. Поскольку уже рассветало, путешественники не стали засыпать, а двинулись в путь. В полдень они попали к полуэктосцам. Врач и психолог, читающий в свободное время книги по астрономии, нашли исследователей снов в хорошем состоянии. Правда, отдельные индивиды все еще не верили в плотность воды и не понимали природы зеркальных отражений. Но в целом, за них можно было не волноваться.

      Особую радость испытала Карина, попав к родным в Бодиярию. Она больше не пыталась отвоевывать у прошлого забытый образ легкомысленной и озорной девчонки, а позволила себе быть такой, какой была сейчас, замкнутой и немного нервной. Это придало ей уверенности и помогло лучше понять своих близких.
      Мама часто просила рассказывать об учебе в главном замке гугнеатов. Карина с удовольствием вспоминала преподавателей, друзей, лекции, практические и курсовые работы. Те годы интересовали маму куда больше, чем Путешествие. Мысль о том, что младшая дочь получает элитарное образование, поддерживала ее в самые тяжелые времена. Однако когда мама спросила, что собирается делать Карина, когда вернется в Гугнеатию, долесонке пришлось очень мягко и бережно описать свой нынешний статус и ближайшие планы.
      Во все глаза смотрела Карина на своих подруг. Добрые славные кудрявые Юленьки нисколько не изменились. Любочка, некогда экзальтированная и самодостаточная, теперь полностью была погружена в своих детей. Карина с умилением смотрела, как ловко она обращается со своими разбегающимися в разные стороны близнецами. Ульяна, верховодившая во всех детских играх, повзрослев, не рвалась к власти.
      Двоюродные братья тоже изменились. Младший Митька, избалованный и капризный в детстве, превратился в отличного бойца. Средний Саня, всегда бывший фантазером и, как это сейчас понимала Карина, «одаренным ребенком», стал талантливым изобретателем. В добром Ярике обнаружились задатки философа. В Григории окончательно пропало чувство юмора.
      Приглядывалась королева и к Владиславу Трофимову, другу детства и нынешнему правителю Бодиярской Республики. Он нравился ей в детстве. Но сейчас почему-то вызывал тревогу и досаду.
      — …Знаешь, я жалею, что был слишком мал, когда наши подняли восстание против бодиярской нечисти, — молодой человек все-таки уговорил Карину прогуляться с ним. — Хорошо, что будет война. Уверен — я смогу отличиться в Великой Битве…
      Когда словосочетание «Великая Битва» прозвучало из уст милитаристски настроенного Влада, Карина поняла, что они вкладывают в него разные смыслы. Чем дальше, тем больше ей казалось, что не будет никакого грандиозного сражения на поле боя. Битва произойдет в душе каждого и определит выбор человека в пользу Добра или Зла.
      Потом Влад говорил о светленцах. И Карине категорически не нравилось, какими эпитетами он наделял своих сограждан. То, что они боялись возвращаться в Гугнеатию, еще ничего не значило. Карина морщилась в темноте и не чаяла, как вернуться обратно. Закончил свою речь Владислав неожиданно так:
      — Все переженились, только я один остался. Не знаю, я не верю в счастливые браки…
      От девушки требовались заверения, что это ошибочное представление. Но слова обязательно будут неверно истолкованы. Карина вдруг почувствовала, что очень хочет спать…
      — А что ты думал обо мне в детстве? — спросила она напоследок.
      — Ну, тогда ты была девочкой с гонором!
      И Карине вдруг стало очень обидно, что сейчас ее считают без гонора. Утром она спросила у Кристофера:
      — Скажите, у меня есть гонор?
      Эсверец вскинул брови:
      — Да если бы ваш гонор был камнем, из него можно было бы города строить…
      — Спасибо, Крис!
      — Да, нет, это вы меня извините!

      Впереди путешественников ждало Синейское королевство. Карина помнила рассказ Анастасии о погибшей невесте Кристофера. Когда они подъехали к развалинам какого-то замка, девушка невольно начала плакать. Спрыгнув с лошади, она долго бродила между огромными серыми камнями, оплетенными растениями с крошечными розовыми цветочкам.
      — Смотрите! Что это? — Карина нагнулась и стала быстро раскапывать землю.
      Скоро на свет был извлечен небольшой портрет в золотой рамке. С него смотрел красивый молодой человек с дерзким гордым взглядом и желтыми волосами. Карина как завороженная смотрела на это изображение. А потом бросилась на колени и принялась разгребать каменную крошку. Она разодрала ладони в кровь, но больше ничего не отдали ей руины.