Когда Карина проснулась, Кристофера уже не было. Это целиком и полностью входило в планы девушки. Она оделась и пошла умываться. В закутке стояла юная Мэдхен. Опершись о края раковины, она тяжело смотрела на струю воды.
      — Доброе утро! — звонким голосом приветствовала ее Карина. — Как спалось?
      Мэдхен ничего не ответила, а Карина поняла, что «фильтровать» можно не только слова, но и молчание. Беззаботно разложив мыльницу и коробочку от зубной щетки у крана, Карина принялась за обыкновенную утреннюю процедуру. Однако делала все с особенной тщательностью. Зубы были вычищены до такого состояния, что на ощупь напоминали мокрые фарфоровые тарелки. Уши были вымыты как перед балом. Королева пошла даже на легкий утренний массаж.
      Освежившаяся она вернулась в комнату, где разложила на стуле подарочный набор графини Полли. Легкими вклепывающими движениями нанесла крем на лицо и помазала руки. Потом достала «тени», «тушь», «карандаш для глаз». Хорошо, что Крис объяснил ей, как пользоваться этими средствами.
      Не все у Карины получалась с первого раза. «Неужели у меня так плохо развита тонкая моторика?» — удивлялась девушка, видя, что никак не может одинаково подвести глаза: то слишком далеко отступит от верхнего века, то слишком низко проведет по нижнему.
      Последнее, с чем необходимо было разобраться, это волосы. За время Путешествия они значительно отросли. От былой стрижки не осталось и следа, и Карина зачесала высокий хвост. Она с интересом смотрела на себя в зеркало. От лица, казалось, остались одни глаза: огромные, яркие, блестящие, с новым для них выражением решительности и твердости.
      Карина переоделась в трофеи, доставшиеся ей от Черных братьев: белую кружевную рубашку, зеленую жилетку и бриджи. Хорошо, что она не отказалась от ботинок на платформе, бывших довольно тяжелыми, но очень элегантными.
      Постучавшись, вошел Кристофер:
      — Вы уже оде…
      И словно окаменел. «Сражен собственным оружием, — с удовлетворением подумала Карина. — Впрочем, защищаясь, он наверняка скажет что-нибудь колкое. Итак…»
      — Нет, ну, совершенно некстати! В Цегенвее, между прочим, беда…
      «Замечательно, -подумала Карина, — с такой предсказательной способностью никакой «судьбонометр» не нужен». Потом вслух:
      — А что случилось? Вчера еще все было хорошо…
      Ничуть не смущаясь своего внешнего вида, хотя Крис очевидно ждал этого, Карина уселась на стул, закинула ногу на ногу и приготовилась слушать.
      — В Цегенвее беда, — машинально повторил Кристофер и замолчал. На какую-то долю секунды гугнеатке показалось, что он просто забыл, о чем хотел рассказать. Наконец, эсверец продолжил: — Здесь десять лет назад взорвался атомный реактор. Тот зеркальный котлован, который мы видели, — это место лаборатории, а лес — бывшие сельскохозяйственные угодья. Все так вымахало под воздействием радиации. В этом лагере тоже все заражено: вода, воздух, растения, люди…
      — Люди? — дрогнувшим голосом переспросила королева.
      — Да, мы с вами тоже получили приличную дозу…
      — Что это значит?
      — Не знаю. Этого никто не узнает, пока не будут проведены соответствующие исследования. Этим я и предлагаю вам заняться.
      — Мне?
      — Вам! — с некоторым раздражением подтвердил Кристофер. — Вы же психолог. Посмотрите цегенвей-цев по своей части. А я начну брать анализы и проводить обследования. Щитовидная железа мне их категорически не нравится…
      — Но как это произошло?
      — После Раскола эта страна попала под покровительство Цегенвея Физика. Чтобы победить ужасных монстров, хранителей Раскола, поселившихся у границ королевства, решено было создать Абсолютное оружие…
      С широко распахнутыми глазами слушала Карина рассказ об атомной бомбе, взрыве, облучении. Ничего страшнее этого не было.
      — …Почему физическая реакция вышла из-под контроля, неизвестно, — продолжал Кристофер Ив. — Однако в последний момент кому-то удалось нейтрализовать часть заряда. Иначе не то, что Цегенвея, весь мир перестал бы существовать. Но научный центр королевства, раскинувшийся на многие километры, был уничтожен. Погибло практически все взрослое население страны. В живых остались только дети. Они жили в специальном лагере, где мы с вами сейчас и находимся…
      Карина подумала о веселом Тристане, дружелюбной Амалии, красивой Доминике, хрупкой Ингеборге, других… Когда-то они оказались здесь совсем одни. Дети в лагере, в который никогда не приедут родители. Дети в мире, который стал неузнаваем. Дети — наследники науки, которая погубила своих адептов.
      — Так, вы сможете как-нибудь исследовать психологическую сферу? — нетерпеливо спросил Кристофер.
      — Да, да, конечно, — торопливо ответила Карина, мучительно припоминая, что за методики дал ей в дорогу Ермолай Васильевич. Так уж получилось, что она ни разу не заглядывала в тот пакет.
      А Крис уже говорил:
      — Вот и хорошо! Начать стоит сегодня же!

      Карина не спросила у Кристофера, узнал ли он что-нибудь еще о Франке. После завтрака, который проходил в общей столовой, девушка принялась разбирать психологические методики и размышлять над предстоящим исследованием. Работу предстояло проделать огромную. В конце концов, гугнеатка остановилась на изучении интеллектуальной сферы детей, подвергшихся воздействию радиации.
      Лучше всего для этой цели подходила методика «Интеллектуального развития Д. Векслера для детей». «А я все думала, почему сумка такая тяжелая!» — Карина с нежностью погладила большую черную коробку и открыла ее. Умиление охватило девушку при виде красно-белых кубиков, предназначенных для исследования способностей к анализу и синтезу; пакетиков с мозаиками — для оценки умения формировать целое из разрозненных частей; рисунков с недостающими элементами — для анализа зрительной наблюдательности.
      Скоро был приглашен первый обследуемый, двенадцатилетний Ганс:
      — Я тебя от чего-то отвлекла? — спросила Карина.
      — Нет, фрау, — вежливо ответил мальчик.
      — Э-э-э… Спасибо, что пришел. Я искренне надеюсь, что тебе здесь понравится. Мозаики будешь собирать, картинки разглядывать, решать интересные задачки, отвечать на вопросы. Вот давай прямо с них и начнем. Скажи, пожалуйста: что нужно сделать, чтобы закипела вода?
      — Включить чайник, — невозмутимо ответил мальчик.
      — Чего?! — встрепенулась Карина, заглядывая в ответы, где черным по белому было написано: «Нагреть». — Как это «включить» чайник?
      — Ну, имеется в виду электрический.
      — Какой?!
      Мальчик подробно объяснил, что такое «электричество». Карина внесла изменения в свою книжечку и задала новый вопрос:
      — От какого животного мы получаем «молоко»?
      — От коровы.
      — В каком магазине продают сахар?
      — А что такое «магазин»?
      Карина смутилась, почувствовав, что не корректно спрашивать про «магазины» у ребенка, прожившего всю жизнь в коммуне.
      — Вообще, сахар получают из сахарной свеклы, — задумчиво ответил мальчик, — а вот магазины…
      — Очень хорошо! Правильно! — поспешила одобрить его Карина и поставила «плюс».
      Со следующими тремя вопросами из Субтеста 1 «Осведомленность» сложностей не возникло. Мальчик правильно ответил, сколько единиц в пятерке, сколько дней в неделе, что такое «пара». Правда, кто основал гугнеатский город Санкт-Ярославль он, конечно, не знал, но зато прекрасно помнил, кто стоял у истоков создания атомной бомбы. Это было зафиксировано как правильный ответ по вопросу № 10. И дальнейшем Карине и Гансу приходилось искать подобный компромисс по многим вопросам.
      Конечно, гугнеатка понимала, что это авантюра: с ходу адаптировать тест. Но она не хотела отказываться от поставленной задачи. Впоследствии выяснилось, что ей очень повезло с выбором первого испытуемого. Предложенные Гансом варианты успешно делили цегенвейских детей на разные группы по общей осведомленности.
      Потом Карина обратилась к заданиям на зрительную наблюдательность. В стимульном материале к Субтесту 7 «Недостающие детали» не было ничего специфически гугнеатского. Карина с радостью фиксировала, что ребенок замечает отсутствие зубчиков — у расчески, ножки — у стола, усов — у кошки, ногтя — на руке и так далее.
      Субтест 3 «Арифметический» также прошел хорошо. Карине только пришлось заменить гугнеатские «рубли» на дораскольные «серебрянники», а до задач 15 и 16, где упоминалось «такси» и «игра «Менеджер», они, к облегчению Карины, не дошли, потому что Ганс не справился с задачами 13 и 14.
      Субтест 10 «Собирание фигур», направленный на изучение способности к формированию целого из частей, прошел без помех. Фигурка «Мальчика» была собрана за 5 секунд, «Лошадь» -за 24, «Лицо» -за 46, «Волшебная колесница» — за 100. Субтест 4 «Понятийное мышление», где ребенку предлагалось найти общее между двумя предметами или явлениями, также не вызвал затруднений.
      Субтест 9 «Кубики Косса» очень понравился Гансу. Он с видимым интересом собирал из кубиков композиции по предложенным образцам. С таким же азартом он запоминал цифры, предлагаемые Субтестом 6 «Повторение цифр», и показал очень большой объем оперативной памяти. Правда, при заполнении пустых клеточек значками в соответствии с оригиналом- Субтест 11 «Шифровка»-возникли некоторые сложности, говорящие о средней скорости формирования новых навыков.
      Субтест 12 «Лабиринты», где надо было рисовать выход из разных лабиринтов, Карина не стала использовать, потому что у нее оказалась всего два бланка с их изображением. Чертить лабиринты от руки не было сил, потому что и так нужно было переписывать бланки для «Шифровки».
      От Субтеста 2 «Понятливость» также пришлось сразу отказаться. Цегенвейские дети не могли знать ответы на вопросы: «Почему преступников сажают в тюрьму?», «Почему при кораблекрушении нужно в первую очередь спасать женщин и детей?», «Почему мы выбираем депутатов парламента?». Та же судьба ждала Субтест 8 «Последовательные истории», включающий моменты незнакомой социальной жизни.
      Использование Субтеста 5 «Словарный» показало, что цегенвейские дети, так же как и их ровесники из Гугнеатии, обладают недостаточным словарным запасом.
      — Что такое неприятность?
      — Когда что-то неприятное случилось.
      — Что такое «азартная игра»?
      — Это когда всем весело.
      — Что такое «припев»?
      — Это когда один поет, а другие ему припевают.
      Тестирование заняло около трех часов, вместо одного с четвертью. Карина была очень благодарна своему старательному и вдумчивому испытуемому.
      — Спасибо, Ганс, ты делал все просто замечательно и очень мне помог. Если хочешь, задай мне какие-нибудь вопросы. Я — психолог, а психология — это наука о человеческой душе…
      Карина улыбалась мальчику, и тот действительно решил посоветоваться со специалистом:
      — У меня такой вопрос…
      Гугнеатка вся обратилась в слух.
      — Скажите, доктор, а почему так бывает, когда я люблю, меня не любят. А когда меня любят, я не люблю.
      Карина рассмеялась:
      — Ну, друг, ответа на это никто не знает. Психология тут бессильна!
      А потом к Карине привели следующего испытуемого.
      Используя пять субтестов из вербальной части теста на интеллект и четыре из невербальной, Карина обследовала еще двух детей. К вечеру у нее не было сил ни на что. Поужинав, она вернулась в комнату и заснула, не дождавшись прихода Кристофера.
      На следующий день до начала тестирования она все-таки спросила про Франка.
      — Король уехал за два дня до нашего приезда, — рассказал эсверец. — Куда он направился, никто не знает. Но приехать он должен до 12 апреля. На этот день назначена его свадьба с Кримхильдой.
      Карина знала, что они все равно здесь надолго. Крис хотел собрать максимально полные данные о здоровье цегенвейцев, чтобы, вернувшись домой, направить сюда необходимых специалистов. Люди, у которых они гостили, нуждалась в серьезной медицинской помощи. Данные Карины должны были дополнять общую картину.
      Гугнеатка сказала:
      — Кристофер, может, вам сразу ехать в Эсверию? Раз все так серьезно…
      — Нет, Карина, что вы! Я не могу вас оставить!
      Некоторое время они в упор молча смотрели друг на друга, а потом каждый направился по своим делам. Шли дни, похожие один на другой. Карина потеряла им счет — она считала только обследованных детей: 1, 2, 3…68, 69, 70.

      Однажды, сидя в комнате Франка, который все не возвращался, Карина написала первое в своей жизни стихотворение.
 
Наша жизнь проходит как сон —
Исчезает во мгле пустоты.
Это ты знаешь лучше, чем я,
Это я знаю лучше, чем ты.
 
 
И случайная радость лишь блеск,
И случайные встречи лишь лоск,
И была незыблемой твердь,
Растекающаяся, как воск.
 
 
Цели рушатся — нету основы,
Идеалы гибнут без света,
В пожирающем вихре пространства
Ни весны, ни зимы и ни лета.
 
 
Ничего нам нельзя удержать,
Ни о ком нам уже не судить,
И уже ты не можешь сказать
Был ты, не был и будешь ли быть.
 
      Девушка смутно ощущала это стихотворение как стихотворение о любви ее к Крису, хотя ни о «любви» ни о «Крисе» здесь не было ни слова. Вздохнув, гугнеатка продолжила обсчет интеллектуальных показателей у цегенвейцев. И тут в комнату буквально ворвался Кристофер. Он был непривычно взбудоражен.
      — Вы свободны? — спросил он, оглядываясь в поисках испытуемых.
      — Что случилось?
      — Сегодня день королевской свадьбы, а Франк так и не вернулся. Цегенвейцы собирают совет.
      Все друзья Франка и Амалии собрались в комнате 209, где жила невеста короля. Опустив покрасневшие глаза и сжав руки, Кримхильда сидела на диване в окружении Доминики, Барбары, других девушек. Ребята занимали стулья и табуретки. Тристан, принявший на себя роль ведущего, расхаживал из стороны в сторону.
      — Итак, давайте объединим все, что мы знаем об отъезде Франка. Амалия, припомни хорошенечко, что сказал брат.
      — Да я уже много раз рассказывала, — жалостливо сказала принцесса.
      — Все равно!
      — Он сказал: «Слушай… Такие дела… Мне срочно надо уехать… Вот подарок… Поздравляю… Тринадцатого не вернусь…»
      — И все?
      — Да!
      — Кримхильда, а тебе он что сказал? — Тристан обратился к несчастной невесте.
      — Ничего, — голос девушки дрожал. — Он не нашел меня. Я подменяла Сусанну на кухне.
      — А кто-нибудь разговаривал с Франком одиннадцатого? — спросил Тристан.
      — Я, — сказал Марк.
      Все взоры обратились к русоволосому юноше.
      — Что он тебе сказал?
      — Про отъезд — ничего. Мы пересеклись перед завтраком и договаривались вечером обсудить курсовую работу его студента.
      — Та-а-ак, — Тристан остановился посередине комнаты. — Выходит, утром Франк никуда не собирался! Что же случилось потом? Кто-нибудь видел его после завтрака?
      — Я, — робко сказала Барба. — Я зашла уточнить расписание для малышей. Он читал что-то, написанное от руки. И был вроде как здорово расстроен.
      — НАПИСАННОЕ ОТ РУКИ? Бред какой-то…
      Гугнеатка прекрасно понимала, чем вызвано недоумение Тристана. В Цегенвеи люди действительно ничего сами не писали, а набирали на «компьютерах» и распечатывали на «принтерах». Факт, что кто-то пишет от руки, вызвал такое сильное потрясение, что обсуждение всецело переключились на эту тему. Только вопрос Кристофера вернул цегенвейцев к исходному обсуждению.
      — Где та девушка, которую подменяла Кримхильда на кухне в день отъезда Франка?
      — Она пропала, — сказала вдруг Инга.
      — Как?! — ахнуло сразу несколько голосов.
      — Ко мне на прошлой неделе обращалась староста пятого отряда. Но мы решили еще подождать.
      — Зовите старосту!!!
      Прошло еще некоторое время, пока бегали за Эрикой. В пятый отряд, как объяснили Карине, входили тринадцатилетние дети. Вид у появившейся девочки был очень взволнованный. Тристан сразу ее спросил:
      — Не получала ли Сусанна какого-нибудь послания, написанного от руки? Не была ли расстроенной перед тем, как пропала?
      — Не получала… Не была…
      Карина покачала головой — только человек, не рожденный в Гугнеатии, мог так тянуть с ответом, так метаться глазами, а, говоря, дотрагиваться кончиками пальца до носа и еще надеяться, что собеседники поверят в произносимые слова. Но Эрике не поверили и в Цегенвее.
      Все однозначно решили, что Сусанна получала некое послание. Вот только что могло объединять тринадцатилетнюю девочку и двадцатишестилетнего короля Цегенвеи, никто так и не понял. Почему именно эти люди стали адресатами таинственного отправителя — осталось загадкой.

      На следующее утро Крис сказал.
      — Карина, мы уезжаем. Собирайтесь!
      Привыкшая к незапланированным отъездам, девушка послушно принялась укладывать вещи, запаковывать бланки с тестом, прибираться в комнате. Скоро путешественники распрощались с цегенвейцами и отправились дальше на восток.
      Они снова ехали молча, но без прежнего напряжения, которое так тяготило Карину. Ее вполне устраивала положительная динамика, наметившаяся в их отношениях, — здесь все еще могло быть хорошо. А вот текущие результаты их Путешествия были неутешительны. «Согласия от двух королей уже не получено, а в Битве должны участвовать все, — размышляла она. — Король Гай… Революция против Дьявола — обречена… Но долесонцев некому вести на священную войну… Король Франк… Без сомнения, это призраки написали ему письмо. Возможно, взяли в заложники Сусанну, чтобы заманить и убить правителя Цегенвеи…»
      — Все кончено, — произнесла Карина вслух.
      — Вы про исход Битвы? — тут же отозвался Кристофер. — Конца — нет, просто отодвигается начало.
      Карина, не отрываясь, смотрела на своего спутника: «Между катастрофой прошлого и катастрофой будущего — любовь. Да, Бог с ним, в конце концов, с этим Путешествием! Мир нам уже не спасти. Странное облегчение… Можно никуда не спешить. Это бессмысленно. Призывать к Битве — не порядочно… Все кончено… Но, зато, сейчас я рядом с Крисом…»
      Они ехали по лесам и долам. В новом королевстве первая же селянка опознала в них иностранцев.
      — Вы, наверно, к нашему королю?! — сказала она. — Езжайте, милые, прямо по этой дороге, выложенной красным кирпичом. Она и приведет вас к дворцу. За недельку доберетесь.
      — А что за человек ваш король? — спросила вдруг Карина.
      Лицо селянки засияло как солнце:
      — Лучшего человека, чем Алик Гьергивич, на всем свете не сыскать! А какой педагог! Я училась на его курсе. Остроумный, добрый, талантливый. Сыночек у него — просто гений! А внучки — такие лапушки! Ну, вы поезжайте, сами все увидите! Привет ему передавайте от Веты Кукушевич!
      Пообещав все исполнить, путешественники двинулись дальше. Однако как только женщина скрылась из виду, Карина свернула Земляничку с кирпичной дороги.
      — Что вы делаете? — не понял Кристофер.
      — Мы не поедем к Алику Гьергивичу, — хмуро сказала путешественница. — Мы приносим королям одни несчастия.
      И Карина поскакала прочь. Крис не стал ей перечить. Он давно отдал всю инициативу своей спутнице. К вечеру того же дня путешественники въехали в обширное поселение. Солнце мягко подсвечивало стволы сосен. Дачные участки, утопающие в зелени, были отгорожены символическими заборами. Своя жизнь царила в них. Где-то играли в прятки, и до путешественников донеслось торжествующее: «Палы-выры за себя и за всех!!!» С мягким пружинистым звуком летал волан между невидимыми игроками в бадминтон. Бренчала гитара. Во всем чувствовалась благодать. Даже улицы носили уютные названия: «Садовая», «Парковая», «Бирюзовая». Разморенные, путешественники ослабили бдительность…

      Не успели Карина и Кристофер въехать на пересечение со следующей улицей, как две девочки, гнавшие на странных двухколесных приспособлениях, выскочив из-за поворота, налетели на них. Ржание вставших на дыбы лошадей смешалось с детскими криками и звоном велосипедов. Сзади по улице, размахивая руками, бежала третья.
      Всадники соскочили на землю и поспешили к детям. Девчушка в шортиках и кофточке, болезненно морщась, потирала темечко. Вторая в коротеньком платьице, тихонечко подвывая, держалась за правую руку, культей свисавшую вдоль тела. Крис приблизился к ней, но девочка с ужасом отшатнулась.
      — Не бойся! — сказала Карина мягко. — Мы врачи. Дай только посмотреть, что там у тебя.
      Девочка позволила молодой женщине прикоснуться к себе. Под напряженным взглядом Кристофера, Карина изучала руку пострадавшей.
      — Тебя как зовут?
      — Пуня.
      — А меня Карина.
      Пальцы приобрели удивительную чувствительность, они словно «видели», что творится в маленьком тельце.
      — У тебя перелом, вернее трещина в плечевой кости, — сказала Карина.
      — Что!!! — возопило одновременно три детских голоска.
      Пуня заплакала. Карина нежно обняла ее и беспомощно обернулась к Кристоферу.
      — Да, — сказал он, соглашаясь с только что поставленным диагнозом. — Придется наложить гипс. А ты не покажешь, что с тобой произошло?
      Крис обратился к девочке в шортиках, которая все еще держалась за голову. Та послушно приблизилась к Карине. Королевна развела каштановые пряди Ксюши.
      — Надо промыть ссадину и помазать зеленкой, — сказала она.
      Крис уже раскрыл саквояж. Немного робея, Карина взяла из него все необходимое.
      — Как тебя зовут? — обратилась она к третьей девочке, бывшей, судя по всему, старшей. — Где ваша мама?
      — В городе, — сказала Шуша. — Мы на даче с бабушкой и дедушкой.
      — Надо все им объяснить, — серьезно сказал Кристофер. — Где вы живете?
      Сестрички махнули в сторону забора, перед которым гоняли наперегонки. Дом был большой, разлапистый, разделенный, по всей видимости, между несколькими хозяевами. Одна его часть была каменной, другая деревянной. Стройная башня поднималась кверху тонким шпилем, на который был насажен желтый игрушечный утенок. В башне находилась открытая терраса, а застекленная шла под основным скитом крыши. Впрочем, тот ряд окон с улицы виден не был. Он предстал перед глазами путешественников, когда девочки открыли незапертую калитку, и все вошли на заросший участок.

      Дорожка, засыпанная шишками и иголками, не вела прямиком к дому. Сначала она шла мимо зарослей дикой малины, через рощицу молоденьких кленов. Но как только дорожка поворачивала к крыльцу, повсюду начинала чувствоваться заботливая рука человека. Аккуратно подстриженные газоны справа и слева были обсажены флоксами и хостами. Впереди виднелась альпийская горка с крошечными туями. Золотые шары, росшие у самого крыльца, были аккуратно перехвачены белой лентой.
      Все поднялись на террасу. Сидевший за пасьянсом дедушка обернулся. Из кухни вышла бабушка, поправляя пряди седых волос и снимая фартук.
      — Простите, произошло чудовищное совпадение, — волнуясь, начала Карина. — Наши кони и велосипеды девочек столкнулись. Мы в одну секунду оказались на перекрестке… У Пуни повреждено плечо. Ей надо наложить гипс… Понятно, тут не может быть никаких слов… Но нам страшно жаль, что так вышло… Сейчас мы все сделаем… Мы врачи…
      — Ах, ты мое золотце! Как же так?! — распереживалась бабушка, подбегая к внучке. — Тебе очень больно? Но я же говорила — нельзя так гонять! А что вы можете сделать?
      — Нужно зафиксировать руку, чтобы кости срослись правильно. У нас есть все необходимое, — сказал Кристофер.
      Дедушка пристально смотрел на путешественников. А эсверский.врач присел на корточки перед Пунечкой и убедительно произнес:
      — Обещаю, больно не будет!
      Девочка всхлипнула. Всхлипнули Шуша с Ксенией. Карине тоже очень захотелось всхлипнуть. А Кристофер уже попросил нагреть воды и раскладывал на столе бинты, пакеты с белой глинистой массой. Вся процедура оказалась довольно долгой. Но то, что рассказывал Кристофер в это время, было таким интересным, что даже Пунечка успокоилась и стала прислушиваться.
      — У нас, в Эсверии, детей рано начинают учить медицине. К шести годам каждый должен знать дозировку сорока лекарств и правильно применять их при лечении заболеваний из «Списка А», — говорил Крис.
      — Но ведь ошибка может оказаться роковой! — воскликнула бабушка. — Мы всегда храним таблетки в не доступных для детей местах!
      Крис озадаченно потер переносицу, а потом понял, что, возможно, не хватало в его рассказе:
      — У наших детей есть «эсвеоры» для проверки диагнозов. Это такие приспособления, которые, если приложить к телу, то можно узнать, что болит и степень тяжести состояния. Правда, насколько я знаю, дети редко используют «эсвеоры» по своему прямому назначению…
      Крис улыбнулся:
      — Гораздо интереснее прикладывать их друг к другу, к земле, к овощам, к воде…
      Все потрясенно слушали эсверца.
      — Семилетних детей учат накладывать повязки, — продолжал он. — Пальцы, руки, ноги, живот, шея, голова бинтуются неодинаково. С этого же возраста начинается первый этап специализации. Ребенку помогают осуществить свой выбор в широком диапазоне направлений: от хирургии до фармацевтики.
      — У вас дают скальпель семилетнему ребенку! — опять воскликнула бабушка.
      — Обязательно! В хирургии, вообще, чем раньше начинают, тем лучше.
      Карина, вытаращив глаза, слушала этот невероятный рассказ. Неужели, если она когда-нибудь выйдет замуж за Кристофера, ее замечательным детям придется осуществлять свой профессиональный выбор между ножом и таблетками. А как же труды Карла Густава Юнга, Владимира Николаевича Дружинина, Ирвина Ялома!!! Неужели их лишат психологии!!! Карина даже возмущаться начала, но потом вспомнила, что все пустое… Это была просто привычка — видеть свою жизнь в перспективе…
      — А что стало причиной вашего отъезда из Эсверии? — спросил дедушка.
      Карина бросила взгляд на Кристофера. Его лицо стало по-особому одухотворенным. Опережая на долю секунды своего спутника, гугнеатка сказала:
      — Мы совершаем свадебное путешествие… Захотелось, знаете ли, мир посмотреть… А то потом дети пойдут, уже не выберешься…
      Крис только на одно мгновенье замер над рукой девочки.
      — Да, все так, — подтвердила бабушка. — Дети — это самое большое счастье на свете. Но уход за ними, воспитание на какое-то время должны полностью поглотить мысли и чувства матери. С одной стороны, кажется, что приходится выбирать между личными интересами и чужими. А потом понимаешь, что никакого выбора и нет. Природа сама позаботилась, освободив тебя от его бремени. Потому что выбрать всегда можно только благополучие детей.
      Стемнело. Зажгли лампу под большим красным абажуром. Ночные бабочки закружились у света. Бабушка закуталась в вязаный платок:
      — Когда моему сыночку исполнился годик, меня пригласили в лучший драматический театр страны. Я играла самые заветные женские роли: Офелию, Миледи, Людмилу Прокофьевну. А потом приехала на Новый год домой, а сыночек мой совсем худенький, бледненький. Я все бросила и на сцену вернулась только через двенадцать лет.
      — Вы актриса? — с восхищением спросила Карина.
      — Ну, сейчас уже нет, — рассмеялась бабушка. — Сейчас я просто жена, мать, бабушка, королева…
      — Королева? — похолодела Карина.
      — В смысле — жена короля. А сам король актерского мастерства — Алик Гьергивич, сидит перед вами.