Работоспособность рынка

Однако для нормальной работы рынка, чтобы не пропадали его регулирующие свойства, требуется ряд условий, которые подразумевались, но явно не были оговорены. Рассмотрим некоторые из них.

Только в самых простейших рыночных сделках возможно совмещение всех ее пунктов во времени и пространстве. В большинстве же случаев такое совмещение не возможно и не только по техническим причинам, а принципиально. К примеру, кредитование, это сделка, которая по своей сути обязательно растянута по времени. Получение кредита в один момент, а возврат – в другой. В связи с этим возникает вопрос, что заставляет одну из сторон выполнять невыгодную ей часть сделки после того, как выгодная для нее часть уже выполнена, скажем, возвращать кредит? По рыночным нормам есть всего один ответ: выгода. Стороны должны быть поставлены в такие условия, чтобы каждой из них было гораздо выгоднее честно выполнить весь договор полностью, чем уклониться от части невыгодных пунктов. Таким образом, необходимым условием для многих сделок становится дополнительный участник, который выступит гарантом, что сделка будет выполнена сторонами в полном объеме, в соответствии с договором. Аналогичная ситуация возникает, к примеру, в части обеспечения свобод для субъектов рынка. Что бы обеспечить максимальные свободы всем, их в частности, необходимо ограничить в части возможного воздействия на других. Такую функцию по поддержанию рынка берет на себя государство, тем что создает и обеспечивает правовое пространство с соответствующими законами, системой поддержания и гарантии законности, арбитража и судопроизводства, судебного исполнения. Без этого комплекса рынок принципиально не может существовать. Его отсутствие приведет, во-первых, к существенному сужению возможных рыночных отношений, а во-вторых, поскольку рынок создает спрос, то предложение все равно возникнет, и эту, изначально государственную нишу, заполнит криминал, со своими существенными особенностями работы.

Итак, правовое пространство с равенством субъектов перед законом, абсолютной властью закона и системой поддержания этой власти, это не праздное желание кого-либо, не забота о человеке или его правах, это непременное условие для нормальной работы рынка, основа нормального экономического существования рыночного общества. Теперь немного обсудим требования к этому правовому и экономическому пространству, опять же исходя только лишь из необходимости нормальной работы рынка. С одной стороны, как мы уже установили, необходимо серьезное присутствие государства в рыночных отношениях, а с другой должен существовать определенный набор свобод, которые государство не только не должно ограничивать, а напротив, законодательно гарантировать. Во-первых, это свобода рыночной цены, во-вторых, свобода перемещений, получения и распространения рыночной информации, единство рыночного и правового пространства, в-третьих, это гарантии субъектам рынка в части всеобщего эквивалента ценности, денег. Набор условий, которые учитывают различные нюансы рыночных отношений в условиях конкретных, политических, исторических, географических и прочих реалий нашего мира, можно было бы продолжить. Но главное, что все так называемые буржуазные свободы это не прихоть, не требование морали, а всего лишь необходимое условие для нормального функционирования рынка. Нормального – в смысле его автоматических регулирующих свойств.

Кроме названных выше существуют и иные препятствия для нормальной работы рынка. Эти препятствия возникают как чисто экономические, но основаны на тех или иных граничных условиях, которые могут приводить при их достижении к неидеальности рынка. Одним из них является монополия. Представим, что в некотором районе все продавцы определенного товара объединились в одно предприятие, монополию. Это предприятие подобрало момент так, что по чисто техническим причинам доставка этого товара из соседних районов стала невозможна, и выставило его на продажу по значительно завышенной цене. Если товар является предметом важной необходимости для потребителей, то функция распределения его спроса будет такой, что даже при значительном увеличении цены, спрос будет падать незначительно, т. е. даст продавцу большую прибыль. Монополист использует возникшую систему, когда регулирующие свойства рынка из-за каких-то граничных условий портятся, или даже сам специально портит их, и на этом получает сверхприбыль. В результате исчезает одно из регулирующих свойств рынка, корыстный интерес субъекта рынка становится не благотворным для общества, а вредным для него.

Другим характерным примером, приводившим к кризисам в буржуазных обществах прошлого века, будет ограниченность денежной массы. Представим, что в силу какой-то деловой потребности, а быть может специально задуманной игры на повышение, несколько крупных коммерческих банков страны начали придерживать наличные. Почувствовав тенденцию нехватки денег, которая начнет проявляться в различных аспектах повседневной жизни, население начнет делать то же, откладывать наличность в «чулок» на черный день. В очень многих экономических играх на бирже, для мелкого игрока лучшей стратегией бывает следовать за мощным лидером, делать то же, что и он. Приблизительно такая же схема стихийно будет складываться и здесь. А в результате, из обращения будет выведена значительная часть наличной денежной массы. Начнется ее нехватка. Для видов бизнеса, где приостановка дел сопряжена с огромными убытками, чтобы избежать этого управляющий будет в погоне за сбором оборотных средств идти на снижение цены своего товара, может быть будет вынужден что-то срочно по дешевке продавать, например акции своего предприятия, пытаться взять кредит под существенно более высокие проценты и т. д. В принципе для тех кто задумывал такую игру настало время передела собственности. Они могут начать извлекать законсервированные денежные средства и скупать то, что хотели, раздавать кредиты под завышенные проценты и т. д. Но поскольку в игру по накоплению денег включилось все население, то даже возвращение в оборот денежной массы крупных банков может не вернуть экономику в норму. Начнется то, что называлось кризисом перепроизводства, определенный экономический коллапс.

Аналогичных примеров можно привести много. Все они возникают, когда портятся те или иные регулирующие свойства рынка за счет отклонения его от идеальности. А неидеальность всегда возникает на тех или иных граничных условиях, которые могут быть самого различного свойства: географические, природно-климатические, сырьевые, финансовые, политические и т. д. Большую часть влияния этих граничных условий на рынок также можно устранить путем государственного регулирования. Этот процесс во всем мире в государствах с рыночной экономикой активно пошел в двадцатом веке в виде создания антимонопольного законодательства. Это развивающийся и очень сложный раздел права, поскольку в антимонопольном законодательстве нужно уметь уловить исключительно тонкую грань между необходимым ограничением свобод для рыночных субъектов, и одновременно эти ограничения не должны сильно портить рынок отсутствием свобод в других аспектах рынка. Т. е. плюсы от уменьшения свобод должны перевешивать возникающие минусы, а это требует исключительно тонкого анализа, в части степени ограничения тех или иных свобод. В частности по первому примеру такое ограничение рыночных свобод, устраняющее негативные последствия, достигается тем, что государство не зарегистрирует такое предприятие, когда в одно сливаются все, устраняя таким образом конкуренцию. А во втором случае, для устранения негативных последствий полезной становится небольшая инфляция, т. е. государственная печать необеспеченных денег, чтобы они потихоньку обесценивались, что делает невыгодным их откладывание в чулок, и одновременно с этим, инфляция должна быть невелика, чтобы не портить другие аспекты рыночных отношений.

Налоги

С древности в процессе жизнедеятельности любого общества возникают определенные потери и затраты самого разного свойства помимо воли членов этого общества. Это могут быть стихийные бедствия, пожары, воровство и разбой, военное нападение соседей, конфликты между членами общества, заболевания, несчастные случаи и т. д. В принципе эти потери ложатся экономическим или иным бременем на все общество или часть его членов. В большинстве случаев оказывается экономически выгодно всем членам общества делать некие целевые отчисления, чтобы уменьшить риск от этих потерь. К примеру, для уменьшения воровства и разбоя имеет смысл создать специальную службу, полицию (городскую стражу). В результате затраты на ее содержание сторицей окупятся экономией на потерях от преступности. Затраты на постройку, поддержание и охрану городских стен сэкономят значительно большие возможные потери от налетов крупных банд разбойников или военных вторжений соседей. Затраты на создание противопожарной службы будут тоже гораздо меньше возможных потерь от предотвращенных или вовремя затушенных пожаров. Затраты на санитарные работы, вывоз мусора гораздо больше сэкономят на предотвращенных эпидемиях и т. д. Так возникает естественный механизм по сбору налогов. Члены общества сознательно идут на добровольные отчисления, уменьшая таким образом суммарные потери. Если все не планируемые экономические и прочие потери считать тоже частью обобщенных налогов на общество, то вводя налоги для целевого использования, общество пытается уменьшить итоговую сумму обобщенных налогов. Т. е. общественные налоги и повинности возникают и в значительной степени существуют в дальнейшем, как добровольный общественный инструмент минимизации обобщенных налогов. Беря на себя функцию по поддержанию рыночных отношений, государство тоже несет при этом определенные издержки, которые должны также покрываться за счет субъектов рынка, в виде налогов. Назначение и принцип формирования этих налогов тот же, что и прочих, обеспечение минимума обобщенных налогов в своей области.

Распоряжается налогами власть. Соответственно, выборы избирателями власти, которая в своей программе обещает использование собранных налогов, оптимально с точки зрения потребностей общества, это и есть система саморегуляции общества, настройка на минимум обобщенных налогов, причем и в таких областях, где формальная оценка в денежном выражении затруднена или невозможна вовсе. К примеру, сколько стоит потеря близких, здоровья, или смерть? Какая-то оценка здесь тоже конечно возможна, но она будет сугубо субъективной и кроме того, даже для одного и того же человека, переменной и зависящей от множества факторов. Механизм выборной власти позволяет системе перестраиваться в соответствии с изменяющимися условиями и изменяющейся общественной шкалой ценностей.

Таким образом, комплекс буржуазных демократических общественных норм: рынок, буржуазное право, демократическая выборная власть, независимые от власти средства массовой информации, это саморегулирующаяся общественная система, автоматически настраивающаяся на минимум обобщенных налогов. Если каким-то образом испортить этот саморегулирующийся комплекс, к примеру, исключить одну из степеней свободы всей системы, то способность к саморегуляции частично или полностью пропадет и обобщенные налоги возрастут, общественные потери станут больше. При чем эти потери, входящие в обобщенные налоги могут быть самого различного свойства: эпидемии, преступность, коррупция, неэффективное управление, бюрократия, военные потери и т. д. Если рассматривать вариант идеального рынка как норму, то получение кем-то монопольных сверх прибылей, это тоже своего рода обобщенный налог на общество.

Самое главное в рынке

Современные общества, в том числе и рыночные, в значительной степени утратили понимание того, о чем будет сказано ниже. Многие вопросы они решают, исходя из совершенно иных постулатов. Иногда это дает неплохое совпадение с истинной причиной, иногда не очень. Тот, кто понимает и правильно использует те, несложные истины, которые я сформулирую в этой главе, будет иметь преимущество перед остальным миром, соответственно у него будет возможность развиваться чуть быстрее других, более осмысленно проводить преобразования. Для нашего общества, которое этими истинами никогда и не обладало, они сегодня особенно актуальны.

Главным действующим субъектом рыночной экономики является предприниматель. Регулирующие свойства рынка действуют только благодаря ему, его инициативе, энергии. А стимулирует эту энергию его корыстный интерес, получаемая прибыль.

В процессе предпринимательской деятельности возникают планируемые и случайные потери, приходится делать целевые отчисления в интересах всего общества. Для предпринимателя все эти расходы представляют некие обобщенные налоги, соответственно уменьшающие его прибыль, его корыстный интерес, т. е. то, что стимулирует его энергию по реагированию на меняющуюся рыночную ситуацию. Если обобщенные налоги будут отбирать у предпринимателя всю прибыль, то регулирующие свойства рынка полностью пропадут.

Любое реагирование на изменение рыночной ситуации предпринимателем состоит, во-первых, из его работы, затрат времени, энергии, сил, нервных нагрузок, связанных с возможным риском, во-вторых, из сделанных затрат на перестройку своего бизнеса. Компенсацией всех этих затрат должна стать получаемая прибыль. Если ее не получается, то у предпринимателя и не будет стимула реагировать на меняющуюся рыночную ситуацию, не будет и регулирования экономики. Чем большая доля прибыли будет оставаться предпринимателю, тем лучше будут регулирующие свойства рынка, тем он будет идеальнее, тем быстрее предприниматель будет реагировать на самые минимальные изменения рыночной ситуации.

Основная цель организации рыночного общества – оставить предпринимателю, т. е. тому кто реагирует на изменение экономической ситуации, как можно большую долю прибыли. Именно это делает рынок работоспособным, т. е. автоматически регулирующим экономику общества. Вся организация рыночных обществ состоит в умении минимизировать обобщенные налоги, чтобы больше оставалось предпринимателю. Весь комплекс буржуазных норм и демократических свобод, уровня налогов, гражданское, уголовное, уголовно-процессуальное право и т. д. все это только элементы настроенные и самонастраивающиеся на то, чтобы сделать рынок как можно более идеальным, т. е. с минимальными обобщенными налогами на предпринимателя.

История и экономическая эффективность

Крайней альтернативой подобной организации общества будет иная, с полностью устраненными элементами саморегуляции. Во-первых, жесткая невыборная власть, во-вторых, отсутствие каких-то свобод и прав человека, в-третьих, жесткие фиксированные цены или даже пайковая распределительная система. Варианты такой системы опробовались в двадцатом веке в России, Китае и еще ряде социалистических государств Востока. В принципе такая тоталитарная система тоже ориентирована на минимизацию потерь, т. е. обобщенных налогов, но в условиях войны, а не мирной жизни. Во время войны, когда потери идут на уровне множества человеческих жизней, разрушения и отбирания друг у друга целых экономических регионов и т. д. учет экономических интересов индивидуума не оправдан. Чтобы система эффективно работала интерес индивидуума должен быть на уровне его физического выживания, т. е. жесткий диктат системы с ответственностью индивидуума по законам военного времени, чуть что не так – трибунал. Выборность власти это тоже слабость и элемент повышенного риска в случае войны. Работа карательных органов с явным перебором, это тоже экономически оправдано. Грубо говоря, арифметика такая. Если эффективно работающий шпион может нанести военный ущерб в размере десяти тысяч человек, то с точки зрения системы оправдано на всякий случай убрать (отправить в лагерь) сотню подозреваемых, в которую этот шпион наверняка входит, и так спасти десять тысяч. При более или менее равном техническом уровне и обеспечении ресурсами, у демократической системы в принципе нет шансов при военном столкновении с тоталитарной, и наоборот, у тоталитарной нет ни малейших шансов в длительном мирном экономическом соревновании с демократической. Каждая из них ориентирована на наибольшую эффективность, т. е. минимальные потери, в области деятельности, для которой она предназначена. В истории бывали смешанные варианты, которые брали часть элементов от демократического общества, часть от тоталитарного. Соответственно, этот промежуточный вариант использовал свойства двух систем, но эффект получался частичный, поскольку не достигалась минимизация обобщенных налогов ни в случае войны ни в случае мира, но система становилась относительно конкурентоспособной с предельными вариантами. С учетом изложенного можно вновь вернуться к исторической теме.

Первоначально города-государства возникают стихийно, т. е. демократически на добровольной основе. Это соответствует демократическом обществу с минимизированными обобщенными налогами для мирного существования. Такой стихийный механизм формирования первой государственности естественен, и потому его работоспособность не вызывает сомнений. Для сравнения рассмотрим механизм возникновения государственности в результате прямого насилия, когда малая группа людей силой захватывает власть в малом сообществе, навязывая свою волю большинству силой оружия. Такой механизм к качестве основного предлагает нам традиционная история. В принципе он имеет право на существование, однако такое сообщество не будет устойчивым. Во-первых, оно оказывается не готово к войне, поскольку в нем будут очень сильны внутренние противоречия, которые не позволят в случае необходимости вооружить все население сообщества, да и отлучаться правящей верхушке для ведения войны на чужой территории тоже становится рискованно. Во-вторых, такое сообщество не готово и к мирному экономическому соревнованию с соседним сообществом, рассчитанным на мир. Обобщенные налоги в демократическом обществе будут меньше, т. е. себестоимость товаров ниже. Экономический спор насильственное общество проиграет мирному соседу сначала экономически, потом демографически, а в дальнейшем и технически. Таким образом, этот механизм возникновения государственности реально оказывается неработоспособным. Цивилизация, государственность стихийно могла возникать только на основе добровольности.

Экономических стимулов у первых городов для ухода от демократии нет, такая система наиболее рациональна для них. Особенности возникают у городов, расположенных в зоне обитания кочевников. При соизмеримой численности города и крупного рода для безопасности города возникает определенная угроза, что заставляет городское сообщество частично уходить от демократии. Сообщество перестраивается так, чтобы по возможности минимизировать потери и в случае военного столкновения. Рынок сохраняется, чтобы в экономическом соревновании (а оно постоянно идет через торговлю) остаться на плаву, но власть постепенно узурпируется князьями и начинает передаваться по наследству. Обобщенные налоги возрастают, абсолютная власть князя дороже. Такое полутоталитарное сообщество будет иметь тенденцию к экономическому отставанию от демократического, однако для возникновения реального экономического разрыва, в технических условиях древности, нужны времена порядка смены нескольких поколений. За меньшие времена оно успевает организоваться для войны, создать армию и военным путем подчинить себе демократические сообщества, обложив их данью.

В результате завоевания возникает общество, в котором власть держится на прямом насилии. Выше я утверждал, что подобная система оказывается неустойчивой для малых сообществ. Здесь тоже будет неустойчивость, однако картина несколько иная. Во-первых, такая система не будет экономически соревноваться с демократическими сообществами, поскольку их просто не осталось, их все покорили и обложили данью. Во-вторых, такая система гораздо лучше защищена и от бунта, который в малом сообществе организуется существенно проще, а здесь при том же соотношении угнетателей и угнетенных, но общей численности во много раз больше, угнетенным организоваться становится существенно сложнее, в то время как угнетатели изначально хорошо организованы в военном отношении. Но все же элемент риска, связанный с бунтом присутствует. Поэтому через времена порядка смены нескольких поколений, угнетенные колонии организуются по образу и подобию угнетателей. Наместники угнетателей превращаются в местных королей, военно-технические и организационные элементы тоже полностью усваиваются, система частично перестраивается на режим минимизации обобщенных налогов в случае войны. Когда в метрополии возникает дезорганизующая смута, случается бунт, который завершается победой колоний. Неустойчивость проявляется и приводит к развалу системы за времена жизни нескольких поколений. Это то эффективное время, которое потребовалось колониям для организации бунта. В малом сообществе, построенном на прямом насилии, это произошло бы гораздо быстрее.

Освободившись от власти монгольской империи государства Западной Европы по мере возможности начинают возвращаться к демократии, чтобы уменьшить обобщенные налоги. Местная королевская власть и система организации общества, которая в значительной степени была ориентирована на уменьшение обобщенных налогов в случае войны, перестают быть нужными. Общества возвращаются к демократическому устройству, минимизирующему обобщенные налоги в условиях мирного существования.

Если в Западной Европе, после военной победы в борьбе с империей произошла консолидация местных этносов и все общества нацелились на мирное существование, что в конечном итоге и привело к ненужности надстройки в виде монархий, то в России возникает несколько иная система. Приход к власти династии Романовых наоборот разделяет общество на два враждебных этноса. Военизированная государственность в России становится потребностью не с целью войны с внешними противниками, хотя частично и с ними, если иметь в виду осколки России, оставшиеся в прежней традиции. Но главное, эта военизированная тоталитарная система управления становится необходимой для осуществления прямого насилия над враждебной частью общества внутри страны. Приблизительно в течение столетия дворянский этнос объединяется, противостояние частично устраняется, но с простолюдинами оно сохраняется и дальше. Такой формы противостояния в виде официального рабства трудящейся массы не было нигде в мире. Это тоталитарная система с отсутствием в значительной степени рыночных отношений, наследственной монархией, отсутствием буржуазных свобод, и сверхвысокими налогами. Крепостное право это и форма взимания налогов и завышенная величина налогов одновременно.

В мировой истории в очередной раз возникла неустойчивая государственная система, основанная на прямом насилии меньшинства над трудящимся большинством. Такая система неустойчива в случае войны и неконкурентоспособна в мирном соревновании с демократическими государствами Западной Европы. Почему же существует Россия? Экономическое соревнование Западу она проигрывает, но за счет гораздо больших ресурсов: территории, населения, природных богатств, ей удается поддерживать соизмеримый военный и экономический потенциал с отдельными странами Западной Европы, каждая из которых гораздо меньше. Это спасает ее от судьбы более отсталых осколков империи, расположенных на Востоке. Кроме прочего Западные политики берегут династию Романовых, опасаясь в случае ее падения непредсказуемых политических катаклизмов мирового масштаба, и этот фактор в значительной степени довлеет над всей европейской политикой. Другой элемент неустойчивости это возможные народные бунты. И тут опять же сказывается колоссальный размер России. При том же соотношении угнетателей и угнетенных в малой стране вероятность победного бунта высока. Здесь же фактор огромной территории и численности приводит к тому, что масштабное восстание не удается организовать, а отдельные очаги его давятся в зародыше хорошо организованной военной силой угнетателей. Т. е. колоссальный имперский размер России оказывает влияние на общественное устройство, позволяя создать более жесткие формы угнетения и соответственно, общественного противостояния.

Как романовская Россия в это время воюет? Собственная внутренняя неустойчивость в войне с Астраханью (Разин) – основной определяющий фактор. Поэтому она с огромным трудом и помощью Западной Европы побеждает в этой войне. Следующие войны Петра Первого с Турцией и Швецией. С Турцией поражение, а со Швецией решающая победа в Полтавском сражении, на которое Карл Двенадцатый, вероятно, из-за полной недооценки противника, пришел с измотанным, многократно уступающим по численности войском, без артиллерии и боеприпасов. Чтобы проиграть это сражение, Петр Первый должен был проявить чудеса изобретательности. Боеспособность русского войска пока еще оставляет желать лучшего из-за той же внутренней неустойчивости, но введение профессиональной, поставленной на полное государственное довольствие армии, частично устраняет этот фактор, тем, что солдаты хоть и набираются из угнетенного сословия, но оказываются полностью оторванными от него и его интересов. Именно по этой причине стрелецкое войско, которое по своей экономической организации всегда оказывалось в народной гуще, ни в коей мере не могло удовлетворить Петра Первого. Последующие войны России не имеют к политической системе существенного отношения. Они ведутся относительно малочисленной профессиональной армией, соответствующей европейскому уровню. Технически более отсталых к этому времени турок чаще побеждают, с Европейскими армиями такого явного превосходства нет. Определенное культурно-этническое противостояние солдат и офицеров в русской армии снижает ее боевые качества, однако это в значительной степени свойственно всем европейским армиям того периода.

Последняя победа Романовской России над технически равным противником – в наполеоновских войнах. Строго говоря, военной победы не было. Россия выстояла, не дала себя разгромить, так сказать разошлась в ничью, показала всей Европе, что есть сила способная противостоять Франции, а после этого Наполеон проиграл, оказавшись в одиночку против всей Европы. Хотя ничья с таким противником почетнее многих других побед. Далее начинается цепь поражений. В девятнадцатом веке фактически произошло объединение нации, из двух враждебных этносов сложился один, национальный, внутренние противоречия значительно спали. Нравственные качества русского солдата, способность к перенапряжению сил и самопожертвованию ради общего дела, как правило, выше чем у остальных, тем не менее сплошные поражения. Основная проблема в неадекватности системы организации общества, ее управленческого аппарата.

После отмены крепостного права, фактического создания единой нации, Россия подобно странам Запада пошла по пути мирного развития. Это означает, что для полного соответствия этой цели в стране должны были возникнуть рыночные отношения, демократические свободы, выборная власть, свобода слова, чиновничий аппарат, соответствующий этим реалиям и т. д. Это позволило бы стране минимизировать обобщенные налоги и за счет ряда преимуществ догнать и даже перегнать остальные государства. Однако минимизации налогов не происходит. Во-первых, сохраняется монархия с чиновничьим аппаратом, сложившимся в эпоху силового подавления трудящегося сословия. Эта система громоздка, неповоротлива, враждебна большинству населения страны, имеет явно завышенные полномочия, и даже речи не идет о том, чтобы ее удешевить. Т. е. официальные налоги остаются явно завышенными. Кроме прочего эта система управления обществом очень далека от совершенства и на этих ее несовершенствах: неповоротливости и бюрократичности, коррупции и воровстве, злоупотреблениях, полном отсутствии у большинства чиновников патриотизма возникают дополнительные обобщенные налоги в виде потерь. Система в результате оказывается неконкурентоспособной с государствами с оптимальными налогами для мирной экономики. Из-за этого же сохраняются элементы системы по взиманию сверх высоких налогов, вроде крестьянской общины, что тормозит развитие рынка, цензура, мощный, а значит дорогой, аппарат подавления, и т. д. Таким образом, основная проблема России этого периода в конечном счете – завышенные обобщенные налоги из-за неэффективной системы управления обществом, не настроенной на мирное существование.

В течение полвека складывается достаточно развитый рынок. Аграрная реформа разрушает крестьянскую общину, устраняя таким образом тормозящий рыночные отношения оставшийся механизм взимания сверхвысоких налогов. Под давлением Запада начинает меняться форма власти, создается орган представительной власти, Дума (России дали кредиты только после этого). Однако основная проблема, это чиновничий аппарат. К его перестройке можно приступить только после устранения монархии. Таким образом Февральская революция это объективно прогрессивный шаг в этом процессе, который устранил неэффективную форму власти и позволял перейти к окончательной минимизации обобщенного налогообложения в России, рассчитанного на мирное существование. Для этого нужны были времена порядка смены одного поколения. История такого времени буржуазному правительству не отпустила.