а остальные стали отходить. Качан подбежал к большой липе, выглянул из-за ствола и неожиданно услышал прямо над головой слабый одиночный хлопок. Подняв голову, Качан увидел чернобородого снайпера с винтовкой с оптическим прицелом. Снайпер сидел среди ветвей и увлечённо целился в кого-то из наших солдат, не замечая опасности. Качан, приложив палец к губам, жестом осторожно подозвал Карповича. Показав на снайпера, Качан шепнул:
      - Это он, сука, Юрку подстрелил. Пора и рассчитаться!
      Подняв автомат, Качан громко позвал:
      - Эй, грузин!
      Снайпер взглянул вниз и тут же направил на Качана винтовку, но пограничник вовремя нажал на крючок и выпустил в грузина полрожка патронов. Голова снайпера, буквально взорвавшись на глазах, разлетелась в сторону и ствол забрызгало разорванным слегка желтоватым, окровавленным мозгом. Часть мозга и крови попали Качану на лицо. Александр вытер лицо руками и, взглянув на свои ладони, почувствовал, как к горлу подкатился комок и его стало мутить. С дерева шлёпнулся труп снайпера с кровавым месивом на том месте, где раньше была голова. Качана стошнило и он, вытерев губы, выругался и пнул труп ногой.
      - Ты как? - испуганно спросил Карпович.
      - Ничего - в порядке! - махнул рукой Качан.
      Из-за угла столовой выскочили несколько боевиков, вслед за которыми показался танк. Танк догнал нескольких грузин и подмял их гусеницами, превращая человеческие тела в кроваво красное месиво. Качан и Карпович дружно открыли огонь и уничтожили троих уцелевших боевиков. Люк водителя открылся и оттуда высунулся... татарин:
      - Эй, Бульба - опять мы с тобой. Давайте ко мне на броню - "духи" к КПП отходят.
      Качан и Карпович заскочили на танк и машина рванулась вперёд.
      - Если бы ещё снаряды были - цены бы этому танку не было! - крикнул Качан, перекрывая рокот двигателя и Карпович согласно кивнул головой.
      Боевики не стали задерживаться возле КПП и начали отходить в город. Некоторые, кому повезло, на уцелевших машинах, остальные - бегом. За ними в погоню отправились несколько БМП и танк, на котором сидели Карпович и Качан. На БМП тоже сидели танкисты-авоматчики. В отличие от танка БМП были с боекомплектом и боевикам приходилось несладко - их отступление превратилось в паническое бегство и стало ясно, что бой они окончательно проиграли. Качан с удивлением увидел на башнях двух соседних танков дембелей-танкистов в гражданке, утром уехавших на вокзал, чтобы ехать домой, но теперь добровольно вернувшихся в часть помочь своим.
      - Вот это мужики - не то, что тот "чмошник" в зелёнке, - сказал Качан Карповичу.
      Карпович кивнул и, выпустив очередь, выругался - боевик, в которого он стрелял, благополучно скрылся в придорожных кустах. Возле кустов тут же остановилась БМП, сверху и изнутри которой посыпались танкисты, начавшие прочёсывать местность.
      Танк шёл в авангарде и Карпович и Качан на броне первыми ворвались в Гори и принялись стрелять сверху по разбегающимся бандитам. Те в панике отступали, лишь изредка отвечая короткими очередями. Неожиданно по броне прицельно защёлкали пули и одна из них тернула Качана по пряжке ремня.
      Татарин остановил машину и, приоткрыв люк, показал на стоящий неподалёку одноэтажный домик:
      - Оттуда стреляют. Давайте с брони вниз - а то подстрелят. Я и сам справлюсь.
      Качан с Карповичем соскользнули вниз и залегли по обе стороны от ствола большого, старого каштана. Татарин вновь завёл двигатель и, отведя ствол назад, бросил танк прямо на дом. Танк со скрежетом ударился о фасад и вниз на броню полетели кирпичи и куски штукатурки. Стена выдержала первый удар, но после второго броска танка в ней появилась большая трещина и, наконец, весь дом медленно, словно при замедленной съёмке, накренился вперёд и, словно переключили скорость ленты, в мгновение ока рухнул прямо на танк. Танк тяжело заурчал и, словно большой жук, выкарабкался из-под обломков, подняв большое облако пыли.
      Держа наготове автоматы, Качан и Карпович подбежали к развалинам. В самом центре под тонким слоем кирпичных обломков лежал бородатый грузин в камуфляже. Рядом торчал пулемётный ствол.
      - Отвоевался, падла! - сплюнул Карпович.
      - Ну что - опять ко мне? - спросил вновь высунувшийся из люка танка татарин.
      - Мы своим ходом - в городе на своих двоих удобнее! - махнул рукой Качан.
      Танк поехал вперёд, а спецназовцы выскочили на одну из боковых улочек. Из дверей винного магазина по ним тут же полоснул очередью притаившийся боевик. Качан дал ответную очередь и грузин со стоном упал на тротуар.
      - Пошли, проверим внутри! - крикнул Качан и, расстреляв витрину, прыгнул внутрь.
      Карпович последовал за ним.
      В магазине был ещё один грузин, который лихорадочно пытался сменить рожок автомата. Карпович выстрелил почти в упор и грузин замертво упал на пол.
      - Ни фига себе, сколько здесь вина! - присвистнул Карпович.
      - Вот вам, б... черножопые, ваше вино! - заорал Качан и принялся расстреливать из автомата стеллажи с бутылками.
      Бутылки, словно в американском вестерне, разлетались на куски и заливали своим содержимым прилавки. Перед глазами у Качана были раненная Таня, истекающий кровью Юрка и идущие цепью боевики. Это было его местью. Местью сытым и обнаглевшим торговцам. Качан стрелял до тех пор, пока у него не кончились патроны. Полный рожок выпустил и Карпович.
      - Всё - пошли. Они нас на всю жизнь запомнят! - сказал Качан и сменил рожок.
      Преследуя одного из боевиков, Качан и Карпович выскочили на городскую площадь. Площадь, как и весь город, была совершенно пустой - напуганные жители попрятались по домам, надеясь переждать бой. С противоположной стороны на площадь неожиданно выскочили два УАЗика без брезентового верха, до отказа набитые боевиками. Убегавший от спецназовцев боевик бросился прямо к ним и принялся что-то кричать по-грузински, показывая в сторону русских.
      Качан и Карпович залегли и открыли огонь. Первый УАЗик круто повернул влево и врезался в столб. Качан и Карпович тут же расстреляли всех выпрыгивающих боевиков прицельным точным огнём. Второй УАЗик остановился сам и оттуда выскочил небольшой лысеватый человек в камуфляже и заорал в сторону спецназовцев:
      - Не стреляйте. Я - командующий грузинской гвардией Кетовани!
      - Сдавайтесь, б..., или всех перестреляем! - закричал в ответ Качан и на всякий случай дал предупредительную очередь прямо под ноги Кетовани.
      Кетовани отскочил назад, бросил автомат на землю и что-то громко приказал остальным. Из УАЗика один за другим стали выходить грузины. Они бросали оружие и с поднятыми руками становились рядом с Кетовани. Убегавший от спецназовцев боевик тоже бросил свой автомат и с понурым видом встал рядом.
      - Ну что, Саня - наша взяла! - радостно сказал Карпович.
      - Похоже на то. Только следи за окнами, чтобы не подстрелили, когда их поведём, - кивнул Качан.
      Прошло два дня. В понедельник с утра в часть понаехали целые толпы журналистов, которые оккупировали полк без единого выстрела - командир не мог ничего поделать и пишущая и снимающая братия слонялась везде, где им заблагорассудится, кроме, разве что, парка.
      Фотографировали свезённые в санчасть трупы, опрашивали свидетелей и всё время норовили отыскать что-нибудь поскандальнее и погорячее.
      - Ну что, Паша, как дела? - спросил Качан у Карповича, который с утра успел побывать в штабе и знал все последние новости.
      - "Духов" мы человек пятьдесят в субботу замочили.
      - А наших?
      - И наших восемь человек погибло.
      - Вроде утром говорили, что наших семь... Как там Юрка в госпитале, не узнал?
      - Нет больше Юрки - он ещё в субботу вечером по дороге в госпиталь от потери крови умер. Он и есть восьмой - у нас просто не знали, - сообщил Карпович и понуро опустил голову вниз.
      - Как же так, а? Какой мужик был! - растерянно пробормотал Качан и почувствовал, как защипало в носу, а в уголках глаз появились едва заметные, скупые слезинки.
      - Вот так, Саня. Жалко, ... б ...! Жалко! - сказал Карпович срывающимся голосом и, словно устыдившись минутной слабости, овладел собой и сообщил: Там тебя девчонка возле бассейна ждёт, с которой вы детей спасали. Я пообещал, что тебе скажу. А возле КПП литёха с женой рассказывают что-то для телевидения. И, самое главное - в четыре нас к себе командир полка вызывает.
      - Это ещё зачем?! - спросил Качан, смахнув слёзы с глаз.
      - Не знаю - там скажут.
      - Пойдём вместе - я с девчонкой поговорю и тебя найду, - сказал Качан и отправился к бассейну.
      Возле КПП, прямо перед телекамерами стоял лейтенант-танкист, который бросил детей в бассейне. Рядом стояла и его жена и охотно рассказывала корреспонденту:
      - Мы знали, что самое главное - не бояться. Поэтому муж организовал охрану детей. Дети нам доверяли, потому что Владимир почти на себе вытащил их из-под огня. Вот за это мой муж - лейтенант Холодков и был представлен к награждению орденом Боевого Красного Знамени...
      Качан вначале не поверил своим ушам и, широко раскрыв глаза, остановился рядом с корреспондентом. Увидев Качана, Холодков смутился и что-то быстро шепнул своей жене. Та недовольно покосилась в сторону Александра и, показав на него рукой, пояснила заметившему их минутное замешательство корреспонденту:
      - Это тот самый солдат, который помогал нам выводить детей из-под огня. Я вначале вам о нём рассказывала.
      Корреспондент тут же переключился на Александра:
      Расскажите, пожалуйста, как вы оказались рядом с лейтенантом Холодковым, когда он вместе с женой выводил детей из-под огня?
      - Случайно - зашёл на огонёк! - хмуро ответил Качан и поочерёдно посмотрел прямо в глаза обоим Холодковым.
      Лейтенант и его жена поспешно отвели глаза в стороны и теперь растерянно смотрели друг на друга.
      Качан презрительно сплюнул и, не обращая внимания на атакующего его корреспондента, пошёл к бассейну.
      Его догнал Холодков и смущённо спросил:
      - Что-то не так? Ты пойми - люди должны знать...
      - Хорошо, что они про вас узнали. Жаль, только, что они не узнали про Юрку, который умер от потери крови! - резко перебил лейтенанта Качан и, не оборачиваясь, пошёл дальше.
      - Про какого Юрку? - растерянно спросил танкист, но, так и не дождавшись ответа, пожал плечами и вернулся к жене.
      Качану было обидно, что не Юрка, которого уже нет в живых, представлен к ордену, а струсивший лейтенант, которого по совести нужно было отдать под суд. Хотелось вернуться и рассказать при всех об этом корреспонденту, но от одной мысли об этом на душе у Качана делалось ещё более гадко. Во всём этом была какая-то зловещая, почти потусторонняя несправедливость и он, младший сержант спецназа Качан, не мог с этим поделать.
      Возле пустого бассейна его ждала Оля. Она стояла возле сетки и, держа своего брата за руку, всматривалась в противоположную сторону. Качан тихо подошёл сзади и быстро закрыл ей лицо ладонями.
      - Саша? Ты?! - улыбнулась вздрогнувшая от неожиданности девушка и, увидев, что не ошиблась, бросилась к нему на шею: - Спасибо тебе, родной. Я папе позвонила, обо всём рассказала. Он завтра из Тбилиси приедет - он там в командировке был. Если бы не ты - нас бы уже с Юркой и в живых, наверное, не было!
      - Какого Юрки? - спросил Качан.
      - Братишки моего. Его Юркой зовут.
      - Юркой? - удивился Качан и поднял малыша на руках высоко над головой: - Ну что, Юрка, будешь солдатом?
      Карапуз заревел и Качан поспешно поставил его на место.
      - Не надо нам солдат. Хватит с нас солдат - я после субботы до сих пор ночью спать не могу - всё грузины с автоматами снятся, - сквозь слёзы сказала Оля: - Папу должны скоро перевести в Красноярск и мы отсюда уедем. Быстрее бы - я просто ненавижу и этот город, и грузинов - в них нет ничего человеческого! Звери они и всё. Я не хочу, чтобы мой Юрка был военным - я не хочу, чтобы его убили. Пусть будет врачом или учителем, только не военным.
      - Звери среди каждой национальности есть, не надо по этим подонкам обо всей Грузии судить. Хотя наши по детям никогда не стреляли. Русские человечнее, что ли. Нет у нас такого зверья. Даже зэки так бы не сделали, наверное. Ну, маньяки - ясное дело - но ведь не все там маньяки, они же видели, что перед ними дети и всё равно стреляли, - возразил Качан: - А насчёт военного ты зря - может когда-нибудь твой Юрка вырастет и тоже вытащит детей из-под огня - надо же кому-то зверей в клетки сажать, а не за чужую спину прятаться. В жизни надо быть человеком, мужиком надо быть... Хотя учитель и врач - тоже хорошие профессии: пусть твой Юрка идёт учиться и работает - не всем же в армии служить, - сменил тон Александр, видя, что Оля упрямо качает головой.
      - Страшно мне, Саша - как жить дальше?! Всё рушится и разваливается. Уже полгода, как нет Советского Союза. Нет страны, нет мирной жизни. Мне кажется, что уже нет и нас. Как жить дальше? - спросила Оля и с надеждой посмотрела спецназовцу в глаза.
      Вместо ответа Качан погладил её волосы, привлёк к себе и прильнул к её чуть припухшим устам своими жёсткими и немного спёкшимися губами в сильном и вместе с тем нежном поцелуе.
      Девушка немного откинулась назад и отдалась его власти. Двухлетний карапуз с недоумением смотрел на сестру и солдата, а затем, потеряв к ним интерес, принялся разгребать руками песок...
      Постучав в дверь кабинета командира, Александр вошёл первым и доложил:
      - Товарищ полковник, младший сержант Качан прибыл по вашему приказанию.
      Сзади вошёл и доложил о своём приходе Карпович.
      Полковник-танкист устало взглянул на вошедших спецназовцев и показал рукой в угол:
      - Узнаёте старого знакомого?
      Качан с Карповичем посмотрели туда, куда показывал полковник и только тут заметили сидящего на стуле в углу ... Кетовани.
      - Еслы би у меня били такие солдаты, я би уже всю Грузию занял! отозвался Кетовани и встал со стула.
      Качан вопросительно посмотрел на полковника. Командир сделал вид, что этого не заметил и сказал Кетовани:
      - Ну что же - до свидания. Я думаю, что вечером мы ещё поговорим. А завтра утром всё уладим и вы уедете.
      Кетовани кивнул и вышел из кабинета в приёмную, где его уже поджидали два солдата конвоя.
      Когда Кетовани закрыл за собой дверь, командир пояснил:
      - Не стал я при нём говорить - утром получил приказ из Москвы: Кетовани и его людей отпустить.
      - Они же "духи"! Они ведь сами на нас напали! В детей стреляли, ребят наших убили! Как же так, товарищ полковник?! Да они всю Москву купили, суки! - не выдержал Александр.
      - Младший сержант Качан! - прикрикнул командир.
      Карпович положил Качану руку на плечо и тихо шепнул:
      - Перестань!
      Качан замолчал, разглядывая пол.
      Смягчившись, полковник подошёл к спецназовцам:
      - Поймите, ребята - от меня мало что зависит. Я бы тоже этих "духов" в Сибирь отправил на зоны, а не так, как приказали... Они, ведь, на другую нашу часть нападут. Москву, говоришь, купили?! Купили... Всю страну купили! Разве я думал лет десять назад, что сегодня - летом 1992-го, не будет даже Советского Союза?! Ничего не будет! Но надо жить. Бороться надо! Мы, ведь, ребята не ради генералов здесь воюем - мы здесь Родину защищаем. Если не мы, то кто же?! Кто бы спас пацанов и девчонок, если бы не ты, Качан и не этот лейтенант Холодков с женой?!
      Качан хотел возразить насчёт лейтенанта, но промолчал.
      - Они теперь по всему Союзу будут в школы и садики ходить и помнить о вас. До самой смерти будут помнить. И воюем мы не зря - а если Турция попрёт? Они, ведь, пробуют нас на прочность. А так вас, орлов, насмотрятся и побоятся. Можно, конечно, зашиться дома под юбкой у мамки и не воевать только, ведь, война всё равно найдёт, да и совесть спать не даст. А вы показали, что поступили, как настоящие мужики, как советские солдаты! И даже если бы и погибли... Вы посмотрите, что вокруг делается... Лучше в бою, чем возле помойки, на зоне или от водки. Хотя жаль вас, пацаны - вам бы жить и жить... Продали нас! Продали суки!
      Полковник махнул рукой и вновь вернулся за стол и сел.
      Все некоторое время молчали. Наконец командир достал из ящика какую-то бумагу, пробежал по ней глазами, отложил в сторону и, поднявшись, объявил:
      - Младший сержант Качан! За спасение и вывод из-под огня детей офицерского состава части, грамотное и умелое ведение боя, пленение Кетовани вы представлены к правительственной награде - медали "За отвагу!"!
      - Младший сержант Карпович! За оборону складов с техникой и боеприпасами, грамотное и умелое ведение боя и конвоирование пленённого Кетовани вы также представлены к награждению медалью "За отвагу!"!
      - Младший сержант ВДВ Саблин Юрий Алексеевич за мужество и героизм, проявленные при обороне складов с техникой и боеприпасами также представлен к правительственной награде - медали "За отвагу"... Посмертно. Документы я уже выслал. Спасибо вам ребята! За всё спасибо! От всей России спасибо!
      - Служим Советскому Союзу! - хором ответили Карпович и Качан и вытянулись по стойке смирно.
      14 апреля - 13 мая 1998 года
      г.Витебск - г.Глубокое