— Всего их… один, два… два с половиной! — пересчитал противников Тузик. — Говорил же, шоблу приведет!
— Ничего и не с половиной! — обидчиво выкрикнула Катя, приняв все на свой счет. — А вы сами, вы… вы с четвертью!
— Я буду драться один! — Павел сбросил теплую куртку на руки Виктору, шагнул вперед.
Банан, Сеня и Тузик очень дружно, словно повинуясь какой-то им одним слышимой команде, прыгнули с забора.
— Благородно, — похвалил Павла Банан.
— Разумно и принципиально, — подтвердил Сеня.
— Эти тогда пусть уйдут, — буркнул не верящий в человеческую честность Тузик. — Может, у них там гиря в портфеле, а?
— Это мой портфель! — гордо сообщила Катя. И тут же прикусила язык. — Гири… Гири там нет!
— Ты вообще помолчи! — оборвал Катю невоспитанный Тузик.
И для убедительности пребольно щелкнул девочку по носу. Вот тут и началось!…
— А-а-а! — взвизгнул Тузик, отлетев в сторону метра на четыре и глубоко зарывшись в мокрый снег. — А-а-а! Я больше не буду!
— С девочками драться?! Так, да?! Я вот вам покажу! — зазвенел над полем боя гневный голос.
Крепкая фигура, с трудом запиханная в старенькое красное пальто, при каждом резком движении трещавшее по швам, молнией металась между тремя хулиганами, раздавая точные, хлесткие и очень болезненные удары.
— С девочками драться, да?! Катю обижать?!
Таньку Сковородкину в бою можно было сравнить, пожалуй, только со средним танком Т-34.
Да, это была она, Танька Сковородкина, лучшая Катина подруга. Та, чьи немытые с осени окна безразлично внимали Катиным призывам о помощи. Та, с которой каждый день Катя рассоривалась до конца жизни. Танька услышала, услышала Катин призыв о помощи!
— Вот тебе, получил! Еще хочешь? Пожалуйста! — щедро растрачивала Танька свою силу и энергию. — И тебе достанется, не волнуйся!
Но даже знаменитый Т-34, как известно, имел свои слабые места.
— Сзади заходи, сзади! — скомандовал Тузику первым пришедший в себя после внезапного нападения Сеня. — А ты, Банан, отвлеки ее! Ну!
Танька попала в окружение! Кольцо врагов сжималось все плотнее!
— С девочками драться, да?! — зазвенел над головами хулиганов тоненький, писклявый голосок. — Я вот вам сейчас покажу!
И на голову Тузика обрушился Катин портфель, в котором, как уже известно, никакой гири не было…
— А ты чего стоял? — растерянно спросил у Витьки Павел, когда все было закончено, и хулиганская троица с позором бежала.
— Я-то?… — Витька заморгал глазами, оглянулся по сторонам. — Так у меня же в руках куртка твоя была… Забыл, да? Вот сам ты чего?
— Я… — Пашка закусил губу, и в глазах его медленно стала накапливаться влага.
— Просто Павлик на серьезный бой настроился, — вступилась за Мошкина Катерина. — Это ж понятно! А эти — так, Танюшка пришла, они и разбежались…
— Цыплятки, — солидно подтвердила Татьяна Сковородкина, подбирая оторванные в драке пуговицы.
— Ничего, вот в следующий раз я один буду с ними драться! — не очень уверенно заявил Пашка. — Вот увидите!
— В следующий раз?! — расхохоталась Танька. — Ой, я не могу, в следующий раз!
— Ты чего ржешь?! — насупился Павел. — Если ты мне мешать больше не будешь!
— Ой, не могу! — Танька в изнеможении прислонилась к бывшему хулиганскому забору. — Не будет следующего раза, никогда больше не будет!
— Они нам этот бой еще припомнят, — недоверчиво покачал головой Виктор.
— Кто, они?! — смеялась Танька. — Да кто с ними после такого драться станет, кто?! Никакого авторитета у людей хулиганского! Это ж надо, две маленькие, хрупкие, нежные девочки отлупили троих балбесов!
— Мы с Таней хвастаться не станем, но, мне кажется, весь город об этом обязательно узнает… — кокетливо улыбнулась Катя.
— Во-во! — повела мускулистым плечом Танька. — Двинули, Катерина?
Ни Катя Шумкова, ни ее лучшая подружка Танька Сковородкина в этой повести больше не появятся.
Они ушли с поля боя, нежно щебеча, чтобы за ближайшим углом поссориться навеки, то есть почти до вечера. Спасибо тебе, Катя Шумкова! Спасибо, Танька!
Они стояли, глядя друг другу в глаза.
— Ну что, живи теперь, ничего не бойся, Павел Мошкин! — негромко вслух сказал вдруг сам себе Пашка.
— И ты, Витька Бубенцов, живи, — тем же тоном произнес Виктор.
— Так что, все, что ли? — вздохнул Пашка.
— Все, вроде, — грустно подтвердил Витька. — Единственный шанс упустили…
Они помолчали.
— Только я вот о чем сейчас думаю… — не очень уверенно начал Витька. — То есть вот о ком…
— И я тоже о нем… — обрадовался Павел. — Катька ведь правильно сказала… Ну, тогда…
— Я помню… Нельзя нигде не жить… То есть невозможно жить нигде!
— Беспризорный он совсем, получается… — развел руками Витька. — Хоть и волшебник…
— А мартышка?! Мартышкина голова! — вспомнил вдруг моряк Иван Алексеевич Бубенцов. — Уж в такой-то ситуации мартышкина голова должна была раскалиться докрасна! Витек, какой она была во время драки?!
— Не знаю, — Витька посмотрел на Павла.
Тот в свою очередь тоже смущенно пожал плечами.
— Разве до нее было… Я и забыл про эту голову, лежала себе в кармане и лежала. Может, и раскалялась… А может быть, и нет.
Глава 35
ПОДАРОК ОТ МИНИСТРА
Капало с крыш; солнечные зайчата бестолково прыгали со стен домов на пыльные, немытые стекла окон, в последний момент уворачиваясь от падающих сосулек.
По тротуару, тяжело сопя, рывками передвигалась странная пара: рыжебородый моряк Иван Алексеевич Бубенцов и неизвестный нам до настоящего времени человек в форме старшего лейтенанта милиции.
— Побыстрее, пожалуйста! — торопил милиционера дядюшка Бубенцов, подергивая свой угол брезента. — Может быть, именно в эти минуты все решается!
— К нашему большому сожалению, — старший лейтенант, по всей видимости, продолжал разговор, начатый за углом. — К нашему большому сожалению, я не могу арестовать вас за неправильное применение оружия… Вы же его еще и не успели применить… К сожалению, документы на оружие тоже в порядке…
— Мне было крайне приятно побывать у вас в милиции! — едва сдерживая себя, вежливо продолжал разговор моряк Бубенцов.
— Конечно, может быть, у вас на флоте так и положено, чтобы пушки во все стороны торчали, — осуждающе пыхтел милиционер. — Но в поездах и автомобилях подобное не предусмотрено инструкциями! Вы должны постепенно привыкать к нормам и правилам сухопутной жизни…
— И народ у вас в милиции работает приятный, интеллигентный! — заскрипел зубами моряк. — Ну, быстрее же!
— На оружие у вас разрешение имеется, это хорошо… — вроде с каким-то сомнением проговорил милиционер.
— Да как же иначе! — Бубенцов с такой силой рванул брезентину вперед, что старший лейтенант едва удержался на ногах. — Наградное оружие, подарок от министра!
Вновь обретя равновесие, старший лейтенант со странным чувством уважения и в то же время глубочайшего сожаления скосил глаз на казенную часть пушки, где, словно в подтверждение слов моряка, было нацарапано гвоздем:
«Дорогому Ванюше Бубенцову от его лучшего друга министра. Носи на здоровье».
— Ежели министром велено, носите… — немного помолчав, вновь печально вздохнул милиционер. — Мне же помочь вам подсказывает моя совесть…
— Спасибо, — искренне поблагодарил офицера моряк.
— Только у меня к вам, гражданин Бубенцов, будет одна маленькая просьба… — деликатно продолжил старший лейтенант. — Вы уж с пушкой поосторожнее, оружие как-никак… На людей, значит, не стоит наводить… Hа общественные здания и памятники культуры…
— Да какой может быть разговор! — незаметно прибавляя скорости, прогудел с готовностью Бубенцов.
— И самое главное! — милиционер хотел строго поднять вверх указательный палец, но обе руки у него были заняты ношей. — Самое главное: держите оружие подальше от детей!
— Да какой… — чуть не сказал героический моряк, но не успел…
— Дядя Ваня! Дядя Ваня! Это же мой родной дядя Ваня, наконец, приехал! — заполнил внезапно всю улочку пронзительный мальчишеский голос. — Это дядя Ваня приехал и пушку мне в подарок привез!
Кругленький, розовощекий мальчишка выскочил словно из-под земли и бросился на шею бородатому моряку. Заслуженное оружие с грохотом брякнулось на мокрый, с остатками снежной кашицы асфальт.
— Э, осторожнее! — от неловкости смутился дядюшка Бубенцов. — Витек, а поздороваться со всеми?
— Здравствуйте, товарищ милиционер, — дрыгнул ногой мальчишка. — Ур-ра, мой дядя Ваня приехал!
— Та-ак, — насторожился старший лейтенант. — Вообще-то надо бы составить список детей, проинструктировать их и категорически, под расписку запретить баловаться с оружием…
— Да это мой племянник, Бубенцов Витя, — объяснил моряк.
— А тот? — дернул подбородком в сторону милиционер.
Возле лежащей на тротуаре грозной гарпунной пушки уже стоял второй мальчишка, тощий, высокий и нескладный.
— Это… — внезапно и без того розовощекий Витька Бубенцов покраснел, как помидор. — Дядя Ваня, ты только не удивляйся… Это еще один твой племянник… То есть с виду он как бы Пашка Мошкин, мой лучший друг…
— Та-ак, — озадаченно поскреб в затылке моряк Бубенцов. — Племянник, значит… Пушечку-то я в подарок всего одну привез…
— И много ли у вас вообще племянников, гражданин Бубенцов? — подозрительно поинтересовался милиционер.
— По-разному, когда больше, когда меньше… — сам ничего не понимая, растерянно отозвался Иван Алексеевич.
— Извините, я пойду… Пока все ваши племянники не соберутся! Поскольку законом это не запрещено! — старший лейтенант козырнул и, сделав поворот кругом, не разбирая дороги, чеканным строевым шагом прямо по лужам отправился к себе в отделение.
— Наверное, он чего-то недопонял… — чужим, высоким и срывающимся голосом начал моряк, когда они остались на тротуаре втроем с мальчишками. — Кхе-кхе! Вообще-то он человек, видимо, неплохой, этот офицер милиции…
— Витька! — перебивая дядю, заорал вдруг тощий и нескладный «второй племянник». — Вот оно! Вот же оно!
Тыча пальцем в брошенную на асфальт пушку, он схватил пухленького Виктора Бубенцова за плечо, тряс его, как грушу, и кричал:
— Вот что нам нужно! Пушка будет лежать в музее под стеклом! А он, он будет его охранять! Понимаешь?!
— Рогатка! — ахнул Виктор Бубенцов. — Еще рогатка, Пашка, рогатка!… У нас есть еще рогатка!
— Точно! — Павел Мошкин выхватил из кармана так и не пригодившуюся в деле рогатку, подарок «бархатного воротника». — Это будет музей… ненужного оружия!
Глава 36
ШАРИК ВЕРНУЛСЯ!
Валерий Иванович Кириллов очень глубоко прочувствовал торжественность нового поворота своей жизни. По этому случаю он принарядился и помолодел лет на сорок. Выглядел сейчас волшебник чуть постарше дяди Вани Бубенцова, и на лице его тоже для чего-то красовалась небольшая аккуратная бородка, только не рыжая, а черная с голубым оттенком. В тон бородке Валерий Иванович подобрал пиджак и галстук.
— Нет, а вы меня спросили, согласен ли я? Хочу ли я тут жить? Нет, спросили, а? — бурчал он себе под нос, оглядываясь в узенькой комнатушке, которая невесть для чего долгие годы пустовала в школе, неудобно расположенная в конце коридора.
Голос Валерия Ивановича поскрипывал от неудовольствия и раздражения, всем своим видом он выражал неодобрение глупым инициативам двух мальчишек и их дяди-моряка. Но от внимательных взглядов гостей не укрылось, как любовно и бережно похлопывал старый волшебник покрытые масляной краской пустые стены комнатушки.
— А может быть, мне нравилось нигде не жить! И прописки не иметь! — продолжал Валерий Иванович в том же капризном духе. — Р-романтика, понимаете ли! Это вам не чужие пушки караулить!
— Видите ли, — вмешался наконец монолог волшебника Иван Алексеевич. — Музей — дело государственное, всенародное! Школьный музей с гарпунной пушкой, как я понимаю, пока единственный в нашей стране!
— А то я не знаю! — совсем разобиделся Валерий Иванович. — Может, я бы на флоте послужил, так и меня бы такой же наградили!
— Непременно наградили бы! — подтвердил Иван Алексеевич.
— Ну вот! — разошелся волшебник. — Может быть, мне лучше сразу и пойти в матросы, а не… заведовать нашим музеем?… Или я здесь директор, не заведующий?
— Директор, конечно же, директор! — в один голос, не раздумывая ответили оба мальчишки. — Директор музея — гораздо солиднее!
— И квартирка вроде ничего… — задумчиво оглядывался по сторонам Валерий Иванович. — Крыша, мяу… то есть тьфу, я хотел сказать, хорошая?
— Замечательная! — не моргнув глазом, выпалил толстенький Витька Бубенцов. — Правда, Паш?
— Точно! — подтвердил Павел. И вдруг прикусил язык. — Только на крышу никого не пускают…
— Что вы говорите, что вы такое говорите! — заинтересованно промурлыкал Валерий Иванович. — Как же, помню, зеленая такая, крытая жестью!…
— Есть, конечно, одна проблема, — нахмурившись, вступил в разговор моряк Бубенцов. — Как мы объясним директору школы, на каком основании заняли эту комнату?… И вообще как здесь очутились…
— Сквозь стену прошли! — фыркнул волшебник. — Или они сами черный ход забыли закрыть!
— …не имея на то разрешения, поздно вечером… Правда, у меня есть один хороший знакомый в милиции, старший лейтенант, — на оптимистической ноте закончил Иван Алексеевич.
— Еще директору школы что-то объяснять! Тоже мне, директор! — запетушился вдруг старый волшебник. — Кенгурой этот ваш директор еще не бывал?! Или правильно говорить «кенгуром»?!
— Она женщина, наш директор школы, — подсказал Витька Бубенцов. — А правильно говорить «кенгуру», слово не склоняется!
Валерий Иванович сконфуженно затих.
— Пушку необходимо регулярно смазывать, — поспешил переменить тему разговора старший Бубенцов. — Ружейным маслом… Если такового не окажется, можно подсолнечным…
— А с бронебойной рогатки только смахивать пыль, — вставил Витька.
— Вот здесь вот я поставлю электроплитку и буду жарить оладушки, — облизнулся Валерий Иванович при упоминании о подсолнечном масле. — Дивана у меня не будет, на мягком спать вредно! В углу поставлю телефонный аппарат… Мой номер 340-74-95! И совершенно не секретный, пусть звонит, кто захочет!…
— Да, но ведь осталось еще одно важное дело, дорогой Валерий Иванович, — глядя волшебнику прямо в глаза, заговорил Иван Алексеевич. — С вами как будто теперь полный порядок…
— Это вы о пустяках каких-то все время болтаете! — скривился хитрый волшебник. — Ну, сколько, думаю, можно! А они все болтают и болтают! Крыши какие-то, пушки и телефоны! О главном-то когда?!
— Не увиливайте! — строго стукнул пальцем по столу моряк.
— Вот он сидит, притих в уголочке, будто его это не касается, — укоризненно вздохнул Валерий Иванович, указав рукой на Павла Мошкина. — Стыдно должно быть, молодой человек!…
И волшебник, выпятив нижнюю губу, строго уставился на мальчишку в кресле.
— Это вам должно быть стыдно! — не выдержал все-таки Витька Бубенцов. — Напревращали всех кого попало, набезобразничали, а теперь на других сваливаете!…
— Постой, Вить… — перебил разошедшегося друга Пашка. — Кажется… со мной теперь тоже все в порядке…
— Волшебники у них кругом виноваты! — заносчиво вскинул подбородок Валерий Иванович.
— Пашка? Ты чего?! — ахнул Витька Бубенцов. Он не сразу поверил своей догадке. — Ты… Ты превратился, да?
— Превратился? Назад в самого себя? — тяжело опустился на стул моряк. — Павел, когда успел?
— Не знаю… Я и сам не знаю… — растерянно развел руками Пашка. — И не вдруг это случилось… Я еще вчера почувствовал что-то странное… Потом еще и еще… Но знаешь, Вить…
Пашка совсем не по-хулигански, застенчиво посмотрел на своего лучшего теперь друга Витьку Бубенцова.
— Знаешь, Вить, что-то во мне все-таки твое осталось…
— Так и должно быть! — поднял вверх палец волшебник. — Как было задумано! Колдовство — наука точная!
Тут он поперхнулся, покраснел как вареный рак, а борода его сделалась апельсинового цвета.
— Это вам… от меня… на память, — вдруг вспомнил Павел Мошкин, вытащил из кармана ключ с мартышкой, отстегнул брелок и протянул его волшебнику.
— На всякий случай, — понимающе улыбнулся Витька. — Вдруг оставите невыключенной электрическую плитку, мартышка вам просигналит!… Незаменимая вещь!
Они вышли на школьное крыльцо. Проходить сквозь запертые двери было не слишком приятно, но как будто к этим ощущениям можно не привыкать, все понимали, что это — в последний раз. Холодный весенний ветер шевелил голые еще ветки деревьев; на темном небе одна за другой зажигались мелкие звезды.
От почти неразличимого в темноте пролома в школьном заборе отделилась тень, в несколько прыжков она пересекла двор и на мгновение нырнула в яркий свет уличного фонаря.
— Смотрите, собака! — удивленно прошептал моряк Бубенцов. — Странная какая! Где-то я таких видел! В Китае, что ли? Или в Бразилии?
— Да нет, — покачал головой Валерий Иванович. — Это Шарик… из Австралии… Сам вернулся!
Сильно отощавший и мускулистый пес, чуть заметно припадая на правую переднюю лапу, видимо поцарапанную о какую-нибудь неведомую тропическую колючку, заканчивал свое дальнее путешествие. Ему оставалось пробежать всего с полквартала до дома, где жил будущий чемпион мира по боксу Вадик Градобоев…
Вот и все! Приятная компания из школьного музея, где главным экспонатом была гарпунная пушка со старой «калоши» под названием «Тюлька», и не собиралась расходиться. Мне же было пора.
И вот старым, надежным волшебным способом, с искрами и сухим потрескиванием, автор был доставлен, куда следовало…
Тяжелая дверь издательства была в шаге передо мной! Я с опаской толкнул эту дверь и… Как видите, ничего особенного больше не произошло.
Но мне следовало поторопиться, ведь дома меня с нетерпением ждал мой лучший друг Шарик. Ну да, тот самый, из Австралии. Ненужный в доме Вадика, вот уже несколько лет, как пес поселился у меня. Произошло это, вы, конечно, понимаете, не без помощи Валерия Ивановича. Тогда я и узнал эту странную, запутанную историю, которая, к счастью, так благополучно завершилась.
