– Я, кажется, могу не спрашивать, какого ты мнения о Морисе! – воскликнула Мэриан Олмонд.
– Так его зовут Морис?
– Я спрашиваю, что ты думаешь о нем, а не о его имени.
– Ничего особенного, – впервые в жизни солгала Кэтрин.
– Пожалуй, я ему скажу об этом! – обрадовалась Мэриан. – Ему пойдет на пользу. Он слишком важничает.
– Важничает? – уставилась на нее Кэтрин.
– Так считает Артур, а Артур его знает.
– Нет, нет, не говори ему, – умоляюще прошептала Кэтрин.
– Не говорить ему, что он важничает? Да я ему это десять раз говорила!
Услышав о подобном бесстрашии, Кэтрин изумленно поглядела на свою крошку-кузину. Наверное, решила она, Мэриан потому столь смела, что выходит замуж. Кэтрин тут же подумала, что и от нее, наверное, тоже будут ожидать таких подвигов, когда она станет невестой.
Полчаса спустя она увидела тетю Пенимен, которая сидела у окна и рассматривала гостей, склонив голову набок и приставив к глазам золотую лорнетку. Перед ней, спиной к Кэтрин и слегка нагнувшись к миссис Пенимен, стоял какой-то джентльмен. Кэтрин сразу узнала этого джентльмена, хотя прежде не видела его со спины: покидая ее по требованию Мэриан, он отступил по всем правилам вежливости, пятясь. Теперь Морис Таунзенд (имя уже казалось ей знакомым, как будто эти полчаса кто-то непрестанно повторял его) делился с ее теткой своими впечатлениями о вечере, как прежде делился ими с Кэтрин; он говорил что-то остроумное, и миссис Пенимен одобрительно улыбалась. Увидев их, Кэтрин тотчас отвернулась: ей не хотелось, чтобы он оглянулся и заметил ее. Но эта сценка доставила ей удовольствие. Видя, как он разговаривает с миссис Пенимен (с которой и сама она, живя с ней под одной крышей, говорила ежедневно), Кэтрин чувствовала, что это как бы приближает к ней молодого человека, а глядеть на него со стороны было даже приятнее, чем если бы он осыпал любезностями ее самое; к тому же миссис Пенимен явно благоволила к нему и не шокировалась его замечаниями; девушка воспринимала это почти как личную победу, ибо тетушка Лавиния предъявляла очень высокие требования к людям, и немудрено: требовательность она, можно сказать, унаследовала от покойного мужа, бывшего – по уверениям миссис Пенимен – поистине гениальным собеседником. Один из «маленьких» Олмондов (так Кэтрин называла своих кузенов) пригласил нашу героиню на кадриль, и с четверть часа она была занята, – во всяком случае, ноги ее были заняты. На этот раз голова у нее от танца не кружилась; напротив, была ясна. Завершив тур, Кэтрин очутилась в толпе гостей, лицом к лицу со своим отцом.
Доктору Слоуперу несвойственно было улыбаться во весь рот – он улыбался слегка; и сейчас легкая улыбка искрилась в его ясных глазах и играла на его чисто выбритом лице, когда он оглядывал пунцовое платье дочери.
– Возможно ли, что эта величественная особа – моя собственная дочь? – произнес он.
Если бы доктору сказали, что за всю свою жизнь он ни разу не обратился к дочери иначе как в иронической форме, он бы очень удивился; тем не менее в ином тоне он с ней не разговаривал. Кэтрин радовало любое обращение отца, однако радость свою ей приходилось ткать самой, и при этом всегда оставались еще какие-то воздушные нити иронии, слишком тонкие для ее рук; будучи не в состоянии оценить и использовать их, Кэтрин грустила о своей ограниченности, жалела, что приходится выкидывать такие ценности на ветер, и надеялась только, что ветер отнесет их в подходящее место и они все же приложатся к мудрости человечества.
– Вовсе я не величественная, – кротко сказала она, раскаиваясь, что надела это платье.
– У тебя вид великолепной, роскошной, богатой женщины, – возразил ей отец. – Женщины, которая имеет восемьдесят тысяч в год.
– Но раз я не богатая женщина… – начала Кэтрин не очень логично. Она пока имела лишь очень приблизительное представление об ожидающем ее капитале.
– Раз ты не богатая, значит не надо так богато наряжаться. Тебе весело сегодня?
Кэтрин ответила не сразу; она отвела глаза и пробормотала:
– Я устала.
Я уже говорил, что вечер у миссис Олмонд стал для Кэтрин началом чего-то значительного. Сейчас она второй раз в жизни уклонилась от прямого ответа на вопрос, а ведь когда наступает время уклончивых ответов – это действительно значительное событие. Кэтрин не так уж быстро уставала.
Сноски
2
По крайней мере, все будет ясно! (фр.)
3
Ну-ка, посмотрим! (фр.)
5
Цитата из «Оды соловью» (1819) английского поэта-романтика Джона Китса (перевод С. Сухарева).
6
Откуда ты это знаешь? (фр.)
9
Неприятные впечатления (фр.).
13
И вы, несомненно, правы! (фр.)
14
Повисло в воздухе (фр.).
15
Это довольно неопределенно (фр.).
16
Нам нужно только не терять выправки (фр.).
19
Непринужденность (фр.).
24
Очаровательный кузен (фр.).
31
Надо его немного принарядить (фр.).
34
Красавец-старик (фр.).
36
Пока это еще не так (фр.).
38
С глазу на глаз (фр.).
39
Китайских вещиц (фр.).
41
Это свойственно его возрасту (фр.).
43
Ничего не понимаю! (фр.)
49
Благородного человека (фр.).
50
Я сама на себя не похожа (фр.).
51
Ясные дни миновали (фр.).
54
Она меня не страшит! (фр.)
55
Вы примете в этом участие! (фр.)
56
Не усердствовать! (фр.)
59
Прощальным визитом (фр.).
66
Чтобы сделать предложение! (фр.)
68
С этим покончено! (фр.)
73
Боже милостивый (фр.).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.