е. с корнями вверху и ветвями внизу. Этому вопросу Ананда Кумарасвами посвятил специальную статью, The Inverted Tree. Легко понять, что если это так, то прежде всего потому, что корень олицетворяет первоначало, тогда как ветви — разворачивание проявленности; но к этому общему объяснению уместно добавить соображения более сложного характера, впрочем, всегда основанные на использовании "обратного направления" аналогии, с которым открыто соотносится это перевернутое положение дерева. В этой связи мы уже указывали, что именно на символе аналогии в собственном смысле слова, т. е. на изображении шести лучей, оконечности которых сгруппированы в два противоположные друг другу тернера, строится схема дерева с тремя ветвями и тремя корнями. Схема эта, впрочем, может рассматриваться в двух противоположных направлениях, а это показывает, что две соответствующих позиции дерева должны соотноситься с двумя различными и взаимодополнительными точками зрения, в зависимости от того, рассматривается ли оно снизу вверх или сверху вниз, т. е., в конечном счете, в зависимости от того, становятся ли на точку зрения проявленности или первоначала.
      Опираясь на это соображение, А. Кумарасвами упоминает два перевернутых дерева, описанные Данте как близкие к вершине «горы», т. е. находящиеся непосредственно под тем планом, на котором расположен Земной Рай; в то же время, когда он достигнут, деревья оказываются возвращенными в нормальное положение. И таким образом эти деревья, которые в действительности, похоже, суть лишь различные аспекты «единственного» Древа, "оказываются перевернутыми только ниже точки, где находится место восстановления и возрождения человека". Важно отметить, что хотя Земной Рай в действительности еще является частью космоса, виртуально его положение «надкосмично»; можно было бы сказать, что он олицетворяет "вершину целостного существа" (bhavagra), так что его план отождествляется с "поверхностью Вод". Он по сути являет себя как "план отражений", и мы вновь в связи с этим касаемся символики перевернутого образа: "то, что вверху", или над "поверхностью Вод", т. е. область первоначала или «надкосмическая» сфера, отражается в обратном положении в "том, что внизу", или находится под этой же самой поверхностью, т. е. в области «космической». Иными словами, все, что находится выше «отражения», имеет правильное положение, все, что ниже — перевернутое. Следовательно, если предположить, что дерево возвышается над Водами, то видимое нами — пока мы находимся в «космосе» — есть его перевернутое изображение, с корнями вверху и ветвями внизу; напротив, если мы сами помещаемся над Водами, мы более ясно видим не "дерево перед нами", но его первоисточник, т. е. реальное дерево, которое, естественно, является теперь перед нашим взором в своем правильном положении. Дерево все то же, но изменилась наша позиция по отношению к нему, а также, следовательно, и точка зрения, с которой мы его рассматриваем.
      Это подтверждается еще и тем фактом, что в некоторых традиционных индуистских текстах речь идет о двух деревьях, одном «космическом» и другом «надкосмическом»; а поскольку, естественно, два эти дерева накладываются друг на друга, то одно из них может рассматриваться как отражение другого, а в то же время их стволы продолжают друг друга, так что как бы являясь частями единого ствола, что соответствует доктрине "единой сущности и двух природ" Брахмы. В авестийской традиции эквивалент этому мы обнаруживаем в виде двух деревьев Хаомы, белого и желтого, одного небесного (или скорее «райского», поскольку оно растет на горе Альборж — Аl-borj) и другого земного; второе выступает как «заместитель» первого для человечества, удаленного от "изначального местопребывания", как опосредованное созерцание образа есть «заместитель» непосредственного видения реальности. Зогар также говорит о двух деревьях, одном высшем и другом низшем; и на некоторых изображениях, в частности, на одной ассирийской печати, ясно различимы два взаимоналоженных дерева.
      Перевернутое древо есть не только, как мы сейчас сказали, «макрокосмический» символ; оно также иногда и по тем же причинам является символом «микрокосмическим», т. е. символом человека; так, Платон говорит, что "человек есть небесное растение, а это значит, что он похож на перевернутое дерево, корни которого стремятся к небу, а ветви — вниз, к земле". В нашу эпоху оккультисты много злоупотребляли этой символикой, для них имеющей ценность всего лишь простого сравнения, глубинный смысл которой полностью от них ускользает и которое они истолковывают самым грубым «материализованным» образом, пытаясь обосновать его соображениями анатомическими или, скорее, «морфологическими», на редкость вздорными. Таков пример, среди прочих, искажений, которым они подвергают отрывочные традиционные понятия, пытаясь встроить их, не понимая их сути, в свои собственные концепции.
      Из двух санскритских терминов, главным образом используемых для обозначения "Мирового Древа", один, ньягродха, дает повод для любопытного замечания в том же роде, ибо он означает буквально "растущий вниз" — и не только потому, что такой рост и в самом деле олицетворяется воздушными корнями в пространстве дерева, носящего это имя, но также и потому, что когда речь идет о символическом дереве, последнее и само рассматривается как перевернутое. Следовательно, именно к этому положению дерева прилагается понятие ньягродха, тогда как другое обозначение, ашваттха, похоже, по крайней мере первоначально, подразумевает нормальное положение дерева, хотя впоследствии различие не проводилось столь же четко. Это слово, ашваттха, истолковывается в значении «коновязь», и этот конь, являясь здесь символом Агни или Солнца, либо же того и другого одновременно, должен рассматриваться как завершивший свой бег, когда достигнута "Ось Мира". Напомним в этой связи, что в различных традициях образ солнца также связан с образом дерева, хотя и по-другому, ибо там оно изображается как плод "Мирового Древа". Плод этот отделяется от древа в начале цикла и вновь возвращается к нему в конце, так что и в этом случае дерево также действительно оказывается "стоянкой Солнца".
      Что же касается Агни, то здесь есть нечто большее: он сам отождествляется с "Мировым Древом", откуда его имя Ванаспати, или "Повелитель деревьев". И такое отождествление сообщает осевому «Древу» огненную природу, явно родственную "Неопалимой купине", которая, впрочем, как место и основа проявления Божества, должна также мыслиться имеющей «центральное» положение. Ранее мы говорили об "огненном столбе" или о "столбе дыма" Агни как замещающем в иных случаях дерево или столп в качестве «осевого» изображения; и только что сделанное примечание окончательно объясняет эту равнозначность и сообщает ей все ее значение.
      А. Кумарасвами приводит в этой связи отрывок из Зогара, где "Древо Жизни", — которое, кстати, описывается как "простирающееся сверху вниз", следовательно, как перевернутое, — изображается как "Древо Света", что полностью согласуется с этой же самой идентификацией. А мы можем добавить к этому еще и другое уподобление, извлеченное из исламской традиции и не менее примечательное. В суре Свет говорится о "древе благословенном", т. е. исполненном духовных излучений, которое не находится "ни на востоке, ни на западе", что четко обозначает его позицию как «центральную», или "осевую". И это древо есть олива, чье масло поддерживает свет в лампаде; этот свет символизирует свет Аллаха, который реально есть сам Аллах, потому что, как говорится в начале того же самого стиха, "Аллах — есть Свет небес и земли". Очевидно, что если древо представляется здесь оливой, то это в силу освещающей способности извлекаемого из ее плодов масла, следовательно, огненной и световой природы, заключенной в ней. Следовательно, и здесь также речь идет о "Древе Света". С другой стороны, по крайней мере в одном из индуистских текстов, которые описывают перевернутое дерево, последнее подчеркнуто отождествляется с Брахмой. Если же в других случаях оно отождествляется с Агни, в этом нет никакого противоречия, потому что Агни, в ведической традиции, есть лишь одно из имен и аспектов Брахмы. В текстах Корана это Аллах в образе Света освещает все миры. Наверняка было бы затруднительно продвинуть уподобление еще дальше, и мы имеем здесь еще один из самых поразительных примеров единодушного согласия всех традиций.

52. Дерево и ваджра

53. Древо Жизни и напиток бессмертия

54. Символика лестницы

55. "Игольное ушко"